Против его воли

Глава 10

Дом Софи оказался красивым сооружением на берегу озера посреди леса. Он был деревянный, но совсем не такой, каким его представляла Лина. Построенный у подножия холма, он словно сросся с ним. Рядом высились вековые деревья. Большое крыльцо протянулось вдоль всей передней стены.

Лина заметила, как Джек вышел из машины и с благоговением посмотрел на дом. Он просто ласкал его взглядом.

– Ты очень любишь это место, – заметила Лина.

Глаза у Джека посветлели.

– Да.

Лине хотелось послушать про его детство, но она сдерживала свое любопытство. Она уже многое знала о его жизни от Софи, однако ей не терпелось узнать и остальное.

Дом был просто потрясающим. Немного грубоватый снаружи, он оказался очень удобным внутри. Они прошли в просторную комнату, которую украшал большой камин, а огромное окно выходило прямо на озеро. Кухня выглядела настоящим произведением искусства, ее стены и пол были отделаны деревом. Она сочетала в себе современные удобства и старинное очарование.

Джек внес их немногочисленный багаж, а Пончик сразу же направился к кушетке в большой комнате. Очевидно, Софи позволяла ему отдыхать там, если судить по тому, с каким хозяйским видом пес запрыгнул туда.

Их одежда была сложена вместе. Лина испытывала неловкость, но все-таки спросила:

– А где будет моя комната?

– Там же, где и моя. Так что выбирай любую.

– Мне нужна собственная комната.

– Нет.

– Я не буду спать с тобой.

– Ты будешь спать рядом со мной.

– Но ты можешь воспользоваться ситуацией.

– Нет, если ты сама этого не захочешь.

– Я не хочу.

Джек кивнул.

– Прекрасно. Мы вернемся к этому вопросу, когда все успокоится.

– И не надейся.

Он пожал плечами, словно сейчас его это не волновало.

– Послушай, если ты не хочешь, чтобы я прикасался к тебе, то я этого не сделаю. Но здесь нет охранной сигнализации, и я не хочу, чтобы негодяи застали меня врасплох. Ты можешь спать там, где тебе понравится, но только я должен находиться между тобой и дверью.

– А здесь есть комната с двумя кроватями?

– После того как мне исполнилось двенадцать, тетя Софи продала мою складную кровать.

– Я не буду спать с тобой.

– Тогда я буду спать в кресле возле двери.

– Но я не могу допустить этого!

– Лина, я ведь не спрашиваю разрешения.

– Если бы я знала, что все так будет, то никогда бы не согласилась уехать.

Он вздохнул:

– Неужели ты собираешься быть такой несговорчивой все время?

– Послушай, ты… шпион…

– Ну вот, теперь ты просто стараешься разозлить меня.

– Но я не просила привозить меня сюда.

– Охотно признаю это. – Джек взъерошил волосы. – Ну, хорошо. А если я сделаю на лестнице ловушки с бутылками? Когда кто-то будет подниматься, то обязательно наделает много шума.

– Отлично! – Лина сразу повеселела. Ей не хотелось казаться несговорчивой, но она не собиралась позволять этому человеку забираться к ней в постель. Однако она не могла не признать, что ее тянет к Джеку. Ей нравился этот агент ФБР, хоть он и доставлял ей одни неприятности. Но именно он целовал ее до умопомрачения, и именно он заставил ее испытать страсть впервые за столько лет.

– Я хочу, чтобы ты сделала еще вот что, – заговорил Джек, прерывая ее размышления.

– Если это будет разумно.

– Все, что я говорю, – разумно.

Пончик недоверчиво фыркнул, поразив этим Лину.

Оба повернулись к нему, и Джек проворчал:

– Я займусь тобой через минуту.

Пончик снова чихнул и окинул хозяина надменным взглядом. Лина отметила, что нужно будет поработать над манерами собаки.

Джек посмотрел на Лину:

– Когда пойдешь спать сегодня ночью, приставь к двери кресло.

– С удовольствием.

– И не пускай никого, кроме меня. И даже меня не пускай, если я скажу: «Лина, открой мне».

– А что тогда ты должен сказать?

Джек задумался.

– Как насчет этого: «Лина, я хочу тебя»?

– Забавно, – усмехнулась она и уставилась на дверь, заставив себя отвести взгляд от Джека. – Но неприемлемо. Я могу подумать, что ты снова пытаешься соблазнить меня. А как тебе такой пароль: «Летучие мыши появляются в полночь»?

