Проснись для любви

Глава шестая

— В таком случае у меня возражений нет, — заявила Тейлор.

Джексон перевел дыхание.

— Это большое доверие.

— Я понимаю.

Они долго стояли молча. Затем Джексон заговорил опять:

— Ну, а ты?

— Что — я? — осторожно спросила она.

— Насчет доверия ко мне.

Очень долго Тейлор молчала.

— Это трудно.

Джексон заставил себя спросить:

— Почему?

— Мне нелегко забыть.

— Про отца Ника?

— Моя мать любила двоих. И оба ее оставили. — Тяжкое объяснение. — Не знаю, смогу ли я когда-нибудь забыть этот урок.

Джексон заставил себя задать следующий вопрос:

— Ты хочешь сказать, что не сможешь полюбить мужчину?

Ответ был дан шепотом:

— Да. Прости меня.

— Тебе не за что извиняться, piccola. — В нем горел гнев за ее прошлые обиды, за обиды, с которыми он ничего не мог поделать. Но он не допустит, чтобы она это увидела. — Мы с тобой равны. О любви я знаю даже меньше твоего.

Тейлор криво усмехнулась.

— Мы равны? А ты будешь об этом помнить, когда мы поженимся?

— Если я забуду, ты мне напомнишь. Значит, ты не доверяешь мужчинам из-за того, что два представителя нашего пола сделали твоей матери?

— Да… И из-за того, что другие… сделали мне.

Сердце Джексона сжалось при звуках этого растерянного, разбитого голоса. Да, вероятно, источник страхов Тейлор кроется в том оскорблении, которое она испытала от Гранта Лейтона, но как же неприятно получить этому прямое подтверждение. Немедленно внутри у Джексона вспыхнула ярость. Никто не должен прикасаться к его женщине.

Он отставил позабытый стакан на ближний столик, присел на подоконник, взял Тейлор за замерзшие руки и привлек к себе. Глаза ее говорили о глубоком отчаянии, но она выдержала его взгляд.

— Расскажи мне о других.

Хриплый повелительный голос, требующий, чтобы она подчинилась его заботе. Он настолько рассержен на ее обидчиков, что не может оставаться тем цивилизованным человеком, который ей нужен.

Тейлор вскинула голову. И увидела на лице Джексона нечто, от чего ее глаза округлились.

— Нет. Нет. Ничего подобного, Джексон.

Чтобы не испугать ее, Джексон скрыл свое бешенство.

— Все-таки расскажи мне.

Тейлор сжала кулаки. И сделала едва заметное движение, которое показало Джексону, что ее нужно поддержать. Он протянул руки, и она присела на его бедро и прижалась к нему.

— Когда моя мать перестала дожидаться Лэнса, я поначалу радовалась. — Тейлор перевела дыхание. — А потом она стала приводить в дом мужчин.

Джексон почувствовал, что стиснул зубы.

— А где была ты?

— Она запирала нас в нашей комнате.

— Нас?

— Ник был совсем маленьким. Я заботилась о нем, потому что не доверяла ей. Боялась, что она сделает что-нибудь не так.

Джексон приложил ладонь к глазам, чтобы сдержать слезы. Теперь он понимал, почему она так решительно оберегала Ника.

— Бывало, что мать заставляла меня выходить и здороваться с ее мужчинами. Она была пьяна и в такие минуты была мне совсем чужой.

Джексон застыл.

— Ты говорила, что ничего не случилось.

— Я… Нет, ничего серьезного…

Тейлор глубоко вздохнула, словно воспоминания душили ее.

Джексон подавил в себе желание потребовать от нее полной откровенности.

— Так что же случилось?

— Их глаза обшаривали меня. — Она вздрогнула. — Меня даже тошнило. Но с этим я могла бы справиться. А потом мужчины, которых она приводила домой, стали унижать ее.

Джексон до боли стиснул челюсти.

— Они… унижали ее, — повторила Тейлор, словно была не в силах остановиться. — Я не могла их остановить. Я должна была позаботиться о Нике, потому что ее ничто не беспокоило. По-моему, она его ненавидела. — Голубые глаза сверкнули яростью, и Джексон отвел взгляд. — И он не виноват в том, что его отец — чудовище.

— Конечно, не виноват.

Как будто успокоившись, Тейлор прижала голову к его груди.

— А один раз я так испугалась, что позвонила в полицию. Полицейские приехали и задержали того человека.

Джексон ощутил холодок в затылке. Он знал, что у этой истории не могло быть счастливого конца.

— И что же дальше?

— Мать была благодарна. Сказала, что ей попался настоящий подонок. Его арестовали, как он и заслуживал.

— Но?..

— Но через пару месяцев он объявился снова. Я возвращалась домой из школы, а он преследовал меня. Я заметила его только в парке. Я спешила к Нику. Он выскочил из-за дерева и потащил меня в кусты. Зажал рукой рот. Я не могла ни вздохнуть, ни закричать. — Голос Тейлор сорвался. — Он прижал меня к дереву, так, чтобы с дорожки ничего не было видно. Одной рукой он зажимал мне рот, другой держал меня за руки. Потом он меня отпустил, но я не успела закричать, потому что он схватил меня за горло. Мне тогда показалось, что он задушит меня.

