Проснись для любви

Глава одиннадцатая

Джексон лежал в полумраке спальни; он приглушил свет, когда Тейлор выскользнула в ванную. Женщина, к которой он относится с такой нежностью и заботой, прячется от него… Как будто он — тот монстр, каким его провозгласила Бонни. Больно так, что сердце вот-вот разорвется.

Условия сделки ясны. Ребенок в течение года — или расставание. Но он ни за что не отпустит Тейлор. Даже если ему придется навсегда оставить мечты об отцовстве; ведь страшная правда состоит в том, что его жена не горит желанием сделать им подарок. У него нет права предъявлять к ней претензии, но ведь язык чешется, черт побери. Он обожает ее, он будет холить их ребенка так же, как он уже холит Ника, хотя и нет сомнений в том, что Тейлор, в отличие от него самого, не жаждет появления на свет плода их взаимных чувств.

Он сознавал, насколько цинична его улыбка, скрытая темнотой. Сделка, и ничего, кроме сделки, во всем, что касается Тейлор. К сожалению для нее, он слишком похож на своего деда Джозефа. Он сделал свой выбор, а его сердце слишком горячо, чтобы принять от нее меньше, чем все. Он будет бороться за Тейлор до той минуты, когда ей не останется ничего, кроме как ввериться ему. Санторини умеют стоять перед женщинами на коленях, но они умеют также без жалости охотиться.

Дверь ванной комнаты открылась. Джексон, моргнув, отбросил свои страдания и заставил себя вернуться на грешную землю. Не стоит выставлять напоказ свою слабость. Эту ошибку он в свое время совершил с Бонни, а она воспользовалась тем, что ей стало известно, и разорвала его на мелкие клочки, прежде чем он научился не воспринимать ее всерьез.

Тейлор присела на кровать рядом с ним и положила руку ему на грудь.

— Я должна кое-что тебе сказать.

— Я знаю, — отозвался Джексон, желая, чтобы страдание отступило как можно скорее.

— Выслушай меня, пожалуйста.

В приглушенном свете лицо Тейлор казалось таким юным, что у Джексона защемило сердце.

Он поднял руку и погладил ее по щеке — ничего не мог с собой поделать. Эта маленькая женщина может причинить ему страшную боль, куда там Бонни.

— Говори, piccola.

Его рука упала, но Тейлор подхватила ее обеими руками и сжала.

— Я боюсь иметь ребенка. Это не физический страх. Я боюсь, что из-за этого стану слабой.

Джексон сразу понял ее:

— Это из-за твоей матери.

Тейлор кивнула.

— Я так долго боялась. Я не могу забыть, к чему привела ее жизнь, и все только оттого, что она доверила мужчине свое сердце и тело. Я не могу забыть. Не могу, и страх меня душит.

Джексон на мгновение растерялся. Встать на защиту Тейлор или на защиту своих мечтаний? На самом деле выбор только один, и Джексон сделал с жестокой радостью.

— Ничего, cara. У нас будет Ник.

Тейлор уже подарила ему сына, которого он будет любить и обучать. Что ж, можно считать, что этого будет достаточно.

Тейлор покачала головой, и слезы блеснули в ее глазах.

— Нет, Джексон, я не хочу бояться. Мне надоело это ощущение скованности. Я не Хелена, а ты — не Лэнс. Мы сильнее, чем они.

— Да.

— Ты научил меня не бояться любви. Можешь меня научить иметь ребенка и не бояться?

От неожиданности Джексон долго не мог говорить.

— Как же я это сделаю, малыш?

— Поддерживай меня, будь со мной, когда ты мне нужен, не позволяй мне барахтаться в одиночку, будь рядом, просто будь рядом.

Тейлор стиснула его ладонь. Джексон распахнул руки, приглашая ее. А когда она откликнулась на призыв, он прижался к ней — лицом к лицу. Его сердце болезненно сжалось.

— Я всегда буду с тобой, cara. Всегда.

— Джексон, никогда не оставляй меня и наших детей.

Единственная слеза прокатилась по ее щеке.

В первый раз Джексон осознал, насколько глубоко она страдала от одиночества.

— От имени моей семьи я обещаю тебе, Тейлор Санторини, что я, пока дышу, не оставлю ни тебя, ни наших детей. Помни, piccola, кто я: невероятный тиран и собственник во всем, что касается тебя.

