Просто друзья?

Глава 19

― Давай. Что ты хочешь сказать?

Она сглатывает, тянет меня к себе на кровать и садится мне на колени.

Хм, у меня такое чувство, что мне не понравится то, что она скажет дальше.

― Сегодня вечером на премьере мне стало немного жарко, я была слегка взволнована, и мне захотелось выйти на улицу подышать свежим воздухом.

― Так... ― интересно, к чему она клонит.

― Ты должен понять причину, по которой я сразу не сказала тебе. Я волновалась, как ты мог поступить.

― Кэт, скажи мне, ― вставляю я.

― Хорошо, но ты должен пообещать не сходить с ума.

― Какого черта, Кэт? Скажи мне, что происходит, ― кричу я, срываясь от того, что она тянет.

― Хорошо, но помни, что я люблю тебя и только тебя. А еще ты голый, так что ты не можешь выбежать из комнаты, ― говорит она, когда я резко выдыхаю.

― Итак, я была на улице, и Олсен вышел со мной. Опасаясь любопытных папарацци, мы пошли вниз по боковой аллее подышать свежим воздухом, потому что мне стало очень жарко, и…

― И… что именно?

― Олсен поцеловал меня, ― поспешно говорит Кэт, ― и я клянусь, что не целовала его в ответ. На самом деле, я оттолкнула его и дала пощечину, а затем вернулась внутрь и нашла тебя. Вот почему я залпом выпила тот коктейль и захотела уйти. Это ничего не значило, и я клянусь, что оттолкнула его сразу же, и ни в коей мере не ответила взаимностью на его поцелуй. Я люблю тебя и только тебя, ― рассказывает она, и чудовищность ситуации поражает меня.

― Папарацци видели? ― спрашиваю я спокойно, напрягая челюсть и сжимая кулаки.

― Я не уверена. Возможно, ― плачет она, из ее глаз капают слезы.

― Все хорошо, не плачь, ― притягиваю я ее к себе. ― Так вот зачем ты пошла к Пэтти?

― Ага, ― бормочет она.

Я мягко целую Кэт в макушку, медленно снимаю ее с колен и сажаю на кровать рядом с собой. Внутри у меня все бурлит, пульс зашкаливает, и я чувствую, что все мое тело напряжено. Волна жара проходит через меня, и я начинаю потеть. Я чувствую, как вена на шее начинает выступать и пульсировать, а руки сжимаются в кулаки.

― Уилл, пожалуйста, не сердись.

― Сердиться? Я не злюсь, я просто сверхзлюсь, я охрененно взбешен. Где, блядь, он? Я убью его на хрен. Предполагалось, что он мой лучший друг, и он целует тебя? ― ору я и начинаю натягивать свои тренировочные штаны.

Она быстро подбегает и надевает свой халатик.

― Уилл, пожалуйста, все не столь ужасно. Это продлилось всего секунду! Это было ничто, и абсолютно ничего для меня не значило.

― Ничего? Это ничего не значило для тебя? Как бы тебе понравилось, если бы Чарли поцеловала меня? ― спрашиваю я ее настойчивее, чем намеревался. Кэт вздрагивает. ― Ой, извини, я не на тебя злюсь.

Она снова начинает плакать, и я крепко прижимаю ее к груди.

― Прости меня, детка. Ты должна быть моя, и я не хочу тебя ни с кем делить. Каждый поцелуй предназначен для меня и только для меня, как и все мои ― лишь для тебя. Оставайся здесь. Я скоро вернусь.

Я отпускаю ее и иду к двери.

Она пытается схватить мою руку, но я отстраняюсь от нее.

― Пожалуйста, не надо, ― умоляет она.

― Это не займет много времени, ― обещаю я и выхожу. Я иду по коридору к номеру Олсена и стучу в дверь. Кэт подбегает ко мне, умоляя остановиться. Но я не могу, я в такой ярости!

Как он смеет целовать того, кто принадлежит мне? Как он смеет прикасаться к ней, на хрен?

― Какого хрена? ― удивляется Марк, открыв дверь. ― У вас все в порядке?

Кэт плачет. Я вижу, что Пэтти открывает свою дверь и подходит к нам.

― Что это за шум? ― спрашивает она.

Олсен подходит к двери.

― Ты! ― выкрикиваю я и указываю на него пальцем. Он переводит взгляд на залитую слезами Кэт, и его лицо мгновенно приобретает виноватое выражение. Я протискиваюсь в дверь, отталкивая Марка в сторону, и направляюсь к Олсену, этому чертову подонку. Кэт сильно плачет и тянет меня за руку. Я неуклюже вырываюсь вперед с одной единственной мыслью в голове ― «мой кулак ― на его лице». Я сжимаю кулаки и поднимаю правую руку для удара.

― Дорогой, умоляю тебя, пожалуйста, не бей его. Я не хочу провести первую ночь в роли твоей невесты вдали от тебя, потому что ты будешь в тюремной камере, ― кричит она и тянет меня за руку. И этим движением сбивает мою руку с курса буквально в миллиметре от этой чертовой лживой, двуличной, предательской и мерзкой морды Олсена. Он вздрагивает. Позади него стоят Пэтти и Марк, которые в недоумении наблюдают за происходящим.

― Ты думаешь, можешь целовать мою невесту, и тебе сойдет это с рук? Тебе повезло, что она здесь, иначе сейчас ты был бы в коме, ― выплевываю я и сильно толкаю его. Он падает на пол, задевая стул.

― Твоя невеста? ― его лицо морщится от боли.

― Да, моя невеста, и ты уволен на хрен! Если ты еще раз тронешь ее, клянусь Богом…

― Он не будет. Не так ли, Олсен? ― вставляет Кэт и прижимается к моей груди. Я крепко обнимаю ее.

Олсен качает головой из стороны в сторону.

― К завтрашнему дню тебе лучше убраться отсюда. Я не хочу видеть твое отвратительное сраное лицо рядом со мной или с кем-то из моих близких. Ты понял меня, на хрен, жалкий козел, ― Олсен кивает головой.

― Марк, ты смотришь за нами обоими, но Кэт ― твоя главная ответственность. Я удвою твое жалование, пока не найду подходящую замену. Понятно?

Марк кивает головой.

― Ну же, дорогуши, у вас обоих была большая ночь. Давайте пойдем в мой номер, там мы можем во всем разобраться, ― говорит Пэтти, берет меня за руку и ведет в свой номер.

― Итак, есть ряд нюансов, которые нам нужно обсудить. Невеста? Когда это произошло? До или после громких оргазмов, что происходили в вашей комнате? ― спрашивает Пэтти, пока я вытираю дорожки слез на лице Кэт. От ее слов мне становится смешно.

― Ммм, во время, ― говорю я спокойно и смотрю в глаза любимой.

― Я люблю тебя, детка, ― шепчу я ей.

― Ну, позвольте, прежде всего, поздравить вас обоих. Во-вторых, я хочу поблагодарить Кэт за то, что успокоила тебя, Уилл. Могу честно сказать, что безумно трудно было бы пытаться вытащить тебя из тюрьмы за избиение Олсена. Так что спасибо тебе, Кэт, и, спасибо тебе, Уилл, за то, что сдержал себя в руках и не избил этого придурка, хотя он вполне заслужил это, ― говорит она. ― Ну а теперь о другом, если снимки с поцелуем все-таки появятся, как вы хотите, чтобы я это объяснила?

Я чувствую, как моя кровь снова закипает. Он труп для меня, на хрен.

― Говори правду. Отморозок пытался поцеловать ее, она дала ему пощечину, а потом я пальнул ему в зад, ― выплевываю я.

― Ты хочешь, чтобы новость о вашей помолвке появилась завтра?

Я смотрю на Кэт. Она перестала плакать и теперь улыбается. Я держу ее в своих объятиях. Она кивает мне, заставляя весь гнев и боль рассеяться.

― Да, мы хотим, чтобы все знали, но ты можешь подождать, пока мои родители не узнают первыми? ― спрашивает Кэт.

― Конечно, дорогая, ― говорит она, и я целую Кэт.

Внезапно у меня поднимается настроение, потому что я вспоминаю, что помолвлен с самой лучшей женщиной на планете. На самом деле я просто хочу вернуться обратно в наш номер и снова заняться с ней любовью.

― Ну а теперь, Пэтти, позволь откланяться. Я очень хочу кое-кому уделить свое внимание.

Я наклоняюсь, поднимаю Кэт и перебрасываю ее через плечо. Она визжит, а Пэтти смеется и открывает мне дверь.

― Хорошо вам повеселиться, только не слишком громко. Некоторым из нас надо поспать, ― кричит она нам вслед.

Я несу свою невесту и аккуратно кладу ее на кровать.

― Уилл, на самом деле, мне так жаль, ― говорит она мягким голосом, распахивая халатик и обнажая свое прекрасное тело.

― Детка, давай сегодня больше не будем думать об этом. А только о тебе и обо мне, и еще о том, сколько раз я смогу заставить тебя кричать мое имя, чтобы Пэтти услышала, ― говорю я с ухмылкой. Затем снимаю штаны, высвобождая свой твердый член. Я забираюсь на кровать, накрываю Кэт своим телом и нежно целую ее в губы.

Глава 20

Следующие несколько дней мы даем множество интервью и выступаем в качестве гостей, а все оставшееся время проводим вместе с Джоно и Одс. На следующее утро мы сообщили родителям Кэт, что обручились, и, когда Одс спросила, как я сделал предложение, мы с Кэт оба промолчали.

— Нууу, мы были в ванной, — рассказывает Кэт, пропуская ту часть, в которой мой член был глубоко в ней в тот момент.

Думаю, нам следует придумать историю, которую можно использовать для журналистов. И хотя официально мы еще ничего не объявили, но, как только папарацци сфотографировали Кэт с обручальным кольцом на пальце, слухов появилось в изобилии. Родители Кэт абсолютно счастливы за нас и ждут не дождутся, чтобы помочь нам организовать свадьбу.

Фотографии, на которых был запечатлен поцелуй Кэт и Олсена, конечно, всплыли и были опубликованы во всех журналах и газетах. Один из заголовков гласил: «Кэт изменила, провоцируя предложение о замужестве, что со стороны Уилла выглядит, как отчаянная попытка удержать ее», так что можете представить, что было написано в остальных. Эти журналы действительно пишут чушь, чтобы привлечь читателей. Пэтти смогла замять шумиху, быстро получив извинения и опровержения, напечатанные повсеместно. Конечно, люди верят в то, во что хотят, но, по крайней мере, мы сообщили правду, если фанатам интересно узнать ее.

За три дня премьеры фильма кассовый сбор составил 111,2 миллиона долларов. Это немного меньше, чем сборы за выходные в Штатах, но все равно чертовски круто.

Мы прощаемся с родителями. Одс плачет на плече Джоно, пока мы с Пэтти и Марком проходим терминал. Я им искренне сочувствую. Представляю, как сильно меня ранила бы разлука с Кэт.

Понятия не имею, когда и как уехал Олсен, но с той ночи я его не видел.

Скатертью дорога, огромная куча никчемного дерьма.

Даже не представляю, что когда-то называл его другом, лучшим другом.

В самолете мы садимся на свои места в ожидании взлета.

— Нам нужно купить дом, — заявляет Кэт, появляясь ниоткуда.

Я улыбаюсь и подмигиваю.

— Согласен. Как только вернемся, начнем поиски, а пока мы можем оставаться в твоем бунгало? Я не хочу делить дом с ним или даже просто находиться в одном помещении.

— Конечно. Тебе удалось дозвониться до Чарли? Она не отвечает на мои звонки, — спрашивает Кэт с потухшим взглядом и дрожащим подбородком.

— Нет, я не пробовал, но уверен, что увидим ее, как только вернемся и все объясним. Она поймет, детка, — уверяю я Кэт, обнимая ее и притягивая к себе.

~ K ЭТ ~

Я просыпаюсь, как только самолет прибывает в терминал международного аэропорта Лос-Анджелеса. Мы покинули Сидней, Австралию, в пятницу в десять часов утра, а в Лос-Анджелес прибыли в предшествующий четверг в пять вечера... вот и понимай, как хочешь. Следующие несколько дней у нас выходные, поэтому мы собираемся отправиться на поиски квартиры. Но сначала надо выспаться и восстановить биоритмы организма.

По прилету нас встречает шквал восторженных фанатов и папарацци, поэтому мы в сопровождении Марка быстро проходим на выдачу багажа. Уилл держит меня за руку, а Марк идет впереди, разгоняя толпу с дороги.

— Это правда? Вы помолвлены?

— Вы держитесь за руки. Вы снова вместе после неудачной ужасной поездки на другой конец света?

— Мисс Барэтт. Вы влюблены в Эдмунда Олсена?

Что? Ни в коем случае! Я едва могу терпеть этого парня, не говоря уже о том, чтобы влюбиться.

Я чувствую, как Уилл крепче сжимает мою руку, и все его тело напрягается. Мне остается только догадываться, что творится у него в голове после такого небольшого, но сногсшибательного вопроса. Я решаю, что должна ответить, дабы попытаться опровергнуть хоть некоторые из этих слухов.

— Нет, я очень сильно люблю Уилла, большое спасибо, — отвечаю я с сарказмом.

Пэтти кладет руку мне на плечо, и я понимаю, что она не хочет, чтобы я еще что-либо говорила. Уилл смотрит на меня с улыбкой, продолжая держать за руку, и тянет сквозь толпу. Я отмечаю, что он волнуется, так как у него влажная рука. Он машет одной из своих фанаток и бормочет что-то про Киру.

Мы забираем вещи и идем к ожидающему нас автомобилю с водителем. Уилл ждет, пока я первая сяду в машину. Затем садится сам, а Марк и Пэтти идут к передней части автомобиля.

Думаю, в следующий раз нужны будут помощники, которые смогут забрать багаж, и, возможно, дополнительная охрана возле нас. Становится очень трудно пройти через аэропорт только с двумя сопровождающими.

Мы закидываем сумки в бунгало и здороваемся с Брук, Дэном и Ви, прежде чем отправиться домой к матери Уилла и поделиться хорошими новостями. К сожалению, она, вероятно, уже все знает, ведь новости быстро распространяются, но мы обязаны проявить вежливость и рассказать ей лично. Мы едем на машине Уилла, пытаясь ускользнуть от некоторых чрезмерно настойчивых папарацци, преследующих нас с того самого момента, как мы вернулись в Штаты. Мы выбираемся из машины, бросаемся ко входу и быстро стучим в дверь. Мама Уилла открывает, и мы входим внутрь, стремясь скрыться от журналистов, щелкающих своими камерами нам вдогонку.

Лиз крепко обнимает Уилла, а потом подходит ко мне.

— Я скучала по вам, ребята. Знаю, что прошла всего неделя, но я действительно соскучилась.

