Признания повесы

Глава 19

Джеймс, не моргая, смотрел на Брэндона.

– Прежде чем ответить, я хочу знать, чего вы ждете от нашего партнерства.

Брэндон разгладил манжету. Недоверие Ланздауна можно понять. Сложившаяся ситуация не вызывает желания верить в искренность человеческой натуры.

– Поскольку мы путешествуем в одном направлении, приятнее – и благоразумнее – преодолеть это расстояние вместе.

– Думаете, я поверю, будто вы пришли и делитесь своей информацией только потому, что считаете это более приятным?

– Ланздаун, я понимаю, почему вы не доверяете ни мне, ни кому-либо другому. Но я здесь не для того, чтобы доставить вам неприятности.

– Значит, вы хотите стать партнером? Делиться информацией, уликами?

– Почему нет? Наши позиции окрепнут, если мы объединимся.

– А когда мы найдем список?

– Когда начнем действовать сообща.

– Но мы преследуем разные цели.

Брэнд пожал плечами.

– Перейдем по мосту, когда дойдем до него. Но решение будем принимать вместе.

Джеймса никак не удавалось убедить.

Он хмыкнул, задумчиво разглядывая Брэндона, и спросил:

– Какие у вас причины доверять нам? А может, это мы с Вереной убили Хамфорда и украли список? А потом придумали любовные письма, шантажиста и все прочее, чтобы скрыть наши истинные намерения?

– Джеймс! – воскликнула Верена.

– Это разумный вопрос, – грубо парировал Джеймс. – Хамфорд был здесь незадолго до того, как его убили. Неприятно сознавать, но нас с тобой вполне могут заподозрить в этом преступлении.

Верена покраснела.

– Об этом больно думать.

– Только потому, что это правда, – отозвался Джеймс, глядя ей в глаза. Что-то проскользнуло между ними, едва уловимое, отчего Верена поджала губы.

Брэндон наблюдал за ними с растущим интересом. Возможно, это именно то, на что намекал Колбурн, говоря о тайнах Верены.

– Что означает быть Ланздауном?

Джеймс вскинул бровь и посмотрел на сестру.

– Рассказать ему? Или сама расскажешь?

Верена вздернула подбородок:

– Не думаю, что ему нужно это знать.

Еще как нужно. Просто необходимо. И, не дав Верене снова возразить, Джеймс сказал:

– Ты уже все равно разболтала наши самые сокровенные тайны. Так договаривай то, чего не успела.

Брэнд улыбнулся, когда Верена наградила брата пылающим злостью взглядом.

– И не надо так на меня смотреть, – сказал Джеймс. – Если ты достаточно доверяешь ему, чтобы сообщить о моих досадных промахах и последовавших за ними неприятностях, можно рассказать и обо всем остальном. – И, чуть помолчав, добавил: – Мне бы не хотелось, чтобы что-то выплыло наружу потом, поставив под удар наше сотрудничество.

Раскрасневшаяся Верена разглядывала свои туфли. Наконец, после молчания, показавшегося вечностью, сказала:

– Ладно. Но, по-моему, твой совет неудачен.

Брэнд ждал.

Верена немного повернула кресло, чтобы сидеть точно напротив Брэндона, хотя и избегала его взгляда.

– Это очень трудно, но я... лучше уж ты узнаешь это от нас. Моя семья... Ланздауны...

Красивые часы на камине тикали, отмечая уходящие секунды, Брэндон ждал.

Верена вздохнула и начала снова:

– Как ты знаешь, некоторые люди добывают средства к существованию своим умом. Ну, так вот, моего отца считают очень умным.

Джеймс сокрушенно покачал головой:

– Верена! Хочешь, я расскажу?

– А я что делаю? – с вызовом спросила она.

– Ты намекаешь. Давай выкладывай. Если не ты, это сделает министерство внутренних дел.

– Министерство... ты думаешь, там знают?

– Конечно, знают.

– Великолепно. – Сделав глубокий вдох, она, наконец, встретилась с Брэндоном взглядом. – Мой отец – французский граф.

