Радость и боль

Глава восьмая

Она спала и видела сны: ей снилось, что она плывет куда-то, и листья задевают ее лицо, и нежный ветер холодит ее горячие щеки. Она слышала голоса, тоже во сне, они звучали как команды, и плывущее сознание выделяло из них один голос, более мужественный. Чьи-то сильные руки прижимали ее к теплому телу, и теплое дыхание овевало ее лицо. Лора открыла глаза и замигала от яркого электрического света. Это были лампы, много ламп, и лестница, и ее несли вверх по этой лестнице — ее нес Рафаэль!

Рафаэль!

Ее мозг снова заработал, но голова препротивно болела, и она никак не могла собраться с мыслями. Ее веки задрожали, и сразу же она увидела темные глаза, глядящие ей в душу, но он говорил, во всяком случае, не с ней, потому что это был испанский язык и она не понимала слов.

Когда они достигли верхней площадки лестницы, она увидела Лизу, бегущую к ним по коридору, а сзади за ними шел еще кто-то, но Лора не могла видеть, кто. Что происходит? Почему Рафаэль несет ее?

Они оказались в огромной спальне с высоким резным потолком. Розовые драпировки закрывали большие окна, и такое же розовое покрывало было на огромной кровати. Ее голова опустилась на мягкую подушку, и ее тело расслабленно коснулось упругого матраса. Аккуратно уложив ее, Рафаэль выпрямился, и теперь Лора увидела, что рядом с ним стоит Мария, сжав руки и внимательно слушая указания хозяина.

Тут Рафаэль взглянул на Лору и напряженным, хриплым голосом, совсем не таким, каким он обычно разговаривал с ней, сказал:

— Dios, Лора, мы уже думали, что ты упала с утеса!

Лора попыталась припомнить, что с ней было.

— А Карлос? — слабо пробормотала она.

— Он в безопасности. Потом я все расскажу тебе. А теперь я должен оставить тебя на попечении Марии. Скоро придет доктор, и вообще ты в хороших руках.

Лора почувствовала, что губы у нее пересохли и потрескались.

— Я… я спускалась вниз по ступенькам, — проговорила она, словно про себя.

— Я знаю, — измученным голосом откликнулся Рафаэль. — Когда ты только поймешь, что я не могу столько вынести? — Он не сводил с нее взволнованных глаз. — Я всего лишь человек, Лора, и я очень люблю тебя! — Его взгляд с легким недовольством переместился в сторону Марии. — Я не могу сейчас говорить. Я приду позже! — С этими словами он повернулся и вышел из спальни.

Лора проводила его глазами; она, наморщив лоб, пыталась понять, почему ей кажется, что это уже было с ней когда-то, а теперь это объяснение только снится ей. На самом ли деле он сказал, что любит ее? А если и сказал? Что из того? Это не первый раз, когда он говорил, что ее любит, и в этот раз слова для него ничего не значили. На самом деле он хотел сказать, что его тянет к ней, что он ее желает; любовь это чувство, которое питают к любовнице, но не к женщине, на которой хотят жениться, по крайней мере, так казалось Лоре. Жене принадлежат преданность мужчины, его привязанность, его дом, его поддержка — но любовь?! Любовь это роскошь, как сказала Элизабет.

Со сдавленным рыданием она повернулась, уткнулась лицом в подушку, и потоки горячих слез полились из ее глаз, в то время как Мария суетилась вокруг кровати, осуждая на своем языке Лору за потерю самообладания.

Когда Лиза и Мария, невзирая на протесты Лоры, начали стаскивать с нее грязную и порванную одежду, она поняла, насколько разбито и измучено было ее тело. Все оно болело от чрезмерного напряжения, и она молила Бога, чтобы они оставили ее как можно скорее и позволили ей забыть во сне весь этот кошмар.

Но это было еще не все. На нее накинули купальный халат и отвели в ванную комнату, примыкавшую к этой шикарной спальне. Тут ее ожидала глубокая расслабляющая ванна, и с помощью Лизы она намылилась с головы до ног и смыла всю грязь и слизь со своего тела. Затем были вымыты и тщательно вытерты полотенцем ее волосы, а обсохнув, она была обсыпана шелковистой пудрой, дававшей запах свежести и ощущение тепла. Пижаму принесли из ее комнаты, и только теперь она задумалась, зачем она здесь, в этой роскошной спальне, когда ее собственная комната вполне подходила для нее.

