Проклятие (СИ)

Глава 9

Дантелион пришел, как только ушла Кая.

— Как ты себя чувствуешь? — поинтересовался он.

— Спасибо, на много лучше, — улыбнулась Марина.

Этот брюнет начинал ей нравиться все больше и больше.

— Мы так и не позавтракали как следует из-за этих толчков, — сказал Дантелион. — Принести поесть?

— Я не буду против.

— Я принесу, — сказал он и ушёл.

Странное начало дня. Марина воспользовалась моментом, быстро переоделась. Она достала небольшое зеркало из рюкзака, косметическую сумочку и принялась приводить себя в порядок. На голове у неё царил хаос, и ей стало стыдно, что она в таком виде была рядом с Дантелионом. Она собрала волосы в косичку, протерла лицо специальной салфеткой, которая удаляла все бактерии и очищала и освежала лицо.

Едва она закончила, как в палатку зашел Дантелион с подносом в руке.

— Ты долго, — заметила Марина.

— Надо было кое-кого просмотреть, — ответил он, — ставя подносы на пол. Впрочем, они повисли в полуметре от поверхности.

Марина устроилась удобнее и принялась за еду. Хотя еда её несколько разочаровала. Она была странная, уплотненная. Вкус у неё был не очень приятны.

— Впервые на раскопках? — спросил Дантелион.

— Неужели по мне не видно? — удивилась Марина.

— Видно, — он побрызгал её порцию каким-то спреем, после чего сделал то же самое себе. — Это заменитель вкуса, — пояснил он, отвечая немому вопросу Марины. — Такие вещи часто применяют в экспедициях. Не возьмут же они все блюда в том виде, в каком мы их привыкли есть. А так всего лишь сжали необходимы элементы. Осталось лишь добавить немного спрея и готово.

— Понятно, — ответила Марина.

И действительно, появился запах курицы. Да и на вкус эта застывшая каша, так её назвала Марина, была куриной.

— Интересное начало экспедиции, не находишь? — поинтересовался Дантелион.

— Интересное, — кивнула Марина. — Учитывая то, что я в подобной экспедиции впервые.

— Дерись меня, и тебе не придется здесь скучать, — подмигнул он ей, отчего Марина покраснела.

Как ни странно, но после такого завтрака Марина чувствовала себя вполне сносно. Поэтому, когда поев, Дантелион предложил Марине пройтись осмотреть лагерь, по звукам в котором уже многие отошли от столь странного и чрезвычайного происшествия, кипела жизнь.

Марина смогла увидеть то, что вчера весь день не смогла рассмотреть, да и некоторое время назад тоже. Лагерь был построен кругом и загорожен защитным полем, которое было не видно для простых глаз. Но Марина его заприметила по тому, что почти в центре лагеря стоял длинный, под метра три, железный штык. Именно он испускал поле. В закрытом состоянии он складывался в небольшую двадцати пяти сантиметровую трубу, достаточно компактно и надежно. Этот щит был магического происхождения, а рядом с ним стояли три чёрных ящика, которые, вероятно, и являлись теми самыми генераторами. На каждом из ящиков был индикатор, а так же несколько кнопок, которые и регулировали состояние этих генераторов.

По всему лагерю насчитывалось около тридцати палаток разных цветов и размеров. И было ещё три огромные, намного превосходившие все остальные. Разумные и роботы носились туда сюда, занимаясь своими делам.

— Дантелион…

— Можно просто Данте, — поправил тот.

— Данте, а для чего те палатки? — спросила Марина, указывая на самые большие и выделяющиеся.

— Там работаю ученные. Все найденные вещи они несут сначала в одну, проверяя её на наличие заклятий и всего в этом роде. Самый опасный этап. Во второй проверяются сохранность, свойства, пригодность, ценность ну и все, что останется после первой. А в третьей уже идет классификация, зачисление в каталог и последующая упаковка.

— Вот как, — удивилась Марина. — Я и представления не имела. А много артефактов остается после первой стадии?

— Сорок, тридцать процентов. Плюс ещё процентов двадцать отвеиваются на второй за либо непригодность, либо за опасность, — ответил он.

— Интересно, — сказала Марина. — А ты много раз бывал на раскопках?

— Это мой триста сорок второй раз, — ответил он.

— ОГО! — воскликнула Марина. — Да ты специалист!

— Не то, что бы. Я по своей профессии политик, — ответил он смущенно. — Просто мне интересна история, эволюция. Я люблю бывать на палеонтологических раскопках разных миров. Изучаю ходы эволюции, генетику и кибернетику.

— Вот это да! А сколько тебе лет, если не секрет?

— Секрет, — ответил он, улыбнувшись. — Могу лишь сказать, что за сто.

— Нормально, — прикинула Марина.

— Да и у тебя вся жизнь впереди. Ведь тебе только двадцать.

— Откуда ты знаешь? — удивилась она.

— У Каи спросил, — просто ответил он. — И она мне сообщила.

Они обошли одну из палаток, и Марина тут же сменила тему, увидев новый объект.

— Данте, а что это за устройства? — поинтересовалась Марина, указывая на небольшой, метра два в длину, гладкий овальный аппарат.

