Расторгнутая помолвка

12

— Так чем я обязан всему этому? — спросил Николас, когда они спускались из кабинета в зал. Шелковая юбка была немного помята, и Элен волновалась, не заметит ли кто-нибудь из гостей беспорядок в ее туалете.

Когда гости разошлись, следы вечеринки были устранены, прислуга отпущена, Элен пошла наверх посмотреть на Эвелин. Она пообещала мужу, как только освободится, присоединится к нему в гостиной, чтобы выпить по последнему бокалу. Элен совсем не хотелось за выпивкой анализировать свое безумное поведение и мотивы, по которым решилась на совращение собственного мужа.

Она уселась в кресло напротив Николаса.

— Ну? — спросил он.— И не говори мне, что не понимаешь о чем речь.

— Ник, прошу тебя, не надо,— вяло промолвила она, но Палмерс и не думал ее щадить.

— Не стоит разыгрывать передо мной скромницу, милая,— проворчал он.— Я видел, с каким удовольствием ты берешь инициативу в свои руки.— Николас встал, наполнил две стопочки кальвадосом и протянул одну из них Элен.— Повторяю, чем обязан?

И снова требуется откровенность или, вернее, та мера честности, которую сможет выдержать их брак. Элен понимала, что, узнай Николас о ее невостребованной любви, их отношения, только-только начавшие упрочатся, могут вновь оказаться на грани разрушения. Но что мешало ей рассказать о фотомодели?

— Я говорила с Корой,— бесцветным голосом сообщила Элен.— Вернее, она говорила со мной.

Неторопливо потягивая кальвадос, Николас не спускал с нее холодного пристального взгляда.

— И что?

Голос Элен зазвенел.

— Она рассказала мне... Короче, я узнала много интересного.

— Тебя не затруднит поделиться информацией со мной?

— Ну, например, то, что она тебя хочет. И то, что мы не похожи на молодоженов. Тогда я вспомнила, как ты сказал мне, что не собираешься жить как монах, и твердо решила, что должна предпринять.

Свет погас в глазах мужчины, делая его странно-далеким.

— Ты хочешь сказать, что решила меня соблазнить? Чтобы меня не охомутала Кора? В тебе весьма силен инстинкт собственника!

Перегнувшись через стол и раздраженно глядя на мужа, Элен спросила сердито, но и смущенно:

— А разве ты сам не хотел этого?

Он встал. Без улыбки подошел к ней, и она увидела на его лице отражение внутренней борьбы.

— Да.— В голосе его появилась новая нотка, и Элен не была уверена, что ей это понравилось.— Именно этого я и хотел.

Элен в замешательстве смотрела на то, как Ник, поставив на стол свою стопку, взял кальвадос у нее из рук и тоже поставил на стол. Словно желая воспроизвести сцену из «Унесенных ветром», он подхватил жену на руки и понес по лестнице в спальню.

Теперь все было диаметрально противоположным тому, что произошло ранее: Николас решил подтвердить свое доминирующее положение и авторитет. Если два часа назад Элен держала инициативу в своих руках, обладала над мужем властью и этой властью подвигла его на все остальное, то сейчас они поменялись ролями. Медленно, не торопясь, он раздевал ее.

Казалось, Николас намеренно показывает ей, как может, сам, оставаясь спокойным, подводить ее к самой черте, снова и снова. Элен едва не плакала от отчаяния, но, подняв глаза, увидела, с каким остервенением он срывает с себя галстук.

Раздевшись, он продолжал касаться ее, нежно поглаживать дюйм за дюймом все ее тело. Элен достигла такой остроты возбуждения, что, когда Ник вошел в нее, она почти немедленно вознеслась на пик блаженства. Слезы счастья текли по ее щекам, пока тело билось в конвульсиях оргазма. Должно быть, он ощутил вкус ее слез, потому что сразу прекратил движение, успокаивая ее, ласково гладя по голове.

— Прости,— прошептал он, зарывшись лицом в ее прекрасные волосы.

Элен почувствовала, с какой невероятной печалью пробежали по телу его длинные пальцы. Она не знала, откуда эта печаль, и, наверное, не хотела знать.

— За что? — шепнула она.

— За то что мне всегда хочется наказать тебя,— ответил Николас грустно, и сердце Элен едва не вырвалось из груди, истекая любовью. Она изо всех сил обняла возлюбленного.

— Можно придумать и худшие способы наказания,— шепнула она, и Ник вновь начал двигаться, уводя ее за собой в еще одно сказочное путешествие.

