ГЛАВА 2

Принц Кейтор, младший принц Королевского Дома Великой Паннории, по праву считался самой большой головной болью для всего почтенного семейства.

Начать с того, что он появился на свет на три недели раньше срока, что заставило короля упрекать супругу: увлечение игрой на бегах до добра не доводит. Мало того, принц родился рыжим, чего в Королевском Доме не водилось никогда. Король уже совсем было решил, что королева чересчур увлеклась, но в остальном ребенок рос вылитый папочка: те же ушки, глазки, носик и ротик. Его старший брат, наследник престола, которому к тому времени исполнилось пять лет, походил на своего родителя куда меньше.

Во-вторых, принц родился так быстро, что королевский акушер, вызванный по тревоге, не успел как следует одеться и принимал младенца в парадной мантии, под которой из одежды были только кальсоны и домашние шлепанцы.

В первый раз принц Кейтор ухитрился потеряться в возрасте шести месяцев, когда научился ползать. Изловить ползунка удалось только в тронном зале, который мало того, что находился на три этажа ниже, вдобавок к этому — располагался в другом крыле дворца.

Второй раз принц довел до головной боли своих родителей в двухлетнем возрасте, когда его впервые взяли на торжественное общегородское мероприятие, посвященное молебну о Коне Белом, одном из главных божеств Паннории. Ребенок растворился в толпе паломников с такой скоростью, что впервые за тысячелетнюю историю праздника пришлось вызвать солдат и разогнать демонстрацию. Как его не затоптал священный белый жеребец, в загоне которого и обнаружился беглец, — осталось тайной.

Когда отпрыску исполнилось пять лет, король, несомненно, находясь в состоянии помрачения рассудка, взял младшего принца с собой на маневры, которые устраивались в опасной близости от границ соседнего, крайне недружественного государства. С тех пор венценосный папаша зарекся брать Кейтора куда-либо вообще. Неугомонный мальчишка пропал и там, поставив под угрозу сами маневры, поскольку было неизвестно, откуда он выскочит в самый неподходящий момент.

К тому времени, когда уже поседевшие от страха и мысленно увидевшие себя казненными за измену рыцари охраны обнаружили пропажу, принц тихо-мирно сидел на заставе того самого соседнего, крайне недружелюбного государства и, затаив дыхание, наблюдал, как часовой вырезает ему из дерева лошадку. Когда злые, потные, мокрые и грязные (на пути им пришлось форсировать речку и прочесывать болото) — охранники возникли в дверях заставы, принц Кейтор молча взял лошадку, а также все остальные подарки, попрощался с обитателями заставы и спокойно направился прочь, на ходу снимая штанишки в предчувствии порки.

В семь лет он научился читать, и полгода спустя его случайно заперли на ночь в библиотеке. Опомнились, когда принц вслед за завтраком не явился к обеду. Прочесав замок и окрестности, слуги обнаружили мальчика в книгохранилище, причем было ясно, что времени он отнюдь не терял. С тех пор вопросы, которые принц стал задавать на уроках, вгоняли учителей то в краску, то в холодный пот, потому что ответов на большинство из них они не знали, а то, что знали, было рано говорить семилетнему ребенку. Вообще наставники сменялись с такой скоростью, что вскоре король стал платить премию за каждый день, проведенный с его младшим сыном.

В десять лет принца решили отдать в обучение, дабы сделать из него человека. По традиции, выбрали одного из самых верных и преданных вассалов, мужественного воина, прошедшего огни, воды и троекратную женитьбу. Но через два месяца принца Кейтора вернули по почте с гневным письмом, смысл которого сводился к одной фразе: «Ваше величество, за что вы меня так ненавидите?»

Шесть следующих аналогичных попыток результатов тоже не дали. И в конце концов принца, которому к тому времени стукнуло четырнадцать лет, заперли в монастыре, где предупрежденные о возможных неприятностях монахи на всякий случай сразу посадили Кейтора в карцер.

После этого в столице и дворце на целых два с половиной года воцарились мир и благолепие, нарушенные, впрочем, гневным письмом, подписанным целой делегацией горожан, проживавших поблизости от женского монастыря Святой Ундины. Они писали, что ночами им не дают спать крики младенцев, доносящиеся из святой обители.

Король послал в монастырь инспекцию, возглавляемую его женой и тещей, и тайное стало явным.

