Сюзанна Брокманн Притяжение ночи Книга 2 Выстрел в любовь

1

У Джоан закружилась голова. Она бросила на стол утренний выпуск «Юс-эс-эй тудэй» и быстро набрала сначала номер Миры, потом Дика, но оба оказались заняты. Так и не переговорив ни с одним из своих непосредственных начальников, Джоан позвонила Мередит в Вашингтон.

К счастью, та оказалась на месте, и хотя в столице было довольно рано, но все же, слава богу, на три часа больше, чем здесь.

Нa первой странице «Юс-эс-эй тудэй» напечатана фотография двух «морских котиков» в бою, – без предисловий начала Джоан. – Ты ее уже видела?

– Ух ты! – чуть не задохнулась Мередит. – Вот это ребята! Ты знаешь, если бы я была уверена, что миссис Элисон не хватит кондрашка, я бы сейчас же отсканировала этот снимок и сделала себе фотообои в кабинете, чтобы…

– Ди подожди ты! – перебила ее взволнованная Джоан. – Тут нет ничего смешного, ты зря так радуешься. Все очень серьезно, Мер. Мне нужно знать, и как можно скорей, откуда взялась эта фотография и кто, черт возьми, дал разрешение опубликовать ее в ведущей газете!

– Ну не горячись ты так, – затараторила Мередит. – Расслабься, Джоан. Это самая сенсационная история про Брук Брайант, которую когда-либо печатала пресса. Вполне очевидно, что она закрутила роман с настоящим героем. А разве это не здорово? И хотя фотография не наша, пока что мы не получили ни одного плохого отзыва. Все идет нормально.

– Ничего нормального я тут не вижу! – продолжала бушевать Джоан. – Мы облажались на все сто! Малдун сейчас задействован в подготовке к очень важной операции против террористов! Достаточно того, что его имя и фамилия каким-то образом, минуя меня, просочились в прессу. Я не давала на это разрешения! Предполагалось, что его будут называть «безымянным лейтенантом американского флота», не более того. И что мы видим? Его портрет крупным планом печатают в газете, чтобы все члены Аль-Каиды смогли хорошенько его запомнить. Получается, что мы вознамерились подставить этого человека. Чушь какая-то! Этого не должно было произойти! И как мы будем теперь оправдываться, если, не приведи Господь, этот герой в ближайшем будущем благодаря нашим стараниям окажется мертвым героем?! А теперь я еще раз попрошу тебя в самое ближайшее время выяснить, откуда взялась эта фотография, чтобы я могла лично разобраться с виновниками.

Мередит быстро поняла всю серьезность ситуации:

– Я немедленно займусь этим.

Джоан отключилась и снова позвонила Мире, одновременно разглаживая на столе газету.

Номер начальницы по-прежнему был занят.

На фотографии, вне всяких сомнений, был Майк Малдун. Его лицо, по всей вероятности, озаряло пламя взрыва. Майк был одет в черный костюм. Именно такую одежду надевали все «морские котики», когда им приходилось участвовать в боевых операциях. Одной рукой он держал за шею второго «морского котика». Джоан показалось, что это тот самый старшина, которого прозвали Непредсказуемым. Скромная надпись внизу сообщала, что на фотографии изображен Майкл Малдун. Спасибо и на этом!

И хотя Джоан продолжала злиться, она не могла не признать, что снимок был вполне профессиональным.

В руке Малдун держал оружие, указывая им в сторону кого-то третьего, кого не было видно на фотографии и в направлении которого, видимо, в тот момент и бежали «морские котики» вниз по узкой и каменистой горной тропе.

Но самым замечательным, делавшим снимок достойным особого внимания, было выражение лица Малдуна. Рот Майка был открыт, словно боец выкрикивал какой-то приказ, в глазах горел неистовый огонь. Малдун как бы являл собой живое воплощение решимости и воли к победе.