— Мы тоже скучали по тебе, мам. Мне удалось кое-что привезти для тебя. Хочешь посмотреть?

Мы садимся на диван. Уилл достает из сумки, которую держит, выбранные наугад австралийские сувениры.

— Итак, это называется бумеранг. Ты бросаешь его, и он возвращается обратно. Это круто, и, конечно, он раскрашен в традиционном стиле аборигенов. Также мы привезли тебе плюшевого коалу. Посмотреть на настоящего зверька у нас не хватило времени, так что оставим это на потом. Я бы хотел взять тебя с собой в следующий раз. Мне очень хочется увидеть гораздо больше в этой прекрасной стране. Ну, и самое главное, мы купили тебе баночку Веджимайта.

— Я видела тот ролик на Ютубе, когда ты ел эту пасту на утреннем шоу. Не было похоже, что тебе вкусно, но, должна признать, было весело наблюдать, как ты пытаешься ее съесть.

— Спасибо, мам, — восклицает Уилл. — Знаешь, что, я намажу тебе пасту Веджимайт на тост за ужином и посмотрим, так ли уж тебе понравилась моя реакция. Не могу дождаться момента, когда ты ее съешь, — говорит он со смехом. Весь вечер мы проводим у Лиз, она замечает на моем пальце кольцо и с такой силой сжимает меня в объятиях, что становится трудно дышать. К нашему стыду, она уже узнала о помолвке. Мы очень хотели бы рассказать ей сами, но получилось так, как получилось. Когда приходит время прощаться, мы замечаем на улице несколько поклонников и папарацци, которые разбрелись по всей лужайке перед домом.

— Извини, мам.

— О, милый, хорошо, что они не повредили Брюса. Ты знаешь, как сильно я люблю его, — говорит Лиз.

Я хмурюсь и смотрю на Уилла в ожидании ответа на незаданный вопрос, повисший в воздухе.

— Брюс — мамино дерево — платан. Она посадила его, когда я родился.

А, теперь понятно. Обожаю Лиз с ее сумасшедшими штучками. Даже мне кажется, что давать дереву имя — немного странно.

Пока мы идем вдоль дороги к машине, Уилл держит меня за руку. Мы останавливаемся поприветствовать фанатов и позируем для папарацци.

— Привет, Кира, — кричит Уилл, и я, наконец, вижу женщину, о которой он говорил. Она стоит в одиночестве в конце толпы.

— Привет, Уилл, — кричит она в ответ и машет нам рукой. Другие девушки поворачиваются и удивленно смотрят на нее. Я улыбаюсь Уиллу, когда он открывает дверь машины с моей стороны. Он так мил со своими поклонницами, хотя они и пугают его. Я понимаю это, глядя на него, ведь даже эта небольшая кучка людей заставляет его нервничать. Я проскальзываю внутрь машины, он закрывает дверь и подходит к водительскому месту.

— Уилл, женишься на мне? — кричит какая-то девушка, когда он запрыгивает в машину.

— Прости, милая, я целиком и полностью занят, — сообщает он поклонницам. Затем берет мою руку и целует ее, посылая дрожь по моей спине и пробуждая крошечный бутон нервов между ног.

— Ооо! — восклицают они.

— Но это не значит, что он не любит и вас, — громко говорю я в окно. Все хохочут, машут и начинают кричать. Уилл смотрит на меня и качает головой.

— Ты — возмутитель спокойствия, — констатирует он, закрывая дверь и окно.

— Я люблю вас всех, особенно Киру в последнем ряду. Она милая девушка, и вы все должны дружить с ней, — советует он, глядя на Киру, у которой на лице сияет самая широкая улыбка.

Ух ты, сработало. Все девушки бросились к ней, словно она магнит.

— Очень мило с твоей стороны, детка. Она кажется немного одинокой. Уверена, что это поможет завести ей друзей.

— Она кажется приятной девушкой и всегда поблизости, но не такая назойливая, как другие. Она тихонько дожидается своей очереди на заднем плане. Вот бы все мои фанатки вели себя так же. Кира не делает меня нервным и дерганым, находясь рядом.

Уилл разворачивает машину, и пока мы едем вниз по улице, снова и снова срабатывают вспышки фотокамер.

Мне очень интересно, что хорошего в фотографии, на которой только наши затылки?

На ночь мы возвращаемся в бунгало. Чарли остается с Олсеном — Бог знает, почему. Я уверена, что она видела фотографии, на которых он целует меня в Сиднее.

Так что, сегодня вечером нам, похоже, не придется беспокоиться об Олсене. Это радует. Но будет трудно делить единственную кровать. Мы заходим. Брук и Дэн бегают по кругу, догоняя друг друга. По всему дому слышны визги Брук. Ви в наушниках сидит за кухонным столом и играет в своем ноутбуке. Мы смеемся и заходим в гостиную. Уилл занимает место на диване, а я сажусь к нему на колени. Так что, когда Брук и Дэн закончат веселиться, для них останется достаточно места.

Уилл прижимается к моим волосам, пока я продолжаю наблюдать за Брук и Дэном. Я даже не уверена, понимают ли они, что вообще-то мы здесь. Наконец, Брук подбегает и падает на диван рядом с нами.

— Ты выиграл, — кричит она, задыхаясь.

— Ву-ху, — издает победный клич Дэн и тоже плюхается на диван рядом с ней, откидываясь на спинку и пытаясь отдышаться. Потом подается вперед и целует ее в щеку.

— О, вы сегодня такие энергичные, — констатирует Уилл, поднимая свой кулак к кулаку Дэна для приветствия.

— Не совсем, я несколько не в форме, — признается Брук. Она снова надевает очки и наклоняется к плечу Дэна.

— Так что там с Олсеном? Он говорит, что Кэт пришла к нему, и что он не хотел никаких любовных заигрываний с ней. Так он перестал быть вашим охранником и вернулся домой, — говорит Брук, заставляя меня выпрямиться на коленях Уилла.

— Он, блядь, что? — кричит Уилл.

— Не волнуйся! Мы ему не верим, но Чарли верит, и она очень расстроена из-за тебя, Кэт. Настолько, что больше не хочет видеть тебя никогда, — объясняет Дэн.

— Так вот почему она не отвечала на мои звонки, — бормочу я себе под нос.

— Не могу поверить — он пристает к моей девушке… нет, он на самом деле прикасается к моей девушке... нет, он на самом деле целует мою невесту, а затем выворачивает все вот таким образом? Кому он рассказывает это? — спрашивает Уилл.

— Ммм... всем и каждому, кто готов слушать, — утверждает Брук. — Да не волнуйся ты так, все знают, каков Олсен. Все равно никто не верит ему. Мы — уж точно нет. На фотографиях было очевидно, что он целовал Кэт. Это заметно при первом же взгляде на ее лицо: на нем написаны шок и потрясение.

— Спасибо, Брук. Олсен попытался сделать это, и тогда я ударила его. Когда я рассказала обо всем Уиллу, на мгновение стало немного страшно. В приступе ярости Уилл обрушился на него. Мы уволили Олсена и больше его не видели.

Уилл наклоняется и целует меня в щеку.

— В любом случае, я уже забыла про него и его нелепые выходки. Посмотрите на это, ребята, — я вытягиваю свою левую руку и показываю обручальное кольцо.

— О Боже, это великолепно! Благодаря новостям, мы предполагали такое развитие событий. Но когда это произошло, и почему вы сразу не позвонили нам? — спрашивает Брук, хватая мою руку, чтобы получше рассмотреть изысканный камень на пальце.

— Вау! Поздравляю, чувак, — говорит Дэн, похлопывая Уилла по спине, и кивает ему.

— Вы знали, — выпаливаю я, указывая на Дэна. — Вы знали, что он собирался сделать мне предложение, не так ли? — упрекаю я, а Дэн просто сидит и улыбается.

— Возможно, мне следовало предупредить тебя, — говорит он, и я толкаю его в плечо.

— Что? Ты на самом деле хотела бы, чтобы я рассказал тебе и испортил сюрприз?

— Нет. Похоже, все знали, кроме меня.

Мои друзья никогда не перестанут удивлять меня. А еще мне бы хотелось, чтобы Чарли была здесь и праздновала вместе с нами. Я так сильно скучаю по ней.

Остаток ночи мы проводим с Дэном и Брук. Я стараюсь выкинуть из головы мысль, что Чарли на самом деле ненавидит меня. Мне нужна моя лучшая подруга, и я надеюсь, что каким-то образом мы сможем спасти дружбу, которая когда-то нас объединяла.

Следующие несколько дней мы проводим в бунгало и не расстаемся с Брук и Дэном. Бедняжка Ви, она находится в окружении пар и упорно пытается игнорировать нас.

*

Приближается кинонаграда MTV, и я отправляюсь с Брук по магазинам выбрать платье на вечер. Мои попытки избежать фанатов и папарацци были похожи на ночной кошмар, но я справилась с этим и даже легче, чем могла представить себе. Я выбираю очень короткое, обтягивающее платье без бретелек, розовое с металлическим оттенком и чуть заметным рисунком на ткани почти такого же розового металлического цвета. Оно мне очень нравится, и, уверена, Уиллу тоже придется по вкусу. Я подбираю ему соответствующий розовый галстук к костюму. Так как кинонаграда MTV немного менее формальна, чем приемы и торжества, которые мы посещали, Уилл планирует надеть костюм, но вместо пиджака - свою кожаную куртку.

Он будет выглядеть очень круто.

Нам сообщили, что мы были номинированы на целую кучу наград сегодня. Это застало нас врасплох, но ни один из нас не ожидает выиграть их. Однако мы с нетерпением ожидаем вечер, проведенный вместе.

— Ладно, я выхожу, — говорю я и появляюсь в гостиной, где меня ждут Брук, Дэн и, конечно же, Уилл.

— Как раз вовремя, — слышу я, как Дэн бормочет себе под нос.

Как только я вхожу в комнату, сразу смотрю на Уилла, который выглядит, будто его сбила ударная волна: глаза и рот широко раскрыты. Он вздыхает и делает шаг назад.

— Ни хрена себе! Тебе не кажется, что это платье слишком короткое? — спрашивает он.

— Почему? Тебе оно не нравится?

— Ммм... нет, детка, нравится. Ты выглядишь, как всегда, сногсшибательно. Просто платье такое короткое, что не оставляет простора для фантазии, — объясняет Уилл. — Пойдемте, нам пора, иначе мы опоздаем.

Ну, этого я не ожидала. И если правильно поняла его реакцию, думаю, что он предпочел бы, чтобы я переоделась во что-нибудь вроде тех вещей, что в гардеробе моей бабушки.

Мы прощаемся с Брук и Дэном, садимся в лимузин, который уже ждет нас, и отправляемся на вечеринку. Мы подъезжаем к красной ковровой дорожке, и Уилл выскальзывает вместе с Марком и Диондром, нашим новым телохранителем. Если вы думали, что Марк был огромным, то вы должны увидеть Диондра. Он шесть и четыре фута, телосложением напоминает кирпичный сортир, и его кожа такая же темная, как шоколад. Несмотря на его взгляд, говорящий «Не связывайся со мной», он самый большой плюшевый мишка, которого вы когда-либо встречали. Они с Уиллом удивительно хорошо ладят.

Уилл, как истинный джентльмен, протягивает мне руку, когда я пытаюсь выбраться из машины и избежать ситуации как у Бритни.

Ох, можно подумать, я знала, что короткие платья и выход из машины несовместимы. На заметку — уверена, что в следующий раз я воспользуюсь услугами стилиста.

Я делаю шаг. Везде фанаты прыгают и вопят, и не только нам, но и всем, кто там находится. Я впервые так близко вижу знаменитостей, что на самом деле смогу встретиться с теми, кем я восхищаюсь и на кого равняюсь. Признаться, я очень взволнована и даже испытываю легкое благоговение.

Вот пример того, как звезда становится фанатом меньше, чем за две секунды, когда я вижу задницу Дженсена Эклса перед собой. Я всегда любила «Сверхъестественное», к тому же он очень сексуальный!

Уилл обнимает меня за талию, и мы идем по дорожке, машем и улыбаемся, пока камеры делают свои бесконечные снимки. Немного впереди я замечаю Джеда и Блейн, наших партнеров по фильму. Увидев нас, они подходят, и, общаясь, вся наша компания шествует по ковровой дорожке. Мы раздаем автографы, и я замечаю Киру, которая, как обычно, терпеливо ждет. Я улыбаюсь и подписываю ей нашу фотографию.

— Эй, Уилл, — зову я. Он немного позади общается со своими фанатами.

— Да, детка?

— Здесь кое-кто хочет повидаться с тобой, — сообщаю я, еще раз улыбнувшись девушке.

Она молча и терпеливо ждет, когда Уилл подойдет и подпишет фотографию, которую протягивает ему. Он целует ее в щеку и позирует для совместной фотки. Я так горжусь Уиллом, что он уделяет особое внимание своей самой большой поклоннице. Хотя, я заметила, что, когда он наклонился, чтобы она смогла сфотографировать их вместе, другие сумасшедшие фанатки начали тянуть его за кожаную куртку. Однозначно я могла бы сказать, что ему это не понравилось. Я вижу, как напрягается его тело, а в глазах появляется паника.

УИЛЛ

Я изо всех сил пытаюсь лучезарно улыбаться для фото Киры, но сумасшедшие девчонки у нее за спиной тянут меня за куртку в попытке привлечь мое внимание. Бред какой-то, из-за этих свихнувшихся фанаток, которые пугают меня не на шутку, я даже не могу уделить своей самой большой поклоннице немного времени. Я улыбаюсь и подмигиваю Кире, но мое сердце стучит, и мне следует успокоиться. Я чувствую, как потеют ладони. Я иду дальше и оглядываюсь в поисках Кэт.

Она возвращает меня на землю. Успокаивает меня. Я чертовски нуждаюсь в ней.

— Я здесь, — слышу я ее мягкий ангельский голос, который шепчет мне на ухо. Кэт подходит сзади и берет меня за руку.

Я мгновенно успокаиваюсь и целую ее в щеку. Мой пульс начинает возвращаться к нормальному ритму. Я продолжаю медленно и размеренно дышать, пока мы проходим оставшийся отрезок пути.

Нас провожают на наши места. Мы очень удивлены, узнав, что сидим у прохода, но почти в центре, всего в нескольких рядах от сцены.

Мы садимся рядом с Джедом, Блейн и еще несколькими членами нашей съемочной группы. Мы готовы начать этот вечер. В этом году знаменитостей принимает Джон Хилл. Я всегда находил его забавным. Все больше и больше известных гостей заполняют зал. Я вижу, как загораются глаза Кэт, когда она видит своих любимых звезд кино и эстрады. Даже я немного поражен, когда Меган Фокс садится в нашем ряду.

