Расплачивайся. Сейчас.

Глава 17 Развлечься

Нервные окончания обожгло и, пальцами до онемения сжимая тонкий ремешок сумочки, я вновь напряженно посмотрела в окно. На машины и на стоящих рядом с ними мужчин. Каждый из них словно скала из стали. Все одетые в строгие костюмы, черного цвета. И чем больше я смотрела на них, тем сильнее у меня по коже бежал холодок.

- Что именно ты собираешься делать? - оборачиваясь к Лонго, я, будучи напряженной, запястьем случайно задела змейку на пальто, ею слегка царапнув кожу.

- Все, что хочется.

От этих слов стало особенно жутко. До такой степени, что сердце сжало в тисках.

- Не нужно, пожалуйста. Я не знаю, что ты…

- Тебе не стоит переживать. Я ничего особенного делать не буду, - Матео вышел на улицу и, обойдя машину, помог мне спрыгнуть на идеально ровный тротуар.

Я хотела сказать, что то, что сейчас происходило, совершенно не было похоже на «ничего особенного» но не успела. К Матео подошел один из мужчин. Лет сорока. Внушительной, даже устрашающей внешности, но с явной преданностью перед Лонго. Я впервые видела Матео в такой среде и почему-то мне становилось не по себе. Словно я затронула то, что трогать ни в коем случае нельзя.

Их коротко сказанные друг другу фразы я не поняла. Лонго с этим человеком разговаривал на другом языке. Причем так, словно не итальянский, а именно этот язык для него был родным. И я, слушая тяжелый, низкий голос Матео и слова, значения которых не понимала, еще более отчетливо осознавала, что совершенно его не знаю.

Они сказали друг другу еще пару коротких фраз, после чего Матео посмотрел на нескольких мужчин, стоящих рядом с ближайшей машиной. Это был лишь взгляд. Ни одной фразы, после чего они направились к воротам. Открыли их и вошли на территорию сада. Тут же появилась охрана моей мачехи, но им, без каких-либо усилий, словно они являлись какой-то незначительной мелочью, руки заломили, после чего вовсе лицом уткнули в газон.

- Пошли, - Лонго протянул мне руку. Будучи растерянной, я задержала дыхание, но почему-то положила свою ладонь в его. Я вообще не сразу поняла, что это сделала. Осознание вспышкой тока, дошло лишь в то мгновение, когда жар его руки обжег до пепла.

Но почему-то я не отдернула руку. Вместе с Лонго пошла к воротам, смотря на то, как его люди, уже пройдя через сад, открыли дверь особняка и вошли внутрь. Кто-то остался снаружи. Некоторые мужчины вовсе обошли строение. Создавалось ощущение, что они собой заполняли все пространство.

- Ты должен понимать, что моя мачеха воспримет это, как объявление ей войны, - вместе с этими словами, я уже теперь сама пальцами сжала огромную ладонь Лонго. – Пожалуйста, не стоит. Я позже сама со всем разберусь.

- Объявление войны? – Матео произнес это так, словно эти слова для него являлись не более чем пустотой. И, посмотрев на меня он уже иначе задал ругой вопрос. Так, что по коже разлилась раскаленная сталь: - Почему ты постоянно пытаешься отказаться от моей помощи?

- Потому, что сама хочу нести ответственность за свои проблемы, а не втягивать в это кого-либо другого.

Лонго остановился и, находясь на дорожке перед зданием, мы теперь стояли друг напротив друга. Все еще держась за руки, из-за чего жар его тела ожогами проходил по коже. А непроницаемый взгляд голубых глаз вовсе пронзал насквозь.

- Когда-то давно мой отец не смог справиться со своими проблемами и тогда он за помощью обратился к твоему отцу, - ветер растрепал белоснежные волосы Матео, предавая его внешности чего-то жестокого, животного. – Считай, что сейчас я расплачиваюсь за это.

Слова Лонго полоснули по сознанию. То, что моего отца в итоге не стало из-за того, что некогда он помог Гаспару Лонго, это общеизвестный факт. Если бы не Гаспар, сейчас вообще все было бы иначе. И упоминание о подобном, ядом пронзило душу.

