Путешествие в Монте-Карло

Глава 3

На следующий день Крейг решил разузнать как можно больше о владельцах яхт, пришвартованных у пристани.

Он был рад, что накануне ему удалось хоть немного продвинуться в знакомстве с графиней. Однако, теперь его более всего беспокоила судьба Рэндала Сара.

С тех пор, как Крейг познакомился с Саром в Индии прошло много лет, и все это время, Cap оставался в глазах Крейга подлинным героем, человеком достойным восхищения и всяческой похвалы.

Впервые Крейг услышал о Саре от вице-короля Индии.

Уважение, звучавшее в словах и сквозившее в чуть усталых, выразительных глазах короля, было неподдельным и искренним.

Пост вице-короля Индии был одним из самых ответственных постов, которые только можно себе представить. В мире не существовало короля или правителя, наделенного большей властью или большими полномочиями.

Что касается британцев, то, приезжая в эту страну, они привозили с собой и свои национальные спортивные игры.

Молодые солдаты, сильные и энергичные, проводили все свободное от службы время в спортивных состязаниях.

Не удивительно, что живой, энергичный Крейг, едва успев прибыть в Индию, был тут же приглашен принять участие в скачках, которые проходили в Калькутте.

Из Калькутты, с ее конными состязаниями, пикниками и тотализаторами, Крейг отправился в город Симла, где на высоком плато, окруженном ароматными гималайскими кедрами, располагался уединенный ипподром.

Крейг не только владел лучшими скаковыми жеребцами во всей Америке, но и сам был непревзойденным жокеем.

Именно поэтому на любом ипподроме его принимали как «своего парня».

Ежегодно в Калькутте в день города вице-королем устраивались скачки Большого королевского кубка.

В этот день трибуны для зрителей заполнялись самыми красивыми и почтенными дамами высших кругов Англии, Америки, и других стран. Для Крейга это событие было не только важным спортивным соревнованием, но и приятным времяпрепровождением в обществе представительниц прекрасного пола.

Помимо скачек Крейг проявил себя также и блестящим охотником. В Индии охота была целым празднеством. Она никогда не обходилась без прекрасных гончих и чутких терьеров, которых, по правилам, всегда должно было быть нечетное количество. Именно терьеры начинали травлю шакала, кабана, лося, зайца, оленя, гиены, или любого другого зверя, на которого устраивалась охота.

Именно тогда Крейг впервые попробовал себя в охоте на кабана с копьем и игре в поло, проявив незаурядные способности. После этого его стали регулярно приглашать на обеды в резиденцию губернатора и на офицерские пирушки в элитные казармы.

Тогда же Крейг впервые услышал о «Большой партии».

Услышал лишь обрывки информации, которая его тут же заинтересовала.

Обладая цепкой памятью и живой любознательностью, он сумел связать разрозненные фразы из разговоров гражданских чиновников и армейских офицеров и вынести собственное суждение.

Немного позже Крейгу удалось задать вице-королю несколько вопросов о Рэндале Саре, на которые он получил неоднозначные ответы.

«Рэндал Cap — человек довольно странный. Мне говорили, он прекрасно образован, но больше предпочитает общаться с коренными жителями, чем с нами».

Поначалу, Крейг наивно полагал, что «коренные жители» — это раджи и магараджи, представители знатных, княжеских родов, которые привыкли проводить время в своих роскошных дворцах, радушно принимая гостей.

Потом он узнал, что Cap владеет практически всеми диалектами, распространенными в Индии. Про него говорили, что он часто и надолго куда-то уезжает, но куда именно и зачем, никто точно не мог объяснить.

И лишь спустя какое-то время, случайно оказавшись в Симле, Крейг лично познакомился с Рэндалом Саром, и сразу проникся к нему уважением и восхищением.

Cap был невысок ростом и имел необычно подвижное лицо, которое невозможно было забыть. К тому же, он обладал редким даром перевоплощения, но вживался в роль не так, как это делают актеры, прибегая к гриму и костюмам, а используя какие-то глубокие знания о жизни и о людях, среди которых жил и с которыми общался.

Крейг не мог забыть знакомства со столь удивительным и незаурядным человеком. Во время своего второго визита в Индию, он посвятил больше времени общению с Саром, подтвердив свое первоначально мнение о том, что этот человек интересен, необычен и является кладезем знаний, которыми сам Крейг не владел.

Знания индийских брахманов, система мировоззрения индусов, которое для западного человека являлось необъяснимой загадкой, словом, все, что Крейг находил невероятным, для Рэндала Сара было смыслом жизни.

Тогда Крейг понял, что есть люди, способные любить свою страну также сильно, как некоторые могут любить женщину.