— Пуритане!

О, черт! Я только что сказал это вслух? Блин, надеюсь, нет... Вот Кэт задаст мне жару.

— Тсс, Уилл, — говорит Кэт, пока я непрерывно пялюсь на соблазнительную попку Рианны.

— А? Что? — перевожу я взгляд обратно на Кэт.

— Это чертов Ченнинг Татум, — говорит она с широкой улыбкой и тянет меня за руку, делая на этом особый акцент. Я смеюсь.

Я знаю, что она безумно влюблена в него. К счастью, я не ревнивый человек, иначе я бы его ударил. О, верно, я ревнивый человек...

— Мне стоит ревновать? — шепчу я, в то время как она смотрит на него.

— У меня возникают всякие неприличные мысли по поводу него сейчас, так что, наверное, да, — говорит она, заставляя меня хохотать до слез.

— Все нормально, осмелюсь добавить, что Дженнифер Лоуренс выглядит весьма хорошо, — отвечаю я, и Кэт смеется надо мной.

— «Безбрачная неделя»? — шепчет она, глядя на меня своими озорными сверкающими глазами.

— О, определенно, безбрачный момент, — говорю я. Кэт наклоняется и целует меня.

Мне нравится эта ее сторона, когда она в хорошем настроении и шутит. Она принадлежит этому миру... с теми, кто принадлежит Голливуду, и я так рад быть с ней рядом.

Все занимают свои места, гаснут огни, и начинает звучать музыка. На экране, мигая, появляется Джон Хилл, одетый в костюм «Человека из стали», подражая Генри Кавиллу. Сюжеты в шутливой форме смешаны из фильмов «Человек из стали», «Форсаж 6» и «Война миров Z». Итак, короче говоря, это пародия на Супермэна, который крушит скоростные автомобили, врезаясь в Зомби. Довольно забавно и приятно видеть смеющуюся Кэт, особенно, учитывая то, как она была расстроена тем, что Чарли до сих пор с ней не разговаривает.

Ke$hа и Адам Сэндлер представляют номинацию "Прорыв", на которую я представлен. Мое сердце готово выскочить из груди. Кэт так крепко сжимает мне руку, что кажется, будто кровообращение остановилось.

— Итак, номинанты...

— Джессика Уотсон за роль в фильме «Без стыда», Сэмюэл Дэлуиз за роль в фильме «Недостаточно веревки», Уилл Сандерс за роль в фильме «Ночные странники», Келли Гордон за роль в фильме «Одна ночь» и Джесси Кеннеди за роль в фильме «Обеление».

— И кинонаграду MTV получает…

Пока я терпеливо ожидаю результат, мое дыхание учащается, я кусаю нижнюю губу и трясу ногой вверх-вниз. Я ни на минуту не предполагаю, что выиграю, но невольно все же надеюсь на победу.

А потом я слышу это…

— Уилл Сандерс, «Ночные странники».

Черт, черт, черт… неужели это реально происходит?

— О Боже, Уилл, — выкрикивает Кэт, вставая, и тянет меня за собой. Я стою в шоке, а Кэт обнимает меня.

— Ты сделал это, дорогой, — говорит она, а потом очень нежно целует.

Я в изумлении трясу головой и снова целую Кэт.

— Иди, дорогой, ну же, — она разворачивает меня и легонько подталкивает. Под общие аплодисменты я поднимаюсь на сцену.

Ке$hа вручает мне статуэтку Золотой Попкорн. Я поднимаю ее над головой, пока все продолжают хлопать и приветствовать меня.

— Ух ты... я имею в виду... вау, — запинаюсь я в микрофон, и все смеются.

— Эм, всем большое спасибо. Так замечательно получить эту награду, и я очень благодарен, что моя невеста тоже здесь, чтобы разделить со мной этот момент. Мы недавно обручились с Кэт, как вы, наверное, все знаете. Но, если кто-то это пропустил, то сегодня вечером я публично объявляю о нашей помолвке. Вот так вот! Мы собираемся пожениться, и я даже не могу представить себя счастливее.

Толпа ликует, когда Кэт посылает мне воздушный поцелуй.

— Ах, черт возьми, ладно… Уилл, возьми себя в руки, — заикаюсь я, и все в зале опять смеются.

— Итак, я должен поблагодарить… нет, извините, я хочу поблагодарить Уилдона и Скиппа за то, что поверили в меня и дали мне роль в этом замечательном фильме, «Ночные странники». Также мне хотелось бы поблагодарить мистера Стивенсона из колледжа АМДА, потому что без него это не было бы невозможно. Я хочу поблагодарить мою маму за ее поддержку на протяжении многих лет, а также партнеров по фильму, которые сделали все возможное. Ну и наконец, я хочу сказать «Спасибо» всем вам, поклонникам, за поддержку «Ночных странников» и за вашу такую же сильную любовь к этой истории, как и у меня.

— О, и пока я не забыл, Ченнинг Татум... Кэт хочет тебя, ты — ее «пропуск» (Прим.- по аналогии с одноименным фильмом «Безбрачная неделя», где супруги устраивают свободные отношения с другими женщинами, и жены также решают воспользоваться подобным «пропуском».). Поэтому я слежу за тобой, дружище. Люблю тебя, Кэт, — ухмыляюсь я, а затем снова поднимаю свою статуэтку Золотого Попкорна вверх и покидаю сцену под громкий смех зрителей.

На экране появляется смущенный Ченнинг Татум, а потом еще более смущенная Кэт.

Она готова убить меня к чертовой матери! Она так сильно схватит меня за яйца, что я неделю буду разговаривать как девчонка…

Я ухожу со сцены с Kе$hа и Адамом Сэндлером и возвращаюсь на свое место рядом с Кэт. Она целует меня в щеку и улыбается.

— Ты мне за это заплатишь потом, можешь даже не сомневаться, — говорит она, заставляя меня хихикать.

Ночь продолжается, и меня приглашают на сцену в номинации «Лучшее исполнение топлес», отчего я в шоке, потому что это противоречит голливудскому кумиру миллионов подростков и его новому фильму. Я принимаю награду, в то время как девчонки кричат мне «Разденься», чем вызывают мой смех. Я пытаюсь сдержаться, но ничего не могу поделать и начинаю веселиться вместе с ними.

Следующая награда — «Лучший поцелуй», и это первая награда, на которую мы номинированы вместе. Ранее мы обсуждали, что, если победим в этой номинации, то воспроизведем для зрителей наш традиционный поцелуй на экране. Награду вручают прошлогодние победители Дженнифер Лоуренс и Брэдли Купер.

— Итак, наши номинанты…

— Келли Гордон и Эйден Уилкс из фильма «Одна ночь», Кэт Барэтт и Уилл Сандерс из «Ночных странников», Аманда Спенсер и Сэмюэль Дэлуиз из фильма «Недостаточно веревки», Джессика Томей и Ричард Хинкли из фильма «Выше звезд» и Кэтрин Хендерсон и Райан Джерард из фильма «Дела сердечные».

— И кинонаграда MTV присуждается … Конечно же, это Кэт Барэтт и Уилл Сандерс, «Ночные странники».

Я смотрю на Кэт, которая вдруг начинает нервничать. Беру ее за руку, и мы встаем.

— Я держу тебя, — говорю я, заметив удивление на ее лице. Мое сердце все еще колотится от двух предыдущих побед. Но с этой наградой удается справиться немного легче. Мы с Кэт, держась за руки, поднимаемся по ступеням на сцену. Все аплодируют нам и подбадривают, пока мы идем к микрофону.

— Ух ты, похоже, что это единственное, что я говорю сегодня, но опять же... ничего себе, — говорю я в микрофон. Я смотрю на Кэт и притягиваю ее ближе, чтобы и она могла сказать.

— Не могу в это поверить! Вы, ребята, удивительны. Огромное спасибо Уилдону, Скиппу, мистеру Стивенсону и мисс Сильвестри за веру в нас. Спасибо Уиллу, ведь очевидно, что без него этот поцелуй был бы очень односторонним, — говорит она, и все смеются. — Я благодарю актеров и съемочную группу, и большое спасибо всем фанатам, которые голосовали за нас. Мы не можем в полной мере выразить свою благодарность за вашу любовь и поддержку.

— О, и спасибо маме и папе, которые сейчас смотрят нас дома в Австралии.

Кэт смотрит на меня и игриво поднимает брови. Я смеюсь, когда она придвигается. Ее взгляд направлен в глубину моих глаз. Вот он, этот неоспоримый огонек. Я обхватываю ладонями ее лицо и знаю, что она чувствует то же самое, этот всплеск непреодолимой тяги между нами, даже здесь, в этом зале, полном людей. Мы смотрим друг на друга, кажется, целую вечностью, а потом я наклоняюсь и страстно целую ее. Толпа ликует, но все это исчезает где-то в глубине моего сознания, пока я здесь и сейчас целую свою невесту, растворившись на ее устах. Медленно я отстраняюсь. Кэт лучезарно улыбается мне, а потом переводит дыхание. Я перевожу взгляд от ее глаз на зрителей, и мой слух постепенно восстанавливается, я снова слышу аплодисменты.

— Вот это поцелуй, — говорит Брэдли Купер.

Кэт смотрит на Дженнифер Лоуренс и улыбается.

Черт, не делай этого, женщина. Я знаю, что ты задумала.

— Не смей, — шепчу я.

— Расплата — такая сука, не так ли, дорогой, — говорит она и наклоняется к микрофону.

— Говоря о «Безбрачной неделе»… Дженнифер, просто хочу, чтобы ты знала: Уилл желает тебя, ты — его «пропуск», так что я слежу за тобой, — говорит Кэт, указывая двумя пальцами на свои глаза, а затем на Дженнифер, заставляя последнюю покраснеть.

Все смеются, и, хотя я стою на сцене с Дженнифер, и мне должно быть неловко, я не чувствую ни капли смущения. Я улыбаюсь Дженнифер и вкрадчиво поднимаю брови, глядя как она качает головой. А затем притягиваю Кэт в свои объятия. На ее лице озорная улыбка.

— Ты единственная, кого я хочу и в ком нуждаюсь, — шепчу я ей на ушко.

Она улыбается, затем берет меня за руку, и мы покидаем сцену.

Мы возвращаемся на свои места, и я получаю «две пятерки» от Джеда и Блейн.

— Дженнифер будет и моим «пропуском» тоже. Хороший выбор, братан, — говорит Блейн, когда я сажусь.

Ночь продолжается, и, в конечном итоге, мы получаем самую предвкушаемую награду «Фильм года». Весь актерский состав и съемочная группа выходят на сцену за победой. На этом вечер заканчивается.

— Какая прекрасная ночь, — говорит Кэт, сидя у меня на коленях и уткнувшись мне в шею, по дороге домой после вечеринки.

— Это точно, я отлично провел время. Как насчёт того, чтобы завтра отправиться на поиски квартиры?

— Я думаю, это потрясающая идея. Не могу дождаться.

Глава 21

~ K Э T ~

На следующее утро я просыпаюсь от того, что Уилл придавил меня. Я лежу на спине, а он почти полностью на мне, потому что у нас односпальная кровать, на которой мы спим вдвоем в моем маленьком бунгало.

Сегодня мы идем на поиски жилья. Получив гонорар за фильм, у нас достаточно денег, чтобы внести залог за дом. Я очень волнуюсь из-за предстоящего просмотра домов, выставленных на продажу в районе Голливудских Холмов. Я ласково провожу пальцем по спине Уилла, и он медленно шевелится.

— Доброе утро, дорогой, — шепчу я.

— Привет, красотка, — говорит он, поднимая голову с моей груди и нежно целуя меня.

— Готов приступить к поискам дома? — спрашиваю я, более чем восторженно.

— Абсолютно! Даже несмотря на то, что так я могу обнимать и прижимать тебя всю ночь напролет, я не уверен, хватит ли мне сил вынести еще одну ночь на этой узкой кровати.

— Ладно, пошли. Мы можем позавтракать по пути, — говорю я. Уилл сползает с меня, и мы одеваемся.

Мы идем к Холмам и нанимаем риелтора, чтобы он показал нам несколько домов в округе. Все дома разные — от маленьких до средних размеров, так как нам не нужен огромный дом. В общем, мы смотрим семь домов, а в последний я полностью влюбляюсь. Он такой стильный и изящный; с тремя спальнями, двумя ванными комнатами, зеркальными стенами и замысловатыми канделябрами, свисающими с потолков. Маленькая кухня выполнена из темного дерева и хрома, пол покрыт паркетом из такого же темного дерева, а в задней части дома имеется настил с видом на Холмы.

— О, Боже, Уилл, он прекрасен, — шепчу я, пока он обсуждает цену с риелтором.

— Дом немного дороже, чем мы надеялись, детка, — сообщает Уилл, прикусив нижнюю губу.

Мне сразу же становится грустно, и я не могу скрыть своего разочарования.

— Мы возьмем его, — заявляет Уилл.

— Ура!!! — кричу я, хлопая в ладоши и крепко обнимая любимого.

Дом полностью обставлен мебелью, он современный и стильный. Я в восторге. Мне нравится, что в Штатах можно купить дом с полной обстановкой, ведь я никогда не слышала об этом раньше.

— Когда мы можем переехать? — спрашивает Уилл.

— Ну, сейчас я сделаю предложение владельцу и, как только получу ответ, свяжусь с вами. Надеюсь, они примут ваше предложение, и, когда будут переданы деньги и право собственности, вы сможете сразу переехать, — объясняет риелтор и пожимает нам руки.

— Отлично! — отвечает Уилл, а затем поднимает меня за талию и начинает кружить, и я не могу сдержать восторженных вскриков.

— У нас есть дом, детка.

— Можете сейчас, пока мы еще здесь, позвонить владельцам и узнать, примут ли они наше предложение?

— Конечно, я позвоню и посмотрим, что они ответят. Извините, — отвечает риелтор и отходит набрать номер на своем телефоне.

— Уилл, что будем делать, если они не согласятся?

— Не волнуйся. Мы же согласны на их цену. Они не скажут «нет».

Наконец риелтор возвращается.

— Итак, у нас продажа. Одна пара хочет перебраться как можно быстрее. Мы можем прямо сейчас поехать в офис и подписать все документы, если вы готовы?

Мы едем туда и подписываем бумаги. Нам остается ждать всего неделю, пока мы сможем переехать.

Они, должно быть, на самом деле хотят побыстрее продать этот дом, что нам только на руку.

*

Через неделю с небольшим мы переезжаем в наш новый дом. Он выглядит фантастически, в нем чувствуется тепло и уют. К нам в гости приезжает Лиз, чтобы поздравить нас. А вместе с ней приходят Брук, Дэн, Марк и Диондр. Мы устраиваем небольшую вечеринку-новоселье, всем нравится наш новый дом. Как бы мне хотелось, чтобы Чарли поговорила со мной.

