Принцесса и ковбой

7

— Мартини со льдом, — сказала Долли официанту.

Ожидая, пока принесут коктейль, она лениво перелистывала страницы модного дамского журнала с яркими фотографиями. Этот выпуск был посвящен счастливым молодоженам: снимки подвенечных платьев, огромных букетов роз, лимузины у ворот церкви; советы, как лучше обустроить спальню и где приятней провести медовый месяц. Долли грустно усмехнулась, вспомнив, что в юности обожала рассматривать такие журналы и мечтать о собственном будущем.

Краем глаза она заметила в холле Вивиан и уже хотела ее окликнуть, но к белокурой красавице подошел Сэм Барток, личный секретарь Эдгара. Эта встреча казалась странной: молодой человек что-то горячо доказывал Вивиан, а она слушала со снисходительным видом. И вдруг быстро провела рукой по его лицу. От мимолетной ласки Сэм залился румянцем и замолчал.

Долли пересела за другой столик, чтобы Вивиан не смогла ее увидеть. Вот, значит, как обстоят дела. Бедный мистер Гамильтон, он обожает свою жену, а она предпочитает ему какого-то мальчишку с внешностью маменькиного сынка. Посовещавшись, парочка удалилась. Долли дорого бы дала, чтобы проследить, куда они направляются. Она уже решила отправиться за ними, но тут над ее ухом раздался негромкий мужской голос с явственным акцентом.

— Скучаете в одиночестве?

Долли повернулась и едва не подскочила на стуле. Перед ней стоял Хуан Рамирес во всей своей красе — расстегнутая на волосатой груди рубашка, брюки от костюма, которые следовало бы поутюжить, кроссовки.

— В Мексике такие очаровательные девушки всегда имеют компанию, — продолжил он. — Позволите угостить вас шампанским?

— Кто же пьет шампанское в полдень? — с улыбкой спросила Долли, радуясь неожиданной удаче.

— Я, например. Так согласны? — Не дожидаясь ответа, Хуан бесцеремонно уселся на соседний стул и подозвал официанта: — «Вдову Клико» и черную икру, и поживей!

— Вы мексиканец?

— Да, и горжусь этим. — Он достал гаванскую сигару и, обрезав кончик, закурил. — А вы американка?

Долли кивнула и отодвинулась: запах дыма был слишком резким и неприятным, но Хуана это, кажется, не беспокоило. Он, не скрываясь, смотрел на нее оценивающим взглядом знатока, словно раздевая, и улыбался. Похоже, этот тип настолько уверен в своем превосходстве, что совершенно не опасается получить пощечину. Если бы не задание, Долли и минуты бы не высидела рядом с ним.

— Мне нравится Америка. — Хуан похлопал ее по колену и как бы невзначай оставил там руку. — Здесь, если у тебя есть деньги, ты можешь все. А у меня, малышка, денег много. Давай поднимемся в мой номер…

От перелома носа его спасло только появление Эдгара Гамильтона. Увидев Рамиреса рядом с Долли, он нахмурился и пальцем поманил его к себе. Они о чем-то поговорили, и мексиканец, раздраженно притопнув ногой, ушел.

— Надеюсь, он ничем не обидел вас? — Эдгар присел на край стула. — Это мой партнер, но он несколько… В общем, со своими странностями человек, понимаете?

— Не волнуйтесь, мистер Гамильтон, я могу постоять за себя и не боюсь нахалов. — Долли усмехнулась. — Но ваш приятель успел заказать шампанское…

— Ничего, я все оплачу. — Эдгар казался чем-то озабоченным, какая-то мысль угнетала его. Наконец, решившись, он спросил: — Вы не видели случайно мою жену?

— Нет, к сожалению.

Долли внимательно наблюдала за ним и не понимала, что может быть общего у этого симпатичного мужчины с хамоватым Рамиресом. Ведь с первого взгляда видно, что Хуан не тот человек, с которым следует сотрудничать. Во всяком случае, его внешность и манера поведения не вызывали доверия.