Но, когда Лора спросила об этом Марию, пожилая женщина только улыбнулась и порекомендовала ей расслабиться и не беспокоиться ни о чем. Затем появился доктор Перес и тщательно осмотрел ее, найдя у нее растяжение лодыжки и несколько ушибов на ребрах. По его словам, ей повезло, что она не получила более серьезных повреждений, и она предположила, что везение действительно имело место. Однако в настоящий момент Лора не видела никаких причин для воодушевления. Теперь она не сможет уехать завтра, и это беспокоило ее больше всего.

Но когда ее тело было смазано бальзамом и ей дали успокоительное с теплым питьем, все как-то потеряло свою значимость, и она устроилась на своих подушках с некоей покорностью судьбе. Она слишком устала, чтобы этой ночью беспокоиться еще о чем-то. Она не имела понятия о том, который теперь час, но, когда Рафаэль нес ее к дому, было уже темно, значит, теперь уже довольно поздно.

Но вслед за этой мыслью пришла следующая. Что случилось с ней после того, как она выкарабкалась по ступенькам на утес? Лора помнила, как ползла вверх, но после этого все как-то смешалось, и попытки вспомнить вызывали у нее головную боль. Она закрыла глаза, и блаженное забытье охватило ее.

Когда она проснулась, в окна бил дневной свет, и она с ужасом поняла, что опоздала, потому что солнце стояло уже высоко. О Господи, подумала Лора, приподнимаясь на подушках, сейчас я должна была уже ехать в поезде!

Она устало откинулась назад, ее сердце забилось с неожиданной силой, и тут дверь распахнулась, вошла Мария и улыбнулась, увидев, что Лора уже не спит.

— Ах, сеньорита, — сказала она, и ее обычно неулыбчивое лицо просияло. — Вы намного лучше выглядите. Вы и чувствуете себя лучше?

Лора вздохнула.

— Да, много, много лучше, — согласилась она. — Который теперь час?

— Чуть позже одиннадцати, сеньорита. Вы долго спали. — Мария с явным удовлетворением сложила руки. — А теперь вы наверняка захотите кофе с теплыми сладкими булочками, а может быть, и с консервированной малиной.

Лора покачала головой.

— О… о, думаю, нет, — возразила она, — немножко кофе — можно, но я не чувствую себя особенно голодной.

Мария нахмурилась.

— Так ли это? Хотя доктор Перес…

— О нет, — запротестовала Лора, — я просто не голодна, и все.

Мария снова наморщила лоб.

— Я должна обсудить это с доном Рафаэлем! — твердо сказала она. — Он велел мне докладывать ему о каждом вашем пожелании.

Лора почувствовала, что щеки ее краснеют.

— Я… я доставила ему столько хлопот! — воскликнула она с сожалением. — Дон Рафаэль, должно быть, сыт ими по горло! — И виновато попыталась улыбнуться.

Ее слова прозвучали не вполне серьезно, и Мария предпочла так их и воспринять.

— Дон Рафаэль чрезвычайно озабочен вашим состоянием, сеньорита, — сказала она строго. — И после тревог предыдущей ночи, он, вполне естественно, желает знать, что вы чувствуете себя хорошо и поправляетесь после этого случая.

Лора наморщила лоб.

— После тревог? — вопросительно пробормотала она. — А что произошло прошлой ночью?

— Как что? Ваше исчезновение, сеньорита!

— Мое исчезновение? — повторила Лора.

— Разумеется. Мы не могли отыскать вас в течение нескольких часов.

Лора попыталась вспомнить.

— Я помню только, что пошла искать Карлоса, — сказала она задумчиво. — Но не смогла найти его.

— Pequeno спрятался в ящике на площадке первого этажа, — быстро ответила Мария. — Он испугался наказания, которому мог подвергнуть его отец за спор с сеньоритой Розеттой.

— Вы знаете об этом?

— Ну, разумеется. Когда стало ясно, что вы исчезли, вся прислуга была поднята на ноги и дон Рафаэль тщательно расспросил pequeno. И, разумеется, сеньориту Бургос.

Лора с недоверием уставилась на Марию.

— Сеньорита Бургос тоже была опрошена?

— Конечно же, сеньорита. Опросили всех. Pequeno был убежден, что сеньорита Розетта хочет отослать вас прочь!

При этих словах Лора едва смогла удержаться от улыбки. Именно так и должен был подумать Карлос. Но ей самой нужно было продолжить поиски истины. Слишком много для нее оставалось неясным, включая и ее теперешнее неловкое положение.

— Мне пришлось выйти в сад, — сказала она, как бы высказывая свои мысли вслух.

Мария прищелкнула языком.

