Пропавшая наследница Цакары

Шаг XI

Алое платье сменилось матовым чёрным, не менее откровенным, чем предыдущее. Яна пребывала в каком-то трансе, воспринимала всё как в тумане. Безразлично.

Будто не её вовсе касались чужие руки вышколенных служанок победившего лорда. Сопровождали в купальню, смывали песок, грязь, запах дикого зверя; втирали в кожу и волосы различные аромасла. После отвели в покои с диваном, плетеным креслом, камином и зеркалом во весь рост, на большее Яна не обратила внимания. От предложенной еды и питья отказалась. Не потому, что боялась отравления, — аппетит затерялся в недрах этого мира. Стояла в полумраке напротив зеркальной глади, вглядываясь в собственное отражение.

Бледную кожу шеи и узких плеч крест-накрест переплетали широкие ленты чёрного шелка, создавая соблазнительный вырез в зоне декольте, лиф плотно обхватывал грудь и от неё спадал до пола. Высокий вырез на правом бедре оголял ногу до самых кончиков пальцев босых ступней. Псевдопринцесса вернулась взглядом на своё лицо: глаза заново и гуще подведены сурьмой, губы горят бордовым, соком какого-то фрукта. Распущенные волосы едва колышутся от слабого ветра, проникающего в комнату через приоткрытое окно вместе с лунным светом.

Да, порочно красива. Никогда Яна не помнила себя такой. Жаль, не для Него представление. Хотя нет. Совсем не жаль. Прочь князя тэргов из головы!

Входная дверь скрипнула, впуская в помещение кого-то. Судя по шагам, мужчину. Должно быть, лорд, чья она теперь наложница. Но и это безразлично сейчас. Широкая фигура остановилась позади, тени комнаты удачно скрыли лицо мужчины, не давая увидеть. Боялась ли Яна теперь? Снова нет. Транс, вызванный трауром в сердце, продолжался. Крепкие, с мелкими шрамами руки легли на девичьи плечи, мягко массируя. Уха коснулся хриплый голос:

— Ты была неподражаема. Там, внизу стадиона, укротительница моих львов. — Холодные губы прильнули к плечу, пощекотали кожу колючей щетиной. — Может, укротишь дух и закалённого вояки?

Яна же хранила молчание. Слова незнакомца не трогали, поцелуй не вызвал ничего. Даже отвращения. Ни-че-го. Лорд (а кто ещё кроме?) рассматривал её из тени, казалось, раздевал глазами. Ладонью мужчина привлек Яну к своему телу, разгорячённому, предвкушающему безумство страсти.

— Почему ты молчишь? Боишься? — Вторая ладонь скользнула к шее, слегка сжав. Луна засветила ярче, открывая немолодое, покрытое сетью мелких морщин лицо лорда. Он не был стар, скорее зрел и опытен в сражениях. Не противен и не смазлив. Достаточно алчен.

— Нет. Не боюсь, — ответила псевдонаследница, терпя прикосновения чужого мужчины. Протест мало-помалу пробуждался. А что оставалось?

— Хм… зря.

Руки лорда оторвались от желанного тела, нырнули в карман, выудили медальон, который в следующую секунду украсил тонкую девичью шею. Свисал прямо в открытую ложбинку между грудей. Лорд вновь тесно прижался, оценивая Яну в отражении зеркала.

— Прекрасна. Он словно создан для тебя, — имел в виду медальон.

Именно ту самую Небесную реликвию. Псевдопринцесса сразу узнала инкрустированный в золото аметистовый осколок. Частица мерцала фиолетовым во мраке, призывая коснуться себя. Яна не могла противиться её зову. Освободила руку от плена лорда и сжала в ладони медальон, ощутив приятное тёплое покалывание. Задрожала, прикрыв веки, сквозь толстую стену расслышав хриплую речь лорда.

— Подари же мне ночь, прекрасная укротительница. — Мужчина стремительно развернул «наложницу», устал ждать, и впился в податливые губы.

— Я не… — договорить и оттолкнуть от себя настойчивого правителя не позволил обрушившийся на Яну водоворот былых событий, хранящихся в частице кулона.

…Вестник выбрался из древнего храма, но путь ему преградили.

— Ты опоздал, тэрг. Принцесса мертва, — произнёс Вестник сухо. Сидел на своём белоснежном коне в плаще, отороченном узорчатым золотом, с наследницей на руках, взирал безразлично на шокированного известием повелителя тэргов. Вершник не испытывал эмоций, так как не являлся живым. Ему не понять чувства утраты и скорби на лице князя.

Опоздал. Жуткое слово, разом перечеркивающее всё ценное и значимое в жизни. Саму жизнь.

— Н-нет… Она не могла… Они не могли просто умереть! — Седон грохнулся коленями в траву, грудь свело нестерпимой болью. Он схватился за сердце, чёрные волосы занавесили от Вестника лицо князя.

— Они? О ком ты молвишь, тэрг?

— О нашем с принцессой ребёнке…

— Ребёнке? — Вестник удивился. Приложил ладонь к маленькому, но уже округлому животу принцессы, что был незаметен среди пышных юбок платья. Слабый отголосок сердцебиения ощутил Вестник.

— Он ещё жив.

— Что?..

— Жив ещё ваш ребёнок.

— …как? Но… — Растерянность и надежда поселились в душе Седона. Он вскочил на слабые ноги и захрипел в отчаянии: — Прошу! Спаси их! У меня нет никого больше!

— Их? Разве ты не расслышал, тэрг? Принцесса мертва. А скоро и твой ребёнок посл…

— Замолчи! Не смей произносить это, Вестник! Не надо… — голос князя сорвался, по щекам полились холодные слёзы. Слёзы.

Седон не помнил, когда последний раз позволял их себе, наверное, когда потерял мать, но сейчас это неважно. Однако боль от потери любимой с нерождённым младенцем ранила в сто крат сильнее.

— Прошу тебя, Вестник… — умерив ярость, задушив её вместе с гордыней в кулаках, тэрг опустился перед вершником на колени, склонив и голову. — Ты ведь можешь что-то ещё сделать. Не должно всё кончиться так! Только не они!

Всадника никак не тронули ни выражения князя, ни мольбы. Но и Вестник считал случившееся несправедливым. Зло сильно перетянуло канат бытия на свою чёрную сторону. Прав крылатый, не должно быть так.

— Встань, тэрг. Ты ошибаешься, считая, что в моих силах изменить что-то. Но… — Седон поднял голову, ужасаясь и внутренне обмирая от ядовитых и бездушных слов. — Но ты можешь просить об исправлении своего Бога. Рэгнур поможет, если его устроит плата.

— Всё что угодно. Только бы вернуть их!

— Да будет так. Повторяй за мной… — вершник произносил фразы ритуального призыва на древнем языке, Седон вторил. Когда настала пора, князь напитал своей кровью клинок Таурина, взамен получив порцию яда. Изначально чёрный клинок был создан губить тэргов.

Смежив от дикой боли веки, не отнимая рук от чёрной стали, Седон просил Рэгнура даровать жизнь Реянне и сохранить жизнь их ещё не рожденному ребёнку. Неважно, какой ценой. Неважно, с кем любимые будут и где. Главное, чтобы они жили.

И повелитель Грани откликнулся на зов своего творения. Вестник стал свидетелем возрождения души принцессы. Стал свидетелем перемен в просящем у Бога тэрге. Получил вершник и распоряжения от одного из двух Богов. Небесные создатели никогда не делают что-либо без собственной выгоды.

