Прошу, позволь тебя ненавидеть

ГЛАВА 10

— Ну же, Дженни, выходи из этой проклятой ванны! — говорит Лаура за дверью.

— Нет! — зло отвечаю ей. — Я закроюсь изнутри и выброшу ключ!

— Конечно для той, кто должна пойти на свидание, она ведет себя довольно странно, не находишь? — слышу, как она спрашивает у Веры.

— Она напряжена, вот и все, — отвечает ей другая с уверенностью.

— Да, но стыдиться своего внешнего вида? Перед нами? Её должна увидеть половина Лондона, думаешь, она справится? — спрашивает обеспокоенно Лаура.

«Это очевидно, что я с этим не справлюсь», — говорю себе в сотый раз, глядя в зеркало. Мой вид и, правда, меня тревожит: передо мной прекрасная незнакомка. Я знала, что мне не следовало отдавать себя в руки моих подруг.

— Не смей ничего менять! — кричит Вера. — Мы пережили муки ада, чтобы сделать тебя такой!

О, да, меня как раз разодели в пух и прах. По правде говоря, единственная положительная нотка моего образа – это то, что если меня сфотографируют, и кто-то из моих друзей или знакомых вдруг увидит фото, то никому, уверяю, никому, даже в голову не сможет прийти, что это я.

«Настоящая благодать», — думаю об этом сейчас.

На мне соблазнительное, покрытое кружевом, короткое, облегающее, черное платье без рукавов, которое мне любезно одолжила Вера. Я пытаюсь оттянуть край, но вместо этого он упрямо подскакивает все выше и выше.

Естественно, мой рост — метр семьдесят, а Вера на несколько сантиметров ниже! И сейчас эту разницу видно по моим голым ногам.

Они заставили меня надеть черные босоножки на сногсшибательных каблуках, которые я купила давно и мудро ни разу не надела. Хочется сказать: «Значит, был мотив, раз я забросила их вглубь шкафа, не так ли?»

В руках у меня черная, простая, но очень «стильная» сумочка, ее мне любезно одолжила Лаура. В нее поместилась половина вещей, которые мне могли бы понадобиться, на что жаловаться?

Однако настоящая проблема – это очень подчеркивающий макияж и завитые волосы. Мои волосы, еще более вьющиеся, чем обычно, почти закрывают мне обзор.

Это не я.

Я почти готова расплакаться от отчаяния, как вдруг слышу звонок домофона. Через мгновение меня зовет Вера:

— Выходи, твой кавалер вот-вот появится!

— Нет надежды прогнать его? — спрашиваю подавленная.

— Красотка, я уже тебе высказала свою точку зрения: ты никогда не должна была соглашаться на подобное безумство. Теперь страдай от последствий. Вперед, выходи! — обрушилась на меня угрожающе.

Смирившись, заставляю себя открыть дверь.

— Он поднимается! — утверждает Лаура.

Через пару секунд входная дверь дребезжит от его стука. Мои подруги бросают мне ободряющий взгляд.

— Окей, я открываю, — печально подхожу к двери.

«Но, возможно, лучше б я этого не делала», — думаю про себя, глядя на то, как выглядит Йен, ошеломленно мне улыбающийся.

— Не смей ничего говорить, — предупреждаю его, впуская в квартиру.

Сказать, что он великолепен, ничего не сказать. На нем смокинг, который сшили, кажется, специально для него, черные, блестящие, естественно, очень дорогие ботинки. А на голове, как всегда, стильный беспорядок.

— Боже упаси! Я ничегошеньки не скажу, — бросает он, входя в прихожую. За ним потянулся шлейф из его парфюма, который так щекочет мой нос.

У Веры и Лауры вот-вот случится сердечный приступ. Я могу их понять, правда, ведь если бы я не привыкла видеть его каждый день и не обладала бы иммунитетом к его шарму, меня бы тоже хватил удар.

— Привет! — неуклюже приветствуют его.

Он отвечает улыбкой и рукопожатием обеим. Признаю, когда он хочет, то знает, как произвести впечатление.

Бросаю взгляд на Веру, тараторящую что-то о том, как они подготовили меня должным образом.

— Тогда я должен благодарить вас. Она прекрасна, спасибо. Только ей ничего не говорите, — говорит Йен, смеясь и подмигивая.

