Путешествие

Глава 13

Билл пригласил Мэдди на ленч в «Бомбей-клуб». Она вошла в ресторан в белом брючном костюме от Шанель, с темными очками на лбу, с сумочкой из плетеной соломки через плечо – живое воплощение радостей лета. Билл со счастливой улыбкой смотрел на нее, красивый, загорелый, с копной седых волос, подчеркивающих цвет его ярко-голубых глаз и загорелой кожи. Он заметил, что Мэдди сегодня выглядит намного счастливее, чем при их прошлой встрече. Он заказал белого вина. Они немного поболтали, прежде чем взяться за изучение меню.

– Вы сегодня выглядите намного жизнерадостнее, чем в прошлый раз, – улыбнулся он Мэдди. – Что, дома стало спокойнее?

– Да нет, не сказала бы. Но доктор Флауэрс очень мне помогает. А, кроме того, в моей жизни произошло чудо.

– Можно узнать, что произошло, или это государственная тайна?

Мэдди от души рассмеялась:

– Как я понимаю, ваша благонадежность неоднократно проверена и доказана, господин посол. Кроме того, я полностью вам доверяю. А вообще-то это действительно большой секрет.

– Надеюсь, речь не о ребенке? Вы не беременны, Мэдди? На ее лице появилась улыбка Моны Лизы. Билл вздрогнул, по его спине пробежал холодок тревоги.

– Как странно, что вы именно это сказали. Почему вы так подумали?

– Не знаю. Шестое чувство, наверное. Прошлый раз на собрании комитета вы едва не потеряли сознание. А вчера вы сказали что-то такое... Не думаю, что это было бы хорошей новостью в вашем теперешнем положении, Мэдди. Вы окажетесь в ловушке, ребенок накрепко привяжет вас к мужу. Значит, это правда?

Он испытывал невероятное разочарование, однако старался это скрыть. К его удивлению, Мэдди покачала головой:

– Нет, я не беременна. По правде говоря, я больше не способна иметь детей.

Как странно, что она так свободно, без всякого стеснения говорит с ним об интимных вещах. Ей с ним просто и легко... так же как с Грегом. С тех пор как Билл Александр узнал о ситуации в ее семье, она почувствовала к нему полное доверие. Интуитивно она чувствовала, что Билл ее не предаст.

– Мне очень печально это слышать, Мэдди. Для вас это, наверное, большое горе.

– Да… по крайней мере, так было до сих пор. Но мне не на что жаловаться. Я сама на это пошла, по просьбе Джека. Когда мы поженились, я согласилась на стерилизацию. Он больше не хотел детей.

Билл хотел было заметить, что это невероятно эгоистично со стороны Джека, но решил воздержаться.

– А вчера произошло настоящее чудо.

Мэдди так и сияла. Как она хороша, в который уже раз подумал Билл. Она для него словно луч света в кромешной тьме. Месяцами он жил в глубокой депрессии и до сих пор еще не избавился от чувства скорби по жене. Но каждый раз, встречаясь с Мэдди, он испытывал настоящее счастье. Он дорожил их неожиданно возникшей дружбой и гордился ее доверием. Казалось, она говорит с ним о таких вещах, о которых не рассказывает больше никому.

– Не томите меня. Что все-таки произошло?

– Не знаю, с чего начать – с начала или с конца Билл засмеялся от радостного предвкушения. Он чувствовал, что в ее жизни случилось что-то очень хорошее.

– Начните с середины, если хотите, только рассказывайте, наконец.

– Хорошо-хорошо... пожалуй, все-таки лучше начать с начала. В пятнадцать лет... я тогда уже встречалась с Бобби Джо, за которого потом вышла замуж сразу после окончания школы... несколько раз мы с ним ссорились, и однажды во время одной из таких ссор я пошла на вечеринку с другим...

Мэдди остановилась. Нахмурилась. Джек прав. Как ни крути, с какого конца ни начни, она в этой истории действительно выглядит шлюхой. И Билл наверняка так подумает. Она не искала оправданий, но ей очень не хотелось, чтобы он так думал. Сама того не замечая, она растерянно вскинула на него глаза.

– В чем дело? – встревожился он.

– Вы не очень-то хорошо будете обо мне думать, когда я вам все расскажу.