— Вивиан сказала, что дождется меня в холле. — Эдгар растерянно оглянулся по сторонам, будто надеясь, что его жена прячется где-нибудь поблизости. — Ладно, не важно. А где ваш муж, миссис Мак-Кристал?

— У него деловой ленч с торговцем лошадьми, — не моргнув глазом, ответила Долли. — Хочет прикупить пару породистых кобылок для нашего ранчо.

— Да, это хорошо.

Эдгар явно не слышал ее слов, полностью погруженный в себя. И Долли снова пожалела его: несмотря на внушительные габариты, он сейчас казался ужасно беззащитным, как ребенок, который доверчиво пришел на встречу с другом, а его обманули. Дольше сидеть в ресторане не было смысла: сегодня, похоже, ничего важного уже не произойдет. Главные действующие лица встретятся завтра на церемонии бракосочетания, и вот тогда Долли и Ральфу придется потрудиться. Довольно нелегко будет в толпе из двухсот гостей следить за Эдгаром и Хуаном, а тем более взять их с поличным.

— Милый, я тебя повсюду разыскиваю! — Вивиан возникла перед изумленным супругом, как сладкий мираж. — Здравствуйте, миссис Мак-Кристал.

Долли вежливо поздоровалась, в душе удивляясь выдержке и расчетливости этой женщины. Она была уверена, что ей ничего не грозит, и нисколько не беспокоилась о возможных свидетелях ее встречи с Сэмом.

— Но я тоже искал тебя, — растерянно пробормотал Эдгар. — Наверное, мы разминулись.

— Извините, но нам необходимо кое-что обсудить с мужем, — сказала Вивиан, холодно глядя на Долли сверху вниз. — Увидимся вечером.

Даже не оглянувшись, она направилась к выходу, и Эдгар, словно привязанный, устремился за ней. Да, эта семейная пара производила тягостное впечатление. Неужели ответом на искреннюю любовь может быть только предательство?

Долли и прежде задумывалась над этим, примеряя возможные ситуации, которые наблюдала, к собственной жизни. Ее часто обманывали, и каждый раз причиненная боль становилась лишь сильнее. И все равно, встречая мужчину, казавшегося тем единственным, кого ждешь с замирающим сердцем, Долли забывала о прошлых ошибках.

Без опаски она раскрывала перед избранником душу, самые потайные уголки, надеясь на понимание. Но тот, как правило, нуждался совсем в другом и не интересовался ее внутренним миром. Приятно провести время, сходить в ресторан или в театр, а конец всегда один — смятая постель в номере гостиницы или в холостяцкой квартире. И утром уже не хочется говорить о любви, видя, как тот, кто казался воплощением идеала, лениво бродит по неубранной комнате, не зная, что сказать.

Вот и сейчас Долли оступилась. Ральф, конечно, был потрясающим любовником, нежным и умелым. Но что он за человек? Красивое тело — это всего лишь оболочка, под которой скрывается то неизъяснимое, что называется душой. Нет, хватит. Можно заниматься сексом и получать удовольствие, а все остальное — романтические домыслы писателей.

Ральф появился через час и застал Долли за бутылкой шампанского и целой горой черной икры.

— Ты с ума сошла! — воскликнул он. — Что за привычка бросать деньги на ветер?

— Спокойно, ковбой, все оплачено нашим клиентом, — с усмешкой ответила Долли. — Присоединяйся к моему маленькому празднику.

Ральф сердито обвел взглядом зал: немногие посетители с интересом наблюдали за красивой женщиной, предающейся в одиночестве кутежу. Еще бы, такое не часто увидишь. Зато теперь никто не будет сомневаться, что семейство Мак-Кристал принадлежит к кругу очень богатых людей.

— Как малыш? — Долли зачерпнула позолоченной ложечкой икры и полила лимонным соком.