— Насколько мне известно, это нечто, наподобие бурильной установки, однако передвижной, оснащённой внутри сканерами, датчиками, хранилищем и многим другим оборудованием, для изучения тем, что под землёй. Он выдерживает огромные температуры, благодаря новейшим сплавам, который ученные изобрели около ста лет назад. Я не думал, что Кая использует такие запрещённые технологии, — задумчиво ответил он. — Если она прекрасно знала, что здесь будет Властитель галактики Отеран и я, то зачем ей этот аппарат.

— Почему их запрещают? — насторожилась Марина.

— Эти аппараты спокойно пробираются через самые плотные горные породы, пробивают спокойно защиту крейсера, не подаются магическому воздействию. Их запретили использовать, кроме как на горных шахтах и для анализа горных пород там, где даже мощные сканеры не помогают. И то, если разрешат им пользоваться. Но что он здесь делает?

— Понятия не имею, — ответила Марина.

— Кая полна странностей, — заметил Данте задумчиво.

— Это точно, — согласилась Марина.

Они немного погуляли по лагерю. Данте объяснял все, о чем спрашивала Марина. К обеду все уже более менее успокоилась после утреннего происшествия. А вот в обед появилась очередная проблема: Кая и Никон пропали. Система безопасности сообщила, что они покинули пределы лагеря после утреннего происшествия, и до сих пор не вернулась. Марина забеспокоилась. А вот остальные — нет, что не мало удивило Марину. На вопрос, почему ни кто не пытается их пойти искать, Данте ответил, что Кая не так проста, что бы пропасть где-то в лесу. А Никон и подавно. И искать начнут только после того, как время на раскопки будет потрачено полностью. А все потому, что если начать преждевременно, и Кая вернется, и узнает, что за выделенное время ничего толком не сделали, она придет в ярость. А в ярости Кая ещё ни кто не видел, но слухи ходят самые прискорбные. Раскопки проводились у Дворца. Кая заранее показала, где вход во дворец, и где, по её словам, больше шансов найти что-то полезное.

Если бы не Данте, Марина бы точно сошла с ума от своего собственно незнания элементарных вещей. Например, то, что на территории раскопок нужно ходить по строго определенным маршрутам, а не лазить где попало. Мало ли какая ловушка или заклинание таится под камнем, которому очень много лет. Археологи и все помощники были слишком заняты, что бы обратить на Марину хоть каплю внимания и объяснить ей элементарные вещи. Последующие дни они открыли вход, проверили его на наличие ловушек и установили какие-то приборы. Каждый занимался строго отведенной для него задачей и ни кто не задавал вопросов, и не терпел, когда на их пути было какое-либо препятствие. Хотя, они за обедом часто рассказывали что-то новое и интересное из открытий, которые делали ежедневно. То про камень говорят, из которого сделан дворец, то про заклинание прочности, плетения которого были очень сложными, или же про виды животных и их повадки, которые к этому времени давно вымерли. Так что единственным, с кем она коротала весь день, был Данте. Но она была и не против. С таким, как он скучно не было. Да и к тому же он по непонятной причине, привлекал Марину, как магнит, так что она просто сияла от счастья, когда он брал её за руку и вел куда-то, или объяснял что-то интересное или что-то ещё такое. Весь день она не отходила от него ни на секунду, за исключение нескольких моментов для удовлетворения физических потребностей. Но не более того. Данте был на редкость умным и начитанным. Чтобы Марина не спросила, он ей тут же давал развернутый ответ. Так что было очень удобно. И, тем не менее, у Марины было странное ощущение того, что этот Дантелион намного отстаёт оттого, что знает Кая, хотя, похоже, он был на много старше Каи и всех, кого до этого знала Марина. Даже её учитель по элементарной магии, хотя тому уже давно было лет за двести. Но почему Кая казалась такой мудрой, Марине не удалось узнать даже у Дантелиона. Да и сколько ему лет — тоже. Всякий раз, когда она спрашивала его об этом, он только игриво ей подмигивал, но ответа так и не дал.

Как ни странно, но Кая и Никон не появились и на второй день. И на третий. Марина начинала не на шутку беспокоится. Данте же её успокаивал. После того, как они не вернулись на четвертую неделю, вечером, Марина расплакалась в своей палатке.

— Успокойся, все будет в порядке, — сел рядом Данте, который постоянно был рядом. — Кая обязательно вернется вместе с Никоном. Она уж точно за себя постоит. Ложись и спи. Все будет хорошо. Ни сегодня, так завтра.

Марина легла в спальный мешок, а Данте лег рядом. Он уже не однократно ночевал у неё и успокаивал.

— Все будет хорошо, вот увидишь, — пообещал он, прижимая её покрепче.

Они упали в какой-то темный тоннель, и проехались вниз, наверное, более нескольких сотен метров по пыльному, темному и извилистому спуску. Все это время Никон не отпускал Каю от себя. Приземление из туннеля было крайне болезненным. Причем проклятое проклятие как будто решило взять отпуск и показать Никону все буйство красок удара спиной о каменный пол, в придачу вместе с Каей, упавшей строго на него. Никон с минуту лежал, стараясь восстановить дыхание. После этого тихо спросил:

— Кая, ты в порядке?