Только и всего?

Брэндон нахмурился, потом сказал:

– У моего деда ирландский титул. Он разводил лошадей и был очень...

– Нет, нет, – сказала Верена, ломая пальцы. – Ты не понимаешь. Мой отец иногда французский граф.

Брэндон помолчал.

– Иногда?

– А иногда он – русский аристократ.

– Как-то раз он был итальянским князем, – с готовностью подсказал Джеймс. – Это была его коронная роль.

– Ему всегда шел красный цвет, – заметила Верена, не смея взглянуть на Брэндона.

Джеймс был прав – настало время раскрыть все карты. И лучше сейчас, чем потом, когда она окончательно потеряет голову. Разумеется, она знает, что теперь ее ждет. Недоумение, за которым последует недоверие. Комок подступил к горлу Верены.

Хрипловатый голос Брэндона прервал ее размышления.

– Понятно. Ваш отец... – Он потер лоб. – Боже мой.

– Наш отец – сегодня французский граф, завтра – русский аристократ, в зависимости от обстоятельств. И это у него очень хорошо получается, – заявил Джеймс.

Брэнд медленно кивнул. Вопросительно посмотрел на Джеймса, потом на Верену.

– А вы двое?

Верена нахмурилась:

– Что – мы двое?

– Вы тоже граф и графиня? Или русские князь и княгиня?

– Разумеется, нет! – горячо воскликнула Верена.

Джеймс хмыкнул:

– Верена слишком упряма, чтобы принимать участие в подобных возмутительных розыгрышах, а я никогда не мог достигнуть высот отца в этом деле. Довольствуюсь своим ремеслом.

– Ремеслом?

Джеймс мгновение колебался.

– Карты.

– А, – отозвался Брэндон. – Стало быть, это у вас семейное.

У Верены перехватило дыхание. Ей показалось, что Брэндон едва сдерживает улыбку. Но не может этого быть. Его гордость не потерпит отношений с такими мошенниками.

Но когда она украдкой взглянула на Брэндона, то увидела в его глазах смех и тепло.

– Вообще-то вы не слишком меня удивили. Я уже заметил ваши способности за карточным столом.

– И вас это не волнует?

– Нисколько.

Действительно, подумала Верена. Их не связывают серьезные отношения, и он может извлечь выгоду из ее сомнительных связей, поскольку его это никак не коснется. Верена вздохнула.

– Теперь вы знаете все.

– Все?

Что еще можно сказать? Тут вмешался Джеймс:

– Вам бы понравился наш старик. Он – гений.

– В самом деле?

– Да. Вы убедились бы в этом, увидев его за работой.

– Не сомневаюсь, – сказал Брэндон. – И скоро мне представится такая возможность?

– Боже, нет. Родители сейчас во Франции. Без сомнения, извлекают выгоду из царящего там хаоса.

– Теперь вы знаете все наши секреты, – сказала Верена. За четыре года, прожитые в маленьком доме на Кингз-стрит, она ни одной живой душе не раскрыла их тайны, о которых сейчас рассказала Брэндону.

Не раскрыла потому, что знала образ жизни Ланздаунов. Как только джинна выпускали из бутылки, надо было двигаться в путь. Ланздаун пришел, увидел, победил, а затем ускользнул, прежде чем все открылось и обрушилось ему на голову.

Грустно, когда рассказ о своих родных можно приравнять к исповеди. И как обычно, только Ланздаунам есть в чём «исповедаться».

Но возможно, она слишком чувствительна. Возможно, у каждого есть свои тайны. Она пытливо посмотрела на Брэндона. В чем он мог бы признаться? В том, что страстно и безумно влюблен в нее?

Это было бы славно. Славно или печально? Сердце Верены болезненно сжалось.

– Ну? – спросил Джеймс, глядя на Брэндона. – Наше признание не изменило вашего решения? Все еще хотите связать свое будущее с нами?

– Еще больше, чем прежде. Мне просто не терпится начать. – Блеснули в улыбке зубы, синие глаза потеплели. – Надо внести в жизнь хоть какое-то разнообразие. А то что-то скучно.

