Путь в Эдем

Глава 10

Никому даже в голову не пришло спросить, откуда Макмиллан узнал, что Эли стало хуже. Только Лайт хмурился. Как поселенец узнаёт, что происходит вокруг? Никакой слежки следопыт не замечал. Однако он решил во что бы то ни стало раскрыть тайну.

Мистер Мак стоял около Эли.

– Да, болен он сильно. Посмотри на него, Эй. Если болезнь не заразна, – сказал он Полю, – можно отвезти его к нам. Плоскодонку поставите у нашего причала. Думаю, так будет лучше. Моя жена хорошо умеет лечить, но ей сейчас не до беготни по лесу. Сами понимаете – тяжеловато.

Эй опустилась на колени около Эли и внимательно осмотрела его лицо и шею. Потом расстегнула его рубашку, взглянула на грудь и плечи.

– На нем пятен нет, па. Макмиллан кивнул и повернулся к Полю:

– Ну так что?

– Мы рады помощи, mon ami. Макмиллан дал знак мужчинам, приплывшим с ним. Те забрались в плоскодонку и взяли шесты. Поль отвязал лодку и оттолкнул ее от берега.

Крюгер с громким воплем вскочил на ноги. Дешанель не обратил на него внимания.

– Verdammt! – Немец запрыгнул на борт плоскодонки. – Сучий сын! Ты меня остафлять!

– Черт проклятый! Чтоб ты сквозь землю провалился! – крикнул Поль.

Первый раз Крюгер видел француза в такой ярости. Он оторопел.

– Я тепя упью! – пролепетал немец заранее заготовленную фразу.

И тут же нож Лайта уколол Отто в спину. Глаза толстяка стали круглыми, как тарелки. Он медленно повернулся.

– Работай шестом или прыгай за борт, – приказал. Лайт.

И тут с немцем что-то случилось – видимо, выпитое виски придало ему храбрости. Он ударил Лайта по руке и двинулся на него, словно разъяренный бык.

– Ты, полукрофка! Шкура интейский! Не лесь, кокта тепя не спрашивайт! Не то я перерешу тепе клотку и саперу твой шенщину!

– Попробуй хоть раз до нее дотронуться – и я искромсаю тебя на куски. – В голосе Лайта звучала смертельная угроза. Он опять ткнул Отто ножом.

– Mein Gott! Я тепя упью!

Крюгер увидел вдруг, что его окружили какие-то мужчины. Отто понял: еще одно слово – и они набросятся на него. Он мгновенно остыл.

– Латно, латно. Уш и пошутить нелься. Ну, хлепнул лишнефо – вот и сорфался. – И толстяк покорно взял шест.

Плоскодонка плыла быстро. Шестеро орудовали шестами, Мэгги сидела на рулевом весле, а Эй ухаживала за больным.

Она намочила тряпочку и стала стирать пот со лба Эли. Ей еще никогда не приходилось находиться так близко от молодого и красивого белого мужчины. Он был беспомощен, как младенец. Девушка внимательно рассматривала молодого человека. У него был высокий лоб, прямой нос, тонкие, красиво очерченные губы. Рыжие густые волосы делали его похожим на кота. Он казался моложе, чем накануне, – почти мальчишкой.

Эли что-то пробормотал, открыл глаза и посмотрел на девушку. В первую секунду Эй испугалась и подалась назад. Но сообразила, что больной не видит ее.

– Хорошенькая, – пробормотал Нильсен, протягивая к ней руку.

Она схватила его за запястье и положила его руку на матрас. Но больной вывернулся и крепко сжал своей юной целительнице пальцы. От волнения у нее перехватило дыхание.

– Лежи… спокойно, мистер.

– Поднимай парус, Поль, – хрипло прошептал Эли, а потом яростно вскрикнул: – Бросил белую из-за какой-то… Дикарь проклятый! Мне надо увидеть… Я должен знать…

– Ш-ш… Лежи спокойно.

– Сука! Индейская… су…ка… Веки Эли сомкнулись, и он замолчал. Ошарашенная, Эй чуть не заплакала. Ей было больно, несмотря на то что она понимала: он бредит.