Индия была не просто многонаселенным континентом, как полагали британцы, старавшиеся упорядочить жизни страны по своим меркам, Индия была целым миром, давшим начало крупнейшим религиозным течениям мира.

Двадцатичетырехлетний Крейг готов был часами беседовать с этим мудрым человеком. За короткое время он смог познать больше, чем иному удается узнать за всю жизнь.

В свой третий визит в Индию, три года назад, Крейг узнал от Сара, что тот собирается в Тибет.

— С какой целью? — прямо спросил Крейг.

— Я уверен, — отозвался Рэндал, — что русские устанавливают тесные связи с ханствами Центральной Азии, чтобы в будущем иметь возможность контролировать северную границу Индии.

— Разве такое возможно?

— Они уже ведут строительство железной дороги через всю Сибирь к Дальнему Востоку, — ответил Cap, — и еще у меня есть сведения, что они планируют также строительство железной дороги в Туркестане, чтобы…

Он замолчал на мгновение, а потом продолжил:

— Чтобы захватить Тибет.

— Но я думал, эта страна недоступна никому, — заметил Крейг.

— Полагаю, если русские действительно чего-то захотят, их будет трудно остановить. Ну, а если они что-то запланируют, то доведут дело до конца. Это точно!

— Как можно им помешать?

Рэндал Cap улыбнулся, от чего все его лицо озарилось внутренним, глубоким светом, и просто ответил:

— Именно это я и хочу разузнать.

Они попрощались, и у Крейга возникло чувство, что он не скоро увидит своего друга, если вообще когда-либо увидит.

Теперь же, как Крейг узнал от маркиза, Cap прибыл из Азии в Монте-Карло, а дальше следы его терялись.

Крейгу сразу показался странным тот факт, что Cap покинул Индию, не поставив в известность департамент иностранных дел, да к тому же остановился в столь странном месте, как Монте-Карло. Во всей Европе это место считалось одним из самых экстравагантных, фривольных и даже безнравственных.

Священнослужители всех конфессий протестовали против легкомысленной раскованности, царившей в «городе азартных игр».

Однако казино Монте-Карло покровительствовали коронованные особы, и потому страх «навлечь гнев Божий» не слишком довлел над городом.

Тот факт, что Cap нашел для себя убежище в Монте-Карло, мог иметь только одно объяснение: что-то помешало ему добраться до Англии, и, не имея другой альтернативы, он предпочел остановиться в Монте-Карло.

«Я просто обязан найти его!» — подумал Крейг.

Собственные размышления так захватили Крейга, что за обедом, он никак не мог выйти из состояния задумчивости.

Дамы, сидевшие по обе стороны от него, несколько раз укорили его в пренебрежении к их персонам.

Крейг извинился, сославшись на легкую головную боль и принялся выполнять роль радушного, веселого и непревзойденного собеседника, полностью очаровав обеих дам.

Затем он получил приглашение сыграть партию в теннис, однако в это утро он уже успел поиграть с профессионалами, когда решил прогнать физическими упражнениями утреннюю бессонницу.

— Я бы рекомендовал вам, сэр, принять участие в чемпионате по теннису на траве, — сказал один из его партнеров, когда Крейг сравнительно легко выиграл у него в трех сетах.

Крейг подумывал о том, чтобы принять участие в мужском одиночном турнире, зная, что третий чемпионат будет проходить под патронажем принца Монако. Однако позже он решил, что у него будет более важное занятие, чем борьба за призы, и потому предпочел упражняться уединенно, без присутствия зрителей.

Ему очень нравился теннис, игра которую он полюбил еще в Америке. Однако, сегодня он решил отложить спорт, чтобы повидаться с отцом Августином.

Как и накануне, он спустился по улице вниз, к собору св.

Девоты и вошел внутрь храма, в котором пахло свечами и фимиамом. Как и вчера здесь в тишине молились несколько человек.

Полумрак и прохлада церковного помещения, окутали Крейга и пролились в его душу словно целебным бальзамом.

После великолепия, блеска и сутолоки отеля, особенно остро чувствовались умиротворение и почти благоговейная тишина.

Крейг убедился, что среди посетителей нет никого, кто мог бы его узнать, и прошел в исповедальню. Отец Августин уже ждал его.

Крейг преклонил колена и священник машинально произнес несколько фраз по-латыни, с которых начиналась любая исповедь.

— У вас есть для меня новости, святой отец? — спросил Крейг, когда прелюдия завершилась.

— Весьма скудные, ты дал мне слишком мало времени, сын мой.

— И все же, что-то есть?

— Я узнал, что человек, которого ты разыскиваешь, — начал священник, предусмотрительно не упомянув имени Сара, — две недели назад скрывался в одном из уединенных мест города.

