Проклятие династии

ГЛАВА 6

Все люди устроены по-разному. Кто-то легче переживает жизненные потрясения, кто-то впадает в депрессию. Отпущенный после пережитого рано утром на все четыре стороны — лорд Дарлисс подумал, что молодому человеку необходимо прийти в себя, — неудавшийся заложник принц Кейтор весь день и часть ночи провел в городе. Он еще спал, когда подробный доклад о его похождениях лег на стол короля Клеймона Второго.

Некоторое время его величество молча смотрел на исписанные листы бумаги, а потом поднял глаза на лорда Дарлисса стоявшего перед ним навытяжку.

— Что это такое? — по слогам произнес он.

— Виноват, ваше величество, — расправил плечи начальник Тайной службы. — Этого больше не повторится, ваше величество. Просто я осмелился дать принцу возможность прийти в себя и…

Король зафыркал, что означало крайнюю степень возмущения.

— Его высочеству принцу Кейтору не требуется приходить в себя! — воскликнул он. — Кейтор и без того… Эй, кто там! — гаркнул его величество. — Немедленно пригласите принца Кейтора в мой кабинет!

— Я схожу за ним сам, — предложил лорд Дарлисс, спеша убраться с глаз короля хоть ненадолго.

Спустя десять минут Кейтор, потупившись и ковыряя носком башмака пол, стоял перед отцовским креслом. Король Клеймон долго собирался с мыслями. Пока за принцем ходили, он дочитал донесение до конца и просто кипел от возмущения.

— Что это такое? — наконец прошипел король, взмахнув зажатыми в кулаке листами.

— Бумаги какие-то, — пожал плечами принц.

— Я спрашиваю, что это такое? — вспылил венценосец. — Цитирую: «Его высочество видели в ратуше, где он пытался произнести речь, посвященную законодательному собранию. После того как ему было сделано соответствующее внушение, принц Кейтор удалился, ворча себе под нос». Это что?

— Ну… э-э, — попытался произнести принц.

— Далее, — король не обратил внимания на потуги отпрыска — опросом местного населения было установлено, что все утро принц Кейтор провел в заведении под названием «На рогах», где, по словам держателя заведения, поставил рекорд по количеству крепких напитков, принятых на душу населения.

— Умм-м… э-э… — изрек Кейтор.

— Далее, — безжалостно продолжал король, — по сведениям, полученным из тех же источников, стало ясно, что принц Кейтор отправился бродить по городу, по его словам: «Дабы нарушать порядок и наводить безобразия!» Так?

— Не так, — тут же окрысился Кейтор. — Я вовсе не так сказал.

— А как?

— Мм… не помню. Но смысл был совсем другой! Я в том смысле, что беспорядки, они… э-э… ну, в общем…

— Достаточно! — отмахнулся король и снова посмотрел в пергамент. — «На предложение городской стражи прекратить безобразия и проследовать в уединенное место для успокоения, принц Кейтор ответил нецензурно, чем побудил стражей порядка к активным действиям. В результате трое стражей порядка получили легкие телесные повреждения, двое посторонних горожан искупались в бассейне, а виновник скрылся с места происшествия».

— Это не я! В бассейн они сами… — пробурчал принц, не поднимая глаз.

— «Два часа спустя его высочество были замечены на мистерии в честь Белого Быка в одной из лож, где попытались присоединиться к паре зрителей третьим»…

— Мне показалось, что они были не против, — вздохнул Кейтор. — Кто же знал, что они жаловаться побегут?

Король перевернул лист, пробежав глазами строки, начертанные на другой стороне.

— Продолжим путешествия «по местам боевой славы»? — вопросил он.

— Хватит, — пробурчал Кейтор.

— Нет, не хватит! — внезапно вскипел Клеймон Второй, хлопнув пачкой исписанных листов по столу. — Не хватит! Завтра приезжает принцесса-невеста к твоему брату, с нею — целый двор, а тут такое творится! Вот скажи, например, что это за девушка выскочила сегодня из твоих покоев как ошпаренная?

