Проект «anima». Деймон (СИ)

ГЛАВА 11

Так началась их новая жизнь. Точнее она не была такой уж новой. И ничего не изменилось, кроме того, что Дей по вечерам начал встречать свою подругу у станции метро. Они шли по холодным улицам и разговаривали. Обо всем на свете начиная от погоды, заканчивая историей мировых религий. Суть последнего от молодого человека постоянно ускользала. То есть он способен был осознать, что есть такие понятия, как «Бог», «вера», «религиозное учение», но не понимал, кому и зачем они нужны. Деймону нравилось гулять, держаться за руки, и разглядывать пестрые витрины. У молодого человека даже была любимая. Он всегда останавливался на пару минут возле кондитерской лавки и разглядывал выставленные на лотке пирожные. Пока создать нечто подобное ему не удавалось, но он отчаивался. А Эмма не могла пройти спокойно мимо модного бутика, в витрине которого было выставлено белое платье, расшитое изящным кружевом и жемчужным бисером. Легкое, будто сотканное из миллиарда снежинок. Оно было необыкновенным. И девушка думала: «Вот бы примерить его и посмотреть на себя в зеркало». За эти годы она отвыкла от дорогих вещей. И не слишком страдала от того, что не может их покупать. Местное понимание моды было выше ее собственного. Но по простым, и в то же время, изысканным платьям она скучала.

— Почему ты не купишь его? — спросил ее однажды молодой человек.

Эмма вздрогнула, будто он разбудил ее своим вопросом. Потом еще раз посмотрела на белоснежное чудо и тяжело вздохнула. На подставке рядом с платьем стояла карточка-ценник. Вот в него все и упиралось.

— Оно слишком дорогое.

— И что? Ты ведь хочешь это платье. Я вижу: оно тебе нравится. Так почему ты не купишь его?

Эмма только покачала головой и грустно улыбнулась. Иногда ее друг был так сущим ребенком. Нет, она не имела ничего против. Это ведь вполне нормально. Жизненный опыт — дело наживное. Но иногда она не знала, как реагировать на его наивные высказывания.

— Дей, я не могу себе позволить это платье. Да, я хотела бы его купить. Оно очень красивое. Но слишком дорогое. Понимаешь о чем я? У меня просто нет достаточного количества денег.

— Почему? Почему у тебя нет денег?

— У меня маленькая зарплата. Ее хватает, чтобы более или менее нормально жить. А о таких нарядах мне остается только мечтать. Дей, ну что ты загрустил? Не в деньгах счастье. И не в платьях тоже. Так что я переживу. Пошли лучше домой. Я ужасно замерзла.

Этот разговор от чего-то запал Деймону в сердце. Он постоянно возвращался к нему. Эмма сказала тогда: «Я не могу себе этого позволить». И слышать это было отчего-то очень неприятно. А еще, теперь, он начал замечать тихую тоску, с которой она оглядывала витрины магазинов. И это казалось ему неправильным. Ведь Эмма должна улыбаться, а не грустить. Ему захотелось сделать так, чтобы его девочка могла себе позволить и красивые вещи, и все-все-все что она хотела. И парень решил сделать для этого все, что в его силах. Оставалось только понять, что конкретно он должен будет сделать.

Деймон половину ужина ерзал на своем стуле, отвечал невпопад и смотрел исключительно в свою тарелку. Эмма сначала не замечала этого, потом делала вид, что не замечает. Но через десять минут не выдержала и спросила:

— Дей, ты ничего не хочешь мне сказать?

Парень резко подобрался и настороженно посмотрел на подругу. Но промолчал. Потому, как он ничего не хотел сказать. Понимал, что придется, но желания общаться на эту тему у него пока не было. Он не знал, как его подруга отреагирует на его решение. Боялся, что она будет против. Но в то же самое время понимал: он не отступится, даже если она запретит. Потому, что это правильно.

— Ты нервничаешь, и мнешься, не находя себе места. Из этого я могу сделать вполне закономерный вывод о том, что ты хочешь мне что-то сказать, но не знаешь, как это сделать. Я права?

— Нет… да… Эмма, я… — И снова пауза, сопровождающаяся тяжелым вздохом.

— Дей, не томи.

— Эмма, я могу устроиться на работу?

Девушка на секунду задумалась, нахмурившись машинально и запустив пальцы в волосы. Она попыталась ответить на поставленный вопрос максимально честно и беспристрастно:

— Теоретически, можешь. Но выбор у тебя невелик. Только те профессии, которые не требуют специальной подготовки и ID. Это будет сложно.

