Рабыня Изаура

Глава 10

После бегства Изауры прошло более двух месяцев. Леонсио предпринимал чрезвычайные усилия, используя крайние меры и разбрасывая золото, приведя в движение полицию и свору частных сыщиков, чтобы вернуть свою рабыню, которая так ловко ускользнула от него. Но перенесемся, читатель, в северные провинции, где, может быть, раньше чем он встретимся с нашей беглянкой.

Мы в Ресифе. Ночь в прекрасной Венеции Южной Америки, увенчанной диадемой горящих огней, кажется восстающей из океана, волны которого ласкают ее нежными объятиями и страстными поцелуями. Это праздничная ночь: на одной из центральных улиц выделяется ярко освещенное здание, куда съезжаются кавалеры и дамы из самых знатных и богатых семей города. В этом пышном здании обычно собирается местное избранное общество на блестящие, пользующиеся неизменным успехом вечера. Иногда там появляются богатые элегантные студенты из старой Олинды, чтобы побродить в роскошном собрании среди шелков и ароматов танцевальной залы под нежными и кокетливыми взглядами очаровательных и остроумных девушек, чтобы забыть хоть на несколько часов жесткие скамьи Академии и ворчливых дряхлых правоведов.

Представим, что мы тоже служители этого храма Терпсихоры, войдем туда и оглядимся, что же там происходит любопытного. В первом же зале мы встречаем группу элегантных юношей, ведущих весьма оживленный разговор. Прислушаемся.

— Еще одна звезда появилась на небосводе Ресифе, — говорил Алваро, — она придаст особый блеск нашим балам. Кажется, три месяца назад она приехала в наш город. Я знаком с ней немногим более месяца. Но поверьте мне, доктор Жералдо, что это самое благородное и очаровательное создание, какое я когда-либо знал. Это не женщина, это фея, ангел, богиня!..

— Черт возьми! — воскликнул доктор Жералдо. — Фея! Ангел! Богиня!.. Однако, это три разных существа. В конце концов ты поймешь, что это просто настоящая женщина. Но скажи мне, мой дорогой Алваро, этот ангел, фея, богиня, женщина, как угодно, сказала тебе откуда она приехала, из какой она семьи, есть ли у нее состояние, и так далее…

— Мне все это безразлично. Я могу тебе ответить так: она спустилась к нам с небес, она из сонма ангелов, а ее богатство превосходит все состояния мира вместе взятые — это чистая, благородная, нежная и трепетная душа. Я скажу тебе все, что я знаю о ней: она приехала из Рио-Гранде-ду-Сул с отцом, ее единственным родственником, у них весьма скудный достаток, но зато она прекрасна как богиня, и зовут ее Элвира.

— Элвира! — заметил другой кавалер, — действительно красивое имя!.. Но ты знаешь, Алваро, где живет твоя фея?

— Я не делаю из этого тайны. Она живет с отцом в маленьком домике в предместье Санто Антонио, очень скромно, избегая знакомств и очень редко появляясь на людях. В этом домике, спрятавшемся в зарослях кокосовых пальм, она живет как фиалка среди травы, или как таинственная фея в волшебном гроте.

— Чудно! — удивился доктор, — но как тебе удалось обнаружить эту очаровательную нимфу и проникнуть в ее таинственный грот?

— Я расскажу вам об этом в двух словах. Однажды, проезжая там верхом, я увидел ее, сидящую на скамье в небольшом садике. Меня сразу удивила ее дивная красота. Заметив, что я смотрю на нее с чрезмерным любопытством, она, как мотылек, скользнула в цветущий кустарник и исчезла. Я твердо решил увидеть ее еще раз и поговорить с ней во что бы то ни стало. Однако, как я ни расспрашивал соседей, не нашел никого, кто знал бы ее и мог бы меня представить. Наконец, я выяснил, кто владелец дома, и отправился к нему. Но и у него я не получил интересовавших меня сведений. Он ничем не смог мне помочь. Его постоялец аккуратно вносил плату за жилье — вот и все, что он мне сказал. Однако, я продолжал каждый вечер прогуливаться возле их сада, чтобы хоть мельком увидеть и восхититься ею. Когда я замечал ее в саду, она, как и в первый раз, непременно пряталась от моих взглядов. Впрочем, однажды мне повезло: она уронила платок, проходя из сада в дом. Калитка была открыта, и я рискнул проникнуть в сад. Я поднял платок и подал его владелице, когда она уже стояла на пороге дома. Она поблагодарила меня такой чарующей улыбкой, что я готов был пасть на колени у ее ног, но она не пригласила меня войти и ничего не сказала мне.

— Этот платок, Алваро, — прервал его какой-то кавалер, — она наверняка специально уронила, чтобы ты мог приблизиться и заговорить с ней. Это обычное жеманство и искусная уловка, coquetterie[4].

