Проклятые

3

УИЛЛОУ

В одно мгновение наступила тьма. Только пустота там, где когда-то был свет. Смутные отблески пламени жгли веки, насмехаясь и поддразнивая меня, словно мой дух готовился к костру.

Затем последовал воздух, резкий и болезненный, когда он заполнил мои легкие. Мои глаза распахнулись, когда я судорожно вздохнула, садясь так внезапно, что перед глазами все поплыло от головокружения. Легкие горели от наполнявшего их воздуха, словно застыли во времени, ожидая моего пробуждения.

В голове царил беспорядок, лабиринт, из которого я никак не могла выбраться. Грудь вздымалась от напряжения, как будто я только что пробежала километр; дыхание затруднялось от охватившей меня паники. Рука подползла к горлу и вцепилась в кожу, пытаясь вспомнить, как я оказалась в постели Грэя.

В тот момент, когда мои пальцы коснулись кожи, в памяти всплыл треск свернувшейся шеи. Наступившая затем темнота, а затем полная и ослепляющая боль, захлестнувшая мое тело.

Я вскочила с кровати, запуталась в одеялах, перекинув ноги через край. Упав на пол с грохотом, я в панике пыталась освободиться от характерного беспорядка. Пинаясь и царапая их ногтями, качая головой из стороны в сторону, я ползла к ванной комнате, расположенной с другой стороны комнаты Грэя.

— Уиллоу! — крикнул он, но я не могла повернуться к нему лицом.

Я не могла смотреть на него, даже когда почувствовала, что он шагнул в открытую дверь в свою личную зону. Я скорчила гримасу, пытаясь встать и не желая кричать, так как не могла вытащить ноги из-под одеяла.

В груди запульсировала боль, и я прикоснулась к ней ладонью, когда придушенный звук когтями впился в мое горло.

Грэй двинулся, осторожно обходя мои ноги, снял одеяло и бросил его на кровать. Мои ноги остались голыми на полу, только черная ночная рубашка прикрывала мои интимные места, когда я сжимала бедра вместе. Он опустился рядом со мной и сел на корточки, когда его лицо оказалось в поле зрения.

— С тобой все в порядке, — тихо сказал он, его голос был обманчивым и успокаивающим.

Это звучало для меня как нежнейшая мелодия, дразнящая насмешка над магией, которой не было в его форме Сосуда.

Грех, завернутый в кожу, тело, предназначенное для заманивания людей в место бесконечных страданий.

Слезы навернулись мне на глаза от этих фраз, которые все еще напоминали мне о мужчине, которого я знала, о том, кому я каким — то образом, по глупости, позволила обмануть себя и влюбиться в него.

О мужчине, которого вообще не существовало.

Я обхватила руками живот, мысли вихрем пронеслись в голове. Я не могла осмыслить все, что произошло. Я не могла понять, что он сделал, как долго он это планировал.

— Как я здесь оказалась? — спросила я, сглотнув и зажмурив глаза.

Я бы не пришла в его постель по доброй воле, не после всего, что он сделал. В моей памяти был пробел, когда я ничего не могла вспомнить.

Я открыла печать и вернула Грэя в тело Люцифера, но после этого я почти ничего не помнила.

— Тебе нужно отдохнуть, — сказал Грэй, протягивая руку вперед и просовывая ее под завесу моих волос.

Сначала его пальцы коснулись моей кожи. Затем его ладонь обхватила мой подбородок, и он повернул меня лицом к себе. Его золотистые глаза мерцали, когда он смотрел на меня сверху вниз, а большой палец нежно касался моей кожи.

В голове снова раздался звук ломающейся шеи, и я отшатнулась назад, подальше от самого дьявола.

Я глубоко, с содроганием вдохнула, пытаясь подавить подступающую тошноту в желудке, вызванную осознанием этого факта.

— Я умерла, — произнесла я едва слышным шепотом, глядя то ли на Грэя, то ли на Люцифера. Я заставила себя думать, называя его именем, которое он всегда носил. Отделяя стоящее передо мной существо от того, которого, как мне казалось, я знала.

— Ненадолго, — сказал он, как будто это снимало с него всякую вину.

Его демон свернул мне шею, лишив меня мира, которого я едва успела увидеть. Но этого признания было достаточно, чтобы понять, что он сделал нечто еще более ужасное, чтобы вернуть меня.

— Что ты сделал? — спросила я, прикрывая рот рукой, так как тошнота усилилась.

— Возвращайся в постель, любимая. Твое тело нуждается в отдыхе, — сказал он, полностью игнорируя вопрос.

Я застонала, поджала под себя ноги и поспешила в ванную, когда чувство вины ударило меня в грудь, которая уже пульсировала. Мои ноги скользили подо мной, как будто они были не моими собственными. Было что-то необычное в теле, которое всегда было моим, что-то странное в том, что я всегда называла своим домом на этом свете.