— С ним все в порядке? Он не ранен?

— Это мне не известно, — ответил священник, — знаю только, что он скрывается. Он выбрал одно из мест, которое не доступно полиции, или другим властям.

— Он все еще там? — несколько волнуясь, спросил Крейг, чувствуя заранее, что ответ будет не утешительным.

— Мой источник сообщил, — продолжал священник, — что он покинул то место.

— Вы знаете, куда он направился?

— Именно это я и пытаюсь выяснить, — ответил отец Августин. — Но ты ведь понимаешь, что в таком месте, где каждый старается остаться не узнанным, довольно сложно почерпнуть какую-либо полезную информацию.

— л понимаю, — кивнул Крейг, — но, прошу вас, святой — сделайте все возможное, чтобы узнать как можно больше.

— Я постараюсь, сын мой. Уверяло тебя, я сделаю все возможное, — ответил священник. — Но не торопи меня.

Если я стану чересчур настойчив, никто не будет со мной откровенен, и я могу вообще потерять этот источник.

Крейг понимал, что священник прав, и что придется выждать какое-то время.

— Я благодарен вам за все, святой отец. Человек, которого я ищу, сделал для мира очень многое. Именно поэтому, я так спешу спасти его с вашей помощью.

— Все в Божьей власти, — отозвался отец Августин. — Я помолюсь за благоприятный исход.

Они помолчали некоторое время, а затем Крейг спросил:

— У меня есть кое-что, что делает людей словоохотливыми. Где можно это оставить?

— В венке перед изображением святой Девоты, — ответил священник.

Прежде чем удалиться, Крейг спросил:

— Когда мне придти?

— Завтра, в течение дня, мне нужно будет выслушать несколько исповедей, так что приходи ближе к вечеру.

— Так будет даже лучше.

Крейг принял от отца Августина благословение, которое тот произнес по-латыни, поднялся с колен и вышел из исповедальни.

Народу в храме стало больше. Крейг окинул взглядом молящихся, среди которых, к собственной радости, он заметил и графиню Алою.

Она стояла на коленях перед распятием и» чуть склонив голову, что-то беззвучно шептала.

Целиком погрузившись в молитву, графиня не замечала присутствия Крейга.

Крейг же решил, что эта случайная встреча — большая удача, и потому не спешил покидать церковь.

Он сел на одно из свободных мест, сложил руки в молитвенном жесте, и стал размышлять, каким образом завязать разговор с графиней Алоей, как вдруг услышал ее тихий шепот.

— Прошу вас, не заговаривайте со мной! Нас могут увидеть! — едва слышно промолвила она, не поворачивая головы.

Другой на месте Крейга, счел бы столь неожиданный поступок признаком эксцентричности, но Крейг, владея тонким механизмом мимики и жестов, понимал, что иногда легкое движение или тембр голоса могут сказать очень многое.

Некоторое время Крейг продолжал делать вид, что молится, а затем поднялся, и не взглянув на графиню, прошел к иконе святой Девоты, чье имя носил собор.

Святая Девота, покровительница Монако, родилась на Корсике в 283 году. Ее родители не были язычниками, однако ее вера была глубже и осознаннее, чем их.

Во времена гонений на христианство ее подвергли пыткам, которые она приняла с улыбкой и молитвами. После смерти ее душа улетела на небеса, приняв образ голубя.

Голубь же сопровождал и корабль, на котором тело мученицы было доставлено в Монако. На одной из высоких прибрежных скал он свил гнездо. На этом месте был решено построить собор во имя святой мученицы Девоты.

Мало кто из гостей Монте-Карло, прибывавших сюда в надежде попытать счастья в игре или любви, знал о существовании собора.

Крейг же всегда считал уместным изучить историю тех мест, где бывал.

Он постоял несколько минут возле изображения совсем юной девушки, с голубем на плече. Перед ним был возложен венок, свитый из молодых виноградных листьев, белых и розовых гвоздик и разноцветных лент.

Крейг слегка поклонился изображению святой и быстро вложил в венок белый конверт. Действие не заняло и нескольких секунд, так что ни у кого из присутствующих не могло возникнуть и тени сомнений относительно его намерений, Затем Крейг перекрестился и нарочито медленно двинулся к выходу.

Как он и ожидал, графиня покинула собор в тот момент, когда он прятал в венке солидную сумму денег, предназначенную для расходов отца Августина.

Крейг понимал, что столь поспешный уход графини был вызван ее нежеланием быть замеченным вместе с ним. Сам Крейг, на месте девушки поступил бы точно также.