– Ты поправишься, – равнодушно произнесла Эй. – Спи, – сказала она, когда Нильсен снова открыл глаза.

– Мэг…ги, – пробормотал он. – Мэг…ги. И, обессиленный, замолчал.

Ему нужна Мэгги! Эй попыталась высвободить свою руку, но молодой человек только сильнее сжал ей пальцы. Девушка сдалась. Он сам ее отпустит, когда заснет. Эй было приятно, что Эли держит ее за руку, хотя она понимала: рыжий не знает, к кому сейчас прикасается.

Эй сразу приглянулся этот парень. Но в тот день, когда они с отцом пришли пригласить путников на ферму, Эли совсем не обратил на нее внимания. Он все время пялился на эту красотку Мэгги. Конечно, куда Эй тягаться с такой неотразимой красавицей.

– Я не нравлюсь ему, – прошептала Эй, – Мэгги в сто раз лучше.

Но у нее ведь есть муж. Интересно, этот рыжий парень отобьет ее у метиса или нет? И что тогда будет?

Эй вздохнула. Она тогда очень хотела, чтобы этот красивый молодой человек пришел к ним в гости. Па говорил, что их дом не хуже тех, что стоят на реке. Отец ее матери был богатым торговцем и многому научил свою дочь. А она передала своим дочерям знания и хорошие манеры белых людей.

Швед отказался от их приглашения потому, что, видите ли, он должен охранять свои товары. Но Зед мог бы посторожить его товары. К сожалению, мистер Нильсен не знал про Зеда.

Вскоре Макмиллан направил плоскодонку к берегу. Однако лодка миновала заросли и вошла в устье речушки, впадавшей в Миссури. Через некоторое время подплыли к причалу Макмиллана.

– Калеб отнесет больного в пристройку, – сказал Макмиллан, как только плоскодонку привязали у причала.

– Отнесет? – переспросил Поль.

– Калебу это нетрудно. Он у нас силач.

– Если так, то спасибо.

Взяв Эли в охапку, огромный негр направился к дому. Такого великана Лайт видел впервые. Однако негра нельзя было назвать толстым. Калеб был шести с половиной футов ростом. Его руки, большие и мускулистые, можно было сравнить с ногой обычного мужчины. Ноги его напоминали стволы деревьев. Кожа блестела, словно антрацит. Калеб нес Нильсена будто пушинку. Эй и Мэгги еле поспевали за ними.

Поль никак не мог решить, что ему делать – идти за другом или оставаться в плоскодонке. Одно он знал наверняка – Лайта нельзя оставлять наедине с Крюгером. Эти петухи тут же сцепятся. Не хватает только устроить в доме Макмиллана лечебницу. Сначала Эли, потом Лайт с Крюгером. А там к ним и миссис Мак присоединится…

– Мистер Дешанель, – прервал его размышления поселенец. – Тебе и мистеру Лайтбоди будут в моем доме рады.

О немце как будто забыли. Однако когда стали подниматься к ферме, Мак обратился к Лайту на языке осейджей:

«Следи за лысым. Если он пойдет по тропе, убей его».

Лайт не подал виду, что слышал эти слова. Однако он немного отстал, а потом свернул в кустарник и исчез.

Постель для Эли приготовили в небольшой пристройке. Там миссис Макмиллан оказывала помощь всем, кто обращался к ней за лечением. Узкая койка была прикреплена к стене на высоте нескольких футов над землей. Нильсена положили на матрас, набитый соломой, под голову – перовую подушку.

Осейджи часто приносили на ферму своих больных. Их оставляли, если болезнь была незаразная. Время от времени комнату занимали охотники или раненые лодочники. На небольшом кладбище, расположенном на близлежащем холме, нашли успокоение с полдюжины незнакомцев.

– Миз Мак и девочки будут за ним ухаживать, – успокоил Макмиллан Поля. – Давай-ка пока разденем его.

