Принцесса Сливового Аромата

Виктория Анатольевна Воронина

Принцесса Сливового Аромата (ИЛР, 18+)

Аннотация: Красавица Лю Мей Фэн с детства оказалась втянутой в сеть дворцовых интриг и борьбу знатных кланов за влияние при дворе китайского императора. Друзья ее предают, враги беспощадны и власть оказывается единственным способом выживания для нее. Но когда сердцем Мей Фэн овладевает любовь, она легко отказывается от своего могущества ради того, чтобы быть с любимым...

» Глава 1

- Госпожа Мей Фэн, вас зовет к себе ваша матушка, поспешите, - с улыбкой сказала пожилая служанка, подойдя к девочке, с веселым смехом гоняющейся за вертящейся юлой. Она внешне держалась почтительно, но ее глаза светились неподдельной нежностью при взгляде на прелестную девятилетнюю дочь хозяина поместья. Веселая, шаловливая, обладающая добрым сердцем Мей Фэн была всеобщей любимицей в поместье Первого Министра Лю. Родные любили ее без оглядки, знакомые охотно играли с нею, а слуги обожали свою маленькую госпожу.

- Матушка зовет меня?! – Мей Фэн радостно всплеснула руками и тут же забыла об игрушке, которой забавлялась целое утро.

- Уже иду, - певуче произнесла она и выбежала из своей комнаты, желая поскорее попасть в покои матери.

Не часто ей предоставлялась такая счастливая возможность – оказаться в материнских покоях. Госпожа Бао Жей – «Драгоценная Шпилька» - являлась главной супругой Первого Министра и на ее плечах лежала основная забота по поддержанию порядка в его доме и уходу за престарелой свекровью Жоу, любимой сестрой Великой Императрицы-матери и почитаемой бабушкой в семье. Из-за многочисленных хозяйственных хлопот Бао Жей мало уделяла внимания младшей дочери, и Мей-фэн спешила, чтобы не упустить ни одного мгновения свидания со своей любимой матушкой.

Супруга Первого Министра только что закончила приводить себя в порядок перед зеркалом и она с готовностью раскрыла любящие обьятия, чтобы принять в них свое дорогое дитя. Мей-фэн быстро подбежала к ней и уткнулась лицом в ее мягкую уютную грудь. От матери, одетой в богатый шелковый наряд, веяло тонким цветочным ароматом, и сама она казалась прекрасным изысканным цветком, самым главным украшением поместья своего супруга.

- Мей-фэн, посмотри, что я тебе приготовила, - ласково проговорила госпожа Бао Жей.

Повинуясь настойчивому движению материнской руки, девочка повернула голову в ту сторону, в которую она показывала и увидела, что служанка бережно протягивает ей новое детское платье из дорогого шелка.

- Какое красивое платье!!! Это мне? – воскликнула Мей-фэн, не смея поверить своему счастью.

Хотя платье являлось детским, оно было так искусно расшито белыми цветами на голубом шелке, что казалось нарядом самой принцессы.

- Тебе, дорогая, - подтвердила мать и добавила: - Скоро у твоей высокочтимой бабушки Жоу день рождения и тогда ты наденешь это новое платье в ее честь. Видишь, оно расшито цветами сливы не случайно. Когда ты родилась, в округе расцвели все деревья сливы, повсюду разлилось дивное цветочное благоухание, и потому твой отец назвал тебя Мей Фэн – «Сливовый аромат». Я подумала, что изображение сливы будет лучшим для тебя украшением.

- Матушка, я благодарна вам за вашу заботу, - низко поклонилась девочка, тронутая материнским вниманием.

- Мей Фэн, ты можешь порадовать бабушку, как я порадовала тебя, - продолжила госпожа Бао Жей. – Разучи на цитре новую мелодию «Порхание бабочек по весенним цветам» и сыграй ее на празднике. Уверена, что бабушка будет очень довольна, услышав твою игру.

- Непременно, матушка, - легко пообещала Мей Фэн. Однако она была непоседливым живым ребенком и потому быстро забыла о своем обещании, которое дала матери. Вместо того, чтобы выучить играть новую мелодию на цитре, она продолжала предаваться легкомысленным забавам с юлой и играм с маленькой сестричкой Руолан «Орхидея». Целыми днями девочка беспечно гонялась за бабочками на цветущем поле, расположенном возле поместья и – верх преступления – нечаянно разбила драгоценную фарфоровую вазу в главном зале, где должен был пройти банкет в честь рождения госпожи Жоу. Госпожа Бао Жей была не просто недовольна. Она очень рассердилась на дочь, которая проявила полное непослушание и уничтожила вазу, которой очень дорожила ее бабушка.

Разбирательство, как нужно наказать Мей Фэн приняло характер семейного совета и проходило в присутствии двух наложниц Первого Министра Лю Цзедуна, имевших имена Киу «Осень» и Юнру «Очаровательная». Госпожа Бао Жей хотела показать им, что всякое нарушение порядка в доме будет непременно наказано и снисхождения не будет проявленное ею даже в отношении родной дочери.

- Как ты могла так плохо поступить, Мей-фэн, - сердито выговаривала она ей. – Я просила тебя порадовать бабушку, а ты несомненно причинишь ей большое огорчение, когда она узнает, что ты разбила вазу. Эту вазу с росписью розовых пионов подарила бабушке сама Великая Императрица Тинг!

- Матушка, простите меня, я не знала этого, - виновато опустила голову Мей-фэн, чувствуя себя по-настоящему несчастной. Размеры бедствия, причиненные ее неосторожными действиями, все ширились и принимали размер настоящей катастрофы.

- Нет, я не могу тебя простить. Ты сделалась слишком своевольной и непослушной, - возразила дочери госпожа Бао Жей. – В наказание ты не будешь присутствовать на празднике в честь дня рождения своей бабушки, а также наденешь простое платье и будешь весь день служить на кухне как служанка. Если это наказание тебя не образумит, то в следующий раз за свое непослушание ты будешь наказана более сурово, чем сегодня. Моя строгость не позволит тебе быть невоспитанной и необразованнной девочкой, годной только разве для того, чтобы быть прислужницей на побегушках, а не знатной госпожой.

- Но, хозяйка, высокочтимая госпожа Жоу будет огорчена, если ее любимой внучки не будет на банкете, а она еще не отошла от горя, причиненного ей смертью старших двух внучек, - напомнила Бао Жей Первая наложница Киу.

- Киу, я придумала способ не расстраивать нашу свекровь и одновременно наказать Мей Фэн. Госпожа Жоу сделалась слаба глазами, и она не заметит, если в платье Мей Фэн будет другая девочка, - ответила хозяйка дома и приказала служанкам. – Оденьте на Мей Фэн простое платье, а на маленькую служанку Юи наряд младшей госпожи.

Прислужницы поспешили выполнить приказ, опасаясь своим промедлением рассердить Главную супругу Первого министра еще больше. На растерянную маленькую служанку они быстро надели роскошный наряд Мей Фэн, а плачущую от огорчения Мей Фэн облачили в грубое платье без узоров и повели ее работать на кухню.

Госпожа Бао Жей отпустила наложниц своего супруга готовиться к банкету, и устало прилегла на кровать отдохнуть. У нее было тяжело на сердце от того, что ей пришлось наказать дочь, но она понимала, что если она этого не сделает, шаловливая Мей Фэн избалуется еще больше.

Ей недолго пришлось лежать на постели. В спальню жены заглянул Первый Министр - статный и представительный вельможа, пожелавший узнать почему в день рождения бабушки та так строго наказала своего ребенка.

- Это моя вина, господин, - виновато ответила мужу госпожа Бао Жей. – Я уделяла мало внимания воспитанию дочери, и она не выполнила моего распоряжения разучить новую мелодию, чтобы порадовать высокочтимую госпожу Жоу своей игрой на цитре да еще разбила вазу, подаренную Великой Государыней Тинг.

- Пожалуй, ты поступила правильно, Бао Жей, - согласился с женой Первый Министр. – Однако заставлять Мей Фэн работать на кухне служанкой слишком суровое наказание. Достаточно было на целый день запереть ее в ее комнате, чтобы она поразмыслила над своим поведением.

- Я хочу, чтобы Мей Фэн хорошо поняла, что ее может ожидать, если она не вырастет благонравной и воспитанной барышней, - объяснила мужу Бао Жей. – Иногда строгость в отношении непослушных детей – это лучшее доказательство родительской любви, чем снисхождение. Строгость лучше готовит к самостоятельной жизни и делает их достойными своей знатной семьи и великих предков.

- И тут ты права, - снова согласился с женой Первый Министр. Но про себя он подумал, что постарается развеять печаль своей любимой дочери, лишенной праздника, несмотря на все ее провинности. Сразу после дня рождения своей матери купит своей малышке красивую дорогую куклу и позволит кататься на белой лошадке, которая ей очень нравилась. Мей Фэн с раннего детства была столь прелестным ребенком, улыбчивой и ласковой ко всем, что Лю Цзедун очень скоро перестал жалеть о рождении дочери, а не сына, и для его отцовского сердца было большим счастьем все время радовать ее.

- Господин, вы чем-то встревожены? – обеспокоено спросила мужа госпожа Бао Жей, заметив печальное выражение его лица. И заключила: – Проступки Мей Фэн не произвели на вас никакого впечатления и не вызвали ни малейшего вашего возмущения.

Первый Министр Лю Цзедун походил по богато убранной спальне жены, раздумывая над тем, стоит ли ее беспокоить плохими новостями, полученными им из столицы, но затем он решил за лучшее предупредить ее о возможной опасности, которая грозила всем обитателям его дома. Его жена и так была взволнована той озабоченностью, что отражалась на его лице, не хватало еще, чтобы она изводила себя тревогой, представляя ту беду, которой еще не было.

- Бао Жей, возможно тебе и остальным членам моей семьи придется на время скрыться в горной обители, пока я не устраню опасность, исходящую от Тао Наня, - произнес он. – Верный мне офицер императорской стражи Чжиган прислал мне донесение, что его назначили главнокомандующим, а это дает ему слишком много власти.

- Мой супруг, но почему вы опасаетесь молодого генерала Тао? – недоуменно спросила женщина. – Я никогда не слышала ни о каких конфликтах между вами и генералом.

- Сейчас я вынужден расплачиваться за свои необдуманные действия в прошлом, когда еще был жив отец нынешнего Государя – император Син, - со вздохом признался жене Первый Министр. – Я тогда был молод и слишком категоричен. Император Син дал мне важное поручение – расследовать поборы, которые нечестные чиновники взимают у беззащитных перед их произволом людей. Мне удалось установить, что губернатор провинции Хэбэй Тао Пинь широко берет взятки и назначает своих ставленников на важные должности не благодаря их заслугам, а за деньги, что нанесло существенный ущерб репутации государственной власти. Обо всем этом я немедленно доложил императору Сину и потребовал обозначить преступления губернатора провинции Хэбэй как государственную измену из-за того, что сильно пострадала репутация императора. Но император Син колебался, так как до этого никогда так строго не наказывали за взятки, а ограничивались конфискацией имущества. Но я настаивал на строгом наказании в виде примера другим взяточникам. «Государь, если вы так строго накажете одного, то другим будет неповадно брать деньги и подрывать ваш авторитет», - говорил я. В конце концов, император Син согласился со мной, что за преступления губернатора Тао Пинь нужно наказать как за государственную измену. Но при этом я упустил из виду одно обстоятельство – по древнему закону смертной казни подлежат не только государственный изменник, но и все члены его семьи. А когда был оглашен императорский указ, оказалось поздным менять это постановление.

- Это ужасно, ведь эти люди были ни в чем не виноваты, - прошептала, побледнев от сердечного волнения, вызванного рассказом супруга, госпожа Бао Жей.

- Да, тогда погибло много невинных людей, - подтвердил министр Лю Цзедун. – Однако благодаря милосердию моего военачальника Ванг Чэ жизнь была дарована младшему сыну губернатора Хэбэй Тао Наню. Ванг посчитал, что шестилетний малыш слишком мал для того, чтобы умереть на плахе и решил сделать его монастырским служкой, чтобы он искупал грехи своего отца. Но злобный и неугомонный нрав Тао Наня полностью проявил себя к десяти годам жизни. Он сбежал из монастыря и поступил учеником в клан наемных воинов-убийц Янцзы. Там Тао Нань овладел всеми приемами боевого искусства, а также завоевал расположение главы клана наемных убийц своей смелостью и неумолимой жестокостью и тот сделал его своим преемником. «Великий Тигр Янцзы» и «Бог Войны» - вот какие прозвища получил младший сын бывшего губернатора Хэбэй за свою неизменную удачливость в битвах и беспощадность. После смерти своего покровителя Тао Нань сделался главой наемников и начал свою карьеру при императорском дворе.

- О, теперь я понимаю, почему нам грозит нешуточная опасность, - сокрушенно произнесла Бао Жей. – Если Тао Нань таков, каким вы его описали, то он непременно захочет нам отомстить за смерть своего отца и других родственников. Мне уже говорили, что смерть Лю Лэ – дочери вашего брата Ву не случайна, но я не хотела этому верить и тревожить свое сердце.

- Да, Лю Лэ стала первой жертвой наших врагов, но прошу вас сейчас никого не пугать новостями из столицы. Только после того как мы отпразднуем день рождения моей высокочтимой матушки, я поеду в столицу и обращусь за помощью к Великой Государыне Тинг, а вам нужно собрать вещи в дорогу и найти надежное убежище в горах, - предостерегающе сказал жене Первый Министр.

- Да, господин, я непременно соберу вещи, даже если мне не придется спать всю ночь, - пообещала мужу госпожа Бао Жей. – Я вас не подведу.

На лице Первого Министра Лю Цзедуна в первый раз проступило выражение нескрываемого облегчения. Его жена была женщиной ответственной и исполнительной, и ему не нужно было беспокоиться по поводу того, что она не выполнит его распоряжения, от которого зависела судьба всего знатного рода Лю.

