Прислушайся к сердцу

Глава первая

Мадди наблюдала за Джеком Морганом, стоя у самого края площадки для соревнований. Собака по кличке Джессика крутилась возле хозяина.

Морган готовился отдать последнюю команду. По условиям состязаний, Джессика должна была собрать вместе пасшихся неподалеку овец и загнать их в ворота загона.

Джек сунул в рот два пальца и пронзительно свистнул. Но сигнал произвел не тот эффект, какого он ожидал.

С трибун скатился небольшой серый комок. Он не походил ни на одну пастушью собаку и тем более на Джессику! Приземистый и плотно сбитый, с белым жабо на груди, со щетинистыми черными бровями и серыми кудрявыми усами и бородой, пес бежал довольно неуклюже, поднимая вокруг себя пыльный вихрь. Подкатившись к Моргану, незнакомая собака тихо тявкнула, заявляя о себе. Джек, не обращая на нее внимания, еще раз оглушающе свистнул.

— Приведи их, Джесс! Быстрей! Еще минута — они в загоне, а ты будешь чемпионом Австралии.

Но, видно, не быть Джессике чемпионом Австралии! Странное серое существо ракетой врезалось прямо в середину отары. Овцы разбежались по сторонам, словно испугавшись взрыва бомбы. И теперь ни Джессика, ни Джек ничего не могли сделать. Никакая сила не остановила бы овец. Они мчались к ограде. Серый пес гнался за ними. Следом Джессика. Джек остался под навесом один, остолбенев от удивления.

— Гарри! — донесся откуда-то из толпы отчаянный женский вопль.

Джеку не было видно, кто кричал. Да и трудно было разглядеть что-то в этом хаосе. Столпившиеся фермеры образовали коридор, уступая дорогу мчавшимся овцам. Никто и не попытался остановить обезумевших животных. Первая овца ударилась об ограду и нырнула под нижнюю перекладину. Серый пес громко затявкал. Последние несколько овец взяли ограду, будто скакуны препятствие.

Ограда не предназначалась для того, чтобы удерживать овец в загоне. Она лишь показывала собакам-пастухам, где должны находиться отары. И собаки, знавшие свое дело, не давали овцам разбегаться.

Но не сейчас. Даже умная и опытная Джессика не смогла бы остановить овец. Они опрокинули заграждение и рассыпались по всему полю.

Брайони Лестер в отчаянии огляделась. Сказать, что все ужасно, — слишком слабо. Это была катастрофа. Привести Гарри на выставку ей посоветовала Мирна. Мол, для Брайони это лучший способ познакомиться с местным обществом. Что ж! Местное общество увидело ее во всей красе. Вероятно, ее сейчас обмажут дегтем, вываляют в перьях и выгонят из города.

Пока Брайони в отчаянии ругала отсутствующую подругу, жирные, испуганные овцы разбегались в разные стороны.

— Я убью тебя, Гарри! — громко поклялась Брайони. — В меню вместо барашка будет шнауцер.

Она сложила руки рупором и еще раз позвала свою глупую собаку. Впрочем, она не сомневалась, что Гарри не откликнется.

Зрители тоже рассыпались по всем направлениям. Некоторые предпринимали символические усилия поймать овец. Другие, открыв рот и вытаращив глаза, застыли на месте. Еще бы, первый раз за долгие годы Джек Морган упустил главный приз!

Собаки скрылись из вида, и только тогда Морган вроде бы пришел в себя.

— Джессика! — крикнул он, приказывая ей вернуться.

Прекрасно натренированный на собаках-пастухах голос прогремел над толпой, перекрывая шум. Ничего! Никакой черно-белой собаки. Никакой Джессики.

Зато появилась женщина.

Высокая и стройная, как тополь. В белых леггинсах и сапогах. В просторном кремовом свитере, который доставал почти до колен. Огромные, зеленые глаза и роскошные рыжие кудри до плеч притягивали взор.