Потом он услышал, как Элен вздохнула.

— Ты заставляешь меня чувствовать...

— Что?

Зная, что может позволить себе только намекнуть на глубину переживаемых ею чувств, она сказала:

— Я чувствую себя такой беспомощной в твоих руках.

— Ты думаешь, я не знаю? Не чувствую то же самое? — спросил он каким-то чужим, незнакомым голосом.

Потом оба уснули, а когда Элен проснулась среди ночи, Ника рядом с ней не было.

После того вечера жизнь у них пошла совсем по-другому. Гораздо лучше, но не вполне так, как хотелось бы каждому из них.

В глазах посторонних они представляли собой прекрасную дружную пару. Возвращаясь с работы домой, Николас играл с дочкой. Потом, после того как Эви была накормлена и уложена спать, супруги вместе ужинали. По выходным, если позволяла погода, они брали Эвелин с собой в зоопарк или на прогулку, хотя малышка была еще несмышленышем, и вряд ли воспринимала что-нибудь из того, что ей показывали; в дождь бродили вдвоем по музеям.

По ночам Ник и Элен занимались любовью на широкой двуспальной кровати, но просыпалась она всегда в одиночестве. Муж оставался для нее непостижимым. Элен никак не удавалось понять логику его поступков. Ей казалось, наверное по наивности, что интимная близость, которая была у них каждую ночь, растопит лед недоверия, приблизит их друг к другу, но в нежности, столь ей необходимой, Николас отказывал жене.

Просыпаясь по утрам и глядя на смятую простыню на его половине кровати, Элен с горечью думала, что только ее припухшие губы и следы от поцелуев на груди напоминают о его пребывании здесь. Казалось, занятия любовью дают результат, обратный тому, которого она ожидала: во всем остальном муж был так же далек от нее, как и прежде. Если бы кто-то сказал ей несколько лет назад, что она будет довольствоваться таким супружеством, Элен рассмеялась бы.

Но, удивительно, она была благодарна судьбе и за это, понимая, что все получить невозможно. Ведь Ник никогда не полюбит ее так, как любит его она.

В конце концов, у нее оставалась Эвелин, и Элен была счастлива своим материнством. Пусть от Николаса она не получит всего, что хочет, но надо уметь наслаждаться тем, что имеешь.

***

Так все и продолжалось, пока одной прекрасной ночью над семьей не грянул гром.

Николас только что вернулся из Парижа, где пробыл несколько дней, и Элен страшно по нему соскучилась. Оба поужинали без аппетита и пошли спать гораздо раньше, чем обычно. Она так истосковалась по мужу, что буквально срывала с него одежду, и он загорелся как порох. Никогда прежде они так не любили друг друга. С каждым разом наслаждение становилось все изысканнее. Элен едва могла поверить, что такое возможно.

Ей очень хотелось, чтобы Ник остался. Сейчас, после всего этого, он не должен оставить ее одну. Она никогда не спрашивала его, почему он это делает, наверное, не стремилась узнать ответ. В глубине души Элен подозревала, что Ник относится к той категории людей, которые считают совместный сон своего рода посягательством на личную свободу.

Но на этот раз, чувствуя, как он высвобождается из ее объятий, Элен, покачав головой, сонно пробурчала:

— Останься...— В голосе еще слышались отголоски только что полученного удовольствия.

Однако Ник встал с кровати и начал одеваться.

— Я хочу развестись,— коротко заявил он, и Элен едва не потеряла сознание. Она знала, что ее любовь к Нику всегда шла рука об руку с болью, но никак не ожидала такого поворота.

— Что? — пробормотала она едва слышно.

— Ты слышала, я хочу развестись.— Он повернулся и хмуро взглянул на нее.— Можешь не волноваться, в материальном плане я буду весьма великодушен.

Итак, ее корабль пошел ко дну. Кора была права, когда сказала, что Ник к ней вернется. Неужели в этом все дело? Что-то девица говорила о том, почему он боролся за дочку...

— А как же Эвелин? — быстро спросила Элен. Она видела, как Николас страдал, но отчего — оставалось для нее загадкой.— Ты собираешься бороться со мной за нее?

— Не волнуйся, я не буду оспаривать твои права на девочку, не стану ее у тебя отнимать. Я никогда и не собирался этого делать. Все было нелепой затеей с самого начала.

Он, должно быть, не в себе! О чем он говорит?

— Все, что только будет в моих силах, я сделаю для тебя и дочки.

Элен кивнула, как китайский болванчик.