Седон, лишенный Рэгнуром памяти и большей части сил, без сознания рухнул у ступеней храма. Его вытекшая из рассечённых запястий кровь, отравленная ядом чёрного клинка, впиталась в волосы, окрасив их в алый цвет как напоминание о сделке. А Вестник поторопился обратно в храм, чтобы с помощью Зеркала Судьбы переправить последнюю истинную наследницу Цакары с ребёнком в безопасное место — в самый удаленный уголок во вселенной, на Землю. Рэгнур забрал часть воспоминаний принцессы, чтобы однажды, когда придёт время, она с ребёнком вернулась в родной мир, дабы выполнить предназначенное…

Память мироздания. Именно это урывками видела Яна, прикасаясь к осколкам Кулона Богов, а не воспоминания погибшей принцессы Реянны. Осознать и принять факт, что она, Яна, и есть та самая наследная дочь Цакары, а её Димочка — сын князя тэргов, оказалось сложнее всего.

Яна-Реянна смутно понимала, что сейчас с ней происходит. Чувства, все ощущения воспринимались как в тумане. Спиной она, кажется, лежит на чём-то мягком, но сверху давит что-то тяжёлое. Очень тяжёлое. И это что-то… нет! Кто-то терзает её губы, исследует жадными руками и слюнявит ртом голые плечи.

Точно. Игры. Львы и лорд!

— Н-нет… остановитесь. Прошу, пустите! — Но лорд не собирался отпускать. Сковал вырывающуюся Яну теснее, всё норовил поцеловать, но та вовремя отвернула лицо. — Пусти же!

— Э не-ет, прекрасная. Забыла, что принадлежишь мне? — Правитель принялся кусать нежную плоть, словно клеймом доказывая принадлежность себе новой «наложницы». Яна закричала, не от боли, скорее от омерзения, но новая вспышка образов взорвалась в сознании.

…С высоты птичьего полета, вернее, драконьего, принцесса видела огромный белокаменный и златоглавый дворец, парящий на обломке скалы среди других пустых обломков, связанных между собой толстыми цепями. Дарьярд. В одной из высоких башен на балконе сидел король. Её отец с глубокой печалью смотрел вдаль в надежде узреть на спине драконов всадницу, но вскорости ему донесут известие о гибели дочери. Это подорвет здоровье короля, и ему придётся на некоторое время доверить правление своей королеве.

Лёжа в постели из-за болезни, Лион III совсем ослабел. Он потерял свою любимую старшую дочь. Как может быть дочь любимой, когда у короля две дочери? Просто. Старшая — от любимой женщины, первой, истиной королевы Дарьярда. А младшая, Майя, — от второй, нелюбимой, связать судьбу с которой короля обязал долг перед народом. Первая любовь и плод от неё никогда не встанут выше долга.

Король винил себя в утрате старшей принцессы. Ведь он ослушался наказа первой королевы, матери наследницы, не противиться выбору возлюбленного Реянны, когда ей исполнится двадцать две весны, и вот что из этого вышло. Он потерял дочь. Но кто мог предположить, что Рея выберет тэрга — главного врага?! Тогда король из-за, казалось бы, праведного гнева наломал дров, а теперь пожинает урожай.

Как-то ночью Старгилу Лиону привиделся сон, к нему в зимний сад явился дух Инайи. Богиня стояла у неработающего фонтана в алом одеянии, смотрела на замёрзшую витражную воду и пела. Подойдя ближе, король расслышал слова:

«Менэл ми лоте…

Ми камба квалмэ — оиялэ…

Илувэ сид он ми ма,

Ми илкуэн лумэ кен уйр…»

Странные, непонятные фразы на языке древних. Лиону недоступен их смысл, однако крылось в них что-то важное. Ускользающее. Тревожащее. Цепляющее нити души. И тогда скорбящий отец догадался, что это не сон. Явление спящего духа богини сейчас перед ним в ночном зимнем саду.

— Что вы… — охрип от волнения король, прокашлялся. — Что за песню вы поёте, Богиня?

Полупрозрачная Инайя плавно обернулась. «Умопомрачительно красива», — подумал Лион. Белоснежная кожа и волосы, лазурные глаза, точеная фигура. Но её красота не затронула сердце короля, то навеки занято другой женщиной. Инайя с минуту наблюдала за растерянным смертным, улыбнулась и запела по новой, даруя безутешному королю надежду:

— Когда двух солнц столкнётся свет,

Озарит в ночи потоками луну,

Возродится та, что однажды дала обет,

И Чистое Сердце развеет тьму…

Мерзкие, грубые прикосновения перебили поток образов. Лорд замка уже содрал большую часть платья, приступив к утолению своих плоских потребностей. От твёрдых губ Яна чудом увернулась, запретило до тошноты, но тут же мужчина ударил её по лицу. Боль обожгла, но не так, как последующие слова.

— Дерзкая моя, — надрывно пыхтел, — ну же, покажи мне свою страсть. Если мне понравится, возможно, я буду играть с тобой до-олго. Прежде чем отправлю к праотцам. — Лорд, стянув с себя камзол, закинул его в дальний угол и жадно припал к нежной молочной груди.

— Нет! — Яна пыталась оотолкнуть от себя чужого мужчину, но снова получила оглушающий удар по лицу.

— Ха-ха, лежи спокойно, милашка. — Сквозь звон до Яны долетал хохот лорда, грубые руки причиняли не такую боль, как та, что жгла сердце. Как до этого дошло? Почему чёртов князь допустил всё это?!

Потому что он забыл свою принцессу.

Реянны для него просто нет. Не было. А Яна так… минутное влеченье, но не столь значимое. За что так судьба с ними?!!

Руки лорда потянули лицо Яны на себя, и она задёргалась, стараясь отбиться. Кричала, царапалась, сучила ногами, вырывалась из последних сил, желая оказаться как можно дальше отсюда.

— …тише! Приди в себя! — Сильные руки прижали к крепкому телу так, что не продохнуть. Зато подействовало.

Этот голос.

Яна раскрыла зажмуренные глаза. Рядом был Седон. Он пришёл. Ладонь Яны сама потянулась к безщетинистой щеке, желая проверить, не очередное ли видение перед ней. Нет, князь настоящий. Из груди вырвался вздох облегчения, а из глаз хлынули слёзы. Еще бы чуть-чуть и…

— Тише… всё кончилось. Он не тронет тебя больше, — успокаивал Седон, а внутри всё обрывалось. Успел. Алкаровы ведуньи слишком задержали его. Там, на стадионе, пока сражался, сколько страху перетерпел! Вытер большим пальцем слёзы с покрасневшего лица принцессы, другой рукой гладил волосы. — Всё позади. А сейчас нужно уходить.

Яна кивнула. Князь привлёк ее голову к груди, укутал своим плащом, а после подхватил на руки и поспешил отсюда прочь, пока не нагрянули стражники. Яна успела краем глаза заметить торчащие из-за дивана ноги правителя и лужу крови.

Размазывая по лицу слёзы облегчения, Яна выглядывала из-за плеча Седона, мчавшегося по коридорам замка. Мрак разгоняли горящие факелы на стенах и подвесные люстры в залах. Но, похоже, празднование победы для людей лорда обернулось трагедией. Воцарился переполох. Стоял гомон, слышались крики, стоны, отборная ругань, какие-то команды, повсюду валялись тела стражников и кровь, кровь, кровь.

— Сторонники лорда разгоняют по покоям народ. Пока я искал тебя, с диверсией на тронный зал напали Дик с Ридом, — пояснял князь, петляя по галерее. Яна слушала сбивчивую речь Седона, мысленно посылая ему благодарность и крепче прижимаясь к сильному телу. Разговором он на корню давил её подступающую истерику. Яна никогда не была свидетелем подобного ужаса, никогда её так близко не окружала смерть.

