Пряник и Пшёнка (СИ)

Глава 10. Ольга

Пряник припарковался у уже знакомого мне коттеджа. Первым вышел из машины, распахнул заднюю дверцу и достал пакеты с продуктами. Я со своим тортиком чинно, благородно ждала его у калитки. Одна я туда, где прямо сейчас визжат Соня и Варя, явно пригретые солнцем, не войду.

— Ты бы торт спрятала? — указал Пряник на него кивком.

— Зачем? Не хочешь делиться с сестренками? Обойдёшься.

— Смотри. Я предупредил, — загадочно протянул Артём и открыл для нас калитку, пропустив меня вперед.

Наверное, для того, чтобы опять пялиться на мой зад. Поди, весь поход по магазину смотрел и думал о белых трусах под моими джинсами. А вот облом ему — там уже красные. Пришлось переодеть, так как на тонком белом кружеве после встречи с забором остались затяжки. А трусы на мне, принципиально, должны быть идеальными, если не для парня, то для возможной встречи с патологоанатомом. Кто знает, чем день закончится? Застревание в заборе, например, я тоже не планировала.

— Оля приехала! — детский вопль откуда-то из кустов сразу привлек моё внимание. И пришлось сразу сгруппироваться, оставить торт на тротуаре и присесть на колено, чтобы два мелких гнома в розовых панамках смогли меня обнять и при этом не уложить на лопатки.

— Привет, красоточки! — обняла я девочек, которые прижимали меня так крепко, что сразу стало ясно, что видеть меня они очень рады.

— Это что, торт? — воскликнула Варька и на детских личиках обеих девчонок сразу возникли лукавые улыбочки.

— Всё. С этого момента пикник официально объявляется нафиг никому не нужным, — вздохнул Михаил Захарович, стоящий в гриль-зоне.

— Почему? — не поняла я.

— Торт, — сказала Марина Олеговна, вышедшая из дома. Улыбнувшись мне, она поджала губы, словно говоря, что кое-кто (я) облажалась. — Они теперь ничего есть не станут, пока торт не поедят. А после торта им уже ничего не нужно будет.

— Ой, — поморщилась я виновато и выпрямилась. Девчонки уже понесли торт на стол в беседку. — Я не подумала. Простите.

— Ничего страшного, — махнула Марина Олеговна и подошла ко мне, чтобы обнять. — Спасибо, что приехала.

— Вы не оставили мне выбора, — хохотнула я.

— Я в загсе так же говорил. Не помогло, — хитро улыбнулся Михаил Захарович и тут же получил нарочито укоризненный взгляд от жены.

— Оля, поможешь мне на кухне? — спросила Марина Олеговна.

— Конечно, — с удовольствием согласилась я.

Еще в общаге, пока переодевалась, я пришла к решению, что нужно как-то и чем-то задобрить этого пряничного чёрта, чтобы он не испортил мне следующее свидание. Может, если я сделаю ему что-нибудь хорошее, он тоже, хотя бы на подсознательном уровне, постарается не портить мне свидания и платья?

— Эй, малявки, а меня обнять не хотите? — вышел Артём из дома, где оставил пакеты с продуктами.

— А ты торт привёз? — очень, очень находчивая старшая.

— Всё с вами ясно, — усмехнулся Артём и прошёл к отцу.

— Давай, малой, составляй компанию, — кинул ему Михаил Захарович бутылку с пивом. — На сухую я этот пикник не потяну. Вы же с Ольгой, всё равно, с ночёвкой…

С какой ещё, нафиг, ночёвкой? Я на такое не подписывалась!

И какого, блин, хрена, этот пряничный чёрт открыл бутылку и демонстративно, глядя мне в глаза, хлебнул из неё?

Что я там говорила о своих намерениях на этот вечер? Задобрить чёрта? Я придушу его его же хвостом, а затем заколю его же рогами.

— Я сейчас приду, Марина Олеговна. Только контейнеры из машины прихвачу, — предупредила я женщину и, не дожидаясь ее одобрения, двинулась на Пряника, чтобы самым приторным голосом позвать его за собой к машине. — Любимый, пойдём поможешь мне открыть машину. Я там рюкзак свой оставила. С контейнерами…

…по которым охотно тебя сейчас расфасую.

