Работа над ошибками

Глава 13

Тайрен напряженно вслушивался. Дженна разговаривала со своим отцом по телефону. Она не знала, что он здесь, и это было даже лучше. В семь утра она зашумела на кухне. Он не спал всю ночь, а потому сидел на веранде и смотрел, как восходит солнце. И только когда она начала разговаривать, он придвинулся ближе вместе с креслом. Да, подслушивать не слишком хорошо, но сейчас ему необходимо было знать, о чем Дженна станет разговаривать с Рандольфом Фарсоном…

— Я хочу знать правду, папа.

Тайрен чуть не захохотал вслух. Да этот человек понятия не имеет, что такое правда!

— Я уже поняла, что Синди была усталой и хотела домой, — услышал он голос Дженны, и голос весьма гневный. — Но я спокойно подождала бы еще пару минут. Я бы выслушала все, что ты собирался мне сказать.

Тайрен встал и осторожно заглянул в окно кухни. Ее заливало солнце, а посередине на стуле сидела Дженна и выглядела очень неважно. Кажется, она тоже не спала ночью, под глазами у нее залегли синие тени, лицо осунулось. Внезапно Тайрену до боли захотелось прижать ее к себе, утешить, поцелуем прогнать тоску. Он стиснул кулаки. Не время.

— Но почему? — спросила Дженна после напряженного молчания. — Почему ты их выгнал?

Тайрен остолбенел. Она не знала, действительно не знала. А Рандольф сказал ей это. Рандольф действительно сказал ей правду сейчас…

— И ты надеешься, что я поверю в то, что ты изменился? — почти выкрикнула Дженна. — Что вдруг через столько лет отрекся от своих расистских предрассудков? Что ты раскаиваешься в том, что сделал?

Тайрен почувствовал, как его злость начала проходить, когда он услышал боль в голосе Дженны. Но он ненавидел себя за свою мягкость и ненавидел Рандольфа Фарсона за то, что тот разрушил их общую жизнь.

Он не хотел больше ничего слышать об этом. Ни настойчивых вопросов Дженны, ни ответов старика. Он хотел сейчас только одного: закрыться у себя в кабинете и — в работу с головой. Но через кухню он пройти не мог — там была Дженна, придется обходить вокруг дома.

Он направился к главному входу… и тут услышал, как сзади распахнулась кухонная дверь.

— Тайрен?

Слишком поздно. Он обернулся. Ее глаза были красными, лицо — напряженным.

— Ты все слышал?

Он кивнул молча. Наверняка начнет упрекать.

Но упрекать она не стала. Вместо этого она вышла из кухни и с тяжелым вздохом опустилась в кресло, в то самое, в котором он только что сидел.

— Я очень сожалею, — сказала Дженна после непродолжительной паузы.

— О чем?

— Обо всем. О лжи, о молчании и о том, что мой отец сделал тебе и Кири. Это…

— Это уже в прошлом, — отмахнулся Тайрен.

— Нет, — настойчиво возразила Дженна. — Не в прошлом. Ни между тобой и мной, и ни между тобой и им.

Ей почти отказывал голос, а ее взгляд был таким же молящим, как и прошлой ночью, только совсем по другой причине. Тайрен пригладил волосы. Неважно, что он там чувствует к Дженне, но он не допустит, чтобы она вновь ослабила его волю.

— Я никогда не прощу его, если ты к этому клонишь, — резко сказал он.

— А меня? — Ее голос дрожал.

— Дженна… — Ему было больно смотреть в ее уставшие глаза.

— Привет, мамочка! Привет, Тайрен!

Его самая любимая в мире дочка выпорхнула из двери. И огромными глазищами уставилась на Дженну. Ни в коем случае Синди не должна почувствовать между ними напряжения. Он заставил себя широко улыбнуться.

— Доброе утро, Маленькое Солнышко.

Она стремглав бросилась к нему, словно знала точно, чья она дочь.

— Я хочу сегодня опять на озеро! — потребовала девочка.

— На озеро? Хорошо. — Отказать ей он не мог. Как в свое время ее матери…

— Я хочу играть с лягушками!

Дженна поднялась с кресла и тоже изобразила улыбку.

— После обеда я схожу с тобой на озеро, Синди.

— Нет, — торопливо произнес Тайрен, поднял дочку на руки и прижал к себе. — Мы пойдем на озеро все втроем. А еще мы пойдем в мою деревню.

Малышка защебетала от радости и спрятала личико на его груди.

Сначала они втроем искупались в озере, как и обещал Тайрен, а потом отправились в Тириоку.