Боже! Неужели она до сих пор так и не разглядела в этом юноше настоящего Майка Малдуна? Джоан вспомнила первые минуты их знакомства. Нет, ни за что в жизни она не могла бы предположить, что боец на снимке и молоденький лейтенант в сверкающей белой форме, с вежливой улыбкой на губах и гордой осанкой – один и гот же человек!

Наверное, именно это немного успокаивало Джоан, иначе у нее мог запросто начаться сердечный приступ. Малдун на этой фотографии разительно отличался от Малдуна, который спокойно разгуливал по территории военно-морской базы, показывал своей спутнице местные красоты и обедал с нею в ресторане.

Тому, кто захочет узнать его по снимку в газете, предстоит еще помучиться.

Тем не менее сейчас ему следовало проявить благоразумие и на некоторое время переехать со своей квартиры в какое-нибудь более безопасное место. Хотя бы до того момента, когда сеть Аль-Каиды в этом районе будет полностью ликвидирована.

Господи, как же он будет недоволен!

Джоан снова внимательно посмотрела на снимок. Нет, он сделан явно не во время очередной тренировки. Это было видно даже неопытным глазом.

Зазвонил мобильный телефон. В трубке раздался взволнованный голос Мередит.

– Мы узнали имя фотографа, – начала докладывать она без предисловия. – Ее зовут Камил Лапен. Она француженка, работает на ультраправый политический еженедельник, редакция которого находится в пригороде Парижа. Наши источники подтверждают, что она действительно была в Афганистане во время этой фотосъемки. Она посещала эту страну несколько раз за прошлый год. Секундочку… Название ее газеты буквально переводится как «Правда… такая-то и такая-то». Да, вот еще что! Она только что давала интервью «Си-эн-эн» и утверждала, что сделала снимок сама в прошлом году в Афганистане. Она говорила, что лейтенант Малдун – это тот, который на фотографии…

– Я знаю, кто из них кто, – оборвала ее Джоан. – Продолжай.

– Ну, она говорила, что он тогда возглавлял какую-то секретную военную операцию по уничтожению очень важного убежища членов Аль-Каиды в восточной части этой страны. Потом она еще добавила, что он рисковал жизнью, чтобы, цитирую: «Спасти ее от верной смерти». И еще заявила, будто, когда она делала этот снимок… прости, конечно, но мне в это верится с трудом, потому что эти двое на фото куда-то очень решительно устремляются… Так вот, будто этот снимок она делала, когда у лейтенанта Малдуна было разбито колено.

– Коленная чашечка, – поправила Джоан. Вот почему Малдуну пришлось облокотиться на Непредсказуемого. Боже! Он спускался с горного склона сразу же после того, как перенес серьезную травму!

Джоан присела на стул, потому что ее собственные колени предательски затряслись.

– У нее остались еще какие-нибудь фотографии? – поинтересовалась Джоан.

– Она говорит, что нет. Будто это был единственный снимок. Очевидно, дело происходило ночью, а ведь нечасто случается, что камера щелкает именно в тот момент, когда все вокруг озаряется светом ракет и разорвавшихся в воздухе бомб. Это еще надо рассчитать!

– Сейчас не время шутить, Мер, – повторила Джоан. – Все равно не смешно. Как же это могло случиться? Разве у нее сразу после освобождения не отобрали и камеру, и весь отснятый материал?

– Да. Но вот эта одна-единственная пленка… – Мередит многозначительно прокашлялась. – Как бы это лучше выразиться… Ну, как ты думаешь, где она могла спрятать пленку, чтобы ее не нашли при обыске?..

Господи!

– Вот это уже забавно. Я представляю себе, как буду выглядеть, когда расскажу об этом Малдуну. А известно, почему она не опубликовала этот снимок раньше? То есть почему она не отдала его в газету, как только вернулась в Париж?