— Уиллоу, — повторил Грэй, идя за мной медленным, размеренным шагом.

Он обхватил меня за талию, помогая удержать равновесие, довел до ванной и опустил на колени перед унитазом как раз в тот момент, когда мой желудок начал очищаться.

Мягкие, нежные пальцы откинули мои волосы с лица и с тех мест, где они грозили упасть вперед, и собрали их в хвост на затылке, пока меня тошнило.

— С тобой все в порядке, — пробормотал он, и я задалась вопросом, хотел ли он убедить в этом меня или себя.

Мой желудок продолжал сокращаться еще долго после того, как меня стошнило, а тело заходилось в судорогах, пытаясь изгнать из себя то, чего там уже не было. Я подняла руку и вытерла рот тыльной стороной ладони, затем положила руки на каждую сторону унитаза и слабо поднялась на ноги. Смыв содержимое, я постаралась не паниковать при виде красной жидкости, заполнившей унитаз, и двинулась к раковине, чтобы яростно прополоскать рот.

— Не волнуйся, Ведьмочка. Это не твоя кровь, — сказал Грэй, не переставая помогать, когда раковина окрасилась в розовый цвет.

Как будто рвота кровью была моим самым большим беспокойством в данный момент.

Отражение, которое я увидела в зеркале, когда подняла взгляд, наконец, выглядело точно так же, как я помнила, как будто не было никаких признаков того, что я так сильно изменилась. Единственное разительное отличие находилось на груди, в верхней части декольте, где черным кругом выделялась кожа. Из центра вытекали нити тьмы, прорезавшие кожу, словно трещины в еще не разбитом оконном стекле.

Прямо над ним висел мой амулет, розовое золото которого резко выделялось на фоне черного турмалина и метки. У меня дрожала нижняя губа, когда я смотрела на него, стараясь не прикасаться пальцами к пятну.

— Это пройдет? — спросила я, прикусывая нижнюю губу.

Это была очень глупая причина для беспокойства, когда альтернативой было гниение в аду.

Но я не хотела провести остаток своей жизни под знаком того, что он пожертвовал собой, чтобы спасти меня.

— Нет, — спокойно сказал он, протягивая мне флакон с жидкостью для полоскания рта.

Я взяла его, не став благодарить, сделала глоток и тщательно прополоскала рот.

Когда я закончила, то посмотрела на него в зеркало, удерживая его жуткий золотой взгляд. Его волосы были взъерошены так, как я их никогда не видела, торс по-прежнему был обнажен. От запястья до локтя белела линия единственного шрама, и я была уверена, что его не было до того, как я…

Я сглотнула.

— Кто? — потребовала я, поворачиваясь к нему лицом.

Он шагнул ближе, когда я повернулась, и, наклонившись вперед, зажал меня между своим телом и трюмо.

— Это не имеет значения, — просто сказал он, слегка пожав плечами и подняв руку, чтобы коснуться одним пальцем темноты, расцветающей на моей груди.

Я сглотнула, пытаясь определить, как мне лучше поступить. Грэй был силен, когда я считала его просто Сосудом, но в этой форме в его распоряжении должна была быть безграничная сила. Именно он создал мою прародительницу. Именно он наделил ее магией, которой она потом поделилась со всеми ведьмами. С таким могуществом то, что я держала на кончиках пальцев, выглядело детской забавой.

— А для меня имеет, — сказала я, не зная, как поступить.

Инстинкт подсказывал мне, что нужно ударить его по горлу, коленом по яйцам, чтобы проклясть его до беспамятства, и, судя по ухмылке на его лице, этот ублюдок прекрасно это знал.

— Не смотри на меня так, когда я не могу нагнуть тебя над раковиной и напомнить, чего ты на самом деле хочешь, Ведьмочка, — прорычал он, взяв меня за руку и выводя из ванной.

Я споткнулась о собственные ноги, мои шаги были нескоординированными. Он откинул одеяла, которые бросил на кровать, когда помогал мне распутаться.

— Все, что я хочу с тобой сделать, это перерезать твое чертово горло, — прорычала я, поморщившись, когда он потянулся к ящику тумбочки и достал оттуда лезвие.

Он поднес его ко мне, повернув так, чтобы обхватить плоские стороны лезвия двумя пальцами, и протянул мне рукоять.

— Ну, давай, любимая. Посмотрим, что из этого получится, — сказал он, и его голос перешел в снисходительный смех.

Я взяла его, обхватила рукоять и не нашла в ней никакого успокоения. Я могла бы перерезать ему горло, но знала, что это ничего не даст. Он зальет кровью весь пол, но жизнь не покинет его из-за раны в плоти.

— Конечно, ты знаешь, что ни для кого из нас это ничем хорошим не закончится. Каким именно ты видишь конец? — спросила я, вонзая острие кинжала в тумбочку у кровати.

Грэй сделал паузу, приложив палец к моему подбородку.