Оказывается, принц Кейтор недолго сидел в карцере — уже через несколько дней он ложкой принялся рыть подземный ход, но немного ошибся с направлением и вместо подкопа к государственной границе выкопал дорогу в соседний, женский, монастырь. Увидев на своем дворе грязное перепачканное землей существо с ложкой, монахини-ундианки сначала подняли визг, а потом, отмыв незваного гостя и на всякий случай проведя над ним обряд экзорцизма, обнаружили, что это — подросток, и переправили его в монастырь, адрес которого был предусмотрительно вышит на рясе принца. Дескать, если поймаете, — немедленно верните за приличное вознаграждение!

Монахини-ундианки выполнили свой долг, и о существовании подземного хода стало известно в монастыре. Настоятель мигом оценил открывшиеся перспективы — а вернее, просто понял, что не стоит стоять на пути у лавины, — и в благодарность создал принцу Кейтору человеческие условия. А именно — разрешил свободное посещение молебнов, открыл доступ в храмовую библиотеку и сделал другие послабления. Так что через два с половиной года, когда королева и ее матушка явились в монастырь Святой Ундины с инспекцией, там насчитывалось сорок восемь детей в возрасте от полутора лет до трех дней, а еще девять монахинь ожидали прибавления. Самым же странным и пугающим было то, что парочка младенцев оказались подозрительно рыжеволосы…

Скандал с превеликим трудом удалось замять — в монастыре Святой Ундины большинство монахинь были девушки из благородных семей, и далеко не все родители, проводившие в монастырь дочь, обрадовались ее появлению на пороге с ребенком в руках. После этого за принцем Кейтором установили жесткий надзор.

Через три года король запаниковал. Он чувствовал, что стареет, и совсем скоро ему придется уступить трон старшему сыну. Младший же останется без присмотра и контроля и еще неизвестно, что натворит, предоставленный сам себе. К тому времени, когда принцу исполнилось девятнадцать, у короля осталось всего три выхода из создавшегося положения.

Первое — отправить принца в эльфийский зоопарк как представителя рода человеческого. Второе — «подарить» его какому-нибудь эршарху на юге в качестве смотрителя гаремов. И третье — продать пиратам Железных Островов, у которых на галерах всегда недобор гребцов.

Был, правда, еще четвертый вариант — срочно отправить принца в кругосветное путешествие в компании какого-нибудь мага, решившего добраться до края земли, с условием, что мероприятие затянется на неопределенное время. Но этот вариант решили отмести в силу того, что ни один маг не пожелал переваливать на свою здоровую голову проблемы больной королевской головы.

И еще неизвестно, до чего бы додумался король, если бы не новый министр Тайной службы. Какими путями старый вояка пришел к власти в службе, осталось загадкой. Но на другой же день он явился к его величеству с докладной запиской о том, как и почему следует реорганизовать работу его ведомства. Суть предложений сводилась к тому, чтобы расширить аппарат за счет выходцев из благородных семей — и молодежь без дела не будет болтаться, и куча работы окажется сделанной. Побочным эффектом станет усиление дисциплины и уменьшение числа заговоров — ведь у каждого перед глазами будет наглядный пример, как поступают с бунтарями, смутьянами и просто социально опасными типами.

Король записку прочел, и она ему так понравилась, что венценосец тут же отдал приказ о реорганизации. Первым в список «молодежи благородных кровей» вписал собственного младшего сына, принца Кейтора.

И вот уже скоро четыре года отец-король спал спокойно, что при его подагре и желудочных коликах явление уникальное. Ибо принц Кейтор наконец-то нашел себя.

Он и сейчас вертелся возле кресла главного дознавателя, то шлепал по столу ладонями, то наклонялся к самому уху сослуживца, потирал руки, подмигивал, улыбался, делал ободряющие знаки и время от времени восклицал:

— Нет, ну вы посмотрите! Это же заговор! Это целое преступление! И я привел вам свидетеля! Вы только посмотрите, какой прекрасный свидетель! Умм! Пальчики оближешь!.. Ну, ну, малышка! Давай рисуй! Что там у тебя?

С этими словами он поспешил к столу, разделявшему старшего дознавателя и свидетеля. Вернее, свидетельницу.