– Она уверяет, что ее «Правда-как-ее-там» напечатала фото на первой странице сразу же после того, как она выбралась из Афганистана. Но почему-то ни ее репортаж, ни этот снимок не заинтересовали «Ассошиэйтед Пресс». Может быть, потому, что эта самая «Правда», как выяснилось, недавно опубликовала серию снимков, сделанных еще в 1991 году во время операции «Буря в пустыне», но при этом заявила, будто их журналисты отсняли их совсем недавно. – Мередит хихикнула. – Типичный случай, как с тем мальчиком-пастухом, который всех пугал волком. Так им и надо! Правда, я почему-то склонна верить Лапен, что это единственный снимок, который у нее получился. Если бы оказалось еще что-то, уж в своей-то «Правде» она не преминула бы опубликовать их все.

– Это верно, – согласилась Джоан. – Что ж, хорошо.

– Итак, что дальше? – поинтересовалась Мередит. Хороший вопрос!

– Придется заранее снять для Малдуна номер в гостинице, – решила Джоан. – И предоставить ему охрану из агентов Секретной службы. Если, конечно, он на это согласится.

– Ты до сих пор считаешь, что ему понадобится отдельный номер? – удивилась Мередит. – Я хотела сказать, если он и есть последнее романтическое увлечение Брук Брайант…

– Забронируй ему номер, – отчеканила Джоан и повесила трубку.

Она порылась в сумочке, ища таблетки от головной боли, и набрала номер мобильного телефона Малдуна. Разговор предстоял серьезный и очень неприятный. Она затаила дыхание от напряжения, но Майк почему-то не отвечал.

Значит, беседу придется отложить. Вдали раздался голос Малдуна. Послание оказалось коротким и точным: «Оставьте свое сообщение, я вам перезвоню».

– Майк, это Джоан. – Прекрасное начало! Но не могла же она оставлять ему в виде короткого сообщения подробное объяснение своего промаха. – Позвоните мне сразу же, как только сможете, хорошо? Нам необходимо поговорить. Это очень важно.

Она захлопнула свой телефон. И снова взяла в руки газету, чтобы – в который раз! – вглядеться в фотографию. Да, это разозлит его. А кого, бы не разозлило? Но мужчина, который способен бежать как ни в чем не бывало с разбитой коленной чашечкой?.. Значит, он вполне способен контролировать себя даже в экстраординарных ситуациях. Отсюда можно сделать вывод: такой человек вряд ли будет сердиться на нее слишком долго.

Или будет?


– Оба-на! – нахмурился Космо.

В этом коротеньком выражении, на которое был способен только немногословный Космо, собрались все эмоции, которые в данный момент испытывал боец. Правда, никаких более крепких выражений Малдун не слышал от него за все время, пока они оба числились в команде номер шестнадцать.

Он повернулся и увидел, что Космо пялится в экран телевизора, висевшего в углу небольшой закусочной, куда приятели зашли подкрепиться.

На этот раз они выбрали себе не просто закуски, а решили пообедать по-настоящему, потому что лейтенант-коммандер Паолетти ценил своих бойцов и следил за тем, чтобы они нормально питались. Этот маленький сонный городок в Калифорнии привык к внезапным появлениям вертолетов «морских котиков», которые быстро спускались на землю на своих тросах и отправлялись обедать. На этот раз большинство бойцов выбрали популярный мексиканский ресторан, а Малдуну, который постоянно следил за своим весом, почему-то захотелось попробовать индейку, запеченную в тесте.

Кроме того, у него были свои планы на вечер, и ему вовсе не нужны были последствия, которые можно ожидать после употребления большого количества бобов.

– Смотри-ка, о тебе уже в новостях говорят, – хмыкнул Космо и ударил ладонью по стойке бара. – Эй, Фрэнк, включи нам, пожалуйста, звук!

Но Фрэнк занимался своими делами где-то в чулане.

– Сейчас подойду!

Малдун сделал один неуверенный шаг к телевизору, потом еще один. Господи, неужели он действительно видит на фотографии самого себя и Непредсказуемого? Совершенно верно. Это был он. Новости транслировали фото, где он обнимал за шею своего товарища.

Затем картинка изменилась. Теперь на экране возникла худенькая молодая женщина, коротко стриженная и крашенная под блондинку, с эффектно подведенными глазами.

