Расчетам вопреки

6

Рэндалла тошнило от мысли, что выражение лица Флоримел — результат его поцелуя. Его самолюбие и так было ущемлено: она его не вычислила, даже когда узнала полное имя. Хотя анонимность доставляла Рэндаллу определенное удовольствие, он все же не переставал гадать: а задумывается ли Флоримел о нем, о его прошлом, откуда он пришел и куда идет? Неужели ей нисколько не любопытно, как он оказался в охране клиники?

Похоже, нет. Раз она посмотрела на него так, будто он — лягушка, поцеловавшая принцессу.

Ночь — бесконечно долгую и мучительную — Рэндалл провел отвратительно. Он лежал в темноте и прислушивался к тихому, ровному дыханию молодой женщины, пока кровь не зашумела у него в ушах и в мозгу не начали вспыхивать и гаснуть видения. Глаза Флоримел, ее вздернутый подбородок, солнечный свет, запутавшийся в ее волосах, полные губы.

Рэндалл вспомнил, какая нежная у нее рука, как она смеется, как загорелись у нее глаза — от гнева, когда кузина Синди попыталась флиртовать с ним. Звуки и образы мелькали в сознании, как в калейдоскопе, превращая его кровь в огонь, а здравый смысл — в ничто.

Теперь Рэндалл знал, что снова попался на тот же самый крючок. Да, он пришел на помощь оказавшейся в беде женщине, и чем дело кончилось? Сам попал в беду. Флоримел Спенсер окрутила его на счет «раз»: одна улыбка — и он у ее ног. Можно сколько угодно убеждать себя, что он, отправившись в Мельбурн, всего лишь помогает Флоримел выбраться из сложной ситуации.

На самом же деле эта женщина подчинила его себе безо всяких усилий, даже не осознавая этого. И если он не поостережется, то сделает какую-нибудь глупость: например, решит, что Флоримел интересуется им как человеком, а не как исполнителем роли ее мужа. Он не был ее мужем, не был для нее даже тем Рэндаллом Бриджуотером, от которого сходили с ума многие женщины. Для нее он просто Рэнди, добродушный парень-охранник, который в нужный момент подвернулся под руку.

Вот почему он притворялся спящим, когда Флоримел встала с постели. Ему нужно было время подумать, собраться с силами. Он ухитрился прожить один день и одну ночь в роли мужа Флоримел Спенсер, но работенка оказалась не из легких. Осталось еще шесть дней и пять бесконечно долгих ночей, и Рэндалл не был уверен, что вынесет их. Единственное, что он мог предпринять, — это как можно дольше держаться как можно дальше от Флоримел, в частности притворяясь, будто спит.

— Как ты предпочитаешь яйца, Рэндалл, — спросила тетя Джейн, снимая с крючка такой же передник, как тот, что был на Милдред. — Глазунью, болтунью? Или больше любишь омлет, как и я?

— Предпочитаю омлет, — ответил Рэндалл, стараясь не думать о напряженном выражении глаз Флоримел. Он взял передник из рук тети Джейн. — Позвольте-ка. — И улыбнулся при виде удивленных лиц окружающих. — Я неплохо готовлю.

— Мужчина, который готовит! — воскликнула из кухни Милдред, театральным жестом прижимая руки к сердцу. — Рэндалл Бриджуотер, клянусь: если бы моя дочь не вышла за тебя замуж, я сама бы это сделала!

— Не советую, Рэндалл, съедят, — заметил Роберт во всеуслышание.

Все засмеялись, даже Флоримел.

Приготовление завтрака в компании Милдред и Джейн оказалось удовольствием. Рэндалл тер сыр, резал лук и жарил яйца с беконом, пока тарелками с омлетом не заставили весь кухонный стол, откуда их забирали голодные члены семьи Спенсер.

Однако несмотря на все усилия, его мысли все время возвращались к Флоримел, которая спокойно сидела за столом в своем коричневом платье и в мохнатых шлепанцах. Она почти не смотрела на Рэндалла, после того как одарила его тем самым неприязненным взглядом — вслед за поцелуем в макушку. Видя, что Флоримел не трогается с места, Рэндалл подхватил тарелку и положил на нее порцию омлета собственного приготовления, жареный бекон и тост.

— Врачи говорят, что завтрак — самая важная трапеза дня, — сказал он, ставя тарелку перед ней.

Флоримел посмотрела на тарелку.

— Да, но что эти врачи понимают в жизни?

Рэндалл опустился на стул рядом с ней, взял кофейник и налил себе кофе.

— Ты не голодна?

Флоримел снова поглядела на еду, потом на «мужа».

— Если честно, то я не очень-то люблю завтракать, — сказала она. — Но все равно с твоей стороны было очень мило принести мне это.