Джек так весело расхохотался, что у Лины потеплело на душе.

– Леди, похоже ты перечитала все шпионские романы, – сказал он, поднимая чемодан.

– Я займу вот эту комнату, – заявила Лина, когда Джек провел ее по всем помещениям. Софи превратила эту комнату в мемориал племянника, отчего он почувствовал себя польщенным и несколько разочарованным. Ему самому захотелось провести здесь некоторое время, чтобы предаться воспоминаниям.

Деревянные стены были увешаны фотографиями Джека с его первых шагов до окончания университета, когда ему уже исполнилось двадцать пять. Тетя сохранила каждую его игрушку, они стояли и на серванте, и на столике, и даже на полу.

Джек смутился, но в душе обрадовался, что тетя Софи так украсила его комнату, в которой раньше висели портреты его любимых спортсменов. Мебель осталась той же, дубовой, как он и помнил. И стеганое одеяло такое же, из коричневых, голубых и кремовых лоскутков. Его крошечный сосновый столик так и стоял в углу.

Положив чемодан на огромную кровать, Джек подошел к столику и провел рукой по шероховатой поверхности. Столик зашатался от его прикосновения.

– Мой первый большой проект, – пояснил он Лине.

– Ты сам его сделал? – с улыбкой спросила она.

– В одном из ящичков есть тайник, который никто не найдет, – похвастался он.

Она нашла его за несколько секунд.

– Ну, знаешь, это нечестно, – обиженно заявил Джек. – Откуда у тебя такая проницательность?

Лина рассмеялась:

– Мой средний брат пытался сделать такой же, но его столик получился хуже твоего.

– Ну спасибо.

– Он теперь плотник.

Джек удивленно приподнял бровь:

– Это приободряет. Надеюсь, он повысил свое мастерство.

– Немного.

Они улыбнулись друг другу, но улыбки быстро исчезли. Лина была так красива и так близко, ее тянуло к нему, что бы она ни говорила. Сегодня у них был жуткий день. Джек и раньше подвергался смертельной опасности. Он даже не помнил всех переделок, в которые попадал, но способность Лины собраться, а не раскисать в трудную минуту, заслуживала его восхищения.

Она смотрела на него так, что Джек не смог удержаться. Он дотронулся до ее щеки, провел рукой по мягким губам, которые так и притягивали к себе.

– Я должен контролировать себя.

– Да, – прошептала Лина, обдав теплом его пальцы.

– Я должен сосредоточиться на твоей безопасности.

– Да.

– И не думать о любви с тобой.

– Это было бы самым правильным.

– Я хочу, чтобы ты осталась жива.

– Солидарна с тобой в этом вопросе.

Джек убрал руку.

– Так что мне придется перестать мысленно раздевать тебя.

Лина хмыкнула:

– Тогда я тоже перестану представлять тебя без одежды.

У Джека захватило дух.

– Ты представляла меня голым?

– Ну, это совсем несложно, поскольку я уже видела тебя в одних плавках.

Джек был польщен, но их намерение перестать фантазировать было трудно воплотить в жизнь. Однако Джеку следовало вернуться к своим обязанностям, постоянно помнить о главном – о безопасности этой женщины. Он зажал ее лицо в ладонях и поцеловал, потом выпустил Лину и отступил, наслаждаясь ошеломленным выражением ее глаз.

– Так ты хочешь остаться в этой комнате?

Она смотрела на него, ничего не соображая.

– Что?

Джек кивнул на кровать:

– Ты хочешь спать здесь?

– О да. Это было бы здорово.

– Хорошо, тогда тебе первой распаковывать свои вещи.

– Ладно.

Они бы еще долго смотрели друг на друга, если бы не оглушительный грохот, раздавшийся внизу.

Джимми весь покрылся потом. Последние несколько часов превратились в кошмар, когда неожиданно появились патрульные машины и буквально заполонили весь юг Виргинии. Пришлось утопить ружье в деревенском пруду, а затем бросить машину на кукурузном поле. В это время года кукуруза была еще низкой и не могла скрыть весь автомобиль, но у них не было времени подыскивать лучшее место.

Они добрались пешком до маленького городка, где взяли напрокат другую машину.