— Помогите… Гарри, где…

Она замолчала на середине фразы, столкнувшись лицом к лицу с Джеком. И Джек в ту же секунду понял, что эта женщина и есть виновница его провала. Это все устроила она! Отсутствующий Гарри, которого она звала, и серый пес, разогнавший овец, — одна и та же собака.

— Тот пес, гнавший овец, ваш?..

Еще минуту назад голос Джека, звавший Джессику, гремел над толпой. Сейчас это был спокойный полушепот.

— Гарри — это маленькая серая собака? — повторил он вопрос, когда женщина не ответила. Его массивная фигура загораживала ей дорогу.

Брайони застыла на месте. О Господи… Это тот мужчина, который стоял на площадке для соревнований с пастушьей собакой. Именно его она так внимательно разглядывала, что не заметила, как Гарри вырвался на свободу. Ну и что же? А кто бы не таращил глаза на такого мужчину?

— Я… Да, это Гарри… — Брайони три раза глубоко вдохнула и медленно выдохнула, стараясь успокоиться. Фермер стоял прямо перед ней. Высокая мускулистая фигура словно закрыла от нее весь мир. Трудно о чем-нибудь думать, когда перед тобой такой образец мужской силы! — Эти… они… это были ваши овцы?

— Это не мои овцы. — Мужчина говорил медленно, по слогам, чтобы даже самое тупое на свете существо могло сообразить, о чем он тут толкует. И смотрел на нее так, будто перед ним ползало неизвестное насекомое. — Овцы принадлежат сельской общине. Их собрали здесь для тренировки собак.

— Ох, нет… — Брайони в панике огляделась. — Все овцы разбежались. Понадобятся недели, чтобы снова собрать их в отару.

— А, по-моему, все в порядке.

Джек чуть слышно скрипнул зубами.

Голос его стал похож на рычание. Собаки Джека, словно почувствовав опасность, собрались под навесом для стрижки и неподвижно застыли. Брайони с шумом втянула воздух.

— Простите, — попыталась она еще раз разрядить обстановку. — Не могли бы вы сказать, куда мне теперь идти?

Джек мысленно прикинул, в какие места он с удовольствием послал бы эту особу.

— Зачем?

Брайони долго изучала свои сапоги. Потом вздернула подбородок и посмотрела прямо ему в лицо.

— Чтобы извиниться.

Мужчина и женщина стояли друг против друга и молчали. Противостояние продолжалось.

Джек, обветренный и загорелый, мускулистый и гибкий, выглядел как человек, всю жизнь проведший в сельских трудах на земле. На густых черных кудрях, выглядывавших из-под широкополой шляпы, лежал слой пыли. Шляпа и молескиновая рубашка с открытым воротом служили Джеку явно не один год. В углах глубоко посаженных глаз морщинки: ему постоянно приходилось щуриться на палящем солнце.

И полная ему противоположность — Брайони. Хорошенькая, взволнованная, она словно никогда в жизни не видела ни овец, ни ферму.

— Если вы хотите извиниться, можете начать с меня, — наконец проговорил Джек.

— Простите? — выдохнула Брайони.

— Если хотите, попытайтесь извиниться передо мной. — Белые зубы Джека лязгнули, губы неодобрительно вытянулись. — Эта дворняга…

— Он не дворняга. Гарри — шнауцер!

— Для чего эта собака?

— Это великолепная собака! — Зеленые глаза Брайони вспыхнули. Никому не позволено критиковать ее Гарри. — Шнауцеров вывели в Германии как сторожевых собак.

— Тогда почему вы не оставили его в Германии?

Брайони покраснела еще сильнее. Она провела рукой по своим рыжим непокорным волосам, убрав прядь с лица.

— Послушайте, я извинилась перед вами. И повторю еще раз: я очень сожалею о случившемся, мистер…

Она остановилась в ожидании подсказки.

— Морган, — ворчливо прогудел он. — Джек Морган.

— Я Брайони Лестер.