— Конечно,— сказала она спокойно, в то время как сердце ее распадалось на миллион частиц. Она должна узнать причину.— Что стоит за твоим решением? — спросила она, удивляясь тому, что может владеть собой в столь тяжелый момент.

— Что?

— Ты хочешь жениться? — На этот раз вопрос прозвучал далеко не так спокойно.

— Нет, Элен,— поморщился Николас,— дело в другом.

— Тогда,— она проглотила комок,— тебя не затруднит объясниться?

Он посмотрел на нее так, будто она предложила ему сунуть руку в огонь.

— Хочешь покрутить ножом в ране, да? — с сардонической усмешкой произнес он и, покачав головой, будто отвечая каким-то своим мыслям, продолжил: — А почему бы и нет? Может быть, ты заслужила этот миг триумфа.

Миг триумфа? О чем он говорит? Элен чувствовала себя еще более озадаченной, но, возможно, так было даже лучше: его недомолвки помогли ей выйти из ступора.

— Я хочу развестись,— медленно сказал Ник, словно раскрывая великую тайну,— потому что больше не могу жить в таком браке.

Элен посмотрела на него полными слез глазами.

— Понимаю.

— Я думал, что смогу... Я надеялся... Какого дьявола! Не хочу опять во всем этом копаться!

Она старалась быть взрослой и храброй. Старалась сохранить остатки достоинства.

— Я понимаю. Честное слово, понимаю.— Она запнулась, не в силах совладать с болью.— Чтобы все получилось, нужна любовь.

Николас холодно кивнул.

— Точно,— согласился он и покинул комнату.

Какое-то время она лежала, жалкая и растерянная, уткнувшись в подушку, но тут заплакала Эвелин. Может быть, кормление ребенка отвлечет от грустных мыслей?

Покормив и перепеленав дочку, Элен возвращалась к себе в спальню. Вдруг она услышала шум в комнате Ника: хлопали дверцы шкафа. Открыв дверь в его спальню, Элен увидела, что Ник швыряет вещи в чемодан.

Ее встретил горящий гневом взгляд.

— Убирайся,— закричал он.

— Что ты делаешь?

— А как ты думаешь?

— Куда ты собрался? Ты только сегодня вернулся домой.

— Я ухожу в отель. Оставь меня в покое. Дай собрать чемодан.

— Я не заставляю тебя уходить в отель.

— Заставляешь, черт возьми.

— Завтра мы с Эвелин переедем ко мне,— начала она, но запнулась, увидев в его глазах ярость.

— И тебя даже не волнует, бессердечное ты создание, как мне будет тяжело жить здесь, когда вы уйдете?

Он, конечно же, хотел сказать «без Эвелин».

— Тебе придется с этим свыкнуться,— сказала она, не представляя, как Ник сможет привыкнуть жить без девочки, которую обожал.

— Оставь свои наставления,— заскрежетал зубами Николас,— и убирайся отсюда! Если я решил перебраться в отель, то не нуждаюсь в твоем разрешении!

Эти слова и этот тон разом заставили Элен забыть о своем намерении быть взрослой, храброй и великодушной. В ней взыграла ревность, постоянно тлевшая в подсознании, но теперь разгоревшаяся настолько, что если бы пламя не прорвалось наружу, оно спалило бы Элен дотла.

— Почему? — взорвалась она.— Почему ты уходишь? Чтобы в отеле проводить время с Корой?

Лицо его, и без того злое, стало похожим на маску убийцы перед смертельным ударом.

— Ты что, думаешь, будто я могу, едва выскочив из твоей постели, бежать в другую?

— А что же мне еще думать? Ты каждую ночь ждешь не дождешься, когда можно будет наконец выпрыгнуть из моей постели!

— Кора никогда меня не интересовала! Понимаешь, никогда!

— Она утверждает обратное!

— Почему меня должны волновать ее домыслы? — сказал он унылым, уставшим голосом.— И твои тоже. Не можешь ли ты, Элен, сделать доброе дело для нас обоих и уйти к себе?

— Ты — самонадеянный, гнусный бабник! — вдруг закричала Элен, бросившись к нему и нанося кулачками удары по его груди.

Он не шевельнулся, не сказал ей ни слова, и только молча, с явным сожалением смотрел на беснующуюся жену.

— Мы договорились быть честными друг с другом. Если ты так переживаешь по поводу секса, тогда стоит тебе только намекнуть, я...

Элен разразилась потоком слез и выбежала из комнаты. В своей спальне она бросилась на постель и уткнулась, рыдая, в подушку.

