Просто друзья?

Глава 17

Я просыпаюсь. Кэт уже встала и складывает вещи для нашей поездки в Австралию. Мне приходит на ум, что, раз уж я встречусь с ее родителями, которые прилетят в Сидней из Аделаиды, было бы неплохо познакомить ее со своей мамой.

― Давай сходим сегодня в наш класс по вокалу. Что скажешь?

― Конечно, по мне ― это отличная идея. Почему ты хочешь туда вернуться?

― Это секрет.

― Значит... деловой секрет, понятно.

Она дотрагивается до носа. Я смеюсь, встаю с кровати, подхожу и обнимаю ее, крепко прижимая к себе. Я поцелуем желаю ей доброго утра, и, когда прохожу мимо нее по комнате, чтобы одеться, не могу удержаться, чтобы не шлепнуть ее по попке. После завтрака мы идем в класс, проскользнув мимо папарацци, и, когда заходим, мама улыбается нам.

― Класс, пожалуйста, продолжайте ваши задания. Я скоро вернусь, ― дает она указание и подходит к нам. Она обнимает меня, а потом отстраняется на расстояние вытянутой руки.

Я вижу, как изумленно изгибаются брови Кэт при виде моих объятий с нашим преподавателем по вокалу.

― О, я скучала по тебе, Уилл. Как поживаешь? О, и Кэт, дорогая, ты чудесно выглядишь. Я так рада, что ты делаешь моего Уилла таким счастливым.

― Кэт, я хочу познакомить тебя со своей мамой, ― говорю я, обнимая ее за плечи.

― Что? То есть вы хотите сказать, что, когда я пришла к Вам поговорить насчет Уилла, Вы были его матерью?

― Да, извини, милая. Мы не знали, как сказать тебе.

― Я даже не догадывалась, ― говорит она. Ее глаза широко распахнуты, а брови нахмурены.

― Уилл больше похож на своего отца. Когда мы развелись, я взяла свою девичью фамилию, поэтому я Эдельштайн, а он Сандерс, ― заявляет мама, ответив на некоторые невысказанные вопросы.

― Так как идут дела? Я видела ваши фотографии во время уединенного отдыха. Должно быть, это был ужасный опыт для вас обоих?

Я вздыхаю.

― Пока мы были там одни, это было потрясающе. Но когда папарацци и фанаты узнали, где мы, все рухнуло.

― Откуда они узнали, что вы были там? ― спрашивает она.

― Я думаю, все в дело в таксисте, который вез меня, ― говорит Кэт нахмурившись.

― Ну, по крайней мере, вам больше не нужно притворяться, что вы «просто друзья». Я знаю, что для тебя, Уилл, это было трудно, ― сообщает мама, дотрагиваясь до моего плеча.

― Да, конечно, гораздо проще, когда ты можешь ходить везде и держать ее за руку, если хочется, или поцеловать ее прекрасные губы. Но, в первую очередь, замечательно, что больше нет необходимости прятаться, это было самым сложным, ― я притягиваю Кэт к себе, она обнимает меня за талию и прижимается к моей груди. Я целую ее в макушку, а мама улыбается.

― Я так рада, что вы оба разобрались со всем этим дерьмом. Если бы мне пришлось еще раз выслушивать, как Уилл пытался убедить себя, что он не был влюблен в тебя, думаю, я бы сорвалась.

― Правда, мам?

― Ну что ж, мой дорогой мальчик, удачной поездки завтра и купи мне живого коалу или что-нибудь еще, ― шутит мама, обнимая каждого из нас.

― Вы знаете, на самом деле, коалы очень опасны. Я думаю, вам будет лучше с мягкой игрушкой или, может, с баночкой Веджемайта? ― советует Кэт.

― Ах да, я слышала о такой начинке Веджемайт. По всей видимости, у нее ужасный вкус. Привезите мне с собой немного этой начинки вместе с мягкой игрушкой и живой коалой, ― говорит она взволнованно.

― О, и, Уилл?

― Да, мам.

― Я горжусь тобой, сынок, и тобой тоже, Кэт. Я так рада, что вы, ребята, едете в это путешествие вместе, ― говорит мама, прослезившись.

― Спасибо, мам. Нам пора идти. Я позвоню, когда мы приземлимся.

― Счастливого полета, ― желает она, и мы выходим из комнаты.

Кэт шлепает меня по руке, когда мы скрываемся из виду.

― Эй, что это было?

― Я не могу поверить, что я доверилась ей и рассказала о тебе, а все это время она была твоей мамой, ― говорит она, заставляя меня улыбнуться.

― Она рассказала тебе, что я ей говорила?

― Ага! Каждую мельчайшую деталь... нет, просто шучу. Она не сказала мне ничего, кроме того, чтобы я начал думать головой и поторопился быть с тобой, или я тебя потеряю. Это были ее слова в точности.

― Ну, по крайней мере, я знаю, что нравлюсь твоей маме, ― говорит она, и мы садимся в «Шевроле».

*

После нашего прощания с Чарли, Брук и Дэном, Пэтти провожает Кэт, Олсена, нового чувака ― охранника Марка и меня, в терминал, чтобы посадить на борт рейса, отправляющегося в Австралию. Я взволнован, так как никогда не был в Австралии. Ну, вообще-то, я никогда не был за пределами Штатов, разве что подумать, что Мексика отделена от континентальной части США. Это четырнадцать часов полета, хреново, конечно, но, по крайней мере, мы летим первым классом. Пэтти не позволила бы нам путешествовать никаким другим способом.

~ K Э T ~

Мы поднимаемся на борт самолета и занимаем наши места. Я сажусь рядом с Уиллом, Марк и Олсен сидят перед нами, а Пэтти - одна позади нас. Я рада, что она едет с нами; приятно, что компания будет не чисто мужской. Самолет взлетает в три часа дня, и в Сидней мы прибываем только следующим утром. Мне не терпится увидеть маму и папу в аэропорту. Надеюсь, не будет никаких фанатов и папарацци, но я пришла к выводу, что, когда я на это надеюсь, они всегда есть.

Уилл целует меня, а затем надевает наушники, чтобы скоротать полет за просмотром фильма. Я делаю то же самое. И просыпаюсь от того, что стюардесса говорит мне привести спинку кресла в вертикальное положение, потому что мы готовы к посадке. Я смотрю на Уилла, он сидит прямо и выглядит примерно таким же уставшим, как и я.

― Эй, малыш, хорошо поспала? ― спрашивает он, протягивая мне руку.

― Да, неплохо, особенно учитывая, что в Лос-Анджелесе сейчас 5 утра.

― Ага, ― подтверждает он, зевая.

Самолет стыкуется с мостиком, ведущим в терминал, и, так как мы летели первым классом, то первыми и выходим. Мне это приятно, гораздо лучше, чем остаться и толкаться, словно стадо крупного рогатого скота. Мы встаем и, если бы я не была такая уставшая, то была бы очень рада. Я не видела своих родителей с тех пор, как уехала из Австралии в августе прошлого года. Прошел год и три месяца, не то что бы я считаю, но умираю от желания увидеть их. Уилл берет меня за руку, мы идем через терминал и попадаем в здание аэропорта, где сотрудник помогает нам с регистрацией через таможню. Мы проходим зал и попадаем в зону получения багажа.