В деревне Синди сунула свой нос абсолютно во все дома и закоулки, пощупала все корзины и лодки, побегала наперегонки с ребятишками. Наконец она проголодалась и согласилась устроить пикник. Они вернулись на озеро. Берега Райской чаши по-прежнему были полны жизнью, но солнце скрылось за облаками.

— Скоро будет дождь.

— Откуда ты знаешь, мамочка?

Все трое сидели под раскидистым деревом. Темно-серые тучи бежали по небу. У ног — корзина с недоеденными сандвичами и пустыми бутылками.

— Тайрен научил меня разбираться в облаках, — лукаво улыбнувшись, объяснила Дженна.

Синди округлила глаза и повернулась к Тайрену.

— А как?

— Посмотри на небо, — сказал он, показывая на толстую тучу. — Видишь серые черточки?

Она кивнула заинтересованно.

— Это дождь, — объяснил Тайрен.

— Откуда ты знаешь? — удивилась Синди.

— От бабушки. А ее научили ее предки.

— Я тоже хочу предков, — заявила Синди.

— А у тебя есть, мое солнышко, — сказала Дженна. — Марта и… дедушка.

Синди схватила Тайрена за руку.

— А у тебя сколько предков?

— Много, сотни, наверное. — Тайрен серьезно посмотрел в глаза дочери. — Эта деревня — деревня моего народа, моего племени. Здесь жили мои предки, здесь мой дом. И здесь должны жить мои потомки. Это земля моего народа, так будет всегда.

— Я тоже хочу много предков и свой народ! — заявила Синди.

— Ну, — заулыбался он, — можешь взять моих, Маленькое Солнышко.

— Правда?

Тайрен бросил многозначительный взгляд на Дженну.

— Да.

Синди засияла, вскочила и понеслась за бабочкой.

Какое-то время они сидели молча и просто смотрели, как Синди теперь уже прыгает с лягушками на берегу.

— Мы должны сказать ей, — заговорил Тайрен. — Она должна знать, откуда она.

— Я знаю.

Сердце Дженны рвалось наружу. Наконец-то она начала понимать, зачем она на самом деле вернулась сюда. Ради правды. Всей правды. Словно все они хотели, наконец, обрести истину.

Тайрен прав. Пора.

Она посмотрела на него. Он должен знать всю правду. Он имеет право знать, какую она тогда заключила с отцом сделку, почему на самом деле покинула Оушен-Хилл.

Но ведь Тайрен не поймет никогда, что она действительно старалась ради любви. Он не признает ее жертвы. Наоборот, будет думать, что таким образом она предала его.

Пусть. Она не может больше молчать.

— Я не буду дольше ждать, Дженна.

— Я знаю, — повторила Дженна и задумчиво посмотрела на свою играющую девочку.

Опять момент был упущен. Снова она даже не сделала попытки все объяснить, снова струсила.

Вечером полил дождь. Он печально шелестел по листьям деревьев, окружавших дом, навевал хорошие сны. Кири пошла к Синди читать сказку на ночь, Дженна вернулась в свою комнату, а Тайрен — в свой кабинет, намереваясь поработать хоть несколько часов. Но в одной из бумаг речь шла о семье — отец, мать и дочь обращались к нему с просьбой о помощи, им нужны были деньги на лечение малышки. Таких писем он получал сотни, но теперь… Теперь все его мысли возвращались к Синди. Естественно, он тут же начал думать о своей собственной удивительной ситуации.

Он может еще долго вести себя так, как ведет сейчас. Сказать Синди о том, кто ее настоящий отец, и продолжать играть с Дженной в странные игры в страсть и ненависть. Как будто он боялся ее простить. Как будто опасался, что стоит ему забыть об одном ее поступке — и она совершит еще какой-нибудь, чем снова причинит ему боль.

Однако он не хотел походить на своего отца. Ни за что.

Тайрен стукнул кулаком по столу так, что письма веером разлетелись по полу.

А потом он бросился к Дженне, но замер перед ее дверью, борясь с желанием постучаться. Хотя… почему он должен давить в себе желание, свою страсть? Почему он не может закричать на весь мир, что жаждет ее до безумия? Да, но если бы она не вернулась в Оушен-Хилл?..

Он чертыхнулся, развернулся и побрел в свою комнату. Открыл дверь. Ответ на его вопрос стоял перед ним. Еще прекраснее, чем прежде, и желаннее.

Дженна.

Она улыбалась ему. Одежды на ней не было. Лишь ее светлые волосы струились по плечам. А на полу возле ее ног горели маленькие свечки.

У Тайрена стало тесно в груди; он едва не застонал. Продолжать борьбу было бессмысленно.

— Ты так прекрасна, — хрипловато выдохнул он.

— Спасибо, — очень серьезно ответила она.