Джексон чувствовал, что она вот-вот зарыдает. А ему оставалось только обнимать ее, больше он ничем не мог ей помочь. Нет ничего удивительного, что она не переносит мужских прикосновений. Ей неоднократно пришлось пережить насилие, и именно в том возрасте, когда развивающаяся сексуальность особенно ранима.

— Он стал шептать, что хотел бы сделать с такой созревшей молодой штучкой, как я. Все, что он говорил, было отвратительно… и ненормально. — Ее пальцы вцепились в ворот рубашки Джексона. — Он схватил меня за грудь, когда я попробовала ослабить его хватку.

— Ты вырвалась?

Это необходимо знать: если Тейлор не повезло, то он ничего не сможет сделать с болью, испытанной ею. Он привык сохранять самообладание, но сейчас был не в состоянии справиться с собой. Его дорогая Тейлор стала жертвой насилия со стороны человека, который не имел морального права находиться рядом с таким чистым и невинным существом.

— Он начал расстегивать штаны. Он отпустил меня всего на секунду, но этого хватило. Я ударила его коленом в пах и убежала.

У нее бойцовский характер. Слава богу!

— Он преследовал тебя?

— Да, но я бросилась в ближайший дом, и миссис Уиллис впустила меня.

Тейлор улыбнулась при воспоминании о том моменте. Миссис Уиллис была единственной удачей того дня. Добрая вдова поила ее чаем до тех пор, пока девочка не перестала всхлипывать.

— Миссис Уиллис позвонила в полицию. Этот человек так и шатался поблизости; возможно, думал, что схватит меня, когда я буду уходить.

Тейлор до сих пор помнила испытанный ею тогда выматывающий страх, страх до боли в костях.

По-прежнему прижимая ее к себе, Джексон выпрямился.

— В тот раз его задержали?

Тейлор поняла, что должна успокоить его.

— На этот раз на куда более долгий срок. Думаю, он как-то пострадал в тюрьме. Больше он не приходил.

Джексон так и не расслабился, но его тон сделался более мягким:

— Это был единственный такой случай?

— Да. Но я постоянно думала, что когда-нибудь Ник попадется кому-нибудь под горячую руку. Поэтому, когда мать куда-нибудь уходила, я брала Ника и отправлялась ночевать к миссис Уиллис.

— Ты полюбила эту женщину.

Тейлор энергично кивнула.

— Она относится ко мне как к дочери.

— Ты все еще поддерживаешь с ней отношения?

— Да. Только сейчас ее здоровье уже не то.

Джексон восхищался девушкой. Она рассказала ему о попытке чудовищного насилия, повторения которой она наверняка продолжала страшиться, а между тем ее тревожит здоровье пожилой женщины. Он позаботится о том, чтобы спасительница Тейлор получила лучший уход; ведь он в долгу перед миссис Уиллис за то, что она оградила Тейлор от невыносимого горя.

— Тейлор…

Она вскинула голову. Ее голубые глаза были в слезах.

— Что?

— Спасибо за то, что рассказала мне.

За то, что доверилась мне, подумал он про себя с радостью, к которой примешивалась горечь.

Тейлор вымученно улыбнулась.

— Ты должен был знать.

Она нервно сглотнула, и Джексон понял, что она собирается с силами и хочет что-то добавить. Он ждал. Но когда она заговорила, он потерял дар речи от удивления.

— Ты просишь меня завести любовницу? — тупо переспросил он.

Она выпрямилась, все еще сидя у него на коленях, и скрестила руки на груди.

— А что в этом странного? Я не дам тебе… того, что тебе нужно, а ведь ты мужчина, — дерзко произнесла она.

Джексон напомнил себе, что она знала мужчин только одного сорта и в услышанном предложении нет обиды для него лично. Он не должен чувствовать себя оскорбленным тем, что она столь легко готова уступить его другой женщине.

— Я умею сдерживать себя. Я не намерен заниматься сексом с незнакомыми женщинами, а ты говоришь именно об этом.

Он постарался подавить грозное рычание.

— Я сказала что-то не то, да? Ты сердишься.

Ее откровенность заставила Джексона криво усмехнуться.

— Причем думаю, что не в последний раз. — Он приподнял ее подбородок. — Скажи-ка мне одну вещь. Я противен тебе?

Она немедленно замотала головой.

— Нет, конечно! Я же сказала тебе, что ты великолепен. И еще… Мне нравится, как ты меня целуешь.

— Тогда мы попытаемся, piccola.

Он провел ладонью по спине Тейлор, как бы осторожно призывая ее откликнуться на его призыв.

Она опустила голову.

— А если я не смогу?

— Тогда я стану монахом.

Он не стал напоминать ей о годичном соглашении.

Она осторожно приподняла голову, но выдержала его взгляд. Завтра она станет его женой. Завтра состоится тихая и прекрасная свадьба, такая же, как и сама Тейлор.

И вот пришла первая брачная ночь.