Она протянула изящную руку и улыбнулась.

Такая улыбка в былые дни могла бы сразить Джека. Абсолютно ошеломляющая улыбка. Но сейчас женские улыбки являлись для него всего лишь напоминанием о прошлом.

— Да, хорошо. — Джек сверху вниз посмотрел на протянутую руку и предпочел не заметить ее жеста. — Заберите вашу собаку, — равнодушно бросил он.

Улыбка Брайони исчезла. Рука упала. В мужчине, стоявшем перед ней, не пробудилось ничего, только одна злость.

Какой позор! Сетка морщинок вокруг глаз. Он любитель посмеяться? Лицо открытое и честное. Такой привлекательный мужчина, как он, и с такой собакой, как у него, должен бы улыбаться и наслаждаться жизнью.

Особенно здесь, подумала Брайони. Ей рассказывали, что это лучший в Южной Австралии район для пастбищного содержания скота. Она и сама убедилась в этом. Здесь было все. По обильным холмистым пастбищам бежало множество ручьев. Вода и жаркое солнце создавали замечательный климат — мягкий и ласковый. Место для соревнования было выбрано возле реки — широкой и красивой.

Почему же он не радуется жизни? Даже не улыбнулся! И, похоже, не собирается!

— Не уверена, смогу ли я заставить Гарри вернуться, — призналась Брайони. — По-моему, он влюбился в вашу собаку. И он… не очень послушный…

— Это я вижу.

— Вы можете позвать вашу собаку? Вдруг Гарри придет вместе с ней.

Скорей всего, напрасная надежда. Здесь столько новых фантастических запахов. Разгоряченные собаки. Пончики. Навоз…

Джек не ответил. Он всунул пальцы в рот и свистнул. Брайони чуть не подпрыгнула. Свист Джека мог разбудить мертвых на кладбищах, через два штата отсюда. Десять секунд спустя, пробираясь между ногами возбужденных людей, появилась Джессика и с видом, умоляющим о прощении, подбежала к хозяину.

Брайони стала рассматривать черно-белую колли, прижимавшуюся к ноге Джека. Колли прекрасно понимала, что не справилась с работой. Хвост зажат между ног. Уши виновато прижаты. Большие карие глаза устремлены на Джека, и униженно вымаливают прощение.

И в этот момент Брайони поняла, что нашел в этой собаке Гарри, испортивший себе репутацию.

— Ох, дорогая… — восхищенно засмеялась Брайони и опустилась на колени. Подумаешь, белые леггинсы! — Ты чудо! Не смотри так. Это не твоя вина. Твой Джек не будет тебя ругать. Ведь это вина Гарри…

— Не трогайте собаку.

— Почему?

Брайони изумленно посмотрела на него.

— Она приучена не позволять чужим касаться ее.

— Что за нелепость. Джессика знает, что я ее не обижу.

И Брайони обняла лохматую голову собаки.

Та насторожилась. Хвост чуть-чуть качнулся. Потом сильнее. Все в порядке, оповестил хвост. Джессика уткнулась носом в кремовый свитер Брайони, потом принялась любовно вылизывать новую знакомую от шеи до бровей.

Это уже слишком! Джек остолбенел от удивления. И к своему ужасу, почувствовал нечто, похожее на ревность.

Ревновать собаку? Нет!

— Оставьте собаку в покое! — угрожающе процедил он сквозь зубы.

Брайони снова засмеялась. Какой нежный, мелодичный смех у этой женщины. Джек сжал зубы. К счастью, Брайони подчинилась его команде. Она поднялась и счистила пыль с леггинсов, плотно облегавших ноги…

А ну-ка прекрати! Джек заставил себя оторвать взгляд от стройной женской фигуры, и с усилием вернул себе рассерженный вид.

— Ваш пес все еще охотится за овцами, — хрипло буркнул он. — Остановите его.

— Конечно… Но как?

Брайони облизала губы.

— Позовите его.