– Вот черт, это же Камил! – Не в состоянии больше ждать, Непредсказуемый пододвинул к телевизору столик, встал на него и сам включил звук.

– Что еще за Камил? – поинтересовался Сэм Старретт, облокотившись о стойку бара.

Но им уже не было суждено выслушать пояснения Камил. Когда появился звук, она только сказала «…в Афганистане» и замолчала.

– Камил – это журналистка-француженка, которая хотела взять интервью у той скотины Зишана, а мы тогда должны были взорвать ту самую пещеру, – пояснил Кос-мо. – В прошлом году.

Все тут же встало на свои места.

Правда, тогда она была брюнеткой, но ее можно было узнать и со светлыми волосами.

– Но как ей удалось сохранить этот снимок? – удивился Малдун, обращаясь к Космо. – Мне казалось, что ее хорошенько обыскали и конфисковали все материалы.

– Так оно и было, – подтвердил тот. – Вот черт! Я сам лично ее обыскивал. Мы тогда забрали камеру и четыре ролика отснятой пленки.

– Нужно было тщательней ощупывать все подозрительные места, особенно полости, – назидательно произнес Сэм. Легко ему говорить! Он там не был и не видел эту отчаянную женщину.

– Наверное, так, – мрачно согласился Космо. На его скулах заиграли желваки, и он взглянул на Малдуна. – Я, скорее всего, кое-что проглядел. Не учел.

– Кто бы мог подумать! – кивнул Малдун. – Не стоит так переживать, Кос. Ладно, ничего такого страшного не произошло. Сколько месяцев минуло с тех пор, как была сделана эта фотография! Если бы ее напечатали, пока операция шла полным ходом, вот тогда другое дело…

В это время обозреватель, бойкий и самоуверенный, рассказывал с экрана о важной роли «морских котиков» и других спецподразделений в борьбе против мирового терроризма, причем лепил одну ошибку за другой, путая термины и факты. Что, впрочем, было не так уж и плохо. Чем меньше секретов разглашается вот так, по глупости, тем лучше.

Но затем обозреватель произнёс:

– Война продолжается, и мы все чаще сообщаем вам о героизме и храбрости наших бойцов. Простым людям всегда интересно узнавать подробности о тех, кто носит военную форму и совершает для нас свои подвиги. Очевидно, среди такой интересующейся публики оказалась и дочь нашего президента Брук Брайант. По некоторым достоверным источникам из Белого Дома нам стало известно, что она уже некоторое время ведет активную переписку по электронной почте с «морским котиком», лейтенантом Майклом Малдуном.

Что?!

– Оба-на! – снова высказался Космо. – Что, правда? Услышав эту новость, Сэм выпрямился.

И на телеэкране снова возникла злополучная фотография Малдуна и Непредсказуемого.

– Нет, – мрачно заметил Малдун. Источники из Белого Дома… Ему стало не по себе. – То есть я хотел сказать «да», но…

– Тихо! – резко произнес Сэм. – Я хочу послушать.

– Мисс Брайант прибывает в Сан-Диего сегодня днем, – продолжал за кадром все тот же жизнерадостный голос. – Она будет присутствовать на банкете, сопровождаемая лейтенантом Малдуном. Лейтенант Малдун находится слева на этом уже ставшем известным снимке.

Значит, некто, кого условно называют «достоверным источником из Белого Дома», предоставил журналистам фотографию, да еще в придачу сообщил его имя и фамилию.

А обозреватель все никак не умолкал, расплываясь в улыбке и чуть ли не светясь от радости:

– Нам также сообщили, что один из весьма узнаваемых помощников дочери президента уже занимается подготовкой к свадьбе, которая должна будет проходить со всем блеском и обязательно «под фанфары». Правда, пока что мы не имеем официального подтверждения или отрицания слухов о предстоящей свадьбе, однако не остается сомнений в том, что между Брук Брайант и лейтенантом Малдуном бурно развиваются романтические отношения. А сейчас мы перейдем к последним новостям в области автомобильной промышленности…

Космо снова ловко вскочил на стол и выключил звук телевизора.