На следующий день я начинаю готовиться к следующей части «Ночного странника» — «Ночные странники — Хладнокровие». Мы встречаемся с актерами и съемочной группой, чтобы прочитать сценарий, и с легкостью погружаемся в актерскую сцену. Благодаря неоспоримой популярности первого фильма, мы обсуждаем наши гонорары за вторую часть. Надо сказать, эта сумма значительно выше, чем за первый эпизод. Когда нам сообщают, что каждый из нас получит по 10 миллионов долларов за «Хладнокровие», у нас от удивления отваливаются челюсти.

Когда мы покидаем студию, несколько фанатов поджидают нас возле ворот, чтобы, как обычно, проследовать за нами до дома. Мы пытаемся быстро уехать, чтобы оторваться от них, но с каждым поворотом они приближаются к нам. Наконец, мы решаем, что больше не можем тратить время на разъезды по округе в попытке отстать от них, поэтому просто едем к себе домой на Голливудские Холмы. Мы останавливаемся у подъездной дорожки, и машины фанатов тоже с визгом тормозят. Поклонники выпрыгивают из своих авто и бегут к нам прежде, чем мы успеваем укрыться в здании.

— Уилл, я люблю тебя!

— Уилл, подпишешь это для меня, пожалуйста, — кричит кто-то другой.

Мы решаем раздать фанатам свои автографы. Все они толпятся вокруг Уилла, и лишь несколько подходят ко мне. Я наблюдаю за лицом Уилла: в окружении поклонников он напряжен.

Бедный мой мужчина… похоже, теперь и в нашем доме мы нуждаемся в безопасности.

— Знаешь, что он собирается бросить тебя ради меня? — тихонько говорит мне какая-то девушка с рыжими волосами. Она кажется мне смутно знакомой.

Я поднимаю брови.

— Извините, мы знакомы?

— Не волнуйся. Совсем скоро он забудет о тебе, — говорит она, зловеще ухмыляясь.

И тут я вспоминаю. Это девушка с премьеры, и она говорит мне абсолютно то же самое. Волна беспокойства накрывает меня. Я смотрю на Уилла. Рядом с ним несколько фанаток, соперничающих за его внимание.

— Слушай, похоже, ты начинаешь запугивать меня. Думаю, тебе следует уйти.

— Ну что ж, мне кажется, ты должна оставить Уилла. Он – мой, и я не позволю тебе забыть это. Никогда! — говорит она, смеется, а потом подбегает к Уиллу. Я стою в шоке.

Какого черта только что произошло? Что за паршивая идиотка!

— Уилл, мы должны идти внутрь, — сообщаю я, пробивая себе путь сквозь толпу неистовых девушек, разглядывая одну из них в частности. Он поднимает брови и кивает. У него озабоченный взгляд.

— Ладно, детка, мне нужна еще секунда.

Я стою позади и наблюдаю, как он расписывается на руке девушки.

Рыжеволосая идиотка хватает Уилла за руку, притягивает к своему лицу и целует его ладонь. Уилл одергивает руку.

Вау, она просто свихнулась.

— Ладно, девчонки, мне пора. Доброй ночи.

Они все вздыхают, а потом начинают махать руками и посылать воздушные поцелуи Уиллу. Он берет меня за руку и ведет внутрь. Я смотрю на рыжую с легкой ухмылкой. Мой взгляд при этом выражает: «видишь, он идет домой со мной, а не с тобой». Маленькая сопливая сучка.

Мы заходим в дом и устраиваемся перед камином с чашкой какао. На улице около восьми градусов по Цельсию, или сорок шесть градусов по Фаренгейту. Это очень холодно, и, похоже, идет дождь. Какое потрясающее чувство — я здесь с Уиллом, в нашем собственном доме. Да, он маленький, но идеально подходит нам.

*

Уилл снялся еще в трех фильмах, не считая последних трех серий «Ночных странников», в которых мы все еще снимаемся в настоящее время. Он очень хорошо играет и быстро становится одним из самых талантливых и востребованных актеров в мире. Он снимался в фильмах наряду с самыми лучшими и элитными актерами Америки. Мне было нелегко смотреть на него с другими главными героинями, но он всегда возвращается домой ко мне. Его преданность и любовь никогда не дрогнут.

Что касается меня, я больше сосредоточилась на своей певческой карьере. Я сыграла несколько ролей в популярных американских телевизионных сериалах, но моей первой любовью всегда было пение. Поэтому я наняла агента и упорно трудилась, чтобы сделать себе имя в качестве рок/поп солистки. У меня на самом деле все хорошо получается, и на следующий день после выхода моего дебютного альбома он занял лидирующие позиции. Критики называют меня более резкой Pink. Не думаю, что я в той же лиге, что и она, но, эй, я приму любой хороший отзыв в свой адрес.

Брук и Дэн часто приходят к нам. Они рассказали, что Чарли и Олсен оставались вместе в течение всего обучения в АМДА, но Дэн сказал, что он ей все время изменял у нее за спиной. Я хочу, чтобы у Чарли было больше разума понять, какой он презренный человек! Но, пока она не обнаружила другую девушку в постели Олсена, голую и ожидающую, когда он отвезет ее домой, этого не произошло. Тогда она все поняла. Они собирались вместе купить дом, и это разбило Чарли сердце. Брук говорит, что Чарли снова начала заговаривать обо мне. Что она скучает и сожалеет о том, что оборвала нашу дружбу.

Чарли никогда не давала мне шанса объяснить, что на самом деле произошло с Олсеном, но я рада, что она, наконец, освободилась от него, хотя и печально, ведь моя бывшая подруга все же несчастна.

*

Вот практически и пролетели четыре года съемок фильмов «Ночного странника». И теперь у нас с Уиллом есть время подготовиться к свадьбе. У нас был тернистый сумасшедший карьерный взлет, но все пошло нам на пользу, и сейчас мы сильнее, чем когда-либо.

Фильмы про «Ночного странника» очень масштабны. Их рейтинги по-прежнему высоки. И наша зарплата с каждым эпизодом только поднималась. Третий фильм «Ночных странников» — «Ее месть». За съемки в этом фильме наш гонорар вырос до двадцати миллионов долларов каждому, а за четвертую часть Странников — «Наше Спасение», мы получили каждый колоссальную сумму в тридцать пять миллионов долларов.

В общей сложности все части фильма собрали примерно три с половиной миллиарда долларов. И это гораздо больше, чем мы могли себе вообразить. К концу Ночных Странников — «В Холодной Крови» мы оба стали суперзвездами. Наши лица были повсюду. Теперь я понимаю, что чувствовали Роберт Паттинсон и Кристен Стюарт.

Я получала смертельные угрозы по почте, и все они были отправлены с прядью рыжих волос, так что я знаю, от кого это. Мы сообщили об этом в полицию, но там ответили, что, не зная имени, сложно что-либо сделать.

Мы по-прежнему безумно влюблены. В эти выходные прилетают мои родители на нашу свадьбу. Я так взволнована! У меня прямое платье без бретелек, белое кружево на белоснежном шелке. Широкая атласная лента опоясывает талию и завязана на большой бант. В середине банта расположились украшения, очень простые, но элегантные и удобные. Наши гости удивлены выбором места для проведения свадьбы. Они ожидали, что это будет масштабное мероприятие, но нам хотелось видеть только близких родственников и друзей. Даже фотографировать нашу свадьбу мы позволили только одному женскому журналу, предоставив им эксклюзивное право на съемку.

*

Сегодня — день, когда я выхожу замуж за моего лучшего друга и любовника, Уилла Сандерса. Мой отец готов вести меня к алтарю. Бабочки с восторгом резвятся в животе, пока я иду к украшенному цветами и листьями входу, где будет проходить церемония. Арфы играют нежную мелодию, и мы с папой шествуем по тропинке, которая ведет к водопаду с видом на большой пруд.

— Ответь мне сейчас: ты уверена, что хочешь сделать это, дорогая? — спрашивает папа, пока медленно ведет меня через лиственный коридор.

— Да, пап, абсолютно.

— Хорошо. Я думаю, что Уилл идеально подходит тебе.

— Я знаю это, отец, и даже не сомневаюсь.

Мы выходим на главную площадку перед водопадом, и я вижу Уилла. Он стоит на дорожке, одетый в свой черный костюм, белую рубашку, жилет и галстук. Он выглядит невероятно красивым. Не могу не вспомнить наш первый визит к этому водопаду. Эмоции переполняют меня, и я чувствую, как слезы струятся по моему лицу, пока я иду навстречу своему любимому, своему партнеру, человеку, который для меня все.

УИЛЛ

Кэт отодвигает листву, и я ее вижу. Такое чувство, на хрен, будто в первый раз. У меня перехватывает дыхание от того, как она прекрасна. Я стою и нервно ерзаю, пока Джоно ведет ее ко мне. После того, как она вручает свой букет Брук, я беру ее за руки и улыбаюсь. Я не могу сдержать своего восторга, у меня даже щеки болят от такой напряженной улыбки.

— Я безумно люблю тебя, — шепчет она.

— А я тебя, и с каждым днем все больше и больше, — шепчу я ей в ответ. И тут наша небольшая компания, состоящая из родственников и друзей, обступает нас. Она смотрит мне в глаза, а я не отрываю взгляда от ее сияющих ярко-зеленых очей. Кэт улыбается, а я вытираю одинокую слезинку с ее щеки. Священник начинает говорить, и я слышу вертолет, летящий над нами.

Вероятно, чертовы конкуренты-журналисты пытаются получить эксклюзив. Блин, это дерьмо никогда не закончится!

Я не обращаю на вертолет никакого внимания и продолжаю смотреть в глаза своей невесте, крепко держа ее руки в своих. Эмоции накрывают меня. Сегодня я женюсь на моей любимой, она для меня — целая жизнь, и ничто не остановит меня. Нам пришлось так долго ждать этого дня.

Священник покашливает, и я перевожу на него взгляд, ненадолго оторвавшись от глаз любимой.

— Ваши клятвы, — говорит он, и я киваю.

Я смотрю в глаза Кэт и улыбаюсь.

— Я, Уилл Джексон Сандерс, беру тебя, Катерина Одри Барэтт, в жены.

— Я обещаю оставлять яблочные огрызки и ножи, испачканные в масле, на кухонном столе.

— Я обещаю оставлять свои грязные носки на полу.

— Я обещаю жаловаться на собаку, которая убегает с моим бельем.

— Я клянусь вдохновлять нас на то, чтобы пробовать новые и странные вещи.

— Я клянусь наполнять твою копилку "Я тебя люблю" каждый день в обязательном порядке.

— Клянусь никогда не кричать в порыве гнева.

— Клянусь быть самой лучшей частью меня, которая идеально сочетается с лучшей твоей стороной.

— И, хотя порой я буду несовершенен, обещаю быть деликатным и уважающим твои уникальные таланты, способности и капризы.

— Я обещаю придавать тебе силы, чтобы следовать за своей мечтой.

— Вместе мы сможем достичь гораздо большего, чем я могу в одиночку.

— Я верю в тебя и люблю тебя больше, чем можно выразить словами.

Кэт улыбается, и по ее щеке сбегает маленькая слезинка. Я ловлю ее и вытираю.

Священник кивает Кэт. Она вздыхает и готовится, чтобы произнести свои клятвы.

— Я, Катерина Одри Барэтт, беру тебя, Уилл Джексон Сандерс, в мужья.

— Я обещаю наводить беспорядок и путаницу с полотенцами, которые буду использовать после окрашивания волос в ярко-рыжий цвет.

— Я обещаю каждый раз все неправильно складывать в посудомоечную машину.

— Я обещаю жаловаться на то, что ты оставляешь свои грязные носки на полу.

— Я клянусь прижиматься к тебе как можно чаще.

— Я клянусь заставлять тебя смеяться каждый день.

— Я клянусь постараться не сжигать ужин каждый вечер, но ничего не обещаю, если этого можно избежать.

— Я обещаю быть самой лучшей частью меня, которая идеально сочетается с лучшей твоей стороной.

— И хотя я буду несовершенна порой, я обещаю быть деликатной и уважать твои уникальные таланты, способности и причуды.

— Я обещаю придавать тебе силы, чтобы следовать за своей мечтой.

— Вместе мы можем достичь гораздо большего, чем я могу в одиночку.

— Я верю в тебя и люблю тебя больше, чем можно выразить словами, — говорит она, пытаясь безуспешно сдержать слезы.

Я улыбаюсь ей и прикусываю губу.

Не можем ли мы просто уже перенестись в медовый месяц?

Кажется, она может читать мои мысли, потому что хихикает.

— А теперь кольца, — объявляет священник.

Дэн кладет руку в карман куртки в поисках колец. Он дергает и тянет их, будто они там застряли. Все начинают смеяться, а затем он резко взмахивает рукой из кармана, и коробочка летит в воду. Все ахают, а мы с Дэном начинаем хохотать. Я смотрю на Кэт, которая не видит в этом ничего смешного. А Дэн засовывает руку обратно в карман брюк.

— К счастью, у меня есть запасная пара, — говорит он.

Я вижу, как по лицу Кэт пробегает волна облегчения. Я ожидал, что Дэн выкинет что-нибудь подобное. Кэт бьет меня по руке и качает головой.

— Совсем не смешно, — говорит она, хоть и с улыбкой.

Все гости хихикают между собой, и мы возвращаемся к церемонии и обмениваемся кольцами. Когда обряд заканчивается, мы идем по дорожке как муж и жена, а наши гости осыпают нас лепестками роз. Фотограф делает так много фотографий, что я почти слепну. Мы возвращаемся в Голливуд вдоль Южной Мэйн Стрит и подъезжаем к Vibianas Garden Venue на вечеринку в честь нашего события. Ну, вот как я это называю, но Кэт называет это Прием.

Все уже здесь, приехали до нас, потому что мы еще немного пофотографировались в Ботанических Садах Хантингтона с нашим шафером Дэном и подружкой невесты Брук.

Я решаю, что сейчас самое время рассказать Кэт о моем подарке.

— Детка, мне надо кое-что тебе сказать, — шепчу я ей на ухо, пока мы проходим фойе.

— Ты ведь сильно полюбила нашу уединенную хижину?

— Да.

— Я купил ее для тебя. Ну, для нас — и теперь у нас есть наш собственный водопад.

— Ты шутишь? — ее лицо светится.

— Нет, детка, он наш.

— Ну, это просто самый лучший свадебный подарок, о котором я могла мечтать! Спасибо, — говорит она и несколько раз целует меня в губы.

Прием проходит без сучка и без задоринки, и, кажется, длится целую вечность. Наконец, я забираю свою жену домой. Кэт засыпает, прижавшись к моей груди. Я несу ее в дом и очень аккуратно укладываю в кровать. Она открывает глаза и вздыхает.