«Смейся, смейся», — думаю, злая на саму себя за то, что согласилась на этот балаган.

— Она прекрасна, но немного в плохом настроении, — предупреждает его Вера, как будто меня даже и нет в комнате.

Йен оборачивается, чтобы взглянуть на мое выражение лица.

— К этому я уже абсолютно привык.

Окей, сейчас уже совсем перебор.

— Я бы хотела тебе напомнить, что меня так вырядили, чтобы оказать тебе услугу! Так мы идем или нет? — спрашиваю раздраженно.

— Ну, естественно, — говорит невозмутимо и подает мне руку.

Смотрю сначала на него, потом на руку и, игнорируя обоих, выхожу, прощаясь с девочками.

Вскоре мы уже на улице. Его черный Порше припаркован перед нами.

— Прошу, синьора, — говорит мне, открывая дверцу.

Поднимаю глаза к небу, но решаюсь сесть, стараясь хоть как-то прикрыть мои слишком открытые ноги. Эти, так называемые, спортивные машины такие неудобные!

Йен делает вид, что не замечает, что мне неудобно, и трогается с места. Всю поездку вплоть до банкета никто из нас не осмеливается сказать и слово. Иногда вижу, как он краем глаза посматривает на меня и посмеивается.

К счастью, этим вечером на лондонских дорогах нет пробок, и после двадцатиминутного прослушивания радио с помехами мы добрались до пункта назначения.

— «Шоу-тайм», — говорит Йен и выходит из машины. Мне ничего не остается, как последовать за ним.

В этот раз, когда он подает мне руку, я вынуждена ее принять и улыбнуться через силу. Мы прошли около десяти метров, и нас сфотографировали, по крайней мере, десять раз. Отлично.

Как только мы зашли внутрь здания, я с облегчением выдохнула.

— Расслабься, — подсказывает Йен, сопровождая меня к бару. — Может алкоголь поможет тебе чувствовать себя лучше?

— Я надеюсь, потому что, правда, очень нервничаю, — нехотя признаю.

— Это нормально, эти люди обожают внушать робость другим.

— Что ты хочешь этим сказать? Ты — «эти люди», — подмечаю с раздражением.

— Я искренне надеюсь, что ты ошибаешься, — отвечает мне, протягивая бокал белого вина.

Но не успели мы и начать пить, как вижу толпы девушек, направляющихся в нашу сторону. Они кажутся обезумевшим стадом, которое бежит к еде.

Краем глаза Йен их замечает и с готовностью хватает меня за талию, пытаясь создать себе защиту из моего присутствия. Я что ему - живой щит?

— Лорд Ланглей! — слышу кокетливый голос.

— Йен! — говорит другой, который позволяет себе больше фамильярности.

— Добрый вечер, синьоры, — приветствует всех Йен, как ни в чем ни бывало, — могу я представить вам мою подругу Дженнифер?

Внезапно кавалькада валькирий замирает и жаждущие крови девушки начинают смотреть на меня оценивающим взглядом. Я слышу, как одна из девиц шепчет обеспокоенно:

— Эта та с фотографии.

И потом в группе наступает гробовая тишина.

Йен протискивается между ними, не убирая руку с моей талии.

— Прошу простить меня, я бы хотел представить кое-кого Дженнифер, — говорит, взглядом приглашая меня последовать за ним.

— Легче ожидаемого, — шепчет мне на ухо через пару метров.

Я все еще немного ошеломлена.

— Святые небеса, всегда так? — спрашиваю, потрясенная. Можно и не удивляться, что эго это человека настолько гипертрофированное! На него буквально нападают юные и привлекательные девушки, готовые на все!

Йен усмехается.

— Я бы сказал «да».

— Я тебе ничуть не завидую. Эта была действительно впечатляющая группка отчаянных женщин...

— Не отчаянных, а женщин с определенной целью, — обращает внимание Йен. — Ну же, идем, я представлю тебя некоторым людям.

Весь вечер я не делаю ничего другого, как пожимаю руки и обмениваюсь любезностями. Если бы моя мать увидела бы меня сейчас, разодетую вот так и окруженную так называемым «высоким обществом», то перестала со мной здороваться. И правильно сделала бы. Я тоже готова отвернуться от себя.

