Путь страсти

Андреа, зажмурившись, стиснула руку Шона. Но по мере того как дело продвигалось, ее дыхание становилось заметно спокойнее.

— Мне не больно, — успокаивая Шона, пробормотала она. — Такое ощущение, словно вытаскивают занозу.

Да, она чувствовала боль, но ее можно было терпеть... она не шла ни в какое сравнение с той дикой болью, от которой, казалось, выворачиваются кишки. Пару месяцев назад Шон позволил Лайаму проделать то же самое над ним — и едва не умер от боли. А Андреа просто сидела и молча смотрела, как работает Лайам.

Ошейник разъединялся звено за звеном, пока наконец пальцы Лайама снова не коснулись кельтского узла. Миг — и Андреа поняла, что сидит, сжимая руку Шона, а на шее у нее уже нет ошейника. Глаза у нее стали огромные, Шон со свистом втянул в себя воздух — его подруга была свободна.

— Ну, ты как? — озабоченно спросил Лайам. — Нет желания загрызть меня? Или прокусить Шону горло?

— Нет, ни малейшего, — ухмыльнулась Андреа.

— Поразительно! — Лайам, с трудом оторвавшись от красной полоски у нее на шее, воззрился на ошейник, который держал в руке. Потом, вытащив микроскоп, принялся внимательно разглядывать его — ни дать ни взять помесь ирландского байкера и университетского профессора. — С виду обычный ошейник... ничем не отличается от моего или других, которые я видел.

— Это хорошо? — спросила Андреа.

— Просто немного странно. — Лайам поднял голову. — Та же технология, та же магия, все то же самое. А реакция разная.

— Дело в примеси крови фэйри? Или в моем даре?

— Или он просто неплотно прилегал к шее. — Лайам, нагнувшись, принялся разглядывать шею Андреа, отчего Шон мгновенно ощетинился. В конце концов, не выдержав, он отпихнул брата в сторону.

В глазах Лайама блеснуло веселое удивление.

— Да успокойся ты в самом деле! Совсем рехнулся!

— Прилегал неплотно? — всполошилась Андреа. — То есть, когда ты вернешь его на место, он прилипнет ко мне намертво?

— Судя по тому, как выглядит твоя, шея — да не сходи с ума, Шон, у меня и в мыслях ничего такого нет, — дело не в этом. Наверное, ты права и во всем виновата примесь крови фэйри. Ты не возражаешь, если я посмотрю, как выглядит твоя кровь под микроскопом?

— Разумеется, — пожала плечами Андреа.

Лайам потянутся за скальпелем. И замер, услышав угрожающее рычание Шона.

— Тихо, парень, — проворчал он. С лица его не сходило удивление. Дождавшись, когда капелька крови капнет на стеклышко, он накрыл его другим стеклом и положил под микроскоп. — Точно! Она другая! — объявил он. — Есть небольшое отличие. Но с другой стороны, у меня не было случая посмотреть, как выглядит кровь чистокровного фэйри. Может, попросить твоего отца уделить нам капельку своей голубой крови?

— Ладно, я его попрошу, — кивнула Андреа. — Только на твоем месте я бы не очень на это рассчитывала.

— А может, дело в том, что она может подчинить себе магию меча? — вмешался Шон.

Лайам удивленно поднял на него глаза, потом по губам его скользнула двусмысленная усмешка.

— Ты ощущаешь некую магию в мече Шона? Хм… держу пари, вы вряд ли скучаете по вечерам!

— Очень смешно! — фыркнула Андреа.

— Но что-то в этом определенно есть... Возможно, способность Андреа использовать магию меча каким-то образом нейтрализует воздействие ошейника, — предположил Лайам. — Хотя она это делает чисто инстинктивно. Придется над этим подумать.

Дождавшись, когда Лайам повернулся к микроскопу, Шон украдкой потерся носом о щеку Андреа. Она уже было протянула ему губы для поцелуя, и тут в ее сумке зазвонил телефон.

Андреа, вздрогнув, схватила мобильник.

— Глория?!

Но голос в трубке оказался совсем не тем, который она надеялась услышать.

— Нет, это Уэйд. Тебе необходимо приехать сюда. Тебе и твоему бастету.

— Зачем?

— Это важно. Дуй сюда, я сказал! — Услышав в трубке короткие гудки, Андреа озадаченно уставилась на телефон.

— Что случилось? — обернулся Лайам, сразу почуявший неладное. — Чего он хотел?

Вероятно, ему удалось разобрать несколько слов. Слух у него был, как у кошки, а Уэйд и не старался говорить тихо.

— Понятия не имею. — Андреа пожала плечами.

— Твой бывший вожак больше не может тебе приказывать, — буркнул Лайам. — Единственный, перед кем ты теперь обязана вилять хвостом, — это я. — Это было сказано с улыбкой, но взгляд, которым сопровождались эти слова, был достаточно красноречив: Лайам не потерпит, чтобы Андреа мчалась куда-то по первому свисту Уэйда.

— Может, он что-то знает о Глории?

— Не волнуйся, милая, — вмешался Шон. — Сейчас поедем.

— Шон. — Лайам смерил младшего брата суровым взглядом, но наткнулся на такой же взгляд Шона и умолк. Все было понятно без слов — если для Шона Лайам по-прежнему оставался вожаком, то приказывать Андреа он больше не имел права. По закону оборотней, она должна была подчиняться только своему самцу. И если Лайаму понадобится что-то от Андреа, ему придется вначале обратиться к Шону. Первейшим долгом любого оборотня было защищать свою подругу, и взгляд Шона ясно говорил о том, что он готов это сделать даже ценой собственной жизни.

Это почувствовали все, и в первую очередь Андреа. Только на этот раз вместо раздражения она ощутила нескрываемую гордость и счастье. Все-таки эти узы — великая вещь!

— Мой ошейник, — напомнила она. Приподняв волосы, она убрала их с шеи и слегка наклонила голову — с таким видом, будто ждала, когда один из мужчин застегнет у нее на шее драгоценное ожерелье.

Лайам покрепче сжал ошейник.

— Он останется у меня. А ты можешь пока носить это. — Он извлек из ящика цепь, как две капли воды похожую на ошейник. Но Андреа с первого взгляда заметила разницу — в цепочке не чувствовалось присутствия магии.

— Милая штучка, — бросила она, удивленно подняв брови.

— Я не хочу рисковать и снова надевать на тебя ошейник, — объяснил Лайам. — Непонятно, чем это закончится. И потом, вдруг мы все-таки были правы и все дело в том, что с твоим ошейником что-то не так. Эта цепочка, если ее особо не разглядывать, вполне сойдет за ошейник. А насколько я знаю своего братца, вряд ли он позволит кому-то это сделать.

Шон самолично надел цепочку на шею Андреа. С виду она ничем не отличалась от ошейника.

— Ладно, бегите, ребята, — буркнул Лайам. — Если потребуется помощь, сразу звоните, хорошо?

Они ушли — Шон с мечом за спиной и Андреа, уцепившаяся за его руку.

До дома, где жил Уэйд Сойер, было не больше шести кварталов. Еще у калитки Андреа опасливо принюхалась.

В доме был еще один самец — она почувствовала его запах еще до того, как Шон постучал в дверь.

Впрочем, почувствовал это и Шон, и из груди его вырвался негромкий рык. Но когда он положил руку на плечо Андреа, голос его звучал уверенно.

— Не волнуйся, милая. Со мной ты в безопасности. Сейчас разберемся, что за игру они затеяли.

Дверь им открыла подруга Уэйда. При виде Андреа в глазах ее мелькнула тревога, однако она ничего не сказала — просто молча посторонилась, пропуская их в дом. Шон вошел первым — и так и остался стоять, закрывая собой Андреа. Увидев их вдвоем, второй оборотень тоже встал и придвинулся ближе к Уэйду.

— Думаю, вы помните Джареда Барнетта, — буркнул Уэйд. — Покосившись на него, Андреа нашла, что Джаред мало изменился. Однако, присмотревшись повнимательнее, она заметила нечто новое. Его запах снова ударил ей в ноздри, и Андреа презрительно поморщилась — в душе она считала Джареда слабаком. Своим нынешним высоким положением он был обязан исключительно тому, что его отец много лет был вожаком стаи. Джаред с детства привык находиться под защитой отца.

Дома, в Колорадо, ей достаточно было только увидеть Джареда, чтобы начать паниковать. Хотелось только одного — бежать со всех ног. А сейчас она смотрела на него и не чувствовала ничего. Ни страха, ни презрения... даже желания бежать. Джаред больше не имел над ней никакой власти. Она была свободна. И этим она была обязана Шону.

— Что тебе нужно? — спросила она, в упор глядя на Джареда.

— Постарайся быть со мной полюбезнее, — буркнул Джаред. — Тогда, может, я тоже буду любезен с тобой... потом.

Андреа сделала большие глаза. Наступившую в комнате тишину прорезало низкое, угрожающее рычание Шона, и Андреа довольно ухмыльнулась, заметив, как кровь отхлынула с лица Джареда и оно стало мучнисто-белым. Однако он старательно делал вид, что ему нисколечко не страшно...

Андреа покосилась на Уэйда. Конечно, по силе он уступал Шону. Однако в отличие от Шона был волколаком и к тому же доминантным самцом... но, судя по выражению его глаз, он был не слишком высокого мнения о Джареде.

— Почему ты позволил ему приехать сюда? — поинтересовалась она.

Уэйд невозмутимо пожал плечами:

— Ты принадлежишь к моей стае. Естественно, он явился ко мне, когда захотел навести о тебе справки.

— Она больше не принадлежит к твоей стае! — рявкнул Шон. — Теперь она член моего прайда! Или ты уже забыл? — Глаза его угрожающе сузились.

Шону не было необходимости повышать голос. Певучий ирландский выговор, ставший особенно заметным, без слов говорил о том, что Уэйд играет с огнем. В комнате вдруг остро и едко запахло страхом, на верхней губе Уэйда выступил пот.

Вожак нервно хрустнул пальцами.

— Тут можно поспорить... Андреа пока не может считаться членом твоего прайда. Да, союз ваш получил благословение, но лишь под солнцем — требуется еще одно. Строго говоря, в какой-то степени она еще остается членом моей стаи, и на основании этого Джаред имел полное право...

— На что, интересно? — возмутилась Андреа.

— Бросить вызов, — влез в разговор Джаред. Смотреть в глаза Андреа, и тем более Шону, он не посмел, поэтому косил глазом на Уэйда. — Перед свидетелями я бросаю вызов Шону Морисси, вожаку клана южного Техаса, заявившему свои права на Андреа Грей. Вернее, я принимаю его вызов — ведь я первым заявил свои права на нее.

— Согласен, — ответил Шон еще до того, как Андреа успела вмешаться. Он взял ее за руку, и она почувствовала, как в нем клокочет ярость, не уступавшая ее собственной. — Уэйд, обсуди с ним время и место. А у нас с Андреа есть и другие дела.

— Вон там, под деревьями, Ронан, всего в десяти футах отсюда, — твердила Андреа. — Можешь идти рядом со мной... или сзади. В общем, как тебе больше нравится.

— Вот, значит, где появился этот фэйри. — Темные глаза Ронана сузились. Несмотря на гигантский рост и чудовищную силу мускулов, бедняга вербэр по-прежнему отводил глаза в сторону под взглядом Андреа.

— Знаю, — отмахнулась Андреа. — Но сейчас мне срочно нужно с ним поговорить. Накопились кое-какие вопросы.

— Давай, чего уж там! Шон меня убьет — но тебе, конечно, наплевать.

Водворив Андреа в дом, Шон строго-настрого приказал Ронану не спускать с нее глаз, а сам, прихватив с собой Лайама с Эриком, отправился разыскивать Глорию. Дилан присоединился к ним. Андреа очень не понравилось, что Шон так легкомысленно отнесся к вызову Джареда, но не потому, что она сомневалась в победе Шона, — просто она сильно подозревала, что Джаред задумал очередную подлость. А то, что Джаред по-прежнему считал, что имеет какие-то права на нее — и, самое главное, что Уэйд его поддержал, — возмутило ее до такой степени, что она кипела от ярости.

— Надери ему задницу, — буркнула она перед тем, как за Шоном захлопнулась дверь.

— Узнаю мою девочку, — с улыбкой бросил Шон, поцеловал ее и исчез.

Андреа сверлила Ронана взглядом.

— Шон велел тебе защищать меня от Джареда. Вот и защищай! А Фионн — мой отец. Он ничего мне не сделает — а мне нужно задать ему пару очень важных вопросов. И нам нужно поторопиться — не то они, чего доброго, вернутся.

Беда была в том, что хотя очень немногие могли бы помериться с Ронаном силой, по части властной уверенности в себе он сильно уступал обоим братьям Морисси. У Андреа хватало смелости с ними спорить — и поступать по-своему, если понадобится. Ронан, почувствовав в ее голосе повелительные нотки, со стоном схватился за голову.

— Десять футов, не больше! — прорычал он.

— Обещаю.

Ронан поднял руки:

— Ладно, ладно, сдаюсь. Но мы пойдем туда вместе. Ты поговоришь с отцом — и сразу домой!

— Какой ты милый! — улыбнулась Андреа.

Пока они шли через двор, Ронан только что не наступал ей на пятки. Она чувствовала, как он дышит ей в затылок. Пару раз Ронан даже налетел на нее, и она успела почувствовать, что он дрожит всем телом в предвкушении схватки.

Андреа остановилась там, где посреди одной из лей-линий угадывалось слабое место, и кожа ее мгновенно покрылась мурашками.

— Отец, — негромко окликнула она.

Воздух вокруг нее задрожал, в лицо словно повеяло холодным ветром. Миг — и перед нею, на границе между двумя мирами, возник Фионн Киллиан.

— Ты нужен мне, отец. — Андреа протянула к нему руки. — Могу я поговорить с тобой?

Во взгляде воина появилось торжество. Схватив Андреа за руку, он резко дернул ее к себе. Миг, и она оказалась в стране фэйри. Последнее, что она успела услышать, был яростный рев Ронана.

Глава 21

Одно за другим прочесывая те места, где частенько бывала Глория, Шон не переставал удивляться. Как выяснилось, она обожала захаживать в бары, где собирались исключительно люди, — скорее всего просто забавы ради. При своем росте вряд ли она могла надеяться, что в ней не узнают оборотня. Но Глория никогда не упускала случая лишний раз убедиться, как действует на людей ее обаяние.

Наконец в одном из баров в западной части города Шону удалось напасть на ее след. Глория пару лет назад рассказала ему об этом заведении, правда, сам Шон ни разу тут не бывал. В такой ранний час бар был еще закрыт, но Шону и не нужно было входить, чтобы почуять запах Глории.