— Не думаю. Ей не знакомо coquetterie, в ней все дышит искренностью и чистотой. Я с трудом заставил себя покинуть это место, оно притягивало меня, как магнит, и мне почудилось, что я почувствовал, как проникают в меня флюиды чистой любви…

Алваро прервал свой рассказ, погрузившись в приятные воспоминания.

— Признаться, Алваро, — заметил другой кавалер, — твой роман заинтересовал нас. Продолжай, мне не терпится узнать развязку…

— Развязку?.. Ее еще нет, и я не знаю, какой она может быть. Итак, я испробовал все возможные уловки, пытаясь проникнуть в святилище этой богини, но все безрезультатно. Однако мне посчастливилось. Случай помог мне гораздо больше, чем все мои старания и выдумки. Совершая как-то вечером прогулку в экипаже по берегу Беберибе, в предместье Санто Антонио, что стало для меня привычкой, я заметил в лодке под парусом мужчину и женщину.

Мгновение спустя лодка села на мель. Я оставил свой экипаж, взял на пляже шлюпку и отправился на помощь путешественникам, тщетно пытавшимся столкнуть суденышко. Вы не представляете себе моего счастливого изумления, когда неожиданно для себя я узнал сидевших в лодке: это была моя таинственная незнакомка и ее отец…

— Я так и думал, — сказал доктор. — Однако случай весьма драматичный. История вашей любви к этой таинственной фее похожа на романтическую поэму.

— И, тем не менее, это правда. Они промокли и устали, и я сейчас же пригласил их в свой экипаж. После застенчивых отговорок они согласились, и мы отправились к ним домой. Об остальном я умолчу. Хотя и с некоторым запозданием, но всевышний допустил меня в этот таинственный грот.

— И, я вижу, — заметил доктор, — ты любишь эту женщину?

— Люблю ли я! Я обожаю ее все больше и больше, но, главное, у меня есть основания полагать, что она… что я ей, по крайней мере, не безразличен.

— Дай бог, чтобы тебя обольстила не какая-нибудь коварная цирцея из борделя, или одна из тех авантюристок, каких на свете множество, которые, прознав, что ты богат, плетут сети для твоих денег. Эта отстраненность от общества, таинственность, которой они так старательно окружают себя, не очень-то хорошо их характеризуют.

— Кто знает, может, это преступники, пытающиеся укрыться от полиции? — заметил один кавалер.

— А может фальшивомонетчики, — добавил другой.

— Не думаю, — продолжал доктор. — Всякий раз, когда я вижу красивую женщину, путешествующую в чужих краях в сопровождении мужчины, слышу, что он выдает себя за ее отца или брата. Отец твоей феи, Алваро, если он и вправду отец, возможно какой-нибудь цыган или мошенник, наживающийся на красоте своей дочери.

— Святой боже!.. Помилуйте, — воскликнул Алваро. — Если бы я мог предположить, что ангельское создание заслужит такое жестокое осуждение или будет так безжалостно оскорблено, я лучше бы онемел, чем стал бы говорить о ней. Поверьте, друзья мои, вы слишком несправедливы к этой бедной девушке. Мне показалось, что она принцесса в изгнании. Нет, я уверен, что это упавший с небес ангел. Вы скоро сами увидите ее, и мы с ней будем отомщены, потому что я уверен, все вы в один голос провозгласите ее богиней. Но самое страшное, что я в каждом из вас уже вижу соперника.

— Что касается меня, — сказал один из кавалеров, — можешь быть спокоен, так как таинственные девушки всегда внушали мне опасения.

— А я, будучи всего лишь простым смертным, очень боюсь фей, — добавил другой.

— Но как же, — спросил доктор Жеральдо, — она решилась оставить свое уединенное таинственное убежище и придти на этот шумный многолюдный бал?

— Я с величайшим трудом уговорил ее, друг мой! — ответил Алваро. — Она долго не соглашалась. Уже давно я пытаюсь всячески убедить ее, что молодая и красивая дама, такая, как она, скрывая в уединении свое очарование, совершает преступление, противное воле создателя, сотворившего красоту для того, чтобы ею любовались, восторгались, восхищались. Я противник тех ревнивых и желчных любовников, которые стремятся скрыть своих возлюбленных от посторонних глаз. Уговоры, просьбы, мольбы-все было напрасно. Отец и дочь категорически отказывались показываться на публике, приводя тысячу разных доводов. Наконец, я прибег к хитрости, доверительно сказав, что их уединенный образ жизни и упрямое нежелание войти в общество, где их не знают, уже вызвали пересуды и подозрения, что даже полиция начинает внимательно присматриваться к ним. Ложь, по-моему, безобидная.

— Тем более, — перебил его доктор, — что не очень далека от истины.