— Она не девушка, — вздохнул Кейтор.

— Что?!

— Она мой агент! Я же говорил, что у меня своя сеть информаторов, и это…

— «Агент»! — передразнил король и внезапно срифмовал это слово с другим… — Нет, лорд Дарлисс, у меня кончается терпение. Как вы думаете, что с ним можно сделать?

Понимая, что его величество ждет от него немедленных и желательно кардинальных решений, глава Тайной службы раздумывал недолго.

— Это моя вина, — решительно начал он. — Принц Кейтор относится к редкому типу людей, которым некуда девать энергию. И наша задача — обеспечить ему фронт работ, желательно таких, чтобы он до постели доползал без задних ног.

— Это что, в пыточные подвалы предлагаете его спустить? — по-своему понял король.

— Можно и в подвалы, — пожал плечами лорд Дарлисс— Как вариант. Но я бы оставил пытки на крайний случай. А пока дайте ему испытательный срок. Ручаюсь, что в ближайшее время я обеспечу его высочество работой.

— И проследите, чтобы во время визита принцессы-невесты он близко не подходил к нам! — поднял палец король. — Я не хочу позориться перед иностранными державами! Вы свободны.

Его величество отложил в сторону недочитанное донесение и стал перебирать другие бумаги, разложенные на столе, давая понять, что аудиенция закончена.

Принц Кейтор продолжал стоять с видом упрямым и потерянным одновременно, и лорд Дарлисс по-отечески взял его под руку.

— А скажите, ваше высочество, — проворковал он заговорщическим тоном, когда они уже шагали по коридору прочь, — эта… мм… девица? Она и впрямь ваш агент, или вы просто пытались уйти от ответственности?

— Мм… — высказался Кейтор, старательно отводя глаза в сторону.

— Позор! Нет, то, что вы вступились за честь девушки, это нормально, но вот то, что вы заявились во дворец пьяным, в Два часа ночи, с посторонней девицей, да еще привели ее в свою спальню, а утром допустили, чтобы ее увидели!.. Вы ей хоть заплатили?

Принц резко остановился и хлопнул себя по лбу.

— Блин! — воскликнул он. — А я-то все утро думал — что я такого забыл? Конечно, не заплатил! Где я ее теперь буду искать? Я даже не знаю, как ее зовут!

— Ну, зовут-то ее, положим, Мариль, — лорд Дарлисс рассматривал свои ногти, исподтишка косясь на постепенно вытягивающееся лицо принца, — обитает в Лоскутном квартале, подрабатывает танцовщицей в кабачке «На рогах». Двадцать лет, ближайших родственников в Альмраале нет, но имеется тетка, обитающая в деревне. Мариль регулярно посылает ей часть заработка. Проституцией занимается от случая к случаю. До сих пор мечтает выйти замуж за богатого порядочного человека. Кстати, сегодня у нее выходной, так что ищите ее в Лоскутном… адресок дать?

Принц смотрел на лорда Дарлисса так, словно впервые увидел, его челюсть в продолжение рассказа опускалась все ниже и ниже, так что в конце ее пришлось придерживать руками и силой вставлять на место.

— И откуда вы все это успели узнать? — пролепетал он. — Вы за мной следили?

Лорд Дарлисс тепло улыбнулся и похлопал Кейтора по плечу:

— Мариль — мой агент. И переманивать столь ценного сотрудника я вам не дам. Ищите своих!

Он последний раз посмотрел на принца и отправился прочь.

— Э-эй! А адрес? — догнал его Кейтор на первом же повороте. — Адрес Мариль? Лоскутный квартал… а улица? А номер дома?

— Все на работе. Я покажу вам досье и научу подбирать агентуру. Настоящую агентуру! Авось пригодится!