Откинувшись на спинку стула, старший дознаватель с презрением смотрел на четырехлетнюю девочку, которая, высунув от усердия язык, что-то рисовала на его любимой книге «Полная военная энциклопедия. Мундиры, доспехи и вооружение народов мира». Подобно многим дознавателям и высшим чинам в Тайной службе, старший дознаватель пришел сюда из армии, и сия книга напоминала ему о прошлом. Сейчас она была раскрыта на иллюстрации, изображающей военную форму старого образца Эвларийского королевства, какой та была четыреста лет тому назад. Вернее, это когда-то была иллюстрация — сейчас, подтянув к себе «Полную военную энциклопедию» вверх ногами, девочка увлеченно рисовала углем прямо поверх иллюстрации, бормоча себе под нос:

— А вот дяди и тети — они вот тут и запутаны… А вот это — это они в земле! В земле! В земле!

— Вот! — Принц шлепнул ладонью по столу и повернул сияющее лицо к дознавателю: — Слышите? «Они в земле»! Мы имеем дело с убийством! Этот ребенок, — он погладил девочку по голове, — стал свидетелем жуткого убийства!.. Где эти дяди и тети, милая? — повернулся он к юной художнице. — Где они?

— Там, — махнула рукой девочка, чертя какие-то линии и вдохновенно зачеркивая нарисованных воинов. — Вот они запутаны, запутаны, запутаны. И вот так!

— Массовое захоронение жертв террора! — восхищенно прошептал принц Кейтор. — Лорд Дарлисс! Ну, пожалуйста! Посмотрите! У нас прямо в столице действует целая преступная группа! На их счету уже, — он быстро пересчитал зачеркнутых девочкой солдатиков, — восемь жертв! Кто следующий? Неужели мы будем молча смотреть, как кто-то убивает подданных нашего короля? Наших налогоплательщиков!

Девочка тем временем зачеркнула всех нарисованных воинов и принялась черкать что-то в углу листа.

— Что это, милая? — наклонился к ней принц.

— Дракон! — с серьезным видом объяснил ребенок.

— Черная магия! — вскричал Кейтор с таким видом, будто это все объясняло. — Некроманты! Они готовят заговор! Кормят дракона честными горожанами! Ты ничего не бойся, маленькая, — он погладил девочку по голове, — тебя защитят. Ты только скажи, где ты это видела?

— Там, — повторила девочка, — недалеко от нашего дома.

— Кошмар! — тут же отреагировал принц. — Невинный ребенок живет рядом с местом жуткого преступления! Милорд Дарлисс! Мы должны немедленно отреагировать на сигнал. Скажи, девочка, а ты сможешь показать это место? Ты только не бойся ничего — мы защитим тебя и твою семью. Ни один волосок не упадет с твоей милой умной головки! Ты нам покажешь это место?

— Какое место? — подал голос старший дознаватель. — Вы о чем, помощник Кейтор?

— Как — о чем? О месте, где лежат трупы! Трупы убитых и… и… — бросив взгляд на рисунок дракона, он закончил: — И где творится черная магия!

Лорд Дарлисс посмотрел на изрисованную книгу. Детей он не любил, разговаривать с ними не умел и вообще не понимал, для чего нужны эти суетливые капризные создания, которые только и знают, что все портить и ломать.

— Успокойтесь, помощник Кейтор, — вздохнул он с кислой миной. — С чего вы взяли, что это — убийство?

— Да вот с этого! — Принц ткнул пальцем в картинку. — Это — свидетельство невинного ребенка! Он сам видел трупы, закопанные в землю… Тут надо еще разобраться, что значит «запутанные», но, несомненно, мы имеем дело с магией или какими-то тайнами, которые предстоит распутать! Мы же создавались как служба, расследующая преступления!

— Преступления, совершенные против монархии! — повысил голос лорд Дарлисс. — А здесь…

— А кто вам сказал, что некроманты — честные люди? Им есть что скрывать! Вы мне только дайте разрешение, и я докажу! Ты мне покажешь это место? — снова обратился он к девочке. — Ну где ты видела закопанных дядей и тетей?

— Ага, — кивнула она. — Покажу. А ты мне дашь конфету?

Лорда Дарлисса аж перекосило, когда он услышал это «ты», но принц закивал головой с такой энергией, словно от амплитуды и силы движений зависело все на свете.

— Непременно! — заверил он. — По дороге я куплю тебе пять — нет, десять конфет!