Несколько раз им преграждали дорогу. Тогда Седон, не церемонясь с прикрытием, разил помехи магией, не имея возможности отбиться мечом и кулаками. Верно, то, ради чего они все сюда прибыли, уже в их руках. Точнее, висит на шее принцессы Цакары. Больше задерживаться не имело смысла. К тому же с четырьмя ведуньями, неплохо владеющими магией, Седон разобрался ранее. Единственное, что представляло опасность, — это стремительная трата собственных сил, грозящая преждевременным истощением.

Минули очередной зал и шагнули на узкую длинную лестницу, соединяющую второй и цокольный этажи, однако по ней с обнаженными мечами взбегали стражники, а у парадного выхода из замка живой стеной поджидали лучники. За спиной князя и наследницы гремели доспехами приближающиеся солдаты. Путь отрезан напрочь.

— Что же делать? — дрожащим шепотом обратилась Яна к напряжённому, как струна, князю.

Седон обернулся на неё через плечо, оценивая моральное состояние. Сапфировые блестящие глаза полны дикого ужаса и паники, бледное осунувшееся лицо, искусанные в кровь губы. Ещё бы, пережить подобное. Удивительно, что наследница ещё не истерит и находится в сознании. Но медлить больше нельзя.

— Рея, — дождался, когда она взглянет на него, — держись как можно крепче за меня и закрой глаза, хорошо? — Когда смысл просьбы наконец оформился в мыслях, Яна кивнула и сделала, как Седон велел. А князь повернулся к страже лорда.

— Уйдите с пути или умрёте!

— Кто вы такие?! Что с лордом Калебом?! — парировал самый смелый, видимо начальник. И одежда у него отличалась богатством.

— Я убил вашего лорда… — чётко и с расстановкой произнёс Седон. Внезапно он принял боевую форму, распахнув огромные призрачные, сотканные из тёмно-фиолетовых и чёрных сгустков материи крылья. Яна ощутила сильный холодный поток магии, просочившейся сквозь нее, но глаз не посмела раскрыть.

— Дьявол!..

— Исчадье ада! — загудели вмиг оробевшие солдаты, отступив чуть назад. Властелин тэргов лишь ухмыльнулся произведенному эффекту.

— Ваш лорд взял то, что по праву принадлежит мне. За это и поплатился! — Что именно, наложницу или реликвию, разбирать предстоит им самим. Повторил: — Убирайтесь. Или я перебью и вас!

Но солдаты стояли на месте. Страх не превысит их долга и клятвы — это прочёл князь в решительных глазах каждого. Они обязаны отомстить за своего владыку, пусть и ценой собственной жизни. Что ж… Седон уважал их выбор. Поэтому, сгруппировавшись, как мог, прикрыл принцессу в своих руках и выпрыгнул в окно. Стряхнул с крыльев осколки разбитых стёкол и воспарил в тёмные небеса.

Достаточно уже он пролил крови. Да и принцесса не приняла бы иной поступок. А крохи лишней сохранившейся магии не помешают. Быстро, насколько мог, долетел до укрытия в горах и опустил наследницу на настил из покрывал.

— Немедленно собирайся и вели драконам открывать портал.

— А как же Дик с Ридом?! Ты собираешься бросить их здесь?! — негодовала Яна, прижимая к обнаженным участкам тела (платье-то лорд порвал), мужской плащ. По потемневшему лицу князя догадалась, что собирался.

— У нас нет времени. Цель важнее.

Яна взъерепенилась точно фурия:

— Ах цель! Да ты… черствый, неблагодарный тиран! Они столько раз жизнь твою никчемную спасали! На играх лорда меня чуть львы не растерзали, а ты и пальцем не шевельнул, чтобы помочь! Если б не цель твоя, ты бы не появился и лорд меня изнасиловал бы! Сволочь ты расчетливая! Ты… ты!.. — Из-за пышущей в груди ярости терялась в обвинительных словах. Вскочила на ноги и занесла ладонь для пощечины, но Седон успел перехватить руку и привлек принцессу к себе за талию, чтоб не брыкалась больше. С пылающими гневом глазами она выплюнула: — Ты просто бездушный монстр!

«Монстр! Монстр! Монстр!» — вторило обвинительно горное эхо.

Яна отвернула голову от Седона, не в силах смотреть в противное лицо. Лучше бы ничего не вспоминала о них! Слёзы жгли щёки, а боль разочарования выедала сердце. Принцесса кусала губы, сдерживая истерику, вздрагивала плечами и всхлипывала, всхлипывала. Совсем не заметила, как князь отпустил, только когда раздался его лишённый эмоций голос с другой стороны укрытия.

— Переоденься и вели драконам готовиться.

Шорох, затем все стихло. Князь тэргов ушёл. В душе Яны затрепыхалась почти умершая надежда: может, он всё-таки пошёл за лайири? Не теряя драгоценных минут, наследница кинулась рыться в сумках. Отыскала почти целую, уже одеванную, свою же рубашку и льняные штаны, бельё и лёгкие сапожки, не первой свежести одежда, но выбирать не приходилось. Быстренько надела всё, стянула ремешком волосы и дальше копалась в сумках, доставая лекарственные штучки и перевязочные материалы, так, на пожарный случай. И весточку послать дремлющим драконам не забыла.

Не прогадала. Спустя четверть часа вернулся Седон с обоими лайири.

— Ох!.. — ужаснулась, как увидела, в каком они состоянии. Рид сильно ранен в правый бок и голень, раны наспех перевязаны, но кровь всё равно сочилась. А вот Дик… Дику досталось гораздо больше. Он лежал на подстилке бес сознания, и на нём живого места не осталось, сплошное месиво ран, а ноги…

— Чт-то… что произошло? — осела перед еле дышащим Диком на колени и прощупала пульс. Нитевидный и очень слабый. Ответил брат. Седон помог тому сесть и опереться спиной о камень.

— Мы отбиваться, — говорил прерывисто, периодически стискивая от боли челюсть, слова давались с трудом. — В какой-то момент люди лорда бр-росить в зал что-то горючий, и пр-рогреметь взрыв… нас завалить обломки. Очнуться, я кое-как выбр-раться и суметь вытянуть Дика, но… плита ему придавить обе ноги… Потом нас найти Властелин.

— Его ноги… кости, они все раздроблены.

Яна далеко не медик, но даже она понимала, Дику не то что на ноги больше не подняться — скорее всего, он не протянет и до рассвета. Обработав раны Седона и Рида, Яна занялась Диком. Мужчины по-быстрому собирали сумки, тушили мелкими камнями очаг.

— Рид… — позвала осторожно, не зная, как сообщить лайири. Поймав его взгляд, продолжила: — Мы попытаемся, но, скорее всего, твой брат не перенесет перехода.

Рид оцепенел. Он догадывался, конечно, и раньше, однако услышать вслух оказалось больнее. Седон тоже прекратил сборы. Повисло тягостное молчание. Ладонь Яны, покоившуюся на животе Дика, вдруг слабо сжали.

— Не нужно кха… — пришедший в сознание полукот закашлялся кровью.

— Дик!

— Брат! — вскрикнули в унисон принцесса с Ридом. Откашлявшись, Дик продолжил:

— Оставить меня… я чувствовать, мне недолго остаться.

— Прекрати нести чепуху! Мы вытащим тебя отсюда! — говорила Яна, сама не веря в свои обещания, а по щекам струились слёзы.

— Не плакать, госпожа… гххх… кх… Вам не идти слёзы. — Дик протянул руку и вытер мокрые щёки госпожи. — Не плакать по мне.

— Дик! — Яна давилась всхлипами, пытаясь сдерживать поступающие рыдания. — Мы вытащим…

Но Дик лишь отрицательно покачал головой.