Пряник, словно специально, сделал еще один большой глоток пива, оставил бутылку на небольшом столике близ гриля, у которого колдовал его отец, и, наконец, соизволил пойти со мной за ограду к машине.

— Ты охренел?! — толкнула я его на машину, едва за нами закрылась калитка. — Какая еще ночёвка? — шипела я в абсолютно бесстрастное лицо, судя по выражению которого было понятно, что он ни о чем не жалеет.

— Обыкновенная ночёвка. Ну, знаешь, во время которой ты спишь не там, где обычно, — выронил Артём небрежно. Губы его изломились в нечитаемой для меня улыбки, но что-то мне подсказывало, что кое-кто надо мной откровенно насмехается.

— Тебе весело? Думаешь, полапал мой зад, и я растаяла? Ночевать с тобой стану, где захочешь? А я здесь ночевать не собираюсь. Я сейчас просто отдам контейнеры, поужинаю, закажу себе такси и уеду. Ясно тебе?

— Ясно, — кивнул Пряник, скрестил руки на груди, шумно выдохнул и, подперев задом машину, философски уставился куда-то над моей головой. — Ясно, что ты хочешь обидеть Марусю и мелких, у которых на тебя уже наверняка грандиозные планы до поздней ночи. Ясно, что ты хочешь показать всем средний палец, просто пожрав и свалив. Мне всё ясно. Можешь не оправдываться.

Стиснула зубы и сурово посмотрела в серые глаза напротив.

— Ты знал, что мы быстро отсюда не уедем? Знал, что будет ночёвка? Конечно, знал. Кого я спрашиваю? — сокрушенно выдохнула я в яркое чистое небо и снова вернула внимание к Прянику, в уголках губ которого всё так же таилась гадкая улыбочка. — Я придушу тебя ночью подушкой, если ты приблизишься ко мне хотя бы на два метра. Хотя, можешь не приближаться, я тебя всё равно придушу.

— Не ссы. В моей комнате есть обычная кровать и кресло-кровать. На приличном расстоянии друг от друга. Мой член по тебе даже не прокатится. Или ты хочешь, чтобы я…

— Фу, блин! Только попробуй! — поморщилась я брезгливо. — Машину открой, контейнеры возьму. И мне, кстати, спать не в чем.

— Наверное, мне пора привыкнуть к тому, что ты носишь мои шмотки…

— Из-за тебя же, между прочим.

Взяв рюкзак с контейнерами, я обошла Пряника и пошла в дом, где Марина Олеговна уже мыла овощи и кое-что даже успела нарезать. Помыв руки, я тоже присоединилась к ней. Готовка и приятное живое общение с хозяйкой дома здоров отвлекли от мысли о том, что мне предстояло сегодня провести ночь в комнате извращенца, собирающего в своей машине коллекцию женских трусов.

Мы с Мариной Олеговной приготовили салаты и отварили картошку на гарнир, о котором попросили девочки. Пока накрывали в беседке деревяный стол, Соня и Варя облепили своего папу и брата. Маленькая Соня забралась на руки Артёму, а Варя гордо восседала на шее отца, пока тот переворачивал овощи на гриле.

— Надо их отвлечь, а-то скоро в угли полезут. Видишь, всё ближе и ближе подбираются к ним, — шептала мне Марина Олеговна.

— А как их отвлечь? Что сделать?

— Можно попробовать включить музыку и позвать их танцевать. Они это любят.

— А где…? — порыскала я взглядом, выискивая колонку или что-то типа того.

— Вот, — Марина Олеговна достала из-под лавки в беседке колонку в половину меня высотой.

— Мощно, — присвистнула я.

— Ага, — хохотнула женщина, смахнув с лица медную кудряшку. — Тёма в прошлом году подарил девчонкам. Они маленькие колонки часто роняли, либо просто об пол, либо в свой бассейн. А эту у них даже поднять не получается, не говоря уже о том, чтобы уронить.

