Простые удовольствия

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Бен не хотел оборачиваться. Он сказал себе, что не нужно отвечать. В конце концов, он был уже сыт по горло капризными, взбалмошными женщинами. И все же…

Она стояла на лужайке и смотрела ему вслед. Ветер трепал ее длинные волосы. Ее взгляд заставил его остановиться. В нем была мольба. Друзья говорили ему, что он был лакомым кусочком для попавших в беду женщин. Бен всегда это отрицал, но сейчас был вынужден признать их правоту.

Она откинула со лба прядь волос цвета черного шоколада.

— Сад… За ним нужно ухаживать. Вы правы. Было бы стыдно… Вы придете, э-э… мистер?…

— Бен Оливер, — представился он.

Разве он мог ей отказать, когда она так на него смотрела?

Он это сделает. Не ради нее, ради памяти Лауры. Он будет приходить сюда до тех пор, пока не убедится, что новая хозяйка намерена заботиться об этом месте. После этого он сможет передать Уайтхэйвен на попечение одной из своих профессиональных бригад. Ему хватает проблем и без заботы о чужом саде.

Луиза смотрела ему вслед, пока его высокая фигура не скрылась за углом дома. Только тогда она смогла отвернуться.

Она сошла с ума? Вполне возможно, раз позволила незнакомому мужчине приходить к ней домой. И все же в его словах и поведении было что-то такое, что заставляло верить ему. На первый взгляд он казался очень искренним. В следующий раз нужно будет присмотреться к нему повнимательнее.

Обнаружив, что дверь теплицы осталась открытой, она подошла к ней и, поддавшись какому-то непонятному порыву, заглянула внутрь. Там пахло мокрой землей. Это был естественный запах, а она любила все естественное.

На полках у окон стояли горшки с экзотическими растениями, которых Луиза никогда не видела раньше. Она подошла к маленькому растеньицу, которое спас садовник Бен, или как там его звали. Неожиданно для себя женщина прониклась сочувствием к этому созданию природы на хрупком стебельке с утолщением наверху, вырванному из родной среды, и коснулась влажной почвы у его корня. Она была теплой и приятной на ощупь.

Возле двери на скамейке стояли приземистые растения, находящиеся в спячке. Как она. Все эти годы с Тоби она словно наполовину спала. На память ей пришли фотографии знаменитой актрисы, которые в связи с ее разводом несколько лет назад украшали страницы всех таблоидов. После этого она похудела на двадцать фунтов, получила два «Оскара» и меняла как перчатки молодых любовников.

Разве сейчас для нее, Луизы Торнтон, не должна была настать пора расцвета? Но этого не произошло. Напротив, внутри у нее была пустота.

Выйдя из теплицы, женщина закрыла дверь и пошла по дорожке к своему новому дому. Когда там будет наведен порядок, она непременно почувствует себя лучше. Через несколько дней привезут мебель. Затем она съездит в Дартмут и посетит несколько художественных галерей. В конце месяца здесь будет Джек. Совсем скоро. Осталось меньше двух недель. Луиза хлопнула в ладоши и улыбнулась, затем обогнула дом и вошла через черный ход. Ей нужно было еще многое сделать.

Почти через две недели Луиза заканчивала наводить порядок в комнате Джека. Расправив пуховое одеяло, она посмотрела на часы. Было почти два, а она даже еще не думала об обеде. До приезда Джека оставалось четыре часа. Ее глаза увлажнились.

Постель выглядела такой уютной, что она упала на нее и зарылась лицом в подушку.

Трехнедельная разлука с сыном показалась ей слишком долгой. Но Луиза прекрасно понимала, что было бы несправедливо заставлять Джека менять школу до наступления осенних каникул. Она вздохнула. Они еще никогда так надолго не расставались. Тоби часто обижался на нее, когда она отказывалась с ним путешествовать. Возможно, это была одна из причин, по которой их брак развалился. Но разве она могла оставить Джека? Он был для нее всем.

К ее огромному счастью, Тоби разрешил ей забрать Сына, хотя они оба были его равноправными опекунами. Ее бывший муж подолгу отсутствовал дома из-за съемок и, надо отдать ему должное, понимал, что Джеку будет гораздо лучше с матерью в Уайтхэйвене, чем с няней в Глостершире.

Итак, они договорились, что Джек будет навещать отца через выходные. Чтобы Тоби не передумал, она даже пошла на уступку и позволила ему оставить сына у себя на каникулы.

Но сегодня вечером Джек приедет в Уайтхэйвен. Наконец-то.

Перевернувшись на спину, она уставилась в свежевыкрашенный потолок, не зная, плакать ей или смеяться. У нее щемило сердце.