Оказывается, для нее это имеет значение, внезапно осознала она. Большое значение.

– Позвольте мне самому об этом судить. Думаю, наша дружба выдержит и такое.

– А вот ваше уважение ко мне – скорее всего, нет. Короче говоря, я пошла на вечеринку с другим. И... конечно, мне не следовало этого делать... но мы с ним... Он был хороший парень. Красивый, ласковый. Не могу сказать, что я была в него влюблена. Просто чувствовала себя одинокой... потерянной... И мне льстило его внимание... Вот так все и случилось...

– Не надо оправдываться, Мэдди. Такое бывает часто. А я уже взрослый и могу это понять.

Мэдди благодарно улыбнулась ему. Как это не похоже на то, что говорил муж. Билл не считает ее ни шлюхой, ни потаскушкой, ни голодранкой.

– Спасибо. Это было первое признание. А вот второе: я забеременела. И поняла это только на четвертом месяце. Отец меня чуть не убил. Поздно было что-то предпринимать. Мы были нищими. Но даже пойми я раньше, что беременна, думаю, я все равно оставила бы ребенка.

– У вас родился ребенок?!

Мэдди кивнула:

– Я родила. До вчерашнего дня почти никто об этом не знал. Я уехала на пять месяцев в другой город и родила там девочку. – Совершенно неожиданно ее глаза снова наполнились слезами. – Я видела дочь только один раз. В роддоме мне дали ее фотографию. Это все, что у меня от нее оставалось. А, в конце концов, я и фотографию выбросила: боялась, что Джек ее обнаружит. Я ему ничего об этом не рассказывала. Я подписала заявление об отказе от ребенка и вернулась домой, как будто ничего не случилось. Бобби Джо все знал, но его это не волновало. Мы снова начали с ним встречаться.

– А что отец ребенка?

– Я сказала ему, что беременна, но он ничего не хотел об этом знать. Его родители владели скобяной лавкой. Нас они считали голытьбой и, наверное, были правы. Они пытались его убедить в том, что это не его ребенок. Не думаю, что он им поверил, просто побоялся пойти наперекор. Я его почти не знала. Когда ребенок родился, я ему позвонила, но его не было дома, а через три недели он погиб в автомобильной катастрофе. Он так и не узнал о рождении девочки.

Она задохнулась от волнения. Оказывается, рассказывать об этом гораздо труднее, чем она думала. Билл взял ее за Руку, чтобы приободрить. Он все еще не догадывался о том, что последует дальше. Почему-то она решила, что должна ему об этом рассказать...

– А я так и не узнала, кто ее удочерил. В то время все сведения об усыновлениях держались в строжайшей тайне, Документы хранились за семью печатями. Я не надеялась, что смогу найти дочку, поэтому даже и не пыталась. После окончания школы я вышла замуж за Бобби Джо, а через восемь лет уехала из Ноксвилла. Мы с Бобби Джо развелись, я вышла замуж за Джека. Ему я ничего об этом не рассказывала. Теперь я понимаю, что зря, но я просто не могла. Боялась, что он меня разлюбит.

Слезы мешали ей говорить. Официант, подошедший было, чтобы взять заказ, остановился в отдалении.

– Ну вот... Так я ничего ему и не сказала. Я боялась лишний раз коснуться этой страницы своего прошлого. Не могла даже вспоминать об этом. А вчера... – Она улыбнулась сквозь слезы. – Вчера она вошла ко мне в офис.

– Кто?!

Билл, слушавший ее также со слезами на глазах, едва не подскочил. Он уже почти догадался кто, однако это казалось слишком невероятным.

– Моя дочь. Ее зовут Лиззи, – с гордостью произнесла Мэдди. – Она искала меня три года. Ее приемные родители погибли в железнодорожной катастрофе через год после ее рождения, и она оказалась в сиротском приюте в Ноксвилле, где и я жила в то время. А я ничего об этом не знала. Я ведь тогда думала, что ей хорошо, что она счастлива. Если бы я только знала... И все эти годы она прожила в детских домах и приютах. Сейчас ей девятнадцать. Она живет в Мемфисе, учится и работает. Она настоящая красавица. Да вы сами скоро увидите. Вчера мы с ней пробыли вместе пять часов. А сегодня утром она уехала обратно в Мемфис. Но скоро я заберу ее сюда. Я ничего ей об этом не сказала, но я хочу, чтобы она жила здесь, если, конечно, она этого пожелает. Вчера вечером я ей позвонила... – Мэдди сжала его руку. – Она назвала меня мамой...