— Я убедил их, — продолжал Алваро, — что хоть нет оснований для таких подозрений, но лучше заранее отвести их от себя, поэтому им необходимо хоть иногда бывать в обществе. Этот обман возымел желаемый результат.

— Тем хуже для них, — возразил доктор. — Это очень плохой признак, и он утверждает меня в моих подозрениях относительно этих людей. Если бы они были невиновны, им было бы безразлично отношение публики и полиции, они продолжали бы жить, как жили.

— Твои подозрения беспочвенны, доктор. У них скромный достаток, и поэтому они избегают общество, которое, действительно, требует жертв от людей, не имеющих состояния… Они… Но вот они, входят… Смотрите, доверьтесь собственным глазам.

В эту минуту в залу вошла молодая прекрасная дама под руку с мужчиной зрелого возраста и почтенного вида.

— Добрый вечер, сеньор Анселмо! Добрый вечер, дона Элвира! Я счастлив, что вы здесь, — произнес Алваро, обращаясь к вновь прибывшим, покидая своих друзей и торопясь любезно и вежливо встретить гостей. Он предложил одну руку Элвире, другую сеньору Анселмо и повел их во внутренние залы, где уже собралось многочисленное и блестящее общество. Три собеседника Алваро, как и многие другие, находившиеся там, разом повернулись, чтобы увидеть Элвиру, чье появление вызвало восторженный шепот даже среди тех, кто не был предупрежден.

— Действительно!.. Ослепительная красота!

— Королевская осанка!

— Андалузские глаза!

— Какие роскошные волосы!

— А шея! Какая шея! Не заметил?

— И с какой элегантной простотой она одета, — так перешептывались меж собой три кавалера, взволнованные этим божественным видением.

— А ты обратил внимание на обольстительную родинку у нее на правой щеке?.. Алваро прав, его фея затмит всех здешних красавиц. Кроме того у нее есть преимущество — она незнакомка, обаяние тайны, окружающее ее. Я сгораю от нетерпения, когда же нас представят ей. Хочу налюбоваться ею вдоволь.

Они продолжали разговаривать в том же духе. Но вот через несколько минут Алваро вновь оказался среди них, исполняя принятую им роль церемониймейстера при новой жемчужине города.

— Друзья мои, — торжественно произнес он, — приглашаю вас в гостиную. Я хочу представить вас доне Элвире, чтобы раз и навсегда развеять несправедливые и оскорбительные предположения, высказанные вами об этом прекрасном и чистом существе, наипрекраснейшем из живущих под солнцем. Я уверен, что ее появление уже повергло вас в изумление и восторг.

Кавалеры направились к дверям и исчезли в людском водовороте внутренних залов. Впрочем, на их месте тотчас же появилась стайка красивых, изящно одетых девушек, которые, сверкая шелками и каменьями, как райские птицы с радужным оперением, прогуливались, непринужденно болтая между собой. Они тоже обсуждали дону Элвиру, но оценки были совершенно иные, и ни в чем не похожие на то, что говорили молодые люди. Нам будет небезынтересно послушать их хоть несколько минут.

— Вы не знаете, дона Аделаида, кто эта девушка, которая вошла в зал под руку с сеньором Алваро?

— Нет, дона Лаура. Я впервые ее вижу, кажется, она нездешняя.

— Конечно. У нее такой испуганный вид! Она похожа на провинциалку, которая никогда не посещала балов. Вы согласны, дона Розалина?

— Безусловно! А вы обратили внимание на ее туалет? Бог мой! Какое убожество! У моей служанки и то побольше вкуса. Вот дона Эмилия, может, она знает, кто это.

— Я? Ну что вы! Я впервые вижу ее, но сеньор Алваро рассказывал мне о ней, о ее неземной красоте. По-моему, ничего особенного. Красива, но не настолько, чтобы изумлять всех.

— Этот сеньор Алваро все же редкий чудак, его привлекает новое. Где он только выкопал эту жемчужину, которая так его покорила?

— Перелетная птичка с южных морей, подруга, и, судя по внешности, совсем недурна.

— Если бы не эта черная крапинка на щеке, она была бы лучше.

— Наоборот, дона Лаура, эта родинка как раз придает ей некоторую пикантность…

— Ах, прости, подруга. Я забыла, что у тебя такая же на щеке. Но тебе она очень к лицу, и украшает. У нее же родинка слишком большая, она скорее похожа не на мушку, а на жука, опустившегося на щеку.

— Сказать по правде, я не обратила внимания. Идем, идем в зал. Надо посмотреть на нее вблизи, спокойно рассмотреть ее, чтобы судить о ее достоинствах.

Позлословив, они отправились в зал, соединив руки и образовав как бы длинную гирлянду пестрых цветов, которая извивалась, теряясь в залах.