― Как ты себя чувствуешь? ― спрашивает Уилл, пока мы идем навстречу моим родителям.

― Я очень взволнована.

Мы заходим в зону получения багажа, которая, к сожалению, окружена папарацци. Я вздыхаю и смотрю на Уилла, он берет меня за руку, и мы следуем за Олсеном и Марком, которые идут впереди, пробивая путь через багажное отделение и защищая нас от любого вреда. Пэтти замыкает нашу группу. Я везде выглядываю своих родителей, но меня ослепляют вспышки фотоаппаратов.

Господи, я просто хочу увидеть их без того, что весь мир смотрит на нас. Неужели это такое преступление?

Мы подходим к багажной ленте и ждем, пока наши вещи сделают круг. Уилл поднимает сумки, и мы идем к дверям. Я отчаянно продолжаю искать маму и папу.

― Нам надо выйти на улицу. Папарацци не дают никому пройти.

Я соглашаюсь, и он ведет меня на улицу. Я достаю телефон и набираю номер мамы. Из-за папарацци, что-то слишком громко орущих нам, мне с трудом слышно, как ее телефон звонит на другом конце.

― Катерина, я тебя вижу. Мы сейчас подойдем к вам, милая, ― отвечает мама и нажимает отбой.

Папарацци следуют за нами на улицу и преследуют нас, пока мы ждем моих родителей около окна.

― Ребята, мы не можем ждать здесь слишком долго, ― говорит Пэтти, так как фотографы продолжают забрасывать нас случайными вопросами.

― Кэт, хорошо вернуться домой?

― Вы, ребята, купите дом здесь, в Австралии?

― Уилл, что вы думаете об Австралии на данный момент?

Вы серьезно?

Я смотрю на Уилла, и мы оба смеемся. Мы здесь всего полчаса, и все, что он видел, находится внутри аэропорта.

― Катерина, ― слышу я знакомый голос, звучащий, словно музыка для моих ушей. Я поднимаю глаза и вижу маму и папу позади, неистово машущих нам.

― Вот они.

Волна эмоций накрывает меня. Я так рада видеть их. Я спешу вперед, подхватив Уилла и проталкиваясь сквозь папарацци, чтобы добраться до них. В таком безумном порыве Олсен и Марк остаются где-то позади. Добравшись до маминых рук, я не могу сдержать слез.

― О, милая, я так скучала по тебе.

Папарацци захватывают этот эмоциональный момент с моими родителями и Уилла, встречающегося с ними впервые. Я заканчиваю обнимать маму, когда Уилл протягивает руку моему отцу.

― Мистер Барретт, я Уилл. Очень приятно познакомиться с вами.

― Привет, Уилл. Пожалуйста, называй меня Джоно. А это моя жена, Одри или Одс, как мы зовем ее.

― Приятно наконец-то познакомиться с вами, Уилл. Я так много слышала о вас от нашей Катерины, ― говорит мама.

― Кэт, это твои родители?

― Уилл, ты встречаешься с ними впервые?

― Мистер Барретт, вы одобряете Уилла?

― Мистер Сандерс просит руки вашей дочери, чтобы пожениться?

― Они обсудили своего будущего ребенка с вами?

Папарацци продолжает свое неустанное стремление залезть в нашу личную жизнь.

― Я только что встретил этого парня. Дайте шанс, вы, чертовы хулиганы, ― парирует папа, заставляя меня и Уилла смеяться.

― Ну же, дорогуши, мы должны отвезти вас в отель, ― заявляет Пэтти тихо.

― Ладно! Мама и папа, встретимся в гостинице. Я напишу вам, какой у нас номер.

Слава Богу, папа не произнес целую речь на тему «получше заботься о моей дочери и прочее» перед папарацци, но, насколько я знаю своего отца, все еще впереди. Чтобы попасть в лимузин, который Пэтти организовала для нас, нам приходится пробивать себе дорогу сквозь толпу фотографов. Наши вещи уже упакованы в багажнике, и мы отъезжаем, конечно же, с некоторыми преследователями. Мы подъезжаем к отелю Park Hyatt на Hickson Road, в историческом районе Rocks и как можно быстрее покидаем авто. По пути в отель Уилл останавливается полюбоваться видом на Оперный театр и мост Харбор-Бридж.

― Вау, это так круто. Надеюсь, что увижу намного больше твоей страны.

Я затаскиваю его внутрь, подальше от любопытных папарацци, которые к настоящему времени могли догнать нас.

Олсен тоже очарован австралийскими символами, освещенными в ночном небе, и его поторапливает Марк, который к тому же несет весь багаж. Пэтти бежит к стойке регистрации оформить нас. Я понятия не имею, какие апартаменты она забронировала для нас, но с нетерпением жду добраться туда и лечь спать. Я чертовски устала. Мы берем ключ от нашего номера, а наш багаж подхватывает консьерж. У нас с Уиллом номер Opera King, Пэтти ― в соседнем с нами номере, а у ребят комнаты дальше по коридору. Мы желаем друг другу спокойной ночи и уходим к себе.

― Вау, ― говорит Уилл, открыв дверь.

― Что? ― спрашиваю я, но тут же понимаю. Передо мной открывается невероятный вид на Оперный театр, который светится и сияет в слабом лунном свете. Это поистине захватывающе. Уилл подходит к массивной белой двуспальной кровати, садится лицом к окну и просто глаз не может оторвать от такого вида. Я улыбаюсь, глядя на него, потому что для меня Оперный театр ― это всего лишь еще одно здание, я настолько привыкла видеть его везде разрекламированным в Австралии, но для Уилла, думаю, это сродни тому, как я впервые увидела символ Голливуда, одно из тех рукотворных творений, какими люди восхищаются, созерцая его впервые.

― Я напишу маме и папе номер комнаты, ― сообщаю я ему и достаю свой сотовый. Подхожу и сажусь рядом с Уиллом на кровать, где мы вместе любуемся видом.

― Не могу поверить, что я в Австралии, да еще со своим собственным прекрасным экскурсоводом, ― он обнимает меня за плечи и притягивает к себе. Вдруг раздается стук в нашу дверь.

― Я открою, ― вскакиваю я и подбегаю к двери. Мама и папа входят за мной в спальню, где я показываю им вид из окна.

― Вот это вид, ― восклицает мама, и мы все смеемся. Затем родители садятся за стол, а Уилл ― в одноместное кресло и похлопывает себя по ноге. Я хихикаю и тут же сажусь ему на колени.

― Ну, очевидно, что вы с Кэт отлично справились со своими ролями в этом фильме, ночные болтуны или как-то так? ― спрашивает мама.

― Мама, фильм называется «Ночной странник», ― говорю я, хихикнув.

― Да, кажется так. Мы прекрасно провели время на съемках фильма, и в Штатах его рейтинг довольно высок. Надеемся на подобную реакцию и в Австралии также, ― отвечает Уилл, рисуя при этом круги на моем колене.

Какое потрясающее чувство, он точно знает, что делает со мной.