Сэм взглянул на Малдуна:

– Что это еще за чертовщина?

Тот только покачал головой, которая у него и без того шла кругом:

– Это все Джоан, – начал объяснять он. – Да, я сначала действительно написал письмо, адресованное Брук Брайант, но только… Предполагалось, что я буду сопровождать ее во время сегодняшнего приема. Но я выступаю только в роли эскорта, и ничего более! Я даже не знаком с этой женщиной. И я писал ей только потому, что хотел задеть самолюбие Джоан. Я ведь отсылал сообщения через почту Джоан и знал, что она обязательно прочитает мои письма… Но отвечала мне сама Джоан. Я в этом больше чем уверен. Это определенно она. То есть она, конечно, выдерживала другой стиль и пользовалась адресом Брук, но… Это была Джоан, я знаю.

– Боже мой! – удивился Сэм и тут же рассмеялся. – Ты, Майки, парень хоть и умный, а дубина, каких мало! Значит, ты хотел, чтобы Джоан тебя приревновала?

– Нет, – не задумываясь ответил Малдун и тут же поправил сам себя. – То есть да. Господи, я уже сам ничего не понимаю. – Он действительно окончательно запутался в происходящем и замолчал.

Сэм снова расхохотался:

– Что ж, Малдун, похоже, твой план сработал. Прими мои поздравления в связи с предстоящей женитьбой на дочери президента.

– Не смешно, – сердито буркнул Майк.

– Ну прости. Ты прав. Смешного тут ничего нет. Наверное, неприятно, когда тебя используют. Ничего не скажешь!

– Да, сэр, – только и сумел вымолвить Майк.

Конечно, только Джоан могла быть тем таинственным источником из Белого Дома, на который несколько раз ссылался обозреватель. Очевидно, она подстроила все это с самого начала. Майкл все еще не мог поверить в то, что это именно она выдала его имя и фамилию, сделав их достоянием общественности. Лейтенант Майкл Малдун. Вот так просто, во всеуслышание. Да еще эта фотография!..

А он еще считал ее своим другом. И даже больше, чем просто другом…

– Да наплюй ты на этот прием! – просто посоветовал Сэм. – Кому нужны все эти условности? Как только приедем в Коронадо, я предлагаю отправиться в «Божью Коровку» и провести вечер за игрой в бильярд и хорошей выпивкой. Что скажешь? А ты, Кос? Присоединишься к нам?

Но Малдун покачал головой:

– Я не могу. Спасибо, Сэм, но я обещал присутствовать там, и я обязан сдержать свое слово.

Нет, он совсем не был похож на тех людей, которые работали в Белом Доме и попросту использовали своих друзей. Малдун посмотрел на Сэма, затем перевел взгляд па Космо и добавил:

– Но вы держите для меня местечко в баре. Я постараюсь отделаться от них как можно быстрей и присоединюсь к вам.


Когда Мэри-Лу принесла соседу почту, Донни на этот раз сразу же открыл ей дверь.

Правда, он передвигался чересчур медленно, да и вид у него был такой, словно он провел двенадцать часов подряд на Бурбон-стрит в Новом Орлеане. Без сомнения, на него подействовали лекарства, но дверь все же распахнулась, и Донни даже протянул соседке руку.

– Спасибо, – поблагодарил он Мэри-Лу, забирая у нее толстую пачку рекламных проспектов и конвертов.

– Прости, если я тебя обидела, – извинилась миссис Старретт, понимая, что пока рано проситься в гости. – Я ничего плохого не имела в виду. Я, наверное, просто погорячилась.

Он кивнул ей в ответ, чтобы замять инцидент. Или, может быть, он кивал лишь потому, что это был самый быстрый и самый легкий способ избавиться от назойливой соседки.

– Если тебе будет что-нибудь нужно, дай мне знать, дорогуша, – напомнила Мэри-Лу, и Донни закрыл дверь.