— Да, — ошеломленно ответила она, продолжая лежать на нём. — Ты как?

— Если ты с меня слезешь, то буду в норме.

— Прости.

Кая встала с него. После неё поднялся и Никон. Где они находились, Никон сказать не мог, потому что здесь не было и малейшего намека на свет. Такое странное ощущение, будто бы ты лишился зрения.

— Ты как себя чувствуешь? — поинтересовалась Кая снова.

— Уже в норме, — постарался бодро сказать Никон, что у него получилось довольно легко, не смотря на его состояние.

— Не надо только завышать свое состояние, — упрекнула она его. — Лучше скажи, как есть.

Как странно. Её лицо было всего в нескольких сантиметрах от него. В темноте чувствовалось только её горячее дыхание, и запах, запах весеннего дождя.

— Хорошо, — улыбнулся он, хотя она не могла видеть его улыбку. — Я, кажется, снес себе всю спину и ноги с руками. Ну а ты как?

— Без единой царапины, — ответила она, удивив его. — Прикрылась щитом, — извиняющимся тоном сказала она.

— А меня накрыть не судьба? — ухмыльнулся он, хотя она вряд ли что-нибудь увидела.

— Это получилось спонтанно, — извиняющимся тоном сказала она. — К тому же, большую часть времени падения я была на тебе.

— Ладно, — отмахнулся Никон, хотя у него ни когда не болело тело в стольких местах разом, а вот привычной, мягкой боли в груди не наблюдалось. — Как отсюда выбираться будем? И где взять свет? В этой непроглядной темноте я вижу разве что разноцветные шарики перед глазами.

— С этим проблем не будет, — сказала она, и Никон услышал, как Кая начала методично искать что-то по карманам.

Тусклый зеленый свет ненадолго ослепил его. Затем глаза привыкли. У Каи в руке находился маленький неоновый фонарик, света от которого было не так много, как хотелось бы.

— Полезная вещь, — заметил Никон с иронией.

— Признаться честно, я к подобному готова не была, — ответила она смущенно.

— Ладно. Со светом разобрались в какой-то мере. Теперь нужно выбрать направление.

— Прямо. Если я не ошибаюсь, то мы сейчас под нашим лагерем. Мы должны попасть во дворец, и через подземный ход выйти к раскопкам. Это так, общий вариант.

Никон ничего не имел против её варианта действий. Он все равно в этом деле был дилетант. Для начала они осмотрелись. Они были в темном коридоре, полном пыли. Хоть в одном проклятие не подвело: он дышал спокойно в этой пыли, хотя и было трудновато. Никон забеспокоился. Ему-то все равно: проклятие защитит, но как быть с его спутницей?

— Кая, а у тебя нет случайно дыхательной маски? — поинтересовался он.

— Есть. Только в одном экземпляре, — честно ответила она. — Я уже не один раз на раскопках, поэтому кое-что ношу с собой.

— Это хорошо, — согласился Никон. — Надень маску, здесь воздух тяжелый.

Кая ни чего не сказала, а надела маленький фильтр на нос и рот. Глаза у неё были закрыты очками.

— Кая, а тебе все видно в этих темных очках? — ехидно спросил Никон. — Или что с ними, что без все равно?

— Да, они снабжены прибором ночного видения и тепловизором, а так же датчиком движения, аномалий и заклинаний, настроены на ауры людей, настроение, передают полную гамму чувств и эмоций. Так что вижу я ещё больше, чем ты, — ответила она довольным голосом.

— Ого, вот значит, зачем ты носишь их! — притворно удивленным тоном сказал Никон, хотя удивлен не был. — А я-то думал ты вампир, глаза боишься солнцу показать, стыдно тебе!

— Многие именно так и считают, — ответила она. — Вот только я не вампир, а обычный человек. Хотя многие этому не верят.

— Ясно, — ответил Никон.

Он продолжил осматривать пейзажи, хотя и смотреть было не на что. Пыль полностью покрывала весь проход и не видно было ни чего, даже материала, из которого изготовлены стены. Пыль покрывала, наверное, сантиметра в четыре слоем.

— Как ты думаешь, сколько этому строению лет? — поинтересовался Никон.

— Десять тысяч лет, — ответила она. — Я это знаю точно, потому что я обладаю достаточно точной и достоверной информацией о том месте, где мы сейчас находимся.

— Правда? — сделался удивленным Никон. — И откуда же вы такая умная взялись? Неужели вас вырастили медитанцы во главе со всем Большим Советом?

— Хуже, гораздо хуже, — ответила она серьезным тоном. — Меня растили мама с папой, и училась я в обычной школе на Рикдере.

— Ого! Так ты отеранка?! — а вот теперь удивление было неподдельным Никон. — Почему я об этом узнаю только сейчас?

— Наверное, потому, что кроме вас об этом знают ещё один человек.

— И кто это? С кем же я обязан чести хранить эту тайну? Хотя не говори. Я сам догадаюсь: Данте и Хранитель?

Было приятно говорить так с ней. Он постарался встать поближе к ней.

— Нет, — ответила она, освещая очередной поворот, такой же, как и этот.

— Лиатриэль?

— Нет.

— Игорь Снегов и Мудродхомед Хотрудберди?

— Нет.