― О, это хорошо. Я очень рад возможности встретиться с вами. Кэт столько рассказывала нам о тебе. Я знаю, пока ты с ней, ты будешь учитывать ее интересы. Ты хочешь сына? ― спрашивает папа, заставляя меня закатить глаза.

Откуда мне было знать, что это будет настолько ошеломляюще?

― Папа, ты что?

― Кэт, все нормально! Уверяю вас, мистер Баррет, я буду заботиться о вашей дочери и планирую, что мы очень долго будем вместе. Вам не придется беспокоиться о том, что она вернется домой с разбитым сердцем, потому что единственная причина, по какой я уйду от нее, это, если она скажет «нет».

Черт, я люблю этого человека, и так очевидно, как сильно он любит меня.

― Приятно слышать, сынок, и, пожалуйста, называй меня Джоно, ― говорит папа. ― Ну что, Одс, отпустим-ка лучше этих двух детей спать. Утром у них интервью, а сейчас уже почти одиннадцать тридцать.

Мама хмурится, я вижу, что ей не хочется уходить прямо сейчас. Я встаю с колен Уилла и крепко обнимаю своего отца. Он такой большой и крепкий, что я с трудом могу обнять его. Мама подходит и обнимает Уилла.

― Я очень рад, что познакомился с вами обоими, ― заявляет Уилл, а потом пожимает руку моему отцу, а я обнимаю свою переполненную эмоциями мать.

― Мы тоже, Уилл. Теперь ты присматривай за моей девочкой. Меня беспокоят все эти папарацци и поклонники, которые в каком-то смысле вредят вам. Нам бы хотелось наверстать упущенное и поужинать завтра, чтобы нормально пообщаться, если вы свободны, ― просит мама.

― Да, конечно, миссис Барретт. Мы с удовольствием проведем больше времени с вами.

― Уилл, пожалуйста, называй меня Одс.

Уилл улыбается маме, потом поворачивается ко мне и обнимает меня за талию.

― Мам, я так скучаю по тебе, ― шепчу я, и она начинает плакать.

― Я так рада, что ты дома, даже если это всего на неделю, ― быстро лопочет она, пока папа оттаскивает ее от меня, и они уходят.

― Я люблю тебя, милая, ― слышу я ее слова, когда закрывается дверь.

Я знала, что скучала по родителям, но до сих пор и понятия не имела, насколько сильно.

Уилл подходит ко мне сзади, обнимает за талию и кладет свою голову мне на плечо. Мы смотрим в окно, наблюдая потрясающий вид вдоль всей гавани Сиднея.

― Видишь, как красиво? ― спрашивает Уилл, и я киваю.

― А ты в тысячу раз красивее. Мне понравилось знакомство с твоими родителями. Особенно мама, она милая, прямо как ты.

Улыбаясь, я поворачиваюсь и обнимаю его за шею:

― Я люблю тебя, Уилл Сандерс. Спасибо за встречу с моими родителями.

― А я люблю тебя, моя такая уютная постель... ― шутит Уилл, и я шлепаю его по руке.

― Ах да, извини, я имел в виду тебя, ― смеется он. Я не могу ничего поделать и присоединяюсь к его игривому настроению.

― Нет, шутки в сторону, ты знаешь, как сильно я люблю тебя, ― говорит он и нежно целует меня. Мы переодеваемся, запрыгиваем в уютную огромную кровать и засыпаем.

Будильник звонит в семь утра, мне очень хочется выбросить его в окно на холодные влажные просторы гавани Сиднея. Даже не знаю, то ли я устала, то ли все еще больна, но чувствую себя опять ужасно, и, думаю, Уилл тоже, потому что он даже не шевелится, чтобы отключить будильник. Вместо этого он хватает подушку и накрывает ею голову. Я наклоняюсь и отключаю сигнал. Как только я поднимаюсь в кровати, передо мной открывается яркий, красивый летний день в Сиднее. Вода сверкает на солнце, волны мягко разбиваются о берег. Так странно наблюдать за изменением погоды в течение нескольких часов от холода в Штатах до жары здесь, в Австралии.

Я встаю, убираю подушку с головы Уилла и шлепаю его ей. Он стонет, а потом хихикает. Я слышу стук в дверь. На пороге стоит Пэтти, уже одетая и рвущаяся в бой.

― Ну же, ребята, через 30 минут вы должны быть в студии Седьмого канала. Вам сделают прически и макияж для Утреннего Шоу с Ларри и Кайли, ― объясняет Пэтти, а я шлепаю Уилла по заднице.

― Вставай, Ворчун, ― браню я, в то время как он хватает меня за руку и тянет на кровать. Пэтти закатывает глаза.

Я смеюсь, подползаю к краю кровати, встаю и иду в ванную, Уилл бредет следом. Наконец через 15 минут, что является рекордом для меня, мы оба одеты и готовы идти. И тут снова раздается стук в дверь. Так как я привожу волосы в порядок, Пэтти идет открывать дверь.

― Всем привет, ― говорит Олсен, когда они с Марком заходят. Выглядят они примерно так же, как я чувствую себя.

― Эй, ― охаю я, когда Уилл обнимает меня. Если бы я не знала лучше, то сказала бы, что он заявляет о своих правах на меня перед Марком и Олсеном, но Уилл знает, что мое сердце и душа принадлежат только ему.

― Кто-нибудь еще чувствует себя, будто его сбил автобус? ― спрашивает Олсен.

― Я думаю, мы все так себя чувствуем, ― заявляет Уилл со смешком.

― Только не я, я как огурчик. А теперь пойдемте, ― восклицает Пэтти.

Хм, ну что тут скажешь... как же она это делает? Она всегда такая бодрая и энергичная.

Мы приходим в студию «Семь», чтобы дать интервью Ларри Эмдур и Кайли Джиллис, самым популярным ведущим утреннего шоу в Австралии. Я предупреждаю Уилла, что они могут быть довольно забавными и, как только мы садимся делать прическу и макияж, Ларри заходит в гримерку.

― Привет, ребята, приятно познакомиться. Спасибо, что пришли сегодня, ― говорит Ларри. Мы оба смотрим на него, в то время как мастера наносят косметику Spakfilla на наши лица.

― Привет, Ларри. Мы тоже очень рады познакомиться с вами. Когда я жила в Аделаиде, то часто смотрела вас и Кайли, мне нравится ваше шоу. Ребята, вы меня смешите, ― говорю я с улыбкой.

― О, спасибо. Кайли изо всех сил пытается развлекать людей, но, что по мне, то это происходит естественно, ― шутит Ларри. ― Ладно, ребята. Увидимся на съемочной площадке.

Мы заканчиваем приготовления, нас обеспечивают петличными микрофонами и закрепляют аккумуляторный блок сзади, пока Пэтти пробегает по тому, что следует говорить, а что ― нет. Уилл внимательно слушает, а я ― то выпадаю из разговора, то снова вникаю в его суть. Я очень взволнована перед нашим первым интервью в Австралии.

― Ладно, ребята, мы на рекламной паузе, пора идти, ― помощник продюсера прерывает нас и провожает на сцену. Мы садимся на диван, а над нами продолжают суетиться.

― Итак, готовы? Осталось шестьдесят секунд, ― чей-то голос начинает обратный отсчет. Все срочно возвращаются на съемочную площадку после внесения окончательных изменений.