- Поэтому прекращай сопротивляться и принимай то, что и так принадлежит тебе, - мягко сжимая мою дрогнувшую ладонь, Лонго аккуратно повел меня за собой.

И мне хотелось многое сказать. Например то, что дети не должны расплачиваться за ошибки и проблемы своих родителей, но… для настолько разрывающего в клочья разговора сейчас явно было не время и не место, ведь я, находясь рядом с этим особняком, почувствовала, как меня эмоционально начинает разрезать на части. Плавя мысли. Изувечивая их теми воспоминаниями, которыми я до сих пор была отравлена.

Вся недвижимость, которая принадлежала моему отцу, если не считать территории и дома во Фьезоле, уже давно исчезла. Это произошло еще когда я была ребенком. Позже, пытаясь разобраться, что же случилось, узнала, что мачеха все продала, якобы для того, чтобы спасти приходящий в банкротство бизнес отца. То есть, она все тонко и ухищренно отмывала.

А этот особняк она купила якобы на свои деньги. На те, которые, как мачеха утверждает, получила со своих салонов красоты. По документам все верно, но я ведь понимала, что это не так. Все благополучие мачехи и моих сводных сестер это отмытые деньги, оставленные после отца.

Но в детстве я этого не понимала. И тогда мне каждый день особенно четко давали понять, что я в этом доме никто. Что я там живу лишь по той причине, что мачеха благоразумно выполняет свои обязанности опекуна и кормит, одевает бедную сиротку. Иногда Илерия даже говорила, что в детдом могла бы меня отдать, но по своей доброте этого не делает. И этим заставляла меня чувствовать себя обязанной ей.

Позже я осознала, что, нет, она не могла отдать меня в детдом, ведь в таком случае лишалась права хоть каким-то образом отмывать деньги моего отца. Но на чувствах ребенка она играла изощрено. Так, что я чувствовала себя особенно никчемной. Лишь пылью или вовсе грязью. Тем, чего бы не было, если бы не ее доброта.

И вот, когда мне наступило пятнадцать, Илерия прогнала меня из этого дома. Причин было несколько. Во-первых, как позже оказалось, мачеха уже все отняла у меня и я стала бесполезна. Во-вторых, мое нахождение в ее особняке, ей явно было неприятно. Я для Илерии была чем-то сродни бельма на глазу. В-третьих, я уже была достаточно взрослой, чтобы начать задавать вопросы. Спрашивать, что произошло с наследством. А мачехе все это не нравилось. Причем настолько сильно, что, когда я сказала, что такое банкротство дел моего отца очень странно, она превратилась в разъяренную фурию. Ядовито сказала, что пыталась сделать все, лишь бы спасти то, что осталось после него, а я, такая неблагодарная, пытаюсь ее в чем-то обвинить.

Тогда в моих словах обвинений не было. Я лишь начинала делать первые шаги в поисках правды и просто озвучила то, что в этой всей ситуации не понимаю. А со временем, когда узнала, что Илерия действительно забрала у меня все, так же осознала и то, что при малейшем затрагивании этой темы она готова растерзать. Мачеха ведь до сих пор строила из себя святую и делала вид, что такие слова для нее высшая степень оскорбления.

Между мной и Илерией вообще происходило много плохого. Ужасного. Но находясь тут, я сейчас окуналась именно в те эмоции, которые касались этого особняка. Они душили. Давили. Рвали. Сколько же плохих воспоминаний связано с этим местом. Тут мое сознание каждый день изувечивали. И тут Илерия, когда я еще была маленькой, несколько раз подняла на меня руку.

Сделав судорожный вдох, я рвано осмотрелась по сторонам. Сад и здание стали еще более роскошными. Тропические деревья, мраморные дорожки, фонтаны, свежий ремонт. Мачеха явно ни в чем себе не отказывала. Только, когда ее дочери облили меня тем, из-за чего на мне появились сильные ожоги и зрение до сих пор нормально не вернулось, она даже не предложила мне хоть какой-то сумы для лечения. Я бы все равно отказалась, но факт характера мачехи был именно таковым.