Сильнее всего он чувствовался посреди пустыря позади парковки, где асфальт успел уже зарасти высокими, чуть ли не по пояс, сорняками. На парковке не было ни одной машины, в том числе и той, на которой разъезжала Глория, зато здесь, на пустыре, до сих пор чувствовался запах крови. Не очень сильный — кто-то очень постарался убрать за собой. Но кто это был, Шон не мог понять — запах крови забивал все. Однако он мог бы поклясться, что кровь принадлежит Глории.

Сердце у него глухо заколотилось. Вытащив из кармана мобильник, Шон позвонил отцу.

Страна фэйри оказалась совсем не такой, как ожидала Андреа. Ни угрюмых, увенчанных снеговыми шапками гор, ни серебряного купола листьев над головой — обычные деревья серое небо и раскисшая от дождя земля, густо поросшая папоротником.

Однако, приглядевшись, она заметила, что деревья выглядят не совсем обычно. С виду они напоминали сосны, только среди темно-зеленой хвои проглядывали гроздья крупных красных ягод, опавшие ягоды устилали землю под ногами, ярко-алые пятна, похожие на брызги крови, впитались в грязь там, где их раздавила чья-то нога. Воздух перед глазами Андреа задрожал и вновь уплотнился — дверь между двумя мирами захлопнулась. Она прищурилась, но ярких огней, отмечавших то место, где был портал, на этот раз почему-то не было.

Отпустив ее руку, Фионн с такой силой сжал ее в объятиях, что у нее хрустнули ребра.

— Дочь моя! Я знал, что рано или поздно ты придешь! — Отпустив ее наконец, Фионн смотрел на нее и не мог насмотреться. — А где же меч стража?

Андреа подбоченилась:

— Собственно, об этом я и хотела тебя спросить... Зачем тебе понадобился меч?

Глаза Фионна вспыхнули.

— Этот меч обладает магией невероятной силы. Тебе известно, что это и есть подлинный меч стража? Тот самый, первый, который выковал кузнец-оборотень и его подруга-фэйри?

— Да, Шон мне говорил.

— Эта женщина, Аланна, вела свой род от королей. Магия, которой она владела, обладала невероятной силой. Она передается только членам семьи. Нашей семьи.

Андреа остолбенела:

— Нашей семьи?! О чем это ты?

— Нашим предком был родной брат Аланны. Увы, в отличие от нее он был воплощением зла, зато его потомство — чистокровные фэйри. Так и случилось, что от него его дар перешел ко мне, а я передал его тебе.

— И что это значит? Что я могу управлять мечом? Очень сомневаюсь. Его страж — Шон, его выбрала сама богиня. Только не вздумай утверждать, что я какая-то его родственница, даже дальняя, потому что иначе я просто сойду с ума! — всполошилась Андреа. Оборотни боятся кровосмешения еще больше, чем люди.

Фионн покачал головой:

— Шон не имеет отношения к Аланне. Он ведет свой род от сыновей того самого оборотня, который выковал меч, я имею в виду тех, что родила его жена. Она тоже была оборотнем, как и он. Он такой же чистокровный оборотень, как мы — фэйри. Так что единственное, что связывает вас с Шоном, — это меч. Магия, которая заключена в нем. — Фионн положил руку ей на плечо. — Подумай, Андреа. Меч говорит с тобой, не так ли? Он как-то связан с тобой.

Андреа вспомнился неясный шепот, который она слышала всякий раз, подходя к мечу, пучок раскаленных нитей, опутавших ее пальцы, когда она пыталась исцелить Эли. Она неохотно кивнула.

— Значит, между мною и мечом тоже существует связь. Заполучив его, я смогу уничтожить своих врагов!

— Но он не твой! — прорычала Андреа. — Меч принадлежит Шону. И он — не оружие!

— А я этого и не говорил. Завладеть им хотят мои враги. Им известна сила меча, как известна и та власть, которую он имеет над оборотнями. Они мечтают снова превратить их в своих рабов, и меч — одно из средств подчинить оборотней своей воле.

— Фэйри этого хотят?! — изумилась Андреа. — Но...

— Дочь моя, враждебный мне клан фэйри уверен, что если они завладеют мечом и вдобавок заполучат тебя, то тогда власть в стране фэйри будет снова принадлежать им. И оборотни вновь превратятся в их покорных рабов.

Андреа почувствовала, что начинает замерзать. Под деревьями собирался туман, и она вдруг поймала себя на мысли, что соскучилась по синему небу Остина и свежему ветру, которым обычно тянуло с реки.

— Рабами фэйри? Но как? Оборотни ни за что не согласятся на это.

— Подумай сама. Если нашим врагам удастся захватить в плен подругу самого стража и завладеть его мечом, разве твой Шон не ринется искать тебя? А его брат и отец последуют за ним — и приведут с собой целую армию, чтобы уничтожить ненавистных им фэйри. И чем все это закончится? Весь цвет оборотней, которые из-за ошейников вряд ли смогут сопротивляться, окажется в стране фэйри в окружении своих врагов. Это ловушка, дитя мое, хитроумная, заранее подстроенная ловушка. Фэйри разобьют оборотней, потом, усилив магию ошейников, превратят их в рабов, которые станут плодить покорных их воле детенышей. И какая, по-твоему, судьба ждет сотни оборотней, вынужденных сражаться на их стороне?

У Андреа сжалось сердце — она знала, что Фионн не лжет. Если она окажется в ловушке, Шон перевернет небо и землю, чтобы отыскать ее, а Лайам с отцом последуют за ним. Они наверняка приведут с собой отряд, готовый сражаться до последней капли крови.

Она перебирала в памяти лица друзей — Эллисона и Ронана, Коннора и Лайама, Дилана и Эрика, Эли с сыновьями и многих других... потом вдруг представила их, окруженных врагами. Фэйри даже не придется ничего делать. Все, что им будет нужно, — это дождаться, когда оборотни ослабеют от боли, а потом взять их в плен. И тогда даже Дилан и Шон с Лайамом, нашедшие способ отсрочить действие ошейника, не смогут им помочь. Ведь спустя какое-то время боль и их тоже поставит на колени, и тогда самые дорогие ей люди станут пленниками фэйри.

— Проклятие... — застонала она. Может, эта затея с ошейниками с самого начала была частью грандиозного плана фэйри?! Полукровка, в чьих жилах текла их кровь, предложил людям надеть на оборотней заряженные магией ошейники... что, если он был лишь покорным орудием в руках тех, кому служил? Фэйри так и не смогли простить оборотням, что те много лет назад вернули себе свободу, — терпеливо ждать много веков подряд, когда представится случай отомстить, как раз в их духе.

— А с чего ты взял, что в твоих руках меч будет в безопасности? — спросила Андреа, как только к ней вернулся дар речи.

— Потому что в этом случае другим фэйри придется сражаться уже со мной и моими армиями! Тогда они еще очень подумают, стоит ли им это делать — ведь у меня под началом лучшая в мире армия. — Это было сказано без тени хвастовства — Фионн просто констатировал факт. — Я лишь стараюсь уберечь тебя от опасности, дитя. Как думаешь, почему тебе снились все эти кошмары?

Андреа вспомнились похожие на щупальца нити, пытавшиеся опутать ее во сне... голос, нашептывающий ей на ухо: «Сражайся!»

— Значит, эти сны были предупреждением... — задумчиво протянула она. — Ты тоже был там... пытался помешать им.

— Да, дочь моя. Когда ты переехала сюда, оказавшись в опасной близости от лей-линии, они воспользовались твоими снами, чтобы воззвать к твоей магии. И это моя вина. — В его глазах внезапно вспыхнул стыд.

— Твоя? Как это?

— В своей гордыне я забыл об опасности и решил попробовать мысленно связаться с тобой. Я считал, что мои враги повержены. Мне было известно, где ты живешь — вы называете это место Колорадо, — и я подумал, что ничего не случится, если я проникну в твои сны. И все было хорошо, пока ты не переехала сюда. После этого мои враги отыскали тебя.

И ее стали преследовать кошмары.

— Но я тоже искала тебя! — сказала Андреа. — Я решила начать поиски как раз перед тем, как перебраться сюда. — Ее толкнул на это страх перед Джаредом, желание узнать, кто она на самом деле, надежда обрести почву под ногами.

— Я сам вложил это желание в твои сны, — кивнул Фионн. — И ты обеими руками уцепилась за эту мысль. Собственно, это и позволило мне отыскать тебя, как только ты оказалась поблизости от лей-линии... но и мои враги тоже тебя нашли. Это был их шанс сделать тебя их пленницей или хоть как-то влиять на тебя. Но ты оказалась слишком сильна для этого. Да, ты принадлежишь к роду Киллианов, в этом нет ни малейшего сомнения! — Он светился от гордости. — Но теперь тебе нечего больше бояться. Я разобью своих врагов, убью предводителя их клана, и этот проход в ваш мир теперь будет принадлежать мне. Сила у тебя уже есть — осталось только научиться ею пользоваться. — Это прозвучало настолько обыденно, что Андреа поняла — Фионн уверен в ее согласии.

— То есть ты это сделаешь, как только я принесу тебе меч? — уточнила она.

— Я стану учить тебя в любом случае. Шон, конечно, тоже мог бы помочь тебе противостоять им — ведь в нем живет магия самой богини.

Андреа вспомнила, как присутствие Шона в свое время помогло ей избавиться от кошмаров... но потом зов усилился и все началось сызнова.

— Значит, я была права, — кивнула она. — Шон отмечен самой богиней. Он избранный!

— Конечно! Это единственная возможность избрать истинного стража меча... иначе кто угодно мог бы украсть его.

— А Каллум об этом знает? — поинтересовалась Андреа, хотя ответ напрашивался сам собой. Она могла бы голову дать на отсечение, что большинство оборотней понятия не имели о том, что стражи несут в себе магию богини... что важен не меч, а тот, кто держит его в руках. Хотя... возможно, Каллум знал, но его затея завладеть мечом являлась лишь дымовой завесой — а на самом деле он охотился за Шоном!

— Те бастеты, что взбунтовались против Лайама Морисси, пляшут под дудку фэйри, — продолжал между тем Фионн. — Слабые духом оборотни с легкостью отдадут меч тем, кто за ними стоит.

У Андреа сжалось сердце. Лайам не сомневался, что члены клана Каллума не спустят с него глаз, но не учел одного — что Каллум действует с ведома и согласия всего клана. А теперь вот и Глория пропала...

— Проклятие, отец... Почему же ты сразу не сказал?!

— Я не знал. То есть я знал, конечно, что мои враги мечтают заполучить меч, а вот то, что они пытаются переманить на свою сторону кое-кого из недовольных, мне и в голову не приходило — до вчерашнего дня. Мне повезло — я захватил шпиона и допросил его. Потом я, конечно, велел убить его, но сначала вытянул из него, что этот ваш Каллум готов восстать против вас. Поэтому вы должны как можно скорее отдать мне меч. — Фионн вдруг поперхнулся и растерянно захлопал глазами: — Дитя мое... ты назвала меня отцом?!

Но Андреа сейчас было не до этих тонкостей.

— Значит, Каллум уверен, что он использует фэйри, а на самом деле это фэйри используют его в своих целях?

— Ты все правильно поняла, — кивнул Фионн. — Мои враги способны обмануть кого угодно. Наверняка они внушили ему мысль, что он может сам стать вожаком бастетов, а Каллум даже не понял, что стал игрушкой в их руках.

— Богиня... а Шон рыщет по городу в поисках Глории! — всполошилась Андреа.

— Ты должна отыскать его и привести ко мне. Здесь вы оба будете в безопасности. А я тем временем разобью армию фэйри, которые охотятся за мечом.

Просьба Фионна как можно скорее найти Шона встретила живейший отклик в душе Андреа. Но не приказ принести меч — Андреа до сих пор сомневалась, можно ли ему верить. Если Фионн дурачит ее, а она как дура своими руками отдаст ему меч, то тогда уже не его так называемые враги получат власть над оборотнями, а он сам. Но она еще подумает об этом. И первым делом расскажет обо всем Шону.

Андреа покрутила головой, но вокруг расстилался незнакомый лес.

— И куда мне идти?

Фионн развернул ее в нужном направлении.

— Извини, не могу пойти с тобой, — проворчал он. — Я силен... но в ваших городах, где столько железа, я буду беспомощен, как ребенок.

Впрочем, Андреа и не рассчитывала на его помощь. В ней снова заговорила волчица — волчица, которая хотела лишь одного — защитить своего самца.

Протиснувшись между деревьями, она с удивлением обнаружила, что вновь оказалась в городе оборотней, — только сейчас тут было как-то подозрительно тихо и безлюдно. Стоял погожий весенний день, но нигде не слышно было детского смеха, никто не возился в саду, улицы казались непривычно пустыми, словно вымершими. Даже в домах нигде не горел свет. «Этот ваш Каллум готов восстать против вас», — вспомнила Андреа.

Она трясущимися пальцами набрала телефон Шона. Он не отвечал.

Шон, нагнувшись, обнюхивал испачканную кровью траву, когда вдруг почувствовал присутствие другого самца. Молниеносным движением выхватив из ножен меч, он приставил его к горлу чужака прежде, чем тот успел сообразить, что происходит.

Перед ним, растерянно моргая, стоял Джаред Барнетт.

— Какого дьявола ты тут делаешь? — прорычал Шон.

Джаред пожал плечами:

— Решил проследить за тобой. Кстати, а ты что тут забыл?

— Ищу Глорию. Тут везде на земле ее кровь. Если это твоих рук дело, тебе конец.

— При чем тут я? С тех пор как я приехал в город, я не видел никого, кроме Уэйда и его подружки.

Шон потянул носом — судя по запаху, Джаред говорил правду. К его собственному запаху примешивался лишь слабый запах Уэйда и его подруги. Запаха Глории Шон не почувствовал. Он неохотно опустил меч.

По губам Джареда скользнула улыбка.

— Между прочим, я отлично выспался, и теперь меня прямо распирает от желания что-то сделать. Может, решим наш спор прямо здесь и сейчас? К чему откладывать?

Шон смерил его уничтожающим взглядом:

— Сейчас у меня нет на тебя времени! И к тому же поединок между двумя самцами всегда происходит согласно принятым правилам. По нашим законам Уэйд должен был проследить, чтобы ты до назначенного часа даже близко ко мне не подходил.

— Уэйд Сойер — слабак! Раньше, в прежние времена, мы бы не стали ждать! Если двое оборотней заявляли свои права на женщину, они просто бились насмерть — без этих ваших дурацких правил!

— Именно этого ты и добиваешься, да? Хочешь сразиться насмерть?

— Да.

Ни сомнений, ни колебаний — если Джаред и испытывал страх, то гнев и оскорбленная гордость были сильнее.

— Ты с ума сошел, парень? Если бы я хотел убить тебя, то давно бы убил. Большое дело!