— Тогда я озадачен. Кто же это может быть, если уж не Хранитель? Неужели, кто-то из Большого Совета.

— Нет.

— Тогда скажи кто?

— Все куда гораздо проще. Это Марина, студентка, прилетевшая со мной.

Никон был удивлен.

— Интересно. Она ведь сестра моей невесты.

— Даже так? — холодно спросила Кая.

Никон мысленно треснул себя по голове чем-то тяжелым. Не стоило касаться невесты при Кае.

— Да. Я честно и в смелых мечтах не мог представить, что такая красивая, умная и влиятельная женщина родом с Рикдера, — перевел Никон тему. — Почему ты скрываешь это от всех?

— Так уж получилось, — ответила она снова нормальным тоном. — Да и долгая эта история. Впрочем, могу кое-что рассказать.

— Я буду только рад! — улыбнулся Никон.

Известие о том, что она с его родной планеты отдалось теплом в его груди, а мысль о том, что бы узнать её прошлое заставило его сердце забиться сильнее.

— Это было давно. Это было, много лет назад. Я была молодая, перспективная, некоторые говорили талантливая. У меня все было хорошо в школе, в семье, с друзьями. Все вроде бы так, как и должно быть в счастливой семье. На тот момент у меня только была младшая сестра. Мы учились в одной школе, но я на пару классов выше была, хотя разница у нас была не слишком большой в возрасте, — Кая сбавила темп хода, когда они подошли к развилке, но, тем не менее, твердо пошла на право. — Казалось бы, со стороны все было просто отлично. Многие мне завидовали, ровнялись на меня, кто-то гордился, кто-то ненавидел, в общем, обычная жизнь простой школьной отличницы. Родителям казалось, что все отлично, что так и должно быть. Вот только я так не считала. У меня были свои проблемы. Да и размеренная жизнь надоела. Тогда я совершила отчаянный поступок. Я сбежала из дома. Просто вечером собралась и сбежала, улетела в другую галактику. Что я искала и какие мотивы преследовала, пока я раскрывать не буду. Первый год у меня был ужасный, потому что я лишилась кое-кого очень дорого мне. Мои успехи в учебе работали на меня, хотя здесь не обошлось без своих подводных камней. Но я стремилась к своей цели, — они еще пару раз свернули ни право, один раз налево и вышли в длинный и намного более широкий коридор, по которому пошли строго прямо. — Так уж получилось, что через год там, где я жила, произошли не очень хорошие события. Но перед этим я кое-что узнала. И через некоторое время я совершила более чудовищную ошибку, за которую я расплачиваюсь до сих пор ночными кошмарами. Поэтому, я давно принимаю стимуляторы и отдыхаю в работе, — она прибавила темп. — В тот же день произошло другое событие, меня попытались убить. Я не видела, кто это, но он попал в жизненно важные органы. По счастью, там был Лиатриэль. Он и спас меня, отвез на Медитану и передал Хранителю, который до сих пор убеждает меня, что меня вытащил Дантелион. Хотя я точно знаю, что все было не так. Они даже представления не имеют, что знаю о них все, а они обо мне ничего. Впрочем, для меня это не имеет значения. У меня сейчас гораздо больше проблемы, и я не могу найти на них ответ, хотя ищу вот уже практически пятьдесят лет.

— Вот как, — только и сумел ответить Никон.

Он повернул голову, и ему вдруг показалось, что где-то далеко позади него тьма обрела густоту.

— Мне, наверное, кажется, — неуверенно сказал он. — Но мы, похоже, здесь не одни.

— Ты боишься? — удивилась она.

— Наверное, не знаю, — тон у Никона получился неуверенный. — Мне многие чувства недоступны. Может, боюсь.

— Не беспокойся, — сказала она. — Все так, как и должно быть.

— Что ты имеешь в виду? — не понял Никон.

— То, что говорю. Это давно заброшенные места. Но это не означает, что здесь не встречаются разного рода животные, растения, может ещё что-нибудь, и далеко не такое безопасное для человека, — пожала плечами она.

— Знаешь ли, Кая, ты уж говори прямо. Я терпеть не могу всяких медитанских заумных предложений, — высказал ей прямо Никон, что делал практически всегда, не смотря на то, с кем разговаривает, хотя подобным тоном он ни когда ни с кем не говорил. — А у меня честное слово просто жуткое настроение.

Его внезапно охватило раздражение и гнев. Хотя он сам не мог понять, чем вызваны эти эмоции.

— Когда ты так себя ведешь, ты меня раздражаешь, — ответила она с той же жестокой прямотой, что и он, и тем же самым тоном. — Это первое. Второе: если у тебя поганое настроение, не следует его вымещать на всех или показывать. Ты все-таки политик, и ни какой-нибудь маленький чиновник, а Властелин Галактики. Умей держать лицо. И, в-третьих: постарайся сам разобраться в своих личных причинах.

— Причины, — фыркнул Никон. — Извини, конечно, но ты даже поверхностно не можешь понять, что я чувствую, находясь рядом с тобой, и вообще последние полгода. И все эти пятьдесят лет! И всю свою жизнь! — Никон сорвался на крик. — Да ты даже не представляешь, кого я потерял по каким-то не известным законам магии! Я ненавижу магию, ненавижу проклятие, ненавижу все, что меня окружает и имеющее соприкосновение с магией! Да тебе этого просто не понять!!