Тейлор ответила ему неуверенной улыбкой.

— Я верю.

Джексон вытер ее слезы, потрясенный этим свидетельством веры Тейлор в него. Когда он увидел, что его жена не желает рожать ему ребенка, он не понимал, сколько мужества ей требуется, чтобы сделать этот шаг и отринуть горькие уроки прошлого. А теперь она готова на этот шаг — ради него. Ради него.

— Держи меня, Джексон. Держи меня, — прошептала Тейлор, открывая перед ним свою потребность в нем; потребность, о силе которой он едва ли мог подозревать.

И всю ночь он держал ее, целовал, когда она к нему поворачивалась, согревал своим неизменным присутствием. Никогда он не позволит ей барахтаться или тонуть. Никогда.

Прошло три дня после того, как Тейлор согласилась зачать от мужа ребенка. В день вечеринки Джексон обнял ее.

— Вы выглядите восхитительно, миссис Санторини, — сказал он, покрывая поцелуями шею Тейлор. — Если мы запоздаем, гости заметят, как ты думаешь?

Его руки властно обследовали тело Тейлор.

Она рассмеялась.

— Ты и сам выглядишь шикарно. Позаботься, пожалуйста, о том, чтобы блондинки на тебя не вешались гроздями.

Она шутила лишь отчасти. Рядом с Джексоном она чувствовала, что готова вцепиться в глотку кому угодно.

Удовлетворение Джексона этой заявкой на право собственности было прикрыто разве что насмешливым выражением одобрения.

— Это мой настоящий крест.

В темных глазах зажегся озорной огонек.

— Что?

— Bellissima, я хочу поблагодарить тебя за прошедшую ночь. Твои губы…

Тейлор зажала рот Джексона ладонью.

— Не хулигань! — Попытка изобразить строгость безнадежно провалилась, поскольку голос ее дрогнул при воспоминании о ночи любви. Она еще не победила все свои страхи, но с каждой ночью делалась сильнее. — Ты опасен! — Джексон самодовольно улыбнулся и лизнул ее ладонь. Тейлор отпрянула, хихикнув. — Джексон!

— Ник сегодня был счастлив, когда я увозил его. Надо полагать, он считает, что провести выходные у товарища ему больше по вкусу, чем ошиваться около нас.

Она потерлась о него, намеренно провоцируя.

Джексон поцеловал ее в ответ, и блеск его глаз предупредил, что ей придется расплатиться за озорство.

— Идемте, миссис Санторини. Думаю, на нашей вечеринке мы должны все-таки показаться.

Желая создать интимную обстановку, Тейлор ограничила обслуживающий персонал двумя официантами. Аккуратно одетые мужчины прибыли за час до назначенного времени и теперь были готовы встречать гостей. Один из них должен был заведовать баром, оборудованным в углу зала, а второй — разносить закуски.

— Спасибо, все получилось красиво, — сказала им Тейлор, ознакомившись с плодами их труда. — Ваша компания превзошла мои ожидания.

Официанты просияли.

Раздался звонок у входной двери, и Тейлор услышала голос Джексона:

— Представление начинается.

Тейлор глубоко вздохнула, взяла Джексона под руку, и он повел ее к двери. Но не открыл ее сразу, а остановился и очень тихо сказал:

— Вместе.

В удивлении Тейлор забыла про свое волнение. Только сейчас она сообразила, что Джексону тоже должно быть нелегко. Некоторые из этих людей когда-то были его близкими друзьями. Легкая улыбка тронула сердце Тейлор, когда она поняла, что Джексон дает ей понять: ее сознательная, дружеская поддержка поможет ему успешно провести вечер, который может оказаться трудным. Он же, в свою очередь, поддержит ее.

Погладив Джексона по руке, Тейлор переплела пальцы с пальцами его левой руки.

— Вместе.

Поначалу гости держались настороженно, смотрели на Тейлор так, как будто ею овладел дух Бонни. Но через несколько минут она заметила, что они начинают вести себя непринужденно, согретые теплым вниманием ее мужа. Сегодня он — почти полубог, улыбка, играющая на его губах, лишает дыхания.

— Клянусь, я никогда не видела, чтобы он улыбался, — сказала Темпл Гивенс, автор «соленых» сценариев. — Признайтесь, вы дали ему таблетки счастья?