— Может, тебе это удастся. А может, я убью тебя. Впрочем, это не важно. Из-за тебя я потерял Андреа — ничтожную полукровку с примесью крови фэйри, единственную, которая могла бы стать моей подругой. В нашем городе больше нет ни одной самки подходящего возраста — а ведь я сын вожака клана! И единственный продолжатель рода! — Джаред, стащив с себя куртку, швырнул ее на траву. — Так что мне нечего терять. Если мне удастся убить тебя, Андреа станет моей. Если ты убьешь меня, то я по крайней мере умру с честью.

— Я принял твой вызов. И дал слово, что буду драться с тобой, — понемногу теряя терпение, проворчал Шон. — Но не сейчас. У меня нет на это времени.

— Нет, здесь и сейчас! — отрезал Джаред. — Никаких секундантов и никаких правил — ничто не помешает нам прикончить друг друга. Только ты и я — как в старые добрые времена.

— Проклятие, дались тебе эти старые добрые времена! А как же твой ошейник?

— Ничего. Я умею терпеть боль.

— Тебе придется несладко, парень.

— Задета моя честь! Какое мне дело до остального?

Шон уже понял, что уговоры бесполезны — этот придурок настолько потерял голову, что его не переубедить. Он стащил с себя куртку, положил меч на траву, а сверху прикрыл его курткой.

— Послушай, может, отложим на часок? Глория, похоже, попала в беду. Ее нужно срочно найти. Мне необходимо встретиться с отцом.

Джаред, замотав головой, выразительно повел плечами, чтобы дать Шону возможность увидеть, как играют его мускулы.

— Нет. Здесь и сейчас! — И бросился на Шона.

— Ронан? — окликнула Андреа, приоткрыв дверь дома Морисси. — Лайам? — Обежав пустые комнаты, она задрала голову вверх: — Эрик?

Ни звука. Взлетев по лестнице, Андреа постучала в спальню, потом заглянула туда, но и тут тоже не было ни души. Чердак, где спал Коннор, встретил ее тишиной.

— Проклятие... куда все подевались?!

В доме Глории было то же самое. Ни записки, сообщения на автоответчике — ничего! Вся семья Морисси словно испарилась.

Андреа, перебежав через дорогу, принялась колотить в дверь Эллисона, но на стук никто не ответил. Эллисон жил с сестрой и ее двумя детенышами, двумя здоровенными парнями, но их, похоже, не было дома. Чувствуя, что вот-вот начнет паниковать, Андреа принялась бегать от дома к дому и стучать во все двери подряд, но улица как будто вымерла.

Черт... что происходит?!

Сердце стукнуло прямо в ребра. Жуткая и таинственная тишина стала расползаться, заливая собой все вокруг и затягивая в себя Андреа, словно болотная жижа. Андреа попыталась взять себя в руки, не думать о том, что могло случиться за время ее отсутствия. Если Каллум и стоявшие за ним фэйри попытались нанести удар, значит, было сражение. Она не верила, что оборотни сдались без боя. И потом, они же не могли исчезнуть просто так — и бастеты, и волколаки, и вербэры! Возможно и другое объяснение — попрятав подруг и детенышей, оборотни затаились, готовясь к битве... только вот где и когда она произойдет, известно одной лишь богине.

Вдруг Андреа услышала шорох шин — в их переулок свернула машина. Не колеблясь ни минуты, она свернула за угол и помчалась к дому Эллисона. Кто бы ни сидел в машине, он не остановился. Миг — и автомобиль скрылся в направлении центра города.

Андреа бегом вернулась к дому Глории, помчалась на задний двор и бросилась на уже знакомую ей лужайку.

— Отец! — крикнула она.

Фионн не ответил. Вместо этого тяжелая рука опустилась ей на плечо. Андреа попыталась закричать, но не успела — чья-то ладонь запечатала ей рот.

Джаред дрался как сумасшедший. Он даже не позаботился сбросить с себя одежду перед тем, как обратиться волком, и сейчас она жалкой кучкой лохмотьев валялась на траве у его ног, Шон тоже не успел раздеться перед схваткой, как положено всякому уважающему себя оборотню, — но у него попросту не было на это времени.

«Черт... моя любимая рубашка!» — мысленно выругался он, когтями сдирая с себя рубашку, которая уже трещала по швам под напором львиного тела. В ту же минуту Джаред, прыгнув на Шона, сшиб его с ног, и оба соперника покатились по земле, словно живой рычащий клубок.

Джаред, понимавший, что ему нечего терять, сражался с мужеством отчаяния. Андреа была ему не нужна, он бился за свою честь — в отличие от Шона, знавшего, что он обязан остаться в живых, чтобы спасти ее от Джареда.

Шон мог бы поклясться, что чувствует, как лежащий в траве меч затаился, терпеливо дожидаясь своего часа... еще немного — и станет ясно, кого из двух соперников он отправит в страну вечного лета. Не пытаясь помочь, он молча выжидал, пока Джаред с Шоном катались по земле, поднимая вверх клубы пыли.

Ошейник Джареда сработал мгновенно — в воздух посыпались искры, и огромный волк содрогнулся от боли. Ошейник на шее Шона не замедлил сделать то же самое — но бурливший в крови соперников адреналин заставил обоих, забыв о боли, снова ринуться в бой.

В пылу схватки Джаред зацепился когтем за ошейник Шона и дернул его на себя. Одно из звеньев, которое накануне пытался ослабить Лайам, подалось, заставив Шона взреветь от ярости.

Львиный рык эхом прокатился по пустырю. Отскочив, Шон яростно потряс головой. Бока его, исполосованные когтями Джареда, окрасились кровью. Впрочем, темная шерсть Джареда тоже уже слиплась от крови. Пару секунд они стояли, пытаясь отдышаться, а затем снова сплелись в клубок. Заложив уши, оба отчаянно царапались, рычали и только ждали подходящего момента, чтобы схватить соперника за горло.

Внезапно воздух сотряс яростный рев, но голос не принадлежал ни Шону, ни Джареду. И прежде чем Шон успел сообразить, что происходит, из кустов возле парковки появилось пятеро незнакомых бастетов, а в следующее мгновение они уже навались на них с Джаредом.

Оставив Джареда в покое, Шон отчаянно защищался. Острый нюх оборотня подсказал ему, кто его новые противники — дружки Каллума, которых он видел с ним в баре. Впрочем, ни самого Каллума, ни Бена среди них не было.

Казалось, у них одно только желание — разорвать его в клочья. А заодно и Джареда. Их ошейники тоже искрили, но они словно не чувствовали боли.

Шон повернулся, чтобы встретить их лицом к лицу. Тряхнув головой, он угрожающе зарычал, давая понять, кто здесь главный. Один из бастетов, поджав хвост, испуганно попятился, но остальные четверо, ничуть не смутившись, набросились на него.

Джаред, этот слабоумный идиот, даже не попытался удрать или позвать на помощь. К счастью, он не додумался присоединиться к остальным, чтобы под шумок разделаться с Шоном. Это была не его битва — и тем не менее он, обернувшись к нападавшим, вступил в бой, сражаясь плечом к плечу с Шоном.

Шон, зарычав, бросился в бой — оскалив зубы, он рвал своих противников когтями, не щадя никого. И тут вдруг он не столько увидел, сколько почувствовал, что упорно державшийся позади бастет, заметив лежавший на земле меч, молнией метнулся к нему.

Проклятие... меч!

Шон понимал, что если он кинется за мечом, бастеты порвут Джареда в клочья. А если нет, то этот трусливый ублюдок сцапает меч стража и только его и видели. Допустить этого Шон не мог.

Он смутно слышал, как на парковке резко остановились одна за другой несколько машин, потом вдалеке завыла полицейская сирена. Шон насторожился. Неужели прибыла помощь?

Судя по запаху, это были люди. Бен поклялся, что самолично проследил, чтобы незадачливых стрелков убрали из города. Тогда кто это — друзья или враги? Обернуться и посмотреть времени не было.

Шон кинулся за мечом, ударом лапы отшвырнув крутившегося поблизости бастета. От его ошейника в разные стороны сыпались искры. Шон знал, что очень скоро ему предстоит пройти через ад, но сейчас у него были дела поважнее.

Одним прыжком перескочив через бастетов, образовавших на земле живописную кучу малу, Шон на ходу вернул себе человеческий облик. Приземлился он уже на ноги, и, схватив меч, Шон со свистом рассек им воздух. Бастет попятился, посмотрел на Шона налитыми кровью глазами и ринулся на помощь своим собратьям, которые, забыв обо всем, яростно трепали Джареда.

— Джаред, ты рехнулся?! А ну марш отсюда! Уноси ноги, пока цел!

Но Джареду было не до него — он едва успевал отбиваться от наседавших со всех сторон бастетов. А те, повинуясь инстинкту, хотели только одного — разорвать попавшегося под руку чужака. Разъяренный Джаред, в бешенстве от того, что ему помешали прикончить Шона, дрался как одержимый.

Итак, перед Шоном — в который уже раз — встал выбор: помочь Джареду и рискнуть мечом или смотреть, как Джареда прикончат у него на глазах... как в свое время случилось с Кенни. Собственно, на Джареда ему было наплевать — ублюдок, превративший жизнь Андреа в ад, ничего другого, и не заслуживал, — но... ситуация до боли напоминала ту, в которой когда-то оказались они с братом. Пока Шон охранял меч, другие погибали за него.

Отшвырнув меч в сторону, Шон обратился и ринулся в бой. Джаред к этому времени уже исчез под грудой навалившихся на него тел. Всей своей тяжестью врезавшись в эту кучу, Шон отшвырнул Джареда в сторону. Люди, окружив их плотным кольцом, молча наблюдали за дракой — все они были вооружены, однако не спешили стрелять.

Шон, зарычав, сцепился с одним из бастетов. Забыв обо всем, они покатились по земле, ревя и царапая друг друга когтями. И случилось неизбежное — рычащий клубок врезался в толпу людей, разметав их в стороны, словно кегли. Раздались крики, посыпались проклятия... а потом загремели выстрелы.

Полицейские сирены выли уже совсем рядом. Двое из стрелявших бросились бежать — захлопали дверцы машины, взвизгнули тормоза, и они исчезли. Остальные трое почему-то остались. Одна из пуль чиркнула по груди Шона, оставив кровавый след. И если он до этой минуты еще пытался как-то сдерживаться, то теперь его терпению пришел конец.

Обернувшись к стрелявшим, он одним ударом огромной лапы выбил у двоих пистолеты и подмял их под себя. Те дико заорали, пытаясь вырваться, однако Шон, запустив в них когти, держал обоих мертвой хваткой. Через минуту они затихли и обмякли, как тряпичные куклы. Отшвырнув их в сторону, Шон повернулся к третьему.

Мужчина, поднявшись с земли, целился в Джареда — может, потому, что его черная шерсть ярко выделялась на фоне золотистых бастетов, выдавая в нем волколака. Прогремел выстрел, и Джаред с воем покатился по земле. А в следующую секунду Шон повис на спине у стрелявшего. Даже не крикнув, тот рухнул на землю рядом со своими приятелями и затих, но Шон на всякий случай отшвырнул выпавший из его руки пистолет подальше.

Бастеты, воспользовавшись случаям, ринулись к раненому Джареду с явным намерением растерзать его. Но дорогу им преградил Шон. Впрочем, ошейники сделали свое дело — сил у бастетов почти не осталось. Шон еще держался, однако понимал, что это ненадолго. Очень скоро он будет валяться на земле, скорчившись от боли.

Двое бастетов, поспешно вернув себе человеческий облик, склонились над ранеными. Наспех осмотрев их, они подхватили их под руки и поволокли к машине. Третий потянулся было за мечом, однако Шон оказался быстрее. Молниеносный прыжок, и чудовищные челюсти Шона сомкнулись у него на спине.

Пронзительно завизжав, бастет ринулся наутек. Для него битва закончилась. К несчастью, для Джареда тоже все было кончено. Один из уцелевших бастетов, воспользовавшись беспомощностью Джареда, одним ударом могучей лапы превратил его голову в кровавое месиво. Покончив с ним, оба бастета обернулись к Шону — их морды были в крови, золотисто-рыжие бока тяжело вздымались.

Шон, припал грудью к земле, угрожающе зарычал. Меч лежал у него между лапами. Не сводя с Шона глаз, оба бастета молча кружили вокруг него.

Сирены выли уже совсем рядом. Переглянувшись, бастеты, прихрамывая, торопливо потрусили к своей машине. Шон молча смотрел им вслед. Человеческий облик они вернули себе по дороге. Глядя на двоих окровавленных мужчин, Шон вдруг поймал себя на том, что не испытывает торжества по поводу одержанной победы, только грусть. Но на смену ей скоро пришла тревога. Сейчас они потерпели поражение, но что мешает им позвонить своим дружкам и вызвать их на подмогу? Он один, и к тому же ранен — отобрать у него меч не составит особого труда. Нужно поскорее вернуться домой... только вот хватит ли у него сил вести мотоцикл? Словно подслушав его мысли, один из его недавних противников обернулся, поднял пистолет и выпустил все пять пуль в колеса припаркованного возле бара мотоцикла.

Чертовы ублюдки! Шон лег на землю, закрыв своим телом меч. Взвизгнули покрышки — машина, свернув в переулок, скрылась из виду. Полицейские сирены оглушительно взвыли совсем рядом и стали удаляться. Судя по всему, копов интересовали не оборотни.

Шон никак не мог отдышаться. На этот раз ему пришлось отчаянно сражаться за свою жизнь. В боку у него зияла рана, царапина от пули на груди тоже оказалась довольно глубокой, он потерял много сил — очень скоро боль станет нестерпимой, и тогда ему конец. Если он потеряет сознание или умрет, кто-нибудь может воспользоваться этим и завладеть мечом.

Стиснув зубы, Шон из последних сил царапал когтями землю. Выкопав неглубокую яму, он сунул туда меч и принялся заваливать его землей. Потом с сомнением огляделся — после их схватки земля выглядела так, словно тут произошло танковое сражение, так что еще одна рытвина или кочка вряд ли что-то изменят, решил он.

Он едва успел вернуть себе человеческий облик, как мир вокруг него погрузился во мрак — его скрутила судорога мучительной боли. Он еще смутно успел почувствовать рядом чье-то присутствие — запах принадлежал волколаку, но это был не Джаред. Андреа!

«Любимая!»

Уже теряя сознание, он почувствовал, как его куда-то тащат. Последнее что он увидел, прежде чем провалиться в забытье, было окровавленное тело Джареда.

Глава 22

Белый пикап Дилана пробирался сквозь плотную толпу машин, рядом с ним на пассажирском сиденье скорчилась Андреа. Суровое лицо Дилана напоминало маску, только темные глаза от гнева казались почти черными.

— Господи, куда они все едут?! — беспомощно пробормотала Андреа. Она еще не опомнилась от шока — сообщив ей новость, Дилан чуть ли не силой затолкал ее в пикап и сорвался с места, прежде чем она успела хоть слово сказать.