Когда они осторожно вернулись назад, к собачьему санаторию, то увидели, что там полно полицейских. Они быстро развернулись и гнали до самого Ричмонда, где сняли номер в мотеле. Новости, которые пришли из ФБР, были просто удручающими.

– Вы хотите сказать, что они испарились? – заорал Джимми на их осведомителя, Крысу.

– Они исчезли практически мгновенно.

– Куда они направились?

– Понятия не имею.

– Что? Это ваша работа, черт возьми, все вынюхивать!

– Но не в этот раз. Колсон явно кого-то подозревает. Он никому не говорит, куда увез женщину. Даже директор не смог выпытать это у него. И сейчас он скрывается с ней.

– Не он, а Донелли.

– Да нет, Колсон.

– Но Колсона там не было.

– В этом-то и весь фокус, Кролик, – раздраженно произнесли на том конце провода. – Там не было и этой Джонсон. Вы стреляли не в ту женщину.

– Не может быть, – усомнился Джимми, и пот заструился по его спине и груди.

– Проверенный факт. Ты стрелял не в ту мишень, Кролик.

– Перестань называть меня так! – взвился Джимми.

– Ты едва не застрелил владелицу собачьего клуба.

Джимми злобно выругался.

– Откуда я знал? Она очень похожа на ту женщину и была вместе с Донелли.

– Я думаю, тебе лучше отыскать какую-нибудь нору и затаиться. Я и сам готов уйти в длительный отпуск.

– Но я должен найти их! – завопил Джимми, даже не пытаясь скрыть панику. – Ты должен узнать, куда они направились!

– Кролик, операция на грани провала. Колсон позвонил, но сказал только, что они уехали и что он не будет связываться ни с кем из Бюро, пока не удостоверится, что Джонсон перестали искать. Иначе он спрячет ее так, что даже сам Господь Бог не сможет найти.

– А ты должен их найти.

– Ты что, плохо слышишь, Кролик?

У Джимми подкосились ноги, и он обессиленно опустился на кровать.

– Что же мне делать?

– Я предлагаю тебе купить билет до Каймановых островов. В один конец.

Вслед за грохотом послышался возбужденный лай Пончика. Джек выхватил пистолет и кивнул Лине:

– Закрой дверь и придвинь стол.

Он принялся спускаться по лестнице так, как его учили. Прижимаясь спиной к стене, Джек снял с предохранителя пистолет. Внизу он остановился и осторожно заглянул в комнату.

Все, что он увидел, была перевернутая лампа и Пончик, лаявший на перепуганного мышонка, попавшегося в ловушку, которые Джек всегда расставлял в домике. Он перевел дыхание, чтобы успокоиться.

– Черт возьми, приятель, ну и напугал ты меня.

Пончик оглянулся на него, довольный тем, что нашел себе новую забаву. Но у Джека было такое чувство, что мышонок вряд ли обрадуется.

Он повернулся и направился к лестнице. Попытался войти в свою комнату, но не смог – Лина выполнила его инструкции. Он постучал.

– Все чисто, пусти меня.

– Пароль неверный.

Джек принялся вспоминать:

– Я хочу тебя, Лина.

– Приятное заявление, но опять не то.

Джек напряг мозги. Ах да!

– Летучие мыши появляются в полночь.

Он услышал, как Лина засмеялась, отодвинула стол и распахнула дверь.

– Никого нет?

– Нарушитель есть, но я храбро поймал его и задержал. Хочешь посмотреть на моего пленника?

– А он опасен?

– Очень, но у меня все под контролем.

Лина спустилась вниз вслед за Джеком, и Пончик, увидев ее, бросился к ней с громким лаем. Потом он развернулся и помчался к мышеловке, желая показать Лине своего нового знакомого.

Лина подошла к мышеловке и присела.

– Привет, малыш.

Джек не удивился, что она не закричала и не забралась на стол, ведь она работала с животными. И все же ему было приятно, что этот маленький и безвредный грызун не напугал ее. Дядя Джордж и тетя Софи с любовью относились ко всему живому и никогда бы не убили даже мышь. Они привили эту любовь и Джеку, и ему нравилось, что в этом Лина походила на него.

– Как насчет того, чтобы выпустить это создание, а потом приготовить ужин? – предложил он.

– Звучит заманчиво, я проголодалась.

Было около восьми вечера, и Джек вспомнил, что они не ели с самого утра.