Билла эта история не просто потрясла. Она вызвала в нем какое-то благоговейное чувство. И какой у нее классический счастливый конец...

– Господи... Но как ей удалось вас найти?

– Я сама толком не знаю. Она просто искала и расспрашивала всех, кого могла. Думаю, она поехала в Гэтлинберг – в город, где она родилась. Надеялась, что кто-нибудь что-нибудь вспомнит. Ей назвали мое имя и девичью фамилию. Наверное, в роддоме меня вспомнили. Самое удивительное, что ни у кого не возникло даже мысли о какой-либо связи той Мэдлен Бомон с Мэдди Хантер. Правда, с тех пор минуло почти двадцать лет, и теперь между нами очень мало общего. Но дочь видела меня по телевизору и, вероятно, догадалась. Я никогда публично ничего не рассказывала о своем прошлом. Гордиться тут нечем.

По правде говоря, она теперь испытывала жгучий стыд за свое прошлое. Старания Джека не прошли даром.

– Наоборот, вам есть чем гордиться.

Билл сделал знак официанту, чтобы оставил их еще на несколько минут.

– Спасибо, Билл. В общем, я думаю, она сумела вычислить мой жизненный путь назад в прошлое, до Чаттануги, и поняла то, о чем никто до сих пор даже не догадывался. Она говорит, что постоянно смотрит меня по телевизору и где-то вычитала, что мое девичье имя Мэдлен Бомон. Она очень много читает, – с гордостью произнесла Мэдди.

Билл в ответ улыбнулся. Итак, Мэдди стала матерью. Правда, с опозданием на девятнадцать лет, но, как говорят, лучше поздно, чем никогда. А сейчас это как нельзя кстати. Ее дочь появилась в самый подходящий момент.

– Она пришла на студию и попыталась пройти в мой офис, – продолжала Мэдди. Ее лицо потемнело. – Но вместо этого ее направили к Джеку. Он придумал какую-то хитрую систему: всех, кто меня спрашивает, направляют к нему. Он утверждает, что это обычная процедура проверки посетителей в целях моей безопасности. Теперь-то я понимаю, что это делается не ради меня, Джек просто хочет оградить меня от неугодных ему людей. Он ей солгал! Сказал, что у меня другая девичья фамилия и что я не из Чаттануги. Не знаю, то ли она ему не поверила, то ли просто упрямая, такая же, как я. Вчера она снова каким-то образом проникла в здание телестудии и вошла ко мне в офис. Сначала я решила, что она собирается на меня напасть. Взгляд у нее был какой-то странный, и она очень нервничала. А потом она мне все рассказала. Вот и вся история. Теперь у меня есть дочь!

Она смотрела на Билла с сияющей улыбкой, которой он просто не мог противостоять. Он вытер увлажнившиеся глаза.

– Да... действительно невероятная история... А что говорит Джек? Я понял, что вы все ему рассказали?

– Рассказала. И спросила, почему он скрыл от меня, что уже видел ее. Он ответил, что принял Лиззи за авантюристку, мошенницу. А потом столько всего мне наговорил... Он очень разозлился. Я, конечно, перед ним виновата. Но очень уж я боялась ему сказать. И, похоже, не зря. Теперь он обзывает меня шлюхой... и всякое такое... Грозится уволить. Говорит, что все это его не касается. Но теперь я не отпущу от себя дочь.

– Конечно. Как она выглядит? Такая же красавица, как ее мать?

– Гораздо красивее, Билл, она просто великолепна. А какая добрая, мягкая. У нее никогда не было своего дома, матери. Я столько должна для нее сделать! Джек говорит, что ее ноги не будет в его доме. И еще он очень боится скандала в прессе. Опасается, как бы не пострадал мой имидж.

– А вы? Вы этого не боитесь?

– Нисколько. Я когда-то оступилась. Такое случается в жизни. Думаю, люди меня поймут.