— Почему бы тебе не попробовать? — настаивал Рэндалл, подавая ей вилку. — Я не шутил, когда сказал, что неплохо готовлю.

Флоримел улыбнулась, взяла из его руки вилку, наколола кусок омлета и отправила в рот.

— Да, ты прав. Очень вкусно. — Она съела еще кусочек. — Так ты говоришь, самая важная трапеза дня?

Рэндалл покачал головой.

— Нет, это тебе так полагается говорить — раз ты врач.

— Ну, тогда я знаю больше, чем мне известно. — Она посмотрела, как Рэндалл пьет кофе. — А ты чего не ешь омлет?

— Попозже, — сказал он, пожав плечами. — Я тоже, в общем-то, привык обходиться без завтраков.

— Бриджуотер… Бриджуотер… — задумчиво произнес Брайан, сидящий напротив них над полной тарелкой омлета. — Это имеет какое-нибудь отношение к Школе боевых искусств Бриджуотера?

Рэндалл едва не поперхнулся кофе.

— Ну да, — промямлил он, бросив быстрый взгляд на Флоримел. — Это я.

— Вот это да! — воскликнул Брайан. — Громкое имя. Значит, это про тебя месяц или два назад писали в «Сидней ревю»?

— Было что-то, — скромно отозвался Рэндалл, гадая, разумно ли он поступил, признавшись.

— В таком случае мне ничего не остается, кроме как поздравить тебя.

— Мне просто повезло, — отмахнулся Рэндалл, не спуская глаз с Флоримел.

Та, судя по всему, вообще ничего не слышала — сидела неподвижно, уставившись в тарелку с едой.

— Слышишь, Роберт? — обратился к родственнику Брайан, когда Роберт Спенсер вернулся к столу со своей тарелкой. — Я тут читал про твоего зятя.

— Да? Надеюсь, не под заголовком «Их разыскивает полиция»?

— Да нет, — усмехнулся Брайан. — В «Сидней ревю». Как там было сказано? Новая разновидность самородков?

— Правда? — Роберт повернулся к Рэндаллу. — Так у нас в семье теперь есть знаменитость?

— Что такое? Рэндалл — знаменитость? — спросила тетя Джейн, тоже занимая свое место за столом. — Я думала, он простой охранник.

— Охранник! — фыркнул Брайан. — Скорее уж, спортивный инструктор: у него своя школа.

Глаза тети Джейн распахнулись, и она обернулась к своей сестре, которая как раз поставила на стол блюдо с теплыми булочками.

— Милли, ты почему мне не сказала?

— Что не сказала? — спросила ни о чем не подозревающая хозяйка дома. — О чем вообще речь?

— Что твой зять — знаменитость.

Рэндалл от неловкости заерзал на стуле, пожалев, что признался. В отчаянии он посмотрел на Флоримел… и тут же забыл обо всех своих неприятностях. С ней определенно творилось что-то неладное. Лицо бледное, губа закушена.

— Флори, — негромко позвал он, наклонившись к ней. — Флори, с тобой все в порядке?

Она подняла на него лихорадочно заблестевшие глаза, и, не успев подумать, что делает, Рэндалл обнял молодую женщину за плечи и привлек к себе.

— Что-нибудь случилось?

Та поднесла дрожащую руку к губам и покачала головой.

— Ты нездорова?

Флоримел ответила ему испуганным взглядом, но снова отрицательно покачала головой.

— Вставай-ка! — приказал Рэндалл, поднимаясь на ноги и осторожно отодвигая от стола ее стул. — Я отведу тебя наверх.

— Флори, что такое, радость моя? — всполошилась Милдред. — Что с тобой такое?

— Она не очень хорошо себя чувствует, — ответил за нее Рэндалл. — Я отведу ее…

Но прежде чем он успел закончить, Флоримел выбежала из кухни.

— Ох, — покачал головой Джефри. — Я опасался чего-нибудь в этом роде.

— Ну, ты же видел, что она странно выглядит, — откликнулся Роберт.

— Совсем зеленая! — крикнул один из мальчишек Джейн и Брайана.

— Просто как лягушка! — поддержал его брат.

— А ну все тихо! — скомандовала Милдред и обернулась к Рэндаллу. — Иди за ней. Посмотри, не нужно ли ей чего, а потом вернешься и скажешь, как дела.

Рэндалл кивнул. Сердце его стучало как молот. Очевидно же, что Флоримел нездорова, как он раньше не понял! Ее испуганный взгляд не выходил у него из памяти. Конечно, уверял себя Рэндалл, он всего лишь добросовестно исполняет роль мужа, поднимаясь по лестнице, чтобы осведомиться о состоянии здоровья «супруги». Нет, нет, это никакого отношения не имеет к его желанию защитить Флоримел, помочь ей!