— Неужели ты перенес меня через порог, а я это проспала? — спрашивает она тихо.

— Да, но ты не спишь сейчас. Давай снимем с тебя это красивое платье.

Она встает и подходит ко мне.

О-ла-ла, она вдруг кажется чертовски бодрой. Мне нравится поза, которую она принимает.

Остановившись, чтобы развязать галстук, я усмехаюсь, когда она стягивает его и бросает через всю комнату на пол. Галстук приземляется на нашу собаку — ротвейлера Холли, которая от неожиданности поднимает голову, смотрит на нас, а потом плюхается обратно, чтобы продолжить свой сон, полностью игнорируя нас.

~ K Э T ~

Я хихикаю над реакцией Холли и продолжаю расстегивать пуговицы на жилете Уилла, в то время, пока он медленно стаскивает с себя пиджак.

— Мне нравится, что мы поженились в День Святого Валентина, — шепчу я, а Уилл улыбается.

— Мне тоже. Это немного стереотипно, но, кому какое дело. Пока ты моя жена, мне наплевать, кто что подумает, — говорит он и подходит ко мне поцеловать. Его поцелуй сильный и страстный. Он кладет руки мне на спину, нежно лаская. Затем расстегивает молнию на платье, и оно спадает на пол, оставив меня в белом кружевном корсете, в чулках и подвязке.

Из его груди вырывается низкий рык, когда он, наконец, избавляется от жилетки и рубашки, сбрасывая их на пол. Уилл хватает меня и притягивает к себе так близко, что наши тела упираются друг в друга. Я чувствую его через брюки. Он так возбужден, что я могу только представить, как сильно он хочет сорвать с меня трусики, но он этого не делает. Уилл нежный и заботливый. Он целует меня в голое плечо и расстегивает молнию на корсете, а затем медленно тянет его вниз, все время целуя меня от шеи до плеча, опускаясь ниже к моей обнаженной груди.

Уилл наклоняется, снимает мою подвязку, стягивает с меня трусики, оставив на мне только чулки. Я хихикаю, когда он целует мой живот. Он поднимает меня и кладет на кровать, а сам встает и снимает штаны, торопливо освобождая свой огромный возбужденный член. Затем ложится на меня, объединяя наши тела, и начинает страстно целовать. Его язык находит мой, а мои руки вцепляются в его мускулистые плечи.

— Я люблю тебя, миссис Сандерс, — говорит он, заставляя меня улыбнуться.

— Я люблю тебя, мистер Сандерс. А теперь займись со мной любовью, как мой муж, — требую я. Он лучезарно улыбается, сдвигается в сторону, и кладет руку мне на грудь, а сам продолжает свой страстный поцелуй. Даже такое простое действие Уилла, как поцелуй, очень сильно заводит меня. Я уже чувствую, какая я из-за него влажная, а ведь он едва прикоснулся ко мне. Он медленно ласкает мою грудь, захватывая мой сосок и сжимая его, не сильно, но достаточно ощутимо для того, чтобы я не могла сдержать стон. Затем его рука путешествует вниз, опускаясь сначала к животу, а потом ниже, между ног. Я практически задыхаюсь от его ласк, когда он медленно ласкает мой клитор, так медленно, что я понимаю, что он дразнит меня.

— Уилл, — вырывается у меня стон.

— Я знаю, — говорит он. Уилл языком проникает мне в рот. Он усиливает давление на клитор, лаская круговыми движениями мой трепещущий бутон. Я так сильно хочу его прямо сейчас, что едва могу вынести это. Мое дыхание учащается, я становлюсь очень чувствительной. Его пальцы опьяняют, и я не знаю, как долго смогу продержаться. Я полностью расслабляюсь и позволяю Уиллу творить волшебство. Его ласки становятся немного быстрее, немного жестче. У меня перехватывает дыхание, когда по всему телу проходит волна и пробегают мурашки. Мое тело быстро накаляется, когда его язык переплетается с моим. И вот ощущения переполняют меня, и я начинаю трепетать. Мое дыхание становится тяжелым, а все тело напрягается. Он понимает, что я на грани, и еще усиливает ласки. Все мое тело сжимается, и я взрываюсь от оргазма, который я получаю от Уилла впервые в качестве его жены.

— О, Уилл, — не могу сдержать я стон, в то время как Уилл продолжает медленные ласки, стараясь быть заботливым и нежным. Безусловно, это не похоже на «трахаться». Он собирается заняться со мной любовью медленно и нежно, и я не могу ждать.

Я кладу руку ему на плечо, притягивая к себе, и он ложится на меня. Я чувствую его голое тело на себе. Закидываю свои ноги в чулках ему на талию, привлекая его еще ближе.

— Боже, я люблю тебя, — говорит он, целуя меня в губы. На этот раз его поцелуй чуткий и сладкий. Его возбужденный член настойчиво упирается в меня. Я придвигаю бедра навстречу ему. Он стонет, но понимает намек и приближается к заветному местечку. Мы оба учащенно дышим, когда он осторожно входит. Я начинаю постанывать от ощущения, что он внутри меня. Всегда такое чувство, будто это в первый раз. Уилл слегка стонет и начинает медленно двигаться, и, как только полностью заполняет меня, опускает голову рядом с моей шеей и начинает ласкать мою кожу. Я крепко вцепляюсь руками ему в спину, притягивая его к себе еще сильнее. Я не хочу никакого пространства между нами. Я не могу сдержать стон с каждым медленным и точным движением. Он тянет время, чтобы наш первый раз в качестве мужа и жены мог продлиться как можно дольше. Его рука тянется к моей, и он переплетает наши пальцы у меня над головой. Его движения внутри становятся более глубокими, и я начинаю испытывать обжигающее чувство. Оно появляется в животе и струится по всему телу, воспламеняя во мне еще больший пожар. Я начинаю стонать, все сильнее и сильнее чувствуя приближение неминуемого оргазма. Понимая мое состояние, он начинает двигаться чуть быстрее. Его губы впечатываются в мои. Мое дыхание становится тяжелым и учащенным, когда волна удовольствия накрывает меня с головой. Мои мышцы сжимаются и взрываются. Я кричу от наслаждения, а Уилл продолжает свои поцелуи и ласки, сумев во второй раз довести меня до высшей точки блаженства. Я слышу, что он тоже негромко стонет. Мое тело дрожит от охватившей меня страсти. Уилл ускоряет темп.

— Черт, Кэт, — стонет он. Я возвращаю руку обратно ему на плечо и впиваюсь ногтями, когда глубина его толчков переполняет меня. Его движения становятся сильнее и быстрее, и я понимаю, что он пытается сдержаться, но хочу, чтобы он испытал такое же удовольствие, как и я. Я сжимаю внутренние мышцы, Уилл со стоном продолжает двигаться, пытаясь успокоить дыхание. Его язык ласкает мой. Я чувствую, как его тело начинает напрягаться, а движения становятся неистовыми. Он стонет с каждым толчком, и я знаю, что он почти на грани. Я еще сильнее сжимаю его член внутренними мышцами, отчего его стоны становятся громче, а тело напряженнее, а потом он кончает с такой силой, что я чувствую каждый импульс.

— О, Кэт, — выдыхает он.

Уилл постепенно расслабляется, все еще оставаясь во мне и медленно и нежно целуя меня в губы. Мои руки массируют его спину, чтобы помочь ему приземлиться.

— Блин, я люблю тебя, — говорит он, вновь целуя меня. Это самый лучший момент в моей жизни.

— Я тоже люблю тебя, муж, — говорю я. Он улыбается и страстно целует меня. Оставаясь во мне еще несколько минут, я чувствую, как он снова становится твердым. Уилл поднимает голову и смотрит на меня с ухмылкой.

— Готова ко второму раунду? — спрашивает он. Я хихикаю и киваю, а затем тянусь к нему для поцелуя.

На следующее утро я просыпаюсь от того, что Уилл храпит мне в ухо. Его голова покоится на моем плече. Я тихонько хихикаю и стараюсь вывернуться. Мне удается освободиться, не разбудив его. Я иду в ванную и снимаю нижнее белье, чтобы проверить, не началась ли менструация. Неа, ничего. По моим предположениям, она должна была начаться почти две недели назад, и с тех пор я жду. Я наклоняюсь к шкафчику и достаю тест на беременность, который купила в начале недели. Я его не сделала раньше, потому что думала, что, возможно, у меня задержка из-за стресса в связи со свадьбой. Думаю, просто надеялась, что все восстановится после свадьбы, но больше ждать не имеет смысла.

Я сажусь на унитаз с тестом в руках, снимаю колпачок и мочусь на тестовую полоску. Затем возвращаю колпачок на место, кладу тест на туалетный столик, мою руки и иду обратно в спальню. Уилл медленно просыпается.

— Доброе утро, жена.

— Доброе утро, муж. Как приятно, наконец, сказать это, — говорю я, забираясь в кровать и прижимаясь к его груди.

— Что-то случилось? — спрашивает он.

Я качаю головой.

— Я только что сделала тест.

Он неожиданно поднимает голову и смотрит на меня.

— И? — спрашивает он с нетерпением.

— И три минуты еще не прошли.

— Понятно. Ну, так кого мы хотим, мальчика или девочку?

— Дорогой, мы даже не знаем, беременна я на самом деле или нет.

— Надеюсь, что это мальчик, но в любом случае я буду счастлив, — говорит он.

— Ну что, разве три минуты еще не прошли? — он садится и тянет меня за собой, — пойдем, посмотрим.

Мы идем в ванную, и Уилл проверяет тест.

Глава 22

— Это девочка, — констатирует Уилл взволнованно, заставляя меня смеяться, когда я смотрю на две розовые полоски, отобразившиеся на тесте.

Ну что ж, у нас точно будет ребенок. Но я не пойму, как он пришел к выводу, что это девочка.

— Почему ты говоришь, что это девочка?

— Раз появились две полоски, значит, ты залетела, как говорят австралийцы. Они розовые, значит это девочка.

Обожаю его. Он такой очаровашка.

— О, милый. Да, я беременна, но розовые полоски не означают, что это девочка, это просто цвет теста. Этот тест не может определить пол ребенка, — говорю я, наблюдая, как расцветает его улыбка.

— Итак, получается, мы точно беременны?

— Да, получается так, судя по всему.

Уилл подхватывает меня и начинает кружить.

— Наши родители будут так рады, — говорит он, поднимая тест на свет и глядя на него с трепетом. — Я стану отцом.

Я замечаю слезы в его глазах.

— Да, ты станешь папой.

Он лучезарно улыбается и мчится обратно в спальню. Его поведение кажется немного странным. Он просто исчезает, как только мы узнали, что у нас будет ребенок. Я стою в шоке, не понимая, что мне делать, как вдруг он поспешно возвращается обратно с широкой улыбкой на лице, пряча что-то за спиной.

— У меня есть кое-что для тебя, — возбужденно выпаливает он.

Я улыбаюсь, глядя на его восторг. “Лааааадно...”

— Итак, вспомни: как много значит для меня хрустальная роза моей бабушки?

— Конечно, я помню.

—Думаю, справедливо, что теперь она должна принадлежать тебе. Ты значишь для меня целый мир, и ты сделаешь мне величайший подарок, какой я когда-либо мог пожелать. Я понимаю, что это не сравнится с ребенком, но роза так много значит для меня, что я хочу, чтобы ты взяла ее.

Я ошеломленно стою, когда он преподносит мне красивейшую бабушкину хрустальную розу, и не знаю, что сказать. Поэтому делаю то, что у меня получается лучше всего: просто начинаю плакать и киваю головой.

*

Через две недели мы записываемся на прием к ведущему гинекологу в Лос-Анджелесе, доктору Миранде Фуллер, после того как сдали все необходимые анализы. Уилл очень поддерживает меня, особенно во время токсикоза по утрам, однажды даже держал волосы, когда меня тошнило. Это делает мое появление в «Ночном страннике» — «Наша месть» трудным, поэтому мне приходится позволить Уиллу пойти одному, что приводит к предположениям о моей беременности. Разница лишь в том, что на этот раз я действительно беременна. Остальные сорок семь раз, когда они “выявляли”, что я залетела, были ошибочными. Мы собираемся позволить поверить всем, что они опять неправы, по крайней мере, до второго триместра.

Я продолжаю петь на ранних сроках беременности. Уилл делает перерыв, у него не было отпуска в течение пяти лет с того момента, как начались эти «американские горки». Он усиленно готовится к появлению малыша. И даже позвал Дэна помочь собрать кроватку для нашего ребенка. Что, конечно, опять заставило меня плакать. Это все гормоны. Такое чувство, будто все, чем я занимаюсь, это постоянно плачу, будь это что-то веселое или грустное. Сначала Уилла это действительно очень беспокоило. Теперь он просто смеется надо мной и обнимает, когда я опять начинаю, как правило, из-за чего-то по телевизору. Я плакала, когда Джейсон выиграл последний раунд «Остаться в живых», а ведь я смотрела только финал и не видела ни одного из предыдущих эпизодов. Так что, да, мои эмоции полностью вышли из-под контроля.

Брук так добра ко мне. Она ходит со мной по детским магазинам за покупками, когда у Уилла съемки. Хотя формально он сейчас не работает, я знаю, что у него полно дел.

Теперь, когда у меня срок побольше, я прекратила петь и давать интервью и провожу столько времени наедине с Уиллом, сколько могу, прежде чем наш малыш заявит о себе, и у нас не останется возможности поспать.

*

У меня сейчас семь с половиной месяцев беременности. У нас будет мальчик, и мы решили назвать его Коэн. Мы знаем, что это немного глупо — называть сына именем вымышленного персонажа из фильма, но нам нравится это имя, оно означает что-то особенное для нас. В связи с этим фильмом у нас есть возможность дать ребенку прекрасную жизнь, где будет все, в чем он когда-либо будет нуждаться или чего-либо пожелает. Мы приготовили детскую комнату. Так что все готово к рождению малыша Коэна. Уилл придумал для меня прозвище, очень смешное, по его мнению. Но я так не считаю. Джелли Белли (пер.сленг — толстяк) — вот как он называет меня, пока я ношу его ребенка.

Мило, не так ли?

Мы сообщили о том, что у нас будет ребенок, потому что я больше не могу прятаться за сари и мешковатыми платьями. Слишком очевидно, что под свободной одеждой что-то происходит. Количество писем с прядями волос увеличилось, и они стали более грозными. К сожалению, полиция до сих пор ничего не может поделать, пока мы не знаем имя или пока не предоставим хоть какие-нибудь ее фотографии, которых, у нас, конечно, нет. Мы усилили охрану вокруг дома, что меня раздражает. Я просто хочу чувствовать себя нормально в своем собственном доме, а не быть все время под наблюдением охраны.