» Глава 2

Конец зимы выдался ясным и безмятежным: в те дни серые тяжелые тучи быстро рассеивались во время рассвета, освобождая место бескрайней голубизне неба с сияющим солнцем. Дворец Ослепительного Счастья - место проживания Великой Императрицы-матери - окружили десятки деревьев, чье цветение возвестило скорое начало весны. Весело журчала вода ручейков, освободившихся от зимнего плена; из южных гор в столичные сады начали возвращаться певчие птицы; солнце все больше светило в императорской столице Лоян, прогревая своими светлыми лучами холодную после зимы землю. Прелесть просыпающихся цветов, легкий приятный ветерок и заливистые трели соловья так и манили обитателей дворца выйти в сад, окутанный легкой утренней дымкой, прогоняющей зыбкий предрассветный сон.

Престарелая Государыня Тинг, похожая морщинистым лицом на столетнюю черепаху, показалась в проеме парадных дверей своих покоев в окружении большой свиты, намереваясь совершить утреннюю прогулку. Тяжело опираясь на руки поддерживающих ее двух доверенных прислужниц, она медленно спустилась с террасы дворца и направилась в царство весенних деревьев, полное аромата цветов и первой зелени. За нею волочился длинный, как хвост сказочной птицы Феникс, шлейф ее великолепного парчового платья цюйцзюй(1), на который никто не осмеливался наступить под страхом смерти. И только на почтительном отдалении от него следовало два десятка прислужниц и охрана.

У входа в изящную беседку старая императрица остановилась и перевела дух. Это в далекие времена юности ее за природное изящество, оставшееся лишь в воспоминаниях, прозвали Тинг. Годы все больше давали о себе знать болезнью ног и тяжестью на сердце. Но гораздо больше застарелых недугов повелительницу царства Сунь волновало состояние дел при дворе. У ее сына Чжуна, правителя Поднебесной, было много жен и наложниц, однако не так уж много сыновей, достойных наследовать его Нефритовый Трон. Но и среди них сделать выбор представлялось весьма затруднительным делом. Далеким от двора людям казалось странным, что родство с императором почти ничего не давало его детям в вопросе наследования. На самом деле, решающее значение имело то, из какой знатной семьи происходили жены и наложницы императора, влияние и связи их родственников. Эти высокородные женщины родили ему много детей, но мало кто из потомства пережил пору младенчества. Из принцев остались в живых только трое – самый старший Хо Сюань, которого отец стыдился из-за его внешнего безобразия и недалекого ума, любимец Великой Императрицы-матери шестилетний Лю Цзинь и рожденный совсем недавно от новой императорской наложницы Гунь малыш Тао Мин.

Великая Государыня опасалась, что именно этого своего младшего отпрыска ее сын-император провозгласит наследным принцем. Наложница Гунь с самого первого дня своего появления при дворе вела себя расчетливо и произвела сильное впечатление на Государя своей яркой красотой. Он безоглядно влюбился в нее, и ее влияние при дворе начало неуклонно возрастать. Ее невестка Лю Лэ – племянница Первого Министра, которую она сама выбрала в супруги императору, оказалась предана им забвению, несмотря на свой титул Императрицы. В довершение несчастий Лю Лэ скоропостижно скончалась и Великая императрица подозревала, что наложница Гунь отравила ее. Но кончина Лю Лэ выглядела настолько естественной, что даже императорский лекарь Ван, приглашенный ею к ложу умирающей молодой женщины не взялся бы доказать смерть Лю Лэ от отравления. И все же Великая Императрица, знавшая по опыту как велико коварство Гунь, была уверена в преднамеренном убийстве матери среднего принца. Это преступление представлялось ей только началом грядущих несчастий, так как за Гунь стоял молодой удачливый генерал Тао Нань – ее двоюродный брат и смертельный враг Первого Министра Лю Цзедуна, сына ее младшей сестры Жоу.

- Жоу, моя любимая сестра, подруга ранних лет моей жизни! Я не смогла обезопасить твою внучку ЛюЛэ от враждебных действий врагов и знаю, как сильно ты горюешь по ней. Прости меня, мои годы все прибавляются, а влияние на дела этого суетного мира убывают. Однако я постараюсь поддержать остальных твоих детей и внуков, - сокрушенно прошептала престарелая императрица и обратилась к своей старшей прислужнице и приближенной придворной даме: - Гао Чжи, вызови ко мне старшего советника Шэнь.

Прислужница тут же склонилась в низком поклоне и предупредительно произнесла:

- Слушаюсь, моя госпожа! Ваше повеление будет немедленно исполнено.

Тинг махнула рукой, разрешая ей идти и, кряхтя, поднялась в беседку, желая полюбоваться с ее высоты ранними весенними цветами. Служанки поспешно устали каменное сидение беседки мягкими подушками и осторожно усадили на нее свою повелительницу, чтобы она могла полюбоваться садовым пейзажем. Весенний сад пленял своей красотой, но тревога, снедавшая сердце старой императрицы оказалась так велика, что ее не радовало его цветение.

От печальных мыслей ее отвлек песик Юй Лун Эр – Яшмовый Дракончик. Это забавное существо с потешной мордочкой обезьяны и великолепной гривой льва, играясь, потянуло зубами прикрепленный справа к поясу старой императрицы цветной шнур с нефритовыми подвесками в виде фазанов.

- Юй Лун Эр, шалунишка, тебе захотелось новых игрушек? – ласково произнесла Тинг.

Желто-коричневый песик тявкнул, соглашаясь. Великая Государыня, чей возраст близился к девяносто годам, была старейшей обитательницей Дворца Ослепительного Счастья, пятимесячный Яшмовый Дракончик самым младшим его обитателем, но они с полуслова понимали друг друга, и старая императрица взяла его к себе на колени, чтобы он не скучал без нее в одиночестве. Великая Государыня, несмотря на свой высокий титул с почтением относилась к породе священных собачек Фу, которые позднее станут известны всему миру под именем пекинесов. Они являлись живыми талисманами, прогоняющими злых духов, владеть ими могла только императорская семья, а воровство этих дворцовых животных наказывалось смертной казнью.

Императрица Тинг начала играть и ласкать Юй Лун Эра, но ей не пришлось долго ждать старшего советника своего сына. Шэнь, которому она помогала успешно строить придворную карьеру, был предан ей всем сердцем и он тут же поспешил прибыть в Дворец Ослепительного Счастья по первому зову своей покровительницы, опустился на колени перед ступеньками беседки и низко, до земли поклонился ей.

- Великая Государыня, что прикажете мне исполнить? – почтительно спросил чиновник.

- Шэнь, садись напротив меня, - распорядилась старая императрица, намереваясь завести долгий и обстоятельный разговор со своим подданным, которому всецело доверяла. Шэнь был уже стар, почти так же стар, как и его госпожа и она относилась к нему с особой заботой.

- Благодарю за вашу милость, Государыня, - снова склонился в низком благодарственном поклоне Шэнь и поспешно уселся на указанное ему место.

- Какие новости при дворе? – прямо перешла к вопросам Тинг.

- Боюсь, они вас не порадуют, - печально проговорил советник. – Государь назначил генерала Тао Нань главнокомандующим армии, и ходят слухи, что именно младшего принца Тао Мин сделают наследником трона на ближайшем заседании Государственного Совета.

Престарелая императрица тяжело вздохнула – начали сбываться худшие ее опасения.

- Наверняка за этим новым назначением генерала Тао стоит наложница Гунь, - прошептала она. – Тао Нань стал главнокомандующим, и никто не осмелится пойти против него. Он в свою очередь поддержит Гунь, ее сын будет назначен наследником престола, а сама Гунь – императрицей-супругой. Шэнь, мне тревожно за сына моей двоюродной сестры – Первого Министра Лю Цзедуна. Тао Нань и Гунь уничтожат его, как прежде они убили Лю Лэ. Повелеваю тебе отправиться в поместье министра и предупредить о надвигающейся опасности. Пусть он на первых порах спрячет свою семью, пока я не выясню у своего сына, что он намеревается предпринять в отношении Первого Министра.

- Ваши опасения обоснованы, Великая Государыня, - согласно склонил голову верный императрице Тинг Шэнь. – Как мне удалось установить, госпожа Гунь уже получила звание Драгоценной Наложницы. Она распространяет ложные слухи и заодно уверяет Государя, что Первый Министр совершил государственную измену, открыв секреты императора чужеземным посланникам.

- Так вот какова твоя месть, Тао Нань! Ты оказался слишком быстрым, едва заполучив военную власть в свои руки, - тихо проговорила Великая Императрица. Тинг почувствовала себя еще более старой, больной и обессиленной при новом сокрушительном известии, но она тут же резко встрепенулась, не желая сдаваться.

- Шэнь, отправляйся в путь немедленно. Скажи Первому Министру, чтобы он вместе с семьей отправился в монастырь Суншань. Его монахи в совершенстве владеют искусством боевых единоборств и могут защитить своих подопечных даже от целой армии, - приказала она и протягивая ему нефритовый знак с иероглифом своего имени. – Вот мой именной знак, покажите его настоятелю У Синю. Он обещал мне предоставлять защиту тем людям, которые находятся под моим покровительством. Возможно, мне еще удастся спасти сестру и ее сына, и уговорить Государя сменить гнев на милость, а если нет, то тогда моя месть обрушится на головы виновных в их гибели!

- Слушаюсь, Великая Государыня, - отозвался советник. Он трижды низко поклонился императрице Тинг и поспешил к выходу, стремясь как можно быстрее выполнить ее повеление.

Примечание:

Цюйцзюй - женский вариант ханьфу. Он плотно обхватывает фигуру, а его юбка обычно имеет форму трубы, которая не позволяет широко расставлять ноги при ходьбе. Он характеризуется широкими или узкими рукавами, перекрёстным воротником и низким вырезом. При ношении нескольких слоёв платья одновременно воротник каждого из них обычно виден.

» Глава 3

Сильный чалый конь играючи вознес своего всадника на вершину большого холма и с этой высоты перед глазами молодого воина открылся весь обширный вид на равнину великой реки Хуанхэ. Стремительно текущая на восток река изящно изгибалась, как красавица в танце, встречая на своем пути залитые водой рисовые поля, и устремлялась подобно птице к высоким, словно пагода, зданиям поместья Первого Министра.

Глаза генерала Тао Наня сузились, стоило его взгляду уловить очертания загородного дворца министра Лю Цзедуна. Долгие годы он ждал того момента, когда его карающий меч обрушится на виновника гибели родной семьи, позора его отца Тао Пиня – губернатора провинции Хэбэй, и, наконец, этот час настал.

Перед глазами неумолимого мстителя снова промелькнули картины того страшного дня, когда воины императора Сун убили его родителей, старших братьев и сестер. Его пощадили, посчитав его слишком маленьким и беспомощным. Пощадили также беременную младшую наложницу бывшего губернатора Хэбэй. Но враги просчитались, думая, что он станет смиренным служкой буддийского монастыря. При первой же возможности Нань сбежал из обители с целью сделаться великим воином и отомстить врагам своей семьи. Способный юнец добился большего – стал главой клана наемных воинов-убийц реки Янцзы и тогда его наемники отыскали ему единокровную сестру Ксяолян, рожденную наложницей отца. Она влачила жалкое, полуголодное существование маленькой служанки придорожной таверны и даже хотела наложить на себя руки из-за постоянных притеснений и издевательств хозяев заведения. Ее мать умерла, не выдержав ударов судьбы, и девочку некому было защитить. Тао Нань в отместку за страдания и унижения сестры сжег таверну, забрал Ксяолян из кухонного рабства и лично занялся ее воспитанием. Результат превзошел все ожидания – из Ксяолян получилась отличная боевая шпионка, преданная ему всем сердцем. Сам Тао Нань за свои выдающиеся боевые качества получил прозвище «Великий Тигр Янцзы», и вельможи страны наперебой просили, чтобы он выполнил их поручения деликатного свойства, зная, что Тао Нань их никогда не подведет. Молодому главе клана наемных убийц удалось оказать важную услугу главному евнуху императорского двора Вэйдуну, избавив его от давнего врага; и евнух достойно отблагодарил за это, устроив его двоюродную сестру, дочь младшего брата его отца, красавицу Тао Гунь, в императорский гарем. Умница Гунь быстро завоевала сердце прежде холодного к женщинам императора Чжуна, а с рождением ею принца Мина положение рода Тао не просто упрочнилось, они вознеслись на недосягаемую прежде высоту.

На двоюродного брата признанной фаворитки императора посыпались завидные должности и звания, и это приобретенное могущество отныне позволяло молодому генералу расправиться с кровным врагом. Дело было за малым – убедить Государя в том, что Первый Министр Лю совершил государственную измену. Гунь и тут помогла ему, также горя желанием отомстить виновнику падения рода Тао, и вожделенный императорский указ о казни всех членов семьи Лю лежал за пазухой у Наня. Он никого не пощадит, ошибкой будет оставлять в живых даже младенца, о чем ему говорил личный опыт. Маленький ребенок, вырастая, становится опасным врагом. И Тао Нань, подняв высоко руку, громко сказал воинам своего отряда после своего возвращения к ним:

- Скачите в поместье Первого Министра! Никого не щадить, даже слуг!!!

Наемники, послушные приказу своего беспощадного командира пришпорили своих коней, и отряд черной тучей помчался в жилище обреченных, не разбирая дороги.

Мей Фэн, не подозревая о том, какая беда надвигается на ее родное поместье, сидела на корточках в углу кухни и перебирала куль риса. Слезы пеленой застилали ей глаза, до того она чувствовала себя несчастной и одинокой. Быть одетой в одежду простой служанки представлялось ей настоящим позором, и боль сжимала ее маленькую грудь, стоило ей вспомнить, что она отлучена от своей семьи. Даже двухлетняя малышка Руолан, дочь второй наложницы ее отца Юнру будет присутствовать на празднике дня рождения ее бабушки, она же должна старательно перебирать большое количество риса без передышки.