Внесем ясность: я привыкла к этим людям. Встречаю их каждый день на работе, они и, собственно, их общество – это мои клиенты. До того, как я оказалась здесь, не было ничего странного. Но когда я встречаюсь с такими людьми, то делаю это в благоприятной для меня обстановке, и обсуждаем мы только технические вопросы и работу. Но эти беседы вокруг да около и разговоры о погоде меня нервируют. Все на меня смотрят и разглядывают не так, как обычно. Я привыкла, что мне дают оценку за мою работу, а не за внешний вид.

Не без некого восхищения, я вынуждена признать, что Йен определенно знает, как себя вести. Он вежлив со всеми, все время улыбается, но в тоже время недоступен и держит дистанцию. Если позволишь много этим людям, в конце концов, они тебя раздавят, я то знаю.

— А вот тот, кого я, наоборот, очень рад видеть, — говорит мне, наконец, указывая мне на молодого блондина, который направляется к нам. Оба приветствуют друг друга тепло.

— Дженни, позволь представить тебе единственного человека из всех присутствующих, у которого все в порядке с головой. Другими словами, моего друга Джереми, — говорит мне довольно Йен.

— Очень приятно, Дженнифер, — представляюсь, улыбаясь. Увидев, что Йен спокоен, я тоже себя чувствую менее напряженной.

Джереми обменялся со мной улыбкой и пожатием руки. У него та внешность, которую многие посчитали бы «внушающий доверие»: темный блонд и светлые глаза, я бы сказала, успокаивающего цвета. Не такие, как у Йена, которые пронзают тебя насквозь.

— По правде говоря, это мне очень приятно, — говорит он мне галантно. — Ну что, вы веселитесь? — спрашивает затем иронично.

— О, безгранично, — отвечаю с хитринкой в голосе.

Джереми поднимает взгляд и долго пристально смотрит на меня.

— Х-м-м, на самом деле ты совсем не то, что я ожидал.

Надеюсь, это хорошо.

— И ты понимаешь это всего лишь после одного предложения? — подшучиваю над ним.

— Мой Бог, вообще-то мне хватает даже меньше, — говорит, подтверждая мои подозрения об обычных девушках Йена.

— Ты прав, лучше, чтобы девушки Сент Джона не открывали рот, — комментирую сказанное.

И тут Джереми разражается таким громким смехом, что некоторые головы даже поворачиваются в нашу сторону. Йен смотрит на нас немного обижено.

— Ты не можешь злиться, мой дорогой! Это ты их выбираешь, — подмечаю несколько язвительно.

Он поднимает бровь, обычно выражая так недоумение, в знак предупреждения и упрека.

— Мне жаль, но она чертовски права, — подтверждает Джереми. — Но я сказал бы, что сегодня ты отыгрался по-крупному. Где ты откопал Дженнифер?

Пока Йен отвечает, его лицо не выражает абсолютно ничего.

— Дженни - адвокат по налоговому консалтингу. Она - моя коллега, — объясняет он ему, раскрывая лишь основное.

— А, мозговитая. Какой необычный выбор для тебя, — вставляет свой комментарий Джереми, разглядывая нас довольно заинтересованно.

Единственный веселый момент вечера был прерван очень блондинистой девушкой, которая появилась на сцене обмотанная огненно красным, по правде говоря, коротким платьем и на сногсшибательных каблуках. О таком говорится: «Невозможно не заметить».

— Наконец-то я тебя нашла! — обращается рассерженная к Йену и тянется, чтобы поцеловать его в щеку. Он не уклонился, но внезапно стал холодным, как лед.

— Я тебя целый час ищу! Правда, Йен, ты, что не мог заехать за мной? — ее тон совсем дерзок.

Понятно, что эта синьорина не очень-то привыкла слышать отказ на свои запросы.

Он ей кисло улыбается.

— Как я тебе уже говорил, этим вечером у меня есть компания. Кстати, Кэти, это моя подруга Дженнифер. Дженни, это Катерина.

Мы с Кэти бросаем друг на друга очень красноречивые взгляды. Наша антипатия взаимная и моментальная, и никто из двоих не собирается что-либо сделать, чтобы ее скрыть.

— Приятно познакомиться, — лгу, не протягивая даже руку в знак приветствия. Кэти не смущается и продолжает атаковать Йена, как будто меня не существует.

