Райская сделка

Глава 11

В предрассветном сумраке Кейт Моррисон с покрасневшими от слез глазами сидела за столом в кухне и вспоминала прошлое. Она снова слышала голос матери Уитни, Маргарет, признавшейся ей в своей вечной любви к отчаянному молодому патриоту, солдату Блэкстону Дэниелсу. Ее амбициозный отец заявил, что Маргарет уготована лучшая судьба, и категорически запретил дочери выйти за него замуж. И тогда пылкая и смелая Маргарет взяла свою судьбу в свои руки и наперекор отцу вышла замуж по любви. Ночью она незаметно выскользнула из дома и убежала к Блэкстону, затем они убежали из родных краев, а после окончания Войны за независимость она отправилась вслед за ним на запад. Какие бы трудности им ни приходилось переживать, Маргарет всегда была для Блэкстона верной и любящей женой, за что он всю жизнь платил ей горячей преданностью.

И вот сейчас Уитни пошла по стопам своей матери, забыв обо всем ради мужчины. Только на этот раз роли поменялись: Уитни не имела ни положения в обществе, ни состояния, тогда как этот мужчина происходил из избранного общества Бостона. Красивый аристократичный майор ничего не выигрывал от альянса с диковатой и пылкой девушкой из пограничного поселения, кроме разве циничного удовольствия. Кейт хорошо представляла себе, как может поступить богатый джентльмен с неопытной бедной девушкой. И душа ее корчилась от боли при мысли, как будет страдать ее ненаглядная пылкая Уитни, когда узнает, что майор просто бессердечно воспользовался ею для удовлетворения своих плотских потребностей.

— О, Уитни! — прошептала она, закрыв лицо руками. — Прости, что я не предостерегла тебя.

В предрассветном сумраке Блэк Дэниелс подкрался к своему дому, наблюдая за солдатами, которые вели слежку за его домом. Глаза его гневно сощурились. Эти негодяи нашли его, проворчал он про себя. Если они обидели Уитни или Кейт, он заставит их поплатиться за это своей жизнью. Он повел широкими плечами под курткой из оленьей кожи и, подняв мушкет, словно тень проскользнул за дом.

Из маленького окна кухни во двор падал слабый свет, и Блэк озабоченно поскреб подбородок, прикидывая, кто там мог быть в такой час. Весь подобравшись, он проскочил от виноградного дерева к двери, ведущей в кухню. Помедлив секунду, он ворвался в кухню и тут же захлопнул ее, приставив к ней стул.

— О! — Кейт испуганно вздрогнула и обернулась. — Блэк! — Она бросилась к нему и отчаянно вцепилась в его куртку. — Ах, Блэк, слава Богу, ты вернулся, ты жив… О, Блэк!

— Кейт, с тобой все в порядке? — Он схватил ее за плечи, окидывая встревоженным взглядом ее спутанные волосы и покрасневшие от слез глаза. — Ради Бога, что случилось? Что эти негодяи с тобой сделали?

— Н-не со мной, — сказала Кейт, вытирая глаза, чтобы видеть его. — Это Уитни… она…

— Святой Моисей! — воскликнул Дэниелс, тряхнув Кейт. — Что они с ней сделали?

— Она ушла, Блэк. — Кейт встряхнула головой и постаралась говорить как можно более внятно. — Она ушла, чтобы быть с ним. Я не знала… Он джентльмен, богатый и красивый… и они все время ссорились, как кошка с собакой…

— Кто, Кейт? Про кого ты говоришь? — требовательно спросил Блэк, зажигаясь гневом. Пока он был в отъезде, протестуя против грабительских налогов и пытаясь отстоять завоеванные в борьбе права, эти федералы, эти ненавистные шакалы проникли к нему в дом и оскорбили его семью! Холод и голод, усталость и напряжение опасного путешествия из Питсбурга — днем им приходилось прятаться в горах, а идти по ночам — сразу были забыты. — Куда они ее увели?