Я выскальзываю из дома и прогуливаюсь по нашей подъездной аллее, просто чтобы подышать воздухом. Через дорогу я замечаю женщину, сидящую в черном фургоне. В последнее время я не появлялась на публике и не могу понять, кто это, хотя она кажется мне знакомой. Я пристально смотрю, пытаясь разглядеть ее сквозь тонированные стекла, но мои усилия тщетны. Вдруг она заводит двигатель, разворачивает фургон и паркуется передо мной.

Я не понимаю, почему просто стою и наблюдаю за событиями, разворачивающимися передо мной. Женщина выпрыгивает из фургона, открывает дверь, а затем бежит ко мне. Я мгновенно узнаю ее. И, как только я поворачиваюсь, чтобы бежать, она хватает меня за волосы и прижимает к лицу тряпку. Сердце бешено стучит в груди, когда я пытаюсь оттолкнуть ее руку от моего рта. Я начинаю кричать и звать Уилла, но, уже вдохнув пары, через несколько секунд чувствую, что она полностью одолела меня. Я стараюсь пнуть ее, но эта безумная гораздо сильнее, и я проваливаюсь в темноту.

УИЛЛ

Я слышу хлопок двери и визг шин, смотрю в окно, пытаясь понять, что там за суматоха. Я знаю, что Кэт где-то на улице, потому что видел, как она шла по дорожке. Ей осточертели меры безопасности, принятые мной для ее же защиты, особенно с тех пор, как мы стали получать так много смертельных угроз в последнее время, в основном направленных против нее. Я еще раз выглядываю в окно, Кэт нигде не видно, и только ее iPod лежит на земле возле нашего дома. Волны паники пронзают мое тело. Я встаю, сбегаю по лестнице, на ходу зову службу безопасности и выскакиваю за дверь.

— Кэт? — кричу я, а потом замечаю следы шин на асфальте, возле нашей подъездной дорожки.

— Какого хрена? — говорю я громко, в то время как очередная волна беспокойства накрывает меня.

— Кэт, ты где? — зову я снова и смотрю по сторонам. Внутри у меня бушует паника, теперь я думаю, что что-то здесь очень неправильно.

Она всегда отвечает мне. Блин, где она?

Я продолжаю смотреть вдоль улицы, пытаясь поймать любую зацепку, куда она могла пойти. Ничего. Я смотрю на iPod, брошенный на землю, и обращаю внимание на розовый конверт, на котором написано: «Открой, если хочешь узнать, где она». Прочитав это, мне становится трудно дышать. Я наклоняюсь, разрываю его и вижу фотографию, на которой мы с Кэт целуемся, но лицо Кэт зачеркнуто, а на этом месте красным маркером нарисован крест.

Черт… чертово дерьмо… это нехорошо... это, очень, очень нехорошо!

Ужас бежит по моим венам. Сердце бешено стучит в груди. Я бегу внутрь и звоню в полицию сообщить им о том, что произошло.

Меня окружает целая группа охранников. Слишком много и слишком поздно. Придурки! Почему они не защитили одного-единственного человека, который значит для меня все. За что я плачу им? Тупые ничтожные ублюдки. Что до меня, они все, на хрен, уволены!

— Да, я думаю, мою жену похитили, — кричу я в трубку.

— Ладно, успокойтесь и расскажите, что происходит.

— Нет, вы не понимаете! Она беременна, а там следы шин, и у меня письмо... Мы должны найти ее прямо сейчас, пожалуйста, — говорю я, почти срываясь на рыдания. Я чувствую себя беспомощным и понятия не имею, с чего начать поиски.

Марк, наш начальник охраны, берет телефон, пока я сижу в кресле и раскачиваюсь вперед-назад. У меня поднимается давление, сердце выпрыгивает из груди. Я пытаюсь позвонить Кэт на сотовый, надеясь, что он при ней, но потом слышу звонок, доносящийся из нашей спальни.

Блин! Ее телефон здесь!

Я начинаю вытаскивать все письма от рыжей сумасшедшей. Это, должно быть, она. Я выкладываю все доказательства на стол и жду полицию, пытаясь побороть свое внутреннее смятение.

Раздается стук в дверь, и я бегу открывать ее.

— Мистер Сандерс, нам поступило сообщение о предполагаемом похищении, — объясняет полицейский.

— Да, это моя жена. Она пошла в конец подъездной аллеи, и я услышал, как захлопнулась дверь машины, а затем визг шин. Ее iPod был найден на земле, и рядом лежало письмо, — передаю я конверт полицейскому.

— Я посмотрел везде, и не смог найти ее... я не могу найти ее... я не знаю, где она...

— Ладно, ладно, мистер Сандерс, успокойтесь.

— Не надо успокаивать меня, — выкрикиваю я, пропуская полицейского внутрь.

— Вы знаете кого-нибудь, кто желал бы зла вам или вашей жене?

— Я не знаю... дайте подумать... да, конечно. Вы идиоты. Мы постоянно сообщаем одну и ту же проблему полиции. Эта девица одержима мной, она продолжает посылать угрожающие письма Кэт с прядями своих волос.

— У вас есть копии этих писем и образец волос? Мы можем сделать тест ДНК. Посмотрим, что получится, — говорит полицейский.

— Наконец-то! Почему вы не сделали этого раньше, до того, как все случилось? Почему должно произойти нечто подобное прежде, чем вы начнете что-то делать? — я делаю паузу, стараясь не думать о худшем.

— Мистер Сандерс, мы сделаем все возможное, чтобы помочь найти вашу жену. Предлагаю вам позвонить кому-нибудь для поддержки, пока мы расследуем исчезновение миссис Сандерс. Возможно ли, что она ушла по собственному желанию? —спрашивает он.

— Что?

Да что он вообще хотел этим сказать, на хрен?

— Я должен спросить это. Мы не можем говорить о пропаже человека и начать расследование, пока ваша жена не будет отсутствовать в течение двадцати четырех часов. Вы уверены, что она не пошла в торговый центр? Она счастлива в браке? — спрашивает он, а я сижу в замешательстве.

— Вы что, блин, издеваетесь надо мной? Вы на самом деле думаете, что я бы паниковал, если бы она пошла в чертов магазин? Она не печет пироги и не отправилась в парикмахерскую, черт побери. Делайте свою работу и найдите мою жену. Эта ненормальная стерва похитила ее и моего нерожденного сына — блядь, делайте же что-нибудь... Немедленно, — кричу я и в отчаянии закрываю лицо руками. — О, и еще она чертовски счастлива в браке со мной и никогда не оставит меня.

— Сэр, я боюсь, мы не можем начать поиски, пока не пройдет двадцать четыре часа. Мне жаль. Я понимаю ваше отчаяние, но у меня связаны руки. Только по истечении этого времени мы займемся поисками дальше. До тех пор, мы возьмем образец ДНК из волос, которые вы предоставили, и увидим, есть ли совпадение. Боюсь, это все, что я могу сделать в данный момент.

— Отлично, просто чертовски великолепно. Если она умрет где-то в канаве, вы будете лично ответственны за это. Я использую все возможные мне способы, чтобы убедиться, что вы за это заплатите, — говорю я резко, провожая их до двери.

— Мне очень жаль. Мы будем на связи.

Я захлопываю дверь как можно сильнее, а затем начинаю ходить по комнате, лихорадочно соображая, каким должен быть мой следующий шаг. Пока они не будут ничего делать, и я чертовски уверен, что мне не стоит сидеть здесь и ждать, пока ей сделают больно или еще хуже... могут убить, на хрен. Я беру ключи и иду к машине. Я не знаю, где нужно искать, но и сидеть сложа руки тоже невозможно.

— Марк, я знаю, что только что уволил тебя, но мне нужна твоя помощь.

~ K Э T ~

У меня слипаются глаза, а руки связаны за спиной. Я лежу на заднем сиденье движущейся машины. В рот мне запихнули кусок ткани, привязав его вокруг головы. У меня слегка кружится голова, и я плохо себя чувствую. Я открываю глаза, чтобы осмотреться внутри фургона, все стены которого обклеены фотографиями Уилла. И на всех фотографиях мое лицо вырезано, а на его место приклеено лицо другой девушки.

Какого хрена? Боже мой, это безумие.

Я немного сдвигаюсь, так как лежу на боку, разглядывая картинки. Мои мысли мгновенно переключаются на нашего нерожденного сына. Я смотрю вниз на свой живот — кажется, все нормально, а потом на водителя. Заднюю и переднюю части авто разделяет черная решетка. Я пытаюсь сесть, борясь с весом своего живота и неповоротливостью рук, связанных за спиной. Фургон проезжает какое-то препятствие, и я падаю вниз.

— Ты проснулась там? — звучит мягкий женский голосок.

Кляп сдерживает мой крик, когда я слышу ее смех. Она включает музыку погромче, играет песня группы «Мотли Крю» «Ты — все, что мне надо», и я сжимаюсь, когда слышу слова.

Боже мой! Какого черта она пытается сказать мне? Что она собирается убить Уилла?

Я начинаю плакать, когда она подпевает песне, если это вообще можно назвать пением, и бью ногой заднюю дверь в надежде, что она откроется. Конечно, это не срабатывает, и девица просто включает музыку громче, чтобы никто не смог услышать мои крики. Я безудержно рыдаю, но, когда фургон останавливается, слезы сразу высыхают от страха, что произойдет дальше. Мое дыхание учащается, а сердце бьется так бешено, что, думаю, оно может взорваться.

Мне нужно попытаться немного расслабиться. Такой сильный стресс может навредить моему малышу.

Дверь открывается, и я впервые вижу ту, кто напала на меня. Она ухмыляется, в ее глазах отображается зло. За волосы она вытаскивает меня из фургона. Я кричу и борюсь с ней, но похитительница намного сильнее меня. Она тащит меня за волосы в старый дом и толкает на то, что выглядит как больничный хирургический стол. Вокруг меня медицинские приборы и предметы, которые обычно можно найти в операционной в больнице.

Теперь мне на самом деле становится очень страшно, меня начинает тошнить. О, Боже, мой малыш, мой дорогой маленький невинный мальчик.

Она убирает кляп у меня изо рта.

— Теперь не стоит беспокоиться, если ты закричишь. Это не принесет никакой пользы. Никто не услышит тебя здесь, — говорит она.

Как только мой рот свободен, я сразу сажусь и кричу так громко, как только могу.

— Помогииииите, пожалуйста, помогите мне… — кричу я.

Она больно бьет меня по лицу и толкает на стол. Я плачу и борюсь с ней, но это очень трудно, когда связаны руки. Она включает какой-то прибор и одной рукой держит меня, одновременно накладывая мне на рот и нос что-то вроде кислородной маски. Я плачу и стараюсь задерживать дыхание, чувствуя, как пары заполняют мои ноздри. Я больше не могу сдерживаться и делаю глубокий вдох. Я чувствую, как газ заполняет мои легкие, и стараюсь вывернуться еще немного, но мои попытки терпят неудачу, и тьма одолевает меня. Я погружаюсь в глубокий сон.

УИЛЛ

Я отчаянно веду машину к нашей уединенной хижине просто на случай, если она ушла по своей воле, и это единственное место, куда, как мне кажется, она могла поехать. Я еду, превышая скорость, когда у меня звонит телефон. Номер скрыт, и я сразу же отвечаю.

Пошли они к черту, эти правила дорожного движения!

— Кэт?

— Нет, прости, Кэт сейчас не в состоянии подойти к телефону, — женский голос наполняет мои уши.

Я с визгом останавливаю машину на обочине, не заботясь о людях позади меня.

— Где она? — требую я ответа.

— Она в безопасности, пока. Сейчас она немного задремала, но это продлится недолго, и я проведу операцию, — говорит она.

Я трясу головой: какого черта? Насколько я знаю, у Кэт не запланировано никаких операций.

— В какой она больнице?

— О, дорогой, любимый Уилл. Она не в больнице, она со мной. Я о ней позабочусь.

— Кто ты? — настойчиво спрашиваю я.

— Мне больно, что ты не узнаешь мой голос, Уилл. Ты знаешь, что мы принадлежим друг другу и скоро будем вместе. Ты, я и наш ребенок, — заявляет она.

— Какой на хрен наш ребенок? О чем ты говоришь?

— Понимаешь, Кэт очень великодушна, она дарит нам с тобой вашего ребенка, поэтому мы можем быть вместе, семьей.

— Что ты имеешь в виду — «дарит»?

— Она будет готова к операции примерно через час. Сначала я должна подготовить ее и убедиться, что инкубатор для нашего малыша готов, — говорит она, как ни в чем не бывало.

— Клянусь Богом, если ты причинишь боль ей или нашему ребенку, то, когда я найду тебя, убью!

— О, подожди, подожди, не будь таким опрометчивым. Я знаю, что ты любишь меня. Ты показываешь мне это всякий раз, когда мы видимся.

— Слушай сюда, я не люблю тебя, кем бы ты ни была, и я найду тебя.

— Ага, и к тому времени у нас будет здоровый ребенок, который дополнит нашу семью.

— Ты бредишь.

— Ладно, милый, мне нужно идти. Наш донор просыпается, — говорит она и с этими словами кладет трубку. Я резко выдыхаю и несколько раз бью по рулю.

Черт, черт, черт!

Затем разворачиваю машину и направляюсь прямиком в Департамент Полиции Лос-Анджелеса. Не могу поверить в этот телефонный звонок. Мое дыхание сбивчиво, слезы ручьями текут по лицу.

Лучше бы ей не обижать ни Кэт, ни Коэна. Блин, я не знаю, что сделаю, если потеряю хоть одного из них.

Сильная боль наполняет мою грудь, и нехорошее предчувствие поглощает меня. Я не могу думать четко. Кажется, будто время остановилось. Знаю, что двигаюсь, но мне кажется, недостаточно быстро. Подъехав к полицейскому участку, я вытираю нос тыльной стороной руки, опрометью выскакиваю из машины и мчусь к стойке регистрации. Я практически задыхаюсь.

— С Вами все в порядке? — спрашивает полицейский.

Я трясу головой, пытаясь отдышаться.

— О Боже, Вы — Уилл Сандерс, не так ли?

Я опускаю голову и делаю глубокие вдохи, восстанавливая дыхание.

— Я получил это, — доносится мужской голос. Я поднимаю голову и вижу полицейского, который приходил ко мне в дом всего сорок минут назад.

— Мистер Сандерс, что случилось? Вы можете говорить?

Я киваю головой, пока он ведет меня присесть.

— Мне позвонили. Кэт у нее, и она сказала, что собирается сделать ей операцию, а я не знаю, где она... я должен найти ее... Вы должны помочь мне, — выдавливаю я из себя слова, брызгая слюной.