Прошло, наверное, около получаса, когда Луиза обнаружила, что в комнате стало темнее. Должно быть, подул ветер и облака закрыли солнце. Встав с кровати, женщина подошла к окну. В кустах что-то сверкнуло, и она, отскочив к стене, напряглась. Когда же от нее наконец отстанут эти алчные беспринципные папарацци? Ужаснее всего было то, что они появились именно в день приезда Джека. Если они снова примутся за свое, она подаст на них в суд.

Осторожно выглянув из-за шторы, Луиза увидела лишь часть газона перед домом и, убедившись, что там никого нет, высунулась еще немного.

Снова вспышка!

Луиза отпрянула, но на этот раз застонала от облегчения и хлопнула себя по лбу. Источником вспышки был не объектив фотокамеры, а большая лопата, отражающая солнечный свет. Лопата садовника Бена. Было воскресенье, и он пришел, как в прошлые и позапрошлые выходные. Сегодня, взволнованная приездом Джека, она совсем о нем забыла.

Впрочем, она почти не замечала его присутствия. О нем говорил только отдаленный шум газонокосилки.

Тогда почему она испытывала необходимость притвориться, что ее здесь нет? Это было глупо.

Отругав себя, Луиза отошла от стены и отправилась на кухню. Порыжевшую мебель желательно было заменить, зато большая печь создавала ощущение уюта. Луиза представила себе, как здесь по выходным собирается за завтраком семья.

Луиза никогда не готовила на печи, но думала, что вскипятить воду будет ей по силам. Наполнив старый чайник, она поставила его на плиту.

Она надеялась, что Джеку здесь понравится так же, как и ей. Что ей делать, если он не захочет жить в сельской глуши, вдали от роскошного особняка Тоби, его лондонской квартиры и виллы в Беверли-Хиллз? Уайтхэйвен был чудесным домом, но ему не хватало блеска, к которому привык ее сын.

Вдруг Луиза, к своему удивлению, обнаружила, что достала две кружки и два пакетика чая. После развода она первое время так делала, но этого уже давно не было. Ее первой мыслью было убрать чашку и пакетик, но затем у нее появилась другая идея. Угостить чаем Бена. Это было меньшее, чем она могла его отблагодарить за тяжелую работу. Лужайки были идеально подстрижены, травинка к травинке, кустарники возле дома больше не напоминали непроходимые заросли.

Дело было не в том, что она не хотела ему платить. Просто она избегала этой темы. В день их знакомства она вела себя как капризная богачка и не знала, как изменить его мнение о ней.

Не успела она об этом подумать, как ей представился такой шанс. Сначала она услышала шорох гравия, затем Бен прошел мимо кухонного окна. Скорее всего, он направлялся к теплицам.

Чай был слабой попыткой заключить перемирие, но на данный момент это единственное средство в ее арсенале.

Налив в чашки кипятка, Луиза помедлила. Класть Бену сахар или нет?

Следуя своей интуиции, она все же положила одну ложку и помешала. Он был похож на человека, любящего сладкое.

Подойдя к теплице, Луиза поняла, что столкнулась с проблемой. Она не знала, как ей вести себя с Беном. Она определенно не могла сверлить его подозрительным взглядом, как при первой встрече, но и улыбаться во весь рот тоже было неподобающе. В конце концов она решила остановиться где-то между холодным безразличием и формальной любезностью.

Поскольку руки у нее были заняты, пришлось толкнуть дверь ногой. Бен был посреди теплицы. Она заметила его среди больших растений с густой листвой. Услышав ее шаги, он вышел на дорожку и отряхнул руки. Когда она протянула ему кружку, он широко улыбнулся. Должно быть, ему очень хотелось пить.

— Просто фантастика, — сказал он, сделав большой глоток. — Именно так, как я люблю. Спасибо.

Луиза отпила из своей белой кружки.

— Не за что. Это меньшее, что я могла для вас сделать.

Прислонившись плечом к одной из полок, Бен выпил еще немного чая. Здесь, среди растений, он чувствовал себя в своей стихии.

Луиза попыталась скопировать его позу, но это вышло как-то напряженно, и она выпрямилась.

— Я… э-э… хотела бы поговорить… э-э… об оплате.

Бен поднял брови.

— Я не могу позволить, чтобы вы делали все это бесплатно.

Он пожал плечами.

— Я с самого начала занимался этим ради удовольствия. Мне было невыносимо думать, что я больше никогда сюда не вернусь.

От этого ей было не легче. Все, чего ей хотелось, — это узнать стоимость подобной работы и выписать ему чек. Она не хотела, чтобы он оказывал ей любезность. Мужчины, которые просто так оказывают любезность, обычно имеют скрытые намерения.