– Разнообразие? – Верена нахмурилась. – Вы сами не знаете, что говорите. Порой я думала о том, что было бы очень неплохо поскучать.

– Скука хороша, когда она человеку по душе, – согласился Брэндон. – Но когда ее тебе навязывают, ты ловишь себя на том, что готов на что угодно, лишь бы разбить эти оковы.

Джеймс посмотрел на него с полным пониманием:

– Значит, решено. Ну и что будем делать с заварушкой, в которую угодили?

– Первым делом нужно обеспечить безопасность Верены, – вкрадчиво произнес Брэндон.

Она напряглась.

– Что?

Джеймс спрятал ухмылку:

– Вы теряете время, Сент-Джон.

– Она не должна находиться здесь, – еще более решительно заявил он. – Дело может принять опасный оборот. Особенно теперь, когда в него вмешалось министерство внутренних дел.

– И они знают, что мы здесь, – заметил Джеймс.

– Они упомянули о Верене. Не уверен, что они знают про вас.

– Узнают, – заметила Верена. Кто он такой, чтобы выдвигать подобные требования? – Думаю, они следят за домом.

Брэндон кивнул.

У Верены упало сердце. Боже, как же все это ей ненавистно. Как похоже на жизнь с родителями – всегда быть начеку, не раскроют ли их, всегда быть готовыми сбежать под покровом ночи.

Годы тренировок приучили ее, что этот момент неизбежен. В шкафу у нее до сих пор стоит дорожная сумка с вещами на случай, если придется уезжать ночью.

Она не заглядывала в эту сумку четыре года и уже не помнила, что в ней, но вид аккуратно застегнутой сумки придавал уверенности, помогал чувствовать себя защищенной.

И теперь она поняла почему. Если ты родился Ланздауном, то это на всю жизнь.

– У меня есть одна проблема в связи с образом жизни отца, – сказал Джеймс. – Если ты однажды хоть чуть-чуть нарушил закон, то навсегда остаешься под подозрением.

Брэндон кивнул:

– Вполне вероятно. Сначала они хотели обвинить в потере списка Уичэма, чтобы скрыть собственную небрежность. А потом, узнав историю Верены, переключили внимание на нее.

– Да, – согласился Джеймс, – если они потеряли нечто важное, непременно станут искать козла отпущения.

– Если мы не обнаружим преступников первыми, – вставила Верена.

– Для этого необходимо найти список, – сказал Брэндон.

Верена права, необходимо найти способ выманить злоумышленника из укрытия.

Брэндон откинул волосы со лба.

– Джеймс, как только мы надежно спрячем Верену, мы с вами... /

Верена встала, глаза ее засверкали.

– Вы с Джеймсом? Послушайте, Сент-Джон, мы в этом деле вместе. Куда вы, туда и я.

– В этом деле у вас нет права голоса. Наше предприятие небезопасно, и этим все сказано.

Джеймс с одобрением посмотрел на Брэнда:

– Две минуты партнерства, и вы уже отдаете приказы. Мне это нравится.

– Еще бы, – бросила Верена, – тебе-то он никаких приказов не отдает.

– Верена, будь благоразумна, – запротестовал Джеймс. – Не строй из себя жеманную барышню.

– Я ничего не строю. – Она сложила руки на груди. – Я участвую в деле, хочет того Сент-Джон или нет. Если только он не свяжет и не запрет меня в чулане, я пойду с вами.

Брэнд в задумчивости потер подбородок и вздохнул.

– Тогда даете слово, что не станете подвергать себя опасности?

– Нет.

Верена постучала пальцами по подбородку.

– Нам необходим план. Что, если мы притворимся, будто нашли список?

Джеймс нахмурился:

– И что дальше?

Мысль Брэндона лихорадочно заработала.

– Погоди, Джеймс. Она дело говорит. Если преступник поверит, что мы нашли список, нам останется только сидеть и ждать. Он вынужден будет действовать, опасаясь, что мы передадим список министерству внутренних дел. Шах, – произнес Брэндон.