Он глубоко вздохнул. Все, что он ей сейчас ей сказал, было правдой. Все. И, тем не менее, зря он ей это высказал, тем более в подобной грубой форме. Почему? Почему ему хотелось кричать, орать, хотелось кого-то ударить, дать волю странным эмоциям, которые взялись ниоткуда. Эти эмоции прошли так же, как и появились.

— Прости, Кая, я погорячился…

— Я тебе дам совет, Никон, — оборвала его Кая жестким холодным тоном. — Если что-то пропало или погибло, попытайся поискать. Кто ищет, тот всегда найдет.

И она, вырвав руку, пошла быстро по коридору. Никон последовал за ней. И пока они шли без особых неприятностей, обои молчали. Никон не знал, что сказать ей. Он стал рассчитывать, какими будут их отношения в дальнейшем. Хотя эти мысли быстро поменялись. Он стал пытаться понять, что она пыталась сказать ему.

— Это ещё что? — удивленным тоном спросила Кая.

Никон, погруженный в свои мысли и не заметил, что в прямом коридоре, без окон и дверей, появилось отверстие. И самое странное, пыль оседала везде, но не на краях этого отверстия.

— Что ты хочешь? — спросил Никон настороженно.

— Хочу посмотреть, что там. Ни на планах, ни в памяти, этого блока не было. К тому же, здесь очень четко чувствуется энергия высшего транса.

— Высшего транса? — сглотнул Никон.

Вот теперь он испугался по-настоящему. Магии он боялся, сторонился её. К трансу у него было более сложное отношение. Но Высшего Транса он боялся. Боялся по настоящему, потому, что встреча его далекого предка с высшим трансом до сих пор крутилась в его груди, заставляя всегда дрожать при его упоминании.

— Только не говори, что ты туда собираешься идти, — сказал он.

— Да, — ответила она незамедлительно. — Подожди меня здесь. Я не долго.

— Я с тобой, — ответил он.

— Ты боишься, и я это чувствую, — ответила она. — В какой-то мере я обладаю ментальными способностями, и твой страх меня сбивает.

— Я пойду с тобой. Я могу, конечно, и подождать, но кем я буду тогда, если не смогу вернуть тебя в лагерь, случись что с тобой, — ответил ей Никон.

Хотя он и испытывал сильнейший страх, но он старался на него не обращать внимания.

— Ладно, — согласилась она. — Наверное, тебе это стоит многих усилий, что бы решиться. Но если ты решил, то идем. Мне, честно признаться, очень даже не хочется идти одной в такое место.

— Давай тогда возьмемся за руки, — предложил Никон.

Кая повернулась и посмотрела на него. Жаль, что через очки не было видно её эмоций. Но руку его все же взяла, что не могло не вселять надежду.

Никон чуть не отдернулся. Его обожгло довольно сильно, но он терпел. Это было действие диметрилла, заклятого метала, высасывающего всю магическую энергию из человека или другого существа с магическими способностями. И кольцо из этого металла он чувствовал у неё на левой руке. На правой его не было. Но Никон не задал ей ни одного вопроса. Вопросы будут позже. А сейчас нужно двигаться.

Они вместе прошли пару метров, и потух фонарь.

— Не нравиться мне все это, — сказал Никон, но Каю не отпускал.

— Да, мне тоже, — согласилась она. — Но мы же вместе. Нам нечего бояться.

Никон улыбнулся. От этих слов ему стало так приятно на душе, что он плюнул на все свои страхи перед магией, и быстрым шагом пошел в неизвестность, ведя за собой Каю.

— Ого! Что с тобой? — удивилась Кая.

— Но мы же вместе, — ответил тот. — Нам нечего бояться.

Так они прошли, наверное, шагов двадцать, тридцать. Тут же включился яркий свет, который ослепил глаза. Обои зажмурились. Зрение восстановилось только через полминуты.

Никон осмотрелся и удивился:

— Откуда здесь это все?

Это была небольшая комната, с кучей разных стеллажей под книги, колбы, какие-то жидкости, наверное, давно пропавшие. Ещё тут был стол, заваленный всякой всячиной в виде бумаг, чертежей, мусора и ещё чего-то не совсем поддающиеся определению. И все это было идеально чистое, без пылинки.

— Как ты думаешь, Кая? — поинтересовался Никон.

Но тут он понял, что Каи рядом нет. Как она высвободилась, он не заметил. Он быстро огляделся, и увидел, что это особа медленным шагом направлялась к одному стеллажу, в котором лежала кипа каких-то то ли книг, толи журналов, то ли блокнотов. И судя по всему, она хотела все осмотреть и потрогать. Никона такая перспектива не устраивала, поэтому он остановил её, когда она почти дотронулась до этих предметов.

— Кая, не надо ни чего трогать, — сказал он.

— Хорошо, — ответила она, и её рука схватила что-то.

— Кая! — воскликнул Никон, но поздно.

Свет мелькнул. Послышался какой-то шум, исходящий из коридора. Звук напоминал открытие механизмов, давно не используемых.