— Прости,— раздался голос из-за дверей.

— Убирайся!

— Похоже, я все время вел с тобой грязную игру, Элен...

— Зачем? — спросила она сквозь рыдания.

— Ты знаешь.

— Не имею ни малейшего представления.

— Мы всегда больнее всего раним тех, кого любим,— произнес он с горечью.

Слезы Элен как-то сразу высохли, и она выпрямилась на кровати.

— Не надо так говорить, Николас,— тихо попросила она.— Оскорбляй меня, обижай, но никогда не лги! Не лги насчет любви.

Николас усмехнулся в ответ.

— Как бы я хотел, Элен, чтобы сказанное было ложью. Какой бы легкой была жизнь, если бы на мою долю не выпало несчастье полюбить тебя.

— О чем ты говоришь? — прошептала она вдруг осипшим голосом.

— Я понял, что приговорен,— начал рассказывать Николас (горькие складки образовались возле его губ, делая его старше),— в тот миг, когда увидел тебя.— Глаза его излучали свет, идущий из самых глубин, холодный и чужой, как с далекой звезды.— Как ты думаешь, что должен почувствовать мужчина, глядя на женщину, с которой помолвлен его брат, и понимая, что хочет ее для себя?

— Что?!!

— Видит Бог, я боролся с собой,— сказал Николас с горечью.— Я сопротивлялся целых десять минут, а потом тебя поцеловал.

Элен зарделась при воспоминании об этом странном поцелуе, о том жаре, который охватил их обоих.

— А когда ты с такой готовностью раскрылась мне навстречу, я буквально обезумел от ревности и зависти. Мысль о том, что ты целовала так других мужчин, в том числе и моего брата, сводила меня с ума.

На лице его отразилась невыносимая боль.

— Но я никого так не целовала,— возразила Элен,— никого, кроме тебя.

Николас кивнул.

— Да, сейчас я это знаю. Беда в том, что мне потребовалось немало времени, чтобы разобраться в этом странном магнетизме, очень редком и сильном, и понять, что влечение тел, каким бы властным и сладостным оно ни было, не имеет ничего общего с тем чувством, которое я называю любовью. По крайней мере с моей стороны.

Все это было слишком приятным для слуха, чтобы быть правдой. Неужели сбываются ее самые сладкие мечты? Остановись, мгновение!

— Я не мог позволить, чтобы ваша свадьба состоялась. Когда я предложил тебе деньги и ты взяла их, я почувствовал одновременно разочарование и облегчение. Ты подтвердила худшее из моих опасений: женщина, в которую я влюбился, всего лишь меркантильная пустышка. Но появилась надежда, что при таком стечении обстоятельств я смогу заполучить ее в один прекрасный день.

Восхитительно! Элен вдруг показалось, что Ник больше не хочет ни о чем рассказывать.

— Продолжай,— потребовала она.

Николас горько рассмеялся.

— А почему бы и нет? Может быть, ты и заслужила право узнать всю правду. Так на чем я остановился?

— Ты остановился на том,— она с удивлением заметила, как трудно произнести эти победные слова,— что решил сделать меня своей.

— Да,— кивнул Ник и тут же испортил все, добавив: — Я сумел убедить себя в том, что хочу только твоего тела.

Великолепно!

— Но до тех пор пока Ричард не нашел себе невесту, я не мог заняться тобой. Мне не хотелось ранить брата еще больнее. Я всегда чувствовал, что ты не для него. И оказался прав. Харриет гораздо больше подходит ему, чем ты.

После встречи в Вудвиле я собирался отыскать тебя в Лондоне, но судьба сама пошла мне навстречу: твоя мать растянула связки и вызвала тебя к себе. И когда я встретил тебя, ты скребла пол в нашем доме. Увидев твои разметанные по спине черные волосы, твои горящие синие глаза, я понял, что все время пытался сам себя обмануть. Понял, что хочу гораздо большего, чем твое тело. Понял, что хочу тебя всю.

Званый вечер в честь возвращения Ричарда был моей идеей. Он и его невеста Харриет согласились мне подыграть. У меня был только такой способ встретиться с тобой в праздничной, но неформальной обстановке, так, чтобы ты не смогла от меня убежать. Я решил начать за тобой ухаживать, как полагается. Честное слово, я не собирался сразу же тащить тебя в постель...— голос его, полный самоосуждения, сорвался,— но когда все же сделал это, то испытал воистину райское блаженство. А потом, проснувшись среди ночи, увидел, как ты одеваешься, чтобы незаметно ускользнуть, с такой брезгливой миной, что никаких сомнений по поводу твоего отношения к происшедшему у меня не осталось.