– Нет, – возразила Верена, сияя фиалковыми глазами. – Шах и мат.

– Я понял! – воскликнул Джеймс. – Блестяще!

Верена ответила брату насмешливым взглядом.

– Не прикидывайся удивленным.

– Извини, – усмехнулся он.

– Это совсем нетрудно. Нам известен размер списка. Кроме того, преступник будет думать, что он уже у нас... будет надеяться.

Брэндон задумчиво кивнул:

– Мы можем использовать листок примерно такой же величины, но показывать его только на расстоянии.

Джеймс радостно потер ладони.

– Мы потребуем обменять его на письма... место встречи назначим. Таким образом, мы сможем контролировать ситуацию, вернуть мои письма, а главное – выяснить, кто стоит за этой аферой со списком.

Дерзкий план. Но, слава Богу, в обмене Верена не будет участвовать. Брэнд испытал облегчение.

– Нам понадобятся карета и резвые лошади, – сказал Джеймс. – Я привез свои лучшие пистолеты, но Верене тоже понадобится парочка.

– Разумеется, – спокойно согласилась она, словно предложение вооружиться было для нее самым обычным делом.

– Минуточку, – произнес Брэнд. – Одно дело – мы с Джеймсом встретимся с преступником, но совсем другое – привлекать к открытой встрече с противником вас.

Верена нахмурилась:

– Не вижу в этом ничего особенного.

– Напрасно. Этот человек – убийца. Я не хочу, чтобы вы испытывали судьбу.

Верена в изумлении уставилась на Брэндона. Он понял, о чем она сейчас думает. Ведь он не может ей ничего запрещать, как человек посторонний.

Или может? Потому что не совсем посторонний. Но это известно только ему и ей.

– Верена, я этого не допущу.

– Не вам это решать.

– Джеймс, скажите хоть вы ей.

Джеймс поднял руки:

– Зная ее темперамент, я лучше промолчу.

Черт побери. Брэндон бросил взгляд на Верену.

– Это опасно.

– Это было опасно с того самого момента, как Хамфорду передали список, а я, считая его просто добродушным старичком, любителем рассказывать забавные истории и критиковать правительство, пригласила его на ужин.

На скулах Брэндона заходили желваки. Ну как ее вразумить? Он мрачно посмотрел на Джеймса:

– Насколько я понимаю, вы позволите сестре пойти навстречу опасности.

Джеймс пожал плечами:

– Она никогда не слушала моих советов.

– Совершенно верно. – Верена вздернула подбородок. – Если мое участие тревожит вас, Сент-Джон, можете уходить. Мы с Джеймсом справимся и без вас.

Брэндон попал в ловушку. Он не может уйти, бросив Верену на произвол судьбы.

– Прекрасно, – мрачно заявил он. – Полагаю, мы можем начать немедленно.

– Что будем делать? – спросил Джеймс.

– Вести себя так, словно уже нашли этот треклятый список.

Верена кивнула:

– Поскольку преступника мы не знаем, придется убеждать в этом всех и каждого – слуг, родных, прохожих.

Брэндону показалось, что это несложно.

– А что с министерством? Мы скажем им правду?

– Нет, – ответила Верена. – Скажете, что список у меня, но где я его прячу, вам неизвестно.

– Мне не хотелось бы их обманывать, – заявил Брэндон.

Их взгляды скрестились, Верена нахмурилась.

– Кто убил Хамфорда?

– Неизвестно, – пожал плечами Брэндон.

– Вот именно. А кто знал, что список был у Хамфорда?

Министерство внутренних дел. Брэндон потер лоб. Боже, узел с каждой минутой затягивается все туже. Джеймс ругнулся.

– Об этом я не подумал. Надо поступить так, как предлагает Верена. Притвориться, будто список у нас в кармане.

– Нам понадобится тайник, – сказала Верена. – Пусть это будет один из ящиков моего письменного стола.

Брэндон нахмурился:

– Зачем нам нужен тайник для несуществующей бумаги? Просто притворимся, что он у нас есть.

Верена даже не удостоила Сент-Джона взглядом.