Он зашептал:

— До тебя здесь не было ни одной женщины… — И прижался губами к ее губам.

Дженна жарко целовала Тайрена и едва верила себе, что у нее хватило смелости прийти сюда, раздеться и поджидать его совершенно голой среди свечей…

— Можно, я заберу Синди на пару дней? — попросила Марта.

Было чудесное утро, голубое небо сияло, не потревоженное ни одним облачком. Лишь на горизонте робко толпилась дымная стайка, но это были не облака, а пар из проснувшегося пару дней назад вулкана. Дженна, Тайрен и Синди сидели на диванчике-качелях на веранде дома Те Ароа, а Марта устроилась в кресле, которое любила Кири.

— Сестричка, пожалуйста. — Марта умоляюще сложила руки.

— Ты возьмешь ее с собой к папе? — максимально нейтральным голосом произнесла Дженна, бросив сестре предостерегающий взгляд.

— Нам всем хочется побыть с ней, — оправдывающимся тоном сказала Марта. — А потом я привезу ее в церковь на генеральную репетицию.

Значит, сестра все же хочет отвезти Синди к Рандольфу.

— Марта, она совсем недавно болела…

— Но теперь-то выздоровела окончательно. — Марта подмигнула племяннице. — Правда, мое солнышко?

— Да. — Синди энергично закивала, подпрыгивая на коленях Тайрена.

— Вот видишь, — сказала Марта. — Я хочу познакомиться с ней поближе. И папа тоже.

Дженна вздрогнула. Она не могла ничего поделать с этим. Рефлекс. Конечно, ей тоже очень хочется, чтобы Синди побольше общалась с родственниками, но поведет ли себя отец без нее с внучкой нормально? Стоит ли делать ему такой подарок — после всего, что он сделал? В прошлую встречу он вел себя вполне адекватно, как любящий дедушка, но Дженна все еще не могла поверить, что он на самом деле изменился.

Да, но разве должна Синди страдать оттого, что между ее матерью и дедом снова разверзлась пропасть? Хотя… почему «снова»? Этой трещине уже много лет, она возникла еще до рождения Синди. Но ведь дочурка ничего об том не знает, а если бы и знала, то не поняла бы. Ее девочка, к счастью, еще слишком мала для взрослых проблем.

И, кроме того, поскольку Синди уедет на ферму Фарсонов, у Дженны нет причин оставаться в доме Тайрена.

А прошлая ночь была изумительной, разве что ее вторую половину они провели в разных комнатах и разных постелях. Вот проснуться бы на его плече хоть один-единственный раз…

Дженна пристально посмотрела на Марту.

— А ты справишься? И мне бы не хотелось, чтоб какие-нибудь комментарии по поводу прошлого… — Она предостерегающе нахмурилась. Если ее отец только попробует пичкать Синди какими-либо рассуждениями или настраивать ее против Тайрена… Дженна не знала, что сделает тогда. Сколько там дают за преднамеренное убийство? Ярость ее до сих пор не улеглась.

— Нет проблем, — заверила Марта. — Гарантирую.

Дженна улыбнулась дочке:

— Хочешь переночевать у тети Марты, а потом поехать к дедушке?

— Да, да, да! — закричала Синди.

Восторг дочери умилял. Почему бы и нет? После этой свадьбы их жизнь снова войдет в обычное русло. В Окленде, вдалеке от родственников, вдалеке от всех этих сложных вопросов и запутанных взаимоотношений. Сейчас же Синди имеет право побыть с тетей и дедушкой. От этой поездки у дочки должны остаться только хорошие воспоминания, а если уж Марта обещает, что проследит за тем, что Рандольф будет говорить внучке… Незачем лишать дочурку радостей. В прошлый раз Синди очень понравилось на ферме.

— Ладно, хорошо. — Дженна ласково погладила Синди по волосам. — Но только две ночи.

— Да-а-а! — Малышка вскинула руки. — К дедушке!

— Ты тоже не возражаешь, Тайрен? — спросила Марта.

Тайрен посмотрел на Дженну, взгляд его был спокойным, но она поежилась. Какая же она идиотка, сидит рядом с отцом своего ребенка и ничтоже сумняшеся принимает единоличные решения. Марта оказалась умнее и тактичнее ее, поинтересовалась мнением Тайрена. Спустя несколько чрезвычайно долгих секунд он ответил:

— Конечно. Уверен, что вы с Синди хорошо проведете время.

Синди прижалась к его груди.

— А ты позвонишь, когда Таюка будет родить ребенка? — вдруг вспомнила она.

— Обязательно, Маленькое Солнышко. — Он поцеловал ее волосы. — Поезжай и повеселись с Мартой и дедушкой.