— Нормально. Стелла сказала, что из нашего инспектора получилась чудная няня. Он бегает за памперсами, купает ребенка и покупает ему игрушки. — Ральф опустился на стул и налил себе шампанского. — Наверное, ему очень одиноко жилось, а теперь появилась маленькая семья, о которой можно заботиться.

— Что ж, это хорошо, — задумчиво ответила Долли. — Может быть, ему и удастся найти свое счастье.

Ральф внимательно посмотрел на ее вдруг посерьезневшее лицо с печально опущенными уголками губ. Неужели неприступная принцесса все-таки мечтает, как любая женщина, о домашнем уюте, о детях и любящем муже? Или ей просто взгрустнулось?

Долли, заметив пристальный взгляд, отвернулась к окну. Еще немного, и ковбой начнет ее жалеть. Пора взять себя в руки, а сентиментальные глупости оставить на потом, иначе и без того непростая жизнь превратится в сущий ад.

— Да, ты ведь так и не объяснила, кто заказал тебе такой роскошный обед? — Ральф благоразумно решил сменить тему.

— Не поверишь, это Хуан Рамирес. — Долли насмешливо улыбнулась. — Он пытался потрясти мое воображение своим размахом, а потом предложил подняться к нему в номер. Похоже, я произвела на него впечатление.

— Вот наглец!

— Но тут появился мистер Гамильтон и спас меня. — Долли, вспомнив увиденную в холле сцену, нахмурилась. — Кстати, его жена, по-моему, слишком уж нежно обращается с Сэмом.

— А кто такой Сэм? — спросил Ральф.

— Прости, я забыла, что на яхте тебе было не до того. Сэм — это личный секретарь Эдгара, этакий птенчик с глазами старика. Он кажется мне подозрительным…

— Завтра мы все узнаем. — Ральф вдруг склонился к Долли и обнял ее за талию. — А пока мы свободны и можем подняться в номер. И захватить эту чудесную икру с собой.

— Похоже, я пользуюсь успехом, — негромко сказала она, но все-таки встала. — Ладно, пойдем, великий соблазнитель из Двух Овец.

— Четырех Лошадей, — привычно поправил Ральф добродушным тоном. — Почему ты постоянно пытаешься меня поддеть?

— Чтобы ты не терял бдительности, — спокойно ответила Долли.

Возле двери они остановились и переглянулись: из номера доносился мужской голос, достаточно громко кого-то увещевающий. В первое мгновение Долли с ужасом подумала, что это распаленный страстью мексиканец узнал, где она живет и пробрался туда, чтобы потребовать возмещения убытков. Ральф, достав кольт, прижался к стене и резким движением открыл дверь.

— И я совершенно не понимаю, зачем грызть шнурки, когда есть такие вкусные чипсы…

— Инспектор Найт! — с облегчением воскликнула Долли. — Что-нибудь случилось?

— Ваша собака, несмотря на свой маленький размер, отличный защитник. — Кен продемонстрировал покрасневший палец. — А я, между прочим, просто хотел вас подождать.

— Она вас укусила? — с притворной тревогой спросил Ральф. — В Техасе за такое…

— К тому же она изгрызла вашу обувь, — добавил инспектор.

Ральф посмотрел на довольную собой Тори, сидевшую с измочаленным шнурком в пасти. Кожа на его новых туфлях явно носила следы ее острых зубов. Босоножки Долли оказались не тронуты.

— Ну, это уже слишком!

Он с удовольствием запустил бы в собаку чем-нибудь тяжелым, но сдержался. Ее зеленоглазой хозяйке это не понравится, а Ральфу сейчас совсем не хотелось портить Долли настроение.

— У меня появились новые сведения. — Кен наблюдал за происходящим с насмешливой улыбкой. — Сегодня Хуан встречался в ресторане с какой-то женщиной. Ее приметы…

— Зеленоглазая брюнетка в белых брюках, — закончила за него Долли. — Это была я.

