В следующие дни вообще ничего не происходит. Уже начинаю жалеть, что память вернулась ко мне так быстро, побыла бы подольше в мире грез. Теперь же я провожу свои дни в гордом одиночестве.
Про рабочий контракт я тоже вспомнила. Теоретически, после произошедшего, я могу его разорвать и буду права. При выполнении условий контракта моя жизнь подверглась угрозе, дракон мне еще и Слезу должен отдать, и компенсацию выплатить. Но я молчу.
Куда я пойду? Дом родителей давно забрали якобы за долги дальние родственники. Ага, как же, долги. Им всем просто хотелось занять поместье Шарнье, спали и видели, как бы потеснить первую ветвь наследования. И потеснили.
Ничего, вернусь, нашлю по несколько сглазов на каждого, пусть радуются своей якобы безупречной жизни и дальше. Сама же получу аттестат и запишусь на любую службу для ведьм, где предоставляют жилье. Увы, выбор придется делать совсем не по интересам и оплате.
Хотя сумма жалования тоже важна. Если найду достойную оплату, смогу сама снимать какую–нибудь комнату на городских задворках. Не самое приятное место, но магия защит меня ото всяких неприятных личностей, проживающих в подобных местах.
«Если искра вернется», – жестко припечатывает мои планы подсознание.
Да, если вернется. После этой мысли будущее уже не кажется таким сносным.
– Надо навестить сестру Адама, – намеренно произношу фразу вслух, хотя нахожусь одна в комнате, чтобы разогнать плохие мысли.
Сказала – иду делать. Она мне помогла, пока я блуждала непонятно где в форме магического сгустка, а я ей нет. За мной должок.
Прохожу по коридорам и снова поражаюсь тому, как страдает дом от проклятия его хозяина. Не очень приятно находиться где–то, помимо моей комнаты, если честно. Видимо, моя энергетика помогает, потому что в спальне нет гнетущего ощущения безнадежности и отчаяния.
Интересная особенность появилась у меня, видеть сущности предметов и их ауру, вот только я была бы больше рада привычной магии. С этими умениями мне не дадут аттестат, максимум, посоветуют устроиться ассистентом к какому–нибудь дипломированному магу. А я их знаю, учусь с ними, как никак. И вот, что я скажу – уж лучше тогда вливаться в жизнь людей без дара.
– Здравствуй, – заглядываю в комнату к сестре Адама после короткого стука, – ты еще здесь, а то я думала, вдруг.
Шутка выходит глупой и натянутой, и я ее обрываю на полуслове. Подхожу ближе к девушке.
– Хорошо выглядишь, румянец появился, сходство с мрамором исчезает, – внимательно присматриваюсь, а потом оглядываюсь на комнату. – И стены твоих покоев как будто затаились в предвкушении и надежде.
– Это потому, что я скоро вернусь, – раздается непонятно откуда.
– Ты сказала? – неверяще всматриваюсь в девушку. – Но твои губы не шевелятся.
– Это мой внутренний голос.
Надо бы мне удивиться, но я уже разучилась это делать. У дракона в гостях столько всего происходит, что психика адаптируется.
– Что ж, – киваю, – я рада. Еще раз повторюсь, надеюсь, не придешь ко мне ругаться за свои наряды.
– Нет, – произносит сестра Адама шелестящим голосом, и я понимаю, что в этот раз она смогла пошевелить губами, – я приду ругаться за то, что вы с Адамом ерундой занимаетесь.
Она шевелит одним пальцем, затем другим, дальше в ход идут руки. А мне почему–то становится страшно. Привыкла я уже к сестре–статуе.
– Эм, – сглатываю, возвращая себе пропавший от страха голос, – я за твоим братом.
И сбегаю.