Увидев искаженное гневом и отчаянием лицо Дэниелса, Кейт поняла, что нужно как следует все ему объяснить, чтобы не усугубить положение. Она потащила его к столу и заставила сесть.

— Ее никуда не увели, Блэк. Она сама ушла, по собственному желанию… во всяком случае, так я думаю.

— Куда ушла, Кейт? — Лицо Блэка, так похожее на Уитни, потемнело от растерянности. — Да говори же!

— Сегодня ночью я не обнаружила ее в комнате и думаю, что она ушла к их командиру, майору Таунсенду. Он остановился в таверне Харви, а рядом находится лагерь его солдат. Блэк… Уитни стала настоящей женщиной, а майор такой эффектный и красивый офицер. И я видела, я видела, Блэк, что между ними происходит! Она хотела защитить твою винокурню и людей в долине, но ей с ним не справиться. Этот циничный и надменный аристократ, ему ничего не стоило окрутить ее, а теперь он просто использует ее страсть против нее же самой! О, Блэк, если бы ты был здесь! — И Кейт опять разрыдалась.

Рассказ Кейт больно уязвил Блэка, который и сам чувствовал себя виноватым в том, что оставил их. Солдаты… Какой-то блестящий офицер взял верх над его Уитни! Это был тяжелый для него удар.

— Но Уитни всегда блюла себя в отношении с парнями.

— Да, Блэк, с нашими, местными ребятами, но она никогда не видела джентльмена! И понятия не имеет, какими они могут быть обходительными и коварными. И еще эта ее проклятая гордость… Она искренне верила, что сможет его перехитрить. Две недели, пока здесь находятся солдаты, она думала только о нем, и было совершенно ясно, что он тоже ею увлекся. — Кейт горестно ударила себя в грудь. — Отчасти это и моя вина… Все эти мои разговоры об изысканной жизни и прекрасных джентльменах… Но и на тебе лежит ответственность, Блэкстон Дэниелс! Это ты воспитал ее как мальчишку, научил ее заговаривать зубы и торговать всем, что есть!

Блэк вскочил на ноги, уколотый в самое больное место — отцовскую гордость и любовь к своей ненаглядной девочке. Лицо его перекосилось от ярости, кулаки судорожно сжались.

— Если он ее обесчестил, — сквозь зубы проговорил Блэк, — я убью этого подонка!

Он схватил свой мушкет и бросился на улицу.

Первые лучи солнца бесшумно, словно воры, проникли в щели в ставнях и медленно передвигались по комнате Гарнера Таунсенда, пытаясь украсть сон и спокойствие обнаженных любовников, лежавших в объятиях друг друга. Они спали крепким здоровым сном, не подозревая о том, что сделка, совершенная ими в тишине ночи, растает в свете наступающего дня. Когда тишину комнаты прорезали первые громкие крики и какой-то шум, они проснулись.

Майор открыл глаза и не сразу осознал, что рядом с ним, нагим, спит обнаженная Уиски Дэниелс. Он невольно улыбнулся, ощущая ее нежное теплое тело, спелую округлость ее груди в своей ладони…

Окончательно проснувшись, в первый момент Уитни отчаянно растерялась, обнаружив рядом с собой обнаженного мужчину. Но, слегка повернув голову, увидела прекрасные серо-голубые глаза Гарнера, его четко очерченные губы, решительный и утонченный очерк его лица.

Они замерли в объятиях друг друга, когда из коридора донеслись звуки глухих ударов и громкие возмущенные крики.

Преследуемый горячими обвинениями Кейт, которые не выходили у него из головы, Блэкстон помчался на другой конец долины, в таверну. Лексоулт с двумя солдатами пустились за ним, но не смогли догнать, ибо им двигали ослепляющий гнев и возбуждение. Ворвавшись в таверну, он одним духом взлетел по лестнице и распахнул дверь первой же комнаты. На кровати испуганно вскочил дядюшка Харви, Блэкстон зарычал от досады и метнулся дальше, к другой двери.