И сейчас слишком многое жгло из-за чего я, даже желая остановить Лонго, в итоге этого сделать не смогла. Эмоционально не была в состоянии произнести хотя бы слово. Просто шла за ним. Пыталась делать глубокие вдохи.

- Ты дрожишь, - Лонго остановился и наклонился ко мне, кажется, заметив, тот рванный, судорожный взгляд, который я бросила на входную дверь. Это произошло само по себе. Просто, годами вход в этот особняк был для меня словно входом в ад.

- Нет. Тебе кажется, - выдыхая, я мысленно дала себе сильную пощечину. В сознании закричала на саму себя, заставляя взять себя в руки.

Лонго положил ладонь на мой затылок и, наклоняясь своими губами прикоснулся к моей щеке. Это был не просто поцелуй. Что-то нежное, но по ощущениям как разряд тока, прошедший по всему телу. Так, что я, вздрогнув, сделала глубокий вдох, словно до этого вовсе не дышала.

Лонго отстранился и я, широко раскрыв глаза, хотела спросить зачем он меня поцеловал, но, в итоге не произнесла ни слова. Все так же держа меня за руку, он пошел дальше и я последовала за ним.

Холл уже был украшен к празднику. Тут все было в свежих цветах. Нежных, красивых, но вызывающих у меня лишь отвращение.

Метео усадил меня на диван и сел радом, положив руку на мою коленку. Он вел себя так, словно этот дом принадлежал ему, но, смотря на Лонго я ощущала в нем ту мрачность, которую в Матео раньше не видела. Она чернотой проходила по душе. Давящей тяжестью заполняла пространство и казалась по-настоящему ужасной.

- Приведите сюда хозяев дома, - Лонго отдал приказ тем мужчинам, которые сейчас находились в холле.

Одна из служанок, выйдя из коридора, испуганно посмотрела на нас. Сначала оторопела и, не понимая, что делать, тут же побежала обратно.

- Прислуге не причинять вред. Заприте их на кухне, - безразлично сказал Лонго и мужчины тут же выполнили его приказы. Без единого лишнего движения или шума. Жестко. Жутко.

Не прошло и трех минут, как послышались визги. Это был голос мачехи, доносящийся со второго этажа.

- Да как вы смеете! Кто вы вообще такие? Отпустите немедленно! Моя охрана вас… – подобных слов было множество. Переплетенных с яростью и истошным страхом.

Но мужчины явно не обращали внимания на ее крики и уже вскоре спустили Илерию вниз так, словно она являлась тряпичной куклой. И, если бы ее не удерживали, мачеха, наверное, уже несколько раз упала бы с лестницы.

Ее протащили по холлу и поставили на колени в одном метре от дивана. Наверное, Илерия как раз вовсю готовилась к празднику. Прическа уже сделана, но сейчас пряди торчали в разные стороны. Возможно, ее как раз красил визажист, ведь была сделана лишь часть макияжа – губы и один глаз. Но и то уже смазанное. Из одежды на ней пока что виднелся шелковый халат.

Лицо мачехи было перекошенным. Непониманием, ужасом, гневом, но, стоило ей увидеть меня, как ее черты вовсе исказились.

- Мирела? Что это вообще значит? Да ты хоть знаешь, что с тобой за такое будет, ты мелкая дрань! – уже теперь ее голос исходил едкой яростью. Мачеха резко попыталась подняться на ноги, но мужчина, стоящий за ее спиной, грубо надавил ей на плечо, заставляя рухнуть обратно. – Что ты задумала? Немедленно убери этих, иначе…

- Это мои люди и тебе стоит разговаривать со мной, - ледяной, тяжелый голос Матео разрезал атмосферу в холле. Заставляя мачеху вздрогнуть и посмотреть на него. Насколько же сильно изменился ее взгляд. Губы дрогнули. Эмоции на лице поплыли.

- Ты… - произнесла она лишь одними губами.

- Знаешь, кто я?