Нильсена накрыли простыней. Через некоторое время в пристройку вошла миссис Макмиллан. Хотя женщина и носила под сердцем ребенка, ходила она с расправленными плечами и прямой спиной. Следом за матерью вошла Эй с корзинкой и кувшином воды.

– Оставьте нас, – сказала миссис Макмиллан мужчинам. Те вышли.

– У миз Мак руки золотые. Ты не волнуйся. – Поселенец похлопал Дешанеля по плечу. – Друга твоего она в два дня на ноги поставит.

Самые маленькие девочки, Ди и И, были в восторге от того, что так скоро снова видят Мэгги. Их личики раскраснелись. Они схватили свою любимицу за руки, что-то наперебой ей рассказывали, прыгали, хохотали и визжали от радости.

Лайт прислонился к вязу, смотрел, как его жена играет в «перетягивалки» с малышками, и думал о том, что иногда она сама похожа на ребенка. Но только иногда. Делавара в пещере убил не ребенок. И его целовал и ласкал не ребенок. Лайт почувствовал, как напряглась его плоть, когда он вспомнил о сладостных и страстных ночах, проведенных с ней. Ему хотелось остаться с ней наедине. Он с нетерпением ждал того дня, когда они смогут продолжить свой путь к их горе.

А еще он ревновал Мэгги к шведу. Не изменились ли ее чувства к нему самому теперь, когда она познакомилась с этим белым? Лайт никогда не чувствовал себя полукровкой, неполноценным. Однако сейчас он жалел, что мать его была из индейцев. А вдруг Мэгги захочет остаться с белыми?

После того как Лайт убил негодяя, пытавшегося ее изнасиловать, он решил взять ее с собой, понимая, что только он сможет защитить Мэгги. Ему не приходило в голову, что он полюбит ее так отчаянно, всем своим существом. Она поистине стала его сокровищем, его жизнью.

Он найдет на реке подходящее место и построит им убежище на зиму. Он будет ставить капканы и продавать меха Макмиллану. А весной купит у осейджей лошадей, и те перевезут их через равнины. Он надеялся перезимовать с осейджами на противоположном берегу, но пришло время сделать остановку. Рядом с Макмилланами им будет безопаснее, да и Мэгги веселее.

Лайт сжал кулаки. Ни один мужчина не отнимет ее у него! Никто не сможет понять ее душу так, как понимает он. Она стала его лесным эльфом, его феей. Он скорее убьет шведа, чем отдаст ему свою Мэгги.

Следопыт стал думать о Нильсене. Поль рассказывал, что мать Эли – шведка. Она умерла, когда мальчику было одиннадцать лет. Куда делся его отец, Дешанель не знал. Сам Эли, когда друг спрашивал его об этом, только пожимал плечами.

Поль и Эли последние несколько лет провели на Огайо. Им в голову не приходило, что Миссури окажется такой строптивой. Все эти бурные течения, пороги, водовороты, мели… Француз утверждал, что они сделали глупость, сунувшись в эту бешеную реку и в эти дикие земли. Но Эли почему-то упрямился и возвращаться не хотел. Поль вздыхал, однако оставался со шведом – не бросать же друга в таких дебрях. От них и так уже сбежали четверо.

Лайту нравился француз. Он восхищался его преданностью другу. С таким товарищем не пропадешь. Лайт надеялся, что Макмиллан найдет для Эли Нильсена восемь – десять осейджей, с которыми они смогут отправиться вверх по реке. Но в то же время он готов был биться об заклад, что поселенец будет подсовывать этим мужчинам двух своих старших дочерей, чтобы те осели рядом с ним. Как выражался мистер Мак – «соблазнять».

Макмиллан, безусловно, человек жесткий. Разве он не приказал Лайту убить Крюгера, если тот пойдет к дому? На реке было полно разбойников (речников – как их называли), а в лесах – делаваров. Поселенец должен принимать все необходимые меры для того, чтобы выжить и уберечь свою семью.

В сгущающихся сумерках появились светлячки. К кваканью лягушек присоединился хор сверчков. Птицы смолкли. Заухала сова. Лайту стало тоскливо. Он вспомнил то время, когда его семью убили, а Мэгги еще не появилась.