— Заботливый какой, — хмыкнула я и посмотрела в сторону, где довольная пряничная морда была обхвачена крошечными Сониными ладошками и притянута для поцелуйчиков в нос. Целовать, естественно, нужно было кучерявую принцессу, восседающую на сильных руках холопа.

— Ну, ты пока потанцуй с ними, а я принесу приборы, нам с тобой вино, а девочкам сок. И будем ужинать.

— Хорошо, — кивнула я. Хотя, вино я пить не собираюсь. Но для виду пригублю бокальчик. Присела рядом с колонкой и кое-как сообразила, как она включается.

Едва я нажала нужную кнопку, как чуть не оглохла от громкости, с которой из колонки полилась танцевальная мелодия.

Соня и Варя, словно хищницы, синхронно повернули головы в мою сторону и быстро освободились от рук отца и брата, подбежав ко мне.

Началась дискотека, которой позавидовал бы любой клуб, потому что девочки двигались так, как я еще никогда не видела и сама бы не смогла. Тут было всё. Они танцевали, даже пытаясь встать на голову.

В один из моментов, когда я уже устала поднимать их по очереди и кружить, я кивком головы подозвала себе в помощь Пряника, который не спешил составлять мне компанию. Спасибо его отцу, который толкнул его в плечо и задал верное направление. Теперь мы танцевали вчетвером, пока родители занимались последними приготовлениями ужина.

Девочки, главным образом, обитали на наших руках. Варя избрала себе старшего брата, а меня выбрала Соня, с которой мы кружились и иногда врезались в Пряника и его сестру, отчего девочки заливисто смеялись.

— Обнимашки! — крикнула Варя и потянулась ко мне, поймав ручкой за шею. Да так сильно притянула меня к себе, что я едва не потеряла равновесие. Соня потянулась к Артёму, но мою шею не отпустила, из-за чего нам с Пряником пришлось подойти друг к другу достаточно близко, чтобы девочки могли обнимать нас обоих сразу.

Немного запыхавшись, я смотрела в серые спокойные глаза Артёма напротив, пока он смотрел в мои в ответ. Его губы были немного приоткрыты, а я знала, что у меня рот открыт ничуть не меньше. К тому же еще и щеки раскраснелись от нагрузки и танцев.

На спину под лопатками мягко и ненавязчиво легла мужская ладонь.

Я точно придушу его подушкой. Двумя.

— Отдохни немного, я ее придержу, — произнес Пряник, и стало ясно, что он не лапает меня и даже не обнимает, а просто делает из свободной руки скамейку, на которую я аккуратно подсадила Соню, чтобы мои руки могли чуть-чуть отдохнуть.

Умеет же быть не засранцем.

— Все за стол! — позвала нас Марина Олеговна. — Ужин готов. Кому самый большой хот-дог?

Я никогда не имела дело с детьми. У меня не было и нет младших братьев или сестёр, я никогда ни о ком, кроме кота не заботилась. И я понятия не имела, насколько дети могут быть не только энергичными, но и энергозатратными. За вечер танцев, догоняшек, пряток и даже просто пения я устала в ноль и была готова уснуть прямо на качелях, которые между делом собрали и поставили Артём и Михаил Захарович. У меня гудели ноги, голова, отваливались спина и руки, а две попрыгуньи-стрекозы всё ещё были полны энергии и сил. Родители с трудом смогли загнать их домой, и то только после заката солнца. Если бы оно светило еще часов двенадцать, то уверена, Варя и Соня с удовольствием проносились бы и эти двенадцать часов без остановки.

Я и Артём принесли в дом всю посуду, что была в беседке, навели там порядок и, наконец, тоже вошли в тепло дома, чтобы немного отдохнуть.

Но не тут-то было.

— Мама, а можно нас сегодня Лёля искупает перед сном, а ты посуду? — состроила Варя глазки.

Моего мнения по этому поводу, естественно, никто не спрашивал.

— Хитрые какие, — улыбнулась ей нежно Марина Олеговна и задела кончик маленького носика. — А ты Лёлю спросила, хочет ли она вас с Соней купать?

— Хочет, — уверенно ответила Варя.

А я, капец, как не хочу.