– Если мы хоть немного отойдем от избранной линии поведения, преступник сообразит, что это обман.

И тогда кого-нибудь убьют. Они понимали, что играют с огнем. Встретившись с Вереной глазами, Брэндон представил ее в постели, вспомнил ее кожу цвета сливок, пылающую от страсти, полуприкрытые глаза, когда она в экстазе прошептала его имя. Тело Брэндона моментально напряглось.

Что с ним творится?

Надо думать о чем-нибудь другом. И он представил себе Хамфорда. Перерезанное удавкой горло, капли крови на мостовой. Рядом с этим домом. Рядом с Вереной. Брэндону пришлось вцепиться в подлокотники, чтобы усидеть на месте.

– Верена, не...

– Брэндон. – Она не повысила голоса, не сделала угрожающего жеста. Но в ее тоне он услышал предостережение.

– Я не могу, – сказал он, – участвовать в осуществлении этого плана, если вы собираетесь подвергать себя опасности.

Глаза Верены сверкнули, но прежде чем она успела ответить, вмешался Джеймс:

– Прошу прощения, но вы, кажется, забыли, что в деле участвуем мы трое. Нам нужно работать всем вместе, если мы хотим разоблачить убийцу Хамфорда.

Брэнд оторвал взгляд от Верены.

– И я о том же. Если вам нужна моя помощь, пообещайте оберегать свою сестру от опасности. Я буду править каретой, а вы – сидеть внутри. Зачем же ей ехать с нами?

– Верена, он прав. Ты будешь нас отвлекать.

– Ох! – Верена подбоченилась. – Даже не знаю, кто из вас злит меня больше. Я вполне способна вам помочь, и вы это знаете. Великолепно стреляю, умею обращаться с лошадьми!

– Знаю, но я буду волноваться за тебя и...

– Отец позволил бы мне поехать. Он никогда не оставлял меня вне игры.

Джеймс застыл при этих словах.

– Да, конечно, но я не отец.

– Верена, мы только хотим защитить вас, – сказал Брэндон.

Ее глаза сверкнули презрением.

– Я не нуждаюсь в защите. Я иду на дело – с вами или без вас.

Брэндон вздохнул.

Верена скрестила руки на груди, стиснула зубы. Джеймс откашлялся, переводя взгляд с сестры на Брэндона.

– Э... прошу прощения, что вмешиваюсь, но, может, мы продолжим поиски списка?

Верена пожала плечами:

– Зачем?

– Министерство потребует список. Не думаю, что их удовлетворит объяснение, будто мы притворялись.

Верена закусила губу.

– Ты прав. Мы займемся этим попозже. Хотя все разрешится, как только... – Верена умолкла, глядя на Джеймса.

Они обменялись взглядами. Брэндон, хмурясь, выпрямился в кресле. Они что-то скрывают.

Но через мгновение Верена как ни в чем не бывало договорила:

– Как только мы схватим преступника.

Джеймс потер руки:

– Знаешь, Верена, по-моему, у нас все получится. Брэндон поднялся. Он потом спросит Верену, а сейчас ему есть чем заняться.

– Значит, решено. С этого момента мы действуем так, будто список у нас.

Верена кивнула.

– Когда преступник сделает ответный ход?

Джеймс нахмурился:

– Я бы дал ему два-три дня. Теперь он будет осторожен. Он не может позволить себе рисковать.

– Надеюсь, вы правы, – сказал Брэндон. Можно было добавить кое-что еще, но время пока не настало. Он кивнул Джеймсу и вышел.

В холле Брэндон остановился. Черт, ему совсем не нравился принятый план. Но что делать, придется его поддержать. Иначе Верена с Джеймсом продолжат без него, и будь он проклят, если оставит Верену в одиночестве расхлебывать эту кашу.

– Сейчас-сейчас, – весело сказал Гербертс, неся Брэндону пальто. – Уже уходите?

Брэндон взял у дворецкого пальто и надел.

Гербертс поспешил открыть дверь, посторонился и жестом указал на выход.