— Конец? — спросил он, и в его голосе прозвучало недоумение, как будто это я потеряла рассудок. Как будто это я нуждалась в проверке реальности.

— Для нас с тобой нет конца, Ведьмочка.

Я сделала шаг назад, матрас позади меня уперся в заднюю поверхность моих бедер, не давая мне никакого выхода, если только я не захочу сделать себя уязвимой, пытаясь перелезть через него. Я остановилась, подняв подбородок и глядя ему в глаза.

— Всему приходит конец, Люцифер. Даже тебе, — сказала я, заставляя нижнюю губу оставаться неподвижной. Задача казалась сложной, невыполнимой, но я найду способ.

— Помнишь, я говорил тебе, что могу позволить себе быть терпеливым? Однажды все, что ты знаешь, все, кого ты любишь, перестанут существовать. Я стану для тебя всем, к кому ты сможешь обратиться, — сказал он, и эти слова ударили меня в грудь. — Будет очень жаль, если ты будешь бороться с этим — с нами. Это может побудить меня помочь естественному ходу жизни и смерти и избавить нас от всех тех, к кому ты могла бы обратиться за помощью.

Я сглотнула и уставилась на него, нахмурив брови, пытаясь понять смысл его слов. Конечно, он не мог иметь в виду…

Воспоминание о том, как он быстро и эффективно убил двенадцать других студентов, чтобы присоединиться к Холлоу Гроув, заставило меня закрыть глаза.

Он может. Он может, и он сделает это.

— Люцифер, — сказала я, и тихая мольба в моем голосе заставила меня почувствовать слабость. Я ненавидела его за то, что он заставил меня опуститься до того, чтобы умолять о жизни тех немногих друзей, которые у меня были.

— Это не то, кем я являюсь. Не для тебя, — огрызнулся он, нежно обхватив мое лицо и проведя большим пальцем по щеке.

— Грэй, — произнесла я, задыхаясь. Я больше не хотела, чтобы он был Грэем. Я хотела напомнить себе о зле, которое таилось под его кожей.

— Это не обязательно должно быть так, — сказал он, и эти слова напомнили мне о том, что было между нами совсем недавно.

Я не ответила, не найдя слов, чтобы напомнить ему о том, что он сам все так устроил. Никто не заставлял его манипулировать мной, использовать меня в своих целях. Он наклонился вперед и нежно прикоснулся губами к моим губам. Он отстранился, прежде чем я успела возразить, его рот был теплым там, где я привыкла чувствовать его холод.

— Отдохни немного.

Я посмотрела на кровать через плечо и покачала головой. Мне нужно было увидеть Деллу и Ибана, знать, что они в безопасности.

— Мне нужно…

— Тебе нужно поспать. Твое тело вернулось после смерти, какой бы короткой она ни была. Спи, моя Уиллоу, — сказал он, надавив на мои плечи, и мне ничего не оставалось, как сесть на край матраса.

— Нет. Мне нужно знать, кто расплатился за меня. Кого ты убил вместо меня, чтобы восстановить равновесие, — сказала я, пытаясь подняться на ноги.

— Черт возьми, помоги мне, Ведьмочка. Ты будешь отдыхать, даже если мне придется положить тебя на эту кровать и прижать к себе, — возразил он, и предупреждение застыло в воздухе между нами.

Я не хотела, чтобы он лежал со мной в постели, не тогда, когда я не могла доверять себе рядом с ним.

Даже ненавидя его, даже желая выпотрошить его и отправить в ад за то, что он сделал со мной, часть меня помнила, что он чувствовал, когда я думала, что забочусь о нем.

— Я отдохну, — сказала я, предложив на время оливковую ветвь.

Одна битва за раз, напомнила я себе.

— Если ты скажешь мне, кто, — сказала я, наблюдая, как он сжимает зубы от досады.

— Ведьма. Я не знаю ее имени, да и не хочу знать. Вельзевул сделал это быстро и безболезненно, так же, как и с тобой, — сказал он, и это было похоже на правду.

Грэй вовсе не утруждал себя знакомством с ведьмами, которые не могли предложить ему ничего взамен.

Я кивнула, надеясь, что он хотя бы узнал Деллу или Марго, как моих соседок по комнате. Оставалось только надеяться, что они не пострадали из-за меня, не в силах жить с этим на своей совести.

Я медленно подняла ноги на кровать, не обращая внимания на боль в костях, так как мне казалось, что все мое существо смещается при этом движении. Как будто мое тело не могло приспособиться к необычности возвращения из мертвых. Я неуклюже улеглась на спину, жалея, что у меня нет с собой одежды, и с отвращением думая о том, что Грэй переодевал меня, пока я была без сознания. Грэй накрыл меня одеялом, как только моя голова коснулась подушки, и устроился в кресле рядом с кроватью.

Я вздохнула, уставившись в потолок.

Кто может спать, когда за ним наблюдает дьявол?