Утреннее происшествие не лучшим образом сказалось на короле. Клеймон Второй сначала все-таки занялся делами, но настрой был уже не тот. Перо рвало бумагу, буквы прыгали перед глазами, никак не удавалось сосредоточиться, фразы в докладах и проектах казались надуманными и пустыми, а когда вместо «чушь свинячья», высказывая мнение относительно одного из докладов, он написал «чужь сфенячья», Клеймон Второй понял, что нужно срочно проветриться и прийти в себя. Крикнув секретарю, что его в ближайшие полтора часа нет ни для кого, он хлопнул дверью и отправился бродить по замку, смотреть на портреты великих предков и размышлять о несправедливости жизни.

Несправедливость сия состояла в том, что времена изменились бесповоротно. Если в прежние годы королям не приходилось столько времени заниматься делами, сидя за письменным столом — им было достаточно стукнуть латной рукавицей и рявкнуть на весь зал: «Я так хочу!» — то теперь любой придворный мог в ответ спокойно заявить: «А в каком законе это сказано?» И часто оказывалось, что крыть-то нечем — если ты не знаешь назубок все законы страны вплоть до тех, какие были приняты во времена, скажем, Юнгария Первого или, больше того, Паннара Второго, сына легендарного основателя страны.

«Как хорошо было предкам! — думал король, шагая вдоль картинной галереи. — Войска сами в поход водили, законы сочиняли на ходу — успевай только записывать! А мы теперь расхлебывай! Эх, какое было время!»

Времена еще сто лет тому назад были гораздо лучше — тогда имелось, с кем воевать и кого захватывать. Нет, еще и сейчас можно найти повод для того, чтобы напасть на соседнюю страну, но вот безболезненно оттяпать у нее кусок территории вряд ли получится. Разве что удастся доказать, что много веков назад эти две деревеньки и болото принадлежали владыкам Паннории! Мир поделен, незахваченные области остались либо на востоке, где-то за степями и горами, до которых не дотянулись еще смуглые лапы орков, либо на севере, либо на островах. Не снаряжать же экспедицию за море в надежде, что там отыщется бесхозный кусок суши? Геронтийские мореходы еще тридцать лет назад доказали, что на западе земли нет.

Впрочем, была еще одна проблема, но король Клеймон старательно гнал ее от себя в надежде, что статистика на сей раз ошибется.

Дело в том, что в Паннории каждые тридцать-сорок лет происходил государственный переворот. Иногда — неудачный, иногда — приводящий к полной смене правящей семьи. Чаще всего восставали двоюродные братья, кузены и родственники по женской линии. Неудачников казнили, но всякий раз кто-то выживал для того, чтобы через некоторое время начать все сначала. В паннорской геральдике даже появился термин «мертвые ветви» — их представители когда-то пытались захватить трон, но потерпели неудачу и были истреблены. Правда, иногда эти «мертвые ветви» давали такую поросль, что только держись!

И надо же было такому случиться, сейчас шел как раз тридцать первый год после последнего переворота! Тогда скончался король Ройдар Пятый, и принц Оромир Третий решил сам примерить корону. Ему удалось одержать победу. Сыновей Ройдара Пятого казнили, вместе с ними на эшафот поднялись младший брат самого Оромира и два кузена по женской линии. Кажется, новый король сделал все, чтобы обеспечить себе и своему сыну спокойное правление на долгие годы. Но почему в таком случае уже несколько месяцев Клеймона Второго не отпускает ощущение, что он что-то забыл или не сделал?

На лестнице, ведущей в галерею, послышались шаги. Кто-то осмелился нарушить уединение его величества! Король пошире расставил ноги и выпятил грудь, всем своим видом показывая, что крайне недоволен.