— Вы спускались по ступенькам — к скалам, — напомнила она. — Мы нашли следы крови на лестнице. Ваши колени были сильно расцарапаны.

Лора прижала руку к губам.

— И вы подумали…

— Дон Рафаэль просто обезумел, — напряженно проговорила Мария. Но тут же расправила плечи. — В конечном счете, сеньорита, вас нашли в саду, как вам уже сообщили. Похоже, что вы упали и ударились головой об одну из каменных террас.

Лора напрягла память.

— Я с трудом припоминаю сову… — пробормотала она. — Думаю, я отшатнулась от нее и упала…

Мария пожала плечами.

— Видимо, так оно и было. Однако, прежде чем вас найти, мы пережили много напряженных минут. Когда мы поняли, что вы пошли искать pequeno, дон Рафаэль сразу же направился к ступеням, и можете представить, как он был расстроен!

Лора внимательно посмотрела на пожилую женщину. Много вопросов хотела она задать ей еще, но Мария, видимо, почувствовала, что и так слишком много болтала, поэтому только сказала:

— Я пойду и позабочусь о вашем кофе, — и удалилась.

В это утро у Лоры было много посетителей. Первой пришла донья Луиза, в глазах которой была несколько комичная озабоченность.

— Так, значит, вы не уезжаете, сеньорита, — задумчиво пробормотала она.

Лора испуганно посмотрела на нее, но сразу же успокоилась.

— Ах, вы имеете в виду мою лодыжку, — чувствуя неловкость, проговорила она. — Да, я сожалею. Но доктор Перес говорит, что я буду здорова через пару дней. Но сегодня я должна оставаться здесь и приходить в себя от последствий удара головой о камень.

Донья Луиза, улыбнувшись, оперлась на свою трость.

— Вы так считаете, сеньорита? Ну хорошо, поживем — увидим. Но, без сомнения, вы и нам всем устроили шок!

— Прошу извинить меня, — сказала Лора. — Я, пожалуй, вела себя глупо.

Донья Луиза склонила голову чуть набок.

— О нет, не глупо, сеньорита, скажем, вы были слишком взволнованы. Но это не вполне ваша вина. Розетта слишком жестоко обошлась с ребенком!

Глаза Лоры расширились.

— Вам известно о ее столкновении с Карлосом?

— Конечно же. — Донья Луиза чуть суховато улыбнулась. — Вы, кажется, забыли, что Рафаэль устроил всем настоящий допрос, когда обнаружил, что вы пропали.

Лора покраснела.

— Я знаю.

— Мой племянник может быть порою безжалостен, если этого потребуют обстоятельства, — с сожалением признала донья Луиза, — бедная Розетта! Я думаю, она никогда полностью не оправится от этого!

Лора всплеснула руками.

— И я была причиной всего!

Донья Луиза пожала плечами.

— Эта гроза, кажется, должна очистить воздух Мадралены раз и навсегда, — сказала она, скривив губы в улыбке. — Во всяком случае, я думаю, что наступит конец меланхолии, которая отравляла нас все эти годы.

Лора ощутила словно удар ножом в живот. Неужели донья Луиза хочет сказать, что Рафаэль наконец сделал предложение Розетте? Может быть, если он был слишком безжалостен с нею из-за Карлоса, таким способом он решил возместить ей ущерб?

Донья Луиза направилась к двери.

— Так я пойду, — сказала она. — Мы увидимся с вами снова, когда поправитесь и встанете.

— Я… я надеюсь, — прошептала Лора, чувствуя, что чем раньше между нею и Мадраленой окажутся несколько сот миль, тем будет лучше. Если таким способом Рафаэль надеется удержать ее здесь после своей женитьбы на Розетте, он ошибается. Она не станет его любовницей, даже невзирая на то, что ее сердце внушает ей мысль о преимуществе синицы в руках над журавлем в небе.

Позже в тот же день к ней зашли Элизабет и Карлос. Карлос кинулся к ней, крепко обнял и всячески старался показать, как он гордится ею. Весело улыбаясь, он провозгласил:

— Розетта уехала! Папа отослал ее отсюда.

Лора встретилась глазами с Элизабет.

— Это правда?

Элизабет чуть-чуть озорно улыбнулась.

— Боюсь, что это так.

— Но… но почему?

Элизабет пожала плечами.

— Думаю, она слишком далеко зашла, ударив Карлоса. Во всяком случае, она временно поселилась у своих кузин в Севилье. Донья Луиза в настоящее время может обойтись без компаньонки.

Все это никак не вмещалось в голове Лоры.

— Но… но… — начала она, однако Элизабет успокаивающе подняла руку.