— Что-то не так, — насторожился Никон, вглядываясь в темноту. — Надо уходить.

Он взглянул на Каю. Ёе ни сколько не насторожила данная ситуация. Она что-то листала в блокноте, иногда произнося вслух какие-то слова древнего языка. И она была целиком и полностью поглощена этим занятием.

— Кая, — сказал Никон. — Давай ты её дочитаешь, когда мы выберемся отсюда.

— Не получиться, — не отрываясь от процесса, ответила она. — Едва мы выйдем за пределы этого помещения, дневник рассыпаться в прах.

— Зачем ты туда полезла! — воскликнул Никон.

Она не ответила. Никон не стал её отрывать, а подошел к выходу и прислушался. Из коридора доносилось шипение. С каждым разом оно раздавалось все ближе и ближе.

Забыв обо всем, Никон бросился к Кае, поднял её на руки и побежал в единственную дверь, в противоположной стороне от коридора.

— Никон, я тебя люблю, — вдруг сказала она и обняла его.

— Я рад это слышать, но нам надо уходить, — ответил он, чуть ошарашенный её эмоциями.

Было неудобно вот так бежать с ней, но страх гнал его вперед, не смотря на все трудности. Страх за Каю.

— Остановись и поставь меня, — приказала она.

Никон быстро её поставил, хотя делать ему этого вовсе не хотелось. Он боялся, что потеряет её.

Шипение нарастало. Послышался скрежет, где-то что-то обвалилось.

— Побежали, — скомандовал Никон, схватив её за руку.

Но Кая не стала бежать с ним.

— В чем дело? — удивился он. — Надо уходить. Я не хочу, что бы это что-то показалось здесь.

— Это всего лишь василиск, — ответила Кая. — Я могу вытащить нас отсюда.

— Ну, так чего ты ждешь?! — взбесился Никон.

Они стояли где-то в лесу. На небе сверкали звезды. Звуки леса разительно отличались от звуков подземелья. Прохладный ночной ветер был не сравним с пыльным воздухом подземелья.

— Что произошло? — ошарашено спросил Никон, оглядываясь.

— Ничего, что должно тебя волновать, — ответила она. — Я всего лишь телепортировала нас в лес из подземельных ходов.

Никона затрясло. Он подошел к ближайшему дереву и сел. Страх отпускал его понемногу, но подземелья ещё стояли у него в глазах. Миг, и они на свободе. Всего лишь миг. Зачем тогда они ходили все это время по этим коридорам? Почему она не телепортировался раньше и не позвала на помощь? Почему?

Кая села рядом, и прислонилась к его плечу.

— Прости, что так получилось, — сказала она.

— Ответь, почему ты не телепортировала нас раньше? — спросил Никон, как можно спокойнее.

— Потому, что ты этого не хотел, — ответила она. — Ты боишься магии. Как, впрочем, и я, — с горечью добавила она.

Никон посмотрел на неё. Её обычно невозмутимое лицо выглядело уставшим. Да и вообще, она вся была вымотана до предела. На лице, казалось, крови нет вообще. Очки на её лице смотрелись искусственно. Тело было расслаблено.

— Прости, — сказал Никон. — Ты сильно устала?

— Да, — честно ответила она. — Твое проклятие защищает тебя от многого, что было там. У меня такой защиты нет. Поэтому временные изменения я перенесла не так легко, как ты.

— Сколько прошло времени? — поинтересовался он, не особо надеясь на ответ.

Теперь он понял причину этой усталости. Да, он не заметил ни чего странного раньше. Временные коридоры. Загадки галактик. Такие места встречаются очень редко. Ни кто не знает, почему они появляются, и почему исчезают. Иногда в новых или старых зданиях коридоры делят время и пространство. Ты пожжешь идти по одному коридору от начала до конца, но когда ты его покинешь, пройдет какое-то время. Кто-то возвращался в прошлое, кто-то в будущее. Каждый коридор здания имел свои определенные временные рамки. И попав в такой коридор, можно затеряться во времени.

Никон попытался её развеселить. Она все же вытащила их обоих.

— Зато мы с тобой хорошо поговорили.

— Метко подмечено, — ответила она устало, но довольно. — Узнала о тебе некоторые подробности, нашла то, что совершенно не предполагала найти здесь. Да такие подробности, что я и представить не могла.

— Ты о том блокноте? — удивился Никон.

— Это не блокнот, — ответила она. — Это дневник. Личный дневник, о существовании которого я и не подозревала. В нем содержалась информация, столь важная для меня, что я просто не могла поверить в удачу. Он многое прояснил. Очень многое. Показал решение проблемы, последнюю часть головоломки. То, ради чего я бы пошла на многое. Теперь осталось не так много сделать.

— Я рад, — улыбнулся Никон, и обнял её за плечо.

Все произошедшее постепенно стало казаться выдумкой, нереальностью, игрой воображения.

Они ещё просидели полчаса, наслаждаясь мгновениями свободы. Одни, в молчании, в лесу, под звездами. Она у него на плече. Романтика.

— Дантелион и Марина заждались нас, — сказал Кая. — Кажется, прошло много времени.

— Да, — согласился Никон. — Что мы им скажем?

— То, что случилось. Только без некоторых моментов.