— Сиятельная, я вам уже говорил, что король с утра не принимает, — повторял слуга, шагая впереди. — До полудня его величество изволит работать с документами. О дальнейшем распорядке дня вам стоило бы справиться у секретаря. Он выслушает вашу просьбу, назначит вам день и час для аудиенции, и тогда…

— У меня нет возможности ждать столько времени, — высокомерно перебил женский голос.

— Вы могли бы прибыть к утреннему приему или к вечернему выходу короля, — предложил слуга. — Тогда можно улучить минуту, подойти к его величеству и попросить о встрече.

— Толкаться среди придворных лизоблюдов, которые пришли клянчить что-то для себя? У меня дело государственной важности! — фыркнула женщина.

Как раз в это время собеседники поднялись на галерею, и король вытаращил глаза. Не то чтобы он ее узнал, — он мог бы поклясться своей жизнью, что прежде ни разу не видел эту женщину, — но его поразила ее строгая, какая-то особенная красота. Было в ней что-то… мм… что-то смутно знакомое, и в то же время она казалась существом из иного мира.

«Великие боги! Да разве бывают такие женщины?» — молнией пронеслось в голове короля, и он застыл, глядя, как слуга сгибается в поклоне, бормоча извинения за то, что осмелился нарушить, побеспокоить и все такое, а женщина, отстранив его властным жестом, идет к королю. Нет, не идет, — плывет, почти не касаясь пола туфельками.

До сих пор у короля не было официальных фавориток — несколько случайных связей с фрейлинами не в счет, это, можно считать, прямая обязанность каждого монарха, — и сейчас он, кажется, понял почему. Какая женщина сравнится с этой!

Она подошла, похожая на сгусток огня в темно-красном с золотым шитьем платье, плавно преклонила колени, пригнув прелестную голову с замысловатой, хотя и немного устаревшей прической.

— Ваше величество, герцогиня делль Ирни припадает к вашим стопам и просит о милости!

У нее был замечательный голос. Когда-то в юности король увлекся какой-то певицей и даже собирался сделать ее своей фавориткой, но та предпочла быть бедной, но честной, и эмигрировала из страны, когда преследования короля перешли какую-то заметную только ей границу. Для Клеймона Второго это было таким ударом, что он чуть не запретил театр как искусство.

— Встаньте, герцогиня, — произнес Клеймон. — Что привело вас ко мне?

Она поднялась с колен так же легко, как и опустилась, взглянула королю в глаза.

— Я бы ни за что не осмелилась нарушить ваше уединение, но вести, которые я принесла, могут повлиять на спокойствие и мир в стране! — промолвила Гвельдис, не сводя глаз с человека, чей отец сделал ее сиротой, убил брата и лишил ее титула и имени.

— Когда вы рядом, на меня уже нисходят мир и спокойствие, — неожиданно для себя произнес король. — А спокойный король — это спокойная страна.

Она улыбнулась. Ее острый ум мгновенно просчитал все варианты развития событий.

— Мой долг как верной подданной обеспечить королю спокойствие, — произнесла Гвельдис, опуская голову.

Король коснулся двумя пальцами ее подбородка и приподнял лицо, заглядывая в глаза. Они были одного роста, но перешагнувший полувековой юбилей Клеймон Второй в последние годы стал раздаваться вширь и казался массивнее и больше, чем женщина, стоявшая перед ним.

— А вы знаете, герцогиня, что лучше всего может обеспечить королю спокойствие? — произнес он, мучительно раздумывая, поняла ли она намек.

— Смерть его врагов, — без запинки ответила гостья.

— Ну вот! И вы туда же! Неужели нельзя хоть на минуту забыть о делах?

— Увы, если вы забудете о врагах, они вас точно не забудут, — произнесла Гвельдис и прямо взглянула в лицо королю.

Этот открытый взгляд, мгновенная холодность, промелькнувшая в нем, странным образом отрезвила короля.

— Что вы этим хотите сказать, сиятельная делла? — промолвил он, чуть отступая.