От причала пришел Калеб с поклажей Лайта. Негр подошел к следопыту и бросил вьюки к его ногам.

– Мистар велел Калебу принести. – Голос у гиганта был удивительно высоким, словно говорил не он, а кто-то другой.

– Спасибо.

Лайт задрал голову – не сидит ли кто у негра на плече?

– Калеб! Калеб! – Младшая дочка Mакмиллана, И, бросилась к нему. – Качаться, Калеб!

Мэгги и Ди не поспевали за ней.

С блаженной улыбкой гигант протянул руки, схватил девочку за запястья, поднял над землей и начал крутить. Восторженный смех. Визг.

– Теперь меня, меня! – заверещала Ди, когда Калеб остановился и И снова оказалась на земле.

Трудно было решить, кто получал большее удовольствие от игры: темнокожий великан или девочки.

Калеб опустил Ди на землю.

– Теперь Мэгги! Мэгги! – Малышки запрыгали и захлопали в ладоши.

– Нет! Нет!

Мэгги спряталась за Лайта, обхватила его руками и уткнулась лицом ему в спину.

– Не бойся, Мэгги. Калеб сильный! Он тебя не уронит!

Из пристройки вышла миссис Макмиллан:

– Не надоедайте миссис Лайтбоди.

– Мы не надоедаем, ма!

– Ты опять их балуешь, Калеб. – Миссис Макмиллан покачала головой.

– Угу, миз Мак. Так, надо быть.

– Пора идти в дом, девочки. Попрощайтесь с мистером и миссис Лайтбоди.

– Но, ма!..

– Калеб обещал поймать светлячка. Мы хотели показать Мэгги!

– Никаких «ма». Завтра покажете. Девочки неохотно ушли в дом, а Калеб зашагал обратно к причалу.

Наконец они остались одни, и Мэгги обняла мужа. Лайт прильнул к ее губам. Когда влюбленные оторвались друг от друга, Мэгги спросила:

– Где мы будем спать, Лайт?

– Я покажу тебе. Там мы с тобой будем совсем одни.

Он еще раз поцеловал ее.

– Мне опять так хорошо, как всегда, когда мы целуемся. И я… я хочу быть с тобой. Ты будешь меня любить этой ночью? – Мэгги теснее прижалась к мужу.

– Столько, сколько тебе захочется, chérie. Лайт погладил жену по голове, а потом обнял ее крепко-крепко и долго стоял неподвижно. Мэгги высвободилась из его объятий.

– Я пойду посмотрю, как там Эли.

– Нет! Останься со мной. – Лайт крепко сжал ее руку.

– Лайт? – Мэгги заглянула мужу в глаза. Он покачал головой:

– Ты ему не нужна, chérie. О нем позаботятся другие.

– Но, Лайт…

– Мы уже давно не были вдвоем. Пойдем скорее в нашу постель.

– Почему ты так говоришь? Тебе не нравится Эли?

– Не надо об этом, радость моя. Утром мы отсюда уходим.

– Но ты же сказал, что мы останемся!

– Не здесь, ma petite. Мы устроим себе жилье и останемся на зиму.

– А здесь нам остаться нельзя?

– В чужом доме – нет, chérie. Я устрою нам собственный. Он будет недалеко.

– Но… Эли и Поль…

– …отправятся своей дорогой. Пойдем, мое сокровище. Мне давно хочется побыть с тобой.

– Ты Эли нравишься. Ты его спас…

– Я спас бы любого.

– Даже Крюгера?

– Oui, моя кошечка. Даже зная, что позже убью его.

Мэгги нахмурилась:

– Я не понимаю, Лайт, но я твоя жена и делаю то, что ты говоришь.

Она действительно была его женой! У Лайта дрогнуло сердце. Ему не хотелось привязываться к ней. Ему не хотелось снова подвергать себя опасности любить и потерять любимую. Он притянул Мэгги к себе, крепко обнял и начал укачивать.