Он еще немного побродил по церкви, послушал начавшуюся службу, купил несколько молитвенников, и постоял некоторое время, углубившись в чтение.

Лишь когда прошло достаточно времени для того, чтобы графиня могла сесть в экипаж и уехать или же уйти пешком, Крейг покинул собор.

Ему предстояло о многом поразмышлять.

Накануне вечером, графиня Алоя прервала разговор с ним, так как к ней в комнату кто-то вошел. Как предположил Крейг, это была служанка, говорившая по-русски.

Вероятно, именно эта служанка сопровождала графиню в церковь, хотя для этих целей у ее светлости мог быть и специальный человек.

Эта мысль так заняла Крейга, что весь день он не мог больше ни о чем думать.

Он размышлял, как же свести воедино все те обрывочные сведения, которые ему удалось добыть, а также каким образом организовать новую встречу с графиней Алоей, но вдруг вспомнил о приеме, устраиваемом в тот вечер великим князем Борисом. Графиня и лорд Нисдон наверняка получили приглашение.

Было уже четыре часа дня, и Крейг решил, что в это время великого князя наверняка можно найти в казино.

Зал казино был, как обычно, заполнен до отказа. Но Крейг сразу же заметил великого князя Бориса, сидевшего за столиком для игры в баккара.

За спинами игроков стояли несколько наблюдающих, к которым присоединился и Крейг.

Было очевидно, что великий князь проигрывал, и проигрывал много. Для любого другого человека это могло бы быть целым состоянием, но для великого князя, это была лишь игра.

После очередного гейма, он без тени раздражения или недовольства поднялся из-за стола, оставив внушительную горку золотых монет и банкнот своим партнерам.

Через мгновение он увидел Крейга и радушно протянул ему руку.

— Крейг, приглашаю тебя выпить. Лично мне это сейчас просто необходимо.

Крейг был слишком умен, чтобы выражать князю сочувствие по поводу проигрыша. Настоящие игроки ненавидят подобные излияния, и точно так же не любят бурных поздравлений по поводу выигрыша, считая, что это может отпугнуть удачу.

— По правде говоря, для меня еще слишком рано, — отозвался Крейг. — Я готовлюсь к вечернему приему, если только вы его не отменили.

— О, разумеется, не отменил! — оживился князь. — Должен сказать, Зи-Зи пригласила множество твоих друзей, чтобы порадовать тебя. Оказывается, некоторые еще не знают, что ты прибыл к нам, в Монте-Карло.

— Я чувствую себя Люцифером, свалившимся с небес, — улыбнулся Крейг.

— Удачное сравнение, — пошутил князь. — Я убежден, что твое баснословное богатство делает тебя дьяволом в глазах тех, кто знает тебя, и особенно этим грешат влюбленные в тебя женщины.

— Я придерживаюсь другого мнения, — ответил Крейг. — В любом случае, благодарю за предвкушение приятного вечера. Кстати, вам удалось убедить лорда Нисдона принять приглашение?

Крейг опасался, что этот вопрос выдаст его чрезмерную заинтересованность, но он не мог не задать его.

Великий князь рассмеялся.

— Наверняка, от неожиданности он подпрыгнул, как укушенная антилопа. Прежде я никогда не посылал ему приглашений. Однако, теперь у меня есть для этого веское основание, не так ли, Крейг?

— Полагаете, он придет с графиней?

— Да, он обещал. Правда, мне показалось, что ее мнения по этому поводу никто не удосужился спросить. Странно!

— По всей видимости, — с сарказмом в голосе промолвил Крейг, — лорд Нисдон обладает чарами, о которых мы с вами не ведаем.

— Если это так, мне остается только сказать, что я ничего не понимаю во взаимоотношениях между мужчиной и женщиной, — отозвался князь. — В любом случае, сегодня вечером вы сами увидите эту пару, и попробуете отгадать, что их может связывать. Клянусь вам, с тех пор, как я впервые познакомился с ее светлостью, я не видел, чтобы она общалась с кем-либо помимо Нисдона. Вас это не удивляет?

Крейг был согласен с князем, однако не хотел более продолжать разговор о графине, и потому незаметно поменял тему.

Спустя некоторое время, он откланялся, сославшись па назначенную встречу, и вернулся в отель.

Поднявшись к себе в номер, Крейг едва удержался, чтобы вновь не выйти на балкон. Но немного поразмышляв, он решил, что это будет неверным шагом.

Во-первых, он не хотел, чтобы кто-либо из слуг узнал о том, что Крейгу известно об общей пустой комнате между его апартаментами и номером графини, а во-вторых, русская служанка могла опять находиться подле ее светлости.