- Ах, какая я несчастная, самая несчастная девочка на свете! – причитала она, шмыгая носом и вытирая непрестанно льющиеся слезы рукавом платья из грубого полотна. – Матушка сослала меня на кухню, отдала мой праздничный наряд маленькой служанке и лишила возможности поздравить бабушку с днем рождения. Смогу ли я когда-нибудь забыть это огорчение?!

Но девочка сознавала, что мать наказала ее справедливо. Ей действительно нужно научиться дисциплине, иначе она никогда не станет благовоспитанной барышней из уважаемой семьи Лю. Мей Фэн еще раз шмыгнула носом, вытерла обильные слезы и с еще большим старанием начала отделять в разные кучки хороший рис и порченое зерно. Ей нужно показать матушке, что она раскаялась в своем непослушании. Тогда матушка простит ее и снова позволит играться с малышкой Руолан. Мей Фэн очень любила маленькую сестричку и охотно возилась с нею, часто даря ей свои игрушки.

- Я больше не буду легкомысленной, буду слушаться старших и с почтением относиться ко всем наставлениям, исходящим из их мудрых уст, - вполголоса пообещала она самой себе.

Внезапно веселая музыка, доносившаяся из главного дворцового здания поместья, умолкла, и со стороны ворот послышались тревожные крики стражников, перекликающихся друг с другом. Мей Фэн и кухонные служанки оставили свою работу и испуганно переглянулись друг с другом, не понимая, что означает эта пугающая перемена.

- Дядюшка Линь, что происходит? – не выдержав, спросила Мей Фэн у главного повара, который начал напряженно прислушивался к начавшемуся шуму, оторвавшись от печи.

- Не знаю, - растерянно ответил повар. – Младшая госпожа, женщины, вы никуда не выходите, пока я не разведаю, что нарушило наш праздник.

Он поспешно вышел из кухни, а девочка и прислужницы остались ждать с нарастающим волнением его возвращения. Шум все нарастал, послышался звук копыт примчавшихся лошадей большого конного отряда, а затем крик, полный боли и смертельной тоски. Служанки, пискнув от ужаса, разбежались кто куда, а Мей Фэн замерла на месте, не понимая, что ей делать и куда бежать.

На ее счастье, скоро вернулся повар Линь. У него тоже тряслись руки от страха, но он мужественно пытался преодолеть себя.

- Младшая госпожа, вам нужно немедленно бежать, - скороговоркой произнес он. – От Государя прибыл палач, которому приказано казнить всю вашу семью…

Прервав свою речь, повар схватил остывшую золу из очага и лихорадочно вымазал ею лицо и платье девочки.

- Пусть убийцы подумают, что вы кухонная служанка, возможно, тогда они оставят вас в живых, - неуверенно проговорил он. – Но для надежности заберитесь на крышу сарая, они уже миновали ворота нашего поместья. И прошу вас, ни в коем случае не смотрите, что делается во дворе.

Подчиняясь его нажиму, Мей Фэн быстро взобралась по деревянной лестнице на крышу соседнего с кухней сарая, покрытой стеблями толстого тростника и спряталась под ее покатый навес. Сначала она старалась следовать совету дядюшки Линя не смотреть на то, что происходит во дворе, но беспокойство за свою семью оказалось сильнее ее. Не поднимаясь во весь рост, девочка медленно подползла к самому краю крыши и осторожно выглянула за нее. Бесчинства врагов заставили ее замереть от ужаса. Ее бабушку, родителей, дядю Ву, наложниц отца, старших братьев и даже маленькую сестричку Руолан выволокли во двор свирепые воины в металлических доспехах и поставили на колени перед высоким всадником в черном плаще. Этот молодой предводитель показался Мей Фэн похожим на демона, вырвавшимся из самой бездны ада. Резкие черты его длинного худощавого лица напоминали маску страшного мстительного божества; насмешливая улыбка, кривившая тонкие губы отталкивала от него еще больше. Но ее отец сохранял свое достоинство даже перед этим посланцем горя и смерти.

- Что значит учиненное вами бесчинство, генерал Тао? – строго спросил он и тут же напомнил: - Разбойное нападение на любое поместье – одно из самых тяжелых преступлений, о котором Государь непременно узнает!

- Опомнитесь, генерал, - добавила его мать, госпожа Жоу, все еще надеясь уладить дело миром. - Великая Государыня Тинг просто так не оставит ваше вторжение, поскольку я ее младшая сестра. Вам нужно опасаться ее гнева.

Вместо ответа Тао Нань выхватил из-за пазухи желтый свиток с изображением извивающихся драконов и резко развернул его перед глазами Первого Министра в доказательство правомочности своих действий.

- Указ Императора! Изменник Лю Цзедун вместе со своей семьей подлежит смертной казни через отсечение головы, - громко провозгласил он. – Приговор будет приведен в исполнение незамедлительно.

Не выдержав напряжения, молодая наложница Юнру разрыдалась и подползла на коленях ближе к генералу Тао, надеясь смягчить его своей красотой и вымолить себе жизнь.

- Пощадите меня и мою дочь, господин, - плача проговорила она. – Я стану вашей наложницей и буду служить вам верой и правдой. Меня ничто не связывает с домом Лю, я поневоле стала жить с Первым Министром, чтобы оплатить долги моих родителей.

Мей Фэн больно поразило предательство Юнру в столь скорбный для ее семьи день, но вместе с тем она понадеялась, что ходатайство наложницы будет иметь успех и малышку Руолан пощадят. Однако молодого генерала не интересовали красавицы. В свое время он вступал в интимные отношения с женщинами из увеселительных заведений, но они до того панически боялись его грозного взгляда и угрюмого нрава, что связь с ними не доставляла ему никакого удовольствия. К тому же женщины расслабляли его и усыпляли его бдительность, а он не любил быть слабым и лишь изредка пользовался ими на ложе как военной добычей, чтобы не возбуждать недоумения среди своих воинов, весьма охочих до женского пола.

- Ты мне не нужна, жалкая наложница, и тебе не избежать смерти, - пренебрежительно ответил молодой женщине жестокий мститель и одним взмахом своего неправдоподобно длинного меча он тут же снес головы Юнру и двухлетней малышке, которая, еще ничего не понимая, доверчиво смотрела на него, засунув свой пальчик в рот.

Плененные женщины заплакали, глядя на обезглавленные тела невинной молодой матери и ее маленькой дочери, а мужчины разразились проклятиями.

- Изверг, ты не гнушаешься убивать даже младенцев! Да покарает тебя Небо за это, ты не достоин называться человеком! - не выдержав злодеяния врага вне себя воскликнул Первый Министр Цзедун, чье сердце охватила глубокая отцовская скорбь при виде гибели самого младшего своего ребенка.

- Слабый детеныш, вырастая, становится опасным тигром или тигрицей. Кому, как не тебе, это знать, Первый Министр Лю. Ты преподал мне отличный урок ненависти, и я не повторю твоей ошибки, вырежу вдобавок всех твоих слуг, - жестко ответил на эти слова министра Лю «Великий Тигр Янцзы» и дал приказ своим подчиненным: - Приступайте! Убейте всех, кто живет в поместье Лю, не щадите никого!

Мей Фэн показалось, что из ее груди вырвался отчаянный крик, который был слышен всему миру, едва она увидела, как под стальным смерчем мечей, окрашиваемых алой кровью, начали падать головы ее родственников и преданных слуг. Отца, мать, бабушку, дядю и братьев, – никого не пощадили в этот страшный для нее день. Но девочка издала только жалкий всхлип. Кровавый кошмар наяву забрал у нее все силы и она ничего не могла поделать с тем, что на ее глазах безжалостно отнимали жизнь у самых дорогих ей людей, которых она знала с самого рождения.

Когда все закончилось, генерал Тао Нань начал скрупулезно осматривать трупы, желая лично убедиться в том, что никому из членов семьи министра Лю не удалось избежать смерти.

- Ци, я слышал, у Лю были три дочери, но на деле мы прикончили только двух девчонок, - нахмурясь, сказал он своему помощнику, глядя на трупики малышки Руолан и маленькой служанки Юи, одетой в праздничное платье Мей Фэн.

Мей Фэн застыла от ужаса при этих словах, понимая, что генерал Тао не успокоится до тех пор, пока не найдет ее и не лишит жизни. Но ответ Ци спас ее от смертельного преследования.

- Генерал, старшая дочь министра Лю Сонг скончалась два года назад от горячки, - предупредительно ответил офицер своему командиру.

- Тогда все в порядке, возвращаемся в столицу с докладом Государю, - облегченно вздохнул Тао Нань, радуясь про себя успешному завершению своей мести. Он дал знак своим воинам садиться на коней, и черная лавина всадников покинула разоренное поместье Лю так же стремительно, как въехала в него.

Только оставшись в полном одиночестве, Мей Фэн осмелилась спуститься с крыши сарая, где она пряталась от врагов, на землю. Девочка бесцельно бродила по двору, среди трупов и луж крови, отчаянно надеясь про себя, что кто-то из ее былого окружения остался в живых, пусть даже это будет самый низкопоставленный слуга!

Но никто не отзывался на ее горестный призыв и плач, и всюду валялись окровавленные трупы, лишенные головы, с разрубленными частями тела, со вспоротыми животами, в разрезе которых виднелись внутренности. Воины «Великого Тигра Янцзы» были под стать своему начальнику и недаром славились неумолимой жестокостью. Поняв, что чудом удалось выжить только ей, Мей Фэн ощутила неодолимую дурноту и потеряла сознание.

» Глава 6

Исполняя свой замысел, касающийся самых близких для неё людей, Вдовствующая Императрица попросила своего царственного сына через посланца навестить её на следующий день после пира для доверительной беседы. Император Чжун не замедлил выполнить просьбу матери и нанёс визит во Дворец Ослепительного Счастья после полудня. Он был одет в будний халат лунпао тёмного цвета с вышитым летящим по небу драконом, но даже в повседневной одежде выглядел великолепно. Старая императрица окинула Чжуна довольным взглядом. Он всегда проявлял себя образцовым государем, что немало тешило её материнское сердце.

Пользуясь благосклонным отношением своего сына к Мей Фэн, которое ещё не омрачило никакое неудовольствие на неё, императрица Тинг завела с ним разговор о том, что дочери Первого Министра нужно вернуть всю собственность рода Лю, а также сделать её первой придворной дамой в свите Второго принца.

– Сын мой, я уже стара, – вздыхая, сказала она императору. – Если я умру, у принца Лю Цзина не окажется никакой опоры, кроме вас, а вы часто полностью поглощены государственными делами и не всегда сможете помочь ему, когда это будет нужно. Мей Фэн – это самая близкая его родственница по матери, и именно она поддержит его в нужный момент.

– Я сам думал об этом, матушка, – согласно кивнул головой в ответ император Чжун. – Поэтому сделаю так, как вы сказали. Лю Мей Фэн будут возвращены конфискованные владения её семьи, и она получит важную придворную должность в свите принца Лю Цзиня. В конце концов, она ни в чём не замешана и на ней нет никакой вины.

На следующий день Высочайшим императорским указом Лю Мей Фэн оказалась восстановлена в своих правах наследницы родового имущества и ей присваивался Первый ранг среди придворных её двоюродного принца-племянника и титул Главной распорядительницы его Дворца Летящей Ласточки. Разумеется, четырнадцатилетняя девушка не могла исполнять столь важную функцию при дворе без соответствующей подготовки, за неё её обязанности выполнял опытный чиновник за солидное вознаграждение, и всё же новое назначение делало Мей Фэн важной особой. И у неё закружилась голова от непрекращающихся успехов и везения в придворной карьере при императорском дворе. Мей Фэн все задуманные планы показались возможными для осуществления, и все средства ей доступными. Девушка даже перестала бояться жестокого генерала Тао Нань и опасаться его злобной двоюродной сестры. Видя, как она прыгает от радости, словно резвая козочка, старая императрица Тинг посчитала нужным сделать своей беспечной воспитаннице подобающее внушение.

– Мей Фэн, ты должна быть вдвойне осторожной теперь, когда ты у всех на виду, – предупредила она. – Кроме старых врагов, к числу твоих недоброжелателей прибавились завистники, обойдённые по службе. У стен есть уши, за каждым твоим шагом будут следить, любой твоей ошибкой не преминут воспользоваться и оклеветать, что может привести не только к твоей опале, но и к смертной казни. Никому не доверяй, кроме меня и моей прислужницы Гао Чжи, старайся поменьше выходить из стен своего павильона. Пока ты не наберешься опыта, живя в Запретном Городе, ни с кем не общайся без крайней необходимости.

– Слушаюсь, Великая Государыня, – послушно ответила Мей Фэн. – Я ни с кем не буду общаться без вашего согласия.

Первое время девушка честно старалась выполнить своё обещание, данное Великой Императрице, но потом ей стало скучно. Не такой она представляла себе свою жизнь в великолепном Запретном Городе императора, полном блестящих вельмож и прекрасных придворных дам; ей почти все время приходилось сидеть в четырёх стенах как в золотой клетке. Мей Фэн в конце концов решила, что в то время, когда императрица Тинг присутствует на дворцовых церемониях, Государыне не нужны её услуги, и она может хотя бы прогуляться по императорскому саду.

Прогулка доставила Мей Фэн большое удовольствие. Она увидела множество прекрасных декоративных беседок с каменными прудами и красивых растений, среди которых бесстрашно гуляли олени и пели птицы. Возле высокой магнолии Мей Фэн остановилась и долго любовалась золотохохлой майной, прыгающей по ветке, усыпанной крупными цветами. Её матушка, Бао Жей держала такую птичку в своей спальне, очень её любила и сама ухаживала за ней, не доверяя служанкам. Среди придворной аристократии Поднебесной эта птичка с тёмно-синим туловищем почиталась за головку золотистого цвета, который имели право носить только члены императорской семьи. Обычно золотохохлая майна была очень пуглива, но в саду императора Чжуна она чувствовала себя вольготно и никого не боялась.

Когда майна скрылась, Мей Фэн, улыбаясь, пошла дальше. Встреча с птичкой, похожей на ту, которую госпожа Бао Жей держала у себя, показалась ей добрым предзнаменованием начала её жизни в Запретном Городе. Мать словно благословила её с того света.