— Не пытайтесь все это анализировать, — сказала она, качая головой, — я думаю, нет, я точно знаю: вас приглашают остаться.

— Но я отказалась! — Лора посмотрела на Карлоса, но он, казалось, вовсе не обеспокоился.

— Папа сказал, что ты останешься, — твердо заявил он. — К тому же, когда Розетта уехала, здесь никого больше нет. Либби не может справиться со всем.

Лора сжала губы.

— О Элизабет, — воскликнула она. — Что за невозможное положение!

— Неужели?

Карлос и Элизабет обернулись на этот голос, и Лора почувствовала, что бледнеет, увидев лениво входящего в открытую дверь Рафаэля.

— Папа, папа, Лора должна остаться, правда? — взмолился Карлос, но Рафаэль покачал головой.

— Погоди минутку, Карлос, — сказал он. — Мисс Латимер, не могли бы вы отвести Карлоса в детскую? Я зайду к нему туда в самое ближайшее время.

Карлос спрыгнул с кровати. Прижав палец к губам, он взволнованно посмотрел на отца.

— Si, папа? — спросил он, но Рафаэль только покачал головой и ласково выпроводил его из комнаты.

Когда мальчик и няня ушли, Лора нервно приложила руку к спутанным кудрям на лбу.

— Я… я, наверное, доставила вам много хлопот, — начала она, чувствуя неловкость, но Рафаэль, казалось, не обратил на это никакого внимания.

Он уселся на кровать рядом с ней и сказал:

— Когда прошлой ночью я сказал тебе, что тебя люблю, я именно это имел в виду. Я люблю тебя. Очень люблю.

Лора была в смятении.

— Вы… вы говорили это и раньше, — сказала она, отвернув от него лицо, отчаянно глядя в окно, на что угодно, лишь бы отвлечь свое внимание от него, потому что очень боялась поддаться его обаянию, если он на самом деле попытается околдовать ее.

Рафаэль взял двумя пальцами ее за подбородок и повернул ее лицо в свою сторону.

— Да, говорил. Я был беззаботным глупцом тогда, но это больше не повторится, обещаю тебе.

Лора попыталась освободиться.

— О, все это прекрасно, — воскликнула она. — Но человек не может измениться в течение месяца! Кроме того, я покидаю Мадралену. И у меня есть работа, к которой я должна возвратиться в Англии.

— Да мне плевать, будь у тебя хоть сто работ в Англии, все равно ты останешься в Испании и в Мадралене, — мрачно возразил Рафаэль. — Я знаю, что ты любишь меня. Это чувствуется в каждом твоем взгляде, в каждом прикосновении к моей руке, в каждом поцелуе, который ты мне подарила. И не пытайся это отрицать!

Лора попыталась отстраниться от него.

— Я… я и не отрицаю, что люблю тебя. Но я хочу большего, чем то, что ты готов дать мне.

Брови Рафаэля сдвинулись.

— Как это? — хрипло спросил он. — Я предлагаю тебе мою жизнь, мою любовь, мой дом и все, что в нем есть! Что еще больше я могу тебе дать?

Лора уставилась на него.

— Я не понимаю, — слабо прошептала она.

— Я могу выразиться яснее. Я хочу, чтобы ты стала моей женой, — проворчал он и со стоном впился губами в ее полуоткрытый рот, прижав ее спину к подушкам, так что ее руки обвились вокруг его шеи почти что вынужденно. Его твердые руки больно сжимали ее ослабевшее тело, но это была приятная боль, и, только когда он с явной неохотой оторвался от нее, она слабо застонала. Рафаэль тут же внимательно посмотрел на нее.

— Я сделал тебе больно! — воскликнул он, осуждая себя за порыв. — О Лора, ты не знаешь, как я мечтал сказать тебе эти слова. Ты — любовь всей моей жизни. Я никогда не любил Элену, прости меня, Боже, но*'ты должна знать, что это правда!

Лора смотрела на него, гладя пальцами его подбородок.

— Но ты женился на ней, — мягко напомнила она.

— Я знаю, я знаю! — Он отодвинулся, отводя взгляд от сливочной белизны ее теплого тела. — Попытайся понять меня, Лора. Вся эта история со смертями в нашей семье… Элизабет сказала мне, что поведала тебе эту легенду, которая всегда накладывала печать на все мои решения. А как могло быть иначе? Моя собственная мать, я так считал, погибла из-за неосторожности моего отца!

— Но ведь это вовсе не так, — живо возразила Лора.

— Я знаю, Розетта рассказала мне.