Я разглаживаю юбку. Уилл смотрит на меня и подмигивает.

― Итак, мы возвращаемся через три, два...

― Доброе утро, Сидней. Сегодня великолепная среда, если посмотреть на картинки вдоль Гавани. В Сиднее сегодня ожидается до тридцати двух градусов, в настоящее время ― восемнадцать, ― объявляет Кайли, пока все просматривают вид на Гавань Сиднея.

― Наши следующие гости, можно сказать, ворвались на сцену. В последнее время они снимались в главных ролях в блокбастере «Ночной странник», который завтра вечером в национальном масштабе выйдет в кинотеатрах, ― объясняет Ларри.

― После широкомасштабного выхода в Штатах «Ночной странник» собрал более ста девятнадцати миллионов долларов за свой первый уикэнд; с тех пор этот фильм стал одним из самых кассовых после «Сумерек». Давайте посмотрим на экран.

На экране показывают анонс, и мне немного неловко перед своими болельщиками.

― В главных ролях снялись ставшая недавно известной Австралийская актриса Катерина Барретт, и уроженец Лос-Анджелеса Уилл Сандерс. Добро пожаловать на наше шоу, ребята, ― объявляет Кайли, и камеры переключаются на нас.

Я могу сказать, Уилл нервничает, потому что он трясет ногой.

― Доброе утро, Ларри и Кайли. Нам очень приятно быть у вас в гостях, ― говорю я.

Снаружи стоит много людей, они смотрят в высокие окна и машут нам, а некоторые даже держат плакаты.

― Как здорово наблюдать за талантливой игрой актрисы, которая к тому же наша землячка. Кэт, каково это быть принятой на ведущую женскую роль? И расскажи нам немного о своей роли, ― просит Кайли.

― Для меня было огромным шоком, когда я получила главную роль в этом фильме, но также это стало и фантастической возможностью. Говоря по существу, я играю Зайли Уинтерс, молоденькую девушку, которая оказалась в таком странном новом мире всех тех вещей, которые происходят по ночам. Ее брата засосало во тьму этого мира, и она должна найти способ помочь ему. Вот тогда и происходит ее встреча с Коэном, которого играет Уилл. Коэн ― охотник, и они объединяются, чтобы бороться против ночных странников этого мира. Вот, в принципе, и все в двух словах. То, что меня выбрали в качестве главной героини, означало, что я буду в паре с моим лучшим другом и однокурсником, который выбран на главную мужскую роль.

― Все верно, мы слышали, что вас обоих отобрали на основные роли из своего класса по актерскому мастерству в колледже АМДА в Лос-Анджелесе. Уилл, как тебе такое превращение: быть неизвестным артистом и вдруг ― бросок в центр внимания, где поклонники и папарацци следят за каждым твоим шагом? ― спрашивает Ларри.

―- Ну, это было своего рода быстрым превращением из безымянного «никто» в такого человека, чье имя люди выкрикивают и говорят, что любят вас, когда вы идете по улице. Иногда это может быть пугающе, но приятно знать, что фанаты гордятся нами и нашей работой. Мы старались держаться как можно ближе к персонажам в книгах, и было сложной задачей перенести их в жизнь на большом экране для поклонников серии книг Би Джей Уильямса.

― Так, Уилл, каково это, работать с австралийкой?

― Иногда ее трудно понять, но это часть ее шарма. Я бы не хотел, чтобы кто-нибудь другой, кроме Кэт, работал со мной в этом фильме.

― А теперь вопрос, на который каждый хочет знать ответ. Ходят слухи, что вы, очевидно, увлечены друг другом. Вы можете подтвердить или опровергнуть эти слухи для всех поклонников здесь, в Австралии?

Мое сердце начинает стучать в груди. Хотя уже было объявлено через Пэтти, что на самом деле мы встречаемся, теперь мы впервые фактически говорим об этом в прямом эфире.

Уилл берет мою руку и нежно целует ее.

― Да, мы вместе, и мы очень счастливы, ― признает Уилл и подмигивает мне.

― Только что по всей Австралии и по всему миру разбились сердца, ― говорит Кайли, заставляя нас смеяться.

― Итак, Уилл, вы уже знакомы с достопримечательностями Австралии? ― спрашивает Ларри.

Уилл хмурит брови и смотрит на меня в замешательстве.

― Я видел Оперный театр и мост Харбор-Бридж, но так как мы приехали только прошлой ночью, у меня не было возможности увидеть что-либо еще, хотя мама попросила меня привезти домой коалу.

Все смеются.

― Хорошо, мы хотим, чтобы вы попробовали то, что так любят австралийцы, что скажете? ― спрашивает Ларри, затем встает и подходит к женщине, которая что-то держит в своих руках.

― Да, без проблем. Это не один из тех... что-то из еды все же? ― Уилл запинается, заставляя нас всех смеяться.

― Нет, это сэндвич веджемайт (прим. ― фирменное название очень популярного в Австралии пастообразного пищевого продукта тёмно-коричневого цвета, представляющего собой экстракты овощей и дрожжей. Считается неотъемлемой частью диеты австралийцев. Впервые появился на рынке в 1923. Ему приписывают огромные питательные и целительные свойства). Чтобы стать почетным Австралийцем, вы должны съесть веджемайт, ― говорит Кайли, когда Ларри возвращается к Уиллу и вручает ему сэндвич на небольшой бумажной тарелке. Я не могу удержаться от смеха, я знаю, что Уилл будет ненавидеть его, особенно учитывая, как густо паста намазана на хлеб.

― Я просто ем как обычный бутерброд?

― Нет, ты должен стоять на одной ноге, пока будешь жевать бутерброд веджемайт. Это Австралийская традиция, ― шутит Ларри, и Кайли хлопает его по руке.

Уилл смотрит, как я хихикаю, и линии беспокойства пересекают его лицо.

― Уилл, он шутит, ― говорит Кайли.

Уилл кивает головой.

― Ладно, поехали, ― говорит он и берет большой кусок густо намазанного хлеба. Я жду его реакцию, пока он медленно жует бутерброд. Сначала он хмурит лоб и морщится, а затем его рот искривляется.

УИЛЛ

О, мой гребаный Бог! Как я смогу проглотить это?

У этой пасты слишком странный вкус, очень соленый. Надеюсь, на моем лице не отражается, насколько для меня этот вкус мерзкий. Я ускорил жевание, пока все с ухмылкой смотрят на меня, и я начинаю жевать быстрее.

― Ну, Уилл, что скажешь? ― спрашивает Кэт. Держу пари, что она сдерживает смех.

― Хм, ну, думаю, это на любителя, ― я проглатываю кусок хлеба и черную соленую пасту, пытаясь, чтобы все это не вернулось обратно.

Блин, это самое отвратительное дерьмо, какое я когда-либо пробовал.

Мне нужно вымыть рот с мылом, а затем прополоскать его специальной жидкостью. И даже тогда я не уверен, что смогу когда-либо попробовать опять.

Что это за дерьмо, на хрен? Это должно быть вне закона.

Все смеются и думают, что это чертова шутка. Я кладу бутерброд обратно на тарелку и отодвигаю ее подальше от себя.