- Да… О тебе теперь говорят больше, чем о твоем отце. Матео Лонго, - произнесла мачеха на выдохе. Она больше не пыталась подняться. Выглядела более притихшей. – Я не понимаю, какие у тебя могут быть дела с ней, - Илерия кивнула на меня. Но, увидев ладонь Лонго, которую он держал на моей ноге, нервно прикусила нижнюю губу. – Но… она мусор. Избалованная, никчемная девчонка. И у нее нет чем расплатиться с тобой. А я… у меня есть защита. Я сотрудничаю с Аугусто Бользонаро. Убери своих людей и я объясню тебе все. Эта девчонка явно наговорила тебе непонятно что.

Мужчина стоящий за мачехой, заломил ей руку за спину и заставил лицом уткнуться в пол. Так что она болезненно, испуганно вскрикнула, содрогнувшись всем телом. Кое-как поднимая панический взгляд на Матео. Даже в этом не было ни одного лишнего движения. Лишь беспомощность, унижение обычно высокомерной мачехи. У меня даже в голове не укладывалось, что она, обычно возвышенная, преподносящая себя, как что-то недостижимое, может выглядеть и так.

- Миреле не нужно расплачиваться со мной. Я ей принадлежу, - Лонго вторую ладонь положил на подлокотник и от того, как он смотрел на Илерию, даже мне было не по себе. – А тебе следует следить за своими словами и за тем, что ты говоришь о ней.

- Ты… с ней в отношениях? – мачеха спросила об этом судорожно. Рвано. Ногтями царапая мрамор на полу.

- Больше. То, что между нами происходит нельзя обозначить настолько банально, как просто «отношения».

Взгляд мачехи вспыхнул. Тем, что она тут же попыталась скрыть, но мне показалось, что я увидела там панику. Ее ладони дрогнули и черты лица изменились, вея тем, что я раньше в ней не видела.

- Хорошо… Я поняла, - судорожно произнесла она. – Пусть твои люди отпустят меня и мы нормально поговорим. В конце концов, повторяю – у меня есть защита Аугусто Бользонаро.

- Я вчера разговаривал с Бользонаро. Он от тебя отрекся.

- Что?.. Это невозможно. Если я ему позвоню…

Из мачехи потоком полились слова о том, что ее защищают. Лонго не стал всего этого слушать. Лениво сказал, чтобы Илерии дали телефон. Получив его, мачеха тут же набрала какой-то номер. Судя по всему, позвонила этому Бользонаро, но их разговор не был долгим. Закончился он ее рванными просьбами немедленно приехать и тем, что в этом ей было отказано. Динамик на телефоне был громким и я кое-что услышала. Тяжелым, мужским голосом было произнесено, что сотрудничество разорвано, поскольку мачеха полезла туда, куда не следовало. А это в правила договора не входило и вообще является его жестким нарушением.

У меня по коже пробежался холодок от того, как Лонго решал такие вопросы. Как перекрывал кислород.

И то выражение отчаяния, которое возникло на лице у мачехи, было ничем неописуемо. Ее будто бы эмоционально затрясло.

- Я не заслуживаю всего этого, - она опять попыталась вырваться, но вновь была прижата лицом к полу. – Отпустите! Эта девчонка тебе просто наговорила чего-то…

В этот момент вновь послышались визги. На этот раз с третьего этажа и уже теперь в холл спустили Джину и Велию. Они тоже были в шелковых халатах. С шикарными, но сейчас растрепанными прическами.

Стоило мне увидеть сводных сестер, как по сердцу полоснуло и сознание сжалось. Так или иначе, но сам их вид заставлял эмоции во мне рябить.

- Мам, что происходит? – испуганно спросила Велия. Ее и Джину тоже поставили на колени рядом с мачехой. – Кто эти люди?

- Мирела… что это значит? Какого черта, ты, никчемная задумала? Ты хоть понимаешь, что с тобой за такое будет? – это уже был крик Джины. Она не сразу меня узнала. Все-таки я изменилась. Ожоги сошли, но, когда она поняла, что это я, ее лицо исказилось яростью.

- Замолчи, Джина! – мачеха сказала это резко. Громко. И как-то истошно, с нотками сильной паники.

- Но, мам, она…

- Молчи. Слышишь, молчи! И ты, Велия, тоже.

Взгляды и эмоции сестер сильно изменились. Словно они ничего не понимали, но тревога их матери, сильно полоснула по девушкам. Так, что они замерли. Даже дышать перестали. Вновь ошарашено посмотрели на меня. И только после этого на Матео. И, судя по их взглядам, они его узнали.