По дорожке, усыпанной мелкими разноцветными камушками, девушка дошла до незнакомого небольшого павильона и остановилась в нерешительности, раздумывая, уместно ли будет для неё войти в этот домик и познакомиться с его обитателями. Её сомнения разрешила молодая женщина, вышедшая из павильона в сопровождении служанки, держащей в правой руке большой расписной зонт. При виде Мей Фэн хозяйка павильона заметно оживилась и радостно воскликнула:

– Госпожа Лю Мей Фэн, какому божеству я обязана счастьем видеть вас у себя, возле моего павильона Павлоний?

По названию строения Мей Фэн догадалась, что она видит перед собой императорскую наложницу второго ранга по имени Сяомин, имеющую звание «шуи» – «образец чистоты».

– Госпожа Сяомин, простите за беспокойство. Я вовсе не хотела нарушить ваше уединение, – смущённо произнесла девушка, пятясь и намереваясь повернуть обратно. Она вдруг вспомнила предостережение Великой Императрицы, советовавшей ей не общаться с кем-либо помимо её ближайшего окружения.

Но от Сяомин оказалось не так-то легко отделаться.

– Никакого беспокойства, я очень рада вас видеть. Очень скучно сидеть одной в своих покоях, Государь очень редко обо мне вспоминает, – певуче ответила она, перехватывая Мей Фэн. – Я уже хотела посетить госпожу-наложницу Минчжу, желая поболтать с нею и поиграть в шашки, а тут, к счастью, вы мне встретились.

Подчиняясь её уговорам, Мей Фэн вошла в павильон Павлоний, опасаясь показаться невежливой. Домик был не так богато обставлен, как её павильон Сливового Аромата, но в нём чувствовалось неподдельное изящество и изысканный вкус её хозяйки, выраженного в отменном качестве окружающих её вещей. Наложница Сяомин тут же начала хлопотать в своей чайной комнате, желая угостить свою гостью прекрасным терпким напитком в знак своего уважения к ней. Она заварила белый чай «Байхао» в коричневом чайнике Чаху, вылепленного из исинской глины, затем изящными движениями разлила его в две фарфоровые пиалы, стоящие на чайной доске Чабань, и протянула одну из них гостье. Согласно ритуалу Мей Фэн полюбовалась бледно-жёлтым «императорским» цветом жидкости, отпила небольшой глоток и признала, что она никогда не пила такого чудесного чая с мягким вкусом и тонким ароматом. После прозвучавшей восторженной похвалы заваренному чаю, хозяйка павильона Павлоний в свою очередь отпила глоток любимого чая и даже зажмурила глаза от удовольствия – напиток получился на славу. Даже Государю Чжун никто бы не смог подать лучшего чая.

Во время неспешного чаепития Сяомин принялась расспрашивать Мей Фэн о её прошлом и проявила столько сочувствия и сострадания к её невзгодам, что к концу визита наивная девушка начала воспринимать её как свою лучшую подругу. Императорская наложница из павильона Павлоний легко завоевала расположение юной дочери министра Лю, и девушка стремилась часто навещать свою новую, тонко понимающую её чувства знакомую, которая охотно разделила с ней её одиночество в Запретном Городе.

Насколько приятным получилось первое знакомство, самостоятельно заведенное Мей Фэн в Запретном Городе, настолько же неприятным и даже тягостным оказалось второе. Во время одной из своих прогулок по саду юная тётушка Второго принца столкнулась с молодым человеком чрезвычайно безобразной и отталкивающей наружности. На большом рыхлом теле сидела непропорционально маленькая голова с глубоко посаженными глазками; огромные уши придавали его обладателю сходство со слоном; непомерно толстые губы и красный, как шафран, нос крючком довершали неприглядную картину уродливой внешности незнакомца, одетого в роскошные одежды члена императорской фамилии. Слуги, окружавшие этого неудачника природы, почтительно обращались к нему, как к принцу, и Мей Фэн догадалась, что ей довелось встретиться с Хо Сюанем – старшим сыном царствующего императора Чжуна. Она поняла, почему Государь стыдился своего старшего сына, никогда не приглашал его к себе и не допускал на публичные торжества, поскольку при одном взгляде на него у неё пропало всякое желание разговаривать с ним. Девушка хотела уклониться от всякого общения с этим отпрыском императорской семьи, которому крупно не повезло с внешностью. Однако на принца Хо Сюань Мей Фэн произвела противоположное впечатление. Он так и загорелся при первом же взгляде на прелестную девушку, не дал ей уйти и продержал возле себя чуть ли не целый вечер своими пространными нелепыми речами. Остротой ума Хо Сюань, как убедилась Мей Фэн, тоже не обладал. Ей удалось уйти от него только при помощи хитрости, и несколько дней она пряталась от него в своём павильоне, надеясь, что Первый принц забудет про неё. Но он подкарауливал её в саду при каждом удобном случае и каждый раз жалобно ныл:

– Мей Фэн, не отвергай меня. Я же принц!

Хо Сюань ошибался. Даже высокое положение принца не могло прельстить Мей Фэн стать его наложницей, и она упорно отказывалась от его брачного предложения. Отчаявшись добиться согласия строптивицы, Первый принц решил обратиться с соответствующей просьбой к Великой Императрице.

Хо Сюань явился во Дворец Ослепительного Счастья, когда Мей Фэн ставила свежесрезанные пионы в большую вазу чайной комнаты императрицы Тинг, желая, чтобы её высокая покровительница не только насладилась вкусом любимого чая, но и полюбовалась прекрасными цветами. При виде своего преследователя девушка хотела бросить цветы и пуститься наутёк, но Великая Императрица уже вошла в свои апартаменты в сопровождении свиты, а без её позволения Мей Фэн не могла даже шагу ступить.

– У тебя какое-то дело ко мне, Хо Сюань?! – осведомилась старая императрица, увидев старшего внука.

– Великая Государыня, я прошу вас посодействовать моему сватовству, – глупо ухмыляясь, ответил ей молодой человек.

– Так, и на ком ты хочешь жениться? – настороженно спросила Тинг, предвидя неожиданные затруднения, если Хо Сюань возымел желание взять в жёны девушку из влиятельной знатной семьи. Никто из вельмож царства Сунь не стремился выдать свою дочь за принца, не имевшего никаких политических перспектив и слывшего вдобавок дурачком.

– На этой девице, которая собрала для вас великолепный букет пионов, – сказал принц Хо Сюань, глядя на Мей Фэн преданным взглядом.

– Для Первой Дамы Дворца Летящей Ласточки невелика честь стать одной из наложниц твоего гарема. Её значение как единственной родственницы Второго принца слишком велико, – попробовала было объяснить внуку императрица-мать. Но Сюань проявил на этот раз несвойственное ему упорство и не сдался перед видимым нежеланием Великой Государыни выполнить его просьбу.

– Бабушка, я обещаю сделать внучку вашей любимой сестры Жоу не наложницей, а своей супругой, – клятвенно принялся он заверять старую владычицу. – Если Мей Фэн станет моей, то она получит титул принцессы.

Но у императрицы Тинг имелись свои планы в отношении будущего Мей Фэн. У недалёкого Первого принца не было ни благоволения отца, ни влиятельных сторонников, ни каких-либо перспектив лучшего будущего. Тинг по-прежнему связывала судьбу Мей Фэн со своим любимым внуком – принцем Лю Цзином, и потому она сухо ответила Хо Сюаню, к великому внутреннему облегчению Мей Фэн:

– Первый принц, забудьте про Госпожу Сливового Аромата. Государь и я предназначили дочь министра Лю для услужения сыну её двоюродной сестры – принцу Лю Цзиню. У вас в гареме много наложниц, выбирайте себе супругу среди них!

Хо Сюань не посмел дальше перечить своей властной бабушке, но у него сделалось такое несчастное выражение лица, что Мей Фэн против воли пожалела его, как обычно жалеют обиженного, отверженного родителями ребёнка. После отказа Государыни Тинг она по своей душевной доброте соглашалась время от времени встречаться с ним в саду и беседовать на лёгкие необременительные темы. Первый принц был счастлив даже такими редкими свиданиями, и его любовь к Мей Фэн со временем всё больше увеличивалась.

» Глава 7

Некогда цветущий город Сангъен – столица государства чжурчженей Бохай, лежал в дымящихся руинах и развалинах. После ряда ожесточенных боёв китайская армия генерала Тао Наня переправилась через озеро Цзинпо и взяла Сангъен через десять дней упорной осады. Царь чжурчэней Лэй-Цзе направил своего сановника Ди Луня для переговоров о мире, но Тао Нань не спешил соглашаться на мирный договор, предлагаемый ему чжурчжэнями на выгодных условиях. Он ожидал обещанного ему Государем Чжунем подкрепления, намереваясь с помощью нового войска покорить весь Бохай и всех его жителей обратить в рабство.

Но император медлил посылать подкрепление честолюбивому молодому генералу, обоснованно опасаясь усиления его военной мощи, которая могла свергнуть его династию. И вместо новых свежих отрядов из столицы Сунь Тао Нань увидел гонца, который доставил ему письмо от его двоюродной сестры Гунь.

Молодой генерал неспешно развернул послание, не ожидая прочитать в нём ничего неприятного для себя, но по мере того как он читал письмо, его глаза принялись всё больше наливаться кровью от нарастающего гнева. Огненные иероглифы письма кузины обжигающим клеймом выжглись в сердце Тао Наня, едва он понял, что не всех членов семьи Первого Министра Лю предал смерти и его месть далеко не завершена.

«Как же удалось спастись этой девчонке? – мучительно гадал Тао Нань, стараясь понять, где он совершил непростительную ошибку. – Мои люди прочесали поместье вдоль и поперёк, убивали даже дворовых собак. Тогда никого не оставили в живых. Я велел сжечь все жилые дома, и огонь перекинулся на служебные пристройки». Но тут генерал вспомнил, что два-три жалких сарая, стоявших на отшибе возле кухни огонь обошёл стороной.

«Должно быть, девчонка Лю спряталась в одном из них, – понял генерал Тао и от злости на самого себя скрипнул зубами, что не додумался довести дело уничтожения поместья Лю до конца. И появление выжившей дочери Первого Министра Лю не было главной бедой. Из письма его двоюродной сестры следовало, что Лю Мей Фэн проникла в Запретный Город в качестве протеже Великой Государыни, и она помешала Гунь в её стараниях получить титул Императрицы.

«Мне нужно вернуться в Столицу и лично разобраться с дочерью Первого Министра, которая принялась вредить нам. Змею нужно душить ещё в зародыше», – решил Тао Нань, постепенно успокаиваясь, и рассеяно следя, как в небе осенняя стая уток спешила на юг в поисках места тёплой зимовки. А в том, что ему удастся справиться с глупой девчонкой, посмевшей бросить вызов ему и его кузине, молодой генерал не сомневался.

Непримиримый враг рода Лю послал гонца к царю чжурчжэней сообщить, что он согласен на заключение мира, и после взятия богатой дани китайская армия двинулась в обратный путь в столицу Поднебесной.

Императорская наложница Сяомин нанесла ответный визит в павильон Сливового Аромата, и Мей Фэн, искренне обрадовавшись гостье, велела служанками принести для неё сладости. Хозяйка и гостья принялись оживлённо обсуждать животрепещущую новость – празднование Середины Осени, которое намеревались провести вечером в Запретном Городе. Император Чжун любил не только смотреть на танцы, но и слушать стихотворения, и в честь прекрасного осеннего праздника он вознамерился провести поэтический турнир, на котором участники должны были состязаться на предмет знания старинной поэзии.

– Интересно, кого Государь назначил участниками поэтического состязания. Известны ли их имена? – как бы невзначай спросила Сяомин, зорко следя при этом за выражением лица Мей Фэн.

– Мне уже известны, – с готовностью ответила девушка, не подозревая о тайном умысле своей подруги. – Первой, как всегда, получила приглашение от Государя Драгоценная Наложница Гунь. Вторым оказался один из цидувэеев – начальник Южной конницы. Третий – это некий молодой господин из восточных земель. А четвёртый участник поэтического турнира – это я! Государыня Тинг добилась, чтобы Государь прислал мне персональное приглашение.

– О, но вы очень молоды, Мей Фэн. Неужели вы думаете, что одержите верх в состязании над более зрелыми и опытными участниками турнира, – опасливо проговорила обитательница павильона Павлоний.

– Не волнуйся за меня, Сяомин, – благодарно улыбнулась ей за заботу Мей Фэн. – Я знаю наизусть всю «Книгу песен», «Песни царства Чу» и антологию поэзии царства Тан. На любую тему смогу найти подходящее стихотворение и выиграть состязание. Государыня Тинг не может допустить, чтобы победительницей оказалась Гунь, и император не должен наградить её третьим Нефритовым Императорским диском.

– Драгоценная Наложница Гунь – опасная женщина, и лучше не становиться поперёк дороги ей и её кузену-генералу, – как бы невзначай заметила Сяомин.

– Я знаю это, но не могу подвести Великую Императрицу. Да и Государыня Тинг защитит меня от мести Драгоценной Наложницы.

Мей Фэн не слишком обеспокоило предупреждение подруги. Её вера в могущество императрицы-матери была безграничной.

– Хорошо, если это так, – после некоторого размышления сказала Сяомин и поднялась со своего места. – Милая госпожа Лю, я пойду к себе. Нам нужно привести себя в порядок и нарядиться к празднику Середины Осени.

Мей Фэн нашла, что её старшая подруга говорит здравые вещи и отпустила её, предварительно договорившись с нею встретиться на придворном празднике. После ухода обитательницы павильона Павлоний она позвала к себе служанок и начала наряжаться, готовясь к вечеру. Государыня Тинг прислала ей замечательное голубое платье, расшитое золотыми журавлями. Оно было так великолепно, что Мей-фэн долго не решалась его надеть и всё любовалась его красотой, но музыка со стороны императорского сада заставила её поторопиться со сборами.