Правда, Крейг никак не мог ответить на вопрос, почему графиня Алоя опасается своей служанки, а также почему она не хотела, чтобы кто-то увидел, как они с Крейгом разговаривают в церкви.

Все это было довольно странно, и, переодеваясь к ужину, Крейг ощущал, что он находится в начале какого-то захватывающего приключения. Пока же сказать однозначно, к чему приведут его поиски, было невозможно.

Крейг давно уже не испытывал этого знакомого волнительного предвкушения охотника, которое теперь заставляло его сердце биться сильнее и вливало в жилы новую энергию.

Обычно такие ощущения возникали у него в минуты опасности, или когда маркиз Лэнсдаун сообщал ему о подробностях очередного дела.

Крейг ценил оказываемое ему доверие, так как эти задания делали монотонную жизнь светского человека, богаче и разнообразнее.

Прежде чем подняться к себе в номер, Крейг, которого продолжали интересовать яхты русских аристократов, стоявшие на причале, зашел к управляющему отелем, чтобы расспросить об этих судах.

Управляющий отеля «Париж» был одним из самых осведомленных людей княжества.

Он знал очень многое о постояльцах своего отеля, особенно о тех, кто привык проводить много времени за игральным столом.

Монте-Карло был городом страстей и испытаний для тех, кто приезжал испробовать счастья в казино. Именно поэтому, власти посчитали необходимым принять меры предосторожности против возможных скандалов или самоубийств, чтобы никоим образом не подпортить репутацию города.

Мсье Блиет был человеком весьма прозорливым и наблюдательным. Его проницательный ум не упускал ни одной детали, ни одного факта.

Крейг хотел, чтобы мсье Блиет продолжал считать его состоятельным американцем, приехавшим в Монте-Карло в поисках развлечений. Поэтому вопросы следовало задавать с особой осторожностью.

— Надеюсь, мсье Вандервельт, вы хорошо устроились? — начал разговор управляющий. — Чем я могу вам служить?

— Я пришел, — ответил Крейг, — чтобы поблагодарить с за то, что вы забронировали для меня номер, в котором я останавливался два года подряд. Я прекрасно устроился.

Управляющий улыбнулся.

— Наш главный девиз, — сказал он, — угождать нашим постоянным гостям и помогать им чувствовать себя, как дома.

Наш отель всегда к вашим услугам.

— Благодарю вас, — кивнул Крейг. — Кстати, я хотел спросить вас, вам известно, чьи яхты стоят на причале под русскими флагами?

Он улыбнулся и добавил:

— Я спрашиваю не из праздного любопытства. По правде говоря, мне бы очень хотелось сравнить эти яхты с моей «Русалкой», которую все считают одной из самых комфортабельных и современных в американской частной флотилии, — Я уверен, мсье Вандервельт, что ваша «Русалка» — предмет зависти любого яхтсмена и в наших краях тоже. Я наслышан о мощности ее двигателя, современном рулевом управлении и ряде нововведений, автором коих вы являетесь.

Крейг кивнул с улыбкой, в знак благодарности за комплимент, а про себя отметил еще раз, как много известно управляющему отеля «Париж».

— В прошлом году я бывал на яхте герцога Вестминстерского. Его яхта не идет ни в какое сравнение с моей, — отозвался Крейг. — То же самое можно сказать и о судне мистера Пьерпонта Моргана. Ему давно пора поменять свою старую яхту на что-нибудь более современное.

Мсье Блиет рассмеялся.

— Тем более, что он может себе это позволить.

— Хотя, чем старше человек становится, тем больше он привязывается к вещам, напоминающим ему о его молодых годах, — заметил Крейг. — Правда, по-моему, такой подход допустим, когда речь идет о бесценной картине или предмете мебели. Что же касается автомобиля или яхты, здесь, на мой взгляд, должен действовать другой принцип — чем новее, тем лучше!

Мсье Блиет вновь рассмеялся.

— Согласен с вами, мсье Вандервельт. Тоже самое можно сказать и о женщинах!

— В настоящий момент, женщины интересуют меня меньше, чем яхты, — возразил Крейг.

— Понимаю, — кивнул управляющий. — Но, к сожалению, здесь я мало чем могу вам помочь. Дело в том, что я никогда не бывал на этих российских яхтах. И насколько мне известно, никто из моих знакомых тоже.

— Хотите сказать, их владельцы не ведут активной светской жизни?

— Точнее будет сказать, их владелец, мсье.

— Так это один человек?

— Да, его зовут барон Строголофф. Он инвалид.

— О, тогда это все объясняет!

— Не совсем так, — сказал управляющий. — У барона проблема с ногами. Он прикован к инвалидному креслу. Тем не менее, он любит прогуливаться по палубе своих яхт, и иногда приезжает в казино, — Он игрок?