Они покормили Пончика по пути, во время одной из остановок, но Джеку так хотелось побыстрее добраться до места, что он даже не подумал предложить Лине перекусить, только угостил конфетами, которые купил по дороге. Господи, почему, когда дело касалось Лины, он не мог сделать все так, как надо?

Солнце уже начало садиться, и густые серые тучи сделали вечер еще мрачнее. Джек не стал включать наружное освещение. Хотя до ближайшего жилища было несколько миль, он не хотел, чтобы свет привлек кого-то к их домику. Он включил только один фонарь, чтобы Лина могла видеть, куда идет.

Пончик быстро сбежал по ступеням и принялся обнюхивать то одно место, то другое. Он явно знал здесь все и обрадовался возвращению домой. И хотя, пока Джек рос, в этом жилище никогда не было собаки, он с трудом мог представить его без Пончика.

Лина внимательно разглядывала домик. Джек слишком поспешно завел ее внутрь, и у нее не было времени осмотреться.

Джек попытался вообразить, каким видит это место Лина. Тетя Софи была большой любительницей цветов, и Джек позаботился о том, чтобы садовник продолжал ухаживать за ее садом. Ирисы, маргаритки, петунии и другие цветы, названия которых он даже не знал, расстилались красивым разноцветным ковром перед крыльцом.

Джек провел Лину по каменной дорожке к пруду с золотыми рыбками.

– Это так характерно для Софи, – заметила Лина.

– Верно, – согласился Джек.

– В первый год, когда я только открыла «Счастливых питомцев», она приехала, осмотрела все и объявила, что нужно больше цветов. Я посадила цветы в разных местах, и каждый год она показывала мне очередной уголок, который нужно было украсить.

Джек хмыкнул:

– Так это она в ответе за красоту твоего санатория!

– Да, и я благодарна ей за это. Почти все гости отмечают, что у нас красивые цветники. – Лина немного помолчала. – А кто ухаживает за цветами здесь? Кстати, я заметила, что на всех постелях свежее белье и пыли нигде не видно.

– Лео и Лила Пакстоны. Лео ухаживает за садом, а Лила убирает в доме раз в неделю.

Они шли дальше молча, и Джек с наслаждением вдыхал воздух того места, которое он любил больше всего на свете. Он привел Лину к озеру, своему самому излюбленному уголку.

– Как здесь красиво, – тихо сказала Лина. – А что это за гора там? – спросила она, показывая за озеро.

– Львиная Гора, – ответил Джек. – Да, здесь очень красиво в любое время года.

– А я думала, что ты приезжал сюда только летом.

– В основном так и было. Но когда моя мама умерла, тетя Софи предложила мне переехать к ним, пока я не окончу школу и не поступлю в колледж. Я попросил ее позволить мне жить здесь, а не в Род-Айленде, и они с дядей Джорджем согласились.

Он показал на гору.

– Зимой она вся в снегу, а весной выходишь и замечаешь, как гора меняется с каждым днем. Деревья покрываются нежной зеленью, которая выглядит такой свежей. Я люблю весну. Летом листва становится темной и глянцевой. Осень тоже живописна. Гора вся словно в огне. Здесь столько разновидностей кленов, их листья становятся и красными, и желтыми, и оранжевыми. Просто удивительно!

Джек покраснел, когда встретился с Линой взглядом и заметил нежную улыбку на ее лице.

– Прости, – промямлил он.

– Нет, что ты, это звучит так поэтично. – Она засунула руки в карманы шорт. – А твой отец уже умер к тому времени?

– Нет, – неохотно буркнул Джек.

– И он не протестовал против твоего переезда?

Джек поставил ловушку на землю.

– Ну, может, погоревал немножко оттого, что больше не будет получать удовольствие, мучая меня. Отец постоянно внушал мне, что я сломал ему жизнь. В конце концов он был рад избавиться от сына, так же как я – уйти.

– О, Джек, – прошептала Лина.

Он пожал плечами, освобождая мышь, которая поспешила скрыться.

– Это старая история.

– А твой отец еще жив?

– Был жив, когда я в последний раз слышал о нем. Правда, это было пять лет назад. Так что кто знает!

– И как же это ты умудрился сломать ему жизнь, Джек?