— Ну, если Лёля сама хочет… — протянула Марина Олеговна и, выпрямившись, так тепло и светло посмотрела в мои глаза, что стало ясно, отказаться я не смогу. — Искупаешь? А Тёма тебе поможет. Он всё знает, всё умеет. А мы с Мишей пока посуду помоем.

— Конечно, — выдохнула я обреченно, но постаралась улыбнуться.

В дом семьи Костровых, пока девочки делили очередь, решая, кто первая пойдёт купаться, вновь вернулся нудизм, когда отец и сын начали разгуливать по дому без футболок. Наверное, это что-то традиционное, и они настолько сильно приняли меня за свою, что уже даже не стесняются. Хотя, мне не привыкать. Живя с двумя братьями, которые тоже плохо были знакомы с футболками, я уже привыкла к тому, что где-то рядом разгуливает чей-то голый торс.

Первой помыли Соню, которой Варя решила благородно уступить. Девочка с удовольствием плескалась в ванной и с таким же удовольствием забросала меня пеной. Но, стоит отдать должное и поблагодарить Пряника за то, что он, по большому счёту, всё сделал сам. Я больше служила компанией, нежели помощником.

Тёма искупал девочек, устроив каждой пенную вечеринку. Знал имя каждой водоплавающей игрушки и порядок, в котором с ними играла каждая из его сестрёнок: заранее убрал от Сони заводного крокодила, которого она боялась, а для Вари достал поющий цветок, пускающий мыльные пузыри.

— А теперь сказку, — совершенно безапелляционно сказала Соня, стоило обеим в чистых пижамках улечься в свои постели в детской комнате и обнять плюшевых игрушек.

— Я больше не вывезу, — всплакнула я тихо и без сил уткнулась лбом между Пряничными лопатками, надеясь спрятаться за его спиной.

— Иди отдохни где-нибудь. Я их уложу. Только тебе все равно придётся каждую перед сном поцеловать, просто так они тебя не отпустят.

Если это последнее испытания на сегодня, то я согласна.

Подошла сначала к Сониной кроватке, присела на корточки рядом с ней и тут же села на задницу, когда маленькие ручки обхватили мою шею, и девочка на мне повисла.

— А утром ты будешь с нами блинчики кушать? — спросила она, моргая так, будто я смотрела на нее в замедленной съёмке. Забавно.

— Конечно, — кивнула я уверено и завела светлые пряди за маленькие ушки. Поочередно поцеловала пухлые щёчки и обняла крошку ещё раз. — Спокойной ночи, зайка.

— Поси носи, — пробормотала сонно Соня и дала себя укрыть одеялом.

То же самое я проделала и с Варей.

— Только утром никуда не уходи. Я буду тебя заплетать, — проговорила она строго, чтобы мне сразу стало ясно, кто здесь строгостью пошёл в своего сурового отца.

— Не уйду, — заверила я девочку и, крепко обняв, тоже укрыла одеялом.

Артём всё это время подпирал плечом дверной косяк и следил за нами с лёгкой улыбкой, поочередно подмигивая сестрёнкам.

— Ну, всё, девочки, спокойной вам ночи и сладких снов, — послала я им воздушный поцелуйчик и вышла из комнаты, прикрыв за собой дверь.

Немного пометавшись по второму этажу, поняла, что адрес Пряничной комнаты мне никто не сообщил, а тыкаться наугад мне не хотелось. Всё-таки, я в чужом доме, и хоть его хозяева ко мне добры, открывать куда-либо дверь самостоятельно я не стану. Разве что в туалет, но мне туда пока не нужно.

Спустилась на первый этаж, и по игривым смешкам Тёминых родителей, доносящихся из кухни, поняла, что мне с ними там делать нечего. Наверное, с такими активными детьми у них не каждый день получается вот так просто друг с другом поворковать наедине и в тишине. Поэтому, я просто надела свои кроссовки и тихо вышла на улицу, где села на широкие садовые качели и позволила, всем своим мышцам, наконец, расслабиться.