Лора представила себе, как Розетта выпалила ему эту весть: Розетта до конца не могла оставаться благородной соперницей.

— Продолжай, — попросила Лора. — Итак?

— Итак, я пытался рассказать тебе все в ту ночь, перед моим отъездом в Испанию, но ты не захотела слушать, и позже, после женитьбы на Элене, я приезжал в Англию, надеясь найти тебя. — Он ударил кулаком по ладони. — Не говори мне, пожалуйста, что я поступил бесчестно. Я и сам это знаю. Я знал это и тогда. Я признаю, что был самонадеянным глупцом. Я намеревался уговорить тебя продолжать встречаться со мной, хотя бы изредка, но к тому времени ты уже ушла от Вальдесов.

Лора пристально посмотрела на него.

— Ты хотел, чтобы я стала твоей любовницей?

Рафаэль потупился.

— А ты бы отказалась?

— Я… я не знаю. Мой разум говорит — отказалась бы, но сердце отвечает — не знаю.

Он наклонился вперед.

— У нас с тобой всегда было так: страх и экстаз, злость и нежность, радость и боль!

Лора почувствовала, что ее глаза наполняются слезами.

— А теперь?

— Теперь ты здесь. Тебе трудно понять мои чувства, когда я обнаружил, что ты здесь, когда ты вошла в мой кабинет — такая молодая, красивая и желанная. Я думаю, что по-настоящему возненавидел тебя!

— Я уверена, что так оно и было, — прошептала она, позволяя его губам ласкать ее щеку, — почему ты не разыскал меня после смерти Элены? Может быть, это неэтичный вопрос?

— Это разумный вопрос, но на него у меня нет разумного ответа. Как я мог снова думать о тебе, как о жене, когда надо мною тяготела эта ужасная история, которая после смерти Элены стала еще более достоверной?

— Понимаю. — Лора вгляделась в его лицо. — Но я могла бы пойти на риск.

— Но я не мог бы. — Пальцы Рафаэля гладили ткань пижамы на ее мягких плечах, глаза его потемнели. — Я обожаю тебя, Лора, я готов на тебя молиться, я сделал бы для тебя все, но никогда не подверг бы твою жизнь опасности. Теперь все переменилось. И за это я должен благодарить тебя.

— Но каким образом? — озадаченно напряглась она.

— Когда Лиза в то утро собралась паковать твои вещи, то в ящике комода нашла листок бумаги. Как он оказался там, я не знаю, но это было письмо к Педро Армесу, написанное моей женой в день ее смерти!

— В день ее смерти? — повторила Лора. — Ты подумал…

— Я думал, что Элена совершила самоубийство. Она умерла от слишком большой дозы снотворного. Но стала бы убивать себя женщина, которая на следующий день собиралась уйти к своему любовнику? Нет, моя дорогая, и письмо явилось разгадкой всему. Она написала, что не может заснуть и поэтому примет пилюли, которые были прописаны донье Луизе.

— О Рафаэль. — Лора почувствовала огромное облегчение.

— О да, действительно, — проговорил он. — Ее смерть была несчастным случаем, чистой случайностью. Я намерен как можно скорее сообщить об этом властям.

— О Рафаэль, — снова сказала она, — я… я нашла это письмо. Оно было в мастерской Педро Армеса в тот вечер, когда я смотрела его картины.

Рафаэль с удивлением посмотрел на нее.

— Почему ты тогда не показала его мне?

— Я… я не думала, что тебя это интересует. Ну, не интересует именно в этом смысле! Кроме того, я была убеждена, что тебя огорчала связь Элены с Педро. Я никак не могла представить себе, что ты любишь меня.

— Но почему же? — Рафаэль прижал ее лицо к своей груди, чувствуя, как она трепещет в его объятиях. — Почему? Лора, дорогая моя, я никогда никого не любил, кроме тебя.

Лора покачала головой.

— Это все как сон, — мягко прошептала она.

— Для меня тоже.

— А как же Карлос?

— Он обожает тебя. Но, боюсь, ему теперь понадобится новая гувернантка.

Лора улыбнулась.

— Думаю, что смогу совместить эти обязанности, — сказала она. — Кроме того, я всегда считала, что он слишком мал для формального образования. Но теперь-то я поступлю по-своему.

Рафаэль тоже улыбнулся, но это уже была прекрасная улыбка, теплая и открытая.

— Да, — сказал он, — ты можешь делать все по-своему.

Лора снова обвила руками его шею.

— А быки? — мягко поддразнила она его.

— Только если ты отвергнешь меня, — пообещал он ей охрипшим от волнения голосом.