― Когда ты впервые пробуешь пасту, то вкус кажется странным, ― говорит Кайли. Все смеются, в то время как Ларри протягивает мне стакан воды.

― Благодарю, Ларри, ― я делаю большой глоток воды, а затем отделяю один кусок хлеба от другого, чтобы взглянуть на черную пасту, густо намазанную на хлеб. Я непроизвольно морщу лицо, и все в очередной раз смеются надо мной.

Да, правильно, смейся, мисс Баррет, я уверен, что позже смогу придумать что-нибудь в отместку. Возможно, воздержать тебя от оргазма или двух, хмммм.

― Извини, Уилл. Когда ты ешь веджемайт, то слой пасты должен быть тоненький, а не такой толстый, как мы тебе дали, ― отмечает Ларри со смехом.

― О, слава Богу. Я не хотел признать, что возненавидел этот вкус на случай, если вы выдвинете меня в качестве почетного австралийца.

Я делаю еще один большой глоток воды, пытаясь устранить этот чертовски ужасный привкус во рту ― конечно, мне не удается.

Затем Ларри продолжает рассказывать мне о таких злобных падающих медведях Drop Bears, какие существуют у них в Австралии. Это вроде как Коала, но больше по размеру и злой, и, судя по всему, я не уверен, что хочу встретиться с одним из них.

Глава 18

Мы закончили, ну... скажем так, одно из самых смешных интервью, которые я когда-либо давал, хотя их не так уж много у меня было. Ведущий Ларри ― веселый парень, но иногда, должен признаться, я ни черта не понимал из того, что они говорили. Придется узнать немного больше об этих падающих медведях, что даже звучит опасно.

Мы идем на предпоказное интервью для шоу, которое будет транслироваться в воскресенье вечером. Интервью будет брать мадам ПиДжи, которая тоже оказалась довольно забавной и порой задавала немного странные и неожиданные вопросы.

Еще раз удивляюсь. На каких чертовых наркотиках сидят эти австралийцы?

Уж очень отличается австралийский юмор. Австралийцы очень неторопливы в своей манере говорить, и это полная противоположность юмору в Штатах. Как только заканчивается напряженный день, полный интервью, мы возвращаемся в отель. Нас ждет ужин с родителями Кэт.

Целый день один гребаный сюрприз сменял другой: то паста Веджемайт, то падающие медведи. Мне действительно следует быть осторожнее.

Мы едим в ресторане отеля, чтобы избежать толпы поклонников и фанатов. Сегодня нам хочется провести приятный тихий ужин в компании с родителями моей любимой. Я смогу поближе узнать Джоно и Одс, а Кэт насладится столь коротким драгоценным общением со своими мамой и папой. Мне нравится наблюдать за их отношениями. Я бы сказал, что их любовь к дочери такая огромная, что они сделают для нее все, впрочем, как и я.

*

На следующий день мы даем раннее интервью на радио, а затем проводим остаток дня, готовясь к австралийской премьере «Ночного странника» в Государственном театре на Маркет-Стрит. Олсен, Марк, Пэтти и я готовы и просто ждем Кэт, которая, уверен, будет выглядеть сногсшибательно. Для своего наряда она выбрала некоего австралийского дизайнера.

― Итак, я готова, ― кричит Кэт из спальни. Сначала появляется ее стилист, затем выходит она.

Ох, ни хрена себе, дерьмо, черт… да, я мгновенно возбуждаюсь.

Она выглядит потрясающе. Она так великолепна в своем длинном ярко-красном платье в пол. Верхняя часть платья, покрывающая плечи, сшита из красной прозрачной ткани и украшена крошечными блестящими ярко-красными бусинками, рассыпанными по всему верху, спадающими спереди на приталенную юбку и затем рассеивающимися до самого низа. На спине тоже прозрачная ткань, украшенная красными искрящимися бусинками. Это выглядит просто чертовски умопомрачительно. Сзади юбка в сборку плавно перетекает в шлейф внизу.

Вау, это просто офигенно, вау. Лучше бы ни одному сукиному сыну не иметь подобные мысли, или я врежу ему на хрен.

Кэт выглядит потрясающе. Ее огненно-рыжие волосы зачесаны назад. Она такая красивая. Я смотрю на нее и чувствую, что моя челюсть отпала. Она стоит передо мной словно огненная богиня. Мое сердце бешено стучит в груди, и я невольно облизываю губы при взгляде на нее. Мы смотрим друг другу в глаза, я чертовски ошарашен.

― Ты выглядишь потрясающе, ― говорит Олсен, прежде чем я успеваю что-либо сказать. Его глаза наполнены вожделением. Я смотрю на Олсена суровым взглядом, затем встаю и беру свою девушку за руку. Она смотрит на меня.

― Ты сногсшибательна, малыш.

Я притягиваю ее к себе и шепчу ей на ухо: «Но ты должна переодеться».

― Что? Почему?

― Потому что ни одному ублюдку не позволено смотреть на тебя в таком виде. То, как ты выглядишь, должно быть предназначено только для моих глаз, ― шепчу я.

Она улыбается, быстро целует меня в губы, а затем отстраняется.

― Я люблю тебя, Уилл, но мне понадобилось три часа, чтобы так выглядеть. Я не сниму платье, пока мы не вернемся обратно и не останемся наедине, ― говорит она, и я тяжело вздыхаю.

Мне на самом деле не хочется, чтобы парни пялились на нее, но, думаю, это неизбежно, когда она выглядит столь хорошо.

― Спасибо вам обоим. Вы оба очень учтивы и изысканны, ― она берет меня под руку, и мы направляемся к лимузину. Возле отеля в ожидании стоят фанаты. Хотя их немного меньше, вспышек все равно полно, и, пока мы идем, нас забрасывают вопросами.

Я открываю дверцу машины для Кэт, жду, пока она займет место, потом сажусь сам. Остальные следуют за нами. Мы приезжаем на место, и лимузин останавливается рядом с красной ковровой дорожкой. Первыми выходят Пэтти и ребята. Я быстро целую Кэт в щеку.

Она убьет меня, если я размажу великолепную огненно-красную помаду на ее таких соблазнительных губах.

― Ты готова? ― спрашиваю я. Она одаривает меня мимолетной улыбкой.

― Как никогда.

Я выхожу из машины, и вокруг сразу начинают вспыхивать огни. Я протягиваю руку Кэт, и она появляется из лимузина во всем своем великолепии. Эта женщина действительно самая красивая из всех, каких я когда-либо видел. Я обнимаю ее за талию, и мы попадаем в зону видимости фотографов. Кэт нежно утыкается в меня носом. Это не то, что на американской премьере, где нам приходилось притворяться, будто мы «просто друзья». Это гораздо лучше, когда можно заявить на нее права, обнимая за талию, и снова и снова шептать ей на ухо о своей любви.

― Мистер Сандерс, мисс Барэтт, сюда.

― Посмотрите сюда.

― Мисс Барэтт, кто сегодня ваш дизайнер?

― Алекс Перри, ― отвечает она с великолепной улыбкой на губах.

― Мисс Барэтт, можем мы сфотографировать, как вы целуете мистера Сандерса?