— Каллум и его клан объявили Лайаму войну, — не тратя времени на объяснения, буркнул Дилан. — Лайам отдал приказ, чтобы всех детенышей и тех, кто болен или слаб, перевезли в безопасное место. Но каждой семье придется самой заботиться о своих щенках — ведь Каллуму и его прихлебателям наверняка известно, где они обычно прячутся.

Что означало, что каждой семье, стае или прайду придётся поломать голову, где найти надежное убежище для своих близких. Таких мест насчитывалось немало — хотя оборотни, перейдя к цивилизованному образу жизни, жили тесными общинами, инстинкт защищать подруг и детенышей был еще силен. И у каждой семьи непременно имелось тайное укрытие, где можно было спрятаться и переждать, пока не минует опасность.

— Проклятие... а ты-то где пропадала? — рявкнул Дилан. — Лайам велел, чтобы ты отправилась вместе с Коннором и Ким. И тут появляется Ронан и говорит, что ты заставила его отпустить тебя, потому как тебе, мол, позарез нужно было встретиться с этим фэйри. Правда, Лайам сказал, что он тебя не тронет, но все равно, он чертовски зол на тебя. Кстати, Ронан тоже.

— Ронан не виноват. Мне нужно было поговорить с отцом... с Фионном. Он, кстати, предупредил меня, что за спиной Каллума стоят фэйри. Они хотят завладеть мечом фэйри, я хочу сказать.

Дилан что-то прорычал — было ясно, что он не слишком удивлен.

— Значит, Каллум продал своих, чтобы выслужиться перед фэйри? За это он умрет. — Это было сказано таким тоном, что по спине Андреа пополз холодок. Было понятно, что Каллум уже может считать себя покойником.

— Шон поехал искать Глорию, — с тревогой пробормотала Андреа. — Я знаю несколько мест, где она любит бывать, но не все.

— Это уже не важно. Зато мне известно, где Шон. Или, вернее, где он был.

— Ты знаешь, где он?! Откуда?

— Он мне звонил. Я как раз ехал к нему, когда меня перехватил Лайам. Он велел мне быть под рукой — на тот случай, если придется вытаскивать тебя из страны фэйри.

Сообразив, что проговорился, Дилан тут же замолчал, но Андреа и без того уже поняла, что он обо всем этом думает. Завизжали покрышки — Дилан резко свернул на малолюдную улочку, вдоль которой тянулись заброшенные склады.

— Шон сказал, что он где-то здесь?

— По его словам, он на парковке перед баром, куда часто заходит Глория. Он почувствовал на пустыре ее запах. И обнаружил пятна крови.

К горлу Андреа подкатила тошнота.

— Крови?!

Дилан заметно побледнел. Только сейчас она поняла, как он волнуется за Глорию.

— Не настолько много, чтобы Шон смог понять, что же там произошло.

— Так куда мы едем?

— Нам сюда, — перебил ее Дилан, свернув на парковку.

У двери в бар Андреа заметила знакомый мотоцикл. Дилан покосился на него и тут же резко ударил по тормозам, едва не переехав лежащее на земле тело. Воздух наполнился едким запахом горящих покрышек.

Он не успел еще заглушить двигатель, как Андреа выпрыгнула из грузовичка. Опустившись на колени, она осторожно повернула окровавленную голову и охнула, увидев то, что осталось от Джареда Барнетта.

— Джаред... Проклятие... что тут произошло?

Все тело Джареда было покрыто глубокими ранами — такие отметины могли оставить только острые как бритва когти бастета. Большинство были настолько глубокими, что проглядывали кости. Тело Джареда буквально плавало в крови. В тех местах, где крови не было, кожа уже приобрела синюшный оттенок. Удивительно, но он был еще жив, правда, едва-едва — когда Андреа прижалась ухом к его груди, она с трудом уловила слабые удары сердца.

Застонав, Джаред открыл глаза, но взгляд уже подернулся пеленой.

— Андреа?..

— Что произошло? Ты видел Шона? Кто тебя так? Это он, да?

Джаред судорожно глотнул. Он задыхался.

— Нет... бастеты. Шон... он пытался спасти меня.

— Шон пытался спасти тебя?! Где он сам? И что случилось?

— У… ушел. Его увезли. Меч…

Дилан присел на корточки с другой стороны.

— Что ты сказал насчет меча?

— Меч... — прохрипел Джаред. Веки его опустились, в горле заклокотало.

Андреа окинула взглядом парковку. Повсюду виднелись пятна крови, кое-где она уже успела впитаться в растрескавшийся асфальт. Она принюхалась — судя по всему, тут было еще несколько оборотней. Бастеты, сообразила она — кое-кого из них она видела в баре вместе с Каллумом.

Парковка упиралась в заросший сорняками и высокой травой пустырь. На дне оврага негромко журчал ручей. Кое-где трава была вырвана с корнем, в некоторых местах виднелись глубокие борозды, но других тел не было.

Меча тоже не было видно. Сколько она ни приглядывалась, сколько ни шарила по траве в надежде, что среди сорняков блеснет серебро, меч исчез. Остановившись на краю пустыря, Андреа прислушалась... и внезапно услышала его. То самое, хорошо знакомое жужжание, которое издавал меч, когда она подходила к нему. Оно становилось все громче и громче... наконец Андреа со стоном зажала уши, чтобы не оглохнуть. Покосившись на Дилана, она сообразила, что он ничего не слышит.

Значит, меч где-то тут... он зовет ее. Сцепив зубы, она пошла на этот зов, уже не сомневаясь, что он приведет ее к мечу. И вдруг с удивлением отметила, что в этом жужжании слышится радость.

Опустившись на колени, Андреа принялась лихорадочно раскапывать влажную землю. Она была уже с ног до головы покрыта грязью, когда внезапно пальцы ее наткнулись на что-то твердое. Андреа поспешно отбросила комья земли — и меч издал громкий, торжествующий звук.

Итак, меч тут... но куда, к дьяволу, подевался Шон?!

Земля в том месте, где был зарыт меч, была сплошь пропитана кровью. Кровью Шона, с ужасом поняла Андреа. Кровь уже начала сворачиваться, но когда Андреа коснулась травы, ее пальцы окрасились красным.

Подхватив меч, Андреа бросилась к Дилану, опустилась перед Джаредом и сунула меч ему под нос.

— Что случилось с Шоном? — крикнула она, встряхнув его за плечи: — А ну говори!

— Они попытались завладеть мечом, — просипел Джаред. — Шон сражался как бешеный. Отвлек их...

— Где Шон, я тебя спрашиваю? Кто его увез?

— Не знаю... Не видел...

Андреа положила руку ему на грудь, почувствовала едва заметное биение сердца. И поняла, что спрашивать дальше бесполезно.

— Лежи тихо. Я сейчас позвоню в «Скорую».

— Нет. Не хочу в больницу... там люди... Я там умру.

Скорее всего Джаред был прав, а Андреа не хватило духу спорить с Джаредом. Что ж, по крайней мере она в состоянии помочь ему. Конечно, Джаред был ублюдком... и все равно, он не заслуживает, чтобы умирать вот так, страдая от боли и к тому же в полном одиночестве.

Положив руку ему на грудь, Андреа зажмурилась. И призвала себе на помощь магию.

К несчастью, она и раньше знала, что не обладает большой силой. Мысленным взором она видела, как к ее пальцам от груди Джареда протянулись нити, но, судя по тому, какие они были слабые, спутанные, жизнь в нем едва теплилась. Впрочем, и неудивительно — все тело его представляло собой кровавое месиво из сломанных костей и изорванного когтями мяса.

Когда она пыталась исцелить Эли, Андреа удалось усилить свой дар благодаря магии меча. Вся дрожа, она старательно, как могла, отчистила его от грязи, положила его к себе на колени и другой рукой взялась за рукоятку.

Меч продолжал петь — правда, уже не так громко, как раньше. Внезапно Андреа со всей отчетливостью поняла, что руны, которыми была украшена рукоять, складываются в слова, эхом отдававшиеся у нее в голове. Должно быть, это было заклинание, которое много лет назад произнесла над мечом женщина из рода фэйри... и слова эти говорили о мире.

Она вдруг почувствовала, как поток силы вливается в ее тело, стекает по ее пальцам, сливаясь с ее собственным, с помощью которого она пыталась исцелить Джареда.

Но этого оказалось недостаточно. Магия меча помогла, но лишь немного. В тот раз, у смертного ложа Эли, Андреа почувствовала, как ее захлестнул поток магии... сейчас ничего подобного не было.

«Давай же... помоги мне!»

Но она уже знала, что все бесполезно. Недостающим звеном был Шон. Без него исцеление невозможно.

Когда она пыталась исцелить Эли, Шон держал в руке рукоять меча, а она ухватилась за лезвие. И меч помог — вобрав в себя отмеченную благословением богини ауру Шона, он объединил ее с целительским даром Андреа, и раны Эли стали затягиваться на глазах. Выходит, Шон, страж меча, был второй частью уравнения. Магия тех, кто когда-то сделал меч — мужчины-оборотня и женщины-фэйри, — возродилась к жизни в Андреа и Шоне. Чтобы исцеление началось, необходимы были они оба.

Она вдруг, почувствовала, как тело Джареда обмякло. Слабенькие нити, тянувшиеся от его груди к ее пальцам, померкли, а потом и вовсе исчезли.

Андреа охнула. Сосредоточившись, она снова мысленно направила на Джареда поток своей магии, но все было напрасно. «Андреа», — вдруг услышала она голос Джареда — ей показалось, он произнес это даже с какой-то радостью, — а потом Джаред вдруг перестал дышать.

Андреа, открыв глаза, убрала руку, лежавшую на груди Джареда. Дилан молча закрыл его незрячие глаза.

— Ты сделала все, что могла, девочка.

— Да, но это не помогло. У меня слишком мало сил.

— Он бы все равно умер. Зато благодаря тебе он не мучился.

Андреа машинально погладила лежащий на коленях меч — и руны отозвались чуть слышным шепотом, как будто пытались утешить ее. Какое-то время они с Диланом молчали. Таков был обычай — когда умирал оборотень, остальные молча возносили молитву богине.

— Если бы Шона забрал Каллум со своими бастетами, они ни за что не бросили бы меч, — пробормотала Андреа, когда Дилан помог ей встать на ноги. — Кто у нас тогда остается? И если этот «кто-то» пытался помочь ему, то почему он тогда бросил тут Джареда?

— Не знаю, девочка. Может, этот «кто-то» решил, что Джаред мертв. А может, ему просто было плевать, что с ним будет. Но мы его найдем, обещаю. — В голосе Дилана сквозила решимость.

Андреа вдруг стало трудно дышать. Но на смену страху внезапно пришел гнев и желание убивать. Они забрали Шона! Все оборотни знали, что нет ничего опаснее самки, защищающей своего самца. Кто бы ни поднял на Шона руку, они за это поплатятся, поклялась Андреа.

Андреа с Диланом понимали, что не могут бросить тело Джареда на пустыре, иначе его обнаружат люди. Каким бы подонком он ни был, каждый оборотень имеет право рассчитывать, что страж отправит его душу в страну вечного лета. Андреа помогла Дилану завернуть тело в кусок брезента, потом они уложили его в кузов пикапа, Дилан накрыл его сверху еще одним куском брезента и поднял откидной борт.

Кровавый след, который оставлял за собой Шон, тянулся по траве до дверей бара — они прошли по нему до конца, но уже на тротуаре след внезапно оборвался. Судя по запаху, кто-то припарковался здесь, а потом, должно быть, уехал, увозя с собой тело Шона. На асфальте не осталось следов шин — вообще ничего, указывающего на то, что это была за машина и куда она уехала.

Андреа очень не хотелось уезжать, хотя она понимала, что тут им нечего больше делать. Вслед за Диланом она забралась в пикап и уселась рядом, крепко сжимая в руках меч, словно надеялась, что он подскажет ей, где Шон.

Увы — чертов меч только напевно бормотал что-то, но слов было не разобрать.

Едва пикап влился в поток машин, как у Дилана зазвонил телефон. Андреа вздрогнула — у Дилана так тряслись руки, что он даже не сразу смог достать из кармана телефон. Сунув его Андреа, он снова схватился за руль, не отрывая глаз от дороги.

— Андреа? — загремел в трубке голос Лайама. — А где отец?

— За рулем. Ты нашел Шона?

— Что?! — Лайам поперхнулся. — Что значит — нашел Шона? Я думал, отец должен встретиться с ним после того, как отыщет тебя!

У Андреа перехватило дыхание.

— Где ты?

— Сражаюсь, черт возьми! Нам срочно нужен отец. И Шон тоже. И его меч! Проклятие!

— Меч у меня. А Шон пропал.

В трубке послышалось рычание.

— Скажи отцу, чтобы срочно ехал сюда. Мы сейчас дома. Эти бастеты, которых привел Каллум, — они повсюду!

— А как же Шон?

В трубке повисло молчание, Андреа почти физически ощущала, как страх за брата борется с чувством долга, и невольно пожалела Лайама. Нелегко быть вожаком.

— Пусть отец отвезет тебя в безопасное место, а потом едет сюда. Поищем Шона после того, как разберемся с ними.

Он бросил трубку. Андреа подняла на Дилана глаза.

— Лайам просит тебя помочь ему — он сейчас сражается с Каллумом.

Руки Дилана стиснули руль.

— Именно это я и собираюсь сделать.

— Но как же Шон? Мы же не можем бросить его!

— Знаю, девочка. Ноя должен ехать к Лайаму. Иначе я потеряю и другого сына... и еще многих других.

— Тогда я сама буду искать Шона!

У Дилана побелели губы.

— Черт с два я позволю тебе одной бегать по городу! Кстати, за нами «хвост». Я даже не могу отвезти тебя к дому Ким, поскольку понятия не имею, кто они.

Андреа увидела в зеркальце заднего вида еще один пикап, только на этот раз черный. В кабине сидели двое мужчин — судя по всему, это были оборотни, но их лиц она не могла разобрать. Они не пытались ничего предпринять, просто ехали за ними, но сколько Дилан ни пытался стряхнуть «хвост», у него ничего не вышло.

— Значит, в качестве укрытия семья Морисси использует дом Ким? — Ей уже случалось однажды бывать там, и она хорошо запомнила внушительный, богато обставленный особняк, из окон которого открывался потрясающий вид.

— Да. Там система безопасности последней модели и еще подвал почище любого сейфа, в котором можно отсидеться. К тому же если соседи увидят, что возле дома слоняются оборотни, они тут же кинутся звонить копам. — На лице Дилана появилось мечтательное выражение. — А еще у нее есть кабельное телевидение с таким количеством каналов, что Коннора оттуда никаким пряником не выманишь.

Ну да, конечно, парнишка рвется в бой, спохватилась Андреа. Даже меч в ее руках неожиданно возбудился — негромкое жужжание явно стало громче.