- Пожалуйста, отпусти нас, - Илерия попыталась поднять голову. – Ты ведь тут из-за того, что я попросила у Миры отдать мне землю во Фьезоле? Произошла ошибка. Я… Она просто не так все поняла. Просто я считала, что ей эта территория без надобности. Но я бы за нее заплатила. И для Миры так было бы лучше. Она бы на эти деньги смогла бы купить себе новое, хорошее жилье.

У меня мысли вспыхнули и эмоционально обожгло. Как она могла прямо при мне так лгать? Сжав ладони в кулаки, я уже хотела многое сказать, как ладонь Матео сильнее сжалась на моей ноге. Не сильно. Лишь, так, чтобы я посмотрела на него. Ощутила в его взгляде то, из-за чего в итоге промолчала. Почувствовала то, из-за чего дала ему возможность разобраться с этим.

- Я был рядом с Мирой, во время вашего телефонного разговора и все слышал.

Те эмоции, которые мачеха пыталась выстроить на своем лице, тут же потухли. Исказились. Изувечились и вновь вспыхнули страхом.

- Я просто считала, что ей эта земля не нужна. Она бы все равно пустовала.

- Или ты привыкла все забирать у Мирелы. Точно так же, как и отняла ее наследство.

- Мама ничего не забирала, - вспыхнула Велия, сжимая края шелкового халата, чтобы они не скользнули в стороны. – Все, что у нас есть, заработано мамой.

Лонго холодным, безразличным взглядом посмотрел на Велию, затем перевел его на мою мачеху.

- Вижу, твои дочери умом не блещут.

- Ничего из того, что принадлежало Миреле, я не брала, - мачеха ногтями вновь провела по мрамору, так, что у нее пальцы побелели. Когда я говорила про отнятое наследство, она вспыхивала яростью, а сейчас говорила так непривычно осторожно. – Мирела ошибочно что-то там себе надумала и еще тебе это внушила. А я… Для меня это оскорбительно. Я же годами пыталась ей помочь…

Мачеха замолчала, когда один из мужчин бросил на пол перед ней какие-то бумаги. Илерии даже дали сесть, чтобы она прочитала то, что там написано.

Я понятия не имела, что это за бумаги, но лицо мачехи побледнело и она сжала документы с такой силой, будто не контролировала свои руки.

- И что ты с этим сделаешь? – спросила она не своим голосом. – В суд пойдешь? Посадишь меня?

- К твоему огромному сожалению, я не сотрудничаю с полицией и далеко не так мягок, как пожизненный срок в тюрьме, который может тебя ожидать. Но, как видишь, имеются доказательства того, что ты отмыла деньги, которые должны принадлежать Мире. Что мы с этим будем делать?

Я не смогла сдержать эмоций и широко раскрыла глаза. Я же годами пыталась найти доказательства того, что провернула мачеха. И мне все говорили, что это бесполезно. А Матео хватило одного дня?

Эмоции во мне сильно всколыхнулись, но их никто не заметил. Мачеха была уже настолько бледной, словно вся кровь отхлынула от лица. А сестры уже в панике и в испуге смотрели на нее. Они ведь явно считали, что их мать все сделала так, что доказательств не найти. Да и я тоже так думала.

Мачеха молчала. Несколько раз размыкала губы, но так ничего произнести не могла.

- Как насчет того, чтобы все вернуть Мире? – Лонго еле заметно наклонил голову набок.

Один из мужчин кинул на пол перед мачехой еще стопки бумаг.

- Подписывай, - Матео произнес это спокойно. Без каких-либо эмоций, но так, что мачеха дернулась.

- Что это? – она опустила растерянный взгляд на бумаги.

- Документы, по которым ты передаешь Мире, все, что у тебя есть. Деньги, недвижимость, машины.

Взгляд мачехи застыл. Будто бы разбился и уголки губ сильно дернулись.

- Я… не могу. Да, я когда-то взяла кое-что из того, что должно было достаться ей…

- Кое-что?