– По-моему, это скорее пойдет на пользу вашему имиджу, если вас это волнует. Но здесь важнее другое. Вообще... это очень трогательная история.

– Это самая счастливая история в моей жизни. Я такого не заслужила.

– Еще как заслужили! Вы рассказали об этом доктору Флауэрс?

– Да, вчера вечером. Она была очень взволнована.

– И неудивительно. Я тоже взволнован. Это действительно настоящий подарок судьбы, и вполне заслуженный. Для вас было бы истинной трагедией прожить всю жизнь без детей. И девочка нуждается в матери.

– Да, она так же счастлива, как и я.

– Кстати, реакция Джека меня нисколько не удивляет. Он ведет себя с вами при любой возможности как настоящий сукин сын. И то, что он вам наговорил, непростительно, Мэдди. Он снова хочет заставить вас почувствовать себя виноватой, чтобы иметь возможность вас подавлять.

Теперь они оба понимали, что для Джека это главный козырь в его отношениях с Мэдди.

Наконец они заказали ленч. Ели и разговаривали. Время пролетело незаметно.

– Что вы собираетесь теперь делать? – с тревогой спросил Билл.

Мэдди знала, что ей предстоит принять несколько важных решений. Лишь некоторые из них связаны с появлением дочери. Ее муж-тиран никуда не денется, значит, надо как-то решать эту проблему.

– Пока не знаю. Наверное, через пару недель поеду в Мемфис повидаться с Лиззи. Я бы хотела перевести ее в колледж.

– Думаю, что смогу вам в этом помочь. Дайте мне знать, когда надумаете.

– Спасибо, Билл. И мне надо что-то решать с Джеком. Он до ужаса боится скандала в бульварной прессе.

– Ну и что? Неужели вас это волнует?

Она задумчиво покачала головой:

– Меня волнует только реакция Джека. Он будет терзать меня.

Жаль, я завтра уезжаю. Может, мне остаться? Только вряд ли я смогу как-нибудь повлиять на его поведение. Единственный выход – вы должны уйти от него.

– Знаю. Но мы с доктором Флауэрс решили, что я еще е готова. Я все-таки многим ему обязана, Билл.

– Доктор Флауэрс тоже так считает?

– Нет, она с этим не согласна. Но она понимает, что я пока не могу уйти.

– Только не тяните слишком долго, Мэдди, Он может по-настоящему испортить вам жизнь. В один прекрасный день словесные попреки перестанут его удовлетворять.

– Доктор Флауэрс считает, что чем независимее я буду держаться, тем агрессивнее он будет себя вести.

– Зачем же вам оставаться с ним в таком случае? Зачем рисковать? Мэдди, вы должны действовать как можно быстрее.

Просто поразительно... Красивая, умная, тонкая женщина, с прекрасной профессией, женщина, которой все завидуют. Любая другая может только мечтать о таком. Для многих женщин Мэдди эталон, символ независимости. Наверняка никто не сомневается в том, что она может найти выход из любой трудной ситуации – у нее для этого есть все возможности. Однако насилие – вещь гораздо более сложная. Мэдди давно это почувствовала и поняла, Билл же только начал понимать. Это словно болото, до краев наполненное чувством вины и страха, оно засасывает человека, парализует его волю, даже волю к собственному спасению. Вот и в этом случае все вокруг считают, что ей ничего не стоит вырваться, освободиться, спастись. Мэдди сознавала: она продвигается вперед, но медленно, мучительно медленно. Однако как бы ни старалась, какие бы усилия ни прилагала, двигаться быстрее она не в состоянии. Главное, ее не покидает чувство, будто она всем обязана Джеку.

Билл молча наблюдал за ней. Он опасался, что Джек может решиться и на физическую расправу. Слава Богу, теперь Мэдди понимает, что происходит. Только все еще слишком напугана для того, чтобы предпринять какие-либо решительные действия. Ей понадобилось восемь лет, чтобы решиться бежать от Бобби Джо. Можно только надеяться, что теперь она не станет терпеть слишком долго.

– Мэдди, вы позвоните мне в имение дочери? Я буду очень за вас тревожиться.