— Нет. Мне говорили, он предпочитает слушать музыку.

Он регулярно посещает концерты и любит оперу.

— И что, он никогда не играет?

— Мсье барон еще ни разу не бывал у нас в Сале Туесе.

Как вы понимаете, нас это очень огорчает, ведь он сказочно богат!

— И, видимо, весьма эксцентричен, так как владеет сразу двумя яхтами.

— Мсье барон живет только на одной из них, вторая предоставляется его гостям и обслуживающему персоналу.

— Вот это настоящая роскошь! — заметил Крейг. — А кто из гостей у него бывает?

— Вы не поверите, — ответил управляющий, — но никто из отдыхающих в Монте-Карло ни разу у него не бывал.

— Неужели! — воскликнул Крейг. — Просто невероятно!

— Так все думают, — согласился мсье Блиет. — Загадочный образ жизни мсье барона у многих вызывает недоумение, я не говорю уже о слухах и всевозможных домыслах!

— Это можно понять, — улыбнулся Крейг. — А каково мнение принца Альберта на этот счет?

— Пока нам не была предоставлена счастливая возможность обсудить этот вопрос с его высочеством, — ответил управляющий, — но теперь, особенно когда вы упомянули об этом, я полагаю, что только он один и способен убедить мсье барона, вести более открытую жизнь.

— Позвольте поставить ваши слова под сомнение, — сказал Крейг. — Дело в том, что эти русские — такие непредсказуемые люди! Однако, по счастью, Монте-Карло любят такие неординарные и очаровательные люди, как великие князья!

— В этом я с вами абсолютно согласен, мсье Вандервельт. Это очень большая честь для нас! Я только вчера беседовал с великим князем Михаилом, и, по словам его светлости, он считает Монте-Карло своим родным домом! Он признался мне, что, бывая в России по долгу службы, считает дни до возвращения сюда, к нам.

Неподдельное восхищение, сквозившее в голосе управляющего, свидетельствовало, по мнению Крейга, о том, что русский князь регулярно, год от года, оставлял в казино огромные суммы, принося таким образом, их владельцу баснословные прибыли.

Крейг задал управляющему еще несколько общих вопросов о яхтах и их владельце, намеренно избегая упоминания о графине Алое Зладомир.

Напоследок Крейг, сделал несколько комплиментов в адрес отеля «Париж», казино, и особенно, гостей Монте-Карло. Мсье Блиету было лестно услышать от Крейга, что именно здесь он познакомился со многими своими друзьями, сильными мирз сего: князем Радзивиллом, привезшим в Монте-Карло собственных пони для игры в поло, герцогом Монтроузом и красавицей герцогиней Мальборо, соотечественницей Крейга.

Управляющий собирался было рассказать Крейгу несколько свежих историй из жизни упомянутых особ, но Крейга эта тема интересовала мало. Он узнал все, что хотел, и потому, быстро завершив разговор, распрощался со своим собеседником.

Через окно гостиной своего номера Крейг в задумчивости наблюдал за русскими яхтами, покачивающимися бок о бок на волнах возле причала.

Вилла великого князя поражала невиданной роскошью и восточным великолепием. О русском происхождении ее хозяина говорил декор здания — обилие куполов, башенок и золоченых поверхностей.

Внутреннее убранство соответствовало выбранному стилю — комфортные кресла, огромного размера софы с мягкими подушками, драпированные балдахины из бархата, а на стенах — полотна великих художников, за обладание которыми настоящий ценитель отдал бы целое состояние.

Полы были устланы коврами работы восточных мастеров, а столы покрыты чудесными скатертями, расшитыми орнаментами из золотых нитей, бисера и изысканных драгоценных камней, которые можно найти только на приисках в недрах Сибири.

Гостевые комнаты были украшены букетами орхидей, источающими тонкий аромат и услаждающими взоры (блистательной публики.

В этот день великий князь давал большой прием, которому предшествовал званый обед для пятидесяти самых близких его друзей. Все прочие гости должны прибыть ближе к ужину и веселиться до самого рассвета.

Крейг окинул взглядом длинный обеденный стол с сервизом из золота и хрустальными бокалами, на которых красовался вензель самого великого князя, и не обнаружил среди гостей ни лорда Нисдона, ни графини Алой.

Крейг и прежде был уверен, что эта пара вряд ли будет приглашена на приватный обед к князю, но, тем не менее, не смог скрыть разочарования.

Он поймал себя на мысли, что очень ждет появления графини, желая еще раз насладиться ее красотой.

За весь день, за исключением случайной встречи в церкви, Крейг ни разу не видел ее светлости. Оставалось только гадать, как и с кем она проводит время.