— Поздно, госпожа. Просить вас передать Гин, что моя последний мысль быть о ней.

— Ты… любишь её! — Но лайири принцессу уже не слышал. Сердце полулеопарда остановилось навсегда.

— Дик? Ди-и-ик!!

Сзади Яну обнял Седон, не позволяя ей в отчаянии терзать тело умершего воина, пытаясь привести в чувство. Прижал к себе крепко, успокаивающе гладя по волосам и вздрагивающей спине. И только Рид молчал, но это внешне, внутри брат скорбел, сжимая в кулак единственную уцелевшую руку.

— Рея, нам нужно улетать. Сюда могут нагрянуть стражники лорда.

— Мы не оставим Дика тут! Даже не думай! Он ведь защищал…

— Конечно, — оборвал, — мы заберем его тело с собой. Зови драконов.

***

Траур. Многогранное и необратимое слово, причиняющее только боль. Яна не была знакома с этим чёрным чувством утраты до вчерашнего дня. Дик — из расы лайири, получеловек-полулеопард. Яна знала его всего ничего, но казалось, на самом деле вечность. Он стал ей близок, как кровный брат, которого у неё никогда не было, но хотелось.

Яна стояла на балконе своих покоев в замке князя тэргов, облокотившись на серый парапет. Прикрыла от усталости веки. Вчера на рассвете они все вернулись на Цакару. Весть о кончине одного из лайири мигом облетела Тиезей, на безутешную Гин смотреть оказалось больнее всех. Не нужно было слов, чтобы понять, что их чувства с Диком были взаимны. Её до сих пор успокаивал Рид, их боль схожа.

Седона Яна не видела с возвращения, князь сразу направился разгребать накопившиеся за долгое отсутствие дела. К ней приставил других лайири и служанку, но Яна всех выпроводила за дверь, предпочтя остаться одной. Не нужны ей другие телохранители… Сперва поспешила в купальню — смыть с себя мерзкие прикосновения лорда, дорожную грязь и пот. Отмокала в чистой тёплой воде долго, заодно разложила ворох мыслей по полкам. Это помогло немного отвлечься от насущного.

Яну не смели беспокоить да самого обеда. Выйдя из купальни, на столе обнаружила поднос с горячей едой, травяной отвар и записку. В ней подчерком князя сказывалось, что на закате состоятся похороны Дика. На кровати лежало аккуратно расправленное закрытое чёрное платье и вуаль на лицо. Предусмотрительно, если не желаешь, чтобы окружающие видели твоих слез. Яна улыбнулась такому проявлению внимания со стороны Седона. Как нельзя кстати.

Кусок в горло не лез, но для поддержания организма Яна себя заставила съесть малую часть принесенного. Почистив мятой зубы и выпив весь отвар, почувствовала себя лучше. После полудня примерила атласное платье, вуаль не надела — потом, перед выходом. Босая направилась на балкон, после постоянной ходьбы в обуви сложилось впечатление, словно вместо ковра ступаешь по перинам облаков.

Оба солнца располагались супротив под хмурым тёмно-горчичным небосводом, будто небо тоже готовилось к поминальной службе. На улицах сновали низшие тэрги и высшие. Яна научилась их различать, даже если высшие расхаживали в боевой форме. Волосы низших всегда седые и распущены, когда как у высших имели разные оттенки и перманентно заплетены в косы. Одеяние тоже отличалось.

Пока Яна пряталась в покоях, жизнь в Тиезее продолжалась. Делалась работа, воины охраняли границы города и оттачивали навыки на полигонах. Но сегодня нигде не звучал смех. Прогуливающиеся по аллеям сада стайки смуглых и серокожих крылатых дев не издавали привычного щебетания и хихиканья. Весь город скорбел. А на центральной площади уже сооружали погребальный костёр, расставляли цветы и прочие необходимости.

Внимание Яны привлекло украшение на её левом запястье — тонкий золотой браслет. Уже и забыла о занятной вещице. Помнится, открыть книгу не получалось из нестабильности магической связи. Тие — так тэрги назвали её. Что там нужно сказать? Лиэроме вроде?

— Лиэромэ…

И браслет в мгновение обернулся фолиантом, Яна чудом успела удержать его, иначе книжка спикировала бы на голову какому-нибудь тэргу. Принцесса печально усмехнулась. Получилось. Ну да, память-то вернулась, следовательно, и необходимый баланс. Жаль, надобность в познавательном томике отпала. Хотя…

Яна просидела за книгой «Стирая Границы» до вечера, общаясь с духом и изучая историю и уклад жизни тэргов. Предупрежден — значит, вооружён. Нашла среди страниц припрятанный там некогда листок с четверостишием на древнем языке.

«Менэл ми лоте,

Ми камба квалмэ — оиялэ,

Илувэ сид он ми ма,

Ми илкуэн лумэ кен уйр».

Воскресив в памяти виденные образы, посланные Кулоном Богов, дописала возможный перевод:

«Когда двух солнц столкнётся свет,

Озарит в ночи потоками луну,

Возродится та, что однажды дала обет,

И Чистое Сердце развеет тьму».

Пробегала взглядом по строчкам вновь и вновь в надежде уловить суть, но пока мимо. Что они могли значить? Ведь именно эти фразы на древнем шептали голоса в квартире Яны, они привели её в тот разрушенный храм на Земле, и из-за них она очутилась здесь.

— Это всё похоже на предсказание, — размышляла вслух. Интуиция кричала, что след цепочки верный, однако горечь по Дику и путаница в сердце мешали сосредоточиться. Нужен свежий взгляд. Надо зайти с другой стороны.

— Что ещё за предсказание?

Яна вздрогнула. Седон появился слишком тихо и неожиданно. Руки автоматически захлопнули книгу прямо перед любопытным носом князя и убрали том под покрывало.

— Ничего. Так… мысли вслух. Мм… роман читала, чтобы отвлечься, — лгала на ходу и надеялась, что Седон не успел прочитать название, благо вид страниц ему не был доступен с такого расстояния. Глупо хлопала ресницами, поглядывая снизу вверх на мужчину, облачённого во всё чёрное, кроме неизменной копны алых волос. Яна так и не решила, как теперь с ним себя вести.

— Роман, говоришь… — Опустив руки на пояс по бокам брюк, ритмично постукивая по ремню пальцами, Седон думал. Он действительно не рассмотрел, что принцесса читала, но простые романы не прячут от посторонних глаз, если застанут врасплох. Князя задело, что он для неё до сих пор посторонний, и это осознание отвлекло от основной мысли. Разозлился: — Собирайся, скоро начнётся погребение. Я подожду за дверью.

И, крутанувшись на пятках, вышел вон. Яна облегчённо вздохнула. Ушёл. Но, опомнившись, быстро вскочила и начала одеваться.

Порядком стемнело, когда они с князем вышли на площадь. Там уже столпилось много народу, стояли полукругом у погребального костра. На сложенных брёвнах лежало неподвижное тело Дика в белоснежной рубахе и штанах, босое, голову украшал сплетенный венок из полевых цветов, а в руках лайири покоился его меч. Рядом в высокой чаше горел огонь, в неё периодически Гин, тоже с вуалью на лице, подбрасывала какие-то травы, кои при сжигании наполняли площадь горьким благовонием. Рид находился подле Гин, приобнимал за плечи в знак поддержки.

Завидев своего Властелина, толпа расступилась, синхронно склонив головы. Седон вдруг взял Яну за руку и повёл ближе к погребальным плитам. Не понимая такого жеста, но не возмущаясь, Яна покорно следовала за мужчиной и остановилась рядом. Повисла звенящая тишина, ее нарушали лишь редкие удары колокола в маленьком городском храме, где сейчас служители читали молитвы.