Деймон раздраженно дернул головой и с некоторым осуждением посмотрел на подругу. А потом сделал глубокий вдох и отчеканил:

— Эмма, я могу устроиться на работу? ТЫ не против?

— Дей, я когда-нибудь была против? — флегматично ответила вопросом на вопрос девушка. Помолчала пару минут, а, затем, не меняя тона, продолжила. — Ты свободен. Хочешь работать — пожалуйста, работай.

— И ты не хочешь узнать, зачем мне это нужно? — несколько сконфуженно проговорил молодой человек.

— Я это и так знаю. Тебе просто это нужно. Не заморачивайся по пустякам. И сам для себя реши: действительно ли это нужно Тебе? А дальше действуй. Если хочешь, конечно.

— Спасибо.

— Не за что, милый. Но для начала реши, чем ты хотел бы заниматься.

— Мне нравится готовить.

— Только те профессии, которые не требуют специальной подготовки и ID. Дей, ты чудесно готовишь, но…

— Хорошо. Я подумаю.

Но сколько молодой человек не думал над этим, решения не приходило. Парень без образования ID и страховки никому не был нужен. Ему отказывали. Когда мягко, когда в очень грубой форме. Часто просто смеялись и не воспринимали всерьез. Это было неожиданно больно. И обидно. Иногда хотелось бросить все, вернуться домой и больше не выходить из квартиры. Но он не мог себе позволить этого. Нельзя опускать руки. Нельзя сдаваться. Никогда. Но это так сложно. Эмма понимает. Поэтому старается не мешать ему и поддержать, насколько это возможно. Но получается не всегда.

— Как прошел твой день?

— Нормально.

— Тогда почему ты такой грустный?

— Этот мир несовершенен. Грустно.

— Нашел из-за чего расстраиваться! Дей, это нормально.

— Но почему тогда в сети говорят об обратном. Внушают…

Парень запнулся. И не то, чтобы ему не хватало слов, скорее наоборот. Слов было слишком много. И они набегали друг на друга, путались и терялись.

— Что у нас идеальное государство, идеальное правительство? Нет преступности, нет нищеты? А есть неиссякаемые возможности для развития личности… и можно заработать состояние, не имея за душой ни гроша. Это такая политика.

— И этому верят.

Эмма тяжело вздохнула. Она посмотрела на понурые плечи своего друга и отвела взгляд. Ей совершенно не хотелось видеть его потухший взгляд, направленный в пространство. Сейчас Деймон напоминал ей потерявшегося ребенка. Причем ребенка, который уже не верил, что его найдут. Хотелось успокоить его, объяснить, что все нормально. Но подобрать нужные слова все никак не получалось.

— Верят. До тех пор, пока не столкнутся с суровой действительностью. А у некоторых так хорошо промыты мозги, что даже это не помогает. Я и сама была такой же. Глупой. Наивной. Думала, что смогу сама получить образование, устроиться на хорошую работу, и ни о чем не беспокоиться. Я закончила три курса — первую ступень, только потому, что у меня были кое какие сбережения (подарки на дни рождения, деньги, которые мне давали на карманные расходы). Одновременно учиться и работать было весьма проблематично. А того, что я зарабатывала, едва хватало на съемную квартиру и еду. Непомерные нагрузки, бессонные ночи… к концу третьего курса я была похожа на призрак самой себя. Именно поэтому я и не смогла продолжить обучение. У меня не было ни денег, ни сил. Да, и желания тоже. Слишком тяжело это все.

— И твоя семья не помогала тебе? Ведь родители помогают своим детям.

— Не все и не всегда. Хотя, отец и мог бы. Он не бедствует. И для него дать образование единственной дочери не составило бы труда. Он на шмотки Евы в месяц тратит больше, чем стоит целый курс в моем институте. Но это был вопрос принципа. Он был против того, чтобы я, вообще, училась. Зачем образование девушке из хорошей семьи? Я должна была, по его мнению, выскочить замуж и в двадцать уже нянчить детишек. Мой отец не упускал случая это подчеркнуть подчеркивать мою зависимость от него. Он считал правильной позицию превосходства мужчины над женщиной. Издевательски интересовался: как бы я оплачивала свои счета, если бы он не давал мне денег? На все доводы, что, как только я получу образование, смогу устроиться на работу и сама себя обеспечивать, он просто смеялся. Как будто бы я рассказывала невероятно забавный анекдот! По его мнению, женщина должна украшать мужчину на публике и ублажать в постели. Ну, и рожать детей, конечно. Более ни на что противоположный пол был неспособен. И он не желает выбрасывать деньги в никуда. Ведь овладеть профессией по-настоящему я не смогу. Следовательно, работать все равно не буду. Потому что он, как сознательный гражданин не позволит этого. Ведь рабочие места должны занимать профессионалы, а не те, кто себя ими мнит. А я, как порядочная дочь, должна не о всяких глупостях думать, а к свадьбе готовиться. Мне он и жениха подыскал. Не поленился.