Поставив кружку на свободное место на полке, Луиза выпрямилась во весь рост. Хотя она была не намного ниже Бена, рядом с ним она чувствовала себя маленькой. Но сейчас было не время для слабости. Она была начальником. Она была главной.

— Если вы мне скажете, сколько обычно получаете за подобную работу…

Допив свой чай, он серьезно посмотрел на нее.

— Я бы не сказал, что моя обычная работа хотя бы отдаленно напоминает эту.

Скрестив ноги, Луиза улыбнулась уголком рта. Значит, вот какую игру он затеял. Сначала будет притворяться, что ему ничего не нужно, а в итоге выставит ей счет на кругленькую сумму. Должно быть, он думал, что она пожмет ему руку и сердечно поблагодарит за такое великодушие.

Она хотела сложить руки на груди, но в этот момент он протянул ей пустую кружку.

— Уверяю вас, я прихожу сюда не из-за денег. Впрочем, если вам будет от этого легче, позднее я пришлю вам счет. — Бен улыбнулся, и все ее подозрения улетучились. — Спасибо за чай.

С этими словами он повернулся с ней спиной и переключил свое внимание на растение с темными кожистыми листьями.

Больше всего Луиза не любила, когда ее игнорировали. Это была излюбленная тактика Тоби, когда он не хотел разговаривать. Стоило ей только произнести «Уже поздно. Где ты был?», как он отворачивался и включал телевизор. Любому нормальному человеку не понравилось бы такое.

Она прокашлялась, и Бен повернулся к ней лицом.

— Я бы предпочла поговорить о цифрах прямо сейчас.

— Хорошо. Я просто подумал, миссис Торнтон, что вы совсем недавно сюда приехали, и… — Бен отвел глаза. Пауза в разговоре указывала на то, что он придумывал оправдание на ходу. — Я подумал, что вам нужно время для того, чтобы здесь обжиться.

Луиза насторожилась.

— Почему вы так ко мне добры?

Бен выглядел так, словно не понимал, на что она намекает. Какая великолепная игра! Она почти купилась на его прямоту и великодушие. Безусловно, он знал, кем она была, и хотел что-то от нее получить. Возможно, даже не деньги. Такова жизнь.

Он потер пальцем нос.

— Думаю, я просто хотел таким образом извиниться за свое поведение во время нашей первой встречи. Я злился на другого человека и отыгрался на вас. Мне очень стыдно.

Мужчина, который просил прощения? Это было слишком хорошо, чтобы быть правдой.

Все же она решила немного ему подыграть. Он сам дал ей карты в руки.

— Ну раз вы не занимаетесь этим профессионально, я могла бы пролистать «Желтые страницы» и найти себе настоящего садовника.

Казалось, это заявление нисколько его не побеспокоило. Продолжив заниматься растением, он через несколько секунд добавил:

— Ваше право.

Луиза снова почувствовала себя лишней. Как он смел? Это был ее сад.

— По крайней мере, оставьте мне вашу визитку, — произнесла она с деланным спокойствием.

Бен похлопал по карманам.

— Не думаю, что у меня есть… Ах да, совсем забыл… — Достав из заднего кармана бумажник, он вынул из отделения помятую карточку с обтрепанными краями.

Взяв ее, Луиза отошла назад.

«Оливер ландскейпс». Очень громкое имя для организации, состоящей из одного человека.

— Если больше не захотите меня здесь видеть, дайте мне знать. Если вы не позвоните, я приду в следующее воскресенье.

На этот раз он не отвернулся, а продолжал на нее смотреть. В его взгляде не было ни зависти, ни плохо скрываемого любопытства, ни обожания — вообще ничего из того, к чему она привыкла. Там было что-то другое. Он смотрел на нее так, словно видел насквозь.

Луиза не знала, что делать.

— Приходите, — просто сказала она и выскочила из теплицы, забыв о кружке с чаем, оставленной под раскидистым фикусом.

Хотя погода была отвратительной и Луизе предстояло переправиться на крошечном пароме через мутную неспокойную реку, вылезая из машины, она улыбалась. К счастью, до Лоуэр-Ходуэлл, места ее назначения на противоположном берегу, было всего несколько минут.

Задняя дверца открылась, и к ней присоединился Джек. В своей новой школьной форме он выглядел немного неуверенно. Высокий для своего возраста, он унаследовал от отца привлекательную внешность. Его бывшие одноклассницы проплакали целую неделю, когда он сказал им, что уезжает.

Впрочем, Джека это не волновало. Он понятия не имел, что его вьющиеся светлые волосы, которые он так не любил расчесывать по утрам, могли вызывать чувство восхищения. Внешне он был похож на Тоби, но в нем не было ни капли отцовского самодовольства. Луиза надеялась, что со временем ничего не изменится. Она на собственном опыте знала, каким разрушительным оружием может стать красота в сочетании с самоуверенностью.