Она звонко рассмеялась и вознаградила себя глотком шардоне гисборнского[8] производства.

Тейлор понравилась эта стройная рыжеволосая женщина, и чувство это, несомненно, было взаимным, так как Темпл уже пригласила ее пообедать вместе на днях.

— Никакие таблетки ему не нужны. Ему хватает того, что он вечно дразнит меня.

Она помнила о том, что Джексон, стоящий в футе от нее, все слышит.

Джексон прервал свой разговор и послал ей воздушный поцелуй.

— Какое лекарство сравнится с вами, удивительная миссис Санторини?

Темпл поперхнулась, другие гости засмеялись, и этот смех, похоже, определил атмосферу вечера. Судя по всему, люди были восхищены отношениями хозяев. А Тейлор ни о чем не думала, она просто получала удовольствие. Это ее дом, какие бы большие шишки сюда ни пришли. Тот факт, что они с Джексоном получили несколько приглашений от расходящихся гостей, — свидетельство того, что она справилась со своей задачей.

— Оглушительный успех, моя ласковая маленькая жена, — прошептал Джексон, когда они остались вдвоем в спальне.

На следующий день Тейлор ответила на несколько звонков — вчерашние гости благодарили ее за праздничный вечер. Стали прибывать и подарки — запоздалые свадебные подарки.

— У нас появились новые друзья, — сказала она Джексону вечером.

На нем были только черные спортивные трусы с белыми полосками по бокам. Она сидела на кровати, а Джексон расхаживал по комнате. Нечего и говорить, что книга, которую она держала в руке, была вскоре позабыта, поскольку ее взор был прикован к телу мужа.

— Это твоя заслуга. — Он склонился перед ней с учтивостью старинного придворного. — Ты такая замечательная, mia moglie е bellissima, что никто не устоит перед твоим шармом.

Тейлор швырнула в него подушку.

— Ты, итальянский жеребец, я — уже твоя жена. Так что нет нужды меня соблазнять.

Обостренная реакция на Джексона должна была бы встревожить ее, но она упивалась пылом страсти, своей способностью приносить ему радость. Всякий раз в минуты любви он чуть больше терял контроль над собой, а она побеждала очередную частичку страха.

Смеясь, Джексон поймал подушку. Озорной блеск в его глазах подсказал Тейлор, что у него что-то припрятано в рукаве.

— В таком случае займусь гимнастикой.

Тейлор вскинула голову. Ее соски под короткой и едва ли пристойной белой ночной рубашкой затвердели.

Джексон швырнул подушку на кровать.

— Тебе разрешается смотреть, — сказал он и вышел из комнаты.

Тейлор сглотнула.

К удивлению Джексона, Тейлор не последовала за ним. Возможно, ей уже приедается удовольствие от вида его тела. Хмурясь, он приступил к упражнениям. Через некоторое время он услышал, как хлопнула дверь гимнастического зала. Обернувшись, он увидел, что Тейлор сидит на последней ступеньке лестницы, ведущей в цокольный этаж, рядом с ней стоит кувшин с ледяной водой, а в руке она держит полный стакан.

Все его тело напряглось.

— Это для меня? — спросил он, глядя, как Тейлор прижимает стакан к щеке.

— Нет. Это все для меня. А ты продолжай.

Ни для какой женщины он не занимался с такой интенсивностью. Впрочем, ни одна женщина не нуждалась в охлаждении в его присутствии. Черт возьми, да ему по душе такая ее реакция на него. Довольный своей маленькой женой, он из всех сил старался побаловать ее, поднимая гири, отчего наливались силой его мускулы.

Тейлор застонала.

— Хочешь присоединиться? — предложил Джексон.

Тейлор покачала головой и поднесла стакан к губам. Ее короткая рубашка задралась, когда она раздвинула бедра, сама того не замечая. Осушив стакан, она произнесла:

— Ты можешь отжаться несколько раз?

— Все, что угодно для тебя, bellissima.

Он поставил на пол гири, вытянулся перед ней и приступил к исполнению ее просьбы; его спина и ноги составляли идеально прямую линию. Он подумал, сумеет ли он убедить ее зацеловать его с головы до ног, как она сделала накануне ночью. Он не скажет этого вслух, но у него развилась слабость к нежным ласкам жены. Отжавшись пятьдесят раз, он встал.

— Достаточно?