— Тиезей — это одна большая община, — взял речь Седон. — Она соткана из множества различных рас, что однажды дали клятву верности мне, как вашему Властелину. Ваши жизни принадлежат мне. Я вправе распоряжаться ими, вправе посылать вас на задания, на войну, с которых есть риск не вернуться. И на подобном задании погиб Дик — смелый, преданный мне воин. Он до последнего своего вздоха защищал вашего князя, защищал наследницу Дарьярда, волей судьбы оказавшуюся в стане врага, но решившую положить конец распрям между нашими народами.

А вот этого Яна никак не ожидала услышать в поминальной службе. Нет, все верно князь сказал, но от впившихся в неё чужих взглядов сделалось не по себе, хорошо, вуаль скрывает лицо и эмоции. А ещё горячая ладонь Седона дарит опору. Князь продолжил:

— Дик пал с честью воина. Так проводим его достойно! Рэгнур, прими его душу!

Крик Седона подхватили остальные. Лайири, собратья усопшего, обнажили мечи и вознесли их к небу. А Гин с Ридом с двух сторон подожгли огнем из чаши погребальные плиты. Костёр вспыхнул стремительно и обширно, народу пришлось отступить на шаг назад. Пространство и закатное небо заполнил треск горящего дерева и колокольный звон. Слёзы текли по щекам Яны, но она не вытирала их. Пусть текут. Это ничтожная дань усопшему воину, который неоднократно спасал её жизнь.

Вчера в том мире с лордами Яна думала, что Седону наплевать на оставшихся в замке Дика с Ридом, но она… ошибалась. Сейчас поняла насколько. В скорбной речи Властелина тэргов звучала только искренность.

Быть истинным лидером — незавидная участь. Нужно уметь распоряжаться жизнями подчиненных, отбрасывать мешающие правильному решению эмоции. Нужно уметь «оставлять» смертельно раненых и пропавших воинов, когда общая цель может стоить жизни многих, например, целого королевства. Седон мог не вернуться, когда полетел выручать лайири по требованию Яны. Он был почти обессилен и держался на одной воле. Тэрги могли лишиться предводителя и впоследствии пасть под натиском короля Дарьярда.

Но Седон вернулся. Милость судьбы? Не иначе.

Шаг

XII

Наутро, закончив препирания с самой собой, Яна выбралась из покоев. Не вечно же прятаться! От стен по бокам двери отлипли две серые тени — новые охранники. Лир и Кид — познакомились ещё вчера. При виде лайири Яна ощутила чувство сожаления и тоски по прежним надзирателям. Пересилив себя, поздоровалась. Лир с Кидом кивнули, но остались холодны и собранны. Совсем другие, не то что вечно весёлые Рид с Диком… Так, хватит!

— Где сейчас ваш Властелин? — как ни старалась, но голос выдал охранникам всю невыплаканную за вчера горечь.

— Властелин находиться на совет, — последовал ровный ответ. Отлично.

— Отведете меня в библиотеку?

— Да. У госпожа свободный пер-р-ремещение.

Вот как. Скрестила руки под лифом тёмно-фиолетового нейори, подобранного новой служанкой.

— И что, если прикажу, и на совет проводите?

Коты переглянулись: очевидно, на этот счёт распоряжений не поступало. Яна решила избавить их от сложного выбора, на совет она не рвалась. Ей нужно в совсем другое место, пока князь занят.

— В библиотеку-то идём?

— Да, госпожа.

Добрались быстро. Путь Яна помнила хорошо, да и расхаживать по мрачному замку, полному тэргов, а в особенности «дружелюбных» женщин, не хотелось вовсе. Посетило чувство, что она никогда не сможет привыкнуть к преследующим хищным орлиным взглядам и шепоткам. Яна нахмурилась подобным мыслям, сбившись с шага. Вот ещё! И не собиралась привыкать! Общий сын ещё ничего не значит! Седон о нём даже не помнит…

Так Яна себя успокаивала, подходя к дверям библиотеки. Лайири упросила подождать снаружи. Как и ожидала, хранитель Кайенар выплыл сразу из-за высоченных, до самого потолка, стеллажных мрачных рядов.

— Ну здравствуй, наследная принцесса. С чем пожаловала?

Балансируя в воздухе нижней дымчатой частью вместо ног и опираясь локтями и спиной на полки с книгами, Кай вальяжно расплылся в жаждущей ухмылке, упиваясь обрушившимися на него эмоциями. Сомнения. Злость. Преданность. Сожаление. Растерянность. Много различных чувств, но главное, среди их числа теплилась любовь — самая скрытная и яркая. Принцесса в последнюю ещё сама не верила. Но полудух ей этого не скажет. Гораздо интереснее будет наблюдать за развитием событий.

— А ты не догадываешься? — парировала Яна, стараясь хотя бы внешне выглядеть спокойно, но прекрасно помня, что хранитель библиотеки питается чужими эмоциями.

— Теряюсь в догадках. Честное слово! — продолжал гнуть Кайенар, улыбаясь как пресытый кот, обожравшийся сметаны.

Яна злилась. На него. На себя. Да на всех! И только одна мысль удерживала её на месте. Нужно проверить теорию, и потом уже от её верности принимать дальнейшие решения. Ладони вспотели от волнения, Яна сжала в руках прозрачно-фиолетовую ткань нейори.

— Скажи мне… ты уверен, что настоящая Реянна умерла?

— А что, успела вжиться в роль и не хочешь уступать место? — пошутил полутэрг, осклабившись.

Как же Яне хотелось придушить Кая, жаль, что это ничего не даст. Хранитель и так не жилец, вот и развлекается как может.

— Ладно, ладно! — Полудух примирительно поднял обе ладони вверх, видимо прочитав на лице принцессы жажду убийства. Ему, конечно, ничего не грозило, но кривляться перестал. Подплыл к гостье ближе и двинулся вокруг тоненькой фигурки. — Уверен полностью. В день смерти мне сказала Оракул.

— Что? Оракул?

Яна припомнила из снов-воспоминаний старицу с посохом из древнего храма у Зеркала Судьбы. И эта зачем-то вмешалась?

— Да, — молвил полудух, не прекращая кружить около гостьи, — Оракул вызвала меня через Анарин (подмирье). Сказала, что произошло в храме. И что однажды объявится иная принцесса.

— И зачем сообщила именно тебе, Кай? — Что-то Яне казалась эта благодетель подозрительной.

— Чтобы предупредить твою кончину и не дать королю Дарьярда уничтожить тэргов? — предположил, проигрывая бровями и мускулами на обнажённой груди.

— Вернее, королеве? — закинула удочку, не обращая внимания на лишний флирт. Полудух маневрировать прекратил, завис напротив Яны.

— Может, и королеве, — задумался, всматриваясь в лицо принцессы, и вдруг очертил костяшками пальцев по её румяной щеке. Ожидаемо отшатнулась. — Хм. Вижу, нашли с Седоном общий язык?

Медленно и показательно хранитель библиотеки привлек руку к своим губам, ноздри шевельнулись, он с наслаждением втянул остаточный запах женщины на своей коже. Яну передернуло. Как наркоман какой-то! А Кайенар проговорил:

— Так что, принцесса? Нравится ли тебе жить чужой жизнью? Воспользуешься ли ты подаренным судьбой шансом? Или по-прежнему желаешь вернуться в свой далекий и, уверен, скучный серый мир? — Янтарные глаза полутэрга взирали пристально, не пропускал он ни одной эмоции, терзающей стоящую перед ним гостью.

Пока треклятый хранитель изучал её, у Яны пульс бил в ушах фейерверки. Тэрг задел слишком опасную тему. И, не выдержав накала, Яна стремительно покинула библиотеку. Позорно сбежала. От самой себя.