Девушка направилась к императрице-матери, намереваясь вместе с нею идти на праздник Середины Осени. Но Великая Государыня занемогла. Она в этот важный день стала ощущать сильные боли в ногах и потому не могла сопровождать свою воспитанницу. Вместо себя Тинг дала ей в качестве наперсницы свою приближённую придворную даму Гао Чжи.

Пожелав своей высокой покровительнице скорейшего выздоровления, Мей Фэн с лёгким сердцем отправилась на праздник, который традиционно должен был пройти возле Дворца Небесного Величия, где проживал император, не замечая, что за нею увязался Яшмовый Дракончик.

Быстро стемнело, но слуги зажгли тысячу красных фонарей, и в императорском саду стало светло как днём. Над большим прудом императорского сада из тёмных облаков показалась полная луна, похожая на большой жёлтый фонарь, зажжённый богиней Луны Чанъэ, и появились сверкающие звёзды, усеявшие всё необозримое ночное небо.

Приглашённые гости почти в полном составе расселись за столиками, но Сяомин ещё не пришла. Мей Фэн села за предназначенный ей столик и начала осматриваться. Драгоценная Наложница Гунь сидела неподалеку от столика императора, чуть пониже его ступенькой в окружении своих придворных дам и прислужниц. Она одарила Мей Фэн столь злобным взглядом, что девушка поспешила отвернуться от неё, не желая портить себе настроение. И тут она заметила, что с неё не сводит глаз некий молодой вельможа весьма приятной наружности, сидевший за два столика от неё. Мей Фэн украдкой принялась его разглядывать. И чем больше она смотрела на него, тем привлекательнее он ей казался. Молодой человек был высоким, имел тонкие черты лица, прекрасные лучистые чёрные глаза и изящную фигуру. Его одежда светлых оттенков выдавала изысканный вкус и понимание красоты вещей: она была модной, но в то же время не кричащей и вызывающей.

– Гао Чжи, кто это? – шёпотом спросила у своей спутницы Мей Фэн, украдкой показывая на незнакомца кончиком своего веера.

– Это гогун Цай Юнь – главный ваш соперник на сегодняшнем поэтическом состязании, госпожа Мей-фэн, – ответила Гао Чжи. – Он не только досконально знает древнюю поэзию, но и сам является прекрасным поэтом, воспевающим природу, женскую красоту и вино. Его называют «Соловьём поэзии юэфу».

– Цай Юнь является членом императорской семьи? – озадаченно спросила Мей Фэн после того, как услышала титул молодого человека, который давался императорским внукам.

– Да, он сын Старшей принцессы, дочери нашего Государя Чжуна, – подтвердила её догадку придворная дама императрицы-матери. – Но Государь не благоволил ему, поскольку Старшая принцесса вышла замуж за губернатора Цзянси Цая Юя против его воли, и он отказался дать внуку титул принца после его рождения. Но хорошая репутация гогуна и его поэтический талант смягчили сердце императора, и он призвал внука к себе, желая проверить его таланты. Так что этот поэтический турнир – прекрасная возможность для гогуна Цая Юня подняться в глазах своего деда и преуспеть в придворной карьере.

Мей Фэн прекратила свои расспросы, обдумывая всё то, что она услышала от Гао Чжи. Ей захотелось, чтобы победу в поэтическом турнире одержал Цай Юнь, в которого, как она быстро поняла, она влюбилась в первого взгляда. Но Великая Государыня просила её завоевать главный приз поэтического состязания – второй Нефритовый Императорский диск, а она не могла подвести императрицу Тинг.

Тут появилась Сяомин и сбила со строя мысли Мей Фэн. Они немного поговорили, затем принялись угощаться изысканными яствами императорской кухни и говорить заздравные речи в честь праздника. Главным блюдом оказался большой Лунный пирог с фруктовой начинкой, который пекли к празднику Середины Осени. Мей Фэн ела его, зажмурив глаза от удовольствия – воздушный пирог просто таял во рту.

Императора Чжуна немного задержали государственные дела, и когда он сел на своё широкое сиденье с нефритовыми подлокотниками, то сразу велел начать поэтическое состязание. По знаку придворного распорядителя Чаоцзина-дафу слуги внесли четыре небольших кувшинчика с вином и поставили их на подносах напротив императорского трона. Суть состязания на знание старинной поэзии заключалась в том, что выигрывал участник, который быстрее всех вспомнит и продекламирует подходящее стихотворение на заданную тему. Император жаловал ему чарку вина из предназначенного ему кувшина, и тот участник, у которого раньше всех пустел сосуд с вином, признавался победителем турнира.

Придворный распорядитель ударил молоточком в бронзовый гонг. Участники состязания стали из-за своих столиков, выстроились в ряд перед Государем и, встав на колени, низко ему поклонились. Не доставало только цидувэя – четвёртого участника состязания.

– Где начальник Южной конницы Ду Линь? – недовольным голосом спросил император.

– Государь, Ду Линь внезапно заболел жестокой горячкой, – с поклоном ответил ему придворный распорядитель.

– Пошлите ему моего лекаря, – велел Чжун и продолжил, открывая начало турнира: – Итак, тема первая – «Струящиеся осенние воды».

Наложница Гунь сразу принялась шептаться со своими двумя придворными прислужницами – весьма образованными дамами, знающими все поэтические антологии. С помощью их советов она выбирала самое подходящее стихотворение на заданную Государем тему. Но на её несчастье, император, желая насладиться её обществом, скоро велел ей сесть возле него, лишая её возможности получить советы у своих образованных дам, и она не могла вспомнить ни одного подходящего стихотворения. Гогун Цай Юнь стоял в сторонке и молчал, а Мей Фэн сразу уверенно сказала:

– Государь, у поэта Ли Бай есть прекрасные строки на эту тему.

И она продекламировала:

В струящейся воде

Осенняя луна.

На южном озере

Покой и тишина.

И лотос хочет мне

Сказать о чём-то грустном,

Чтоб грустью и моя

Душа была полна.

– Замечательно! – одобрил её выбор император. – Поднесите госпоже Лю Мей Фэн чарку вина.

Девушка с низким поклоном приняла от придворного распорядителя чарку вина и выпила его, благонравно прикрыв лицо широким рукавом своего платья.

– Тема вторая – «Ночь длинна», – провозгласил Государь.

И тут Мей Фэн со своей прекрасной памятью и быстротой соображения сразу вспомнила стихотворение Ли Юя о длинной осенней ночи. В полной тишине прозвучал её звонкий голос, произносивший следующие пленительные поэтические строки:

Маленький сад опустел.

Царит во дворе тишина.

Лишь не смолкает валёк,

И ветер с ним заодно.

Мне теперь не заснуть,

А ночь бесконечно длинна.

Звуки и лунный свет

Льются в моё окно.

– Поднесите госпоже Лю вторую чарку вина, – велел император Чжун, признавая её победу во втором туре. Пока Мей Фэн пила своё вино, он повернулся к фаворитке и своему внуку и недовольно спросил: – Да что с вами сегодня такое? Почему вы не можете продекламировать ни одно мало-мальски подходящее к заданной теме стихотворение и постоянно уступаете госпоже Лю? Вот вам две самые простые темы – «Осень» и «Одиночество». Постарайтесь справиться с ними, иначе больше никогда не получите приглашения на участие в поэтическом турнире.

– Дедушка, я вспомнил замечательное «осеннее стихотворение» Лю Чжэня, – с готовностью ответил, кланяясь императору, молодой гогун и своим мягким пленительным голосом он произнёс:

Одиноко склонилась сосна на макушке бугра,

А внизу по лощине холодные свищут ветра,

До чего же суров урагана пронзительный вой,

Как безжалостно он расправляется с этой сосной.

А наступит зима – как жестоки и иней, и лёд.

Только эта сосна остаётся прямою весь год.

Почему же в суровую стужу не гнётся она?

Видно, духом особым крепки кипарис и сосна.

– Цай Юнь, одобряю твой выбор! – воскликнул император Чжун, громко хлопая в ладоши от восхищения. – Осень примечательна больше всего тревожным ожиданием суровых холодов зимы, тут ты попал в самую точку. Поднесите моему внуку чарку вина, – приказал он придворному распорядителю.

После того как молодой гогун выпил своё вино, глаза всех присутствующих обратились на Драгоценную Наложницу. Но Гунь без советов своих дам сделалась совсем беспомощной. Несколько раз она только открывала и закрывала рот, как рыба, вытащенная из воды, и наконец неуверенно пролепетала:

Судьбу решила золотая шпилька в реке Небесной.

Лишь раз в году для верных звёзд

Сороки стелят мост любви

Через Путь Млечной.

– Гунь, это стихотворение сегодня неуместно, – произнёс, морщась, император Чжун.

– Ха-ха-ха, Пастух и Ткачиха уже встретились в этом году в «Ночь семёрки», а сороки уже отправились на зимовку. Или у вас имеются особые сороки, путающие осень с летом, госпожа Гунь? – громко рассмеялась Мей Фэн, которая не удержалась от того, чтобы немного подразнить свою невежественную соперницу. Полученный ею высокий придворный ранг давал ей право говорить на равных даже с фавориткой императора. Кузина её врага Тао Наня весьма плохо образована для супруги императора, если она позволила себе прочитать осенью стихи, которые следовало произносить летом.

Гунь посмотрела на девушку с нескрываемой ненавистью, без слов говорившей Мей Фэн, что она обрела себе смертельного врага на всю жизнь. Желание жестоко отомстить за оскорбительный смех читалось в её прекрасных, тонко очерченных глазах. А тут ещё Яшмовый Дракончик, который не любил злобную фаворитку императора, подбежал к ней и, подняв заднюю правую лапку, помочился на шлейф её парчового платья.

Сделав своё дело, четверолапый вредитель тут же побежал к Мей Фэн, уверенный в том, что девушка его защитит. А Гунь громко воскликнула от возмущения и, повернувшись к императору, громко потребовала:

– Государь, посмотрите, что наделал этот негодный щенок!!! Отдайте его корейцам на жаркое!

Мей Фэн проворно схватила провинившегося пекинеса, прижала его к своей груди и сказала:

– Простите, Государь, я не уследила за пёсиком Вашей матери Юй Лун Эром.

– Гунь, нельзя причинять зло священным собачкам Фу – потомкам Небесного Льва и священной Обезьяны – Небеса не оставят их обиду без внимания, – примирительно ответил император своей фаворитке. – Должно быть, сегодня ты чем-то прогневила какое-то божество, если тебя постоянно преследуют неудачи. Я тебя освобождаю от состязания и не сомневаюсь, что в будущем тебе непременно повезёт. Итак, третья и последняя тема поэтического состязания – «Перемены и непостоянство мира».

Мей Фэн посмотрела на молодого гогуна, стараясь понять, будет ли он дальше состязаться с нею. То, что он замечательный знаток поэзии выявила его замечательная декламация стихов малоизвестного поэта Лю Чжэня. Но Цай Юнь молчал, и у девушки сложилось впечатление, что он даёт ей возможность одержать победу, поступаясь собственными интересами. Мей Фэн глубоко вздохнула и отлично поставленным голосом продекламировала следующее стихотворение Ван Бо об осени и жизненных переменах:

Поднимешь занавески к ночи –

Дождь с запада летит.

Здесь тучки лёгкие всё время

В реке отражены:

Как много осеней минуло –

И сколько перемен!

Нет былых владык,

А за оградой безмятежно

Всё так же течёт, течёт Чанцзян.

Император Чжун благосклонно кивнул головой, и тут признавая победу Мей Фэн. Она выпила последнюю чарку вина, и природный распорядитель провозгласил:

– Кувшинчик госпожи Лю пуст! Победитель поэтического турнира – она!

– Наградить госпожу Лю вторым Нефритовым Императорским диском, – велел Государь.

Придворный распорядитель преподнёс Мей Фэн Императорский диск из зелёного нефрита. Вне себя от радости по поводу одержанной ею победы Мей Фэн низко поклонилась императору и привязала награду за шёлковый шнурок к своему поясу. Среди придворных раздалось оживлённое шушуканье. Всем бросилось в глаза, как оказался император недовольным промахом своей фаворитки и его явная благосклонность к юной Первой даме свиты Второго принца. Некоторые лица решили, что Государь охладел к Гунь и следующей Драгоценной Наложницей станет Мей Фэн.

Разумеется, эти предположения строились даже не шёпотом, а полушёпотом, и пересуды до главных фигурантов придворных сплетен они не дошли. Но Гунь даже по выражению лиц царедворцев могла понять, о чём они толкуют. Мрачнее тучи она покинула праздник, и веселье продолжалось без неё.

Мей Фэн сидела, покачиваясь, на своём месте. Лёгкое виноградное вино оказалось на самом деле крепким, и она опьянела. Лица и фигуры окружающих её людей мелькали перед нею со скоростью осеннего ветра и бешено кружились подобно опавшим листьям. Девушка снова хихикнула, вспоминая раздосадованное лицо Гунь, и тут же поискала взглядом молодого гогуна. Цай Юнь стоял в стороне от всех на берегу дворцового пруда и задумчиво смотрел на тёмную воду.

Мей Фэн почувствовала неудержимое желание очутиться рядом с таким привлекательным кавалером. Не слушая увещеваний Гао Чжи, она поднялась, и неверными шагами пошла к приглянувшемуся ей молодому человеку. Цай Юнь обернулся на звук её походки. На его лице отобразилось радостное удивление при виде приближающейся к нему пьяной девушки, и оно ещё больше вдохновило Мей Фэн на общение с ним.

– Гогун Цай, я чрезвычайно признательна вам за то, что вы позволили мне выиграть на поэтическом турнире, – запинаясь, проговорила она.

– Что вы, госпожа Лю, вы одержали победу благодаря вашему прекрасному знанию поэзии, – мягко ответил ей молодой вельможа, не сводя с неё влюблённого взгляда.

Мей Фэн пьяно погрозила ему пальчиком.

– Не лукавьте, Цай Юнь, вы даже не сделали попытки произнести хоть одну поэтическую строку, пока Государь не выжал из вас «осенние стихи», – заявила она. – Если это так, то какой награды вы от меня ждёте?!