— А десять — это больше, чем три? — серьезно поинтересовалась девочка.

— Больше! Намного больше!

— Тогда пошли. — Малышка спрыгнула со стула, протянула руку принцу.

— Лорд Дарлисс! — заканючил принц, увидев, что его непосредственный начальник сидит с каменным лицом, глядя на изрисованную страницу остановившимся взором человека, внезапно потерявшего самое дорогое. — Ну лорд Дарлисс! Я иду на «дело»! Можно мне хотя бы взять группу поддержки? Я же преступление раскрывать иду! По горячим следам! Ну что вам стоит? Хотя бы троих… нет, пятерых солдат дайте, а? Ну, пожалуйста!

Канючить принц Кейтор умел. Стоять над душой и ныть на одной ноте полтора часа об одном и том же было для него легкой разминкой. Уже успевший наслушаться его нытья, лорд Дарлисс махнул рукой — мол, берите кого хотите, только отстаньте!

— Я вас люблю, милорд! — воскликнул принц и, распахнув двери кабинета, жизнерадостно заорал на весь коридор: — Эй! Мы идем раскрывать зверское убийство! Кто хочет с нами? Пошли! Приглашаю всех! Лорд Дарлисс разрешил! Честное слово!

— А конфеты? — напомнила девочка.

— По дороге купим! — улыбнулся Кейтор и выскочил в коридор.

Лорд Дарлисс обхватил голову руками и тихо застонал. Ему было жаль безнадежно испорченной книги и своих нервов.

Что до принца Кейтора, то он разве что на месте не подпрыгивал, следуя за девочкой. Та шествовала по улице, прижимая к себе кулек с конфетами, и буквально светилась от счастья. Ей только что купили целый фунт конфет и к тому же ее ведут домой стражники. Было от чего задрать нос. Девочка уже представляла, как покажет язык мальчишкам с их улицы, которые никогда не оказывались внутри этих огромных красивых домов, и тем более — никогда не встречались с такими важными людьми. Мама просто онемеет от восторга и ни за что не будет ее наказывать!

Они прошли почти половину города, пока наконец перед ними не выросла кованая ограда, обрамляющая старый запущенный парк. Перед этим девочка нарочно прошествовала по своей улице, чтобы все соседские мальчишки видели и красивых стражников, и большой кулек конфет.

Массивные ворота закрывали вход в парк, где вопреки всем законам парковой архитектуры не было проложено тропинок и разбито аллей. Под деревьями тут и там виднелись сложенные из белого, серого и грязно-розового камня невысокие сооружения. Кладбище Заблудших душ не пользовалось всеобщей популярностью.

— Это здесь, — заявила девочка. — Привела!

— Что это? — Принц приник к решетке.

— Кладбище Заблудших душ, милорд, — ответил один из стражников.

— Ага! — Кейтор потер руки. — Здесь некроманты творят свои черные дела! Они поднимают из могил трупы, чтобы превратить их в зомби и заставить себе служить! Они практикуют черную магию! Давайте ломайте ворота!

Подскочив к решетке, он стал энергично ее трясти. Решетка зазвенела и загрохотала.

— Эй! — закричал принц, просовывая голову между прутьями. — Есть кто живой? У нас важное государственное дело! Ау! Есть кто дома? Я спрашиваю: «Эй! Есть кто-нибудь дома?» Нам срочно надо!

— Дядя. — Девочка подергала орущего во всю глотку принца за штанину. — Я пойду домой? А то меня мама ждет!

— Ни… ой! — Принц Кейтор рванулся и едва не оставил в решетке свои уши. — Ни за что! Ты — важный свидетель! Твоя задача — показать место, где ты видела «запутанных» людей!

— Но мама будет волноваться!

— Это пустяки! Ради безопасности страны можно немножко пострадать. — Кейтор ощупал свои уши, убедился, что их по-прежнему два, и кивнул стражникам: — Следите, чтобы мы не потеряли единственного свидетеля. В случае опасности — открывать огонь без предупреждения!

Стражники были людьми простыми, к сильным мира сего не приближались и поголовной грамотностью не охватывались. Они понимали только самые банальные приказы, потому тут же окружили девочку, взяв копья и алебарды наперевес. Сама девочка покрепче прижала к себе кулек с конфетами и приготовилась дорого его продавать.