Но кое в чём она уверилась: Кайенар действительно верил в смерть «настоящей» наследницы Дарьярда. И был ни при чём, как Яна считала изначально. Полудух не знает всей правды. С походом в библиотеку вопросов не убавилось, а наоборот.

— Что-то случиться, госпожа? — поинтересовались лайири, когда взвинченная Яна выбежала в коридор.

— Нет… — отозвалась запыханно, словно ей пришлось преодолеть пару винтовых лестниц. — Всё хорошо. Напугалась просто. Идёмте.

Но когда проходили картинную галерею, Яну неожиданно окрикнули. И кто?! Та самая темнокожая безумная танцовщица и трюкачка с праздника в честь Виринии. Статная, гордая, в белоснежном полупрозрачном нейори, с красиво завитыми локонами смоляных волос, она изящно поднялась с резной лавочки и направилась к ним. Выкрашенные в алый цвет губы женщины растягивала предвкушающая улыбка.

— Принцесса Реянна, моё почтение, — не поскупилась слегка присесть в поклоне. Яну передернуло от разворачивающегося перед ней цирка. — Сочту за честь прогуляться с вами по завораживающему саду нашего Властелина. Сейчас как раз цветут восхитительно красивые кусты бегелики.

— И зачем же? — Яна грубила, нисколько не стараясь завуалировать своё негативное отношение. Интуиция подсказывала, что от прогулки не стоит ожидать ничего хорошего.

— Разве вас не одолевает скука и одиночество в чуждом для вас месте? Властелин послал меня составить вам приятную компанию, чтобы развеять тоску по вашему далёкому дому, — голос источал яд, щедро политый мёдом.

Яна наконец вспомнила имя тэргянки. Эйна. Неужели её вправду подослал князь? Наследница Дарьярда сузила глаза, пристально всматриваясь в потревожившую её покой львицу. Да, пожалуй, именно с этим хищным животным ассоциировалась Эйна. Что ж, раз тэргянке не терпится завести «дружескую» беседу, они побеседуют.

— Оставьте нас, — велела лайири. Но Кид заявил, что князь приказал, не выпускать госпожу из поля их зрения. — Хорошо, держитесь позади.

— Прошу, принцесса. — Эйна грациозно указала рукой в нужном направлении и повела в сад замка.

Яна не могла похвастать такими отточенными манерами и умением держать себя, поскольку долгое время провела на Земле, где подобный этикет уже давно не актуален. Призналась себе, что этот факт злил. Тэргянка определенно хотела показать своё превосходство. Чтобы завоевать доверие или поставить госпожу на место? Это-то и предстояло Яне узнать.

— Правда, они прекрасны? — справилась Эйна уже в саду, любовно оглаживая насыщенно-синие бутоны кустовых цветов, тянущие свои густые ветви высотой полтора метра. Наклонилась перед спутницей, беспардонно выставив напоказ глубину своего слишком откровенного декольте, и с наслаждением вдохнула аромат бегелики. Яна непонимающе вздёрнула бровь. Тэргянка её что, соблазнить пытается?

— Эти кусты сажала покойная мать князя, — пояснила Эйна, всё любуясь и не забывая проводить кончиками тёмных пальцев по бархатным синим лепесткам. — Княгиня как-то обмолвилась сыну, что однажды рядом с ним появится женщина, такая же прекрасная, как и эти цветы. Она станет для него всем, самой жизнью, подарит верность и сына. Наследника, с которым князь покорит мир.

Эйна выпрямилась и наградила Яну победным взглядом.

— И, — шаг на Яну, — такая женщина есть у Властелина. Она верна Седону и носит под сердцем его дитя. И именно из её покоев Властелин вышел сегодняшним утром. — Тэргянка вложила в ладони Яны сорванный бутон бегелики, сожалеюще улыбнулась: — А другая женщина, несомненно тоже прекрасная, князю больше не нужна как женщина. Лишь инструмент для достижения цели.

Яна ощутила в ладонях острую боль, растерянно опустила глаза: под синим бутоном проступила алая кровь. Шипы порезали кожу. Кровь. Чужая для этого места.

Бутон выпал из рук на каменную плитку, разбился, распался на лепестки. Взгляд Яны наткнулся на небольшой, но уже заметно округлый живот тэргянки под тонкой белоснежный тканью. Бам! Грохотнуло болью предательства осознание в сердце, и Яна поспешила прочь из сада чарующей красоты.

Обед и ужин пропустила. Больше не хотелось выходить из четырёх надоевших стен. Не хотелось видеть никого из тэргов, совсем никого. Даже не потрудившись переодеться в ночное платье, Яна лежала поперёк постели, сначала рассматривала вычурную лепнину на потолке, пока не стемнело, а после закрыла глаза и представляла, как они с сыном гуляют в парке аттракционов на Земле.

Но отсиживаться в одиночестве ей не позволили. Порядочно поздно скрипнула дверь. Балконная. Потому что входную наследница Дарьярда предусмотрительно заперла, а вот о балконной не подумала. Поздний наглый гость прокрался к комоду и зажег одну из свечей, разогнавшую по углам комнаты сгустившийся мрак. Стук каблуков сапог, посетитель подошёл близко к кровати.

— Зачем ты здесь? — не открывая глаз, но и так зная, кто стоит рядом.

— Мне не рады?

— Нет. Уходи туда… где… должен сейчас быть, — колючий обод царапал горло, нужные слова с трудом проталкивались на волю. Яну всё жгла боль предательства. Хотя о каком предательстве может идти речь, если князь ничего не помнит и ничего не обещал?

— Хм… — Что-то звякнуло. — И где, по-твоему, я должен сейчас быть?

— Там… с кем провёл прошлую ночь и утро.

По спальне прокатился громкий смех. Да князь издевается! Отсмеявшись, Седон пошутил:

— Боюсь, мой рассудок не выдержит ещё одной ночи в компании бумаг и советников замка.

Компании советников и бумаг? Так он не провёл ночь с Эйной? Яна запуталась. Не знала, кому верить. Однако оставался ещё один факт. Ребёнок тэргянки. Яна открыла глаза, села на постели и совсем встала, чтобы лучше видеть мужчину. В полумраке очень смуглая кожа Седона казалась ещё темнее, но не оттеняла его красоты и мужественности. Фиолетовая радужка горела в темноте, а чёрные узоры знакомо вертелись в ней.

Седон потянул руки, но Яна отшатнулась, сгребая в охапку все свои силы для выяснения правды. Слабый отголосок боли в ладонях напомнил о цветах в саду.

— Скажи… что за синие кусты цветов растут в твоём саду?

— Синие цветы? — Седона привело к принцессе беспокойство. С момента, как алкаров лорд в другом мире её чуть не взял силой, она ведёт себя странно. Закрылась за глухой бронёй и никого не подпускает. Сегодня после похода в библиотеку и прогулки с Эйной совсем перестала выходить из покоев. А теперь задаёт странные вопросы. — Это кусты бегелики. Их сажала моя… мать.

Вспоминать о матери оказалось больно, но дрянная принцесса решила расковырять старые раны.

— А что… она как-то сказала тебе о них?

— Что сказала? — повторил, наконец разгадав умысел разговора. Улыбнулся, сократив разделяющее его и Реянну расстояние. — Это было о-очень давно, но я помню каждое её слово, — обволакивал бархатным голосом, привлекая принцессу к себе, заглядывая в широкие от удивления голубые сапфиры. — Мама говорила, однажды рядом со мной появится женщина. Её красота сравнится лишь с красотой бутонов бегелики. Она будет чиста сердцем и помыслом. Верной мне, несмотря ни на что. Пойдёт со мной рядом, на какой бы я ни ступил путь, какой бы выбор ни сделал. Никогда не предаст. А ещё подарит мне сына. Наследника, зачатого в любви. И я встретил такую.