На тёмном небе над головой начали загораться редкие звёзды. Луна была видна еще днём, но теперь, когда не было солнца, свет ее серпа стал гораздо ярче. Ветер, что еще недавно казался теплым, теперь холодил. Пришлось пожалеть о том, что я не прихватила с собой куртку из общаги. Плюшевая кофта согревала недостаточно хорошо.

Дверь дома открылась и почти сразу тихо закрылась. Не спеша, по крыльцу спустился Артём и подошёл ко мне, плюхнувшись рядом на качели. Хорошо, что хоть толстовку догадался накинуть.

— Уже уснули? — спросила я, поняв, что Пряник не спешит налаживать со мной диалог и, похоже, устал не меньше моего, просто не ноет по этому поводу.

— Угу, — кивнул Артём и слегка стёк по качелям, устроившись так, будто почти лежал.

Больше сказать ему было нечего. Если честно, я бы сейчас тоже не отказалась от того, чтобы искупаться и лечь в теплую постельку. Можно даже без сказки.

Не знаю, как долго мы просидели в молчании, но в какой-то момент мне стало настолько холодно, что я собралась войти в дом и отогреться хотя бы на кухне.

— Эй, голубки! — раздался голос откуда-то сверху. Артём подался вперед и выглянул из-под козырька садовых качелей. — Держите.

Пряник встал с качелей, качнув меня, подошёл ближе к дому и вытянул руки вверх. Со второго этажа на него упал плед.

Спасибо, Боженька! — подумала я.

— Миша, я же просила вынести плед, а не бросаться им в детей, — раздалось сверху укоризненное.

— Так быстрее. И я уже в трусах, — буркнул Михаил Захарович. — Хочешь, чтобы я устроил показ труханов? Сейчас выйду.

— В постель иди, модник, — хохотнула женщина, пока Артём заворачивал нас двоих в один плед.

В основном он, конечно, заворачивал меня, оставив себе лишь уголок ткани, который небрежно накинул на свои колени.

Домой, похоже, мы пока что не пойдём. Ну, и ладно. В принципе, теперь мне и под пледом будет комфортно вздремнуть, чтобы перезагрузиться.

— У твоих классно, — сказала я через пару минут молчания, поняв, что уснуть на качелях не получится, а в дом заходить перехотелось. Теперь под пледом вечер, плавно перетекающий в ночь, не казался таким холодным. Мне было хорошо, тепло, уютно, а самое главное — я была сыта и немного напоена вином.

— Угу, — согласно выдохнул Пряник. Подняв руки, заложил их за голову и мягко толкнулся ногой от земли, снова нас раскачав. — Почему твой брат взял над тобой опеку? С твоими родителями что-то случилось?

От неожиданности и прямоты вопроса мои брови поползли к линии роста волос. Повернув голову к Прянику, я поймала его взгляд, в котором читалось лишь неприкрытое желание услышать ответ на свой вопрос.

— Вообще-то, прежде чем задать подобного рода вопрос, люди начинают издалека. А не так… в лоб.

— Просто это единственное, что вызывает вопросы в твоей биографии. Но, если это проблема, можешь не рассказывать, — отвернулся от меня Артём, снова уставившись прямо перед собой.

— Их убили, — сказала я, разглядывая узор на пледе. — Расстреляли из автоматов машину, в которой ехали мои родители. У папы был бизнес, и, видимо, он кому-то перешёл дорогу. И поэтому… как-то так.

Я не спешила поднимать глаза и дополнять свой рассказ еще чем-то. И без того, я сказала ему больше, чем кому-либо. Об этой трагедии не знал даже мой бывший парень. В общем-то, он и не интересовался этой темой никогда. Ему было достаточно информации о том, что у меня есть только братья.

Привычно проглотив застрявший в горле ком, который возникал каждый раз, когда я вспоминала о родителях и представляла себе тот страх и ужас, который они испытали, увидев людей с автоматами, наставленных на них, я глубоко вдохнула, прикрыла глаза и попыталась отпустить ситуацию, как делала всегда. Ничего уже не исправишь и не вернёшь.

— Моя мама умерла во время родов. Мне было семь, — произнес Артём тихим чуть хриплым голосом, продолжая смотреть прямо перед собой. — Как-то так… — выдохнул он последние слова в тишину.