— Я знаю имя человека, который может быть вашим врагом. Я назову его вам и не сомневаюсь, что ваше величество поймет, как поступить.

Клеймон Второй невольно бросил взгляд на галерею предков. Вот оно что!

— Кто это?

— Прибывший некоторое время назад из-за границы молодой человек, именующий себя Даром делль Орш, графом Орш, сыном графа Пурнара делль Орш, — сообщила Гвельдис. — Насколько мне стало известно, он подавал вам прошение о возвращении земли и титула отца.

— Да, припоминаю, — нахмурился король. — Около месяца назад ко мне приезжала вдовствующая тетка, принцесса Паннорская, и просила за молодого графа. Его отец был вассалом и сподвижником ее покойного мужа, моего дяди. И что?

— Дар делль Орш на самом деле — принц Даральд Паннорский, внебрачный сын вашего покойного дяди. Великая герцогиня хлопотала за родственника, отца и брата которого вы казнили тридцать лет назад. Сам он уцелел потому, что граф делль Орш женился на любовнице принца и усыновил чужого мальчика. Но я знаю наверняка, что у него есть бумага, подписанная его настоящим отцом и самим графом Пурнаром делль Орш и доказывающая, что Даральд на самом деле никакой не граф, а принц крови. Прикажите его арестовать и задайте ему вопрос о родителях!

— Успокойтесь, сиятельная. — Король коснулся ее локтя, чуть-чуть привлек к себе. — Ваше рвение похвально, но должен вам сказать, что граф Дар делль Орш арестован вчера утром по подозрению в занятиях запрещенной магией, а также в попытке покушения на принца крови… Как раз сегодня лорд Дарлисс из Тайной службы принес мне для ознакомления показания графа делль Орш.

— Я счастлива, — улыбнулась Гвельдис, — и вижу, что напрасно пришла и потревожила ваше величество. Вы и сами справились с вашим врагом! Простите, что отняла у вас время!

Она попыталась откланяться, но король придержал ее за локоть.

— Вы не сделали ничего такого, за что вам стоит просить извинения, — промолвил он. — Наоборот, вы заслуживаете награды за бдительность. Вы, видимо, из провинции?

— Да, я приехала, чтобы проверить, как идут наши дела, и, как только узнала о существовании принца крови, сразу поспешила к вам с докладом!

— Завтра приезжает принцесса-невеста для моего старшего сына, принца Клеймона, — улыбнулся король. — Я хотел бы видеть вас в свите королевы в этот знаменательный день!

— Повинуюсь, ваше величество, — Гвельдис опять поклонилась, и на сей раз король Клеймон не стал ее задерживать. У него появились неотложные дела. А своей фавориткой он займется чуть позже. Никуда эта красавица не денется.

Возвращаясь в кабинет, король вдруг приостановился, поднял глаза на портреты предков. Вместе с мужчинами тут и там были изображены женщины, и король вдруг подумал, что эта красавица смотрелась бы среди них.

Мающийся на дворе Веймар так и подпрыгнул, когда увидел въезжающего на территорию внутреннего дворика Тайной службы принца Кейтора. Спрыгнув у коновязи, тот сам привязал свою лошадь к бревну и не спеша направился в здание.

— Привет! — Веймар старался говорить как можно небрежнее. — Опаздываешь? Или вовсе после вчерашнего решил службу бросить?

— Не-а. — Кейтор облокотился на толстые каменные перила. В небольшом дворике было почти темно — с трех сторон его окружали высокие дома, и только с четвертой, со стороны улицы, высился забор с большими воротами. Ворота выглядели так, словно Тайная служба в любой момент могла подвергнуться нападению.

— Меня отец задержал, — помолчав, пояснил принц. — Учил жизни! Слушай, у тебя курить есть?

— Нечуй-трава осталась. — Веймар достал коробочку с сигарами. — Я только что снизу. Сам вышел немного подымить.

— Туго пришлось? — Кейтор закурил первым.