Яна слушала завораживающий голос Седона; таяла, как снег в горах, плавилась, как железо в огне, в его крепких объятиях; не сопротивлялась, когда он накрыл её губы своими, затягивая в нежный поцелуй. Но опомнилась, почувствовав, как горячие ладони князя скользят с её спины ниже.

— Нет! — отвернула лицо в сторону, поскольку оттолкнуть мужчину не получилось. Слёзы обиды подступили к глазам. — Не надо…

— Почему не надо? — хрипел Седон, пытаясь поймать желанные губы, но принцесса вновь и вновь уворачивалась. А потом князь почувствовал языком солёную влагу. — Почему ты плачешь?

— Сед, прошу… — всхлип. — Иди к своей женщине. Она ведь носит под сердцем твоего ребёнка!

— Что? Ты о ком это? Какой ещё женщине? Какой, к алкарам… ребёнок?! — Князь вообще перестал понимать, что происходит, как принцесса сорвалась на крик.

— Да иди ты уже к Эйне!!

— К Эйне? Ах вот в чём дело. Рея, послушай… — Но принцесса не желала слушать. Седон обхватил ладонями её лицо: — Слушай! Эйна носит ребёнка не от меня!

— Что? — Яна невяряще замерла. Она, наверное, ослышалась?

— Ребёнок. Эйны. Не. Мой, — повторил чётко. — Эйна вчера приходила ко мне, пыталась выдать желаемое за действительное. Она понесла от другого тэрга. Я точно знаю, что её ребёнок не мой, потому что я всегда контролирую последствия своей страсти.

— Ты… настолько уверен?

— Уверен. — Князь стёр пальцами слёзы с щёк Яны и приблизил её лицо к своему. Шепнул: — Прошло так много времени с момента разговора с матерью. Я успел забыть о нём. Но ты напомнила. Ты, Рея, та самая. Только твоя красота сравнима с бутонами бегелики. Их яркая синева отражается в твоих глазах. Я прошу: после того как мы покончим с войной, останься со мной. Раздели со мной жизнь и когда-нибудь подари мне наследника.

Лучшего признания Яна и не ждала. Не рассчитывала, успев похоронить свою первую и, как оказалось, единственную любовь.

— У тебя уже есть наследник, — робко улыбнулась, наблюдая за крайне удивленным и растерянным князем. — Кулон Богов у тебя с собой?

Седон кивнул и достал его. Яна с волнением сажала в руке Аметистовое Сердце, положила на неё ладонь мужчины и свою вторую сверху. Попросила закрыть глаза и закрыла свои, мысленно взывая богов послать Властелину тэргов все виденные ей ранее образы, а также передать облик сына. И боги услышали наследную дочь Цакары, показав всё необходимое и вернув ему утраченную память.

— Рея, ты… они… наш сын… Димка… — Седон путался в словах и мыслях, склеивая вместе старые события и новые. — Я был таким дураком!

— Ш-ш-ш-ш… теперь ты всё знаешь. — Яна сама поцеловала своего мужчину. — Вместе навсегда.

— Да. Вместе навсегда, — повторил их забытое обещание друг другу.

Ночь воссоединения Властелина тэргов и наследной дочери Цакары длилась очень и очень долго, под покровом которой князь вымаливал прощение у своей принцессы и дарил любовь.

***

Прошло несколько дней.

Яна и Седон вместе готовили план, как им пробраться в Дарьярд за предпоследним осколком. Князь настаивал на инкогнито из мотивов безопасности, а Яна… Яна уговаривала прошмыгнуть по-тихому по тайным ходам и разыскать её отца, что Седона категорически не устраивало.

— Ты разве не помнишь, что случилось в прошлый раз?! — выпрыскивал возмущения князь, красочно жестикулируя руками над письменным столом, заваленным чертежами и свитками. Яна сидела на краю стола и выслушивала гневные речи спокойно.

— В тот раз мой отец впал в ярость, его тоже можно понять. Попробуй поставить себя на его место, представь, что твоя дочь приводит однажды возлюбленного из вражеского рода. Как бы ты отреагировал?

— Не разбираясь снес бы этому возлюбленному голову с плеч.

— Что и требовалось доказать. Ты ещё легко отделался. — Яна развела руками, улыбаясь. — Гнев мешал моему отцу мыслить здраво. Я знаю, он сожалеет, я видела это. И я тоже скучаю по нему.

— Видела она… — Седон устало плюхнулся в кресло, поставил локти на стол и вцепился руками в собственные волосы. Страх всё потерять, в особенности Реянну и сына, которого никогда не видел и не держал в руках, стискивал раскаленными цепями грудь, мешая дышать. Одно неверное решение способно привести к краху. А на князе помимо прочего ещё лежала ответственность за подданных, и не только тэргов. — Ты понимаешь, что предлагаешь сунуться в самое пекло?

— Послушай, — Яна наклонилась и огладила мужчину по голове, — я знаю, где находятся тайные лазы. Мы пройдём по ним и, минуя королеву с её дочерью, объяснимся с отцом. Необходимо объясниться! А иначе если ты просто выкрадешь осколок, то развяжешь новый виток войны. Последствия могут оказаться губительными.

— Я знаю, Рея. Знаю, — поймал в плен своих рук ладони принцессы и привлек обе к губам. Признался: — Я боюсь тебя потерять. Никогда я не ощущал себя таким слабым, но мне нравится эта слабость.

— Не потеряешь больше. Отец примет тебя. Теперь примет.

— Надеюсь, родная.

И всё-таки Властелин тэргов вскоре сдался. Признал правоту возлюбленной. Если они хотят прекратить войну, то для подписания мирного договора с королём Старгилом Лионом всё равно придётся говорить. Так почему не сейчас?

Согласно решили выдвигаться втроем: Яна с Седоном и один из лайири. Попытался напроситься Рид, но принцесса мигом осадила пыл раненого кота, ещё и обещание стребовала: оставаться защищать Тиезей и Гин.

— Ты сполна выплатил мне долг, Рид, — высказала, обняв полукота. — Я желаю, чтобы ты жил, поэтому с нами идёт Кид.

— Я понять вас, госпожа. Прошу бер-речь себя, — расстроенно обнял в ответ. Приказ есть приказ.

— Конечно.

Седон выудил из закромов замка одежду патрульных. Заранее переодевшись, со следующим рассветом Яна, Седон и Кид оседлали юного дракона и понеслись навстречу ветру и приключениям. Таргон — такое имя крылатому ящеру дала принцесса. По ментальной связи предупредила других драконов, и те вовремя передавали сигналы о местонахождении патрульных стражников, почасово облетающих воздушные границы Дарьярда. Никто в королевстве и не догадывался, что все драконы вновь обрели разум, что, несомненно, играло плюсом.

Летели в тишине. Яна грелась в объятиях Седона, а лайири сидел ближе к хвосту, приглядывая за тылом. Вдруг Яна вспомнила о песне Богини в зимнем саду Дарьярда и рассказала о ней князю, также о голосах, которые привели её в заброшенный храм на Земле.

— Когда двух солнц столкнётся свет,

Озарит в ночи потоками луну,

Возродится та, что однажды дала обет,

И Чистое Сердце развеет тьму…

— Хм, действительно похоже на предсказание, — размышлял, перебирая в пальцах выбившиеся из косы Яны чёрные локоны. А Яна жмурилась от удовольствия. — Если собрать все факты воедино, то ты появилась как раз накануне Виринии и мы начали собирать осколки кулона, чтобы остановить войну между нашими народами.