— Этот «жених», — Дей выделил последнее слово. — Он был плохим? Не нравился тебе?

— Не знаю, насколько он был плохим, но уж хорошим, точно, не был. Но мне он очень не нравился. Индюк самовлюбленный. Марк не желал тратить время на меня, и прямо заявил об этом. И еще, что узнать друг друга лучше мы сможем и после свадьбы. Все, что ему нужно обо мне знать, он знает и так. А сейчас ему не до капризов глупой девчонки. И, конечно, он мне не нравился. Слишком уж тот напоминал отца. Да и как может нравиться человек, который считает тебя почти вещью? Ты сам подумай, Дей.

— Мне безразличны люди, которые считают меня вещью. Я не понимаю, из-за чего нужно непременно испытывать по отношению к ним антипатию.

— А я понимаю. И ты поймешь. Со временем, конечно. Так вот, меня он бесил. Причем настолько, что я с ним в одной комнате находиться не могла. Моим личным рекордом были четыре с половиной минуты мирного сосуществования в гостиной. У него был ларингит и все эти четыре минуты он молчал. Но этот тип умудрился достать меня мимикой и жестами. Хотя, помолвка, даже с таким отвратительным парнем, как Марк — не самое страшное, что может случиться в жизни. А вот свадьба — совсем другое дело. Дей, если бы мы поженились, мне бы пришлось не только гостиную с ним постоянно делить, но и постель. От одной этой мысли, мне хотелось что-нибудь с собой сделать. А даже попыталась. Не знаю, было ли это отчаянной попыткой привлечь к себе внимание, или же избежать брака любым путем. Я действительно не знаю. Не уверена, даже, что в полной степени понимала возможные последствия своих действий. Все произошедшее слилось для меня в серую дымку непроглядного отчаяния. И я наглоталась таблеток. Глупо, конечно. Меня откачали. Доктор говорил отцу, что это попытка самоубийства, что мне нужна помощь, лечение. А он дал ему денег и сказал: «Доктор, ну, вы же понимаете, что если поместить ее в клинику, то репутации моей семьи будет нанесен ущерб. К тому же, моя дочь всего лишь перепутала дозировку и все. Не было никакого суицида. Она просто, не слишком умна, как и все женщины. Вы же читали статью доктора Эрика Винора об особенностях женского мозга. Кстати, моя дочь выходит замуж за его старшего сына».

А когда отец забрал меня домой, то пообещал, что если я, хоть словом обмолвлюсь, что это была не случайная передозировка, он до конца моих дней запрет меня в клинике для душевнобольных, а всем скажет, что я умерла. А пустой гроб хоронят, потому что разбилась в автокатастрофе и от меня ничего не осталось. Я сбежала на следующий день.

— А у тебя не было другой семьи? Тети? Дяди? Бабушки или дедушки?

— Родители моего отца живы и здоровы, если ты об этом. Но они, ни за что не стали бы мне помогать. Скорее уж, первыми засунули бы в психушку. Эти люди отчего-то всегда были мне чужими. Может, я и не права, но мне кажется, они с радостью забыли о моем существовании. А родители матери умерли, когда я была еще совсем маленькой. Мне некуда было идти, но оставаться на Юго-востоке было неразумно. Решила не рисковать. Кто знает, насколько далеко отец решился бы зайти? Так я и оказалась здесь.

— Жалеешь?

— О чем ты, Дей? Я жива, свободна, нахожусь в здравом уме и твердой памяти. А еще немаловажный момент: рядом со мной ты. И я никогда в своей жизни не была так счастлива, как сейчас. А что бы меня ждало там? Поверь, ничего хорошего.

— Но это же не правильно! Не справедливо.

— Да. Жизнь не всегда справедлива. Но это не повод впадать в уныние. Это — причина, по которой сдаваться как-раз-таки и нельзя.