— Ладно, ладно, успокойтесь.

Я смотрю на него.

Какой идиот! Как, черт возьми, я могу успокоиться, на хрен, когда жизнь моей жены и нерожденного ребенка в руках какой-то сумасшедшей?

— Мы провели ДНК-тест волос, который вы дали нам и получили результат, что они принадлежат Даниэлле Киллоран. Она нам хорошо известна. Было несколько случаев, когда эта девушка с маниакальным упорством преследовала и даже нападала на людей, в основном, на знаменитостей, — говорит он, а у меня по спине пробегает дрожь.

— Итак, давайте начнем поиски. У нее Кэт, — умоляю я, и полицейский пристально смотрит на меня.

— Мистер Сандерс, расскажите мне о телефонном звонке? — спрашивает он.

Что? Черт... почему мы тратим время на разговоры о телефонном звонке?

~ K Э T ~

Я медленно просыпаюсь от искусственного сна и обнаруживаю, что мои руки теперь развязаны, но закованы в наручники и пристегнуты по обеим сторонам стола так же, как и лодыжки. На мне хирургический халат, типа того, что надевают перед операцией, но он надет задом наперед, и завязки спереди. Еще на мне остался бюстгальтер и нижнее белье и больше ничего под халатом. Я изо всех сил пытаюсь освободиться. Затем оглядываюсь и вижу ее, занимающуюся каким-то механизмом в инкубаторе.

Какого черта она задумала и откуда, блин, достала все это медицинское оборудование?

— О, ты опять проснулась. Это хорошо.

— Что тебе от меня надо? — спрашиваю я, и слезы текут по моему лицу.

— Не плачь, ты создаешь стресс для моего ребенка.

Ее ребенка? О чем, черт возьми, она говорит?

— Твой ребенок? — спрашиваю я, и она радостно кивает, улыбаясь.

— Да, мы с Уиллом будем так счастливы в нашей новой семье. Я хочу поблагодарить тебя за твое пожертвование.

— Что ты имеешь в виду, какое пожертвование? — спрашиваю я неуверенно.

— Ребенок, конечно. Я не могу иметь собственных детей, поэтому мы с Уиллом благодарны тебе, что ты отдашь его нам. Мы будем любить друг друга.

У меня в груди все сжимается, как только я начинаю понимать, что она имеет в виду. Я пробую другой подход.

— Как ты достала все это медицинское оборудование?

— О, я позаимствовала его из больницы, — говорит она, как ни в чем не бывало.

— Как можно позаимствовать из больницы?

— Ладно, значит, я их украла, и что? Ты бы сделала то же самое, будь на моем месте.

— Как ты взяла это, и никто не заметил?

— Потому что я работаю там, дурочка. Я — студент-медик четвертого курса. Я учусь на акушера, так что не волнуйся, со мной ты в надежных руках. Хотя, может, тебе и есть, о чем беспокоиться, потому что единственное, что меня волнует — это ребенок. И после того, как он или она родится на свет, я буду заботиться о нем, а не о тебе. А ты можешь истечь кровью до смерти, мне плевать.

Я начинаю плакать, безудержно всхлипывая. Не могу поверить в происходящее.

Может быть, это просто ужасный ночной кошмар. Если это так, пожалуйста, пусть я проснусь, сейчас!

Она идет назад, надевает халат и хирургические перчатки и подкатывает поднос с инструментами. Страх и паника пронзают меня. Она поднимает ткань, показывая скальпели и другие медицинские инструменты, и при виде этих предметов я начинаю кричать.

— Сейчас, сейчас. Ты должна быть спокойна, — говорит она, — иначе ты расстроишь моего ребенка.

Она берет кляп в форме шара и вставляет мне в рот, чтобы я молчала. Я мечусь на столе, а наручники впиваются в запястья и лодыжки. Эта сумасшедшая медленно развязывает завязки спереди на моем халате, раскрывая мой выпирающий живот. Ужас и осознание озаряют — она собирается вырезать из меня нашего сына. Слезы ручьями катятся по лицу, и я кричу через кляп, но это приглушенный крик. Она смотрит на меня и улыбается, а потом надевает хирургическую маску.

Как странно, она достает мобильный и отправляет сообщение. Зачем делать это именно сейчас, в такой момент?

— Пришло время появиться на свет, малыш, — говорит она, убирая телефон, и скальпель в ее руках отбрасывает блики по всей комнате.

УИЛЛ

В полицейской машине мы мчимся к дому Даниэллы. Нас сопровождают еще пять полицейских машин и скорая помощь. Я сижу на заднем сиденье, обезумев от волнения, и все, что мне остается, лишь ждать, чтобы они добрались до нее раньше, чем станет слишком поздно. Мы резко сворачиваем и останавливаемся около красивого дома на тихой улице на окраине города. Полицейские становятся позади своих машин, оставив меня в автомобиле.

— Мистер Сандерс, оставайтесь здесь. Если она там, мы освободим ее и приведем к вам, — требует полицейский, стоя за машиной с пистолетом наготове.

Голос через громкоговоритель разрезает воздух.

— Даниэллла Киллоран, это Департамент Полиции Лос-Анджелеса. Просьба выйти с поднятыми руками, — кричит он. Входная дверь открывается, и рыжеволосая девушка выходит, поднимая ладони над головой и щурясь. Двое полицейских подбегают к ней и прижимают ее голову к земле, а руки заламывают за спину. Другие вбегают в дом в поисках Кэт. Я вижу самодовольное маленькое лицо. Увидев меня, она хмурится.

— Уилл, я люблю тебя! — кричит Даниэлла.

Я пытаюсь судорожно открыть дверь машины, но у меня ничего не получается.

Пожалуйста, блин, пожалуйста, просто позвольте мне попасть внутрь, я должен увидеть ее... обнять ее.

Полицейский подходит к моей двери и открывает ее. Я выхожу и бегу в сторону Даниэллы, но он хватает меня за руку и останавливает.

— Где она? — ору я на Даниэллу, которая смотрит на меня затуманенным взором.

— Мистер Сандерс...

— Даниэлла, где она? Клянусь Богом, если ты причинила ей боль...

— Мистер Сандерс...

— Кэт? Кэт, ты там?

— Уилл, — кричит полицейский, привлекая мое внимание.

Я поворачиваю голову, тяжело дыша. Он тянет меня обратно.

— О, Боже, она? — спрашиваю я, и паника проходит сквозь меня.

— Нет, нет. Внутри ее нет. И у подозреваемой есть алиби. Она была вот по этому адресу целый день. Кэт не здесь, Уилл. Даниэлла не трогала ее.

— Тогда где она, черт возьми? — ору я.

— Мы не знаем.

Я роняю голову себе на руки.

— В доме Даниэллы мы нашли достаточно улик, чтобы выставить судебный запрет против нее.

— Ну да ладно, сейчас это очень полезно, не так ли? — говорю я с сарказмом. — Простите, я просто...

— Я знаю. Послушай, Уилл, мы все в поисках миссис Сандерс. Мы найдем ее.

Мой телефон пищит — пришло сообщение с неизвестного номера. Я открываю его и вижу фотографию Кэт. Она лежит практически голая на операционном столе. Я начинаю задыхаться, когда вижу этот ужас. Моя любимая жена наручниками прикована к столу за запястья и лодыжки, и у нее во рту кляп. Я падаю на колени и плачу, закрыв лицо руками.

— Уилл, что случилось? — спрашивает полицейский, наклоняется и поднимает мой телефон с земли. Он смотрит на фотографию на экране, а затем пролистывает дальше.

— Уилл, ты видел адрес внизу фотографии? — спрашивает меня полицейский.

Я смотрю на него мокрыми от слез глазами и качаю головой. Поднявшись, я забираю телефон у полицейского и смотрю на текст под картинкой. И мое лицо искажается от бешенства.

Наш ребенок готов появиться на свет,

приходи и познакомься с нашими новорожденным малышом, Уилл.

Я люблю тебя, обнимаю и целую

3003 Дорога Руньон Каньон

Горы Санта-Моника

Национальная Зона Отдыха

— Давай, поехали, — говорит полицейский, открывая мне заднюю дверь машины. Затем зовет остальных. Все садятся в свои автомобили, кроме двух полицейских, оставшихся собирать улики против Даниэллы.

Мы уезжаем к Голливудским Холмам с включенными мигалками и сиренами. Я не могу справиться с неистовой паникой и слезами, пока мы едем к этому дому.

Какого черта я увижу, когда мы доберемся туда? Кто, на хрен, делает это с нами, и что произойдет, если мы опоздаем?

Слезы снова текут у меня по лицу. Я буквально в ужасе от того, что, возможно, найду, когда мы туда доберемся. И впервые в своей жизни я начинаю молиться про себя. Боже, пожалуйста, помоги моей жене и нерожденному мальчику.

~ K Э T ~

Она держит скальпель острием вверх, глядя на него с трепетом. Это какая-то чертова сумасшедшая. Я извиваюсь на столе, когда скальпель прикасается к моему животу, и внезапно меня парализует страх.

Дерьмо, дерьмо, дерьмо, мне нужно мысленно подготовиться к предстоящему... О Боже, она действительно собирается сделать это.

— Сейчас может быть немного больно, — говорит она.

Страх сковывает меня, я дышу достаточно поверхностно, и, если бы в тот момент не лежала, наверняка упала бы. Я наблюдаю, как она погружает скальпель в живот. Острый край лезвия протыкает мне кожу. Нет больше ничего, кроме всепоглощающей боли, когда она проводит ножом через мою плоть. Я кричу, и потоки слез ручьями стекают по лицу.

— Тише, малыш, не говори ни слова, мама собирается купить тебе птичку, — начинает петь эта сумасшедшая, продолжая разрезать меня без наркоза. Я не могу описать чистейшую неподдельную агонию, которую она вызывает. Уверена, что меня сейчас стошнит, или я потеряю сознание — а, возможно, все сразу.

Уилл, где ты? Ты так сильно нужен мне. Уилл, мне так жаль, Уилл... Уилл...

— И, если эта птичка не будет петь, то мамочка купит тебе кольцо с бриллиантом, — продолжает она, в то время как мои крики становятся слабыми всхлипами. Слишком много боли и переживаний. Я не могу справиться с этим ужасом и чувствую, что комната вращается. А затем тошнота настигает меня, и комната исчезает в темноте.

УИЛЛ

Мы приезжаем на Руньон-Каньон-Роуд и бешено мчимся по грунтовой дороге к дому, где удерживают Кэт. Полицейские выключили мигалки и сирену пару минут назад, чтобы не вспугнуть преступника.

— Там, — передает полицейский по радио.

Мы останавливаемся перед заброшенным домом, и полицейский оборачивается и смотрит на меня.

— Уилл, ты должен предоставить это профессионалам. Я не могу позволить тебе побежать туда первым. Пожалуйста, просто предоставь нам делать нашу работу, и мы получим Кэт обратно в целости и сохранности. Ты понимаешь?

Я с чертовским трудом могу сосредоточить мысли в голове, так быстро они крутятся. И да, все, что я хочу сделать, это бежать туда впереди них и найти ее.

— Уилл, ты меня понял?

— Да, да, я, блядь, понял! Теперь идите и делайте свою работу, — перебиваю я.

Он выходит из машины и смотрит на меня через окно, потом открывает заднюю дверь. Инстинкт толкает меня бежать туда, но я понимаю, что для Кэт безопаснее, если полиция пойдет первой.

Полицейские достают оружие и медленно и осторожно идут к двери дома. Она открыта, и над входом висит приветственный баннер. Я иду за офицером, который подает мне сигнал, чтобы я молчал. По моим венам бежит адреналин, но не в хорошем смысле. Я прохожу дверной проем после примерно восьми полицейских. Внезапно слышится шум и очень много криков.

— Ложись на землю... немедленно, на землю, — выкрикивают полицейские передо мной, и моя паника начинает зашкаливать. Я бегу мимо них в большую комнату и вижу двух полицейских, удерживающих женщину, полностью одетую в хирургический костюм, весь покрытый кровью. Я задерживаю дыхание, когда она смотрит на меня.

— Уилл, как ты мог? — кричит она, когда полицейские снимают хирургической колпак и маску, открывая ее лицо.

Глава 23

— Кира, какого хрена? — кричу я в недоумении.

— Уилл, я сделала это для тебя, для нас, — говорит она.

Я пробегаю мимо нее в соседнюю комнату и вижу картину, которую никогда не забуду. Кэт без сознания лежит на операционном столе с разрезанным животом, и повсюду кровь.

— О, Боже, Кэт, что она с тобой сделала, — кричу я, приближаясь. Ужас наполняет меня, пока я лихорадочно проверяю пульс. Я целую ее в щеку и вынимаю кляп изо рта.

— О, Боже... О, Боже, малыш, держись. Пожалуйста, не оставляй меня. Я так сильно люблю тебя.

Я хватаю салфетку и закрываю разрез на ее животе.

— Пожалуйста, помогите мне, она срочно нуждается в помощи, — кричу я медикам из скорой, когда они входят внутрь.

— О, Господи, пожалуйста, помоги ей... пожалуйста, умоляю тебя. Ты не можешь позволить ей умереть, — повторяю я.

— Сэр... сэр... сэр, отодвиньтесь, — кричит врач. — Сэр, нам нужно, чтобы вы подвинулись, чтобы мы могли помочь ей. Пожалуйста, отойдите немедленно.

— Ключ? Надеюсь, у этой тупой суки есть ключ? — кричу я полицейским, взявшим Киру под стражу. Они странно смотрят на меня.

— Для наручников, — указываю я на руки Кэт, после чего они начинают искать ключ.

— Нашли. Вот, попробуй этот, — отвечает один и бросает его мне. Я вставляю и поворачиваю ключ, и замок открывается.

— О, слава Богу.

Я снимаю наручники и растираю запястья своей любимой, на которых остался кроваво-красный след.

— О, нет, что она с тобой сделала? — я поочередно освобождаю ей ноги, пока врач продолжает работать, пытаясь остановить кровотечение. Закончив, я одной рукой беру Кэт за руку, а другой ласково глажу ее по лицу. По моей щеке бежит слеза и капает прямо на нее, такую бледную и без сознания.

— Уилл, как ты мог? Я люблю тебя. Этот день должен был стать нашим, вместе с нашим новым ребенком. Как ты мог так поступить со мной? С нами? Уилл... Уилл... Уиииилл, — кричит Кира, когда ее уводит полиция. Я даже не смотрю на нее, я, блин, не могу смотреть на нее. Если я это сделаю, то уже за себя не ручаюсь.

— Сэр, мы должны отвезти ее в больницу как можно скорее.