– Прогуляйтесь со мной по саду, прекрасная Мей Фэн. Этого будет вполне достаточно, – ответил молодой вельможа.

– Охотно, – тут же согласилась Мей Фэн. Однако стоило ей сделать первый шаг, как у неё закружилась голова от хмеля, и земля ушла под её ногами. Она зашаталась и чуть не упала, но Цай Юнь вовремя успел подхватить её.

– Держитесь за меня! – заботливо проговорил он.

Мей Фэн замерла, почувствовав себя в надёжных мужских руках. Ощущения были чрезвычайно приятными и бесконечно волнующими. Она полностью отдалась на волю своего кавалера, и Цай Юнь всю ночь водил её по осеннему саду, разговаривая с нею и вдохновенно читая прекрасные стихи. Его поистине справедливо назвали «Соловьём поэзии юэфу». Мей Фэн всё больше и больше очаровывалась этим красивым и любезным молодым человеком, похожим на воплощённую мечту всех романтически настроенных девушек. Она прекрасно провела с ним время, и дело дошло до взаимных любовных признаний, а также клятв в вечной любви.

На рассвете Цай Юнь провёл её до той части сада, где жили императорские наложницы и Великая Государыня. Ночные звёзды бледнели, освобождая место лёгким облачкам, подёрнутых розовой дымкой робкой утренней зари, возвещающей погожий осенний день. Молодой вельможа остановился, не смея идти дальше.

– Милая госпожа Лю, мне жаль расставаться с вами, – с чувством произнёс он. – Но самая пленительная в моей жизни ночь прошла, и я понимаю, что не имею права постоянно находиться в вашем обществе. И всё же...

Гогун, не договорив, снял со своего пальца гладкое кольцо из белого нефрита и надел его на указательный пальчик Мей Фэн.

– Если я понадоблюсь вам, то достаточно прислать мне это кольцо, и я тут же приду на помощь, – многозначительно сказал он.

– Я это запомню, – зардевшись, сказала Мей Фэн.

Цай Юнь отвесил ей прощальный поклон и скрылся за кустом форзиции. Мей Фэн смотрела ему вслед, чувствуя, что, куда бы не пошёл этот красивый молодой вельможа её сердце будет следовать за ним. Она даже невольно сделала шаг вперёд по той дорожке, по которой только что прошёл Цай Юнь, и тут же с несчастным видом остановилась, понимая, что по долгу службы должна находиться при утреннем выходе Великой Государыни.

Мей Фэн свернула в сторону Дворца Сияющего Счастья, намереваясь выполнить свой долг перед высокой покровительницей. Она семенила мелкими шажками по главной садовой дорожке, продолжая думать о Цай Юне и мечтать о нём, пока не столкнулась на ней с высоким мужчиной в военных доспехах. Он вынырнул из предрассветных сумерек подобно призраку и, не таясь, шёл по женской половине императорского сада как по своему военному лагерю. Казалось, ему законы Запретного Города не были писаны.

Девушка замерла от ужаса, узнав в пришельце своего родового врага генерала Тао Наня, и окончательно протрезвела. Его жёсткое, словно высеченное из камня лицо, она запомнила в мельчайших подробностях, когда наблюдала с крыши сарая, как он расправляется с её семьёй. Сжав плечи, Мей Фэн хотела как можно скорее прошмыгнуть мимо него, но Тао Нань тоже заметил её. Он никогда не видел Лю Мей Фэн, но шестым чувством догадался, что это она. Нефритовый Императорский диск, висевший на её поясе, окончательно убедил его, что его догадка верна. Именно за эту награду от Государя ожесточенно боролись его кузина и дочь министра Лю.

– А ну, стой! – тут же резко окрикнул её Тао Нань.

Этому властному грубому окрику, которому безоговорочно повиновались тысячи бесстрашных воинов, невозможно было не подчиниться, и Мей Фэн беспомощно замерла на месте, словно её ноги приросли к земле.

– Ты ведь Лю Мей Фэн, верно? – спросил генерал Тао, внимательно разглядывая её.

Про себя он сразу решил, что дочь Первого Министра принадлежит к тому сорту девиц, который был ему наиболее противен. Маленькое кукольное личико, невинные широко распахнутые глаза, постоянная сияющая улыбка, как правило, скрывали женское коварство и стремление обмануть мужчин. Он и она были противоположностями во всём – прямо, как горький нестерпимо жгучий перец и приторный до отвращения засахаренный мёд.

У Мей Фэн сердце рухнуло вниз от страшного взгляда её смертельного врага. Захотелось солгать и убежать от него подальше. Но она понимала, что ей не удастся обмануть его. Он уже знает, кто она, – об этом говорил его полный ненависти взгляд, устремлённый на неё. Оставалось только сохранить своё достоинство и не унижаться до лжи.

– Да, я – Лю Мей Фэн, дочь Первого Министра Лю Цзедуна, – тревожно вздёрнув подбородок, ответила девушка. Про себя она опасалась, что в ответ на её признание Тао Нань тут же лишит её жизни, но всё же надеялась, что Небо каким-то образом защитит её от врага рода Лю.

Молодой генерал прочитал её опасливые мысли по испуганному выражению её глаз, и его губы искривила насмешливая улыбка. Если бы не императорская стража, бдительно охраняющая сад, он непременно бы рубанул мечом по её хорошенькой шейке. Но пока приходилось соблюдать осторожность.

– Госпожа Лю, у вас очень красивое платье. Но белое погребальное одеяние с большим кровавым пятном посередине подойдёт вам гораздо больше. Я постараюсь как можно скорее вас в него одеть, – деланно любезным тоном произнёс Тао Нань и пошёл своей дорогой.

Мей Фэн беспомощно смотрела ему вслед и не знала, что ей делать, чтобы нейтрализовать его замаскированную угрозу убить её. Она без сил опустилась на землю, и её вырвало прямо на куст жасмина. Девушка пыталась справиться с дурнотой, но она невольно вспоминала, как выглядели жертвы генерала Тао со вспоротыми животами и выпущенными кишками во дворе поместья Лю, и её рвало до тех пор, пока не опорожнился её желудок. Только тогда она могла немного привести себя в порядок и вытереть своё запачканное лицо платком, радуясь про себя, что в этот ранний утренний час никто не стал свидетелем её позора.

«Никогда больше не буду спорить с Гунь. Её кузен страшный человек, как я могла забыть об этом! Да он и не человек вовсе, а демон в человеческом обличье, – продолжая пребывать в состоянии паники и внутреннего смятения, беспорядочно подумала Мей Фэн, совсем позабыв о том, что сегодня её очередь служить своей госпоже. Но затем спасительная мысль о Великой Императрице придала ей сил, и она поспешила к этой мудрой старой женщине за советом и защитой.

Государыня Тинг уже завершала свой утренний туалет. Сначала она хотела побранить свою воспитанницу за опоздание на церемонию утреннего надевания императорского платья, но, видя неприкрытый страх на лице девушки, передумала делать ей выговор и начала заботливо расспрашивать, что её испугало почти до потери рассудка. Мей Фэн расплакалась и без утайки рассказала императрице-матери о своей встрече с генералом Тао.

– Он явно угрожал меня убить, – всхлипывая, сказала она. – Великая Государыня, до этого дня я думала, что могу справиться с любыми трудностями. Вы дали мне прекрасное образование, научили всем изящным искусствам и сделали достойной быть вашей придворной дамой и советчицей Второго принца Цзиня. Но когда этот демон зло посмотрел на меня, он сокрушил мой дух одним своим взглядом и сломал мою уверенность в себе насмешливой улыбкой. Я не могу бороться с ним и его кузиной Гунь! Я маленькая, я слабая, я не могу защитить принца Цзиня, если сама не могу себя защитить! Простите за то, что я обманула Ваши надежды, Великая Государыня!!!

Рыдания и полные отчаяния слова Мей Фэн не произвели заметного впечатления на Государыню Тинг. Напротив, в ней исчезла расслабленность старой больной женщиной, а в глазах появилось выражение стальной воли, не уступающей по силе мощному удару стального клинка самого Тао Наня.

– Дитя моё, запомни, любого врага можно победить. Даже слабый муравей может одолеть огромного могучего слона. Главное – выбрать верную стратегию и линию правильного поведения, – ласково сказала она. – Тебе явно ещё нужно научиться самообладанию и умению владеть своими чувствами. Я поговорю с настоятелем монастыря Суншань, и он научит тебя духовным практикам, позволяющим не теряться перед лицом смертельной опасности и полностью брать ситуацию под свой контроль.

Мей Фэн после ответа Государыни ощутила, что паника уходит от неё и начинает исчезать её растерянность. Тинг удалось вернуть ей её уверенность в себе и в то, что она сможет справиться с любыми трудностями. И ей захотелось на самом деле стать достойной противницей генерала Тао Наня, ни в чём не уступающей ему.

– Великая Государыня, если можно, я хочу усовершенствовать свои навыки в боевых искусствах, – с просительным выражением сказала она. – Я хочу научиться сама защищать себя, без всяких телохранителей.

– Я поговорю с настоятелем о твоей просьбе, – кивнула головой в знак согласия Тинг. – Но помни, Мей Фэн, меч – это мужское оружие. Физическая сила, напористость, открытость, прямота – это оружие мужчин; и женщинам никогда не сравниться с ними в этом, разве только на это будет воля Неба и счастливая случайность. Опирайся на женское оружие – изворотливость, обходительность, скрытность и гибкость. Тут уж генерал Тао уступит тебе наверняка.

– Я запомню ваши советы, Великая Государыня, – поклонилась Мей Фэн. Императрица Тинг осталась довольна её понятливостью и послушанием. Она попросила девушку рассказать ей о поэтическом турнире, и с удовольствием выслушала весёлый рассказ Мей Фэн, как была посрамлена Драгоценная Наложница, желавшая выиграть Нефритовый Императорский диск с помощью своих учёных придворных дам. Представляя себе досаду Гунь, Государыня Тинг долго смеялась и потешалась над незадачливой фавориткой императора Чжуня.

Примечание

Бохай (кит. 渤海), в корейском варианте Пархэ (кор. 발해) (698—926 годы) — первое государство тунгусо-маньчжуров, располагавшееся на территории Маньчжурии, Приморского края и в северной части Корейского полуострова.

» Глава 8

Генерал Тао дошёл до Дворца Сокровища Добродетели, где жила Драгоценная Наложница, и постучал в дверь заднего входа, не желая, чтобы его в неурочное время видели возле покоев фаворитки императора посторонние люди. Евнух Кан, служивший во дворце, тут же открыл ему и провёл прямо к Гунь, не поднимая глаз. По его удручённому виду и красному пятну на щеке Тао Нань понял, что его дорогая кузина сильно разгневана и евнуху изрядно от неё досталось. Если вспомнить, что дерзкая девица Лю снова вырвала победу из рук Гунь, то плохое настроение его двоюродной сестры не казалось удивительным.

Молодой генерал вошёл в богато обставленные покои фаворитки как раз в тот момент, когда она зло кричала на своих прислужниц и швыряла в них предметами обстановки, устраивая погром в спальне. Приход Тао Наня заставил Драгоценную Наложницу на мгновение утихнуть, но затем она снова вспыхнула и обратила свой гнев уже на него.

– Нань, как ты мог упустить эту противную девчонку тогда, в поместье Лю! – принялась возмущаться Гунь. – Из-за неё я два раза упустила случай стать Императрицей!!! Нахалка! Она осмелилась публично смеяться надо мной, да ещё натравила на меня невоспитанного пса Великой Государыни! Он испортил моё новое парчовое платье!!!

Тао Нань на лету поймал шёлковую подушку, брошенную Гунь уже в него, вырвал из её рук зеркало, которое она собралась швырнуть на пол, и хладнокровно предложил:

– Остынь, кузина! Ничего непоправимого не произошло, и ты непременно станешь законной супругой Государя Чжуна с моей помощью. Твои обиды не останутся мною без внимания. Обидеть тебя – это всё равно что задеть меня!

– Боюсь, твоя помощь запоздала, – язвительно ответила ему императорская фаворитка. – Государь уже обратил внимание на дочь министра Лю, он проявил благосклонность к ней, и я боюсь, что он скоро забудет меня ради неё.

– Ты боишься этой жалкой девицы, которая похожа на мокрую курицу? – не поверил кузине генерал и громко расхохотался.

– Никогда нельзя недооценивать врага, даже если это жалкая девчонка, похожая на курицу, – мрачно проговорила Гунь. – Никому не ведомо, какую роль она по воле Неба призвана играть в наших судьбах. Ты уже видел её? Она довольно красива, и я боюсь, что даже ты очаруешься ею.

– Видел, но никакого впечатления она на меня не произвела, – пожал плечами Тао Нань. – Смазливая дурочка, да к тому же из рода Лю! Гунь, она даже в подмётки тебе не годится. Так что успокойся и прекрати истерить!

– Лю Мей Фэн имеет одно преимущество передо мной. Она молода, намного моложе меня. Между нами пять лет разницы; и этого достаточно, чтобы Государь увлекся ею, – прошептала фаворитка. – Ты меня прости, Нань, но в вопросах, касающихся женщин, даже самые мудрые мужчины глупеют и делаются падкими на юных глупышек. И чем больше они моложе, тем больше кажутся им желанными.

– Гунь, мне уже надоели твои жалобные стенания и опасения. Уверен, они не имеют под собой никакого основания, – уже нетерпеливо произнёс молодой генерал. – Если хочешь, я избавлю тебя от Лю Мей Фэн прямо сегодня. У меня только что возник план, как это сделать. Только я ещё не просил аудиенции у Государя после возвращения и мне нужно, чтобы ты сейчас провела меня во Дворец Небесного Величия.

– Я избавлюсь от Мей Фэн сегодня?! – глаза Драгоценной наложницы радостно заблестели. – Нань, проси меня о чём хочешь, и я всё исполню ради этой цели, проведу тебя в Зал Сохраняющей Гармонии.

– Большего мне не нужно для осуществления своего замысла, – усмехнулся молодой человек.