Эй приподняла Эли голову и поднесла к его губам чашку. Он все время просил пить. Эй поила молодого человека настоем из ивовой коры, который приготовила мать. Осмотрев рану на лодыжке, миссис Макмиллан объявила, что лихорадка не от нее. Гоншей действовал благоприятно – рана затягивалась. Она велела мужу убить утром несколько белок, чтобы сделать припарку из беличьих мозгов и размятых листьев женьшеня.

Целительница сказала, что Эли заболел от речной воды – слишком много ее наглотался.

Было очень тихо. Через час-другой Эй у кровати больного кто-нибудь сменит. Девушка вновь рассматривала лицо Эли. Каким бы оно было без бороды? Юная сиделка неуверенно подняла руку и дотронулась до нее. Борода была такая же мягкая, как ее собственные волосы после мытья. Эй прикоснулась к волосам. Они тоже оказались тонкими и шелковистыми. Девушка еще никогда не видела такого красивого мужчины. Парень пошевелился, и девушка отдернула руку.

Эли раскрылся. Эй теперь боялась прикоснуться к нему – вдруг проснется? Но мать велела ей следить, чтобы больной был укрыт. Ночью в комнате стало очень холодно. Эй сидела закутавшись в шаль. Наконец она решилась. Встала, наклонилась над Нильсеном, укутала его.

– Ты кто?

Эй вздрогнула. Рыжий парень удивленно смотрел на нее. Девушка от страха словно язык проглотила. Так и не дождавшись ответа, Эли произнес:

– Мне жарко!

Эй взяла себя в руки:

– Тем более не надо раскрываться.

– Ты… та девушка.

– Эй Макмиллан.

– Где я?

– У нас на ферме. Ma тебя лечит.

– А лодка?

– Стоит у причала па. Мистер Дешанель и мистер Лайтбоди тоже здесь.

Швед закрыл глаза. Эй села, решив, что он уснул. Но больной снова открыл глаза.

– Дай воды. Во рту у меня словно кто метлой прошелся.

– Конечно. Тебя поили чаем с ивовой корой. По-моему, ты выздоравливаешь.

Молодой человек с жадностью выпил чашку.

– А где Мэгги и… Поль?

– Мистер Дешанель устроился в амбаре. Он посидит с тобой попозже. А Мэгги с мужем.

Эй поймала себя на том, что злорадствует.

– Он ей не… – Эли не договорил. – А Крюгер? С лодкой?

Девушка пожала плечами:

– Па велел ему оставаться там.

– Позови Поля, – приказал Нильсен и закрыл глаза. Наступила тишина. Эй не двинулась с места. Молодой человек открыл глаза и приподнялся. – Ты меня слышала? Поля позови!

Ах так! Этот рыжий кот понукать ею будет?! Ну уж нет!

– Нет. Мне было сказано оставаться здесь.

– Кто это сказал?

– Ма.

– Иисусе, хвост собачий! Я не младенец, чтобы надо мной сидели! Мне что, самому его позвать?!

– Только разинь свой рот – я его тряпкой заткну! – В карих глазах Эй загорелся гнев. – Я не позволю тебе перебудить всех только потому, что твоей левой пятке так захотелось!

– У тебя что – последние мозги растаяли, девица? Или ты не только дурочка, но и глухня? Я же сказал: мне нужен Поль.

– Мало ли что тебе нужно, мистер Нахал. Мистер Дешанель спит. Не ясно? Он придет позже.

– Ах ты, нахальная малявка!

– Малявка? Такого зверя не знаю. Но это все же лучше, чем кислоротый рева-осел. Вот ты кто! И мне очень жаль, что приходится не спать и сидеть тут с тобой! Ma следовало бы оставить тебя одного. Она так не сделала, потому что всегда жалеет бессловесных животных. – Голос Эй дрожал от ярости.

– Господи, избави меня от упрямых всезнаек, – пробормотал Эли, качая головой.

Эй молчала, глядя в потолок, и думала, что скорее Миссури потечет в обратную сторону, чем она возьмет себе в мужья этого глупого осла, который сохнет по чужой жене.