Он продолжал возиться с мышеловкой, поскольку скорее всего не хотел смотреть на Лину. Джек вообще удивлялся, что решился ответить. Но в ее голосе не было жалости или фальшивого сочувствия. Она, похоже, просто хотела получше узнать его. Возможно, это всего лишь профессиональный интерес.

– Ну, я родился задолго до того, как он готов был жениться и осесть.

– И в этом твоя вина?

– Он так считал, моя вина и моей матери. С того дня, как я родился, и до того момента, когда ушел из его дома навсегда, он обвинял мою мать и меня за все неудачи в своей жизни. Он считал, что если бы не мы, он стал бы богатым и счастливым.

– Но ты ведь не поверил, нет?

Джек наконец поднялся.

– Пойдем, – сказал он, взяв ее за руку. Лина покорно последовала за ним. Ее рука так уютно лежала в его ладони, что он не хотел выпускать ее.

– Джек, скажи мне, что ты не поверил, – повторила Лина.

Он покачал головой.

– Я бы сказал, что верил, когда был маленьким. Ведь слово отца закон, верно? Мне было лет семь или восемь, когда я подслушал, как мои родители ссорились. Это произошло, когда мой отец отшлепал меня за то, что я привел домой своего приятеля, не спросив разрешения. Отец орал, что если мы будем кормить каждого маленького оборванца, которого я приведу домой, то сами быстро окажемся на улице. Мать сказала, как и много раз до этого, что с удовольствием соберет его вещи. Он может уйти, когда захочет, и никогда больше не возвращаться, она никогда ни о чем его не попросит. Отец ударил ее и заявил, что не откажется от своих обязанностей, какими бы неприятными они ему ни казались.

– О, Джек, это ужасно, – прошептала Лина, и в ее голосе прозвучали ярость и негодование.

– Ну я же говорил, что это старая история, – напомнил Джек, поглаживая ее нежную ладонь.

Джимми решил, что ради спасения своей жизни разумнее было бы сбежать. Если он позвонит боссу и доложит об очередной неудаче, то его жизнь не будет стоить ни гроша.

Он никак не мог взять в толк, почему все сложилось так плохо. У них было все, что нужно: достаточно средств для неограниченных звонков, свой человек в ФБР, который имел доступ к нужной им информации о передвижении девчонки, его собственное умение и хитрость. Так почему они провалились?

У него еще будет время поразмышлять над этим, если ему удастся исчезнуть. Хорошо, что он успел кое-что подготовить именно на такой случай. Теперь нужно избавиться от Хораса, добраться до своего банка и послать все к черту.

– Тебе не кажется, что уже пора звонить, Кролик? – поинтересовался Хорас.

– Да, да. Я просто пытаюсь просчитать наши следующие действия, прежде чем доложить о случившемся. Составляю новый план.

– А как быть со старым?

– Он провалился не по моей вине!

– Но это ты промахнулся!

Хорас выходил заправлять машину, когда Джимми разговаривал с Крысой, так что тот не знал о небольшой промашке – одну девицу приняли за другую. И Джимми решил умолчать об этом.

– Думаю, винтовка подвела, – пожаловался он.

– Верно, – кивнул Хорас с такой ухмылкой, что Джимми готов был стереть ее кулаком.

– Я также могу обвинить тебя в том, что ты плохо вел машину и не дал мне прицелиться.

Ухмылка Хораса исчезла, взгляд стал неподвижным, сразу напомнив о его мрачном прозвище.

– Даже и не пытайся опробовать это на мне, Кролик.

Не нужно было обладать большим умом, чтобы понять, что пока Джимми не избавится от этого идиота, не стоит лишний раз задевать его.

– Эй, я пошутил, – сказал он, похлопав сообщника по плечу. – Ты проголодался?

– Немного.

Джимми достал из кармана бумажник.

– Как насчет пары гамбургеров?

– Чтобы ты позвонил, пока я буду ходить за ними, и свалил всю вину за провал на меня?

Джимми рассердился. Сбежать – это одно дело, вот единственно разумное решение, а донос на коллегу противоречил его моральным принципам.

– Возьми телефон с собой, если не доверяешь мне.

– Да, а ты позвонишь из автомата.

– Даю тебе слово, – произнес Джимми со всей искренностью, на которую только был способен.

Хорас презрительно рассмеялся в ответ.

– Ты пойдешь со мной.