Гунь наскоро привела себя в порядок и под руку со своим двоюродным братом отправилась во Дворец Небесного Величия.

Государь Чжун внимательно слушал утренние доклады дворцовых чиновников, давая по ходу дела краткие распоряжения. Привычный распорядок дня нарушил приход дежурного евнуха Пэна.

– Прибыла Драгоценная Наложница и Его Превосходительство генерал Тао, –торжественным тоном возвестил он.

Император оживился, услышав о фаворитке и её кузене.

– Немедленно впустите их, – приказал он евнуху.

Гунь плавно вплыла в зал подобно небесной фее и изящно присела в красивом поклоне перед Государем. На её лице не осталось ни малейшего следа от недавно бушующего в ней гнева, она казалась воплощением мягкости и пленительной женственности.

– Государь, мой двоюродный брат Тао Нань горит желанием увидеть Ваше Величество после победоносного похода на страну Бохай, – кротко сказала она, чуть подняв свои прекрасные миндалевидные глаза на Государя.

– Я тоже желаю выразить своё одобрение генералу Тао, – важно произнёс император. – Тао Нань, вы одержали блистательную победу, склонили шею прежде заносчивого врага и успокоили моё сердце, горюющее по потерянным землям. Недаром ты носишь звание Бога Войны. Такой победитель вправе просить большую награду. Чего ты желаешь? Новый, более почётный титул, земли, золото?

Молодой генерал сложил вместе в знак почтения к Государю свои руки, преклонил перед ним своё колено и кратко произнёс:

– Я рад, что по воле Неба мне удалось сослужить добрую службу Государю, и ничего не прошу у вас, кроме одного. Отдайте мне в наложницы Лю Мей Фэн.

Император подумал, что он ослышался. Ни для кого в Лояне не была тайной смертельная ненависть Тао Наня к Первому Министру Лю Цзедуну и его семье, и просьба молодого генерала дать ему в гарем дочь врага выглядела по меньшей мере странной. К тому же генерал Тао не выглядел влюблённым мужчиной. Более того, стоило ему произнести имя дочери министра Лю, как его лицо так поморщилось и скривилось, словно он съел на редкость кислую сливу.

– Тао Нань, объясни мне, почему твой выбор остановился на Мей Фэн в качестве награды? – после некоторого молчания спросил Государь Чжун.

– Она привлекла меня своей красотой, – кратко ответил Тао Нань, не желая излишне распространяться на эту тему.

Про себя он уже решил участь несчастной девушки. Ей предстояло пожить в его доме два-три месяца, затем он намеревался ложно обвинить её в супружеской измене с помощью подкупленных слуг и убить на законных основаниях. Никто, даже сам император не стал бы ему препятствовать в этом случае.

Ответ генерала Тао усилил подозрения императора, что в его просьбе скрывается недобрый умысел, и Государь резко сказал:

– Генерал, ваша просьба отклонена.

Тао Нань вздрогнул от неожиданности, и его лицо тут же выразило досаду и растерянность.

– Государь, неужели моя победа над чжурчжэнями и возврат исконных китайских земель не стоят Лю Мей Фэн? – горько спросил он, обманутый в своих ожиданиях.

– Лю Мей Фэн слишком знатного рода, чтобы стать рядовой наложницей моего подданного, и я больше не желаю слышать об этом, – непреклонно проговорил император Чжун. – В награду за ваши подвиги, Тао Нань, вы получите земли и мой загородный дворец Тайцин – Обитель Великой Чистоты – возле Лояна.

Тао Нань скрипнул зубами. Он не мог унизить себя до свадьбы с Лю Мей Фэн и поклониться вместе с нею во время свадебной церемонии духам предков. Это означало отдать поклон также ненавистному Первому министру Лю, который погубил его семью. Но император явно не намеревался отдать в его гарем свою родственницу, не желая ссориться с матерью – императрицей Тинг.

Желая помочь двоюродному брату добиться исполнения его просьбы, Гунь поспешно опустилась на колени перед императором и взмолилась:

– Государь, прошу вас, отдайте моему кузену эту девушку – Мей Фэн. Он молчаливый и замкнутый человек, сторонится женщин и это в первый раз, когда он пожелал взять себе наложницу. Не лишайте сурового воина возможности испытать нежные чувства.

Император Чжун вздрогнул, дыхание его прервалось. Гунь имела над ним большую власть, и он ранее всегда исполнял просьбы своей фаворитки. Когда её прелестные глаза умоляюще посмотрели на него, он уже был готов согласиться с нею и отдать воспитанницу своей матери смертельному врагу рода Лю. Но стоило ему взглянуть на лицо насупленного и мрачного как ночь генерала Тао Наня, как это желание уступить просьбе Гунь бесследно пропало. Тао Нань выглядел так, словно ему вообще были недоступны человеческие чувства, не говоря уже о нежности. И опасение Государя Чжуня усилилось за безопасность нравившейся ему его дальней родственницы Мей Фэн, если она попадёт в руки столь беспощадного воина, относившегося совершенно безжалостно к своим врагам. Кроме того, император жалел, что в своё время не проверил как следует донос о государственной измене Первого Министра Лю. Против него не было никаких доказательств, одни только подозрения, что чжурчжэни отказались от мирного договора на выгодных царстве Сунь условиях из-за информации слабости его армии. Но Гунь умело подогрела его гнев, предоставив в качестве свидетеля тайных переговоров какого-то слугу из дома Лю, и он поспешно осудил своего Первого Министра, приходившегося ему двоюродным братом со стороны матери. Однако в отношении его дочери Мей Фэн он не допустит такой ошибки.

– Я уже сказал своё слово, – кратко ответил интриганам Государь Чжун. – Тао Нань получит в награду земли и дворец. А если ему дорога Мей Фэн, то пусть он сам добивается благосклонности девушки. Если она согласится войти в его дом наложницей, то и я возражать не стану.

Разочарованные до глубины души, Тао Нань и Гунь покинули Дворец Небесного Величия. Оба понимали, что следовать совету императора Чжуня добиваться расположения Мей Фэн – пустая трата времени. Но генерал Тао не собирался сдаваться.

– Не расстраивайся, Гунь, – шепнул он на ухо кузине. – Я непременно найду способ заполучить девчонку в свои руки, и тогда полностью завершу месть роду Лю.

– Я с нетерпением буду ждать этого дня, – отозвалась Гунь, и её губы раздвинулись в жестокой улыбке. Она верила, что кузен Нань выполнит своё обещание. Он всегда добивался того, чего хотел, и у его врагов была только одна дорога – на кладбище.

Не подозревая об утренних событиях во Дворце Небесного Величия, которые заключали для неё большую опасность – попасть в руки её беспощадного генерала Тао, – Мей Фэн тем временем решила попросить императрицу Тинг устроить её брак с приглянувшимся ей молодым гогуном.

– Великая Государыня, я нашла своего Пастуха, – призналась она императрице-матери во время полуденного отдыха, скромно потупив свои глаза. – «Соловей поэзии юэфу» пленил моё сердце, и я мечтаю войти в его дом законной женой.

Старая властительница с любовью посмотрела на девушку, сидящую на корточках и старательно массажирующих её больные ноги.

«Дорогая моя сестра Жоу, если бы ты могла видеть, каким прелестным цветком сливы выросла твоя внучка, – растроганно подумала она. – Она очень похожа на тебя в молодости, и красивые мужчины начинают волновать её неопытное сердечко».

– Мей Фэн, внук моего сына, Цай Юнь – прекрасный молодой человек, но он тебе не подходит, – ответила Великая Государыня девушке. – Гогун не имеет никакого веса и влияния при дворе, он не может защитить тебя от генерала и стать надёжной опорой Второму принцу. Я уже всё обдумала и решила устроить твой брак с молодым главой клана Чен Чао. Он – сторонник нашего Второго принца, могущественный вельможа, который способен на равных бороться с Тао Нанем. Через год, после обсуждения и заключения брачного договора, я выдам тебя за него замуж. Только держи это в тайне, чтобы враги не смогли помешать осуществлению наших планов.

И Мей Фэн была вынуждена согласиться с мудрой Великой Государыней, что её судьба – стать женой незнакомого ей могущественного аристократа Чен Чао. Она немного погрустила, но решила, что ей не стоит роптать на свою судьбу. Жизнь представлялась девушке опасным, но в тоже время увлекательным приключением, в которой, как заветная цель, маячила желанная победа над её смертельным врагом Тао Нанем и его кузиной Гунь. И ещё, как предел её мечтаний, – полное оправдание её отца Первого Министра, обвинённого в государственной измене и восстановление чести рода Лю. Ради этой цели Мей Фэн готова была трудиться не покладая рук и даже пожертвовать своим личным счастьем. Она грустно посмотрела на кольцо из белого нефрита на своём пальце, не желая с ним расставаться. Но всё же, вздохнув, Мей Фэн сняла его со своей руки и положила в ларец для любимых украшений, отказываясь от мечты стать супругой гогуна Цай Юня ради того, чтобы стать достойной доверия императрицы Тинг.

На закате солнца девушка отправилась в павильон Павлоний. Её распирало от желания поведать старшей подруге о намечающихся переменах в её жизни. Заодно она хотела спросить совета, как достойно играть роль невесты незнакомого ей аристократа. Мей Фэн помнила о требовании императрицы Тинг хранить её матримониальный план, касающийся её будущего в тайне, но считала, что задушевной подруге Сяомин можно рассказать обо всём, что происходит в её жизни. «Обитательница павильона Павлоний несомненно заслуживает доверия. Она такая добрая, внимательная, заботливая – с ней я могу поговорить, не скрываясь», – наивно подумала девушка.

Мей Фэн повезло – обитательница павильона ничем не была занята и могла посвятить весь вечер ей. Сяомин внимательно выслушала Мей Фэн и одобрительно отозвалась о выборе императрицы Тинг.

– Тебе очень повезло, Мей Фэн. Чен Чао очень богатый вельможа, и каждый десятый двор в стране принадлежит ему, – сказала она. – Войско его наёмников значительно и может дать достойный отпор любому врагу. Тебе ничего не нужно особого делать, чтобы завоевать расположение главы рода Чен, главное – веди себя скромно. Скромность и сдержанность – главное украшение любой женщины.

– Да-да, я последую твоему благоразумному совету, Сяомин, – с готовностью закивала головой Мей Фэн.

Наложница подозвала служанку, и та с поклоном принесла ей на подносе белый веер из дорогого сандалового дерева с изображением пары павлинов.

– Это тебе мой подарок, Мей Фэн, – улыбаясь, сказала Сяомин. – Изображение павлинов на веере приносит удачу в любви. Пусть будет счастливым твоё супружество!

– О, милая Сяомин! Такая подруга как ты мне дороже всех ценных даров, – растроганно проговорила девушка, принимая подарок.

Затем она с лёгким сердцем попрощалась с обитательницей павильона Павлоний и отправилась к себе. Наложница задумчиво посмотрела ей вслед и прошептала:

– Не в добрый для себя час, ты призналась мне, Мей Фэн, кого тебе выбрала в мужья Великая Императрица. Твой враг Тао узнает твою тайну, а я скоро возвышусь над всеми женщинами в императорском гареме, благодаря этой заслуге перед ним.

Подозвав к себе служанку, Сяомин велела ей принести чёрную краску, бумагу и шёлковую кисточку для письма. Когда прислужница принесла всё нужное, она, поправив прядь своих пышных волос, быстро и аккуратно написала донос Гунь на легкомысленную дочь министра Лю.

» Глава 9

Мей Фэн стояла возле крутящегося бревна и с лёгкостью увертывалась от торчащих из него палок, тренируясь своевременно уклоняться от них и ставить блоки. Её подруги уже пошли в обитель для вечернего отдыха, но усердная воспитанница Великой Государыни пожелала продолжить упражнения, которые не каждой послушнице монастыря Юнтай оказывались под силу. Усердие Мей Фэн и её желание угодить императрице Тинг принесло хорошие плоды.

Около года она подвергалась изнурительным физическим тренировкам, начиная от множества отжиманий на пальцах, прыжков и «утиного бега» на корточках и заканчивая стойками, в каждой из которых нужно было стоять неподвижно до полного отказа мышц. Благодаря этим занятиям её девичье тело приобрело лёгкость и неизменную гибкость. Монахини к тому же научили её, как контролировать свою внутреннюю энергию «ци» и концентрировать её для увеличения телесной мощи. Теперь Мей Фэн на равных могла биться с местными мастерами кунг-фу, и при случае ей не составляло труда защитить свою жизнь от двух-трёх нападающих на неё профессиональных убийц.

Своими сегодняшними успехами девушка осталась довольна. Напевая весёлую песенку про неуклюжего увальня-медведя, она отправилась к большому горному ручью – омыть в нём своё пыльное лицо и тело.

Женский буддийский монастырь Юнтай, в котором она совершенствовала свои боевые навыки, основали три принцессы-отшельницы, находился в горах Суншань, в семи милях от прославленного Шаолиня, как его женская обитель. Первая – принцесса Чжуаньюнь – задумалась о совершенствовании своей дхармы(1) и построила для себя и прислуживающих ей женщин хижину неподалеку от Шаолиня. Дочь следующего императора, принцесса Минлян, отправилась в Шаолинь и стала одним из самых близких учеников патриарха Дамо. Но женщина, даже освоившая искусство ушу, не могла практиковать его в мужской обители, и отец-император построил для неё отдельный монастырь рядом с той хижиной, где жила предыдущая принцесса-монахиня. Подлинное процветание женской обители наступило, когда в нём поселилась принцесса Юнг Тай. Эта шестнадцатилетняя девушка много сделала для благосостояния монастыря и неизменно помогала бедным и нуждающимся людям. Слава женской обители Шаолиня, получившей имя своей благодетельницы, росла, и число монахинь достигло тысячи. Их так почитали, что наиболее выдающихся отшельниц хоронили в шаолиньском Лесу Пагод наравне с мужчинами. Монахини Юнтая также не уступали в боевых искусствах мастерам Шаолиня, и потому никто из посторонних не осмеливался появляться в их владениях без предварительной договорённости. Мей Фэн могла купаться совершенно свободно в ручье, не опасаясь, что её наготу будут пожирать чьи-то нескромные мужские взоры.