Она смотрит на меня, а потом целует в щеку, оставив отпечаток красной помады. Она смеется и игриво стирает его пальцем.

― Это было супер, спасибо.

― А теперь наоборот, вы поцелуйте ее, пожалуйста, мистер Сандерс.

Я решаю, что тоже на хрен сделаю это. Они хотят, чтобы у них были эксклюзивные фото, ну что ж, пожалуйста. Я близко притягиваю ее к себе, наклоняю в голливудском стиле и прижимаю свои губы к ее. Она смеется, пока длится наш поцелуй. После чего я возвращаю ее в нормальное положение. Кэт прижимается ко мне и большим пальцем вытирает помаду с моих губ.

― Хм, ― слышу я голос Пэтти позади себя. Я смотрю на нее и смущенно улыбаюсь. Пэтти качает головой. Да ладно, слишком поздно, я уже сделал это. Все равно ведь все знают, что мы пара.

― Ты сегодня в хорошем настроении, ― говорит Кэт, пока мы продолжаем позировать.

― Это из-за тебя в таком платье. На самом деле я хочу побыстрее покончить с этим, отвезти тебя в отель и безрассудно трахнуть, ― шепчу я ей на ухо, заставляя смеяться.

― Ты такой милый болтун, ― говорит она с сарказмом, пока мы идем по красной дорожке.

Мы доходим до входа в государственный театр и проходим внутрь. Нам предлагают шампанское. Я беру два бокала и один протягиваю Кэт. Она делает маленький глоток. К нам подходит Уилдон и улыбается.

― Привет, ребята, ― говорит он и чокается своим бокалом с моим.

― Эй, Уилдон. Все просто отлично, ― говорит Кэт.

― Вы двое отменно справились вчера на утреннем шоу, ― замечает Уилдон.

― Спасибо! Да, мы классно провели время, ― отвечаю я.

В конце фильма мы удостоены еще одной овации стоя от австралийской публики. После просмотра мы отправляемся на вечеринку. Там много камер, эти папарацци настырнее, чем раньше: они так преграждают путь, что невозможно шагу ступить. С помощью Марка и Олсена мы ухитряемся протиснуться мимо них, но это было похоже на схватку. Оказавшись внутри заведения, мы пробираемся в бар. Кэт берет коктейль, а я заказываю пиво для себя.

Мы разговариваем с приглашенными австралийскими гостями. Кэт извиняется и отлучается в дамскую комнату, Олсен следует за ней. Я рад, что он хорошо выполняет свою работу и контролирует, чтобы она полностью была под защитой, когда меня нет рядом с ней.

~ K Э T ~

Пока Уилл занят, общаясь с приглашенными гостями, я решаю пойти в дамскую комнату освежиться. Я умываю лицо и крашу губы красной помадой, предыдущий слой в основном весь оказался на губах Уилла. Я поражена, как хорошо все идет. Я заканчиваю приводить себя в порядок, выхожу из дамской комнаты и замечаю Олсена, ожидающего меня.

― Эй, приятель, ― говорю я.

― Кэт, ты действительно выглядишь великолепно сегодня, ― от его комплимента мне становится немного неловко.

― Спасибо.

Мне становится жарко: платье довольно плотное, а еще и алкоголь разогрел мою кровь.

― Ты в порядке? ― спрашивает Олсен, когда я выдыхаю и обмахиваю лицо рукой, чтобы получить хоть немного воздуха.

― Все в порядке. Не проводишь меня наружу, чтобы я могла подышать свежим воздухом, пожалуйста?

― Конечно, ― отвечает Олсен, и мы выходим на улицу.

― О, так-то лучше.

Легкий ветерок обдувает мое разгоряченное лицо, и я закрываю глаза, наслаждаясь прохладным ночным воздухом.

― Хочешь, я принесу тебе воды или еще что-нибудь? ― спрашивает Олсен с некоторым беспокойством в голосе.

― Нет, спасибо, я в порядке.

Я делаю несколько шагов, и ко мне сразу же подходит фанатка. Олсен стоит впереди, защищая меня от девушки.

― Все нормально, Олсен, ― говорю я, и он отходит в сторону. Я ставлю автограф и удивляюсь, как такая маленькая девочка может находиться на улице в столь поздний час. Но тут подходит ее мать, улыбается и забирает свою дочь. Папарацци начинают подходить ко мне, я невольно закатываю глаза. Повернувшись к фотографам спиной, я смотрю на Олсена, который замечает мое явное отсутствие интереса к ним.

― Все, что мне было нужно ― это пять минут свежего воздуха.

Он смеется, притягивает меня к себе, и мы прогулочным шагом уходим подальше от наших преследователей вниз по боковой аллее.

― Не волнуйся, Кэт, я всегда буду заботиться о тебе, ― заявляет Олсен и заправляет выбившуюся прядь волос мне за ухо. Я неловко уворачиваюсь. Никому не позволено делать так, кроме Уилла.

― Ты знаешь, Кэт, я всегда думал, что ты была... есть удивительная женщина, ― говорит он и встает передо мной.

― Спасибо, мне уже гораздо лучше. Думаю, нам надо вернуться обратно.

Мне кажется, он испытывает желание ко мне. Я знаю этот взгляд. Я постоянно вижу его в глазах Уилла.

Я поворачиваюсь, чтобы уйти, но он берет мою руку.

― Олсен, не надо.

― Я должен, Кэт. Я знаю, ты тоже это чувствуешь, не так ли?

― Нет. О чем ты говоришь? Чувствую, что?

― Притяжение между нами. Кэт, я хочу тебя, и знаю, ты тоже это чувствуешь.

Черт возьми, какого хрена!

― Нет, я нет. Олсен, пожалуйста, отпусти меня.

Я выдергиваю свою руку из его хватки.

― Если ты не веришь, я покажу тебе.

― Что ты имеешь в виду? ― спрашиваю я, и с этими словами он притягивает меня к себе и прижимается своими губами к моим. Он пытается углубить поцелуй, вторгая свой язык ко мне в рот. Меня наполняет отвращение. Я отскакиваю назад, меня бьет дрожь. Меня тошнит от прикосновения его губ. Я с усилием освобождаюсь из его цепких рук и сильно бью его по лицу.

― Ты почувствовала это, не так ли?

― Олсен, единственное, что я почувствовала, ― это отвращение. Ты ― лучший друг Уилла, а Чарли ― моя лучшая подруга. О чем ты думал? Как ты мог так поступить с ними? ― я стараюсь не кричать, но, осмотревшись вокруг, замечаю, что вспышки стихают.

― Черт! ― я смотрю вдоль аллеи и вижу папарацци, которые, скорее всего, только что запечатлели поцелуй между Олсеном и мной.

― Блин, Олсен, клянусь, что если они сфотографировали, как ты целуешь меня, да поможет мне Бог… ― я мчусь мимо него и возвращаюсь на вечеринку. Фотографы следуют за мной.

Вернувшись, я замечаю Уилла; он оглядывается по сторонам. В его руках коктейль для меня. Я подхожу прямиком к нему, беру бокал и залпом выпиваю. Уилл смотрит и усмехается.