— Как только доберемся до города оборотней, — продолжал Дилан, — ты спрячешься, а я постараюсь увести их подальше — от тебя и от меча. Каллум ратует за чистоту крови — а ведь ты полукровка.

Но Андреа было не до Каллума.

— Пусть попробует, — усмехнулась она.

— И не мечтай! Я старею, девочка. И если ты уже носишь детеныша Шона, я хочу, чтобы ты осталась в живых. Я мечтаю увидеть, как ваши с Шоном дети и детеныши Лайама станут играть на заднем дворе. И если для этого потребуется приковать тебя наручниками к батарее, поверь мне, я это сделаю.

Андреа погрузилась в молчание. За окном мелькали дома. Машин на улицах было по-прежнему много, но Дилан пробирался сквозь плотный поток с той уверенностью, которая дается только многолетней практикой. Он то и дело просил Андреа набрать какой-то номер, после чего брал телефон сам. Иногда ему отвечали — это означало, что оборотни, которым он звонил, живы и продолжают сражаться. Но кое-кто, услышав его голос, молча бросал трубку.

Наконец Дилан раздраженно отшвырнул телефон:

— Проклятие... я даже не знаю, кому я еще могу доверять!

Въехав в город оборотней, он свернул в переулок и припарковался перед домом Эллисона. Не успели они выйти, как до Андреа донеслись чьи-то крики, злобное рычание и разъяренный рев — значит, битва еще продолжалась, сообразила Андреа. Додумать она не успела — в переулок на полной скорости влетел черный пикап. Едва не врезавшись в грузовичок Дилана, он резко затормозил, двое оборотней выскочили из него и бросились к ним. Теперь уже не было сомнений, что они охотились за мечом.

Дилан, сорвав с себя одежду, обернулся и кинулся им наперерез. Может, он и постарел, но, увидев, как быстро он двигается, Андреа облегченно вздохнула. За Дилана можно не волноваться. Послышался оглушительный львиный рык, и три тела покатились по земле, кусая и царапая друг друга.

Андреа бросилась искать Лайама. Основные события разворачивались за домом Морисси. Тут кипела битва не на жизнь, а на смерть — не меньше полусотни оборотней, сцепившись между собой, катались по земле, оглашая окрестности яростным рычанием. В воздух летели клочья рыжей шерсти. Отличить одних от других не было никакой возможности, хотя, присмотревшись, Андреа увидела Эрика, дравшегося бок о бок с Лайамом. Волколаков было немного — только Эллисон, да еще Энни, официантка из бара.

Андреа покрепче прижала к себе меч. Дилан велел ей спрятаться, но не было никакой гарантии, что кто-то из оборотней не увяжется за ней, чтобы без помех прикончить ее, пока остальные не видят. Но если она обернется, как быть с мечом? Еще опаснее остаться в человеческом облике — если она так и будет торчать посреди двора, то станет легкой добычей. Итак, обернувшись волчицей, она не сможет держать в руках меч, а оставшись человеком, не сможет драться. Только сейчас ей пришло в голову, что та же дилемма постоянно стояла перед Шоном — неудивительно, что необходимость быть стражем сводила его с ума.

Оставаться здесь и тупо ждать, пока один из дружков Каллума прикончит ее, глупо — это Андреа знала точно. Внезапно ей в голову пришла интересная идея — до того неожиданная, что она улыбнулась. Уже не скрываясь, она направилась к дому Глории.

Трое бастетов, заметив ее, кинулись в погоню, и Андреа побежала. Не в дом — на лужайку за домом, туда, где начинались деревья.

Бастеты, осмелев, теснили ее к лесу. Андреа взмахнула мечом и едва не запрыгала от радости, когда плечо одного из нападавших окрасилось кровью. Почему-то в этот момент она забыла, что у нее в руках древняя реликвия, — теперь это было просто оружие.

— Ну, давайте! — закричала она. — Что, испугались?

Зарычав, бастеты окружили ее кольцом. «Молодец, Андреа», — поздравила она себя. Для человека, который впервые взял в руки меч, очень даже неплохо! Может, она действительно дочь величайшего воина и в ней заговорили отцовские гены?

«Как только отыщу Шона, первым делом попрошу отца, чтобы дал мне несколько уроков!»

— Отец! — закричала Андреа, как сумасшедшая размахивая мечом перед носом бастетов. Она была уверена, что стоит в нужном месте, но проверять, так это или нет, времени не было. — Фионн Киллиан! Ты нужен мне!

Оборотни снова набросились на нее, на этот раз все вместе. В их глазах Андреа прочла свой смертный приговор. От их ошейников сыпались искры, но они как будто не чувствовали боли.

Андреа снова взмахнула мечом. Но оборотни двигались слишком быстро, чтобы она могла нанести смертельный удар. Они кружили вокруг нее, постепенно сужая кольцо, с каждым мгновением подходя все ближе.

— Отец! На помощь!

Ослепительно белый свет рассек прохладный сумрак у нее за спиной. Реальность словно отодвинулась — и на фоне открывшегося портала в своих сверкающих доспехах возник Фионн Киллиан. В руках он держал огромный боевой лук. Потемневшие глаза его сверкали яростью.

Стрела запела в воздухе и воткнулась в ногу тому из бастетов, кто оказался ближе всех. Исполинский кот взвыл от боли и рухнул на землю. Живучий, как все кошки, он быстро пришел в себя — прямо на глазах Андреа его лапа превратилась в человеческую руку. Взвыв от боли, он выдернул из тела стрелу и отшвырнул ее в сторону.

Не сговариваясь, все трое оборотней прыгнули на Андреа. Она испуганно метнулась к отцу.

— Лови! — крикнула она. И бросила Фионну меч.

Отбросив в сторону ставший ненужным лук, Фионн схватил меч, торжествующе рассмеялся и... исчез, словно провалился сквозь землю.

Трое оборотней застыли как вкопанные. Портал закрылся — проход в страну фэйри пропал.

Огромные кошки, ошеломленно моргая, уставились на приросшую к месту Андреа. Все трое были с головы до ног покрыты царапинами, которые оставил на них меч, а тот, которого ранили стрелой, припадал на одну лапу. Но они были живы... и полны сил. В желтых глазах бастетов горела ненависть, Андреа даже на расстоянии чувствовала их жаркое дыхание.

Повернувшись, она побежала что было сил, на ходу сбрасывая с себя одежду. Еще миг — и перед оборотнями стояла разъяренная волчица. Ни минуты не раздумывая, Андреа бросилась на тех, кто осмелился напасть на ее возлюбленного.

Глава 23

Мокрый волчий нос ткнулся ему в щеку, и Шон со стоном открыл глаза.

— О черт! — прохрипел он. — Фу... до чего воняет псиной!

Он попытался пошире открыть глаза, но не увидел ничего, кроме темноты и влажного носа?

— Где я, черт возьми?

Ответом ему было негромкое рычание. Хотя Шон много и часто общался с волколаками, он так толком и не научился понимать их язык. Ругнувшись, он провел ладонью по лицу, машинально отметив, что не чувствует боли. Странно... он хорошо помнил, что его царапнуло пулей. Вдобавок он был изодран когтями, сильно избит... ну, и к тому же его било током от ошейника.

Судя по всему, он лежал в какой-то пещере... однако это не сильно ему помогло. Окружавшие Остин холмы из-за обилия пещер походили на пчелиные соты — в одни водили туристов, другие были известны только опытным спелеологам. Шон решил, что пещера, в которой он оказался, скорее всего относится именно к последним... конечно, если он все еще в окрестностях Остина. В конце концов, в мире сотни пещер.

По мере того как к Шону возвращалось сознание, возвращалась и боль. Он зажмурился, словно пытаясь загнать ее поглубже, но боль с каждой минутой становилась все сильнее.

Насколько он мог судить, меча при нем не было. Он всегда чувствовал его присутствие — эта связь возникла в тот самый день, когда он стал стражем. И Шон принялся молиться — чтобы меч не нашли, чтобы ему удалось незаметно вынуть телефон и позвонить Лайаму или отцу... чтобы они вытащили его отсюда прежде, чем вернутся те, другие.

Волколак снова принялся обнюхивать его. «Если эта тварь помочится на меня, я его убью!»

Шон снова открыл глаза — это случилось как раз в тот момент, когда волколак вновь обернулся человеком, тем самым, которого Шон уже узнал по запаху. Перед ним стоял Уэйд, вожак стаи, к которой раньше принадлежала Андреа. Шон, кряхтя, попытался сесть — и замычал, когда его захлестнула новая волна боли.

— Черт... до чего хреново! — прохрипел он.

Уэйд нагнулся к нему.

— Тебе здорово досталось. Думаю, тебе лучше полежать.

«Ну да... а ты будешь тыкаться носом мне в лицо!»

— Как ты меня нашел?

— Я незаметно шел за Джаредом. Боялся, что он может причинить вред Андреа... ведь это против наших законов.

— Забудь об этом. Джаред охотился за мной. Кстати, что с ним? Мы сражались с бастетами, а потом я видел, как он упал.

— Джаред мертв. Тут мало места, иначе я бы принес сюда вас обоих.

— Мертв?! — Бедный дурачок! — Значит, ты бросил его там... чтобы его нашли люди?!

— Я же сказал тебе, тут слишком мало места для двоих. Тебе еще повезло, что я наткнулся на тебя. А Джаред... что ж, этот кретин получил по заслугам.

— Да, согласен, он был идиотом... и все же тебе следовало защищать его. Что ты теперь скажешь его отцу? Ведь он тоже вожак, как и ты.

Уэйд пожал плечами.

— Что Джаред нарушил закон и поплатился за это. Закон есть закон.

Шон поморщился. Худшего вожака, чем Уэйд, трудно было представить. Этот ублюдок старался соблюдать букву закона, однако при этом забывал о милосердии.

— Мне нужно вернуться. — Шон попытался встать, но со стоном упал на землю. — Черт!

— Ты ранен. Передохни немного.

— Ты вызвал помощь? Позвони Лайаму... Почему ты сразу ему не позвонил?

— Твой мобильник сломан. У меня нет телефона. У Глории тоже его не было. Мне хотелось поскорее отвезти тебя в безопасное место.

Глаза Шона сузились.

— Вот как? Тогда почему ты не отвез меня домой? Или к себе?

Уэйд отвел глаза в сторону.

— Там сейчас небезопасно. Я слышал, у вас там случилась драка.

— Что за драка? Это из-за Каллума?

— Думаю, да. Они напали на Лайама, когда он возвращался домой... после того, как он изолировал свою подругу.

«Изолировал свою подругу?» Интересно, что сказала бы Ким, услышав эту фразу.

— Тогда мне тем более нужно поскорее в город. — Шон снова попытался встать на ноги, однако был еще очень слаб. — Я очень признателен тебе, но, черт возьми, мы должны помочь Лайаму!

Уэйд не шелохнулся.

— Тебе туда нельзя. Подожди, пока все закончится.

— Как бы все ни закончилось, они нуждаются во мне.

— Нет. — В голосе Уэйда появились металлические нотки. — Ясно, что бастеты Каллума победят. Смирись с этим, Шон. С властью Морисси в нашем городе покончено.

— Ты уверен?

— Ты и твоя семейка проиграли, — равнодушно бросил Уэйд. — Впрочем, как и этот придурок Джаред. Зато я и остальные волколаки выиграли.

«Мать богиня, помоги нам!»

— Не валяй дурака! Кто бы ни победил, мы или дружки Каллума, бастеты достаточно сильны, чтобы порвать шайку зарвавшихся волколаков в клочья. — А уж он позаботится, чтобы победа осталась за Лайамом, — мысленно поклялся Шон.

— Нет. Забудь об этом. У Каллума есть преимущество, и благодаря ему он перебьет вас всех. Но победа эта куплена дорогой ценой.

— Дорогой ценой? О чем, ради всего святого, ты толкуешь?!

Уэйд, сообразив, что проговорился, мигом сделал невинное лицо. Однако Шон, воспользовавшись его минутным замешательством, схватил Уэйда за горло и сжал изо всех сил, стараясь не замечать боли в собственной руке.

Глаза у Уэйда вылезли из орбит.

— Шон, ради бога, я и...

Но Шон был неумолим.

— Говори, или я сверну тебе шею.

— Фэйри, — прохрипел Шон. — Каллум заключил сделку с кем-то из фэйри.

Шон слегка ослабил хватку.

— Что за сделка? Говори же, черт возьми!

Уэйд закашлялся.

— Я слышал, что фэйри пообещали ослабить магию ошейников, пока Каллум со своими дружками будут сражаться с Морисси, тем самым дав ему преимущество. А взамен Каллум поклялся помогать фэйри всем, чем можно.

«Вот дерьмо!»

— Помогать фэйри?! Ни один оборотень на это не пойдет!

Уэйд ухмыльнулся — что было непросто, учитывая, что Шон по-прежнему держал его за глотку.

— Выходит, моя разведка работает лучше твоей, Шон. Вы с Лайамом привыкли задирать нос — решили, никто не осмелится дать вам пинка под зад. Каллум действовал у вас за спиной — он договорился с фэйри, и теперь они надерут вам задницы.

Шон отшвырнул Уэйда в угол.

— Я убью его! — прохрипел он, пытаясь подняться на ноги.

— Тебе нужно только подождать, пока Каллуму придет время платить по счетам, — пробормотал Уэйд. — Фэйри заберут его и его дружков к себе, в свой мир, превратят их в своих рабов. И тогда в городе оборотней вновь станут править волколаки.

— Во главе с тобой, разумеется? У тебя мания величия, Уэйд. Эллисон никогда не пойдет за тобой. И Глория тоже.

— Вот как? Ты уверен? Вы ведь их в грош не ставите. Ты называешь Эллисона своим другом — а сам едва не убил его за то, что он танцевал с Андреа. Я собственными глазами это видел. Глория любит твоего отца — а он едва ее замечает. Думаю, Глория с Эллисоном, будут только рады отомстить Морисси.

Самое мерзкое, что в чем-то Уэйд был прав...

— Что же до твоей подружки-полукровки... — продолжал Уэйд. — Думаю, после того как я убью тебя, ее родичи-фэйри заберут ее с собой.

— Пошел ты! — Проклятие, почему его тело не слушается его?! Если бы не это, он бы свернул Уэйду шею и помчался к Андреа.

— Шон...

Слабый шепот из темноты. Шон напрягся — голос явно принадлежал женщине, но это была не Андреа.

— Глория?! — Шон обшарил взглядом пещеру. — Ты притащил сюда Глорию?

— Ее ранили люди — кто-то из приспешников Каллума. Один из моих следопытов наткнулся на нее и принес сюда, чтобы она могла умереть спокойно.

— Проклятие... почему ты нам не сказал?!

— А зачем? Вы же бастеты. А Глория — одна из нас, и к тому же член моей стаи. Так что я волен поступить с ней, как считаю нужным.

Подонок!

— Глория, где ты?