Принц какое-то время отчаянно тряс решетку, пока на шум и лязг не вышел кладбищенский сторож. Тот относился к типу людей, которые достигают гармонии с миром только в определенном состоянии, а сейчас пребывал в состоянии, прямо противоположном оному, зовущемся в просторечье похмельем. Старательно цепляясь за деревья — ибо эти наглые творения природы так и норовили разбежаться в разные стороны, — сторож подобрался к решетке и какое-то время рассматривал стаю обезьян, повисшую на ней. Видеть столько человекообразных в здешних широтах было непривычно, и он поинтересовался:

— А чего это вы тут все делаете? Да еще в так-ком к-лич-ве?

— Ага! — Принц Кейтор спрыгнул наземь, и сторож ущипнул себя, пытаясь понять, куда делись все обезьяны и откуда доносится голос. — Хоть кто-то живой! Дело государственной важности! Очень срочное! Отворяй немедленно!

— Ага, — повторил вслед за ним сторож. — А куда делись об-зьяны?

— Какие «об-зьяны»?

— Т-кие, — для наглядности сторож раскинул руки в стороны, демонстрируя размеры этих тварей. — Вот т-тут висели. Все! А т-теперь ис-сщезли! Р-раз — и нету! А? Где они?

— Наверное, убежали. — Принц посмотрел в конец улицы, но следов сбежавших обезьян не увидел. — Мы, когда сюда шли, ничего такого не заметили. Но мы очень торопились. Так что могли что-нибудь и пропустить!.. Вы нас впустите внутрь? Дело государственной важности! Вот!

Он принялся ожесточенно рыться в кожаной сумочке, висевшей на боку. Сторож наблюдал за ним горящим взглядом — ему вдруг почудилось, что в сумочке хранится ма-аленькая такая бутылочка с целительным бальзамом, который и нужен его измученной душе.

Однако его чаяниям не суждено было сбыться — вместо вожделенной бутылочки на свет появился пергамент с печатью.

— Королевская Тайная служба! — заявил принц, просовывая пергамент между прутьев решетки. — Срочное дело государственной важности! Нам надо проникнуть на вашу территорию!

Увидев официальную бумагу, сторож загрустил. Явление бутылки народу откладывалось. Вместо нее появились служебные дела, что было плохой заменой выпивке.

— В-ляйте! — разрешил он, махнув рукой — а, дескать, все равно день пропал.

— Ребята! За мной! — Принц Кейтор первым полез через забор. Он одолел только половину пути, когда снизу его подергали за штанину.

— Ваше… э-э… в общем, господин помощник дознавателя Кейтор, — заикаясь от собственной смелости, произнес старший наряда, — а может, лучше через калитку?

Он указал глазами вбок, там в проеме обнаружилась небольшая калиточка, явно предназначенная сугубо для служебного пользования — например, если срочно потребуется пополнить запасы целительного бальзама, в просторечии именуемого самогоном.

Принц деловито поерзал на заборе, но обнаружил, что застрял.

— Можно, — кивнул он. — Но мы не ищем легких путей! Свидетеля доставить через запасной вход. Остальные — за мной!

Стражники переглянулись и единогласно решили, что свидетель настолько важен, что для безопасной транспортировки оного требуются усилия всего наряда, так что на забор никто не полез. Пройдя вслед за девочкой через калитку, они дисциплинированно подождали принца внизу с той стороны.

— Молодцы! — воскликнул он, когда стражники бережно приняли его на вытянутые руки и помогли обрести почву под ногами. — Понимаете ценность свидетелей и всегда готовы прийти на помощь начальству! А теперь — вперед! Показывай дорогу, невинное, но отважное дитя!

Девочка заглянула в кулек с конфетами, выбрала одну побольше, сунула ее в рот и указала на тропинку, идущую в глубь кладбища:

— Туда! Мы часто там ходим с мальчишками посмотреть на похороны!

— Видите? — Принц поднял палец. — Это безобразие творится тут уже давно, настолько давно, что даже невинные дети привыкли к жутким обрядам и не боятся их. Но мы в корне пресечем это! За мной!

И, поскольку членам королевской фамилии разрешалось всюду носить холодное оружие, он обнажил свой меч с клеймом королевского рода и решительно потрусил в глубь кладбища. Стражники скопом ринулись следом — кто знает, что взбредет в голову этому ненормальному! А им ведь отвечать перед самим королем! Девочка побежала следом — рядом с такими дядьками она не боялась даже старого кладбища. Это не мальчишки с их улицы!