У двери спальни Рэндалл остановился и глубоко вздохнул. Ему стало легче. Как бы то ни было, он заключил договор с этой женщиной и обязан придерживаться его условий. И Флоримел не виновата, что Рэндалл не в состоянии удержаться и не поиграть в героя — хотя она совершенно его о том не просила.

Повернув ручку, он вошел в спальню. Нельзя забывать о перспективах и дистанции. У него еще целых шесть дней, а о ночах так даже думать не хочется. А потом… а потом он вернется к себе в школу и забудет о милом докторе Спенсер раз и навсегда.

— Как ты?

Если раньше Флоримел и волновало, как она выглядит в глазах Рэндалла, то сейчас ее это совершенно не беспокоило. Ей было наплевать, что волосы похожи на мочалку, глаза слезятся, а из носа течет. Ей было наплевать, что она стоит на коленях на холодном кафельном полу, согнувшись над унитазом. Поскольку трудно думать о чем-то постороннем, когда тебя выворачивает наизнанку, как наволочку при стирке.

Флоримел уже начала думать, что она из тех счастливиц, которых не тошнит по утрам, полагала, что хотя бы эта неприятность ее миновала. Однако теперь стало ясно, что она ошибалась. И хотя она неоднократно имела дело с пациентками, измученными этой напастью, оказалась совершенно не подготовленной к тому, что произошло. За какую-то долю секунды восхитительный аромат яиц и бекона превратился в жуткую вонь и внутри у нее все перевернулось. Ох, теперь она никогда в жизни не будет внимать рассказам будущих матерей о том, как их тошнило и выворачивало, без искреннего и безоговорочного сочувствия!

— Нет, — хрипло произнесла Флоримел.

Рэндалл нерешительно топтался на месте.

— Могу я что-то сделать? Может, принести чего-нибудь?

Она покачала головой, откинув со лба длинную спутанную прядь.

— Лучше пристрели меня.

— Твоя мать и все остальные… — Рэндалл махнул рукой в направлении столовой. — Все за тебя волнуются.

Флоримел закрыла глаза. Она не хотела даже думать об этом сейчас.

— Я… Со мной все прекрасно. — Она ткнула пальцем примерно в том же направлении. — Скажи им, что я прекрасно себя чувствую.

Рэндалл мгновение колебался, глядя на Флоримел так, будто боялся, что она вот-вот испустит дух.

— А может… может, стоит вызвать врача?

На лице его была написана искренняя забота, и, несмотря на свое незавидное положение, Флоримел прониклась благодарностью к Рэндаллу. Посмотрев ему в глаза, она покачала головой и сказала:

— Ох, нет, только не кого-то из этой шатии!

Шутка застала Рэндалла врасплох, и из его груди вырвался нервный смешок.

— Ах, ну да, я и забыл. — Он присел на край ванны. — Плохо тебе?

Флоримел глубоко вздохнула, стараясь не обращать внимания на завязавшийся узлом желудок.

— Даже не знаю.

— Как думаешь, это оттого, что ты что-то не то съела?

Флоримел подумала об аппетитном омлете, оставшемся на тарелке, о запахе жарящегося бекона и потрескивающей на сковородке колбасы, и по ее телу волной прошла судорога.

— О, пожалуйста, — простонала она, чувствуя, что еще немного и ее снова вывернет, — не надо говорить о еде.

— Ладно-ладно, извини, — отозвался Рэндалл. — Принести чего-нибудь попить? Содовой или минералки?

Флоримел прижалась лопатками к холодной стене.

— Очень мило с твоей стороны. — Во рту у нее так пересохло, что было больно говорить. — Но нет, спасибо, ничего не надо.

— Чего уж тут милого, — заметил Рэндалл с покаянным видом. — Это самое меньшее, что я могу сделать, раз уж сам тебя отравил…

Флоримел даже слегка улыбнулась.

— Не в завтраке дело. И если честно, то мне уже полегчало, — сказала она, оправляя на себе платье и приглаживая растрепанные волосы.

Раз она задумалась над тем, как выглядит, значит, ей и в самом деле уже лучше.

— Не уверен, — произнес Рэндалл, критически ее оглядывая.

— Нормально, — возразила Флоримел, выпрямляясь и делая глубокий вдох. — Наверное, желудочный грипп, тот самый, с суточным инкубационным периодом. Обойдется.

Рэндалл смотрел на нее несколько мгновений, затем подал ей руку.

— Тогда ты сейчас же ляжешь в постель. Я не врач, но прекрасно понимаю, что желудочный грипп не следует переносить на ногах.