Черт! Что ж, им все равно ничего больше не удастся сделать сегодня. Джимми сможет ускользнуть и ночью, сразу после того как напоит подельника.

– Хорошо, – согласился он, скрывая раздражение. – Если мы пойдем вместе, то нет нужды покупать дешевую еду. Давай подыщем хороший бар.

Поскольку Пакстоны не знали о приезде Джека, то на кухне не оказалось ничего, кроме специй, а в холодильнике стояла только пачка соды. Джеку нужно было съездить за продуктами. Он принял столько предосторожностей, что Лина даже развеселилась.

До ближайшего магазина было минут двадцать езды, так что когда он вернулся, наступил вечер, и Лина изрядно проголодалась.

– Давай я приготовлю, – предложила она, искренне желая, чтобы ужин оказался съедобным.

Джек прищурился и посмотрел на нее, выкладывая оставшиеся продукты:

– Не нужно, я сам все сделаю.

– Нет, правда, мне хочется помочь.

Он прислонился к буфету и скрестил руки на груди.

– Ты не веришь, что я умею готовить?

– Я этого не сказала.

– Тогда отойди, здесь я шеф-повар.

– А могу и я что-нибудь сделать? – поинтересовалась Лина.

– Да, спустись в подвал и выбери нам бутылку вина.

– А где подвал?

Джек показал на дверь возле кладовой.

– А там нет пауков или каких-нибудь других ползающих созданий?

– Там так же чисто, как и везде.

Лина включила свет и спустилась. Джек сказал правду. В подвале было так же чисто, как и во всем доме.

В просторном подвале располагались прачечная, сушилка и мастерская с развешанными на стене инструментами. Там имелись две двери, которые вели в маленькие комнаты. Лина открыла первую и сразу почувствовала прохладный, сырой воздух. Свет включился автоматически, и она увидела ряды бутылок с вином, которого хватило бы на целый взвод.

Лина принялась читать этикетки и наконец остановилась на каберне «Калифорния» 1994 года. Закрыв дверь, она шагнула к лестнице, но любопытство взяло верх, и Лина направилась к другой двери, приоткрыла ее и заглянула внутрь. Свет здесь не включился, тогда она нащупала выключатель и повернула его.

Лине показалось, что это темная комната для фоторабот. Здесь было много квадратных ванночек, на полках стояли химикаты. Она уже собралась уходить, когда заметила шкафчик с надписью «Отпечатанные снимки».

Конечно, это не ее дело, да и шкафчик, похоже, пуст. Но она не утерпела и решила проверить. Если шкафчик окажется запертым, то это будет знаком не совать туда нос.

Шкаф оказался незапертым. Там лежало несколько свернутых пленок, но ее внимание привлекла папка с названием «Снимки». Она взяла ее, открыла и увидела потрясающие черно-белые снимки природы.

Ее поразила их притягательная красота. На одном был запечатлен дикобраз с детенышем, на другом – играющие белки. Вот утка плывет по озеру, а за ней – пять утят. Фотографии брали за душу, они позволяли увидеть скромную красоту диких животных, занятых своими повседневными заботами, не подозревающих, что кто-то сумел запечатлеть эпизод их жизни.

Лина точно знала, что у Софи был простенький фотоаппарат, так что вряд ли это ее хобби. Но на некоторых снимках она узнала Львиную Гору, так что фотографии скорее всего были сделаны здесь. Может, ее муж занимался такими панорамными съемками?

Лина была так поглощена своими размышлениями, что не услышала, как подошел Джек, и подпрыгнула от неожиданности, когда рядом раздался его голос.

– Что ты делаешь? – поинтересовался он.

Лина смутилась и прижала фотографии к груди.

– Прости меня! – выпалила она. – Я… я открыла дверь из любопытства…

Он обвел взглядом комнату, и выражение его синих глаз изменилось. Оно казалось одновременно умиротворенным и сердитым.

– Мне совестно, но здесь такие замечательные снимки. Их нужно повесить на стены, а не хранить в подвале.

– Ты действительно считаешь, что они хорошие?

– Да, конечно. Я бы с удовольствием купила их.

Джек склонил голову, рассматривая фотографии.

– Вообще-то это бракованные экземпляры, но дядя не мог расстаться с ними.

– Твой дядя был удивительно талантлив.

Джек почему-то покраснел, и у Лины мелькнула догадка. То, как Джек сегодня описывал гору, поражало своей простотой и поэтичностью.