— Я тебя слушаю.

— Мы бродили в этих коридорах несколько часов, на нас напал василиск, мы от него еле унесли ноги, выбежали из коридора и оттуда телепортировались. Ни про комнату, ни про дневник, им знать ни к чему, — распорядилась Кая.

— Согласен. Ты же все-таки нас вытащила, тебе и решать, — ответил Никон.

Они поднялись и пошли на север. Кая сверилась со своим компьютером, который был у неё на руке, и который не работал в подземных коридорах времени. Никон придерживал её за талию, что бы она ненароком не споткнулась.

— Кая, а почему ты не запрещаешь Марине встречаться с Данте? — спросил Никон, пока они шли.

— Потому что это бесполезно, и даже вредно, — ответила она.

— Но Данте ведь тот ещё, как бы мягче выразиться, любитель разбивать женские сердца. Ты знаешь это лучше меня. Я не хочу, что бы он бросил Марину, предварительно использовав её, — возмутился Никон.

— Ты не знаешь некоторых деталей, Никон, — ответила Кая.

— Каких же?

— Я запретила Данте заигрывать с Мариной и вообще делать её очередной своей игрушкой. Но Данте меня не послушает, — ответила она.

— И что ты предпримешь? — удивился Никон, не понимая, к чему она клонит.

— Я ничего. В день, когда он все же решиться меня ослушаться, станет для него самым настоящим наказанием. И он сам это скоро поймет, — ответила она с наигранной злобной усмешкой.

— Откуда такая уверенность? — не понял Никон.

— Я иногда вижу то, что людям не дано видеть, — просто ответила она.

— Я если подробнее?

— Увидишь, — загадочно ответила Кая.

Он посмотрел на неё.

— Кая, — позвал он.

— Что, Никон?

— Помнишь, тот поцелуй?

— Такое невозможно забыть, — ответила Кая.

Она дрожала. Сказывалось пребывание в коридорах времени. Никон, недолго думая, поднял её на руки.

— Второй раз за ночь, — заметила она.

— И ты не сопротивляешься, — заметил он.

— Я слишком устала, — ответила она, облокачиваясь к нему на плечо.

— Отдыхай. Я найду дорогу до лагеря.

— Спасибо, — тихо прошептала она.

Никон не ответил, а направился к лагерю. И пока он шёл, неся её на руках, он все чётче осознавал, что сделает всё, лишь бы быть с этой женщиной, пока есть возможность. Прошлое не вернешь, как бы того не хотелось. Будущее уже определено. А в настоящем ещё есть время, что бы что-то изменить к лучшему, пусть не надолго, всего на полтора года, но изменить.

Вечером, когда было уже далеко за полночь, она сидела в палатке и смотрела новости. В них говорилось, что Межгалактический Фестиваль решением правительства галактики Медион, где должно проходить это престижнейший конкурс, решила проводить его не где-нибудь, а на самой тайной и защищенной планете этой галактике — Медитане. Марину эта новость поразила, и ей очень захотелось там побывать.

Зашел Данте. Он отсутствовал несколько часов. В основном был на раскопках с этой комиссией и что-то уточнял у ученых.

— Данте, представь, Фестиваль будут проводить на Медитане! — сообщила Марина.

— Я знаю, — ответил он. — Решение было принято около месяца назад.

— И ты молчал?! — воскликнула Марина. — Нет бы, по человечески, сказать, так нет же, молчит, как партизан.

— Да брось, — сказал он, снимая кофту. — В этом нет ничего такого секретного. К тому же я не думал, что ты интересуешься этим Фестивалем.

— Ты так говоришь, словно ты насмотрелся Фестивалей до конца жизни, — фыркнула Марина.

— Что почти так и есть, — не стал отрицать тот. — Я каждые пять лет бываю на каждом Фестивале.

— Везунчик, — обиженно сказала Марина.

— Не обижайся, — сказал Данте, ложась рядом. — В следующий раз обязательно сообщу что-нибудь такое интересное. А теперь давай спать.

— А ты дозвонился до Каи? — спросила Марина.

Данте отвел взгляд своих пронзительных карих глаз. Видно, ничего нового он не узнал.

— Нет. От них нет вестей.

— Плохо, — замолчала Марина.

Атмосфера стала сразу не пригодна для общения. Марина убрала телевизор в рюкзак, сняла кофту и легла в спальный мешок. Данте лежал неподвижно, а затем, придвинулся ближе и обнял Марину.

— Все будет в порядке, — прошептал он ей на ухо и нежно поцеловал в щечку, после чего прижал её к себе и закрыл глаза.

— Надеюсь, — сказала она.

Внезапно, послышался шум, и отверстие для прохода начало потихоньку открываться.

— Кто? — властным голосом спросил Данте.

— Я же говорила, ни куда он не денется, — послышалось с другой стороны.

Проход открылся, и вошли Кая с Никоном. Вид у них был порядочно уставший. Оба были одеты в стандартную одежду археологов.

— И где же вы пропадали? — поинтересовался Данте, а Марина подскочила от радости.

— Кая, Никон, вы вернулись!

— Не ори ты так, — поморщилась Кая. — И так голова болит.