Выскочив на открытое пространство, Кейтор резко затормозил, озираясь по сторонам и помахивая мечом.

Они попали на окраину кладбища, где дикие кусты и деревья соседствовали со свежими могилами. Девочка струхнула — всем известно, что свежие покойники довольно часто выходят из могил. Не зря же существует обычай проводить на кладбище девять первых ночей, чтобы помешать мертвецу вылезти и натворить дел!

— Ага. — Принц Кейтор огляделся, но не поспешил убрать меч в ножны. — Кажется, мы пришли! Я даже думаю, что это тут!

Он подошел к свежей могиле и заглянул внутрь. Яму вырыли накануне, даже земля еще не успела высохнуть.

— Отлично! Думаю, здесь самое место для засады!

Стражники переглянулись и единогласно решили, что лучшее место для засады находится как минимум в десятке поприщ отсюда. Девочка подкралась поближе и подергала Кейтора за плащ:

— Дядя, я могу идти домой? А то мама волнуется…

— Нет, милое дитя. — Принц нежно привлек девочку к себе. — Тебе предстоит выполнить важную миссию — ты должна опознать преступника, когда он явится на место преступления. Смотрите, господа, — он указал на яму, — земля еще свежая! Мы вспугнули его! Думаю, в самое ближайшее время он вернется, чтобы осуществить задуманное. Ты подожди совсем чуть-чуть, маленькая, — обратился он к девочке. — Скоро мы поймаем того злого дядю, который здесь хулиганит, и ты пойдешь домой, к маме! Я сам тебя отведу!.. А сейчас — рассредоточиться на местности и не показываться на глаза! Чтоб даже я вас не видел!

Стражники опять переглянулись и просветлели. У них появилась прекрасная возможность выполнить приказ вышестоящего начальства — и при этом слинять со службы. Доблестные защитники порядка поудобнее перехватили алебарды и копья и ринулись маскироваться. Не сговариваясь, выбрали места за пределами кладбища. При этом решили, что лучше места, чем казармы, нет. Только двое неудачников остались на месте — их вовремя поймал за пояса десятник. А поскольку у того было всего две руки, он мог заставить исполнять свой долг далеко не всех.

Стражники с такой скоростью спешили выполнить поручение принца, что пробежали мимо еще одного посетителя кладбища и даже не заметили его присутствия.

По темному скромному костюму и саквояжику, который неизвестный нес в руках, его можно было принять за доктора. По покрою платья, загару и прическе — за иностранца, а если судить по слуге-иноземцу и мешку, который тот тащил на плече — перед всеми вставал образ ученого, решившего заняться естествоиспытанием. Правда, на поясе незнакомца висел короткий боевой кинжал-дата, а сапоги были явно предназначены для верховой езды. Шагая легко и свободно, он направлялся в дальнюю часть кладбища.

Поближе к передней ограде хоронили представителей знатных родов и разбогатевших торговцев, которые могли себе позволить купить место для постройки склепа. Тут и там высились мраморные и гранитные сооружения, под сводами которых находили приют бывшие хозяева жизни. Над ними ровными рядами шелестели листвой деревья, создавалось впечатление, что вы идете по лесу. У входов в склепы были разбиты клумбы, стояли скамьи, на которых могли отдохнуть родные и друзья. Какая-то пожилая леди в сопровождении нескольких слуг как раз сейчас вышла из носилок и, поддерживаемая под руку мужчиной средних лет, заковыляла к одному из склепов. Заметив издалека процессию, мужчина свернул на боковую аллею, своим появлением спугнув еще одного посетителя, который с задумчивым видом стоял, прислонившись к старому дереву, и вертел в руках цветок. Одного взгляда на него было достаточно, чтобы понять, что это — бард, пришедший сюда за вдохновением. Оба незнакомца вздрогнули, и бард, шестым чувством угадав в неизвестном знатного человека, поспешил убраться с дороги.