Повернув к нему лицо, вгляделась в мужественный профиль, не зная, что на это ответить. Ничего. И нечего. Вряд ли чью-либо боль можно унять словами соболезнования, поддержки или, что еще хуже, шуткой. Иногда нужно просто уметь помолчать, но при этом быть рядом с человеком, которому больно. Особенно, если эта боль не физическая.

Артём глубоко вдохнул, перевел ладони с затылка на лицо и, шумно выдохнув, растёр его, словно сгоняя морок воспоминаний. Положил руки по сторонам от себя и снова нас качнул.

Гонимая каким-то внутренним чувством солидарности, я робко вытянула руку из-под пледа и мягко обхватила широкое запястье его руки. Повела плавную линию к ладони и сжатый кулак Артёма ослаб, впустив мои пальцы в своё тепло.

Еще несколько минут мы молча смотрели в небо, продолжая держать друг друга за руки. Не цеплялись, желая удержать покрепче, а просто касались пальцами. Мы были рядом, но каждый думал о своём, глядя в небо, в котором всё ярче и ярче разгорались звезды и вырисовывались созвездия.

— Мы не ссоримся. Это что-то новенькое, — хохотнула я, поняв, что мы уже около часа сидим рядом и еще ни разу друг над другом не пошутили и не потроллили.

— Просто ты набуханная, — выронил Артём с улыбкой в голосе.

— Эй! — деланно возмутилась я и убрала руку из его теплой ладони, чтобы вяло ударить по плечу и укутаться сильнее в плед. — Это меня Марина Олеговна набухала. Кстати, я сегодня поняла, что мне нравится, как вы с Михаилом Захаровичем ее Марусей называете. Это мило, что ли… И почему, кстати, Маруся, а не просто Марина?

— Не знаю, — повёл Артём плечом. — Просто. Как-то так сложилось. Да и Маруся — это, наверное, уже давно не просто имя, а… состояние, что ли. Есть Марина, а есть Маруся. К этому привыкаешь.

— Прикольно, — выдохнула я с улыбкой и вздрогнула, когда в задний карман джинсов ударила короткая вибрация. Вынули телефон, посмотрела на дисплей и открыла чат с Грошем, в котором мне в лицо сразу выпал огромный писюн. — Дурак, — хохотнула я.

— Мне показалось или я только что видел фотку члена?

— Это у нас с Грошем вместо приветствия, — пояснила я и открыла галерею, чтобы ему тоже отправить фотку одного из скачанных заранее в интернете дикпиков.

— Дай-ка, — Пряник забрал у меня телефон, включил камеру и, совершенно не стесняясь, оттянул пояс спортивных штанов. Когда до меня дошло, что он оттягивает их вместе с трусами, я спрятала голову под пледом.

— Ты серьёзно? — я едва могла сдержать смех, услышав щелчок камеры.

— Просто шлю другу свой большой «привет», — буднично ответил Артём, не спеша возвращать мне телефон. Я выглянула из-под пледа и с опаской покосилась на дисплей с открытым чатом, стараясь не смотреть на фотку, кое-чьих гениталий. — Узнал, сука, — хохотнул Артём, и я подалась чуть вперед, увидев пришедший от Гроша короткий вопрос из трёх букв:

«Кам?»

— Кажется, у меня есть несколько вопросов относительно вашей с Грошем тесной дружбы, — повела я бровью и откинулась на спинку качелей, следя за тем, как Артём быстро набрал другу ответ:

«По запаху узнал?»

Грош: «По бантику твоему ебучему»

— Вопросов стало ещё больше, — выронила я, пока мои брови ползли на лоб. — По бантику? У тебя там что-то повязано? Локоны? Или прям на нём бантик?

— На, глянь, — оттянул Артём резинку штанов, и я снова спрятала голову под пледом. — Смотри, ревнует.

— Вы там еще пообщайтесь, чтобы твой… бантик в чате ушёл повыше.