— Нормально. Слушай, — Веймар воровато оглянулся, — у тебя до зарплаты пары золотых не найдется? Я, понимаешь ли, вообще на мели…

— С чего так?

— Хельгу в ресторан водил. А она возьми и закажи мясо по-орочьи и две бутылки «Императорского ликера»!

Принц присвистнул:

— Ну ничего себе она тебя нагрела! Хоть было из-за чего?

— Да как всегда. Я твоего некроманта раскрутил, ну графа делль Орш, притащил ей срочно перебелить… Ты же знаешь мой почерк! А она заломила цену…

— Понятно. — Кейтор глубоко затянулся. — Хана твоему графу, Веймар! Полная хана! Рассекретили его! Никакой он не граф делль Орш, а принц Даральд Паннорский в изгнании. Приехал инкогнито и явно с преступными намерениями — то есть собирался учинить ни больше ни меньше — переворот!

Теперь пришла очередь свистеть Веймару:

— Откуда ты знаешь? Я же вчера не успел!.. Или…

— Отцу кто-то «стукнул», — с неохотой пояснил Кейтор и бросил окурок. — Ну, он тут же вспомнил про твой документик, кликнул нашего лорда Дарлисса и дал ему четкие установки, что и как делать. А я как раз рядом случился. Мне еще заодно попало — вот, мол, смотри, чего ты избежал! Перерезал бы этот некромант всю королевскую семью и сам бы корону примерил!

— Да-а, дела. — Веймар оглянулся на смежное с Тайной службой здание следственной тюрьмы. Кроме главного входа, находившегося шагах в десяти от них, там имелся еще и потайной ход, а также прямой коридор из канцелярской части в следственную, чтобы дознаватели не тратили время и не бегали по двору. Он сам только что прошел этим путем. — И чего теперь будет?

— А ничего. Казнят его по-быстрому, и все тут!

Веймар подсчитал в уме: некромантия — это раз, покушение на принца крови — два. Нужно еще что-нибудь третье, и тогда смертного приговора не избежать. А, впрочем, что тут придумывать? Король прикажет — и напишешь то, что он велит, даже если это идет вразрез с имеющимися уликами. Молодой человек вздохнул — вряд ли это дело поручат именно ему. Хотя кто знает? Даже в этом случае короне не охота светиться, так что, чем меньше народа знает о существовании «принца Даральда», тем лучше.

…К ошейнику он привык быстро — в прошлой жизни ему чего только не приходилось носить! Гораздо труднее было привыкнуть к ручным кандалам — цепь оказалась недлинной и здорово мешала. Хорошо еще, что ноги оставались свободными, хотя, сидя на привязи в тесной камере, ими не больно-то воспользуешься.

За сутки с небольшим, которые Даральд провел в тюрьме, он успел несколько раз обругать себя за беспечность. Ведь предлагала герцогиня остановиться у нее — мол, ей в пустом доме все равно что в склепе, да и ему будет одиноко. Нет, захотел посмотреть на родные пенаты, на дом, в котором появился на свет! Посмотрел называется! Кто же его выдал? Сколько Дар ни думал, не находил ответа. Его знакомых в Альмраале можно было пересчитать по пальцам одной руки, никто из них не мог знать, куда и зачем он пошел в тот вечер. Что теперь будет?

Вчера в приступе откровенности он рассказал о себе дознавателю — молодому человеку лет на десять помладше. Рассказал отчасти для того, чтобы тюремщики поняли, с кем имеют дело, а отчасти потому, что ясно видел — этот парнишка не пережил и половины того, что видел и с чем сталкивался он сам. Чего стоил ему один только зараженный бордель, где чуть ли не в каждой комнате лежало по покойнице! Запах был еще тот, а если учесть заразу, которая носилась в воздухе… Или, например, Радужный Архипелаг. Кто-нибудь из паннорцев мог похвастаться тем, что не просто видел живого эльфа, но жил среди них почти два года и даже успел стать придворным целителем? Если бы он еще не был чистокровным человеком! Во всем, что касается чистоты расы, эти эльфы такие расисты, что дальше некуда! Или это ему попались такие упертые?