— Чтобы я тебя простила, можешь пригласить меня на танец, — пытается она подсказать ему, указывая на танцплощадку.

— Мне жаль, но я не могу, — всем очевидно, что ему совсем не жаль. — Я должен познакомить Дженни с некоторыми людьми, а потом я обещал ей танец.

Очень разукрашенное лицо Кэти явно искажается. Ясно, что для этой девушки вечер принимает неожиданный поворот.

— Хорошо. Ну же, Джереми, учитывая то, что твой друг так занят, этим вечером честь выпадает тебе. Пригласи меня на танец, — приказывает ему категорически.

Итак, говоря, она утаскивает за собой беднягу, который покорно с нами прощается. Вот он еще один, кто не смог вставить и слово.

— Тем не менее, — комментирую, глядя в их направление. — Это о ней ты говорил, та, которая тебе доставляет много хлопот?

Я искренне надеюсь, что это она. Я бы не смогла выдержать еще одну такую же.

— Это именно она, — подтверждает Йен задумчиво.

— Она кажется решительной, — комментирую вслух. Эвфемизм[10] вечера.

— И я не верю, что ее смутит одно мое присутствие. Она не такая, как другие.

— Для нее нам понадобится чуть больше притворства, — признает Йен, массажируя себе челюсть.

— И?

— Пойдем, потанцуем, — предлагает, волоча меня на танцпол. К моей большой удаче, здесь танцуют только медленные танцы.

— Нам обязательно это делать? Последний медленный танец я танцевала пятнадцать лет назад. И если я столько времени не танцевала, значит, есть на то причина, не думаешь? — умоляю его.

Но Йену, кажется, плевать на мои жалобы и он прижимает меня к себе. Внезапно я чувствую, что оказалась в центре внимания всего зала.

— Ты переигрываешь, — подмечаю ему, пытаясь восстановить минимальное пространство между нами. — Ты должен дать мне дышать.

Мне удается отодвинуться всего на пару сантиметров, большего мне не даровали.

Кэти и Джереми танцуют рядом; она не сводит с нас глаз, непрерывно бросая очень раздраженные взгляды.

Затем Йен наклоняется к моему уху и шепчет:

— А теперь контрольный удар.

— Что ты хочешь сказать? — успеваю спросить, но вместо ответа вижу, как его неясное лицо все ближе приближается к моему. Он ведь не думает о...

В одно мгновение его губы оказались на моих, и в первые секунды я буквально окаменела.

«Это всего лишь фальшивый поцелуй», — повторяю про себя. «Это не настоящий поцелуй, это не настоящий поцелуй, это не по-настоящему...»

«Но он должен быть правдоподобным», — внезапно вспоминаю.

Итак, когда Йен слегка приоткрывает рот, я делаю тоже самое. И когда он меня обнимает, я позволяю ему это делать. Ведь какие еще альтернативы у меня есть в зале, полном людей, которые следят за нами с того самого момента, как мы переступили порог?

Настоящая проблема — это то, что я чувствую, как мои колени подкашиваются, и даже сердце стучит быстрее. И это не учитывая того, что я бы хотела открыть рот чуть больше... В общем, это все очень странно!

«Еще мгновение и я отодвинусь», — говорю решительно сама себе.

И когда я чувствую, как язык Йена касается моего, я отодвигаюсь, как обожженная огнем. Окей, это слишком, слишком.

Я смотрю на него в растерянности. Йен тоже выглядит потрясенным. Отлично, я не одна такая. Затем секунды большого смущения.

— Я бы сказал, что на сегодня хватит, — говорит мне, а его щеки слегка покрыты пунцом.

— Определенно, — подтверждаю в свою очередь, ощущая, как мое лицо пылает.

Недалеко от нас Кэти едва не лишилась чувств. Она — не единственная.

— Ладно, сейчас сворачиваемся, — предлагает, держа меня за руку.

Киваю в знак согласия, в то время как позволяю ему вывести меня из зала. Мы стараемся не обращать внимание на любопытные взгляды и голоса, кишащие вокруг нас.

Без большого успеха мы уклоняемся от ряда разочарованных фотографов и в спешке садимся в машину, которую Йен припарковал рядом. Стараясь не поднимать взгляд, я быстро влезаю в салон.

— Сматываемся? — спрашивает он.

— Мигом.