― Полегче, милая, ― говорит он и поправляет шальную прядь волос мне за ухо. По какой-то причине, я сразу же начинаю испытывать угрызения совести, хотя понимаю, что Олсен поцеловал меня, а не наоборот. Но факт в том, что до сих пор у меня ощущение, будто я только что в какой-то степени изменила Уиллу, и не знаю, должна ли рассказать ему или нет. Но точно не здесь, потому что представляю, что будет с Олсеном после моего рассказа. И уж совершенно точно мне не хочется, чтобы папарацци имели возможность сделать фотографии арестованного Уилла после того, как он прибьет Олсена на улицах Сиднея.

― Уилл, я так сильно люблю тебя, ― говорю я, обнимая его за талию и прижимаясь к его груди.

― Я тоже люблю тебя, малыш. Ты в порядке? ― спрашивает он, нахмурив брови.

― Я просто хочу лечь в постель и заняться с тобой любовью.

Он кивает, забирает мой бокал и ставит его на стойку. Мы находим Пэтти, прощаемся с Уилдоном и идем к лимузину со всеми сопровождающими, включая Олсена. Я не смотрю на него. Я просто не могу смотреть на него. По дороге домой я забираюсь на колени Уилла и прижимаюсь к нему. Наконец мы подъезжаем к отелю и расходимся по своим номерам.

― Я буду через минуту. Мне просто надо кое-что спросить у Пэтти, ― говорю я.

― Ладно, только поторопись, я хочу с тобой испробовать джакузи, ― говорит он, заставляя меня улыбаться.

Я подхожу к двери Пэтти и тихо стучу. Она открывает и озадаченно смотрит на меня.

― Дорогуша, как хорошо, что это ты. Я понятия не имела, кто может стучаться в мою дверь в такое позднее время, ― говорит она, приглашая меня в свою комнату.

― Пэтти, я должна тебе кое-что сказать. Только Уилл не знает.

Она ведет меня к маленькому столику, я сажусь на стул, и она вздыхает.

― Мне это не понравится, не так ли?

― Нисколько.

― Ладно, что случилось?

― На вечеринке мне стало немного душно, и я попросила Олсена проводить меня на улицу подышать свежим воздухом. Так как папарацци надоедали мне, Олсен повел меня подальше от них вниз по боковой аллее. Я не знаю, что случилось, но он поцеловал меня. Хуже того, я не уверена, что папарацци не сфотографировали нас. Я хочу абсолютно прояснить, что я не целовала его в ответ и никогда бы этого не сделала. Я люблю Уилла и понятия не имею, почему Олсен решил, что может сделать это.

― По дороге в отель я заметила некое напряжение в машине, он все время смотрел на тебя, а ты полностью игнорировала его. Как ты думаешь, как Уилл отреагирует на новость о том, что его лучший друг поцеловал его девушку?

Я нервно смеюсь.

― Плохо. Вот почему я ему еще не рассказала. Я не хочу, чтобы его арестовали за нападение, пока мы в другой стране, ― говорю я.

― Девочка, Господи, ты знаешь, как сделать мою работу интересной, не так ли? ― она, успокаивая, похлопывает меня по руке. ― Не волнуйся, я что-нибудь придумаю, и будем надеяться, что фотографии не появятся, пока вы, ребята, не уедете. Если это все же произойдет, нам, очевидно, придется рассказать Уиллу, а потом держать его подальше от Олсена.

Я согласно киваю.

― Спасибо Пэтти, и хочешь – верь, хочешь – нет, мне жаль. Я даже не догадывалась, что он попытается сделать что-либо подобное, ― я встаю и иду к двери.

― Не волнуйся, милая, Уилл поймет. Ты вообще не виновата. Все образуется.

― Спасибо. Спокойной ночи, ― говорю я и возвращаюсь обратно в свой номер. Сердце выпрыгивает у меня из груди, я чувствую себя такой виноватой, хотя на самом деле не сделала ничего плохого. Я закусываю нижнюю губу и прислоняюсь головой к двери, закрыв глаза.

Какое же это дерьмо! Почему ты должен был прийти и все разрушить, Олсен?

Я успокаиваюсь и осторожно стучу в дверь. Через несколько секунд мне открывает Уилл. Он стоит с полотенцем, обернутым вокруг талии и с умопомрачительным обнаженным торсом. При взгляде на него мои колени слабеют, я не могу сдержать легкий то ли вздох, то ли стон. Как же он потрясающе выглядит.

― Аааа, ты как раз вовремя. Давай снимем с тебя это платье, ― говорит он и тянет меня в номер. Я хихикаю над его энтузиазмом. Он расстегивает молнию, высвобождая меня из платья, и быстро стягивает мои трусики. И вот я стою перед ним совсем голая.

― Ммм, так-то лучше. Давай быстрей, пока вода не остыла.

Подняв, он несет меня в джакузи и осторожно опускает на пол, разворачивает свое полотенце и отбрасывает его на вешалку. Затем залезает в ванну, я ― за ним. Уилл наполнил ее и включил струи таким образом, чтобы вода бурлила вокруг наших тел. Я сижу перед ним, прижавшись спиной к его груди.

― О чем ты хотела поговорить с Пэтти? ― спрашивает он, уткнувшись мне в ухо, и завязывая мои волосы, чтобы они не намокли.

― Да ничего, просто девичьи штучки.

― Понятно. Ну, а теперь есть только ты, я и эта гидромассажная ванна, и я могу придумать способ, чтобы расслабить твои напряженные мышцы, ― говорит он и начинает массировать мне плечи. И от этих теплых любящих прикосновений напряжение начинает ослабевать.

Он нежно ласкает мои плечи и опускает руки вниз к моим ключицам, одновременно нежно покусывая мое ухо. Я чувствую, как его член становится твердым. Он опускает руки мне на грудь, и я не останавливаю его. Я люблю его мягкие прикосновения. Он нежно ласкает грудь, осторожно массирует ее, изредка задевая мои соски. Его губы двигаются вниз по моей шее. Правой рукой он слегка чертит путь к моим бедрам. Инстинктивно я шире раздвигаю ноги, освобождая ему доступ.

Одной рукой он продолжает ласкать мою грудь, дразня соски, а другой ― нежно массирует мой клитор. Я чувствую тепло его руки, а вибрирующие струи воды добавляют волнующие ощущения. Он рисует маленькие чувствительные круги вокруг моего клитора и продолжает целовать меня в шею. Все мысли об Олсене тут же улетучиваются, как только я растворяюсь в Уилле. Его палец, ласкающий клитор, ускоряет темп. Я чувствую, как тепло и трепет охватывает нижнюю часть моего живота. Он опускает руку еще ниже и нежно вставляет в меня палец. Я еще сильнее откидываюсь на него.

Это такое ошеломляющее чувство. Руки Уилла выполняют свою магическую работу, а вода усиливает ощущения. Я чувствую себя все ближе к кульминации. Мои руки крепко вцепились в его колени, языком он ласкает мне ухо, а затем зубами тянет за мочку.

― Оооо, ― не могу унять я стон, когда он вставляет еще один палец и продолжает делать мне приятно. Не сдерживая криков, я откидываю голову назад на плечо Уилла и отпускаю все свои запреты. Я достигаю вершины блаженства.