— Но мне не у кого одолжить охотничий рог. Я не умею так громко свистеть, как вы. А он сейчас где-то в середине пастбища. — Брайони помолчала и умиротворяюще улыбнулась. — По правде, даже если бы я свистнула, Гарри не отозвался бы на мой зов. Пока я не сяду есть. Тогда он сразу же примчится.

— Вы кормите собаку тем, что едите сами? — Джек не скрывал своего презрения. — Ох, ради Бога… Послушайте, заберите вашу собаку и уходите отсюда, мисс… мисс как там вас.

— Брайони, — повторила она, взяв его за руку. Она сжала его пальцы и представилась еще раз: — Брайони Лестер.

Рука у девушки оказалась твердой и в то же время нежной. И от нее шел волшебный аромат…

— Брайони… — словно во сне повторил Джек.

— Пойду, поищу Гарри, — извиняющимся тоном сообщила девушка, высвобождая пальцы. — Боюсь, он загнал овец на деревья. Но не беспокойтесь, мистер Морган. Он не причинит им вреда. На прошлой неделе он принес мне утенка из хозяйства Мирны. Когда Гарри отпустил его, тот встал и тут же заковылял к матери. Разве не чудо? Гарри очень умный и нежный…

— Очень умный! — ехидно подтвердил Джек.

Брайони вздохнула и отвернулась. Безнадежно.

Этот Морган такой привлекательный, что она могла бы потерять голову. Но безнадежно!

— Джек!

Окрик заставил ее замедлить шаг. Мужчина средних лет, в костюме, неуместном на этой земле джинсов и рабочих рубашек из молескина, направлялся прямо к ним. Приколотая к пиджаку карточка сообщала, что это «Брайен Маккензи. Судья состязаний пастушьих собак». Сознание собственной важности переполняло мистера Маккензи. Брайони остановилась, решив послушать, что скажет судья.

— Джек, мне очень жаль, старина, но нам пришлось тебя дисквалифицировать, — начал мистер Маккензи, пристально разглядывая Брайони. Потом нехотя переключил внимание на Джека. — Таковы правила, — кратко объяснил он. — Твоей собаке полагалось справиться с отвлекающими моментами.

— В тот момент, когда Джесс работала, другая собака влезла в середину отары. Это не назовешь всего лишь отвлекающим моментом.

Если раньше Джек напоминал темнеющие перед грозой облака, то теперь загремел гром.

— В правилах на этот счет ничего не сказано, — ответил судья. — Мы проверяли. Мне очень жаль, старина.

— Черт!..

— Но ведь наступит следующий месяц, мы проведем следующие состязания, — успокаивал Джека судья. — А сейчас пусть Том Хиггинс для разнообразия порадуется первой премии.

Затем он бросил последний оценивающий взгляд на Брайони и, пока Джек не начал спорить, заспешил к судейской трибуне.

— Это несправедливо, — заметила Брайони. — Как вы думаете, если я пойду и объясню…

— Это ничего не изменит. Я могу подать жалобу, но игра не стоит свеч: Том Хиггинс — его тесть.

— Том Хиггинс… Тот, кто выиграл?

— Да.

— Насколько я понимаю, тут дело не в деньгах или в чем-то таком. Гарри и я наблюдали за вами. По-моему, Джессика была великолепна! Самая лучшая. Гарри тоже так подумал. Поэтому он и попытался встретиться с ней. У вас лучшая собака! С премией или без премии.

Выражение лица Джека по-прежнему предвещало бурю.

— Гарри и я тоже не выиграли первой премии. Мы вообще не получили никакой премии. Гарри поднял ногу над очаровательными туфлями судьи Эдны Маккензи. Вы ее знаете? Бедняжка так разволновалась!..

Джек вытаращил глаза. Эдна Маккензи… жена Брайена.

— Но ведь вы здесь не затем, чтобы участвовать в состязаниях?

В его голосе звучало явное изумление.