Несколько минут я сидела, глядя в сторону от Пряника, пока он общался со своим другом с моей страницы. Иногда Артём тихо усмехался, а иногда, когда я мельком смотрела на него, просто улыбался уголком губ, набирая другу очередной ответ.

— Ладно. Пошли в дом. Спать хочу, — сказал Тёма. Тяжело вздохнул, потянулся и вернул мне телефон. Первым встал с качелей и придержал их, чтобы встала я.

— Надеюсь, ты не отшил моего потенциального парня? — спросила, идя следом за Артёмом в дом.

— Ты бы хоть постыдилась спрашивать такое у нынешнего парня.

— Ты мне не парень. Во всяком случае, не настоящий. А вот Грош… — выронила я, не договорив, специально оставив в воздухе загадку.

Артём открыл для меня дверь в дом, но ничего не стал комментировать. На втором этаже мягко подтолкнул в спину в сторону двери своей комнаты.

— Подожди, я сначала в туалет.

Отдав парню плед, на цыпочках прошла мио комнаты девчонок и закрылась в ванной. Перед выходом смыла с лица косметику и снова на цыпочках прокралась мимо комнаты Вари и Сони.

В комнату Пряника вошла практически беззвучно, закрыла за собой дверь и застыла на пороге, разглядывая обстановку вокруг.

— Миленько.

— Если не захочешь спать в своих шмотках, я оставил тебе свою футболку, — произнес Артём. Стянул с себя толстовку, закинул ее на стул, стоящий в углу, и достал из шкафа полотенце, повесив его на своё плечо. — Постель я тебе приготовил. Я в душ.

— Спасибо, — улыбнулась я уголками губ и отошла в сторону, чтобы Артём мог выйти из комнаты.

Оставшись наедине с собой, подошла к креслу-кровати, на котором меня ждала черная футболка, и быстро в нее переоделась, скинув с себя одежду. Джинсы, топ и плюшевую кофту я аккуратно сложила на том же стуле, на который Артём кинул свою толстовку.

На стенах в его комнате было полно фотографий в самых разных рамочках. Артём был запечатлен здесь в разные периоды своей жизни, но особенно красивым он показался мне в форме студента МЧС. Похоже, эта фотография была сделана еще при поступлении. Здесь он не такой качок, как сейчас. Зато слегка надменный, скучающий взгляд всё тот же.

Поняв, что мне лучше запрыгнуть под одеяло, пока не вернулся Артём, я встала на распутье между креслом-кроватью и нормальной постелью. Выбрала, конечно, нормальную постель. Всё лучшее — гостю.

Едва прикрытый футболкой зад спрятала под одеялом и открыла чат с Грошем, надеясь на то, что Артём не испортил мне репутацию.

Пришлось постараться, чтобы долистать переписку до места, где мне не будет виден дикпик Артёма.

На чём я там остановилась?

Грош: «По бантику твоему ебучему»

«Ты какого хрена там делаешь?»

Артём: «На качельке качаюсь. А что?»

Грош: «Может, другую качельку поищешь? Эту я занял»

Артём: «Где? Не вижу»

Грош: «Заебал. Съебись»

Артём: «Как скажешь. Мы как раз собирались в постель. Моя качелька замёрзла»

Вот он…

Это, типа, я качелька?

— Козёл, — усмехнулась я.

Немного подумав, хотела набрать Грошу ответ, но не придумала, что именно ему написать. Да и оправдываться мне было не за что. Грош не мой парень, мы просто дружим, прикалываемся, и как-либо успокаивать его не имеет смысла.

Поставив будильник на утро, закинула телефон под подушку и устроилась поудобнее, как привыкла обычно спать дома или в общаге. Хотя, там я бы положила ногу поверх одеяла, но это откроет отличный вид на мой зад, а мне бы не хотелось светить красными труселями перед Пряником. С него и белых моих трусов хватит на ближайшие лет десять.

Постельное пахло Артёмом. Как и его футболка. Приятно, ненавязчиво и мужественно. Чем-то древесным, слегка цитрусовым и совсем немного дымом сигарет.

Расслабившись, с облегчением выдохнула и почти уснула, когда в комнату вошёл Артём.