Обмывшись, девушка мечтательно посмотрела на верхушки гор, окутанных лёгкими летними облачками, где в свете закатного солнца сверкали ленты быстрых рек, и вполголоса продекламировала стихи Ли Бо:

За сизой дымкою вдали

Горит закат,

Гляжу на горные хребты,

На водопад.

Летит он с облачных высот

Сквозь горный лес –

И кажется: то Млечный Путь

Упал с небес.

«Ах, Цай Юнь, смотришь ли ты сейчас на горы, как я? – невольно вспомнила Мей Фэн о любимом. – Или ты любуешься озером?! Как сильно мне хочется очутиться рядом с тобой! Я бы отдала десять лет жизни за исполнение этого желания! Сколько времени прошло с нашей последней встречи, а я продолжаю думать о тебе. Наверное, это и есть настоящая любовь!»

Отдав дань своим пламенным чувствам к молодому гогуну, Мей Фэн поспешила в главный зал обители, носившего название Безграничного Блаженства, намереваясь заняться вечерней медитацией. Но настоятельница Ляо Юань сообщила ей, что за нею приехал посланник от Великой Государыни, и велела ввести в зал неожиданного гостя.

– Госпожа Лю Мей Фэн, Государыня Тинг велела передать мне, что приблизилось время вашей свадьбы с вельможей Чен Чао, – с почтительным поклоном доложил ей слуга императрицы Тинг.

– Подчиняюсь велению Великой Государыни, – сложив ладони в знак почтения к императрице, отозвалась Мей Фэн и начала немедленные сборы к обратной дороге.

С особой тщательностью девушка уложила в деревянный футляр подаренный ей императрицей Тинг острый меч. В начале своего пребывания в монастыре Юнтай она не могла поверить, что когда-то овладеет искусством управления этим стальным клинком. Он больше подходил для тяжёлой мужской руки, а не для её нежной, как лепесток лотоса, девичьей ладони. Но мысль о том, что она не может подвести свою высокую покровительницу и двоюродного племянника-принца придавала Мей Фэн сил и терпения всё это время; и она успешно преодолела это испытание, научившись владеть нелёгким мечом с помощью своих внутренних сил, компенсировавших ей недостаток телесной мощи.

Мей Фэн застала императрицу Тинг после возвращения в Запретный Город больной и в постели.

– Что с Вами, Великая Государыня?! – встревоженно произнесла девушка, подбегая к великолепной постели своей высокой покровительницы. – Вы послали за врачом?! Он назначил вам лекарства?

Тяжёлые морщинистые веки старой императрицы распахнулись, и она с любовью посмотрела на девушку.

– Не беспокойся обо мне, Мей Фэн, – ласково проговорила императрица Тинг. – Моя болезнь называется старость, против неё нет лекарства. Но ты прибыла во Дворец Ослепительного Счастья, и мне сразу стало легче. Милая девочка, ты как весеннее солнышко светишь предо мной и придаёшь мне жизненных сил лучше всяких лекарств!

– Я рада, что могу быть вам полезной, Великая Государыня! – засияла счастливой улыбкой девушка и склонилась перед императрицей в глубоком поклоне, приветствуя её должным образом.

Старая властительница Поднебесной медленно поднялась с постели, преодолевая боль в ногах, и по её условленному знаку доверенная дама Гао Чжи принесла ей кожаный футляр, из которого вытащила необычайно тонкий длинный клинок, отливающий блеском серебра.

– Настоятельница Юнтая с большой похвалой отзывалась в письмах о твоём усердии и больших успехах, что весьма радовало моё старое сердце. Я довольна тобой, дитя моё, и дарю тебе второй меч, носящий название «Лунный Луч». Его изготовил кудесник-даос в особую осеннюю ночь, когда стирается грань между нашим миром и миром духов, – ласково сказала императрица-мать, беря из рук приближённой дамы принесённый ею меч и протягивая его девушке.

– Но этот клинок – одно из главных сокровищ Запретного Города. По слухам, он усиливает силы своего хозяина как полнеющая луна свой свет, – испугалась Мей Фэн. – Я не могу принять столь ценный дар!

– Ты достойна его, Мей Фэн. Отплатишь за него тем, что будешь верно служить принцу Лю Цзину, – настойчиво проговорила Тинг.

– Повинуюсь Вашей воле, Великая Государыня, – низко поклонилась девушка и приняла дар.

– Я приготовила для тебя богатое приданое, и твоя свадьба должна состояться через четыре дня, – передохнув, сообщила императрица своей любимице. – Когда ты станешь супругой влиятельного клана Чен, генерал Тао ничего не сможет тебе сделать.

– Благодарю за заботу, – смиренно ответила Мей Фэн.

В глубине души она ощутила печаль оттого, что судьба разводит в разные стороны её и дорогого её сердцу гогуна Цай Юня, но обстоятельства были против их брачного союза, и нужно было покориться воле императрицы Тинг.

Миниатюрная девушка в чёрной одежде проворной ящерицей проскользнула в покои Драгоценной Наложницы и низко склонилась в поклоне перед хозяйкой этих роскошных апартаментов, сидевшей в кресле в обществе своего кузена.

– Госпожа Гунь, Старший Брат, приветствую вас, – почтительно произнесла она.

– Что тебе удалось узнать, Ксяолян? – нетерпеливо спросила Гунь.

– Лю Мей Фэн только что вернулась в Запретный Город и собирается вступить в брак с главой рода Чена в загородном поместье Платанов через четыре дня, – доложила Ксяолян.

– Значит, этот карьерист Чен Чао всё-таки решил пойти против меня, соблазнённый щедрыми посулами императрицы Тинг, – в злобе скрипнул зубами генерал Тао Нань и заключил: – Если этот брак состоится, мы потеряем половину своего влияния при дворе.

– Неужели ничего нельзя сделать? – заволновалась его кузина.

– Можно. Смерть Лю Мей Фэн не даст осуществиться плану императрицы-матери, – лаконично ответил ей Тао Нань и обратился к сестре: – Ксяолян, возьми двадцать лучших воинов нашего клана Янцзы и отправляйся с ними в родовое поместье Ченов. Убей Лю Мей Фэн, изувечь её жениха, словом, сделай всё возможное, чтобы свадьба не состоялась! Обставь расправу как нападение дерзких разбойников. Нам нельзя ставить императора Чжуна в неловкое положение, он не может покрывать убийц лиц знатного происхождения.

– Слушаюсь, Брат! – с готовностью отозвалась юная воительница клана чёрных воинов-убийц и пообещала: – Я непременно разделаюсь с дочерью Первого министра, который уничтожил наш род!

Генерал Тао одобрительно кивнул головой в ответ на её слова и, подумав, решил прибавить ещё пять испытанных воинов к отряду, чтобы обеспечить верный успех младшей сестре, которая не меньше его желала отомстить за гибель родной семьи.

Невидимые постороннему глазу и замаскированные под разбойников наёмники взяли в кольцо поместье Платанов и приготовились по первому знаку Ксяолян обрушить свои клинки на головы обитателей поместья рода Ченов.

Не подозревая о жестоком замысле врага, Мей Фэн прибыла в назначенное время в дом жениха в нарядном свадебном паланкине. Её провели в отдалённый павильон для подготовки к свадебной церемонии и разместили в гардеробной все её вещи.

Девушку, согласно церемониалу, неспешно обрядили в свадебный наряд алого цвета и надели на голову жемчужную диадему. Когда служанки завязали последний шнурок на её юбке Мей Фэн, желая побыть одна перед решающим событием в её жизни, отослала из павильона всех прислужниц.

Невеста тоскующим взглядом посмотрела в стоящее перед ней на туалетном столике зеркало и печально подумала: «Вот и настал день моей вечной разлуки с Цай Юнем. Хорошо, если мой будущий муж немного будет похож на него, так мне будет легче перенести утрату моей любви». Однако на это было мало надежды. По слухам, Чен Чао, несмотря на молодость, отличался строгостью в поведении и не любил легкомысленных весёлых женщин. Для жизнерадостной девушки, какой была Мей Фэн, брак со столь суровым вельможей грозил обернуться безотрадностью существования.

Её дальнейшим размышлениям помешал запах гари. Мей Фэн испуганно вскочила, быстро оглянулась и заметила клубок едкого дыма, струящийся из щели внешней двери.

Сестра генерала Тао Ксяолян заметив, что все слуги покинули павильон невесты, сочла момент подходящим для покушения на жизнь дочери Первого министра Лю и велела наёмникам приступать к действиям. В сгущающихся вечерних сумерках воины-убийцы клана Янцзы облили смолой павильон Мей Фэн и подожгли его со всех концов. Стены изящного строения сразу ярко вспыхнули как сухая сосна в палящий зной, из двери скоро вовсю повалил удушающий дым. Увидев, что она со всех сторон окружена кольцом огня Мей Фэн заметалась и в панике закричала:

– Спасите меня! Я горю!!!

Весёлая музыка, звучавшая в центральном тереме поместья Платанов, умолкла, и к павильону на тревожный зов девушки начали сбегаться стражники рода Ченов. Во главе с женихом Чен Чао они предприняли попытку потушить разгорающийся со скоростью ветра огонь в здании невесты, но пламя слишком быстро пожирало строение и вдобавок со спасителями Мей Фэн вступили в сражение наёмные убийцы, не давая им оказать помощь погибающей невесте.

Поняв, что спасители не придут к ней вовремя, Мей Фэн решила действовать самостоятельно. Подобрав юбки своего пышного свадебного наряда, она схватила свой меч «Лунный Луч», который слуги привезли в поместье Ченов вместе с другими её вещами и начала рубить вокруг себя пылающие ширмы и стены, прокладывая себе путь наверх, где было меньше всего бушующего пламени. Девушке удалось благополучно выбраться на изогнутую крышу, но, когда она снова огляделась, то поняла, что нигде не сможет спуститься – внизу под нею полыхало целое море огня, среди волн которого ожесточённо сражались воины. Наёмники генерала Тао бились насмерть, зная, что в случае провала их безжалостный предводитель лично расправится с каждым из них, наказывая за неудачу. Оставался только один путь спасения – перепрыгнуть с крыши горящего павильона на ветку росшего возле ограды дуба. Этот способ был крайне опасный для жизни, так как спасительное дерево находилось довольно далеко от павильона невесты Чен Чао, но Мей Фэн решила рискнуть, понимая, что ей лучше разбиться насмерть, чем сгореть заживо.

Девушка зажмурила глаза, представляя себя с помощью медитативной монастырской практики быстрым журавлём и, почувствовав, как сила и упорство этой птицы вливаются в её мышцы, разбежалась по черепицам кровли и, оттолкнувшись от неё, полетела к дубу. Ей не хватило расстояния в пол-ладони, чтобы точно приземлиться на выбранное место, но удалось уцепиться за растущую ниже тонкую ветку, и она смягчила для неё падение и удар о землю.

К пострадавшей невесте бросились придворные и служанки с носилками, и они осторожно перенесли её в главный терем. Там Мей Фэн ожидали печальные известия. Стражникам поместья удалось отбить атаку разбойников и прогнать их обратно в лес, но её жених Чен Чао погиб от руки их предводителя, и её свадьба не состоится. Воля императрицы-матери осталась не выполненной.

Примечание

Дхарма – в буддизме понятие мысли, сознания.

» Глава 10

Нападение грабителей на поместье Платанов и убийство ими вельможи Чен Чао в день его свадьбы наделали много шума в столице. Обеспокоенный дерзостью злоумышленников, император Чжун приказал провести тщательное расследование совершенного преступления. Повинуясь императорскому указу, чиновники судебного приказа опросили всех выживших в тот роковой день обитателей поместья и записали с их слов, что нападавшие были одеты не в однородную форму слуг из дома знатного рода, а в пеструю одежду разбойников, промышляющих грабежом в лесу и на дорогах. Также ими было установлено, что из казны рода Чао похитили пятьсот лянов – пятьсот слитков чистого серебра. Однако императрица Тинг не поверила донесению, что глава клана Чао погиб от руки одного из бродяг вне закона, устроивших пожар и кровавую резню на свадьбе её воспитанницы.

– Это дело совершил генерал Тао Нань, а не лесные грабители, – убеждённо произнесла она после того, как ушёл чиновник, докладывающий ей о расследовании нападения на поместье Платанов. – Маскировка и похищение серебра – ещё не доказательство, что вопиющее злодеяние совершили никому не известные преступники.

– Почему вы так думаете, Великая Государыня? – робко спросила у неё Мей Фэн. Она до сих пор ещё не пришла в себя после пожара в павильоне, в котором готовилась к свадьбе, и её тело всё ещё болело от ушибов и ссадин, причинённых падением с дерева.

– Только у генерала хватит смелости напасть на столь влиятельного вельможу, каким был твой погибший жених и только он может успешно совершить такое преступление. Это злодеяние помогло ему предотвратить создание союза родов Лю и Чао, означающей появление самой сильной придворной партии при императорском дворе, – рассудительно ответила ей императрица. – Мнимые разбойники хотели одного – сжечь тебя заживо в павильоне. А кто больше всех заинтересован в твоей гибели?! Сама знаешь – генерал Тао Нань и его кузина Гунь! К счастью, ты хорошо училась в шаолиньском женском монастыре Юнтай боевому искусству и полученные там навыки самозащиты помогли тебе избежать верной гибели.

– Я могу пожаловаться Государю на покушение на мою жизнь? – осведомилась у своей высокой покровительницы Мей Фэн.

– У нас нет ни одного доказательства причастности членов семьи Тао к совершённому злодеянию, – со вздохом произнесла императрица Тинг и спросила: – Ответь, Мей Фэн, ты никому не говорила о том, что я собираюсь выдать тебя замуж за вельможу Чен Чао? Подготовка к твоей свадьбе велась мною в столь строгом секрете, что я ума не приложу, как генерал узнал о твоём готовящемся бракосочетании.