— Но… Вам не следовало так рисковать, мисс Мак-Кристал, этот человек очень опасен. — Инспектор озабоченно потер руки. — Несколько стран заявили Рамиреса в розыск.

— Так почему же вы его не арестовываете?

— Потому что нам нужно взять еще и Гамильтона. Если наши сведения подтвердятся, никакие адвокаты ему не помогут.

Долли покачала головой: преступник разгуливает на свободе лишь потому, что полиция хочет арестовать человека, чья вина еще не доказана.

— А в чем его обвиняют? — спросил Ральф, пытавшийся во время разговора отобрать у Тори остатки шнурка. — Наркотики, оружие?

— Торговля детьми.

— Что?

— Он организовал целую преступную сеть. Его агенты выбирают какую-нибудь бедную женщину, недавно родившую, и предлагают ей деньги. Как правило, несчастные соглашаются. — Кен нервно шагал по комнате. — В Америке много бездетных пар, а усыновить ребенка очень трудно. Этот мерзавец делает деньги на человеческом горе.

Долли передернула плечами. Какая-то смутная мысль промелькнула в голове, что-то связанное с Эдгаром и Вивиан, но сейчас не было времени распутывать все эти семейные клубки.

— Значит, завтра вы должны быть готовы к любому повороту событий. Нельзя упускать их из виду ни на секунду. Мои люди тоже следят за Гамильтоном и Хуаном, но издалека, чтобы не вызвать подозрений.

— Вы всерьез полагаете, что Эдгар связан с торговлей детьми? — недоверчиво спросил Ральф. — Я почему-то этому не верю.

— Нет, тут совсем другое. Он нужен для того, чтобы отмывать через его благотворительные фонды грязные деньги. — Инспектор взглянул на часы. — Ну, мне пора. Надеюсь, вы оправдаете наши надежды.

Долли проводила его задумчивым взглядом и обернулась к Ральфу.

— Мне кажется, что-то здесь не так.

— Мне тоже, — ответил он. — Но бессмысленно строить догадки, завтра все узнаем.

— Да… — Она подошла к нему и прижалась всем телом, словно ища защиты. — А пока…

Ральф обнял ее за плечи и погладил по голове. Сейчас не хотелось думать о чужих бедах, в которых ты все равно не можешь ни разобраться, ни помочь. Зато рядом стояла чудесная женщина, которая нуждалась в его заботе. И не важно, как потом сложатся их жизни: эти минуты полного доверия стоили многого.

— Не отпускай меня, — прошептала Долли и закрыла глаза. — Мне почему-то страшно…

— Ну, принцесса, не бойся. Это ведь обычное задание, ничего с нами не случится.

Она прервала его долгим поцелуем, от которого у обоих захватило дыхание. Тори, которая уже, похоже, свыклась с такими обстоятельствами и с присутствием в жизни ее хозяйки мужчины, забралась на диван, уткнулась мордочкой в небрежно брошенную шляпу и засопела.

Ральф потянул Долли за собой в спальню. Там царил полумрак, плотные шторы на окнах были задернуты, и солнечные лучи не проникали в комнату. Горничная заново перестелила постель — белоснежные прохладные простыни так и манили к себе. На туалетном столике в хрустальной вазе алели розы.

— Какая романтическая обстановка, — мечтательно сказала Долли. — Представляю, что должны чувствовать настоящие молодожены…

Под внимательным взглядом Ральфа она смешалась и замолчала: нельзя показывать никому свою слабость. А особенно этому ковбою, который с каждым днем все сильнее завладевал ее сердцем.

— Кто же мешает тебе выйти замуж? — тихо спросил он. — Найдется немало мужчин, которые с радостью наденут на твой пальчик обручальное кольцо.

Долли грустно улыбнулась.

— Нет, это не для меня. Не хочу повторить судьбу своей матери.