— Шон, — снова прошептала она. На этот раз голос звучал чуть слышно. — Не слушай этого ублюдка...

С глухо заколотившимся сердцем Шон обернулся к Уэйду:

— Почему ты хотя бы не отвез ее в больницу? О чем ты думал, черт тебя подери?!

— Я и близко не подпущу людей к членам моей стаи! К тому же она умирает. Оставь ее в покое.

Шон глухо зарычал. Собрав все свои силы, он заставил себя подняться на ноги, мимоходом отметив тревогу в глазах Уэйда. И это было здорово. Выходит, Уэйд до сих пор боялся его.

Спотыкаясь, Шон двинулся на голос Глории. Через минуту он наткнулся на нее — вернее, споткнулся об нее. Прищурившись, Шон с трудом различил в темноте распростертое в грязи тело.

— Шон, — едва слышно прошелестела она.

Тут ноги Шона подогнулись, и он рухнул в грязь рядом с Глорией. У него хватило сил только на то, чтобы коснуться ее спутанных волос.

Внезапно Шон почувствовал, как от первобытного страха пустеет в голове. Нужно срочно найти Андреа... рассказать ей о Каллуме и его предательской сделке с фэйри, а потом отвезти ее в безопасное место. Но его тело, как назло, отказывалось ему повиноваться.

Окинув взглядом окруживших ее бастетов, Андреа поняла, что это будет ее последний бой. Их было трое против нее одной. Пусть ей даже удастся ранить одного из них, в конце концов они прикончат ее.

Их ошейники активировались, но это, похоже, на них не действовало. А вот почему, Андреа никак не могла понять. Ее собственный ошейник, судя по всему, растянулся, когда она обратилась в волчицу, в точности как если бы был настоящим, и она мысленно поблагодарила Лайама. Боли она не чувствовала. В другое время это было бы преимуществом, но только не сейчас, когда все трое бастетов, казалось, заранее предвкушали удовольствие запустить клыки ей в горло.

И тут они набросились на нее. Андреа дралась как одержимая — кусалась, царапалась, отбивалась изо всех сил. Она чувствовала, как острые клыки рвут ее тело, но боль лишь подстегивала ее. Никогда до этого Андреа не билась так отчаянно, как сегодня. Однако надолго ее сил не хватит, и она это понимала.

И тут вдруг случилось то, чего она не ожидала: над рощей пронесся яростный рев, и земля под ногами внезапно содрогнулась. Деревья затрещали, словно сквозь рощу продирался танк. Андреа оглянулась — исполинский медведь прокладывал себе путь по барахтающимся телам. Не тратя времени на то, чтобы кусаться, он раздавал удары направо и налево, расшвыривая оборотней, словно котят. Судя по вздыбленной холке, он был в ярости. Сломав шею одному из бастетов, у которого не хватило ума вовремя убраться с дороги, медведь поднялся на задние лапы, выпрямился во весь свой исполинский рост и яростно заревел. Ощущение было такое, словно оглушительно прогремел гром. Андреа от неожиданности даже присела, а трое бастетов, поджав хвосты, бросились врассыпную.

«Слава богине, что Ронан на нашей стороне!»

Андреа, мысленно поклявшись скормить ему все блинчики, которые испечет Шон, со всех ног бросилась к Ронану. Кружившие вокруг бастеты испуганно попятились, но даже не подумали сбежать. Настроены они были весьма решительно и, судя по всему, уже заранее предвкушали победу.

Но им хотя бы хватило ума понять, что Ронану ничего не стоит прихлопнуть любого из них, как муху. Гибкие, как кошки, и такие же коварные, они метнулись к Андреа, вынудив Ронана защищаться. Конечно, взрослый вербэр весил больше, чем трое бастетов, вместе взятых, а его восьмидюймовые когти были острыми, словно бритва. Едва только первый из бастетов оказался в опасной близости от Андреа, как Ронан ударом мощной лапы отправил его в нокаут.

Однако Андреа сразу же почувствовала неладное. Ронан даже в ярости очень старался никого не убить. Несмотря на свой исполинский рост и медвежью силу, этот добряк страшно боялся причинить кому-то боль. Напугать — да. Хорошенько проучить — запросто! А вот убить — нет. Наверное, поэтому во время стрельбы в баре он и схлопотал пулю, решила Андреа. А ведь при его силе Ронан одним ударом лапы мог свернуть стрелявшему шею.

Бастеты, судя по всему, тоже это заметили, потому что набросились на них с удвоенной яростью. Вот уж кто прикончит их и не поморщится, обреченно подумала Андреа.

Впрочем, Ронан ничего не имел против того, чтобы преподать зарвавшимся бастетам хороший урок. Он расставил передние лапы и загреб ими столько оборотней, сколько мог удержать. Потом посыпались равномерные удары, словно по воде било гребное колесо. Бастеты с визгом посыпались в разные стороны. Плотно прижав уши к затылку, Ронан оскалился, и по полянке раскатился могучий рык. А Андреа, припав на передние лапы, рычала и огрызалась у него за спиной.

С ног до головы покрытые кровью бастеты тяжело дышали. От их ошейников сыпались искры, но свирепый взгляд налитых кровью глаз говорил, что сдаваться они не намерены. Правда, Ронану удалось слегка охладить их пыл. Издав рычание, вербэр сипло закашлялся, словно подавился смехом, опустился на все четыре лапы и кинулся на них, расшвыривая бастетов, точно котят.

Андреа уже подумала было, что оборотни, получив хороший урок, сбегут, оставив их в покое, но оказалось, что радоваться рано. Краем глаза она заметила ослепительную вспышку и, потянув носом, почувствовала едкий мятный запах фэйри.

Фионн? Нет, она не рассчитывала, что он пришел, чтобы вернуть ей меч. Ведь риск, что меч может попасть в руки Каллума, еще оставался.

Ей вдруг бросилось в глаза, что ни один из бастетов, которые наверняка тоже почувствовали этот запах, и ухом не повел. А потом она сообразила, что заметила вспышку не в том месте, где обычно появлялся Фионн, а чуть дальше вдоль лей-линии, в конце квартала.

Вспомнив, что говорил Фионн о сделке, которую Каллум заключил с враждебным ему кланом, Андреа похолодела от ужаса.

— Дилан! — закричала она.

Портал открылся, и Андреа увидела бастета, одного из приятелей Каллума, в окружении пятерых воинов-фэйри. Все, как на подбор, высокого роста, с суровыми лицами, они были вооружены луками, а на спине у каждого сверкал серебряный меч.

Стоявший впереди обернулся на крик, заметил Андреа, молниеносно вскинул лук и выстрелил. В воздухе запела стрела. Андреа бросилась на землю. Ронан, к несчастью, замешкался, и предназначенная Андреа стрела угодила в него. Она вошла ему в грудь по самое оперение, но остановить его не смогла — яростно взревев, вербэр поднялся на дыбы и бросился на фэйри.

Он успел сделать всего несколько шагов и упал. Должно быть, стрела была отравлена, сообразила Андреа. «Укус эльфа» — так называли его оборотни — яд, секретом которого владели фэйри, чтобы парализовать своего врага. Впрочем, ходили слухи, что фэйри не сразу убивают своих жертв, предпочитая сначала вдоволь натешиться с ними.

Мертвенно-бледные лица фэйри были искажены ненавистью, черные глаза пылали яростью, тонкие губы кривились. Но как бы страшны они ни были, Андреа помнила, что они не могли проникнуть в чужой для них мир, не утратив при этом частичку своей силы, и в груди ее при мысли об этом вспыхнула надежда. Железо! — спохватилась Андреа. Железо лишит их силы и заставит вернуться обратно в свой мир. Только что ей это даст? Ведь оборотни сражались, приняв звериный облик. Они были безоружны, и ничего железного под рукой не было. Но кое-что она могла сделать.

Андреа поспешно вернула себе человеческий облик. Это оказалось нелегко — проснувшийся в ней зверь рвался в бой. Ей буквально пришлось наступить себе ногой на горло, чтобы подавить этот инстинкт.

— Бегом в дом! — крикнула она Ронану, как только снова обрела способность говорить. — Там наверняка найдется железо. Тогда мы загоним их обратно.

Ронан, свирепо зарычав, и не подумал послушаться. Андреа плохо понимала язык вербэров, однако без труда, сообразила, что добряк Ронан справился-таки с единственным своим недостатком и нашел тех, кого ему захотелось убить.

— Тебя ранили отравленной стрелой! — рявкнула Андреа. — Нужно избавиться от них. А потом я помогу тебе.

Темные глаза Ронана стали похожи на раскаленные угли. Он знал, что отравлен, и тем не менее, был твердо настроен прихватить с собой хотя бы одного из своих врагов. Не обращая внимания на Андреа, он с ревом бросился на фэйри.

Обругав упрямца последними словами, Андреа поспешно обернулась волчицей. К несчастью, на это потребовалось время — пока Андреа обрастала шерстью, Ронан уже схватился с фэйри.

А те, отшвырнув луки, схватились за мечи. Делать было нечего — обогнав Ронана, Андреа выскочила вперед и вонзила клыки в руку самого высокого из воинов-фэйри. Взмахнув рукой, он легко стряхнул ее, но все-таки выронил меч и затряс окровавленной рукой.

Ронан споткнулся и тяжело свалился на землю. Увидев это, фэйри встрепенулись, в их глазах вспыхнула свирепая радость.

Андреа, отпихнув одного в сторону, ухватила другого за кольчугу на спине и, пыхтя от натуги, потащила его к небольшой рощице за домом Глории. Воин ожесточенно отбивался, но никак не мог извернуться, чтобы достать ее мечом. Заметив, что он вытащил из-за пазухи серебряный кинжал, Андреа отпустила свою жертву и бегом бросилась к рощице. Времени на то, чтобы обратиться и позвать на помощь отца, уже не оставалось, поэтому она запрокинула голову и протяжно завыла.

Это был настоящий волчий вой, эхом прокатившийся среди холмов. Заполнив поляну, он ударился о стены построенных людьми домов, потряс стекла, словно желая напомнить его обитателям, что оборотни по-прежнему дики, сильны и смертельно опасны.

Налетел сильный порыв ветра, в воздухе вдруг повеяло холодом, и на лужайке появился Фионн.

— Руку, Андреа! Быстро!

Андреа бросилась к нему. Уцепившись за ее холку, Фионн шагнул из страны фэйри в город оборотней.

Все произошло так неожиданно, что Андреа и ахнуть не успела. Откуда-то в руках у Фионна оказался лук. В воздухе, словно злые осы, зажужжали стрелы — одна, вторая, третья — и трое преследовавших ее воинов-фэйри один за другим как подкошенные рухнули на землю. Оставшимся двоим хватило ума укрыться под деревьями.

Схватив Андреа в охапку, Фионн толкнул ее к открывшемуся за его спиной порталу. Ронан, шатаясь, как пьяный, но каким-то чудом державшийся на ногах, бросился за ней. За ним, едва не наступая ему на пятки, мчался огромный бастет. Прямо у них на глазах он ударился о землю, перекатился через себя, снова вскочил — и они увидели перед собой Дилана Морисси.

Вцепившись обеими руками в Андреа, он попытался оттащить ее назад. На ходу приняв человеческий облик, она обернулась. Схватив Андреа за плечи, Дилан с силой встряхнул ее.

— Проклятие... что ты задумала?! — заорал он. В глазах Дилана полыхала ярость альфа-самца. — Ты украла меч стража и отдала его фэйри?!

Глава 24

Чья-то худая, но сильная рука оттолкнула Дилана в сторону.

— Держи свои руки подальше от моей дочери!

— Не знаю, что за сказки ты ей рассказывал, — голос Дилана дрожал от ярости, — но я до сих пор не верю, что ты — ее отец. Андреа — подруга моего сына, и, пока я жив, ни один фэйри не будет приказывать ей!

— Ну да, лучше, если приказывать ей станешь ты, да? — прорычал Фионн. — Оборотень, который ненавидит ее за то, что в жилах ее течет кровь фэйри!

— Ее выбрал мой сын. Значит, теперь она под моей защитой.

— Неужели? А кто защитит ее от тебя, оборотень? По мне, так это твой сын не достоин моей девочки!

Андреа, зарычав, встала между ними.

— Может, вы двое хоть сейчас прекратите свой спор на тему «Папаша года»? Между прочим, Ронану срочно нужна помощь!

Ронан лежал на земле, словно исполинский меховой шар. Глаза его были закрыты, бока тяжело вздымались и опадали. Опустившись возле него на колени, Андреа осторожно погладила его косматую голову. Узнав ее, Ронан чуть слышно вздохнул, но так и не открыл глаз.

Андреа провела рукой по мохнатой шкуре, мягкой и одновременно плотной и грубой, точно такой же, как сам Ронан, и чуть не застонала от отчаяния. Она чувствовала, как аура Ронана тускнеет на глазах... точно так же, как незадолго до этого аура Джареда.

Что-то коснулось ее плеча. Вскинув глаза, она увидела Фионна — сняв с себя плащ из тонкого, струящегося шелка, он накинул его на плечи Андреа. Складки плаща закрыли ее обнаженное тело.

— Ты должна прикрыться, дочь моя.

Презрительная гримаса, скользнувшая по лицу Дилана, не ускользнула от внимания Андреа. В отличие от фэйри оборотни не стеснялись наготы.

Опустившись на колени рядом с Андреа, Фионн опасливо дотронулся до Ронана.

— Какой огромный! Это кто ж такой?

— Бурый медведь, — пробормотал у них над головой Дилан. — Один из самых огромных, насколько я знаю. Вербэры больше похоже на своих диких сородичей, чем остальные оборотни.

— Господи... кому из фэйри пришла в голову безумная мысль превратить в оборотня подобное... существо?! — изумился Фионн. — Мало им было бастетов.

Дилан оскорбленно зарычал. Андреа невольно скрипнула зубами.

— Может, не будем отвлекаться? — проворчала она. Тем более что другие фэйри могут вернуться в любую минуту.

Фионн вытащил из-под полы плаща небольшую сумку, похожую на кисет.

— Какие еще другие фэйри?

— Те самые, в которых ты стрелял. Неужели не помнишь? Ты уложил троих из них, причем за две секунды.

— Да, стреляю я медленно, согласен, но трудно так сразу привыкнуть к вашему ветру, — ворчливо пожаловался Фионн. — Если бы не это, я уложил бы и тех двоих.

— Твоя скромность продолжает меня удивлять, — съязвила Андреа. — Хотелось бы все-таки напомнить, что вслед за ними могут появиться и другие.

Фионн был явно озадачен, потом лицо его прояснилось.

— Ах вот оно что! Не бойся, дитя мое. Через какой бы портал они ни проникли в ваш мир, он в нескольких лигах отсюда. А вступить на мою территорию они не осмелятся.

— О каких лигах ты говоришь? Этот портал в двадцати ярдах отсюда! — взвизгнула Андреа.