— Это что же, значит, у меня в груди бьётся Чистое Сердце? — захихикала.

— Почему смеёшься? Похоже, все так и есть. Только мы вместе разгоним Тьму в лице безумной королевы, — поддержал князь шутку, поцеловав принцессу в лоб.

— Хотелось бы верить…

— Властелин, мы пр-риближаться к гр-раница Дарьярд! — предупредил Кид.

— Ну, Рея, показывай обходные пути.

Яна кивнула и связалась с драконом, направляя в нужный воздушный туннель. Волнение поднималось в наследнице: скоро она встретится с отцом!

Повезло. В королевство проскользнули незамеченными. Как раз настало время смены патрульных, и Яна под шумок провела дракона в стойла. Из-за защитных шлемов никто из дворцовых не признал в прибывших чужих, им почти без труда удалось проникнуть в потайные ходы замка. Яна надеялась, что король не сообщил королеве о ходах. Они всегда были их маленькой тайной.

— И где нам искать твоего отца? — спросил Седон тихо из-за спины. Кристаллом он освещал дорогу, поскольку даже малый всплеск магии могли засечь.

— В кабинете. Подойдём и подождём, когда появится, — отозвалась Яна шепотом. Стены каменные, звукоизоляция замка хромала.

— Надеюсь, Лиона не хватит удар при виде нас.

— Всё будет хорошо, — скорее себя успокаивала. Проходы то узились, то чуть расширялись, но всё равно иди можно было только колонной. Под сапогами хрустели мелкие камни и кости грызунов, в нос лезла пыль с затхлым запахом, но Яна упорно шагала вперёд, перебирая в памяти правильные повороты. От страха чудилось, что вот-вот кто-нибудь да выпрыгнет из-за угла, хоть сама королева с алкарами. Внезапный шум заставил вскрикнуть, но Седон вовремя закрыл Яне рот.

— Ш-ш-ш… это просто крыса, — крепче прижал к себе. В подтверждение упомянутый князем грызун маленькой серой тенью пробежал рядом. Яна сквозь гомон собственного сердца расслышала противный писк. Бр-р! — Всё нормально?

Кивнула, и Седон отпустил. Пошли дальше. Парочка поворотов, три подъёма по лестнице, и они оказались у нужного места. Наследница прижалась щекой к холодному камню стены, прислушалась — ничего.

В кабинете Короля стояла тишина. Обоюдно решили выжидать, пока Лион явится. Ждали не долго. В скором времени в кабинет кто-то вошёл, в нескольких голосах Яна распознала отцовский, остальные, наверное, советники. Но вот разговоры стихли, король выпроводил собеседников и зашуршал бумагами. Яна покосилась на Седона с Кидом — мол, пора — и нажала на определённые камни в стене, открывая потайную дверь. Король, заслышав отворяющийся тайный ход, обернулся, обнажил меч. Удивился своим патрульным.

— Что это всё значит? — не робел перед очевидной опасностью. Седина давно закралась в светлые волнистые волосы мужчины, однако храбрость воина никуда не исчезла. Но когда один из незваных гостей снял шлем, Лион побелел лицом.

— Реянна… — Меч выскользнул из ослабевших рук, грохнувшись на напольную плитку. — Неужели мои подслеповатые глаза не подводят меня? И это не очередное видение?

— Нет, папа. Это я!

Яна кинулась королю на шею, колючая борода отца щекотала нежную кожу, совсем как в детстве. Лион дрожащими руками крепко привлёк к себе дочь, всё ещё не смея поверить в происходящее. Но в своих объятиях ощущал материальное тело дочери.

— Ре-ея. Девочка моя! Ты вернулась. — Слёзы радости и облегчения лились из голубых глаз по щекам короля. Наконец он обрёл свою родную кровиночку! Всё эти длительные и холодные вёсны Лиона грела надежда, что дочь жива и однажды вернётся. И вот она здесь. — Но как? Расскажи мне, как всё было!

— Мы всё вам расскажем, но сначала, Ваша Милость, заприте двери, — смутно знакомый низкий властный тон, прозвучавший от потайной стены, заставил монарха вздрогнуть и напрячься. Лион впился взглядом в мощную фигуру позади дочери. Предчувствие не обмануло, когда Седон также снял шлем.

— Ты…

— Я. — Князь тэргов непримиримо сузил глаза, отбросив в угол уже ненужный шлем патрульного. Кид последовал примеру Властелина. — Совру, если скажу, что рад этой встрече.

— Седон! — возмутилась Яна, извернувшись в руках отца, и смерила князя неудовольствием. Потом повернулась к родителю: — Нам всем предстоит долгий разговор.

Двери в кабинет заперли. Расселись кто за стол, кто в кресла, затянулась продолжительная беседа. Яна с Седоном поведали королю Дарьярда, что произошло после того, как он отверг избранника дочери; историю тэргов, о Виринийской ночи; о кознях королевы, её связи с алкарами и о попытке убийства наследной принцессы руками тварей Грани. Яна рассказала отцу, как жила все эти годы на Земле и что у него есть трёхлетний внук.

— Внук… — потрясённым эхом выдохнул Лион, вскочил, не зная зачем, и рухнул обратно в кресло. У него есть внук! И дочь нашлась! Не это ли настоящее счастье?! Вскинулся. — Поверить не могу, я — дед! Когда я его увижу?

— Папа, я… мы… — Яна не знала, как помягче сообщить отцу, что встреча пока невозможна. Слово взял Седон.

— Прежде чем я заберу своего сына с Земли, на Цакаре должна прекратиться война. — Тяжёлая ладонь князя хлопнула по полированному столу, выражая серьёзность намерений. — Мы воюем порядком и несём лишь убытки.

Старгил Лион III огладил аккуратную бороду, думал, взвешивал все за и против. Посмотрел на притихшую дочь: Реянна сидела осунувшись, совсем неподобающе леди, её тяготила долгая разлука с сыном. Король решил, что настало время глобальных перемен.

— Согласен. Дети должны взрослеть в мире. — Мужчины скрепили договор рукопожатием. — Полагаю, князь Тиезея, вам что-то нужно в моём королевстве? И не только рука моей старшей дочери?

— А вы проницательны. Один из осколков находится в Дарьярде.

— И где же его искать?

За Седона ответила принцесса:

— Драконы говорят, что он таится в сокровищнице.

— И как он…

Короля прервал стук в двери, а затем раздался приторный голосок королевы:

— Моя любовь, ты пропустил обед. Тебе нездоровится? Почему двери заперты?

— Любовь, значит… — зашипел Лион, кинув взгляд на дочь. Как же он был слеп и доверчив! Обвинял всех и вся, кроме истинной змеюки! — Что ж, на ловца и зверь бежит. Мой будущий зять, отвори-ка двери.

— Хм, с удовольствием. — Седону не меньше короля не терпелось разобраться с королевой, но это право принадлежало не ему.

Князь отодвинул засов и раскрыл перед Генаей двери. Отвесил приветственный поклон остолбеневшей королеве и приглашающе протянул руку.

— Ты… — начала, но, когда заметила стоящую подле мужа девушку в одежде патрульных, от лица Генаи отхлынула краска и кожа почти сравнялась цветом с белоснежной портьерой кабинета. — Н-не может быть… жива…

Сознание стремительно покинуло королеву. Князь тэргов, скрипя зубами, подхватил падающее тело и усадил в пустое кресло. Как ему хотелось прямо здесь и сейчас свернуть королеве шею! Однако в принципах Седона уничтожать врага, когда тот находится в ясном сознании. Отойдя от обморочной, словно от прокажённой, Седон привлек к своей груди Реянну и пообещал:

— Она за всё ответит, Рея.