Он действительно в последнее время думал о ней почти постоянно. Не переставая в то же время скорбеть по жене. Он только что закончил книгу о ней, она все еще занимала его мысли, которые, тем не менее, все чаще обращались на Мэдди. Незаметно для него самого эти мысли вселяли в него радость.

– Я буду звонить вам на работу.

Звонить ей домой он не решался. Не хватает, чтобы Джек из ревности стал истязать ее еще больше.

– Я тоже буду вам звонить, обещаю. Все будет нормально. У меня здесь много дел. Может, съезжу на несколько дней в Виргинию. Очень хотелось бы пригласить туда Лиззи, но боюсь, Джек не позволит.

– У меня одно желание – чтобы вы от него избавились как можно скорее.

Билл испытывал грызущее чувство беспомощности, отчаяния и ярости, как любой нормальный человек при мысли о терзаниях другого человека, которому он не в состоянии помочь. Отчасти это напоминало ему о том времени, когда он месяцами ждал новостей о жене, не в состоянии ничем ей помочь, не имея никакой возможности. Он мог только ждать, так же как и сейчас. Именно это и довело его, в конце концов, до такого отчаяния, что он решил действовать на свой страх и риск. Его собственная наивность погубила его жену или, во всяком случае, приблизила ее конец. Теперешняя ситуация в чем-то до боли повторяла прошлое.

Они вышли из ресторана и остановились у машины Мэдди.

– Умоляю вас, будьте осторожны. Не предпринимайте каких шагов, которые могут быть для вас опасны. Не водите мужа из себя, не пытайтесь открыто противостоять ему. И еще, вам нет необходимости ничего ему доказывать, вам не нужно его позволение. Единственное, что вам нужно, – это уйти от него, когда вы почувствуете, что готовы к этому. И поймите, добровольно он вам свободу не даст, вам предстоит спасаться самой. А потом бежать со всех ног куда глаза глядят.

– Да, знаю. В тот день, когда я ушла от Бобби Джо, я оставила обручальное кольцо на кухонном столе и убежала не оглядываясь. Он только через несколько месяцев сообразил, где я могу быть. А к тому времени Джек уже взял меня пол свою защиту. В первые месяцы меня охраняли почище, чем папу римского.

– Вам и теперь это может понадобиться на какое-то время. – Он долго молча смотрел на нее. – Не хочу, чтобы он причинил вам вред, Мэдди.

Не дай Бог, Джек и убить может. Этого Билл не стал ей говорить, хотя подозревал, что Хантер и на такое способен. Это человек без принципов, без совести, без души, абсолютно аморальный тип.

– Будьте осторожны, – повторил он и улыбнулся. – Мама... Мне нравится думать о вас как о матери. Эта роль вам очень подходит.

Она просияла:

– Да, мне тоже так кажется.

– Вот и радуйтесь. Вы это заслужили.

Он тепло ее обнял. А через несколько часов в ее офис принесли огромный букет цветов, к которому был привязан розовый воздушный шар, розовый медвежонок и открытка с надписью: «Поздравляю с дочерью. С любовью, Билл».

Мэдди положила открытку в ящик. Улыбаясь, смотрела на цветы. Как мило... Она позвонила, чтобы его поблагодарить, но Билл еще не вернулся. Она оставила на автоответчике сообщение о своей благодарности за цветы и сказала, как ей это приятно.

Через час в ее офис вошел Джек. С ее губ еще не сошла улыбка при воспоминании о цветах и о медвежонке.

– А это что означает?

Он тоже смотрел на медвежонка и на розовый воздушный шар. У него, по-видимому, сразу возникли совершенно определенные мысли.

– Да это так, шутка, ничего особенного.

– Какая еще, к черту, шутка! Кто это прислал?

Он оглядывался, ища записку или открытку, в то время как Мэдди лихорадочно соображала, что ему ответить.

– Это от моего психотерапевта.

Она тут же поняла, что солгала не очень удачно. Последний раз она посещала психотерапевта много лет назад. Джек велел ей прекратить визиты к врачу после того, как психотерапевт начал ему угрожать. Он сказал тогда, что врач ничего не смыслит. Мэдди решила, что ей проще сделать, как он велит. Теперь она поняла, что это была часть основного плана Джека, заключавшегося в ее полной изоляции.