Словно забыв о моем присутствии, он с низко повязанном на бедрах полотенцем прошёл к шкафу, открыл его и на несколько секунд завис, прочесывая мокрые волосы пальцами.

Что там так долго можно смотреть? Мальчики тоже, как девочки, долго выбирают трусы?

Пока он о чем-то размышлял, глядя на полки шкафа, я неосознанно разглядывала его сзади. Широкие, как у пловца, плечи, гладкая кожа, под которой, как у породистого жеребца, плавно и немного лениво перекатывались мышцы, пока он прочесывал черные волосы. Капли воды, стекающие вниз…

Как-то не сразу я заметила, что Пряник опустил руку, а в следующее мгновение без каких-либо сомнений сдёрнул с себя полотенце.

— Ты, блин, издеваешься? — резко зажмурила я глаза и спрятала лицо под одеялом.

— А ты пялишься, — бросил Артём с усмешкой в голосе. Через несколько секунд я услышала, как щелкнула резинка его трусов. — И какого хрена ты залезла в мою постель?

— Обыкновенного. Без бантика, — я хотела пошутить, но получилось, что выдала себя с потрохами, практически признавшись ему в том, что до сих ломаю голову над загадкой о бантике.

— Хренового, значит. Раз без бантика, — вздохнул Артём. Погасил в комнате свет и, к счастью, без каких-либо сюрпризов, завалился на кресло-кровать.

Теперь я бесстрашно показала голову из-под одеяла.

— Кстати, ты обманул, что между ними два метра. Тут метра-то нету.

— Пришлось сдвинуть, иначе кресло до конца не раскладывается.

— Мм, — протянула я и устроилась удобнее на подушке.

Лунный свет из окна падал прямо на Артёма, который не спешил закрывать глаза, и смотрел в потолок, плавно скользя по нему взглядом.

— Это твоя мама? — спросила я, намекая на фотографию, которая была на стене над его головой.

С фото на меня смотрела брюнетка с широкой и очень теплой улыбкой. Возможно, она смеялась в момент, когда ее фотографировали, а на коленях у нее был еще совсем маленький малыш Артёмка, который, почему-то, был чем-то недоволен и хмурился, глядя в кадр. Видимо, оттуда я началась его привычка хмуриться, пока другие веселятся.

— Да, — выдохнул Артём короткий ответ. Поднял руки и, кажется, машинально покрутил тонкое кольцо на мизинце правой руки.

— Мамино?

— Угу, — выдохнул он снова и завёл руки за голову.

— Она очень красивая. И папа твой красивый. Даже удивительно, как у них получился ты? Такой… на троечку, — улыбнулась я и вяло увернулась от прилетевшей в меня подушки.

— Ладно, ты самый красивый парень… в этой комнате. Пока в нее еще кто-нибудь не вошёл, — хихикала я тихо и притаилась, когда Артём встал со своего-кресла кровати и навис надо мной, вытягивая свою подушку из-под моей головы.

— По-хорошему, — шепнул Артём. В голосе его прорезались угрожающие нотки. Страшно не стало. Стало приятно. Пробудилось детское шкодливое желание сопротивляться и дразнить его до последнего.

— Иначе что? Опять задницей засветишь? Так уже не страшно.

— Не страшно, говоришь? — хмыкнул Артём, и так быстро нырнул ко мне под одеяло, что я не сразу поняла и сообразила, как оказалась прижата к его боку, а вместо подушек под моей головой уже было его плечо.

— Ты что делаешь?! Я не настолько набуханная, чтобы спать с тобой в одной постели. Вали отсюда!

— Зато достаточно дерзкая, чтобы меня провоцировать.

По спине практически невесомо скользнули мужские пальцы и слегка задрали футболку, обнажив задницу.

Недолго думая, я укусила Артёма за сосок.

С шипением парень буквально выпрыгнул из постели.

— С такими прелюдиями ты плохо кончишь, — выронил он страдальчески, растирая укушенное мной место ладонью. — Или вообще не кончишь.

— Спокойной ночи, конченый, — фыркнула я, швырнула в него его же подушкой и демонстративно отвернулась, закутавшись в одеяло.

— И тебе, кусучка.