Она нагнулась, чтобы поднять радиопередатчик, при помощи которого контролировала сон ребенка.

Итак, жизнь постепенно налаживалась.

Или, по крайней мере, начинала входить в привычное русло.

Сегодня вечером вернется Сэм. Пока Мэри-Лу была на работе, он оставил ей на автоответчике сообщение о том, что приедет очень поздно и ждать его не нужно.

Правда, она все равно не будет спать, когда он доберется до дома. Так происходило каждый раз.

А не удивит ли его отсутствие жены? Вдруг он приедет, а ее здесь нет?

Да уж, конечно. Вряд ли он будет переживать хоть секунду, если она куда-нибудь исчезнет.

Жизнь налаживается. Лучше и не скажешь!

Ей хотелось простой, спокойной жизни, которая почему-то все время от нее ускользала. Постоянно возникали какие-то дурацкие проблемы, вставали непреодолимые преграды… Вот, например, всего несколько месяцев назад ей позвонила старшая сестра Джанин и заявила, что они с Клайдом переезжают жить во Флориду, чтоб ее!.. Не могли придумать ничего лучше, как отправиться через всю страну в какую-то задрипанную Сарасоту и осесть там навсегда.

Сначала уехала Джанин, а теперь выясняется, что Рене тоже решила сменить место жительства. Господи! Можно подумать, что Мэри-Лу повесила себе на шею табличку с надписью: «Хочу, чтобы меня бросили все!»

Ну как могла жизнь наладиться, когда каждый день судьба преподносила какой-нибудь дурацкий сюрприз.

Например, просыпаешься среди ночи и слышишь, как твой собственный муж выкрикивает во сне имя другой женщины.

А потом выясняется, что эта женщина – роскошная внешне, умница от природы, да еще и образованная – раньше сама служила во флоте, а теперь работает в ФБР и слывет отменным снайпером.

Мэри-Лу могла бы поспорить на какую угодно сумму, что если бы она погибла в автокатастрофе, например, в полдень, то в половине третьего того же дня Сэм уже названивал бы этой женщине, Алиссе Локке.

Но пока никакой трагедии не произошло, Сэм будет все так же приходить домой, оплачивать счета, возиться с Хейли, если, конечно, не застанет ее спящей, и падать в кровать, устав до изнеможения. А наутро, как правило еще до рассвета, проснется, отправится на работу, и все повторится сначала.

Неужели это и есть та самая нормальная жизнь, к которой она всегда стремилась?

Мэри-Лу хотелось расплакаться.

На улице, чуть поодаль, она увидела припаркованный пикап Ибрагима, и ей внезапно захотелось снова увидеть его добрую улыбку. Она прислушалась к радиопередатчику, убедилась, что в комнате малышки все тихо, и направилась вдоль по улице туда, где стояла знакомая машина.

Он заметил ее издалека и сам пошел навстречу, но перед этим вытер лицо и руки старым полотенцем, которое вынул из багажника своего пикапа.

– Как я рад видеть вас, Мэри-Лу, – произнес он своим мелодичным голосом, отчего ее имя зазвучало как припев в какой-нибудь популярной песне. – У вас все в порядке?

Она заставила себя улыбнуться через силу:

– Неужели вы научились читать мои мысли?

Он рассмеялся:

– Это было бы полезным качеством, но нет, этого я пока делать не умею. Вы обычно бываете днем дома, а вчера вас почему-то не было. Потом я не увидел вас на собрании и, надо признаться, заволновался.

Значит, он ходил вчера вечером на собрание и искал ее. Что ж, приятно слышать.

– Вы испугались, что я решила устроить себе пирушку и напиться?