Брэндон вышел за порог и остановился. Нашарил в кармане монетку и, обернувшись, бросил дворецкому.

Гербертс, очень довольный, поймал ее:

– Вот черт! За что вы мне ее дали?

– Чтобы ты приглядывал за своей госпожой.

– Вы хотите, чтобы я, это, подглядывал в замочную скважину? Это, конечно, можно, только многого так не увидишь, разве что как леди Уэстфорт беседует со своим братом, мистером Ланздауном, и чаще всего о погоде.

– Бога ради... – Брэндон не знал, то ли смеяться, то ли плакать. – Я не хочу, чтобы ты шпионил за ней, недотепа. Хочу, чтобы примечал все необычное. Если увидишь, что что-то не так, сразу же пошли за мной. – Он достал визитную карточку и подал ее дворецкому. – Понял?

Гербертс взял карточку и, прищурив один глаз, воззрился на нее.

– Думаю, беды не будет, ежели я буду держать ухо востро, ведь это мой долг. – Внезапно улыбка пропала. – Постойте-ка, сударь! Вы думаете, что-то случится? Что-нибудь нехорошее?

Брэндон кивнул. Он не допустит, чтобы даже волос упал с головы Верены. Может, она и колючая, и по природе своей авантюристка, но она принадлежит ему, знает она об этом или нет. А Сент-Джоны всегда заботятся о своей собственности.

Брэндон нахмурился. Уж не познакомиться ли ему с родными Верены? Со всеми, если это возможно. Интересно, подумал он, где их искать? В Тайберне, или в эту пору они отдыхают за границей, в Бастилии?

– Твоя госпожа – очень необычная женщина.

– Это уж точно. – Дворецкий почесал нос и подмигнул. – Не бойтесь, я буду следить за ней день и ночь. Как ястреб.

Именно это Брэндону и требовалось. Он махнул рукой на прощание и через несколько секунд уже садился в свой фаэтон.

В гостиной царило молчание. Верена едва сдерживала слезы при взгляде на дверь.

Спустя какое-то время Джеймс тихо произнес:

– Прости меня.

Верена молча кивнула. У них не было выбора. Как только они получат письма Джеймса, им придется покинуть Лондон. Верена обвела взглядом гостиную. Здесь ее дом. Другого у нее нет.

– Ты, наверное, вернешься в Италию? Джеймс кивнул:

– Чтобы закончить со своими инвестициями. Поедешь со мной?

Ей было все равно, куда ехать.

– Наверное, нужно сообщить обо всем отцу... – Голос ее дрогнул, она зажала рот ладонью, чтобы сдержать рыдания.

Джеймс наклонился к сестре, взял ее ладони в свои.

– Мне жаль, что другого выхода нет.

Верена была в отчаянии. Она высвободила руки, вытерла глаза.

– А что нам делать? В министерстве внутренних дел знают, что я – Ланздаун, и вскоре догадаются, что ты тоже здесь, если уже не догадались. Они ни за что не поверят, что у нас нет пропавшего списка.

– Особенно после того, как мы станем притворяться, будто он у нас. Сент-Джон прав, – с тяжелым вздохом произнес Джеймс. – Кто-то должен заплатить за проклятый список, и это будет один из нас.

– Брэндон считает, что может нам помочь.

– Не нам, а тебе. – Джеймс нахмурился. – Верена, что для тебя Сент-Джон?

Что он для нее? Добрый, заботливый, хоть и грубоватый. Неотразим и ужасно упрям.

Трудно сказать, но, возможно, она могла бы привязаться к нему. Гораздо сильнее, чем того требовала безопасность.

На короткое время она позволила себе забыть, что между ними лежит пропасть. Больше это не повторится.

Верена через силу улыбнулась брату.

– Что для меня Сент-Джон? Разве что друг.

Именно друг. И не больше. В ее жизни нет места для такого мужчины. Он слишком хорош для нее. Верена отбросила неприятные мысли. Сейчас нужно помочь Джеймсу. Все остальное не важно.

– Идем, – сказала Верена, с деланным энтузиазмом потирая руки. – Нас ждет работа.