– Это не он снимал? – спросила она, пытаясь найти подтверждение своей догадке.

Джек продолжал упорно молчать.

– Ты сделал эти фотографии?

Он кивнул.

– Когда-то это было моим увлечением.

– Когда-то? Но почему ты забросил это? У тебя настоящий талант!

– Это было детское увлечение. Когда целое лето проводишь здесь без телевизора, то поневоле приходиться чем-то заниматься.

Но Лину не так легко было обмануть. Она видела, как в его глазах засветилась гордость и любовь, когда он смотрел на фотографии. Она подошла и положила руку ему на грудь.

– Расскажи мне, – попросила она. Ей хотелось получше узнать этого человека, но она не собиралась анализировать его как психолог.

Джек посмотрел на ее руку, ловившую биение его неистового сердца, потом поднял взгляд, и от блеска в его глазах кровь Лины забурлила. Она постаралась говорить спокойно.

– А кто научил тебя делать фотографии?

– Дядя Джордж.

– Он учил тебя и проявлять их?

– Конечно, – ответил Джек, и его голос прозвучал как-то хрипло. – Мы учились вместе, целое лето изучали это дело и даже брали уроки. Здесь когда-то была кладовка для старья. Мы вместе оборудовали ее.

– А почему ты перестал заниматься фотографией?

Джек пожал плечами.

– Я вырос, у меня появились другие интересы, и я больше не мог растрачивать время на снимки животных.

Лина опустила руку.

– Это не простая трата времени, – заявила она, кивнув на снимки.

– Да? Ну а по словам моего старика, это было занятием для сосунков. Он разбил фотоаппарат, который дядя Джордж подарил мне на шестнадцатилетие.

– Прости меня, но твой старик был негодяем.

Джек хмыкнул:

– Это твоя профессиональная оценка, док?

Лина кивнула:

– Да, клинически подтвержденный диагноз.

– Тогда он должен быть верным.

– Разумеется.

– А хочешь услышать, каков мой собственный диагноз? – спросил Джек, обнимая ее за шею.

Она чуть не выронила бутылку вина.

– Да.

– Я страдаю от лихорадочно растущего влечения к тебе.

– Думаю, что с этим можно справиться, – прошептала Лина, когда его губы приблизились к ней.

– Я тоже так считаю, – ответил он. – Болезнь надо лечить.

У Лины закружилась голова, когда его рот прижался к ее губам. Она ответила с такой страстью, которая испугала бы ее, если бы ей не было так хорошо.

Он ласкал и дразнил ее губы до тех пор, пока жар не разлился по всему ее телу. Лина перестала думать и отдалась чувствам.

Но Джек снова не коснулся ее там, где ей больше всего хотелось. Он прижал ее к себе, и она замерла, наслаждаясь его сильным и крепким телом. Однако Джек не позволял себе вольностей, и Лина почувствовала разочарование.

Она прервала поцелуй.

– Почему ты не дотрагиваешься до меня?

Джек заморгал.

– Я дотрагиваюсь.

– Но не там, где мне хотелось бы.

Джек улыбнулся:

– Так скажи, как я должен прикоснуться к тебе?

Лина вся пылала от страсти, но смущение заставляло ее сдерживаться.

– Я не должна ничего объяснять.

Рука, обнимавшая ее за шею, принялась ласкать волосы. Джек привлек Лину к себе и снова поцеловал.

– Согласно убеждениям тети Софи, мужчина не должен ничего себе позволять, если женщина против.

Лина уже приготовилась дать ему необходимое разрешение, когда громкое шипение прервало их. Джек замер, а потом выругался.

– Черт, бекон!

И пока Лина продолжала стоять, одурманенная переполнявшими ее чувствами, он развернулся и помчался вверх по лестнице.

– Захвати вино! – крикнул он на бегу.

Лина помогла Джеку очистить сковороду, и ее бешено колотившееся сердце понемногу успокоилось. Пончик не стал есть почерневшее мясо и тихо улегся в углу возле боковой двери.

Джек снова приступил к готовке, целиком погрузившись в процесс. Лина даже обиделась, что он не занялся совсем другим делом с нею.

Она налила себе и Джеку вина, потом села за кухонный стол и стала наблюдать за его работой. Он чистил и резал картофель с такой притягательной ловкостью, что это вызывало у нее грешные мысли. На свою беду, после нескольких глотков хорошего вина она не смогла сдержать своих чувств.