- Я… Но сейчас я имею то, над чем годами работала сама. Оно мое. И мне жаль, что все получилось так, но я уверена, что смогу как-то договориться с Мирелой, - мачеха резко обернулась ко мне. – Я же тебя воспитывала. Если бы не я, ты бы в детдоме оказалась. Это стоит многого. Разве я за это не заслуживаю хоть каких-то денег? Мирела, умоляю, пойми, я очень многое в тебя вложила. Своих сил, времени, воспитания. Будь ко мне хотя бы немного добрее.

От того, что происходило, у меня голова кружилась. Доказательства, которые, как я считала, уже не достать, документы, которые сейчас лежали перед мачехой, но последние произнесенные ею слова, кнутом ударили по сознанию. Отрезвили. Она что-то вкладывала в меня? Что? Кроме ее ненависти и пренебрежения я ничего не ощутила? И да, мне было бы лучше в детдоме.

- Договориться с Мирой у тебя не получится, - Матео взял что-то со стола. Оказалось, что ручку, которую он бросил на пол перед мачехой. – Она не нуждается, в деньгах. Я ее и так обеспечу. Но считай, что все, что ты сейчас отдашь, это извинения. Уверена, что хочешь, чтобы Мира от них отказалась?

- Я хочу как-нибудь договориться. Выплачивать деньги. Отдать какую-то часть сейчас… - быстро начала говорить Илерия.

- Значит, извиняться ты не хочешь, - Матео кивнул мужчинам и они тут же схватили Джину и Велию. Те начали вырываться и кричать, но на это никто не обращал внимания.

- Что… Куда они ведут моих дочерей? – Илерия панически встрепенулась, но ее вновь прижали к полу.

- В бордель. Там окажешься и ты. Будете извиняться своей болью.

Мачеха закричала. Сестры вовсе начали реветь, но все равно документы она подписала не сразу. Лишь когда вновь рвано, панически посмотрела на те бумаги, на которых были доказательства ее отмывания денег.

Я не знала, что было бы, если бы не эти бумаги, но что-то в мачехе сломалось. Она схватила ручку и начла все подписывать.

- Я подписываю. Видишь? Я все делаю. Я на все согласна, - судорожно закричала она, на всем оставляя свою подпись.

Моих сестер вернули обратно в дом, но все равно тут происходило то, из-за чего я не могла прийти в себя.

- Проследите, чтобы она все подписала, - Лонго сказал это своим людям, после чего взял меня за руку. – Пошли.

Я не стала сопротивляться. Последовала за ним. Немного покачиваясь. Не осознавая эту реальность. Не понимая, что вообще только что произошло, но чувствуя, что и меня эта ситуация взбудражила током. Мне в тело будто бы вонзились осколки.

- Спасибо, - произнесла на выдохе, когда мы вышли на улицу. Меня окутало прохладным воздухом, но совершенно не отрезвило.

И я понимала, что обычного «спасибо», тут не достаточно, но пока что на что-то большее была неспособна.

- Не за что, - Лонго провел меня по саду. – С тобой все в порядке? Ты все еще дрожишь. Или ты испугалась?

- Нет, - я отрицательно качнула головой. – Со мной все в порядке.

- Хорошо.

Когда мы вышли на улицу, Лонго сказал одному из своих людей отвезти меня в общежитие.

- А ты? – спросила, когда передо мной открыли дверцу машины. – Я бы хотела поговорить с тобой.

У меня и правда было множество вопросов. Например, о том, как он нашел эти доказательства. И что вообще теперь будет.

- Я приеду через пару часов. Мне еще нужно кое-куда съездить.

***

Взглядом проследив за тем, как машина с Мирелой скрылась за поворотом, Лонго некоторое время еще смотрел в ту сторону. После чего достал из кармана пачку с сигаретами. Подкурил одну и, развернулся, после чего пошел обратно в дом.

Илерия уже подписала все бумаги и умоляла мужчин отпустить ее. Ее дочери тоже судорожно просили дать им возможность подняться на ноги. И, когда они увидели то, что Лонго вернулся, все трое вздрогнули. Замерли и затихли.

- Я уже все подписала, - женщина онемевшими пальцами сжала ручку. – Почему… Почему твои люди не отпускают нас?