Ральф пожал плечами: как все сложно и запутано, и звучит не слишком искренне. Он мог бы хоть сейчас сделать ей предложение, но какой в этом смысл, если отказ неминуем. Не лучше ли просто заняться любовью, чем вести подобные беседы.

Он медленно провел рукой по груди Долли, обхватил ладонью и легонько сжал. Потом расстегнул пуговицы на блузке и, сняв ее, бросил на ковер. Туда же последовали и брюки. Обнаженная, стройная, загорелая, Долли стояла перед ним, и черные волосы волной падали на ее плечи.

— Я уже говорил, что ты очень красивая?

— Да, но я не против, если ты будешь повторять это почаще.

Он прижал ее к себе, чтобы почувствовать близость и тепло этого гибкого желанного тела. Удивительно, прежде Ральф никогда не испытывал такого прилива нежности. Ему хотелось утешать и защищать Долли от неведомых опасностей, а это, если верить книгам, первый признак влюбленности. Пора сказать себе честно, что не только страсть толкает его к этой женщине, хрупкой и сильной одновременно.

Долли обхватила Ральфа руками, щекой прижавшись к его груди и слушая, как бьется сердце. Ровный пульс жизни начал убыстряться, когда она кончиками пальцев провела по впалому животу и ниже, лаская его. Ей вдруг захотелось полностью подчинить Ральфа себе, сделать так, чтобы он совершенно потерял голову. Что она хотела этим доказать — себе или ему? Долли и сама не знала, может быть, просто надеялась, что, охваченный страстью, он скажет те единственные слова, которых она так ждала.

Опустившись на колени, она расстегнула пряжку на ремне и потянула вниз молнию. Ральф не пытался ее остановить: прикосновения нежных губ к его коже дарили такое наслаждение, что он с трудом сдерживал стоны. Долли подтолкнула его к кровати, и Ральф, не устояв на ногах, упал на мягкую перину.

— Что ты делаешь, принцесса? — спросил он, задыхаясь.

— Молчи! — потребовала она срывающимся шепотом. — И не двигайся.

Ральф закрыл глаза, полностью отдаваясь неизведанным прежде, несмотря на довольно богатую любовную практику, ощущениям. Долли ласкала его, трепетные пальцы пробегали по телу, влажные губы скользили по груди, пряди густых волос покалывали, словно крохотные иголочки, и накрывали лицо ароматной волной.

Он попытался приподняться, чтобы обнять Долли, она остановила его решительным жестом. Похоже, зеленоглазая принцесса решила измучить его, довести до полного изнеможения. Но это было так сладко… Ее ладони, казалось, прикасались к коже везде, словно она, как древнее индийское божество, обладала сотней рук.

Ральф, не выдержав, застонал: желание было настолько велико, что существовало уже как бы отдельно от сознания.

— Я не могу больше…

Он сходил с ума от страсти, готов был, как дикий зверь, наброситься на свою жертву, пронзить насквозь так, чтобы она задохнулась в его объятиях. И Долли, почувствовав этот накал страсти, готовый выплеснуться и опалить ее изнутри, села сверху. Как прекрасная амазонка, она то приподнималась вверх, то опускалась, и эти медленные движения доставляли обоим головокружительное удовольствие.

Они покачивались, словно постель была плотом, унесшим их в океан любви, где волны накатывают и захлестывают, где штиль нежных ласк сменяется бурей страсти, и вновь через некоторое время все затихает.

Когда Долли открыла глаза, ей показалось на мгновение, что она действительно перенеслась в другой мир. Прощальный свет заходящего солнца окрашивал шторы в темно-алый цвет и бросал на стены теплые отблески. Ветер приносил прохладу и овевал разгоряченные тела, усталые, но так и не насытившиеся друг другом.

— Ты моя прекрасная наездница, — прошептал Ральф, возвращаясь к реальности из волшебной страны любви.

