– Это будет отличный «танк», – гордо говорит папа, оглядывая внедорожник в гараже.
Два дня мы ходим за ним по пятам. После выходных Ноэль и Энтони заняты на тренировках, и на машину сил не остается. Но Ноэль заверил меня, что это всего лишь на пару-тройку дней. Папа оглядел список, который составил Энтони, и сказал, что поможет с ремонтом. Я скакала от радости и мечтала, чтобы парни поскорее приступили к работе.
Хелен эти два дня словно шелковая. Я понимаю ее настроение, потому что мы все буквально светимся от радости. Но я знаю, что конфликт не за горами. Ноэль злится, что я молчу. Мне же просто наплевать.
– Сегодня поговорим с папой, – заявляет он утром.
Я надеваю парку поверх свитера с розовыми черепами.
Брат оглядывает меня с головы до ног.
– Классный прикид. – Он дергает меня за розовую косу. – В тему.
Я усмехаюсь и бросаю ему его рюкзак.
– Что ты хочешь ему рассказать?
Мы идем к «Понтиаку». Сегодня идет снег, и на дорогах в городе едва успевают работать снегоуборочные машины.
Ноэль что-то недовольно бурчит.
– Мне самому нужно сказать, что я помял «Крайслер» Хелен. И о стычке в выходные, когда она винила тебя в том, что Ной заработал шишку.
Я уже успела забыть об этом.
– Ладно, – сдаюсь я, потому что знаю, он не отстанет. – Я думала, она сразу разболтает папе о машине.
Ноэль смеется и прибавляет скорость.
– Специально выжидает.
Такое ощущение, что мы готовим заговор. С одной стороны, меня бесит, что мы тянем папу в разные стороны. Я не хочу, чтобы он выбирал. С другой стороны, терпеть нападки Хелен я не намерена. Нужно что-то с этим делать.
Я никогда серьезно не задумывалась о переезде к маме или бабуле. Мама слишком непосредственна, да и наша связь с отцом каким-то образом получилась сильнее. Бабуля же настоящий диктатор. Сомневаюсь, что кто-либо из нас смог бы с ней ужиться. Она классная, но только на расстоянии. Выносить ее постоянно – тяжелая работенка.
– Эйвери, вот и ты. – Мистер Доннелл буквально вырастает возле моего шкафчика.
Мы с Роуз, Карой и Грейс обсуждаем предстоящую вечеринку, которую устраивает выпускник Кайл Морро в эту пятницу.
– Зайди ко мне в класс, – просит мистер Доннелл и уходит. Девочки смотрят на меня в немом напряжении.
– Что ты натворила? – наконец-то спрашивает Грейс. Мимо проходит Коул Харрис, по которому она сохнет несколько месяцев. Он машет нам учебником и шагает дальше.
Грейс томно вздыхает, когда Коул скрывается в конце коридора. Мы дружили в шестом классе, потом нас развели разные интересы. Сейчас мы вроде как снова сближаемся. И не потому, что мы с Ингрид в ссоре. Просто кроме нее в школе, оказывается, есть куча классных девчонок, которые не завидуют.
– Просто подойди к нему, – советует Кара.
В отличие от нас, у Кары есть опыт. Она спала с несколькими парнями и может дать дельный совет. Темнокожая мормонка-цыпочка[4] – как сама себя называет Кара – вскружит голову кому угодно.
Грейс отмахивается от нее и достает из сумки зеркало. Ее светлые волосы красивыми волнами спускаются до плеч. Мне нравится такой оттенок, ему можно придать удивительный цвет без особых заморочек. Мой натуральный цвет намного темнее, поэтому приходится регулярно прибегать к осветлению.
– Ладно, – вздыхаю я. – Пойду узнаю, что нужно мистеру Доннеллу.
Хотя я прекрасно это знаю.
– Уверена, это по поводу пьесы, – говорит Роуз, читая мои мысли.
Я обреченно киваю и плетусь по коридору школы. Возле крыла, который ведет в мужскую раздевалку, вижу группу парней. Среди них мой брат и Энтони. Я замедляюсь, когда вижу его в серо-красной хоккейной куртке и джинсах. Рыжие волосы взъерошены, а на щеках румянец, словно он только что обтирался снегом. Он ловит мой взгляд и кивает. Мы виделись утром и даже немного поболтали, но это не меняет того факта, что я не могу не дергаться за день столько раз, сколько вижу его. Кивнув в ответ, юркаю в класс. Мне уже надоели постоянные немые вопросы: что между нами? И не приснились ли мне те два поцелуя?
– Мистер Доннелл. – Я сажусь за парту напротив его стола.
Он кивает, глядя в свои тетради. Затем откладывает ручку и смотрит на меня.
– Как дела с пьесой? – интересуется он.
Я опускаю голову, так как в последние дни совсем над ней не работала, а честно ответить боюсь. Мистер Доннелл мой любимый учитель, я привыкла к его похвалам. Но в этот раз ловлю себя на мысли, что театральный кружок – это скучно. Мои вкусы не изменились, но в последнее время я стала отвлекаться на совершенно другие темы.
– Э-э, – мямлю я, – неплохо.
Мистер Доннелл прищуривается. Я вздыхаю:
– Ладно. У меня не получается добиться идеального сокращения.
– Что такое, Эйв? Может, выберем что-нибудь полегче?
– Нет, – слишком поспешно отвечаю я. – Хотя… все же нет. Мы справимся, Уолт мне поможет.
– Я тоже могу помочь, – предлагает учитель. – Время идет, нужно начинать репетиции.
Я киваю, но мысленно ругаю себя за то, что совершенно забросила свое дело.
– Да, знаю, – соглашаюсь я.
– Не буду тебя задерживать. – Мистер Доннелл собирает бумаги и кивает на дверь. – Можешь идти.
Я выхожу, при этом чувствуя себя в какой-то мере виноватой. Но я ведь не бросаю, просто… Может, мне надоело?
На ужин Хелен приготовила папины любимые ребрышки под чесночным соусом. В основном мы обсуждаем мою машину, пока Хелен не начинает разговор о своей.
Мы с Ноэлем притихаем.
– Что-то с двигателем? – интересуется папа. Хелен бросает быстрый взгляд на Ноэля.
– Думаю, нужно поменять стойки.
Я медленно жую, ожидая ссоры. Вообще-то, мне нужно зарыться в свой ноутбук, но я ведь все равно не останусь в стороне.
– Хорошо, – соглашается папа. Он что-то бормочет Ною, затем снова обращается к Хелен: – Кстати, что с дверцей? Покрасила?
Хелен внимательно смотрит на Ноэля, затем на меня. Она ожидает, что мы сами скажем. В этом и был план Ноэля.
– Это я, – произносит он.
– Что ты? – интересуется папа.
– Машина была в ремонте, потому что я помял дверцу. Папа тяжело вздыхает, прежде чем уточнить:
– Теперь поподробнее.
– Он был пьян, – вставляет Хелен.
Папа переводит взгляд с Ноэля на нее, потом обратно.
– Я не был пьян. С чего ты это взяла? – возражает брат, сжимая в руке вилку. – Ты попросила припарковать машину, а я… нечаянно врезался. Случается, знаешь ли.
Хелен открывает рот, но папа поднимает руку, останавливая ее.