— Ну да, вдоль лей-линии, что лежит в вашем мире, — кивнул Фионн. — Этот проход не обязательно должен вести к тому же месту, которым пользуюсь я. Их портал открывается на землях, которые принадлежат их кланам, — добираться туда не меньше трех дней.

— О! — Потребуется немало времени, чтобы все это переварить. — А что им мешает проникнуть в наш мир, воспользовавшись твоим порталом?

Открыв мешочек, Фионн высыпал на ладонь горстку песка — во всяком случае, так показалось Андреа.

— Потому что только мне под силу открыть его. Точно так же, как открыть их портал может только предводитель их клана. — Он осторожно коснулся песка пальцем. — Это исцелит вашего медведя, но, предупреждаю, ему будет больно. Ты уверена, что ему не придет в голову прикончить меня?

Андреа, приподняв тяжелую медвежью голову, положила ее к себе на колени, пригладила взъерошенную шерсть.

Ронан шумно вздохнул.

— Ронан, ты слышишь? Большой и сильный воин-фэйри испугался любимого и милого мишки!

— Ты унаследовала чувство юмора от своей матери, — сварливо буркнул Фионн. — Да, я его боюсь... и что? Между прочим, он может прикончить меня одним ударом лапы. Будь так добра, попроси его не дергаться.

Дилан, присев на корточки, положил руку на плечо Ронану.

— Тихо, парень. Пусть этот гаденыш попробует что-то сделать. Ты нам нужен, дружище.

Ронан, испустив страдальческий вздох, открыл глаза, увидел Андреа и мученически скривился.

— Он потерпит, — заверила она Фионна.

Фионн продолжал растирать на ладони песок, пока он не покрыл ее тонким слоем. Потом, быстро перевернув ладонь, прижал ее к груди Ронана в том месте, куда попала стрела.

Глаза у Ронана едва не вылезли из орбит, по поляне прокатился оглушительный рев, сотрясая воздух громовыми раскатами. Фионн, беззвучно шевеля губами, продолжал прижимать ладонь к телу Ронана, по которому волнами пробегали судороги.

— Держите его! — прошипел он.

— Что происходит? — рявкнул Дилан.

Андреа догадалась еще до того, как Фионн ответил. Зажмурившись, она видела, как магия волшебного песка всасывалась в кровь Ронана, пропитывала мышцы и кости, поглощая в себя яд. Едкая, словно кислота, она мгновенно уничтожила его, но что при этом чувствовал Ронан, оставалось только гадать.

Вероятно, боль была адская. Ронан, рыча, судорожно извивался на земле. И хотя Андреа, призвав на помощь свой дар, пыталась облегчить его страдания, он пронзительно выл от нестерпимой боли. По мере того как заклинания Фионна начинали действовать, Ронан дергался все сильнее — в конце концов, вырвавшись из рук Дилана, он вскочил. Поднявшись на задние лапы, он выпрямился во весь свой исполинский рост, заревел от боли и прямо у них на глазах превратился в человека.

— Проклятие. Хватит! Господи, до чего же больно!

Укутавшись в шелковый плащ, Андреа поднялась на ноги. Тончайшая ткань была легкой, словно паутинка, но при этом достаточно плотной.

— С тобой все в порядке?

Ронан, содрогнувшись, машинально потер лицо.

— Что это такое было? Словно в муравейник попал, честное слово!

— Очень мощное магическое заклинание, — отряхнув ладони, пояснил Фионн. — Без этого, друг мой, ты был бы уже мертв.

— Ох! — Ронан сделал почтительное лицо. Спасибо.

— Я бы не стал так утруждаться, но моя дочь очень высокого мнения о тебе. Так что я сделал это ради нее.

— Нет-нет, не нужно ничего объяснять. Со мной все в порядке. Спасибо, Андреа.

Андреа порывисто обняла его:

— Не за что! Ты ведь тоже спас мне жизнь!

— К тому же стража сейчас нет, так что хорошо, что я не умер. — Ронан оглянулся с таким видом, словно ожидал, что Шон вот-вот появится из-за кустов. — Кстати, а где он? Я-то думал, что он ни на шаг от тебя не отходит.

— Его здесь нет, — угрюмо буркнул Дилан.

— Нужно срочно его найти. — Андреа снова охватила тревога.

Ронан удивленно покосился на Дилана:

— Какого черта... куда он подевался?

— Пока не знаем, — буркнул Дилан. — Мы обнаружили кровь...

Фионн, похоже, был единственным, кого это нисколько не взволновало.

— Ты можешь отыскать его, дочь моя.

— Но как?! Кто-то увез его неизвестно куда, и мы не знаем даже, жив ли он.

— Но ты можешь найти ответ на этот вопрос. — Фионн кивком указал на лежавший возле дерева меч.

Андреа уставилась на меч — казалось, он невозмутимо дожидался возвращения стража.

— Интересно как? Возьму его и скажу: «Ищи Шона»?

— Это волшебный меч, он был выкован руками оборотня и фэйри, и вы двое — потомки тех, кто когда-то сделал его. И, что еще более важно, между тобой и Шоном возникли узы, которые навеки связывают волка и его подругу.

Она услышала радостный возглас, сорвавшийся с уст Ронана, но продолжала смотреть в глаза Фионну.

— Это правда, Андреа? — прорычал за ее спиной Дилан. — Насчет этих уз?

По губам Андреа скользнула улыбка.

— Да, правда.

— Черт! — радостно заорал Ронан. — Поздравляю, Андреа! — Такие узы — редкое счастье, и когда это происходит, оборотни искренне радуются за тех, кому повезло.

— А откуда ты об этом знаешь? — спросила она, взглянув на Фионна. — Что-то не помню, чтобы я тебе говорила.

— Я почувствовал это, — тихо сказал Фионн. — Когда-то я так же почувствовал это в твоей матери... по отношению ко мне.

Андреа невольно улыбнулась, однако улыбка вышла печальной. Она догадывалась, что мать до последнего дня любила своего фэйри. Фионн только подтвердил то, что она и так уже знала.

Дилан сжал руки Андреа — высокий, голубоглазый мужчина, как две капли воды похожий на своего сына.

— Если это так, значит, ты почувствуешь, жив Шон или погиб. Ты сможешь это почувствовать, Андреа!

Андреа показалось, она поняла, что имеет в виду Дилан. По мере того как узы, связывающие их, крепли, крепла и ее уверенность в том, что она непременно почувствует, если с Шоном случится беда. Теперь она догадывалась, что испытывал Дилан, когда умерла мать Шона, — вероятно, это было похоже на то, как если бы в душе образовалась дыра. Эта потеря нанесла ему страшную рану, и эту боль он чувствовал даже спустя почти пятьдесят лет.

— Мне кажется, он жив, — неуверенно пробормотала Андреа. — Только я по-прежнему не могу сказать, где он.

Подойдя к мечу, она взяла его в руку, провела ладонью по древним рунам, которые много веков назад женщина-фэйри нанесла на его лезвие с помощью своей магии. Связь между мечом и Шоном была так же сильна, как связь между Шоном и Андреа — меч давно уже стал неотъемлемой частью Шона.

— Может, просто скомандуешь: «Найди Шона»? — ухмыльнулся Ронан. — И дело в шляпе.

— Какого черта?! — Андреа набрала полную грудь воздуха. — Чем мы рискуем, в конце концов?! В худшем случае я почувствую себя дурой.

Меч вдруг резко дернулся вправо, едва не проткнув при этом Ронана, — к счастью, ему удалось вовремя увернуться. Лезвие задрожало, повернулось несколько раз, и яркий луч, вырвавшийся из него, прочертил в воздухе ослепительную дугу, прорезав темноту, словно острый нож кусок масла.

— Глория...

В тишине шепот показался неожиданно громким. В ответ раздался чуть слышный стон Глории. Она умирала.

— Хочу извиниться, — пробормотал Шон. — За то, что мне придется сделать.

Глаза Глории вспыхнули.

— Надери ему задницу, Шон!

Для бастета прикончить волколака, да еще вожака стаи, означает нарушить все мыслимые и немыслимые законы. Традиционно оборотни разных видов открыто презирают друг друга, однако избегают открытого столкновения, предпочитая ограничиваться насмешками. В противном случае они попросту не выжили бы, истребив друг друга еще много веков назад.

И ладно бы еще волколак представлял опасность для львиного прайда — тогда бы все было по-честному. Впрочем, фраза Глории означала, что она готова быть свидетелем — в ее глазах убийство вожака, ставшего предателем, было оправданно.

Но Шон был явно не в состоянии сражаться с кем-либо. Его тело превратилось, в сплошной комок боли, а сил не осталось вовсе.

Однако он знал, что обязан любой ценой выбраться с Глорией отсюда и вернуться в город оборотней. Глории нужен был врач... и одной богине известно, что приспешники Каллума сделали с Андреа, не говоря уже о Лайаме, Ким и остальных. Если Каллум свихнулся до такой степени, что решил заключить сделку с фэйри, оборотни обречены. Фэйри сильны и смертельно опасны, к тому же все они предатели. Они либо уничтожат оборотней всех до единого, либо снова обратят их в рабов — без малейшего угрызения совести.

Хладнокровные, безжалостные ублюдки. И придурок Каллум.

Шон, зажмурившись, собрал все силы, чтобы обернуться во льва.

Минут десять он пытался справиться с мучительной болью. Процесс обращения и без того бывает достаточно болезненным, а тут к нему добавилась боль от ран. «И поделом мне... самоуверенный осел! Жаль, что в свое время не позволил Андреа вырвать Каллуму его черное сердце, когда была такая возможность!»

Андреа. Проклятие! Хорош защитник... валяется тут, безоружный, и ничем не может ей помочь!

Уэйд сказал, что у него нет телефона. Значит, нужно отыскать машину — или на чем он там приехал — и убраться отсюда как можно скорее.

В поле зрения Шона вновь возник Уэйд — но на этот раз у того хватило ума держаться подальше.

— Даже не пытайся, Шон. Или я заставляю тебя смотреть, как будет умирать Глория.

Шон, кряхтя, поднялся на лапы и распушил гриву. Было больно — зато получилось достаточно впечатляюще. Во всяком случае, Уэйд попятился.

О том, чтобы издать львиный рык, Шон даже не думал. Он едва-едва мог дышать, перед глазами все плыло.

— Серьезно, Шон. — Уэйд поставил ногу в тяжелом ботинке на грудь Глории. — Я убью ее у тебя на глазах.

Глория, вцепившись в ногу Уэйда, из последних сил рванула ее на себя. Она была слишком слаба, но все-таки Уэйд потерял равновесие, и это дало Шону некоторое преимущество. Он прыгнул.

К счастью, сила тяготения работала на Шона. Ему удалось сбить Уэйда с ног, рухнув на него. Он всей своей тяжестью придавил Уэйда к земле, не давая ему встать. Но тот яростно отбивался, а силы Шона таяли на глазах. Он чувствовал, что вот-вот потеряет сознание. Глория, воспользовавшись тем, что им не до нее, попыталась выползти из пещеры, однако со стоном уронила голову на землю и затихла.

Между тем Уэйд тоже попытался обернуться — не прошло и секунды, как волчьи челюсти сомкнулись на бедре Шона. Его ошейник тут же активировался, но даже при этом он был намного сильнее израненного Шона. Что помешает ему убить их обоих, а потом объявить, что они, мол, умерли от ран?

«Андреа. — Шон почувствовал, что сознание мутится. — Люблю тебя!»

— Шон!

Знакомый голос сладчайшей музыкой прозвучал в затуманенном сознании Шона. Ему показалось, он снова видит перед собой ее дымчато-серые глаза, темные кудри, к которым ему так нравилось прижиматься губами. Он любил ее всю — каждую клеточку ее тела, пухлые губы, нежные пальцы, когда-то ласкавшие его тело. Но он любил и другую Андреа — гордую волчицу с холодным взглядом, готовую отдать за него жизнь.

В целом мире не было женщины прекраснее Андреа Грей, и она принадлежала ему.

— Шон!

Яркий свет ударил Шону в глаза, на мгновение ослепив его. Проклятие, неужели Уэйду мало замуровать их в пещере, что он вздумал еще светить им фонарем в глаза?

Вместе со светом появилась вонь — нечто среднее между запахом дыма и ароматом мяты. Словно порыв холодного ветра пронесся по пещере. Шон принюхался — к смеси ароматов мяты и дыма, говоривший о присутствии фэйри, примешивался запах разъяренного медведя, родной с детства запах отца и сладкий медовый аромат, который мог принадлежать только его подруге.

Андреа!

Шон открыл глаза. В тот же миг протиснувшийся в пещеру Дилан заметил успевшего наполовину обратиться Уэйда и одним рывком поставил его на ноги.

Побелевшие глаза Дилана горели яростью. Его ошейник ярко искрился, но Дилан, экспериментировавший с ошейником больше своих сыновей, казалось, даже не замечал этого. За спиной Дилана маячил высоченный фэйри с мечом в руках.

— Я отвез их в безопасное место! — заикаясь от страха, завизжал Уэйд. — Я...

— Лживый ублюдок... — едва слышно прошептала Глория.

Шон, с трудом повернув голову, полной грудью вдохнул запах Андреа. Вскрикнув, она бросилась к нему, зарылась лицом в его львиную гриву.

— Я нашла тебя, Шон, любимый!

Глава 25

Исцеление Шона было сплошным удовольствием. Андреа чувствовала, как ее магия, слившись с магией Шона, которой его наделила богиня, быстро возвращает его к жизни. Пока она занималась этим, Шон осторожно и не спеша вернул себе человеческий облик, наслаждаясь тем, как понемногу стихает боль и к нему возвращаются силы.

Андреа сразу почувствовала, что Шону намного лучше, — об этом говорил взгляд его глаз, ставших такими же ясными, как всегда. Его рука обвилась вокруг ее талии, и Андреа с радостным вздохом приникла к нему.

— Слава богу с тобой все в порядке!

Но в глазах Шона она прочла, что ему сейчас не до молитв. Быстрым движением опрокинув ее на землю, Шон жадно впился губами в ее губы, чувствуя, как в нем поднимается древнейшее из желаний. Даже сквозь шелк плаща она ощутила жар его возбужденного тела.

— Похоже, он поправился! — засмеялся Ронан.

— Глория! — Мука в голосе Дилана заставила Андреа с Шоном оторваться друг от друга.

Дилан, положив голову Глории к себе на колени, гладил ее слипшиеся от крови волосы. Подхватив меч, Шон бросился к ним. Андреа подбежала следом.

Заняться исцелением Глории пришлось всем — Андреа обхватила пальцами острое лезвие, чтобы на ладони появился неглубокий надрез, как в тот день, когда ей удалось исцелить Эли. Шон крепко сжимал рукоятку меча. Направив на Глорию поток магии, оба смотрели, как затягиваются страшные раны, как она оживает прямо у них на глазах. Конечно, Глории досталось сильнее, чем Шону, — пуля прошла навылет, и к тому же она потеряла много крови, — однако благодаря дару Андреа и магической силе меча исцеление не заняло много времени.