— А почему бы нам и не участвовать? — улыбнулась Брайони. — Мы претендовали на звание чемпиона среди шнауцеров. У Гарри есть родословная. Мирна сказала, что мне нужно показать его и, может быть, кто-нибудь заплатит щенком за его племенную службу. — Она засмеялась. — Гарри бы это понравилось. Видите ли, сейчас он практикуется на подушках, на моей ноге, на всем, что попадется. Хорошо бы направить его интерес в более естественное русло…

Уголки его губ чуть заметно дрогнули.

В этом мужчине определенно что-то есть, подумала Брайони. Если бы только удалось заставить его улыбнуться…

Рядом с Джеком буквально из воздуха соткался ребенок. Девочка лет шести, очень худенькая. Брюки из грубой ткани свободно болтаются. Волосы стянуты в два хвостика. Она выглядела так, будто сбежала из сиротского приюта.

— Джек, Джесси не выиграла.

Тонкий голос, выдающий невероятное разочарование. И первый раз Брайони почувствовала всю тяжесть собственной вины.

Правда, она не намеренно позволила Гарри выскользнуть из ошейника. Даже если Джек Морган и упустил первую премию, разве это так важно? Это всего-навсего маленькая деревенская выставка. А все и так знают, что Джессика лучшая в округе собака.

Но эта малышка хотела, чтобы Джесс победила… Брайони снова опустилась на колени. Леггинсы образовали в пыли две ямки.

— Боюсь, во всем виноват мой пес, — призналась она девочке, забыв, что Джек наблюдает за ней. — Гарри охотился за овцами Джессики. Ты его не видела? Не знаю, что я с ним сделаю!

— Теперь Джесси не будет чемпионом Австралии…

Девочка не обвиняла, она только приводила факты.

— Что ты имеешь в виду? — Брайони посмотрела на Джека. — Это же всего лишь небольшая выставка. Я хочу сказать, что она не похожа на чемпионат Австралии…

— Правильно. Но за каждую выставку дают баллы, — печально объяснила девочка. — И надо собрать баллы за целый год. Джек сказал, что Джесси нужна еще одна выставка, и она наберет необходимое количество очков. И мы собирались поставить награду Джесси в моей комнате, потому что Джек позволяет Джесси спать на моей кровати…

Девочка замолчала, большие карие глаза наполнились слезами.

Брайони почувствовала, что сама сейчас расплачется.

— Прости меня.

Она замолчала. Какие бесполезные слова! Один взгляд на этого ребенка, и ясно, что ставка была больше чем награда. Девочка, выглядевшая как бездомная бродяжка, хотела иметь награду.

— Послушай, Мадди, будет еще одна выставка до того, как кончится наше время.

Не обращая внимания на Брайони, Джек шагнул и взял малышку на руки.

Но девочка не приняла его утешений.

— Нет, это был ее последний шанс, — прошептала она. — А вдруг что-нибудь случится?

— Ты думаешь, такое, как сегодня, может случиться во второй раз?

Он улыбался девочке. Это была улыбка, которую ждала Брайони и так и не дождалась. Улыбка, от которой плавилось сердце. На обветренном лице сверкали роскошные белые зубы. Глубоко посаженные карие глаза прищурились.

Весь его облик говорил о любви к этой девочке. Но Мадди оставалась глухой к проявлению этих чувств.

— Если мисс Лестер пообещает в следующий раз оставить свою собаку дома, мы выиграем, — уверял Джек малышку. — К тому времени ее, возможно, здесь не будет. Она не местная.

Конечно, она не местная, подтвердил его взгляд. Никто из местных не стал бы так по-идиотски себя вести.

— Нет, я местная! — Брайони выпрямилась и с вызовом посмотрела ему в глаза. — Я недавно сюда переехала.

Сидя на руках у Джека, девочка разглядывала ее.

— Как вас зовут? — осторожно спросила она.

— Брайони.

— Брайони — это красиво. А меня — Маделин, но моя… Все зовут меня Мадди.

— Рада познакомиться с тобой, Мадди.