Место действия — фешенебельный курорт на побережье одного из островов Фиджи. Первая брачная ночь, и Джексон в одиночестве лежит в своей кровати, тогда как его привлекательная жена спит в комнате напротив. Вот уже час его мучают эротические фантазии, в которых нашлось место черным кружевам и нежной белой коже.

Не в силах больше выносить все это, он встал с кровати и принялся отжиматься. Из одежды на нем были только белые спортивные трусы. Возможно, физическая усталость позволит ему заснуть на несколько часов.

На пятидесятом отжимании послышался негромкий стук в дверь. Застонав из-за того, какой час избрала для визита его жена, Джексон произнес:

— Пожалуйста.

Дверь комнаты открылась, и манящий женский запах защекотал его ноздри. Dio! — мрачно подумал он и продолжил отжимания. Впрочем, краем глаза он видел хрупкую женскую фигуру. Ногти на ногах, покрытые ярко-розовым лаком, приблизились к нему.

— Что ты делаешь?

В ответ — хрипение:

— Тренируюсь.

— Уже почти двенадцать.

Но упрека в ее голосе не слышно. Он нахмурился. Кажется, она… взволнована. Но чем?

— Мне хорошо.

Он склонился еще ниже, чувствуя жжение в мускулах.

— Я знаю.

Джексон едва не вскочил на ноги, но что-то заставило его не менять положения. К своему удивлению, он увидел, что она присела на край его кровати. Ее маленькие изящные ножки оставались на полу, в нескольких дюймах от его лица.

— Можно мне остаться и поговорить?

Она хочет поговорить?

— Конечно.

Он ждал, что она что-нибудь скажет, но она все молчала. А ему не хотелось спугнуть ее. Тейлор в его спальне, и она верит ему. Значительный шаг вперед. Только бы знать, о чем она сейчас думает!..

Тейлор была заворожена ритмом сжатия и расслабления мускулов Джексона. Внезапно ей стало жарко в рубахе без рукавов, и она расстегнула две верхние пуговицы. Почему она оказалась наедине с Джексоном, почти голым? Таким большим и фантастическим Джексоном? Потому что ей одиноко.

И началась ее первая брачная ночь.

И он нужен ей.

Она приказала себе: найди мужество, чтобы бороться за него. Он тебя не обидит. Ни сейчас, ни потом…

Во рту у нее пересохло, сердце, казалось, застряло в горле. Одним пальцем она ощупала твердые мышцы его спины, когда он приподнялся на руках. Гладкая, горячая кожа, излучающая силу. Ее стала бить дрожь.

Джексон застыл и, наверное, перестал дышать.

— Что ты делаешь?

Молчание. Может быть, из-за его поступка все пошло прахом?

— Т-трогаю тебя.

— Я же вспотел.

Ну какого дьявола он это сказал? Таким образом женщину не соблазнить.

Но ответ последовал очень быстро:

— Я не против.

Джексон опустился на полированный паркет, не беспокоясь о пыли, которая должна была пристать к его разгоряченной коже. Опустив голову на руки, он предоставил Тейлор свободу действий.

После паузы, которая могла показаться вечной, Тейлор опустилась около Джексона на колени; тонкая ткань ее рубашки трепетала. Джексон чувствовал ее ласковое тепло, слышал участившееся дыхание, почти что мог ощутить запах ее желания.

Робкие, изучающие прикосновения Тейлор повергли его в состояние сладкого безумия. Он оставался неподвижным под ее руками, а она ласкала его все уверенней и уверенней. Капля пота выступила на его лбу, когда она оседлала его.

— Я очень тяжелая?

— Нет.

Ему не хватило голоса.

— Джексон! — Она перестала исследовать его. — Я делаю тебе больно. Лучше я уйду.

— Не надо! Это пытка, но такая, при которой не устоит ни один мужчина из плоти и крови. — Останься, piccola.

К его счастью, она опять уселась на нем, и ее руки продолжили гладить его спину.

— Ты такой сильный, — послышался теплый шепот над его рукой. — И удивительно сексуальный. Я только хочу…

Никто никогда не бывал с ним так нежен. Бонни предпочитала быстроту и горячность, а эротические игры такого рода ее не интересовали. А женщины, которые были до Бонни, искали жесткого, грубого секса, глядя на его сильное, физически развитое тело. Раньше он считал, что это в порядке вещей, а теперь открыл, что так быть не должно. Ему нравилось, как Тейлор исследует его. Как будто она наслаждается им, как будто приберегает для него все свои фантазии.

Прижавшись к нему, она стиснула зубами участок кожи в нижней части его спины. Все настоящее, подумал Джексон, когда Тейлор прошлась по его ягодицам и захватила его колени. Ее ногти оцарапали его бедра.

— Dio!

Он дернулся так, что едва не сбросил ее на пол. Ее пальцы замерли.

— Джексон, я сделала что-то не так?

Он перевел дыхание.

— Да. Когда остановилась.

И секунду спустя возобновились эти дьявольски нежные движения пальцев на его бедрах.

— Мне нравится чувствовать тебя. Ты такой твердый, не как я. Ты согреваешь. Я хочу… потереться о тебя. Если бы на тебе ничего не было…

Это маловразумительное признание уничтожило остатки рассудка Джексона.