– Когда ты возобновила посещения психотерапевта?

– Вообще она больше друг, чем врач. Я с ней познакомилась на заседании комитета у первой леди.

– Кто она такая? Какая-нибудь чокнутая, из этих эмансипированных баб?

– Ей восемьдесят лет, у нее есть внуки, она очень интересный человек.

– Еще бы! Наверное, в полном маразме. Во всяком случае, Мэд, я тебя еще раз предупреждаю: будешь открывать рот, скоро увидишь свое имя во всех желтых газетенках. И можешь в полной мере этим насладиться, потому что сама к тому времени будешь без работы. На твоем месте я бы помалкивал. И скажи этой маленькой сучке из Мемфиса, чтобы не трепалась, иначе я подам на нее в суд за клевету.

– Никакая это не клевета. – Мэдди старалась говорить спокойно. – Это правда. И она имеет право об этом говорить. Хотя и обещала мне, что будет молчать. И не называй ее сучкой, Джек, это моя дочь.

Она произнесла последние слова вежливо, но четко и членораздельно. Джек обернулся к ней со злобным выражением лица:

– А ты меня не учи, Мэдди! Ты что, забыла? Ты моя собственность.

Мэдди не успела ответить. В офис вошла секретарша. Она решила промолчать. Да, вот в чем ключ ко всему. Джек действительно считает, что она его собственность. Целых девять лет она позволяла ему так думать, потому что и сама в это верила. Но теперь все позади. У нее просто пока не хватает мужества ему противостоять, однако, по крайней мере, ее рассудок прояснился.

Через несколько минут после ухода Джека зазвонил телефон. Билл услышал ее сообщение на автоответчике.

– Мне так понравились ваши цветы! – воскликнула Мэдди. – Спасибо, Билл, и за ленч тоже.

Как ни странно, визит мужа не слишком ее расстроил. Хорошо, что она догадалась убрать открытку в стол, иначе ситуация оказалась бы гораздо серьезнее.

– Я уже по вас скучаю.

Его голос звучал смущенно, как у молодого. Он так давно не посылал никому цветы. Никому, кроме жены. Сейчас ему захотелось как-то по-особому отметить возвращение дочери Мэдди. Он понял, как много это для нее значит. И его глубоко тронуло ее доверие. Он ее ни за что не предаст. Ведь они теперь близкие друзья.

– Я буду очень по вас тосковать. Уже произнося эти слова, он осознал, как странно это звучит. И Мэдди внезапно поняла, что ей тоже будет его не хватать. Она уже привыкла во многом полагаться на Билла. Привыкла к тому, что он рядом и всегда готов помочь, хотя они не так уж часто встречались. Но в последнее время привыкли каждый день говорить по телефону. По крайней мере, они смогут переговариваться в течение тех двух недель, что он пробудет у дочери. Кроме выходных. Домой он ей звонить не будет, это слишком опасно для нее.

– Я вернусь через две неделю, Мэдди. Будьте осторожны.

– Обещаю. Желаю хорошо провести время с детьми.

– Не могу дождаться момента, когда увижу вашу Лиззи.

Мэдди подумала, что ей будто неожиданно вернули огромную и очень важную часть ее самой. Вернули ту часть ее существа, о которой она заставляла себя забыть. Не позволяла себе вспоминать о том, чего ей так не хватало. Лишь теперь она в полной мере ощутила, какая это была огромная утрата.

– Вы ее увидите, Билл, и очень скоро. До свидания, и берегите себя.

Она положила трубку. Долго сидела неподвижно, глядя в окно. Думала о Билле. Какой он славный человек, и как хорошо, что он ей встретился на жизненном пути. И как порой странно складывается судьба. Может все отнять у человека, а может удивить неожиданным подарком. Она, Мэдди, столько теряла в жизни и столько находила. Новые места, новых людей. И вот, наконец, к ней вернулось ее прошлое. Теперь осталось обеспечить себе безопасное будущее. Господи, только бы судьба снова оказалась к ней милосердна.

Билл в своем доме тоже смотрел в окно. Думал о Мэдди и молился о том, чтобы с ней не случилось ничего плохого, и четко понимал, что она в опасности. В гораздо большей опасности, чем сама осознает.