Скрип засова отвлек от размышлений. Дар привстал оперся на локоть. Свет от двух факелов разогнал полумрак по углам, осветил довольно унылое обиталище — в следственном изоляторе не слишком заботились об удобствах, ведь тут никто не сидел дольше двух-трех дней.

Камера была маленькой, часть «гостей» осталась в проходе и коридоре. Порог переступили только двое — невысокий худощавый парнишка в бесформенном балахоне с нашитыми на него бляшками, служитель Разрушителя и старший конвоя.

— Собирайтесь, — буднично произнес старший.

— Опять на допрос? — Даральд поднялся. — Я, кажется, все уже рассказал…

— Следствию стали известны новые факты, — так же спокойно ответил конвойный и отомкнул его цепь от скобы в стене.

Шагать на цепи, как собаке, было унизительно, но идущий рядом парнишка — «ящер» компенсировал это одним своим присутствием. Значит, его настолько боятся, что не просто держат на серебряной цепи, но пригласили мага! Его не обманет явная молодость «ящера» — всем известно, эти маги обладают странной способностью менять свою внешность. Подобно настоящим змеям, они время от времени резко молодеют, не теряя при этом ни памяти, ни навыков. Этому «мальчишке» могло быть от двадцати до двухсот лет.

Знакомый подвал встретил его запахом крови, мочи и блевотины — перед ним тут явно кого-то пытали. Так и есть — пол чисто вымыт, как и лавки, а инструменты сложены ровным рядочком и даже, кажется, смазаны. Стол застелен чистой скатертью, за ним сидит давешний молодой дознаватель и еще один «ящер». Этот на первый взгляд постарше его сопровождающего, слегка за тридцать — но только на первый взгляд. Бритые черепа обоих свидетельствуют о том, что они явно прошли все ступени посвящения и могут молодеть по желанию. У того «ящера», который недавно нанес ему визит, имелась борода, это означало, что он либо до сих пор находился в учениках — у Разрушителя и не такое встретишь! — либо решил оставить растительность на лице исключительно потому, что так ему больше нравилось.

— Здравствуйте, — первым произнес Даральд, переступая порог и останавливаясь, чтобы конвоиры могли разобраться с его цепями. Из боковой комнатки выступили палач с помощником, встали в сторонке. — Где мне… э-э… присесть? Или сразу?

Он указал глазами на дыбу и разложенные пыточные инструменты.

Молодой дознаватель смотрел на него без улыбки.

— Присаживайтесь, ваше высочество, — промолвил он, указывая на лавку. — Пока просто присаживайтесь. Нам надо поговорить.

Даральд только сейчас заметил, что среди разложенных перед дознавателем листов нет ни одного чистого. Значит, все, что он скажет, так и останется тут, в этих стенах. А может быть, ему не придется ничего говорить.

— Ваше высочество? — все-таки переспросил он, решив, что ослышался.

— Принц Даральд Паннорский, один из представителей династии, — уточнил Веймар. — Так?

— Я не понимаю.

— Все очень серьезно, ваше высочество, — вздохнул Веймар. — Вы хоть задумывались о своей участи?

— Задумывался, — кивнул Даральд и незаметно покосился на обоих «ящеров». С одним бы он справился, но двое… — И не придумал ничего хорошего.