Брайони не протянула руку, чтобы закрепить знакомство. Что-то подсказывало ей, что девочка не привыкла к ласке. Даже к ласке мужчины, который держал ее на руках.

— Я тоже только что переехала сюда, — сообщила Мадди. — Вы откуда приехали?

— В этот раз я приехала из Нью-Йорка.

— Но… Нью-Йорк в Америке.

— Молодец, правильно!

Брайони просияла. И Мадди застенчиво улыбнулась ей.

— Моя бабушка жила в Америке, — продолжала девочка. — Не думаю, что вы знали ее. Мы жили в Калифорнии.

— Ты американка? — Брайони и так уже догадывалась. Это стало очевидным, когда Мадди заговорила. У мужчины был австралийский выговор, а у девочки определенно другой. — Я очень рада познакомиться с тобой, Мадди. Я провела последние несколько лет в Штатах, и немножко тоскую по тем местам. На прошлой неделе был День благодарения[1], а здесь никто, кроме меня, об этом не знал. Пришлось мне есть свою индейку в одиночестве. А ты не тоскуешь по дому?

— Тоскую…

Мадди вопросительно взглянула на Джека.

— Твоя семья переехала сюда?

— Нет.

Лицо у девочки потухло, губы сжались. В глазах застыла боль.

Брайони слишком поздно сообразила, что не следует задавать такие вопросы. Ребенок глубоко вздохнул, будто приготовился признаться в чем-то постыдном.

— Маме я не нужна, — мрачно проговорила Мадди. — Бабушке была нужна, но она умерла. Теперь я должна жить с отцом.

— Понимаю…

Брайони задумчиво посмотрела на Джека, и сердце у нее заныло.

Отец, по-видимому, и есть Джек. Сходство, несомненно. Такие же глаза. И твердые очертания рта.

— Это твой папа?

— Мама говорит, что Джек мой отец. — По тону, каким девочка это произнесла, стало понятно, что она не верит ни единому слову из маминого глупого заявления. — Я хочу на землю! — Он, молча, опустил Мадди, и она принялась с интересом рассматривать Брайони. — Куда теперь убежала ваша плохая собака?

— Не знаю.

Брайони с отчаянием огляделась.

На опустевших трибунах, на самой верхней скамейке, стояла овца, словно раздумывая, стоит ли прыгнуть вниз. Единственная овца на площадке. Бог знает, где все остальные.

— Может быть, мне лучше сначала помочь поймать овец?

— Рискуя обидеть вас, мисс Лестер, — сухо возразил Джек, — скажу, что вы больше поможете, если поймаете свою собаку. Джессика и я справимся с овцами. А вы лучше сосредоточьтесь на своей собаке. Найдите ее и не позволяйте больше устраивать хаос. Это все, о чем я прошу. — Он протянул руку дочери. — Пойдем, Мадди.

Девочка посмотрела на руку Джека и отрицательно покачала головой. Потом, к изумлению Брайони, подошла и всунула свою руку в ее.

— Я помогу Брайони найти ее собаку.

— Мадди… — В голосе Джека послышалось усталое раздражение. Девочка застыла, съежилась и посмотрела на отца, словно ожидая удара. — Черт! — выругался он и опустился на корточки. — Все в порядке, Мадди. Ты пойдешь с мисс Лестер искать плохую собаку. — Он посмотрел на Брайони. — Могу я доверять вам? Вы приведете ее сюда, когда найдете своего пса?

— Конечно!

Брайони вспыхнула. Возможно, Джек Морган и образцовый фермер, но девочка боится его.

— Я не обижаю дочь, — проговорил он, словно прочитав ее мысли. — Никогда не обижал и не буду обижать. Клянусь вам! Все не так, как выглядит на первый взгляд.

— Да, конечно… Оставляем вас овцам, мистер Морган, — стараясь говорить беззаботно, произнесла Брайони. — А мы, Мадди Морган, пойдем искать Гарри.