— Вообще-то нет. — Она расстегнула три пуговицы на рубашке и положила руку на открытое место. — Мне кажется, у меня сейчас будет сердечный приступ.

Джексон подошел к ступеньке.

— Мы можем начать медленно. Аппетит придет постепенно, — поддразнил он.

Тейлор отставила стакан. Ее голубые глаза помутнели от страсти. Ее маленькие руки прошлись по его груди, и в этом жесте смешались властность и восхищение.

— Может быть, я могу… помочь тебе в занятиях.

Возникшие в воображении образы едва не заставили Джексона застонать.

— Ты не так одета. Дай-ка я тебе помогу. — Разведя руки Тейлор, он стянул с нее рубашку через голову и отшвырнул. — Вот теперь годится.

— Я совершенно голая, — прошептала она. В ее глазах вспыхнул сексуальный огонь. До этого вечера Джексон не замечал в ней ни малейшего намека на стыдливость или страх. — Может быть, мне нужна спортивная майка?

— Все в порядке. Иди сюда.

Он помог Тейлор подняться и подвел к тренажеру. Агрегат представлял собой черную, обтянутую кожей скамью. Сидя на ней, Джексон толкал ручку в форме буквы Т, соединенную с грузами. Сейчас он убрал все гири, оставив только одну. Затем он сел на скамью и… стянул с себя трусы.

— Садись верхом. И не смотри на меня.

Глаза Тейлор расширились, но она послушалась. Джексон придержал ее за талию, когда оказалось, что сиденье чересчур широко и ее ноги не достают до пола.

— По-моему, не получится, — проговорила она с откровенным разочарованием.

— Непременно получится.

Улыбаясь, Джексон опустил ее на себя.

— Ох, Джексон…

Ее слова утонули в стоне, когда он медленно, о, как медленно, опустил ее в третий раз. Она была так напряжена, что ему приходилось проявлять высочайшую осторожность, чтобы не причинить ей боль. Видя, как она побелела, Джексон стиснул зубы и указал на ручку над головой.

— Возьмись обеими руками.

— Что это? Зачем?

Она заерзала на нем. Он крепче стиснул ее и заставил замереть.

— Выполняй, — приказал он, не в силах сдержать властную сторону своей натуры. И опять его жена не выказала недовольства этим способом любви. В постели она могла быть безжалостным тираном или сладострастно покорной ведьмой, но, разгорячившись, оставалась с Джексоном до конца. — Мы же занимаемся гимнастикой, ты не забыла?

Слегка изогнув спину, Тейлор положила руки на обе стороны горизонтальной ручки.

Он подумал о том, догадывается ли Тейлор, что зеркало на стене слева открывает ему весьма интересную картину.

Она не сразу нашла в себе силы опустить ручку. Теперь ручка оказалась возле ее шеи.

— Что теперь?

— Отпусти гирю, но контролируй ее движение.

Как Джексон и предполагал, Тейлор недоставало силы, чтобы с легкостью выполнить указанный маневр. У нее не было опоры, поскольку ноги не упирались в пол. Она приподнялась так, что почти соскользнула с Джексона; мышцы внутри ее неохотно отпускали его.

— Ох…

Разгадав замысел Джексона, она снова потянула ручку и позволила ему снова легко скользнуть внутрь.

— Мне хорошо, — проговорила она, теряя дыхание. — Но зачем мы себя мучаем?

Джексон застонал.

— Потому что так хорошо! — (Она наполовину соскользнула с него.) — Останься, или я распластаю тебя и проткну за твои насмешки.

— Меня? — Тейлор отпустила тренажер и накрыла руками его руки на своей груди. — Я покажу тебе, как меня морочить!

Она сделала движение внутренними мышцами, отчего возбуждение Джексона приблизилось к высшей точке.

— Где ты этому научилась? — прохрипел Джексон.

— Секрет. — Тейлор самодовольно улыбнулась ему. — Думаю, я теперь справлюсь. Наверное, сейчас подходящее время, чтобы зачать ребенка.

Джексон не поверил, что она выговорила такое. Теперь он не сумел удержаться, взял Тейлор за бедра и закончил свое дело. Его желание переросло в безумие, и этого было мало. Он стащил ее с себя, и она запротестовала:

— Джексон, вернись!

В ней не было даже тени страха.

Он ущипнул ее за шею.