Затем Крейг принялся более тщательно разглядывать гостей, собравшихся за столом, и пришел к выводу, что великий князь все-таки определил для себя, к какому слою светского общества принадлежит графиня Алоя.

Все присутствующие здесь мужчины занимали высокое положение в обществе, все они были аристократами до мозга костей. Крейг с улыбкой заметил, что все они, за исключением его самого, приехали либо из России, либо из европейских стран.

Что же касается женщин, то, несмотря на блистательные наряды, они явно были представительницами полусвета.

Это вовсе не означало, что они не могли составить достойной партии в обществе или в конфиденциальной обстановке.

Все дамы обладали превосходными манерами, безупречным воспитанием, и, разумеется, привлекательной внешностью. К тому же, они никогда не делали попыток познакомиться поближе с семьями своих покровителей.

Крейгу было прекрасно известно, что их манера вести себя за игровым столом могла служить хорошим примером для всех, особенно для светских леди, которые считали себя в праве устраивать скандальные сцены и показные истерики.

Все красавицы, без исключения, были облачены в элегантные туалеты, выписанные из самых модных парижских домов моделей, а драгоценности, которые украшали их нежные шейки и безупречные руки, могли сделать честь даже королевским особам.

Но даже в столь легкомысленном, с социальной точки зрения, городе, как Монте-Карло, эти дамы никогда не предпринимали попыток перейти незыблемую границу, разделяющую высший свет и полусвет.

Правда, сегодня за обедом, Крейг увидел, что общество дам полусвета пополнилось аристократками голубых кровей, которые отреклись от положения в свете во имя любви к мужчине более низкого происхождения.

К числу таких дам относилась одна молодая маркиза, сбежавшая от своего грубого мужа, чтобы связать жизнь с французским герцогом, имеющим жену и нескольких детей. Герцог подолгу не навещал семью, жившую в загородном шато, и предпочитал сохранять с маркизой отношения, которые в свете считались «свободными».

Крейг заметил также среди собравшихся, дочь знатного английского графа. Она дважды была разведена, и теперь подумывала о третьем браке. Возлюбленный графини сидел с нею рядом, и с обожанием взирал на предмет своей страсти.

Наблюдая за присутствующими, Крейг поймал себя на мысли, что единственной женщиной, которая могла бы за-, тмить всю эту великолепную публику, он считает графиню Алою.

Однако Крейг тут же сказал себе, что нужно терпеливо ждать пока закончится обед и приедут остальные приглашенные, поэтому он прервал свои размышления и вступил в беседу, которая велась за столом.

Через некоторое время, когда обед подошел к концу, все гости одновременно, как принято во Франции, покинули свои места и прошли в большой салон, отведенный специально для танцев.

Среди вновь прибывших, Крейг увидел графиню. Она стояла у окна, через которое открывался вид на сад, украшенный сотней свечей. Язычки пламени подрагивали от легкого вечернего бриза, отбрасывая на дорожки и лужайки причудливые тени.

Прибрежный воздух был напоен ароматом цветущей мимозы, который графиня с наслаждением вдыхала.

Крейг не мог не залюбоваться точеным профилем графини, красиво вырисовывающимся на фоне темного неба.

Эта юная девушка казалась частью ночного пейзажа.

В ожидании встречи с графиней Алоей, Крейг предавался размышлениям о том, во что она будет одета на этот раз, вспоминая как черный наряд, который был на ней накануне вечером, произвел среди собравшихся настоящий фурор.

На бал к великому князю, она оделась не менее эффектно: облегающее серебристое платье подчеркивало все достоинства стройной фигуры.

В отсвете мерцающих свечей и лунного сияния, окружающем ее словно воды чистого ручья, она была похожа на лесную нимфу.

Крейг решил пока не подходить к ней, а лишь понаблюдать со стороны.

В это время поприветствовать гостью подошел сам хозяин дома, великий князь Борис. Она повернулась к нему, протягивая для поцелуя руку, и Крейг увидел, что единственным украшением ей служил огромный бриллиант, ограненный в форме звезды, который она прикрепила к волосам. Сияние роскошного камня сливалось с блеском ее светлых волос, и рассыпалось тысячей крошечных искорок.

Она присела в реверансе, и Крейг подумал, что ни одна женщина на свете не могла бы двигаться более элегантно.

Затем великий князь любезно поприветствовал лорда Нисдона, который, без сомнения, был чрезвычайно польщен столь радушным приемом.

В это время оркестр из двадцати скрипок заиграл какую-то мелодию, создавая для присутствующих атмосферу сказочной нереальности.