— Ну что, готов?

Кивнув, Джек надел на плечи рюкзак. Луизе хотелось, взять его за руку, прижать к себе. Он так мужественно держался. Перейти в другую школу было тяжелым испытанием для любого ребенка, но Джек столкнется с дополнительными трудностями. Она встречалась с директрисой и сказала ей, что хочет, чтобы к ее сыну относились так же, как к остальным детям. Он не будет получать никаких привилегий, но также не нужно задавать ему множество вопросов о его отце или ожидать, что он будет покупать для всего класса сладости, потому что его родители богаты.

Чтобы поддержать его, она положила руку ему на плечо. Джек, как и все мальчишки, был против публичных проявлений нежности.

Подойдя к высокому каменному молу, они стали ждать небольшое деревянное судно, выкрашенное в белый и голубой цвета, с трапом, увитым водорослями.

Паромщик, когда брал с них деньги, не узнал ее, и Луиза облегченно вздохнула. Лоуэр-Ходуэлл был маленьким городком, и новость о ее появлении, должно быть, уже распространилась по нему. Она надеялась, что большинство его жителей были такими же, как этот человек. Абсолютно нелюбопытными. С этой мыслью Луиза села на деревянную скамейку и подставила лицо ветру.

К тому времени, когда они добрались до противоположного берега, в ее волосах было полно соли, принесенной рекой из моря. Пустяки. Она специально надела спортивный костюм и бейсбольную кепку, чтобы не выделяться на фоне остальных мам у школьных ворот.

Школа находилась на вершине самого крутого холма во всем южном Девоне. О боже! Ноги Луизы гудели, когда они проходили мимо паба, живописных розовых и кремовых домиков и магазинов. Она остановилась, чтобы немного перевести дух, но ее сын, кажется, этого не заметил.

— Джек! — бросила она, тяжело дыша. — Подожди!

Повернувшись, сын снисходительно посмотрел на нее. Его взгляд говорил: «Мне восемь, и я знаю жизнь лучше тебя».

— Попробуй идти задом наперед. Тебе будет не так больно.

Луиза не могла понять, было ли это самой разумной идеей, которую она слышала в последнее время, или самой глупой. Джек, не поворачиваясь, продолжил идти, и она, не видя другого выхода, развернулась на сто восемьдесят градусов и последовала за ним. Ногам стало значительно легче, но через несколько минут она наткнулась на что-то большое и теплое, пробормотала извинение, повернулась и побежала догонять Джека.

Трусиха, сказала она себе, когда они вышли на ровную площадку. До звонка оставалось несколько минут, и ей не нужно было, чтобы ее узнали или стали просить у нее автограф.

Джек остановился у ворот старой школы. Луиза наклонилась, чтобы отдышаться. Ее щеки горели, по спине тек пот.

Она снова положила руку на плечо Джека, на этот раз скорее чтобы успокоиться самой, нежели подбодрить его. Периодически она ходила в спортзал. Тогда почему у нее так болели мышцы?

Наконец сквозь гвалт на школьной площадке прорезался хриплый, дребезжащий звонок. Выпрямившись, Луиза посмотрела на сына.

— Ну что, готов?

Плотно сжав губы, Джек кивнул. Улыбнувшись ему, она повернулась, чтобы войти в ворота. Неожиданно ее ослепила вспышка. Сначала она не могла понять, что произошло, но затем увидела возле одной из припаркованных машин мужчину с большим фотоаппаратом на шее. Схватив за руку Джека, Луиза побежала. Ей хотелось громко выругаться, но было не время и не место.

Когда они оказались внутри здания школы, она начала проклинать себя. Ей следовало лучше подготовиться к этому. Разумеется, таблоиды хотят заполучить фото Джека в его первый день в новой школе. Они цеплялись за каждую крупицу информации обо всем, что было как-то связано с Тоби. В то время как ее бывший муж с удовольствием распространялся о своей новой любви, она молчала, спрятавшись в провинциальном городке.

Джек плакал. Чтобы довести его до слез, была нужна серьезная причина.

Возможно, ей следовало дать интервью «Жизни знаменитостей» или какому-то другому изданию. Ее отказ играть по их правилам приведет к бесконечной веренице подобных инцидентов.

Джек прижался к ней, уткнувшись лицом в ее бок. Она погладила его по макушке.

Луиза была в ярости. Да, она развелась с любимцем всей страны, но почему из-за этого должен страдать бедный ребенок? Проводив Джека до классной комнаты, она спустилась вниз, решив разыскать того папарацци и заставить его проглотить свой фотоаппарат.