15

Панцирная больничная койка стояла возле окна, и Любке было хорошо видно, как две резвые белки скачут по стволам сосен, перепрыгивая с одной ветки на другую, с дерева на дерево. Вскоре они совсем пропали из виду.

Она чувствовала себя уже гораздо лучше. И даже, несмотря на ужасное потрясение, на душе стало как-то спокойно. Просто на все было наплевать…

…Это сообщение на автоответчике… Когда она услышала голос Игоря, немного искаженный аппаратурой, но все же его, его голос… Эти его слова… Он уходит от нее, он ее не любит… У Любки сразу закружилась голова, и она упала на пол возле журнального столика. Резкая боль в низу живота вернула ее, как ни странно, в сознание. Она почувствовала, что джинсы между ног пропитались чем-то липким, и обнаружила, что это кровь… Кое-как вызвала «скорую» и в ожидании легла на диван.

— Выкидыш, — сказала дежурная докторица в приемном покое гинекологии. — Беременность была, очевидно, недель пять. Да и состояние у вас, конечно… что с вами такое произошло? Нервный срыв?

— Да, пожалуй… — пробормотала Любка, одеваясь за ширмой.

— Кровопотери у вас незначительные, но полежать вам у нас придется. Поделаем капельницы, укольчики… Да и вообще — отдохнуть вам надо, выспаться… Понимаете? А то вы себя до такого состояния довели… Сессию, что ли, сдавали? Или работали сверхурочно?

Она ничего не сдавала и не работала, просто ее бросил муж — человек, которому она безмерно доверяла и которого любила без памяти. А перед тем как нанести смертельный удар, безжалостно мучил ее почти две недели — долгих, как вечность, десять дней. Обманом он заставил распродать имущество, а потом отнял все деньги. Вернее, она сама ему их отдала. Впрочем, она не собиралась сейчас об этом распространяться.

— Да, — сказала она. — Работала сверхурочно… Угу…

— Ну так же нельзя. Если вы планировали эту беременность, то надо было поберечься. Идите в палату. Лечащий врач вашего отделения попозже вас еще осмотрит. И попросите кого-нибудь из родных, чтобы принесли вам настойку водяного перца. Это кровоостанавливающее.

Из «родных» у нее была только Ольга Князева, которую она сама же и отшила три месяца назад. Идиотка. Просто и-ди-от-ка…

Устроившись в палате, Любка решила позвонить Княгине. Она должна попросить у подруги прощения. Даже если та ее не простит, на что имеет полное право, все равно надо попытаться.

Все-таки Княгиня оказалась настоящей подругой, в отличие от нее, Любки. Она даже не стала язвить по обыкновению, а просто тут же примчалась к ней в больницу и привезла все необходимое. Рассказав Ольге всю правду о том, что произошло, Любка отдала ей ключ от квартиры, чтобы та присмотрела за Степанидой. Конечно, бедняжка уже металась по квартире, позабытая и позаброшенная.

На столе валялся пустой пластиковый пакетик и чайная ложка с каким-то белым налетом, похожим на соду. Видимо, Любку мучила изжога — такое бывает при беременности. Ольга вымыла ложку и убрала ее в ящик, а пакетик выкинула. Потом налила кошке молока и направилась в комнату посмотреть, не надо ли прибраться. Ну конечно! Журнальный столик был залит все тем же раствором. Лужа высохла и теперь буквально половину столешницы покрывал такой же белесый налет, как и на ложке. Стакан, валявшийся рядом, тоже был белым изнутри. Ольга вздохнула: бедная Любка, наверное, выронила этот стакан из рук, когда узнала, какой сюрприз приготовил ей любимый муженек. Она вымыла стакан и оттерла столешницу. Вот теперь полный порядок.

«Напрасно, напра-асно Любка не хочет заявлять на этого козла!»… Внезапно у Княгини возникла идея. Она пошарила под журнальным столиком и нашла там телефонную книгу. Помнится, Любка рассказывала, что у банкирши Натальи Сергеевны есть в приятелях какая-то ментовская шишка…

Загрузка...