- Потому, что мы еще не закончили, - Лонго сел в кресло. Убирая сигарету от губ и выдыхая дым.

- Я уже все отдала. У меня… больше ничего нет. Что еще?..

- Не переживай. Теперь мы будем не разговаривать, а развлекаться. Думаю, нам всем будет охренеть, как весело, - Матео достал телефон из кармана и что-то на нем включил. Из динамика тут же донесся шум, смех и пронзающий крик, полный боли.

Джина и Велия, услышав их тут же побледнели. Обе задержали дыхание, ведь прекрасно узнали, что это. Запись того, что они сделали с Мирелой на выпускном.

- Вам ведь было весело, - Лонго произнес это так, что атмосфера в комнате наполнилась адом. Он повернул телефон и там как раз был остановлен кадр, на котором были Джина и Велия. С улыбками на лице. Смеющиеся, выглядящие так, словно происходило что-то очень забавное. – Я тоже хочу так повеселиться.

- Мы не думали, что все так будет, - дрожащим голосом тут же сказала Джина, руками опираясь о мрамор. Но даже это не скрывало того, как ее руки дрожали. – Это была лишь шутка. Мы не знали, что все может так выйти. И мы извинились... Много раз.

- Это была ошибка. Я… говорила, что не нужно этого делать, но остальные… - Велия, запинаясь и лихорадочно смотрела то на свою сестру, то на Лонго.

- Я уже знаю, что инициаторами были вы и то, что вы всех уговорили присоединиться к вам. Сказали, что, если будут последствия, вы возьмете их на себя, - Матео сбил пепел на пол. Смотря на них бездушным, не человеческим взглядом. – Их ответственности это не убирает, но сейчас речь о вас. Чем вы облили Мирелу?

- Мы уже не помним, - Джина тут же судорожно качнула головой. В ее глазах начали появляться слезы. – Это ошибка… Были какие-то бутылки…

- Которые вы вдвоем купили. У меня есть записи видеокамер с магазина и чек. Я видел, что вы долго выбирали средства и поэтому предлагаю игру – если сейчас безошибочно все назовете, идете на следующий уровень. В чем-то ошибетесь и отправитесь в бордель.

- Прошло уже полгода. Мы просто брали какие-то моющие средства для унитазов и… и хлорку… Но мы не думали, что все так будет. Нам казалось, что это платье испортит и все. Мы не понимали, что это может обжечь кожу. И… И мы просили лить только на платье.

Матео коснулся экрана, перематывая видео назад, где было видно, что Миреле на лицо эту жидкость вылили именно сестры. На его лице не было ни одной эмоции, но пальцы сжимали телефон с такой силой, словно в любой момент могли его раздавить.

И девушки, смотря на экран больше не дышали. Но дрожали, плакали.

- Пожалуйста, умоляю не трогай моих дочерей. Они… ошиблись. Я с ними говорила на этот счет. Такого больше не повторится.

- Я и не собираюсь их трогать. Они сами выльют на себя то, что вылили на мою женщину, - Лонго вновь поднес сигарету к губам. – И ты присоединишься к ним. Ты ведь слышала, что родители несут ответственность за ошибки своих детей?

- Это… пожалуйста, не нужно. Умоляю. Это ведь… это слишком жестоко…

- Для твоих дочерей все решено, но касательно тебя я могу предложить еще один вариант на выбор. Ты ведь любила выставлять напоказ то, чего добилась? Но, как оказалось ты своего ничего не имеешь. Поэтому, ты сейчас сядешь в машину к моим людям. Там ты разденешься. Тебя отвезут на площадь и ты голая пройдешься по ней. Покажешь чего ты действительно добилась. Не переживай, мои люди тебя и пальцем не тронут, - Лонго поднес сигарету к губам. - Так какой вариант ты предпочтешь? Развлечься со своими дочерьми или всем показать свои достижения?

От автора: Дорогие девчонки, совсем недавно была завершена моя книга "Бойся моего ада". Сейчас она бесплатная и я очень ее рекомндую) Там буря эмоций) Обязательно заглядывайте)

Ссылка на книгу - https:// /shrt/g7CR