Элен заморгала. Может быть, она спит и все это ей снится?

— Николас,— сказала она нежно.

Он встрепенулся.

— Что?

— Я люблю тебя!

Он замер, глядя ей в глаза.

— А состроила я «брезгливую мину», по твоему выражению, потому, что после проведенной с тобой ночи чувствовала себя несколько сбитой с толку тем обстоятельством что, будучи девственницей, испытала удовольствие, оттого что ты буквально срывал с меня одежду. Я боялась, что после этого ты перестанешь меня уважать.

Брови Палмерса полезли вверх.

— Не уважать тебя? — пробормотал он.— Да ты была воплощением самых смелых фантазий, самой потаенной моей мечтой! — Прищурившись, он попросил: — Будь любезна, повтори то, что сказала минуту назад.

Элен улыбнулась, чувствуя, как наполняется счастьем ее сердце.

— Я люблю тебя, глупый мой упрямец, всегда тебя любила! И я бы тебе сказала об этом гораздо раньше, если бы ты так не преуспел в создании впечатления, что презираешь меня.

Что было в этот момент в ее глазах, ее голосе, чтобы донести ее слова до его сердца? Неизвестно. Ясно было только одно: Ник ей поверил. Сначала сдержанно, потом все шире и светлее улыбаясь, он, словно эхо, повторил:

— Презираю тебя?! Боже мой, прости меня, моя любимая, моя единственная!

Он бросился к ней, и Элен упала в его объятия. Целуя и лаская друг друга, они бормотали нежности, начинающиеся только словами «любимый», «любимая». И снова они оказались в постели, не желая разжимать объятий и отпускать друг друга.

— Скажи мне, ну почему еще я могла бы принять твои проклятые деньги? — спросила Элен.— Только потому, что была уверена в твоей ненависти ко мне и знала, как сильно тебя люблю. Я думала, что, если в твоих глазах буду выглядеть всего лишь охотницей за богатством, ты никогда не захочешь увидеть меня вновь.

— Похоже на то, что мы с тобой взобрались на Эверест и даже не почувствовали гордости,— философски заметил Николас.

— Надо написать об этом книгу!

— А ты знаешь,— рассмеявшись, признался он,— что ты оказалась первой женщиной в моей жизни, которая довела меня до такого состояния, что я оставил всякую мысль о контрацепции.

— А с Корой? — не могла не уколоть его Элен.

— Все мои приключения с Корой,— сказал он веско,— существуют только в ее воображении.

— А они могли бы превратиться в нечто реальное?

— Не исключено. Я мог бы иметь множество женщин, но все дело в том, что я этого не хочу.

— Совсем? — спросила она, подозрительно щурясь.

— Совсем. С тех пор как увидел тебя.

— А если бы я не родила Эвелин?

— Я все равно заставил бы тебя выйти за меня замуж.

— Но каким образом?

— Не беспокойся, я достаточно изобретателен,— с шутливой конфиденциальностью признался Ник.— Я всегда чувствовал, что мы с тобой — родственные души. И оказался прав.

— Ты всегда считаешь себя правым? — наполненным любовью голосом спросила она.

— Чаще всего, да. Только в одном я ошибся: думал, что могу жить с тобой счастливо, даже если ты не будешь меня любить. Да, в этом я безнадежно ошибался. Я дал себе слово, что не останусь до утра в твоей спальне, пока не услышу от тебя слова любви.

— Значит, сегодня у нас с тобой первая ночь,— пробормотала Элен, млея от восторга. Вдруг она напряглась и стала серьезной.— Но как близко мы были к тому, чтобы все потерять!

— Не надо о грустном,— шепнул Николас, целуя ее с такой нежностью, о которой она не могла и мечтать.

Вскоре он опять будет любить ее, и на этот раз никому из них не придется сдерживать свои чувства, таить что-то друг от друга. Эта новая близость обещала стать благодатной вехой в их жизни. Может быть, потом оба привыкнут к счастью, перестанут его замечать, но сейчас, обретя понимание и доверие, они испытывали полное удовлетворение.

То, что произошло с ними, что едва их не разлучило, показалось обоим столь пугающим и нелепым, что они, не сговариваясь, нежно улыбаясь, тесно прижались друг к другу.

— Я люблю тебя,— прошептали оба одновременно.

Вот что такое гармония, с удовольствием подумала Элен, подставляя мужу губы для поцелуя.