Наконец Глория, переведя дух, улыбнулась Дилану своей обычной кривоватой улыбкой. Конечно, о полном выздоровлении говорить было рано — она потеряла много крови, и ее нужно было срочно показать врачу.

Андреа, выпустив меч из рук, привалилась к Шону.

— Это все, что в моих силах, — пробормотала она. — Отвезите ее в больницу.

Дилан поднял голову, и они увидели в его глазах слезы.

— Ты и так многое сделала, детка. Спасибо.

— Было бы неплохо заодно помочь Лайаму, — влез в разговор Ронан. — Держу пари, ему сейчас туго приходится. Это ж надо — из-за каждого куста выскакивают фэйри, да еще вдобавок с отравленными стрелами!

— Нет, — встрепенулся Фионн. — Оставьте фэйри мне. Мои армии только и ждут сигнала, и воины рвутся в бой.

— Фэйри стреляют в оборотней отравленными стрелами?! — Шон злобно оскалился.

— Угу, — кивнул Ронан. — В меня, например. Хорошо, старина Фионн прихватил с собой свой волшебный порошок...

Но Фионн не дал ему договорить.

— Моим воинам известно, что они поступят в распоряжение моей дочери, и должны будут подчиняться ее приказам. И так отныне будет всегда. — Он многозначительно взглянул на Шона: — Тебе лучше это запомнить.

Брови Шона взлетели вверх, а Андреа принялась хохотать:

— Эй, я ведь принцесса, дочь предводителя воинственного клана, ты разве забыл?

Глухо заворчав, Шон притянул ее к себе.

— Принцесса, которая обожает кружевное белье. — Он поцеловал ее. — Ну, а теперь давайте вместе надерем задницы этим бастетам!

— С удовольствием, — хмыкнула Андреа.

Дилан сказал, что останется с Глорией — сначала отвезет ее в больницу, а потом разберется с Уэйдом. Взгляд, который он при этом метнул на бесчувственного волколака, не сулил ничего хорошего.

— Ты уверен, отец? — спросил Шон. Обнаженный, со сверкающим мечом в руках, он выглядел истинным стражем, готовым ринуться в битву. — Ты мог бы нам помочь...

— Это ваша битва, Шон. — Дилан покачал головой. — Твоя и Лайама. А мне пришло время подумать о других, более важных, вещах.

Он уступал место сыновьям. Раз и навсегда. Дилан бросил на Глорию исполненный нежности взгляд, и Андреа догадалась, какое решение он принял. Шон, все понимая, сжал плечо отца.

— Не волнуйся! Я уж позабочусь, чтобы они победили. А потом мы как следует это отпразднуем! — Бурлившая в Ронане энергия явно требовала выхода.

— Ох уж эти медведи! — буркнул Шон. — Жить без своего меда не могут!

— И без пива. Ты забыл о пиве.

— Ты уверена, что хочешь остаться с этими животными, дочь моя? — скривился Фионн.

— Совершенно уверена. — Андреа взяла Шона за руку.

Она снова воспользовалась мечом — ослепительный луч разрезал тьму, в ноздри им ударил едкий, свежий запах страны фэйри, и все четверо исчезли.

В городе оборотней царил настоящий хаос. Повсюду кипели бои, на тротуарах валялись окровавленные тела.

Шон зарычал, едва переступил порог страны фэйри.

Андреа шла за ним по пятам, словно ожившая богиня, закутанная в струящийся шелк. Шон безумно хотел ее, прямо сейчас, но сначала им нужно было покончить со всеми этими безобразиями. Судя по решительному выражению на лице Андреа, она была полностью с ним согласна.

Шон с мечом в руках бросился к дому Морисси. И вовремя. Первое, что он увидел, был Коннор, на которого навалились два оборотня. Стоявший рядом фэйри уже вскинул лук, собираясь пустить стрелу в катавшийся по земле клубок.

— Проклятие! — прорычал Шон, даже не заметив, что начинает обращаться. Меч полетел на землю. — Я не дам тебе умереть. Клянусь!

— Шон!

Крик Андреа заставил его повернуться. Андреа бежала к нему. За ней мчался Фионн.

— Мы позаботимся о мече! — крикнула она. — Я и мой отец.

Их взгляды встретились, и Шон вдруг почувствовал, что зияющая пустота в его сердце разом заполнилась. Он и раньше любил ее с такой яростной силой, что порою сходил с ума, но теперь вдруг почувствовал, что любит ее еще сильнее, хотя как такое возможно, он и сам не знал.

— Ладно, Зена. Он твой! — Подхватив с земли меч, Шон бросил его Андреа.

Лезвие, со свистом разрезав воздух, ярко сверкнуло на солнце. Превосходно сбалансированная рукоятка легла в ладонь Андреа. Фионн, держа наготове лук, прикрывал ее сзади. А рядом, угрожающе рыча, возвышался Ронан.

Все еще смеясь, Шон наконец обернулся. Магия Андреа как будто удвоила его силы. Подняв голову, он тряхнул гривой и оглушительно зарычал.

Львиный рык эхом прокатился по городу оборотней, громко возвещая о появлении стража, второго по значимости самца, разъяренного и готового к битве. Откуда-то из-за дома послышался ответный рык — это Лайам приветствовал младшего брата.

Одним прыжком Шон сбил Каллума с ног. Удара могучей лапы оказалось достаточно, чтобы тело бастета взмыло в воздух, кувыркаясь, пролетело несколько ярдов и врезалось в вооруженного луком фэйри. Они вместе повалились на землю. Пока они боролись, Шон, как котят, расшвырял по сторонам навалившихся на Коннора оборотней.

Зубы Коннора были оскалены, глаза горели яростью. У него так до сих пор еще и не выросла грива — в сущности, он был пока еще щенком, но сейчас разъярился не по-детски.

После этого инициатива перешла в руки Шона — правда, он позволил Коннору принять участие в схватке, заранее зная, как бесится младший брат, когда его опекают, точно маленького. Ошейник на шее Коннора уже искрился, но парень храбро держался на ногах и даже помогал как мог. Например, подталкивал оборотней поближе к Лайаму.

Шон слышал крики Андреа — она разгоняла круживших вокруг нее бастетов, слышал низкое рычание дравшегося рядом с ней Ронана. Он знал, что со спины ее прикрывает Фионн, и это согревало ему сердце. Семья, в которой надменный оборотень и самонадеянный фэйри сражаются бок о бок...

На поляну огромным прыжком выскочил Лайам — братья вновь были вместе. Он уже приготовился атаковать Каллума, как в тот же самый миг портал в страну фэйри открылся вновь и к ним бросилась дюжина закованных в доспехи воинов, — судя по всему, прибыла обещанная Каллуму подмога.

Проклятие... они в двух шагах от Лайама! Поспешно уложив подвернувшегося под руку оборотня, Шон кинулся на помощь брату.

Сурового вида воины вскинули луки, готовясь к бою. Однако успевший заметить эту смену Фионн крикнул что-то на незнакомом языке — и словно в ответ на это открылся еще один портал, из которого высыпала толпа фэйри. В руках у них сверкали внушительного вида мечи. Фэйри, прибывшие на место первыми, при виде этого слегка опешили, однако, тут же оправившись, вскинули луки и приготовились открыть огонь по своим припоздавшим сородичам.

Фэйри сражались грязно. Тогда как Лайам всеми силами старался избежать кровопролития, фэйри убивали своих без колебаний и без сожаления. Шона чуть не стошнило, когда один из людей Фионна, невозмутимо проткнув мечом своего противника, радостно захохотал, увидев, как кровь его врага брызнула на траву.

Фэйри, вставшие на сторону Каллума, очень скоро были разбиты. Воины Фионна преградили им путь к отступлению, а потом перебили всех до последнего. Единственный уцелевший фэйри, увидев, какая судьба постигла его сородичей, вдруг повернулся и в ярости бросился на Каллума.

Прежде чем Лайам с Шоном успели ему помешать, жаждавший мести фэйри, схватив стрелу, воткнул ее в сердце Каллуму. Удар оказался смертельным — Каллум в агонии скреб когтями землю и яростно ревел. К счастью, это длилось недолго — фэйри быстро положил конец его мучениям, одним ударом сломав Каллуму позвоночник.

Сам фэйри пережил Каллума на какую-то секунду: меч Фионна сверкнул в воздухе, — и голова врага покатилась по земле.

С гибелью последнего воина заклятие, наложенное фэйри на ошейники, перестало действовать. Извиваясь и рыча от боли, бастеты катались по поляне. Лайам, легкой рысцой подбежав к Шону, поднялся, на ходу вернув себе человеческий облик.

Эрик, вожак из Лас-Вегаса, последовав его примеру, окинул взглядом поле боя.

— Солнце и луна... ну и зрелище!

Шон, не спешивший расстаться с львиной шкурой, брезгливо передернулся, когда ему в нос ударил запах фэйри. Воины Фионна, стаскивая тела к порталу, переносили их в страну фэйри, как своих, так и чужих. Каллума они просто оставили лежать, где лежал.

Фионн, отступив в сторону, подождал, пока последний из его воинов шагнет в портал. Проход в страну фэйри исчез, и Фионн вытер окровавленный меч о траву.

— Об остальных я позабочусь, когда вернусь домой, — заверил он Шона. — Все кончено.

— Ты уверен в этом? — поинтересовался Лайам.

Фионн пожал плечами:

— Я Киллиан. Победа всегда остается за нами. — Он надменно вскинул голову и удалился размашистым шагом, словно не чувствуя усталости.

— И это твой тесть! — присвистнул Лайам. — Вау! Хорошо, что не мой!

— Эй, он ведь помог нам спасти свои задницы! — вмешался Коннор. Он уже тоже успел вернуть себе человеческий облик.

— И Шон тоже. — Рука Лайама опустилась на гриву брата. — Спасибо, братишка, за то, что спас Коннора. Я бы не успел.

— Да, спасибо. Чисто сработано, Шон, — эхом повторил Коннор.

Андреа, радостно улыбнувшись, обняла Шона за львиную шею. Ему пришла в голову отличная мысль — обратиться, пока она не успела разжать руки. Он так и сделал — и даже зажмурился от удовольствия, почувствовав под гладким шелком ее восхитительное тело.

— Красавица моя! — прорычал он. — Я уже думал, что не дождусь...

От поцелуя, которым наградила его Андреа, у него закипела кровь. Еще разгоряченный после битвы, он вдруг захотел ее с такой силой, что забыл, что они не одни.

— Шон! — Окрик Лайама моментально привел его в чувство. — Ты нам нужен.

Шон неохотно разжал руки, хотя прекрасно понимал, что старший брат прав.

Битва стоила жизни трем оборотням, и одним из них был Каллум. Лайам и Ронан с Эрикой отнесли тела всех троих в рощу, уложили их под деревьями, а после, прочитав молитвы, покрыли их зелеными ветками. Потом, вспомнив о Джареде, так и лежавшем в пикапе Дилана, уложили его тело рядом с остальными.

Андреа с Шоном, взявшись за руки, молча смотрели на Джареда. Шон так и не простил ему того, что он сделал с Андреа, но сейчас вдруг поймал себя на мысли, что прежняя ненависть ушла. Теперь он видел в нем не соперника, а всего лишь еще одну жертву Каллума. И не чувствовал ничего, кроме грусти.

Андреа протянула Шону меч. Взяв его, Шон помолился о том, чтобы богиня приняла к себе души погибших оборотней, а потом поднял меч и обратил их тела в прах.

Глава 26

Полнолуние было две ночи назад, однако Лайам решил, что для церемонии благословения эта ночь подходит как нельзя лучше. Да и потом, покосившись на брата и его подругу, с ухмылкой подумал он, до следующего полнолуния они могут и не дотянуть.

И снова Андреа стояла посреди поляны с венком на голове, вложив свою руку в ладонь Шона. Благословение перед лицом луны издревле считалось более священным, чем то, что давалось при свете солнца, так что на церемонию сбежался весь город. Оборотням было что праздновать помимо появления новой пары. Как-никак в их городе вновь воцарился мир... насколько это вообще возможно в городе, обитателями которого являются оборотни.

Теперь, когда их союзники-фэйри были разбиты, члены стаи Каллума вновь склонились перед Шоном и поклялись ему в покорности. На Бена О'Каллахана возложили обязанность следить за тем, чтобы так было и впредь. Это была в своем роде епитимья — Лайам решил, что Бен тоже должен понести наказание зато, что не устоял перед посулами Каллума. «Когда-нибудь, Бен, — сказал ему Лайам, — мир снова будет принадлежать нам. Но не сейчас».

Остаток дня ушел на то, чтобы прийти в себя после битвы. Не только Шон, но и Дилан с Лайамом еще не оправились от остаточного воздействия ошейников. Эрик, получивший возможность воочию убедиться, как это бывает, чувствовал себя немногим лучше.

Вызвав Спайка, Лайам приказал, чтобы тот со своими следопытами привел в порядок парковку перед баром, где накануне Шон и Джаред сражались с бастетами, и починил мотоцикл Шона. При виде изрешеченного пулями движка Шон, застонав, обнял мотоцикл, словно это было живое существо. У Андреа при виде этой сцены на глаза навернулись слезы.

— Я позабочусь о тебе, — прижавшись щекой к мотоциклу, шепнул Шон. — Мы с Андреа. Кстати, она неплохо управляется с гаечным ключом.

Машину Глории обнаружили на обочине заброшенной дороги в западной части города. Судя по всему, ее отогнали туда по приказу Уэйда.

С наступлением ночи, к тому времени как на небе появилась луна, оборотни, уже успевшие отдохнуть и прийти в себя и даже прилично выпить, веселились как дети.

— Мать богиня, перед лицом луны, — начал Лайам, — объявляю, что признаю этот Союз! — При этом на лице его сияла такая широкая улыбка, что Андреа только диву давалась, как ему вообще удается говорить.

Вроде бы простые слова, но как много они значили...

На этот раз Лайаму не дали возможности произнести речь. Не успел он договорить, как их обступила толпа ликующих оборотней. Радостные вопли, улюлюканье, рычание и вой слились в оглушительный гвалт, перекричать который нечего было и пытаться. Шон крепко поцеловал Андреа.

— Я люблю тебя, — прошептала она, вложив всю душу в эти слова.

Правда, долго целоваться им не пришлось — помешали родственники. Андреа, смеясь, переходила из одних объятий в другие — от Коннора, который долго тискал ее, к Лайаму и Ким, от них — к Эрику, потом настала очередь Глории и Дилана. Тетушка, как всегда, в туфлях на высоченных каблуках, вся светилась от счастья. Пока ни Дилан, ни она еще не заикались о том, чтобы официально скрепить свой союз, но Андреа нутром чувствовала, что ждать этого осталось недолго.