— Сразу видно, что ты настоящий ковбой, — ответила Долли, насмешкой маскируя истинные чувства.

Она сама испугалась того, что испытывала к Ральфу, потому что это означало новую зависимость. А она хотела всегда оставаться свободной, хоть и понимала, что это невозможно. Любовь — это рабство, пусть и приятное. Ты становишься пленником собственного сердца, оно, а не разум управляет тобой, заставляет совершать поступки, о которых потом часто приходится жалеть.

— Почему это тебя так раздражает? — Ральф приподнялся и сел на постели. — Я люблю Техас, люблю лошадей — что в этом плохого?

— Ничего, — еле слышно произнесла Долли и отвернулась.

Не могла же она сказать, что уже начинает ненавидеть этот Техас, потому что скоро Ральф вернется туда, женится на какой-нибудь юной простушке с белокурыми косами и навсегда исчезнет из жизни самой Долли. Эта мысль казалась такой невыносимой, что она едва удержалась от слез. Неужели несколько мгновений наслаждения настолько расслабили и обессилили ее, что она готова разрыдаться, не стесняясь присутствия Ральфа?

Ах, как бы это было сладостно и горько — упасть ему на грудь, обвить руками шею и заплакать, тихонько жалуясь, ища сочувствия и понимания. Рассказать свою жизнь, излить в соленых капельках обиды, выплакать из себя боль, забыть о разочарованиях…

— Что с тобой? — с тревогой спросил Ральф. — Чем ты расстроена?

— Нет, милый, со мной все в порядке. — Она попыталась улыбнуться, отвела с лица волосы. — Давай сегодня не будем выходить из номера.

— Я только что хотел предложить то же самое. — Он обнял ее и поцеловал в нежно припухшие губы. — У нас есть икра и шампанское, а твоя лохматая подружка поужинает чипсами.

Это была чудесная ночь, и Долли молила кого-то, кто распоряжался всеми человеческими судьбами, чтобы она никогда не заканчивалась. Жаркие поцелуи и ласки сменялись шепотом или кратким беспокойным сном. Ночная прохлада вливалась в комнату, и запах магнолий смешивался с пряным ароматом страсти, пропитавшим тела и измятые простыни.

Долли и Ральф словно торопились насладиться друг другом, тайно предчувствуя какую-то смутную угрозу, беду, которая разлучит их. Ведь завтра могло произойти что угодно: драка, перестрелка. В их профессии никто не был застрахован от шальной пули. И поэтому они занимались любовью так, будто прощались навеки, будто утром предстоял дальний поход, из которого они могут и не вернуться.

Снова и снова вспыхивало желание, такое горячее и неутолимое, что нельзя было противостоять ему. И странно, они не теряли сил, наоборот, с каждым разом словно новая кровь вливалась в вены. Долли чувствовала себя легкой, почти невесомой, и полностью сливалась с Ральфом, становилась настолько близкой, что уже нельзя было понять, где чье тело. Иступленная нежность, прикосновения чутких рук, запекшиеся губы, шепчущие ее имя. Весь мир был теперь Ральфом для нее, а для него — зеленоглазой Долли, чье дыхание обжигало кожу, а густые волосы укутывали, укрывали от подступающей тьмы.

Но заветные слова не произнес никто. Страх ли мешал признаться в любви или гордость не позволяла сдаться на милость победителя первым? Но, как бы там ни было, оба знали, что это не просто страсть. Судьба в лице инспектора Найта свела их, но это еще не означало, что конец истории уже написан.

Глава обрывалась не точкой, а длительным многоточием. И невозможно было заглянуть вперед, чтобы выяснить, чем завершится книга. Будущее манит мечтами, но каково оно на самом деле? И стоит ли загадывать, строить планы, пытаться увидеть то, что скрывается за таинственной завесой. В свое время судьба сама раскроет карты и разложит пасьянс человеческих судеб.