Вельможа продолжил путь, шагая по боковой аллее. Здесь тропинка была уже, деревья стояли чаще, клумбы почти все заросли травой и сорняками, а склепы были поменьше и в основном сложены из известняка. Это место гораздо больше напоминало кладбище, поскольку тут, как ни странно, было больше атрибутов смерти — то изваянные из камня черепа, то барельефы, изображающие мертвецов, то статуи плачущих дев. Слуга трусил, вжимал голову в плечи и непрестанно молился.

— Прекрати, Калиш, — не оборачиваясь, негромко бросил ему господин. — Ничего страшного нет!

— Тут смерть, мастер! Они глядеть на меня! Я бояться, мастер! — на ломаном паннорском наречии ответил тот.

— Они глядят и на меня, — кивнул лорд, ускоряя шаг. — Но это еще не значит, что нам нужно их бояться. Практически никто из них не сможет отойти от места своего последнего приюта. Тем более днем. Особенно если мы не полезем внутрь, а останемся снаружи!

С этими словами он указал на распахнутые двери небольшого склепа. Склеп был сделан в виде невысокого, по грудь человеку, дома без окон и дверей, но с крышей, довольно точно повторяющей популярный лет двести назад архитектурный стиль «голубятня». Сам склеп был невелик — примерно полторы на полторы сажени, — но в распахнутых дверях виднелся лаз, ведущий куда-то вглубь.

Калиш что-то забормотал на своем наречии, осеняя себя охранными знаками, и полез за пазуху в поисках амулетов. Господин подождал, пока слуга кончит молиться, после чего протянул руку и сделал по направлению к входу несколько жестов, словно поправлял что-то невидимое, висевшее в воздухе перед ним.

— Так-то лучше, — произнес он. — Постарайся не нарушать правил.

Он обращался к кому-то или чему-то невидимому, и слуга чуть не упал в обморок. На его счастье, хозяин тут же двинулся дальше, забираясь в самую глубину кладбища.

Вопреки ожиданию тут совсем не было склепов — просто между торчащими как попало деревьями тут и там виднелись насыпанные груды камней. Бурьян и трава росли стеной, тропинок не имелось совсем, так что пробираться пришлось напрямик. Недолго думая лорд вытащил кинжал и стал им прорубать себе дорогу в зарослях крапивы и чертополоха, отгибая в сторону ветви деревьев. Слуга прижимал мешок к груди и обливался потом от страха.

— Плохое место, хозяин, — бормотал он. — Очень плохое место. Я хотеть уйти!

— Уходи, — бросил тот. — Если сумеешь найти дорогу назад!

Это было серьезным препятствием, и Калиш замолчал, но продолжал молиться одними губами.

Они оказались на самой окраине кладбища, отгороженной от пустыря и скотомогильника лишь простым забором. Сюда с давних пор приносили хоронить тех, кто не мог себе позволить приличного места на кладбище — бродяг, нищих, преступников, самоубийц, последних бедняков и поденных рабочих, крестьян, пришедших наниматься на работу, инородцев, а также тех, кто умер от болезни или был убит в кабацкой драке. Городские службы часто сваливали их в общие могилы — просто выбирали место, где еще не было камней, выкапывали яму глубиной в два-три локтя и бросали в нее тела, заваливая потом камнями, чтобы не добрались собаки. Сюда никто не приходил, кроме разве что некоторых врачей или ученых, те под покровом ночи вырывали свежие трупы и уносили домой для изучения. Власти знали об этом, но смотрели сквозь пальцы — во-первых, науку все равно не остановить, во-вторых, о местных покойниках никто не побеспокоится и жаловаться не побежит, а в-третьих, расчлененные тела ученые дисциплинированно приносили и закапывали снова.

Сейчас на округу опускался вечер. Под вековыми деревьями сгущались тени, склепы казались полными призраков, а в шелесте листвы слышался шепот мертвых голосов. Калищ дрожал так, что стук его зубов гармонично сливался с шумом кладбища.

Его господин шагал теперь медленно, озираясь по сторонам. Время от времени останавливался и принимался делать какие-то пассы.

— Где-то здесь, — наконец промолвил он.

Деревья тут росли довольно густо, опавшая листва наполовину скрыла груду камней — даже не верилось, что тридцать лет тому назад здесь была могила. Если бы не ее размеры, кладбище давно поглотило бы ее.

Лорд опустился на колени, склонил голову, сложил руки на груди и некоторое время молчал. Потом тихо встал.

— Калиш, подай инструменты, — приказал он.

Загрузка...