Флоримел собралась было спорить, но потом передумала. Никакой у нее, конечно, не грипп, но немного отдыха ей не повредит. Правда, не очень радовала мысль о родных, которые немедленно начнут суетиться вокруг нее, но как еще объяснить ее нездоровье? Придется вести себя так, будто у нее и в самом деле желудочный грипп.

— Опять командуешь, — проворчала она, принимая руку Рэндалла и с трудом поднимаясь на ноги.

— Ох, что вы, леди, я еще и не начал, — усмехнулся Рэндалл, осторожно поддерживая ее за талию по дороге из ванной в спальню.

Взбив подушку, он подождал, пока Флоримел уляжется на кровать, затем накрыл ее одеялом и подоткнул его.

— Как, тепло?

— Не Южный полюс все-таки, — заметила на это Флоримел. — В этих краях круглый год в шортах ходят, ты в курсе?

Рэндалл посмотрел на толстое одеяло и на покрывало, которыми накрыл Флоримел, и нахмурился.

— Будем надеяться, тепловой удар тебя не хватит, — сказал он и снял покрывало. — Так лучше?

Смешно, но, глядя, как Рэндалл суетится вокруг нее, Флоримел ощутила комок в горле. У него такой озабоченный вид, будто она и впрямь что-то значит для него. Однако молодая женщина тут же напомнила себе, что последнее время она соображает хуже обычного, поэтому не может позволить себе полагаться на свои ощущения и чувства. Возможно, беременность делает ее сентиментальной. Возможно, по этой же причине она вчера ревновала, а несколько минут назад ее выворачивало наизнанку.

— Спасибо, лучше, — прошептала она, отворачиваясь от Рэндалла и изо всех сил сжимая веки, чтобы не дать прорваться неожиданно нахлынувшим слезам.

— Тебе точно не надо принести чего-нибудь? — Он поднял руку, видя, что Флоримел собирается что-то сказать. — И я обещаю не упоминать о… — тут он остановился и одними губами произнес: — о е-д-е.

Флоримел не выдержала и рассмеялась. Если откровенно, то сейчас она ничего не имела бы против омлета. Но в таком случае ей трудно будет заставить окружающих поверить, будто у нее желудочный грипп. Так что Флоримел посмотрела на Рэндалла и покачала головой.

— Нет, спасибо.

— Тогда я спущусь в столовую и скажу, что ты легла отдохнуть. — Рэндалл пошел к двери, но на пороге обернулся и посмотрел на Флоримел. — Ты мне скажешь, если что-нибудь понадобится?

— Ну… Я тут хотела спросить… — Флоримел замолчала.

— Что?

— Почему ты мне не сказал, что ты Рэндалл Бриджуотер?

Рэндалл рассмеялся.

— Как это — не сказал? Кажется, я называл тебе мои имя и фамилию.

Флоримел покачала головой.

— Но ты ведь Рэндалл Бриджуотер — тот самый!

Он пожал плечами.

— Откуда мне знать, что ты слышала обо мне?

Эта маленькая ложь не причинила ему особой неловкости. Да и вообще, что еще он мог сказать? Что удивлен, почему Флоримел не догадалась раньше? Не связала его фамилию с названием его школы? Если успех чему и научил Рэндалла, так это тому, что скромность — лучшая политика.

— Тебе не кажется, что с моей стороны подобное предположение было бы самонадеянностью?

— Ну, разве что, — согласилась Флоримел. — Но нет, ведь ты Рэндалл Бриджуотер! Про тебя каждая собака в Сиднее слышала! Какую газету ни возьми — везде что-нибудь написано про тебя и про твою школу!

Если раньше самолюбие его страдало оттого, что Флоримел не догадалась, кто он, то сейчас Рэндалл просто-напросто смутился.

— Ну, ты же понимаешь, каково быть знаменитостью, — сказал он, желая обратить все в шутку. — Пресса всегда за нами охотится.

— Это уж точно, — тяжело вздохнула Флоримел, подыгрывая ему.

Рэндалл смотрел на нее несколько мгновений, а потом понял, что улыбается. Положительно, ему нравится ее чувство юмора.

— Угу, — отозвался он и взялся за ручку двери. — А теперь отдохни.

— Рэнди…

Он снова застыл на месте и медленно повернулся к ней.

— Да?

— Почему же тогда… Ведь не из-за денег же ты согласился мне помочь?

Очень разумный вопрос — не даром Рэндалл сам все время спрашивал себя об этом. Он не знал, что ответить, поэтому, поискав какое-нибудь разумное объяснение своему поведению и не обнаружив такового, сказал правду:

— Видишь ли, не могу спокойно смотреть на женщину, попавшую в беду.