Я киваю, и они перекладывают ее на каталку и везут к машине скорой помощи. Я вытираю нос рукавом и следом забираюсь в скорую. Никогда, ни в коем случае я больше не оставлю ее одну… никогда. Я сажусь на сиденье рядом с Кэт, один врач залезает следом, а другой закрывает дверь.

— Вы думаете, она поправится? — спрашиваю я, все еще продолжая крепко сжимать руку Кэт.

— Она потеряла много крови, и у нее чрезвычайно низкое кровяное давление. Мы должны доставить ее в операционную как можно раньше.

— Ее зовут Кэт.

— Я знаю, кто она. Моя дочь — большая поклонница ваших фильмов, — говорит врач и сочувственно улыбается.

— А мой мальчик?

— Сердцебиение есть, но нерегулярное. Ребенок испытал огромный стресс из-за волнений матери и уровня боли. Разрез был глубоким, но недостаточным, чтобы проникнуть в амниотическую оболочку. И это хорошая новость. Какой срок у Кэт? — спрашивает она.

— Семь с половиной месяцев, — отвечаю я.

— Понятно. Ну что ж, думаю, нужно как можно скорее сделать кесарево сечение, чтобы достать вашего малыша.

— С ним все будет в порядке? Это не опасно для него?

— У него могут возникнуть некоторые трудности с дыханием. Но главная проблема заключается в том, что он будет недоношенный. Но я почти уверена, что спустя несколько недель, заполненных любовью и заботой, с ним все будет в порядке. К сожалению, у Кэт останется некрасивый рубец, но уверена, она поправится. Предполагаю, что ей тоже понадобится много нежности, заботы и любви после тяжелых испытаний, через которые она прошла.

— Даже не представляю, что будет со мной, если я потеряю хоть одного из них, — говорю откровенно.

Кэт начинает стонать, и я сразу же переключаю все свое внимание на нее.

~ K Э T ~

Я слышу, как разговаривают люди, и чувствую, что кто-то держит мою руку. Я моргаю, открывая и закрывая глаза. Мое тело онемело. Я пытаюсь поднять голову, но она не двигается. Вдруг пронзительная боль охватывает мой живот, появляясь снова и снова. Я не могу сдержать стон.

О, черт, это так дьявольски больно. Дерьмо, все тело горит.

— Аааа! — говорю я, и чья-то рука сжимает мою ладонь крепче.

— Все в порядке, детка, я здесь.

Я слышу голос Уилла. Это меня мгновенно успокаивает.

Мне это снится? Он действительно здесь? Какого черта со мной произошло?

— Кэт, я собираюсь дать вам обезболивающее, — сообщает женский голос, но я все еще не могу открыть глаза. Я чувствую маску на своем лице, и в панике пытаюсь сбросить ее. Я не хочу быть снова под наркозом. Я стону и шевелю руками, пытаясь убрать маску.

— Нет, только не снова. Оставьте меня в покое. Пожалуйста, просто отпустите меня домой, — прошу я, чувствуя, как маска вновь опускается на мое лицо.

— Кэт, это просто кислородная маска. Меня зовут Мэгги, я — врач. Тебе больно? — спрашивает она.

— Ммм… да, очень. Ааа, блин, — бормочу я. — Уилл?

— Я здесь детка, я здесь, — говорит он, успокаивая меня.

— Коэн? — спрашиваю я, пытаясь наклониться и посмотреть на свой большой живот, сдерживая рыдания.

— С ним все будет в порядке. Мы собираемся встретиться с ним, когда стабилизируем тебя в больнице, детка.

— Нет, еще слишком рано. Он не будет готов. Аааа... — задыхаюсь я, когда говорю.

— Ребенок не шевелится, — говорит он, убирая волосы с моего лица.

— Я люблю тебя, — Уилл наклоняется и целует меня в лоб, и я сразу начинаю рыдать.

— Приехали.

— Куда? — спрашиваю я.

— В больницу Cedars-Sinai. Это ближайшая к нам, и у них есть отделение интенсивной терапии для новорожденных.

О, Боже, боль невыносимая.

Фельдшер открывает заднюю дверь и вытаскивает каталку из машины скорой помощи. Движение каталки отдается чистой агонией. Такое чувство, будто мои внутренности разорваны.

— Oooo! — кричу я.

— Поаккуратнее с ней, — слышу я голос Уилла.

Меня быстро везут по коридору больницы. Я все время теряю сознание. Я смотрю на мелькающие на потолке лампы. Меня везут в экстренную операционную. Уилл рядом, он постоянно говорит мне о своей любви, поддерживает меня.

Передо мной все исчезает.

УИЛЛ

Я смотрю на лицо Кэт, она снова теряет сознание. Я бегу рядом с каталкой, пока ее везут в экстренную операционную. Ко мне подходит медсестра:

— Сэр, если вы хотите здесь остаться, то должны надеть вот это.

Она протягивает мне медицинский халат и сетку для волос. Я ненадолго отпускаю руку Кэт, чтобы надеть костюм и шапочку. На это у меня уходит рекордно короткое время.

— Уилл… Уилл, — зовет она снова и снова с закрытыми глазами.

Все так громко разговаривают, что-то кричат друг другу, используя медицинские термины. Я вижу, как врачи прикрепляют датчики и ставят капельницы в неподвижное тело Кэт.

Черт, она через такое прошла, а они ранят ее еще больше. Это чертовски убивает меня. Дерьмо!

— Я здесь и никуда не уйду, — успокаиваю я ее.

Мне приносят стул, чтобы я сел у ее изголовья, натягивают и поднимают полотно перед ее животом. А затем хирурги и медсестры приступают к работе. В операционную принесли подготовленный для Коэна инкубатор. Я держу руку Кэт, а другой рукой глажу ее лицо. Я вытираю слезинку на ее щеке. Эмоции переполняют меня. Кэт вздрагивает, когда хирург что-то делает, и я вижу, что ей некомфортно.

— Малыш, я здесь, с тобой. Просто слушай мой голос. Я люблю тебя... я люблю тебя очень сильно, — шепчу я ей на ухо. Она поворачивает ко мне лицо.

— Я тоже люблю тебя, — шепчет она, а затем снова теряет сознание.

Я вздыхаю и прислоняюсь лбом к ее голове, даже не пытаясь сдерживать слезы.

— Щипцы, — говорит хирург, отвлекая мое внимание от прекрасного лица Кэт.

Я продолжаю крепко держать ее за руку. Затем слышу хлопок, мое сердце замирает, и потом я слышу… плач. Я слышу плач... мой мальчик плачет. Я вздыхаю и целую Кэт в щеку. Я смотрю, как врачи моют Коэна и кладут в инкубатор. Слезы безостановочно текут из глаз, когда я смотрю, как нашего сына увозят из операционной.

— Он родился, Кэт, — шепчу я, — наш малыш Коэн здесь.

Она приоткрывает глаза.

— Он здесь? — спрашивает она тихо.

— Да, ты сделала это, Кэт, — говорю я и вижу, что ее глаза начинают закатываться.

— Я люблю...

На кардиомониторе появляются ровные линии.

— Кэт... Кэт, очнись, — кричу я, а затем хватаю ее руку и так крепко сжимаю, что это должно быть больно, но она даже не вздрагивает.

— Я сожалею, сэр, вам придется подождать снаружи, — говорит медсестра. Она поднимает меня со стула и начинает уводить от Кэт.

— Что? Нет! Я никуда не пойду.

— Сэр, пожалуйста.

— Нет! Кэт, Кэт, детка. Давай, очнись, пожалуйста, — кричу я ей.

— Уведите его отсюда, — требует хирург, в то время как медсестра пытается вывести меня за дверь.

— Отпустите меня! Кэт...

— Охрана, кто-нибудь позовите охрану!

Двое крепких мужчин врываются и берут меня за руки.

— Нет! Я не могу оставить ее. Я обещал, что никогда не оставлю ее. Пожалуйста, вы должны спасти ее. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста... — умоляю я, пока меня выводят из операционной в зал ожидания.

Я не могу сдержать рыданий. Слезы капают на пол. Ко мне подходит молоденькая медсестра и помогает подняться и сесть на стул.

— Ну же, Уилл. Давай выпьем кофе и позволим им делать свою работу.

Я осознаю, что рядом со мной Марк. Честно говоря, я даже не предполагал, что он все еще здесь. И все это время он не отходил от меня.

— Поверь мне, они очень хорошо знают свою работу и сделают все, что в их силах, чтобы спасти Кэт. Есть ли кто-то, кому мы должны позвонить? — спрашивает Марк.

Я качаю головой, не могу сейчас ни с кем разговаривать.

— Не мог бы ты позвонить моей маме и сообщить о том, что происходит? Не будем пока что беспокоить родителей Кэт.

Черт, блин, дерьмо… как, черт возьми, я собираюсь объяснить все это Джоно? Я обещал ему заботиться о ней. О, и как потрясающе я справился с этим.

— Я должен быть там, держать ее за руку и говорить, что с ней все будет хорошо, — говорю я тихо.

— Уилл, ты должен не мешать им выполнять свою работу. Ты... ну ты должен пойти и посмотреть на своего сына, — говорит Марк. — Я пойду с тобой в отделение интенсивной терапии для новорожденных, а затем выйду и позвоню твоей маме.

Я качаю головой и снова вытираю нос рукавом.

— Нет, Марк, я очень хочу впервые увидеть Коэна вместе с Кэт. Она заслуживает этого больше меня. Мы сможем увидеть нашего сына, когда она очнется.

Я сижу в зале ожидания и просто жду. Кажется, проходит целая вечность. Я шагаю, я сижу, я рыдаю, а потом снова и снова повторяю то же самое.

В конце концов, появляется мама, и при виде нее я, конечно же, сразу теряю над собой контроль. Она прижимает меня к себе и успокаивает.

Блин, я даже не предполагал, насколько нуждался в матери, пока она не вошла.

Приходят Дэн и Брук. Наверное, Марк и им позвонил.

— Как она? — спрашивают они хором.

— Не знаю. Она уже несколько часов в хирургии, и мне ничего не говорят, — отвечаю я. Брук наклоняется и обнимает меня.

Я оглядываюсь через плечо и вижу молодую девушку, снимающую нас на телефон.

Блин, ты, должно быть, издеваешься надо мной; даже сейчас у нас нет личной жизни.

— Марк, не мог бы ты поговорить с сотрудниками больницы и посмотреть, что возможно сделать, чтобы избежать фанатов и папарацци. Блин, сейчас я не могу справляться еще и с обезумевшими поклонниками.

На меня нападает мучительная тоска. Я чувствую оцепенение. Да, у меня есть мама, Дэн, Брук, они все здесь, рядом со мной, но я чувствую себя чрезвычайно одиноким, и мне очень холодно.

Затем я поднимаю глаза и вижу, как из операционной выходит медсестра.

— Мистер Сандерс? — зовет она.

Я вскакиваю и подбегаю к ней, несмотря на легкую слабость и головокружение.

— Как она? Пожалуйста, скажите, что с ней все в порядке.

Бессилие накрывает меня, пока я жду, что она ответит. В ушах у меня звон, мне жарко, а в горле стоит ком.

Пожалуйста, Господи, пусть с ней все будет хорошо.

Медсестра кивает головой, и в этот момент я чувствую себя таким окрыленным и счастливым, даже счастливее, чем в тот день, когда Кэт сказала «Да». Я обнимаю медсестру, поднимаю ее в воздух и начинаю кружить, отчего она смеется.

— Мистер Сандерс, — говорит она, когда я ставлю ее на землю.

— Хорошо, извините, — лучезарно улыбаюсь в ответ.

— Я могу увидеть ее? — спрашиваю я в нетерпении. Мне необходимо увидеть ее.

— Мистер Сандерс, ваша жена потеряла много крови. Врач перелил ей несколько единиц, и в данный момент она стабильна. Она прошла через большое испытание, но, к счастью, сделанный разрез был чистым и должен хорошо зажить. Рана была достаточно глубокой; напавшая рассекла слои мышц и задела стенки матки, но не пробила ни матку, ни амниотическую оболочку. Если во всем этом поискать положительную сторону, так это то, что злоумышленница знала, что делает. Повезло, что вы остановили ее именно в тот момент. В противном случае, она могла добиться своего и добраться до вашего ребенка, — говорит медсестра.

Меня передергивает от одной мысли, что Кира держала бы Коэна или даже просто находилась бы рядом с ним. Невероятно, что мне казалось, будто она нормальный человек. Тихая фанатка, всегда довольная нашими маленькими шутками и автографами. Не понимаю, как можно так извращенно причинить человеку боль и надеяться, что я бы в нее влюбился. Да я никогда физически не прикоснулся бы к ней. И никогда, никогда я не прощу ее за это. Надеюсь, эта женщина сгниет в тюрьме.

— Если вы хотите увидеть Кэт, с удовольствием провожу вас, — говорит медсестра.

— О, Боже, да. Пожалуйста, отведите меня к ней.

Я смотрю на маму, Марка, Брук и Дэна.

— Иди... иди... Уилл. Мы тебя здесь подождем, — говорит мама.

— Конечно, подождем, — добавляет Брук, а Дэн обнимает ее за плечи.

Я улыбаюсь и быстрым шагом следую за медсестрой. Мне не терпится увидеть свою жену. Мы проходим через большие раздвижные двери, затем по коридору и попадаем в больничную палату, где лежит Кэт. Ее подключили к разным аппаратам, подсоединили капельницу, и у нее на лице кислородная маска. Мое облегчение сменяется отчаянием.

— Я думал, вы сказали, что она в порядке? — спрашиваю я медсестру, пока она возится с капельницей Кэт.

— На данный момент ваша жена стабильна, но еще какое-то время она, наверно, будет спать. Чувствуйте себя свободно, посидите с ней. Можете говорить с ней, уверена, она вас услышит, — отвечает медсестра, а затем выходит из палаты.

— Спасибо, — благодарю я в ответ, беру руку Кэт и нежно держу ее, наблюдая, как жидкость из капельницы попадает ей в вену. Слезы бегут по моей щеке, и я быстро вытираю их рукавом.

— Кэт, детка, — шмыгаю я. — Я так тебя люблю, — шмыг, — и нашего сына, — шмыг, — и он хочет встретиться с тобой так сильно, — шмыг, — так что ты должна поправиться очень скоро.

Я нежно целую ее руку. Меня переполняет чувство мучительного отчаяния. Я кладу голову на край кровати и тихо плачу.

— Уилл, — слышу я мамин голос. Я поднимаю голову и вижу ее, стоящую в дверях с Брук и Дэном.

Кивком головы я предлагаю им войти в палату.

— Разве вам сюда можно, думал, вас не пускают? — спрашиваю я.

— Все верно, но там везде папарацци, они пытаются задавать нам вопросы. Главврач больницы попросил нас побыть здесь с тобой, пока они с ними не справятся. Марк согласовал все с сотрудниками больницы.