— Давайте все расспросы на утро. Кая очень устала. Ей надо отдохнуть, иначе она точно выпьет всю кровь из нас и станет вампиром, причем высшим, — пошутил Никон.

— Ну, ты и вредина, — заметила Марина, забыв, с кем разговаривает.

— Какой есть, — спокойно ответил тот.

Кая села на свой спальный мешок, Никон сел рядом.

— Прежде чем все мы уснем, скажу, что мы пойдем спать, сообщу новость. Я, Никон и, ты Марина, завтра улетаем. Данте — решение твое. Можешь продолжить следить за экспедицией. Мне не важно, — быстро распорядилась Кая.

— С чего это вдруг такая спешка? — удивился Данте. — И где вы все это время пропадали?

— Пропадали во временных коридорах, которые и находятся под землей, и из-за них из под земли бьет ключом магия. Там я нашла то, что даже не предполагала найти. Кое-что очень важное и ценное. Все остальные раскопки не имеют смысла, раз есть это. Так что, лично я свою миссию выполнила. Марина со мной поехала, со мной и вернется. Никону нужно тоже вернуться, делать ему тут больше не чего, потому что он все, что надо видел и даже больше.

— Здесь меня больше ничто не удерживает, — пожал плечами Никон.

— Раз я ответила на твой вопрос, то, Данте, а что ты делаешь в столь позднее время в палатке у Марины? — поинтересовалась Кая.

— А я…

— Я тебя ведь предупреждала, — сказала Кая. — Иди уже отсюда.

Данте встал и, молча, ушел.

— Я, пожалуй, тоже пойду, — сказал Никон. — После душа так и хочется лечь поскорее в уютную чистую теплую постель. До сих пор от этой пыли отойти не могу.

— Спокойной ночи, — сказали Кая и Марина.

— Спокойно ночи, девочки, — ответил Никон и ушел.

На следующий день они уже летели в столицу Рикдер. На это не ушло много времени. Вся комиссия, кроме трех человек из Отерана тоже полетела с ними.

Когда корабль заправлялся, а комиссия покидала корабль, Марина вышла подышать воздухом. Все же она не любитель кораблей, да и, находясь долго в замкнутом пространстве, у неё начинается клаустрофобия.

Она как раз сидела на одной из лавочек, ждала Каю, когда к ней, словно из неоткуда, подвел Данте.

— Привет, — сказал он.

— Ты так не подкрадывайся! — выдохнула Марина. — Я ведь и заклинанием наотмашь дать могу, так что мало не покажется.

— Извини, я не хотел тебя пугать, — быстро ответил тот. — И в знак моего искреннего раскаяния я прошу тебя принять мой скромный подарок.

Данте протянул ей красивую коробочку.

— Что это? — затаила дыхание Марина.

В таких коробочках дарят самые красивые из украшений. И она не ошиблась. Данте открыл её, и Марина увидела самый прекрасный кулон, какой она когда-либо видела. Да и был он довольно приличных размеров. Цепь была, кажется, платиновая, украшенная кучей маленьких, но самых красивых алмазов. Да и кулон представлял собой голубой алмаз в форме сердца.

— Данте, — Марина даже не могла и вымолвить слова. — У меня просто нет слов…

— И не надо, — нежно сказал тот.

Марина взглянула в его карие глаза, полные нежности и любви. И поняла, что она влюбилась полностью и безвозвратно.

— Главное, что ты рада.

Он вынул украшение и медленно надел его на Марину.

— Он так идет к твоим глазам, — заметил тот.

Он наклонился и поцеловал Марину в щеку, а за тем ушел, так, не сказав и не слова.

Марина просто сидела, и не могла сдвинуться с места. Она смотрела туда, где скрылся Дантелион. В душе царила любовь, и в то же время пустота.

— Марина, судя по твоему взгляду и по температуре тела, то можно смело ставить диагноз — любовь, — улыбнулась Кая, садясь рядом.

Марина перевела ошарашенный взор и не до конца понимала, что Кая здесь делает.

— Ты материализовалась сейчас? — удивилась Марина.

— Да нет, минуту назад, — ответила та. — И слежу за тобой. А по тому и диагноз ставлю. И причина твоего заболевания Данте, только что отправился далеко за пределы этой галактики. И это к лучшему.

— Кая, — вздохнула Марина разочаровано. Ей было больно. — Я не знаю, но мне хочется к нему. А ведь мы знакомы всего лишь несколько недель.

— Вот так бывает, — просто пожала она плечами. — Влюбишься, а потом сидишь и голову ломаешь, как так тебя угораздило. Лучше бы ты по-хорошему его забыла, пока не поздно Марина.

— Я не знаю, — сказала Марина растеряно. — Почему так? Почему именно он. Он лет на сто старше меня, и довольно состоявшийся. А я ни кто. И, тем не менее, я хочу быть с ним.

— Знаю, — ответила Кая. — Даже понимаю. Почти понимаю.

— Почему почти? — удивилась Марина.

— У меня была другая ситуация, — ответила та.

— Расскажи, — попросила Марина.

— В другой раз, — ответила та. — А пока, лучше вдохни полной грудью и начинай жить заново. Ведь у тебя многое впереди.

— Да, ты права, — согласилась Марина, однако образ Данте не шёл у неё из головы.