— Я хочу, чтобы ты легла на спину.

Опустившись перед Тейлор на колени, Джексон сдвинул ее ближе к краю скамьи. Продолжая поддерживать ее ноги высоко в воздухе, он раздвинул их еще шире. Запах разгоряченного женского тела подействовали на него как сильный наркотик.

— Нет! — Тейлор попыталась увернуться. — Я сейчас умру.

— Лежи тихо, жена. Я голоден и хочу утолить голод.

Когда он стал входить глубоко и медленно, она закричала:

— Я убью тебя! — При следующем движении Джексона она задрожала. — Ох, Джексон! Ох!

Недюжинная сила Джексона позволила ему приподнять ее, и он вошел в нее языком. Еще, еще, еще. Она билась, извивалась, но ее тело было для него как родник, оно утоляло его давнюю жажду.

— Еще! Ради меня. Иди сюда, cara. Ради твоего мужа.

Тейлор не разочаровала его, выгнула спину, вся трепеща. Вскоре их обоих захватила волна экстаза, и звук ее голоса, выкрикивавшего имя Джексона, лишил его последних остатков самообладания.

Через некоторое время Тейлор уперлась в грудь Джексона и сказала:

— У меня есть один вопрос.

Спортивный мат под ее спиной был прохладным. Джексон лениво ласкал ее снизу.

— Гм-м…

— Думаешь, это дело одного раза? Если так, то советую тебе потратиться на тяжелые замки, потому что я намерена смотреть на твои занятия спортом при каждой возможности.

Она произнесла это самым серьезным тоном.

Джексон задумался.

— Хорошо, договорились, ты можешь смотреть, но при том условии, если после гимнастики я буду получать секс.

Тейлор кивнула.

— Это справедливо.

— Много секса.

— Ты это получишь.

— Что ты имела в виду, когда сказала про ребенка?

Он не хотел пробуждать в себе надежду после того, как она так откровенно призналась" ему в своих страхах.

— Я выразилась вполне ясно, разве тебе не кажется?

Она со смехом принялась целовать его грудь.

— Тейлор! Остановись немедленно, кому я сказал! Спорт — хорошая штука, но надо же и отдыхать иногда!

Джексон сжал ее распущенные волосы в кулаке и приподнял ее голову.

— Я не бесплодна и не предохранялась, — просто сказала Тейлор. — Ты догадываешься, о чем я хочу тебе сказать?

На лице Джексона появился робкий вопрос. Он погладил ее по щеке.

— Ты согласно иметь ребенка?

— Ага. А ты, оказывается, необычайно догадлив.

— Ты уверена, что еще не слишком рано? Да, конечно, я очень настойчиво требовал, но могу немного и подождать.

Сердце Тейлор подпрыгнуло в груди.

— Ты единственный мужчина, с которым я могу пойти на такой риск. Сейчас у меня появились силы, чтобы бороться со страхом, а значит, пришло время рискнуть. — Она все еще была на седьмом небе от счастья из-за того, что победила в сражении с сексуальными демонами. — Кто знает, что может случиться в будущем? Я не хочу упускать этот шанс.

Джексон крепко обнял ее.

— Спасибо тебе, cara mia.

Он не сразу выпустил ее из своих почти удушающих объятий.

— Мы еще не зачали ребенка.

— Неправда. — Джексон погладил Тейлор по животу. — Сейчас наш ребенок уже растет в тебе.

— Что? Ты поддерживаешь связь со своим воинством? — Тейлор рассмеялась. — Неужели один из твоих солдат пробил крепостную стену?

— Подожди. — Он почесал за ухом. — Я только что получил рапорт. Стены крепости рухнули. Наша bambina уже на пути к нам.

Он улыбнулся, и в его улыбке было такое чистейшее счастье, что сердце Тейлор застыло в удивлении.

— Это может быть и bambino, — прошептала она, радуясь возможности родить ребенка от этого изумительного мужчины.

Джексон засмеялся.

— Ты изучаешь итальянский, mia moglie?

— Я не понимаю, что ты имеешь в виду, mio marito.

Она вложила в слово «муж» такой же хозяйский тон, какой Джексон вкладывал в слово «жена».

Его счастливый смех дал ей надежду. Да, мысль о ребенке пугала ее, но так же ее пугала когда-то и мысль об акте любви. Теперь с Джексоном она способна на все!