– Джек?

– Да? – откликнулся он, не оборачиваясь.

– Тебе всегда… вот так легко остановиться?

– Ты о чем? – спросил Джек, продолжая резать картошку.

– Пожалуйста, не хитри со мной. Мне и так очень неловко спрашивать тебя об этом.

Он отложил нож и повернулся к ней.

– Я действительно не знаю, что ты имеешь в виду. И я никогда не хитрю.

– Я говорю о чувствах. Такое ощущение, что ты можешь включать и выключать их по собственной воле.

Джек положил картошку на разделочную доску и сделал глоток вина. Потом посмотрел на нее, и у Лины отлегло от сердца.

– В свое оправдание могу сказать, что возможность пожара отвлекла мое внимание.

Лина провела пальцем по краю бокала, не сводя глаз с Джека.

– Но это уже не в первый раз. Мне кажется, что ты можешь сделать это в любой момент, когда захочешь. Ты ведешь себя так, словно чувствуешь интерес, но стоит отвлечься, и ты забываешь обо мне.

– Поверь мне, док, я ни на минуту не забываю о тебе.

– Тогда чего ты хочешь от меня, Джек?

Он снова занялся готовкой, и в течение нескольких секунд она думала, что он не ответит. Наконец он ответил вопросом на вопрос:

– Ты всегда так откровенна?

– Всегда, – ответила Лина и кивнула, хоть он и не мог видеть этого.

– А как ты думаешь, чего я хочу?

– Лучше ты сам скажи.

Он засмеялся.

– Опять ты уклонилась от ответа.

– В этот раз я спрашиваю как женщина, – тихо произнесла Лина.

Картофелина выпала из его рук. Некоторое время он стоял к Лине спиной, потом обернулся.

– Так ты хочешь знать, чего я хочу? Хорошо. Во-первых, я хочу, чтобы ты была в безопасности. Это главное! Я втянул тебя в эту переделку и должен вытащить из нее живой. Во-вторых, я хочу заниматься с тобой любовью. Снова, снова и снова, пока ты не начнешь умолять о пощаде. А еще лучше просить о большем. – Джек глубоко вдохнул. – Я достаточно откровенен?

Лина вздрогнула и пролила вино.

– Да, – чуть слышно прошептала она.

– Теперь твоя очередь. Чего ты хочешь от меня?

Она сглотнула, а потом отпила вино:

– В любом порядке?

– А у тебя длинный список?

– Длиннее твоего.

Джек бросил картошку на сковороду и сверху полил ее взбитыми яйцами.

– Ну?

– Ты хочешь, чтобы я расположила все по степени важности или в любом порядке?

– По важности.

Она словно перетасовывала карты.

– Во-первых, я хочу, чтобы ты сделал все, что должен, чтобы Элиза оказалась в безопасности.

– Занимаемся этим.

– Во-вторых, я хочу, чтобы ваши отношения с Пончиком полностью наладились.

– Работаем над этим.

– В-третьих, я хочу, чтобы ты снова занялся фотографией.

– Зачем?

– Потому что тебе это очень нравилось и отлично получалось.

– Ну, это не профессиональное пожелание. – Джек принялся яростно резать лук.

– Ты прав. Я забыла упомянуть, что мы перешли от профессии на личности. Я бы наняла тебя к себе как профессионального фотографа. Ты замечательный мастер.

– У меня даже нет фотоаппарата, но я подумаю над этим.

– Хорошо.

– Что-нибудь еще? – спросил Джек с некоторым раздражением. – А то у тебя появились замашки босса.

Лина собралась с духом.

– Я хочу, чтобы ты ласкал меня и любил снова и снова, пока я не начну умолять о пощаде. Или просить о большем.

Джек не проронил ни слова, пока неторопливо выключал все конфорки. Он вымыл руки с мылом, а потом так медленно вытирал их, что Лине захотелось убить его.

Наконец он повернулся к ней:

– Это плохая идея. Я должен быть настороже и охранять тебя от негодяев.

– Они и понятия не имеют, где мы находимся.

Джек все взвесил и принял решение.

– Ставлю десять баксов, что ты будешь просить о большем, – заявил он.

– А я ставлю двадцать баксов, что ты будешь умолять о пощаде.