― Вот так, моя девочка. Давай же, детка, ― говорит он и целует меня в шею. На мгновение мне становится интересно, может ли Пэтти слышать меня по соседству, но эта мысль быстро исчезает, когда Уилл поднимает меня и поворачивает к себе лицом. Я чувствую его очень твердый член под собой. Я сажусь на него, с восторгом выдыхая.

― О, Господи, ― стонет Уилл и целует меня.

Его язык у меня во рту, одна рука лежит у меня на груди, а другая ― держит за волосы. Он полностью заполняет меня, когда я скольжу вверх и вниз по всей длине его члена. По крайней мере, я знаю, что эта маленькая игра в воде не будет снята на камеру, как в прошлый раз у водопада.

Кажется, что наши жизни ― как открытая книга для всех желающих поглазеть, и мне это абсолютно не нравится.

― Ооо, Кэт, я люблю тебя, ― говорит он. ― Открой глаза и посмотри на меня, детка.

― Я то…же лю…ююю…блю тебя, ― бормочу я сквозь стоны, продолжая скользить на нем и глядя прямо ему в глаза. Во мне начинает нарастать жар. Я замечаю, что вода выплескивается через край на пол. Я решительно целую Уилла в губы. Он стонет. Наслаждение внутри меня растет. Я обнимаю его за шею, подтягивая себя еще ближе. Мои мышцы начинают сжиматься вокруг него, я чувствую, что слишком близка к кульминации. Он делает толчки бедрами в такт со мной. Я ногтями впиваюсь ему в спину.

― О, Боже, Уилл, ― я откидываю голову назад, он берет мой сосок в рот, сосет его и дергает. Это становится последней каплей. Не сдержав вздоха, я кончаю. Трепет и дрожь обрушиваются на меня, мои внутренние мышцы сжимают член сильнее. Я раскалываюсь на тысячи крошечных осколков, будто тысяча фейерверков взорвалось внутри меня. Он целует меня в шею, а потом опять в губы, и я начинаю падать с высоты. Он кладет руки мне на бедра и двигает меня в такт с собой. Он тоже скоро кончит. Он движется во мне быстрее, я держу его за плечи. Наши поцелуи неистовы. Затем он начинает двигаться медленнее, нагнетая удовольствие. Низкий рык вырывается из него, он кусает мою нижнюю губу.

― Я так сильно люблю тебя Кэт. Выходи за меня, пожалуйста?

― Что? ― стону я, чувствуя, что снова скоро кончу.

Какого черта он только что сказал? Могла ли я представить себе это?

― Выходи за меня замуж. Я люблю тебя и хочу всегда быть с тобой. Пожалуйста, Кэт, ответь, ты выйдешь за меня? ― спрашивает он, а затем нежно целует меня в шею. Мое сердце так стучит, и я не уверена, от того ли, что мы занимаемся любовью, или от того, что он только что сделал мне предложение во время нашей близости, или и то и другое сразу. Я чувствую трепет в животе, и улыбка озаряет мое лицо.

― Правда? ― спрашиваю я, а он продолжает двигаться внутри меня.

― Абсолютно. Выходи за меня, детка? ― шепчет он мне на ухо и целует в мочку.

― Да, ― отвечаю я.

― Да? ― переспрашивает он.

― Да, ― подтверждаю я и целую его.

Он продолжает двигаться внутри, заставляя меня стонать снова и снова.

― О, Кэт, ты делаешь меня таким счастливым, ― говорит он, и я чувствую, что внутри у меня опять все дрожит. Он начинает двигать меня быстрее, наши поцелуи становятся обжигающе страстными. Я чувствую, что он возбужден не меньше меня. Он напрягается, и я сжимаю его член сильнее. Уилл выкрикивает мое имя, и мы одновременно кончаем.

УИЛЛ

Кэт полностью переносит вес тела на меня, пока мы оба кончаем.

Чертов ад! Она сказала "Да!". Моя малышка сказала "Да!". Дерьмо! Неужели я вот так запросто сделал предложение, пока трахал ее... это вообще нормально? Боже, надеюсь, она ответила "Да" не в порыве страсти.

Мы лежим в ванне, я глажу ее волосы, и от моих прикосновений она тает.

― Ты знаешь, я на самом деле имел это в виду. Это не просто мой член говорит, ― объясняю я.

Кэт смеется.

― Я знаю, и мой ответ тоже был на самом деле.

Я поднимаю ее голову и страстно целую свою любимую. Мы решаем выйти из ванны, и я вытираю ее со всей любовью, на какую способен.

Я полный подкаблучник, и мне это чертовски нравится. По-другому мне бы и не хотелось.

― Иди в постель, я кое-что хочу подарить тебе.

― Ладно, ― соглашается она и проскальзывает в спальню.

Из кармана брюк я достаю маленькую шкатулку и иду за ней. Кэт лежит на животе с согнутыми ногами и любуется на Гавань Сиднея. Огни, мерцающие в воде и на мосту, впечатляют, но это зрелище ничто по сравнению с великолепным видом, открывающимся передо мной: Кэт, абсолютно обнаженная, во всей своей красе лежит на кровати и ждет меня, и только меня.

Она действительно моя, и в этот момент я не мог быть счастливее. Как же мне так чертовски повезло?

― Итак, закрой глаза, ― говорю я и подхожу к ней. Затем встаю перед ней на колени и улыбаюсь. ― А теперь открывай.

Она открывает глаза, и я подношу к ее лицу коробочку с кольцом. Глаза Кэт загораются, она садится на кровати, широко открыв рот.

― Боже мой, это что? О, Боже мой... Боже мой, ― повторяет она.

― Катерина Барэтт, я люблю тебя. Пожалуйста, будь моей женой и проведи вместе со мной вечность, ― говорю я, открывая коробочку и показывая платиновое кольцо, инкрустированное тремя рядами бриллиантов вокруг большого, круглого, ярко сверкающего бриллианта на вершине. При виде выбранного мною кольца ее рука в шоке взлетает к лицу.

― Если тебе не нравится, я могу ...

― Нет! Не глупи, оно мне очень нравится. Я люблю тебя... так сильно, ― прерывисто отвечает она, пока я надеваю его ей на палец. Кэт закусывает нижнюю губу, и слезы начинают медленно катиться вниз по ее щекам.

― Так ты не просто подумал об этом, пока мы были в ванной? Это не спонтанно? Ты на самом деле планировал это?

― Ну, да. Я знал, что собираюсь сделать тебе предложение и планировал на тот вечер, когда мы ужинали с родителями. Я хотел попросить разрешения у твоего отца. Затем планировал поговорить с тобой за ужином завтра вечером, но не смог ждать, ― говорю я, вытирая слезы с ее лица.

― О, Уилл, это прекрасно. Ты прекрасен. Я так счастлива, ― говорит она, наполняя мое сердце радостью.

Я так счастлив, что она согласилась. Если бы она ответила «нет», я был бы уничтожен.

Но почему-то я знал, что она ответит «да». Мы оба знаем, что нам суждено быть вместе.

― Есть кое-что, что я должна сказать тебе, Уилл, и, боюсь, тебе это не понравится, - говорит она, и мой пульс мгновенно учащается.