– Нет, – покачал головой Ибрагим. – Ни в коем случае. Я уверен, вы сначала позвонили бы мне, если бы надумали сделать какую-нибудь глупость. Я боялся, вдруг кто-то из ваших близких заболел или даже умер. Вы говорили мне сами, что ваша мать плохо себя чувствует. Вот я и подумал…

– Что я рванула в Джорджию, чтобы посидеть у ее смертного одра, держа ее за руку? – Интересно, а в действительности она поехала бы к матери, узнав, что та умирает? Возможно. Если бы ее об этом попросили, то определенно поехала бы. Но мать никогда не попросит ее об этом. Ей куда приятней держать в руках бутылку джина, чем ладонь дочери. – Нет, днем я ездила в мастерскую, чтобы забрать свою машину… – Она чуть помолчала и добавила. – С приятелем.

Она видела, что он обратил внимание на эту паузу. Он замечал буквально все.

– А потом он пригласил нас с Хейли пообедать, – продолжала она. Ей очень хотелось поделиться с ним всем, что случилось с ней вчера. – Это мой новый знакомый, Боб. Я познакомилась с ним в библиотеке. Он очень милый. Он… – Она встряхнула головой и закатила глаза. – Ну кого я обманываю? Он определенно положил на меня глаз. Сегодня вечером он пригласил меня поужинать с ним. Обед – это ведь совсем другое. Там с нами была Хейли. Но ужин… Как вы считаете, он, наверное, решил приударить за мной, да?

– Похоже, что так. – Ибрагим устроился на обочине. – А он знает, этот ваш Боб, что вы замужняя женщина?

– Знает. – Мэри-Лу присела рядом.

– Тогда, может быть, он не такой уж милый, как вы мне его описали?

– Может быть, ему просто очень одиноко. – Уж она-то знала, что такое одиночество.

Садовник кивнул:

– Не исключено. И все же послушайте меня. Честный, добропорядочный мужчина должен знать, что нехорошо ужинать с женой другого мужчины.

– Вы знаете, где-то в глубине души мне очень хотелось принять его приглашение, – призналась Мэри-Лу. – Сэм приедет домой очень поздно вечером и… Вы, наверное, считаете меня ужасной, да?

Но он отрицательно помотал головой:

– Нет.

– Я раньше была очень хорошенькой, – продолжала Мэри-Лу. Ей хотелось, чтобы садовник понял ее. – И мужчины постоянно приглашали меня поужинать с ними.

Ибрагим внимательно посмотрел на нее:

– Став матерью, вы изменились. Вы уже не просто хорошенькая. Вы стали по-настоящему красивой. Материнство помогло вам раскрыть благородство души.

Мэри-Лу пришлось отвернуться. Господи, да она покраснела до корней волос! Как все странно! В его глазах не было и намека на – как это он тогда выразился? – сладострастие, и все же она почувствовала себя крайне смущенной и не сразу пришла в себя. Ей казалось, что Ибрагим обладает какой-то удивительной способностью видеть ее насквозь.

Наконец Мэри-Лу успокоилась и, посмотрев на него, вдруг подумала: интересно, какие ощущения испытываешь, когда целуешься с таким бородатым мужчиной, как Ибрагим? И что можно почувствовать, если заняться любовью с мужчиной, у которого такой теплый, всевидящий и одновременно очень нежный взгляд?..

Нет, с ней такого, конечно же, не случится никогда.

– Может быть, – предложил садовник, – вы сегодня вместо свидания сходите на собрание? Тем более что вы пропустили вчерашнее.

– Нет, я все же туда попала, – сказала Мэри-Лу. – После обеда я позвонила Рене. Она мой куратор в Обществе анонимных алкоголиков. – После встречи с Бобом ей обязательно нужно было выговориться. Мэри-Лу сначала позвонила Ибрагиму, но его не оказалось дома. Тогда она набрала номер Рене. – Она попросила меня приехать, и мы отправились к ней домой вместе с Хейли. Потом мы все вместе поужинали, и уже после этого отправились на собрание.

– Что ж, это хорошо, – кивнул Ибрагим.