— Да, хорошего мало. — Веймар перебирал документы, перекладывал исписанные листы с одного края стола на другой. — Вот, смотрите: «Занятие запрещенной магией». Сама по себе некромантия не запрещена, но только в том случае, если у вас имеется свидетельство о том, что вы закончили соответствующее магическое заведение в Паннории. У вас, как я понимаю, свидетельства нет, а это нарушение закона. По-хорошему мы должны передать вас церковному суду. Наказание — покаяние и обязательная пересдача экзаменов по всем магическим дисциплинам для получения разрешения заниматься сим ремеслом. Это раз! — он выровнял стопку бумаг и отложил в сторонку. — Затем второе: «Проживание в столице под чужим именем и попытка эксгумации останков государственных преступников».

— Я вам уже говорил, — перебил Даральд, — я только хотел похоронить прах отца в подобающем месте. Отца и… и того человека… ну, вы понимаете?

— Понимаю. — Веймар опять взялся за исписанные листки. — Конечно, они государственные преступники, но прошло много времени. Вы бы уплатили большой штраф, вам бы назначили символическое наказание либо опять-таки церковное покаяние и обязали всего-навсего навсегда покинуть пределы Паннории. Это два! И третье… — Дознаватель вздохнул: — «Покушение на жизнь принца крови».

— Я не знал, что он — принц. На нем не написано, — хмыкнул Даральд.

— Незнание не освобождает от ответственности, — возразил Веймар. — Вам еще повезло, что с ним ничего не случилось. Его высочество отделались легким испугом.

— У меня не было другого выхода…

— Кроме оказания сопротивления при аресте? Это, знаете ли, только усугубляет вашу вину, принц.

— У меня и в мыслях не было убивать заложника. Я просто хотел уйти.

— В таком случае, — Веймар продолжал перебирать листы на столе, и Дар невольно следил за его руками, — это может считаться смягчающим обстоятельством. В вашу пользу говорит и то, что его высочество не пострадали. А если он согласится выступить с оправдательной речью, вас можно будет просто поздравить с тем, что вы дешево отделались. За покушение на жизнь принца крови закон предусматривает смертную казнь. А так — вам грозит всего лишь полная конфискация имущества и изгнание из страны. Однако, — дознаватель собрал все бумаги в стопочки, и на столе перед ним осталась всего одна, — тут есть маленькая проблема. А именно — ваше, как я уже говорил, происхождение.

Веймар замолчал, уставившись в последний исписанный листок. Строки на нем были начертаны рукой короля. Этот почерк их учили распознавать едва ли не раньше, чем свой собственный.

— То, что вы, по вашим словам, тоже принадлежите к династии, в данном случае считается отягчающим обстоятельством, — не поднимая глаз, произнес Веймар. — Ваше незаконное, под другим именем, проживание в столице…

— Это имя мне дали при рождении — по имени семьи, в которой я воспитывался и рос.

— Ваше занятие запрещенной наукой…

— Вы сами сказали, что тайные знания не запрещены в Паннории!

— И наконец, покушение на одного из членов династии…

— Чей дед покушался на жизни маленьких детей и ему это сошло с рук!

— Вот видите! — улыбнулся Веймар. — По совокупности этого достаточно, чтобы вынести вам смертный приговор. Я передаю ваше дело церковному суду, — он собрал все стопочки в одну и сверху положил бумагу, написанную королем. — Они решат, какой смерти вас предадут. Через десять дней, самое позднее — через двенадцать, вам огласят приговор!

С этими словами Веймар встал и передал стопку бумаги и пергаментов в руки одному из «ящеров». Тот поклонился, прижал документы к груди и удалился вместе со своим «сородичем».

— Ничего личного, ваше высочество. — Веймар посмотрел на арестованного. — Это моя работа. Уведите!

Помощники палача, за все время разговора так и не сдвинувшиеся с места, подошли и взяли его за локти. Даральд с некоторым удивлением посмотрел на них. Могучие парни легко приподняли пленника над полом и скорее понесли, чем повели прочь.

Оставшись один, Веймар порылся в сундучке у стола и вытащил еще пачку документов. После чего — махнул рукой ожидавшим у порога конвоирам и углубился в чтение. У него сегодня было много работы.