Крейг знал, что в соседней гостиной князь распорядился установить огромный стол под зеленым сукном, за которым гости могли попытать счастья в любой известной в мире карточной игре, почувствовав себя, как в лучшем казино мира.

Дамы не могли устоять перед азартным искушением, и уже тянули своих кавалеров к рулетке.

Кавалер должен был непременно находиться возле своей дамы, когда та принимала участие в игре, будь то карты или рулетка, так как считалось, что таким образом, он передает ей часть своего везения.

В это время великий князь отошел поприветствовать других гостей, в больших количествах прибывающих на прием.

Графиня вновь отвернулась к окну, явно наслаждаясь пейзажем, а лорд Нисдон принялся что-то говорить ей, близко наклонившись к ее уху.

Крейг решил, что непременно должен использовать этот вечер для того, чтобы завязать официальное знакомство с графиней Алоей.

По счастью, Зи-Зи, которая взяла на себя роль хозяйки дома, в этот момент оказалась не занята.

Всему свету было известно, что Зи-Зи, будучи замужем за французским герцогом, жила с великим князем Борисом, семья которого находилась в России. Несмотря на «неофициальность» их отношений, самые знатные семейства принимали Зи-Зи в качестве хозяйки дома князя, Если бы не это, князю Борису было бы довольно сложно регулярно принимать у себя сливки общества.

Крейг подошел к Зи-Зи, взял за руку и тихо сказал:

— Ты вызвала мое любопытство, когда рассказала о графине. Мне бы очень хотелось познакомиться с ней поближе.

— Думаю, это будет ошибкой, Крейг, — отозвалась Зи-Зи. — Все знают, что ее отношения с лордом Нисдоном весьма тесны. К тому же я специально для тебя пригласила нескольких неотразимых красавиц, которые давно сгорают от желания познакомится с тобой поближе. Среди них две дамы, которые сидели с тобой сегодня за столом.

— И все же я хочу познакомиться именно с графиней.

Зи-Зи пожала плечами.

— Ну что же… раз ты настаиваешь… Только прошу, не обвиняй меня потом, если она даст тебе отставку, «как моему бедному Борису. Да-да, мне это известно, хотя он так старался скрыть это от меня!

Крейг улыбнулся, вспомнив слова великого князя, и произнес:

— Я все же рискну. Если мое достоинство пострадает, я обращусь к тебе за утешением.

— И ты уверен, что я не откажу тебе? — с легким сарказмом в голосе полюбопытствовала Зи-Зи, увлекая Крейга туда, где в компании лорда Нисдона находилась графиня Алоя.

При виде хозяйки дома, та отвернулась от пейзажа за окном, и, как показалось Крейгу, несколько застенчиво, посмотрела на Зи-Зи.

Однако Крейг тут же сказал себе, что это выражение могло быть не таким ух неподдельным, скорее всего это был умный ход, рассчитанный на то, чтобы вызвать к себе любовь и сострадание не только женщины, но и, без сомнения, любого мужчины.

— Здравствуйте, графиня! Рада видеть вас! — защебетала Зи-Зи. — И вас, лорд Нисдон, также! Его сиятельство давно мечтал познакомиться с вами поближе!

— Очень любезно, с вашей стороны, мадам, — отозвался лорд Нисдон.

— Сегодня вы впервые у нас в гостях, — продолжала Зи-Зи, — так что я настаиваю, чтобы вы помогли мне открыть бал! Слышите, оркестр заиграл «Голубой Дунай»! По-моему, это самая подходящая музыка, чтобы начать танцы и продолжить наше знакомство!

Зи-Зи улыбалась так радушно, что отказаться от ее предложения было никак не возможно. Однако из дипломатических соображений, лорд Нисдон с выражением некоторой нерешительности на лице, взглянул на графиню.

— О Боже мой! Совсем забыла! — воскликнула Зи-Зи своим звонким голоском. — Мадам графиня, позвольте представить вам моего друга, мистера Крейга Вандервельта!.. Мсье Вандервельт составит вам компанию, пока мы с лордом Нисдоном пройдем круг вальса.

Она выдержала паузу, чтобы дальнейшие ее слова произвели большее впечатление и проникновенным голосом добавила:

— Мистер Вандервельт — американец! Он так сказочно богат, что мы прощаем ему эту привычку жить от нас столь далеко!

— Она рассмеялась, и смех ее был похож на щебетание певчей птички.

Не говоря больше ни слова, она увлекла лорда Нисдона за собой в центр зала, где уже танцевали несколько пар.

Крейг подошел к графине чуть ближе и взглянул ей прямо в глаза.

— Я так долго ждал этого момента! — тихо сказал он ей. — Уверен, нам нужно много друг другу сказать. Прошу вас, давайте выйдем в сад.