– Ничего хорошего, – помрачнела Мэри-Лу. – Она пригласила меня к себе специально, чтобы сообщить новость. Оказывается, она через месяц переезжает жить в Сан-Франциско. Она будет очень далеко и, конечно, уже не сможет оставаться моим куратором. То есть, разумеется, мы будем созваниваться, но все же… Во-первых, это очень дорого, а во-вторых, она сказала, что мне еще рано иметь куратора, который контролировал бы меня только по телефону. Мне придется подыскать кого-нибудь в этом городе, в Сан-Диего.

– А вы сами как считаете?

– Наверное, она права, – согласилась Мэри-Лу. – Мне только… грустно сознавать, что она уезжает. У меня на самом деле очень мало друзей. Их стало мало с того момента, как я бросила пить, – уточнила она и снова посмотрела на садовника. – А если по правде, то все мои друзья – это вы и сумасшедший Дон. И еще этот мерзкий Боб. Он, наверное, специально ищет таких вот жалких замужних женщин, которые изголодались по сексу и которым хочется, чтобы рядом с ними был хоть кто-нибудь. Нет, я не пойду с ним ужинать. Никогда. Он вовсе мне не друг. Если, конечно, он относится ко мне несерьезно. А если серьезно, то он очень симпатичный.

Ибрагим удивленно посмотрел на нее.

– Да, я, наверное, кажусь вам сейчас очень жалкой, – кивнула Мэри-Лу. – Я и сама это понимаю. Я такая жалкая, что меня, наверное, нужно убить.

– Нельзя говорить такие вещи.

– Да, – печально усмехнулась миссис Старретт. – Я знаю. Я не хотела. Если меня не будет, кто станет заботиться о Хейли? Только не Сэм, это уж точно! – Она встала и отряхнула джинсы. – Больше не буду вам мешать. Мне надо будить Хейли. Мы должны съездить в одно место. Мне поменяли багажник в машине, и теперь он хорошо запирается, вот только от него имеется всего один ключ. Мне кажется, нужно сделать дубликат прежде, чем я сдуру его потеряю. – Она помолчала. – Вы случайно не знаете, где здесь мастерская по изготовлению ключей?

Ибрагим поднялся следом за ней.

– Милях в четырех отсюда есть садоводческий центр. Вот там в отделе скобяных изделий можно изготовить ключ. Это рядом с моей квартирой. Мне сегодня как раз нужно будет днем заехать туда за семенами. Если хотите, я могу взять у вас ключ и сделать вам дубликат.

– Правда? – Ее глаза загорелись надеждой, но тут же снова погасли. – Нет, это не годится. Ведь вам потом придется снова ехать сюда.

– Так вы пойдете сегодня на собрание? – спросил садовник. – Мы могли бы встретиться там.

– Да, наверное, – обрадовалась Мэри-Лу. – В католической церкви.

– Вот и хорошо, – кивнул Ибрагим. – Значит, вам не придется будить Хейли.

– Вас это точно не затруднит?

– Для меня это сущие пустяки, уверяю вас. И мне будет очень приятно повидаться с вами вечером. И с Хейли тоже.

Мэри-Лу кивнула, достала из кармана связку ключей и сняла с кольца ключ от багажника. Ей тоже будет приятно повидаться с ним вечером. Гораздо приятней, чем, например, с Бобом Швегелем.

Он взял у нее ключ, и она обратила внимание, что пальцы у него были теплыми и очень темными.

– Да! – спохватилась она. – Я ведь должна дать вам деньги на новый ключ. Подождите, я сейчас сбегаю домой.

Он только махнул рукой и положил ключ к себе в карман:

– Отдадите потом. Я принесу вам квитанцию. Один ключ стоит недорого.

– Спасибо, – улыбнулась Мэри-Лу. – Вы настоящий друг.

Ну кто бы мог подумать, что она подружится с почти черным арабом?!

Но раз уж на то пошло, кто бы мог подумать, что она, выйдя замуж за своего героя – настоящего героя! – станет самой несчастной женщиной во всем мире? И при том у нее вроде было все: и дом, о котором она мечтала, и деньги в придачу.

Жизнь зачастую бывает слишком сложной и такой непонятной!

Загрузка...