На лестнице громыхали сапогами трое солдат, разбуженные вторжением Блэка в таверну, на полу которой они спали. Харви бросился к ним, пытаясь прогнать их, а тем временем Блэк уже ворвался во вторую комнату.

— Черт побери, Харви, где же они? — Блэк круто повернулся и, несмотря на громкие протесты Харви, ринулся в третью комнату. Дверь со стуком распахнулась, до смерти напугав двух обитателей комнаты — тучного мужчину в кровати и еще одного, спавшего на полу. Они вытаращились ничего не понимающими спросонья глазами на застывшего в дверном проеме Блэка, который держал их под прицелом ружья. — Где он, черт побери?! — загремел он. — Что вы сделали с моей девочкой?

Толстяк что-то возмущенно залопотал, а худой попытался встать с пола, чтобы защитить своего командира. Дуло ружья Блэка угрожающе приблизилось к его носу, и тут же оба стали отрицать все и вся, при этом угрожая застрелить его за наглое нападение на представителей федеральных властей. Блэк злобно огрызнулся и выбежал. Оставалась четвертая, последняя комната.

«Это мои старики, — наконец сообразила Уитни, скорчившись под одеялом и беспомощно глядя на дверь. — Слишком поздно! Я провела ночь в кровати майора — в его объятиях!»

Она перевела встревоженный взгляд на майора, который уже встал с кровати и поспешно натягивал бриджи.

Дверь широко распахнулась, и, вздрогнув, Уитни натянула одеяло на плечи. Гарнер инстинктивно загородил ее своим телом, встав между кроватью и дверью. Размахивая ружьем, внутрь ворвался разъяренный Блэкстон Дэниелс.

Все замерли, пораженные. Вместо стариков Уитни увидела своего отца, вооруженного и клокочущего от гнева.

Вот она где! Блэк набычил шею и содрогнулся: его маленькая Уитни, со спутанными волосами и, судя по всему, нагая, в кровати мужчины… в кровати шакала-федерала!

Гарнер Таунсенд судорожно сглотнул. С первого взгляда он догадался, кем может быть этот человек, ошеломленно застывший в дверях и готовый немедля отправить его к праотцам. Черты лица этого мужчины поразительно напоминали то лицо, которое он так нежно целовал этой ночью: это мог быть только отец Уиски Дэниелс!

— Па? — выдохнула в страхе Уитни.

— Черт побери! — Выругался впервые в жизни Блэкстон Дэниелс. — Ах ты, дьявольское семя! Будь ты трижды проклят! Посмел обесчестить мою собственную плоть и кровь! Не проси пощады, негодяй! — орал он с диким взглядом, весь дрожа от ненависти. — Все скажешь Создателю, когда предстанешь перед ним! — И он навел ружье на майора.

— Нет! — Стянув на груди одеяло, Уитни стремительно метнулась вперед и встала между ними. — Ты не сделаешь это, папа! Это будет убийством! Это не то, что ты думаешь, прошу тебя, выслушай меня…

Но тут за спиной Блэкстона раздался угрожающий шум, и он отскочил в сторону и плотно прижался к стене. Трое полуодетых мужчин протиснулись мимо Харви и ворвались в комнату. И во второй раз все, пораженные, застыли на месте.

— Возьмите его… арестуйте этого человека! — одетый в одну ночную сорочку, загремел полковник Гаспар, указывая на Блэка.

Но поднятое ружье Блэка заставило невооруженных солдат замереть на месте. Гаспар обвел возмущенным взглядом Уитни, затем перевел его на полуодетого майора:

— Черт возьми, что здесь происходит, Таунсенд?

— Этот подлец обесчестил мою дочь, — угрожающе заревел Блэкстон, — и я пришел убить его за это!

— Нет, папа…

— Я никого не обесчестил… — возразил глубоко униженный Таунсенд. Пойман… опять… на этот раз разъяренным отцом и этим подлым выскочкой. — Вчера, когда я вернулся домой после ночного рейда, я застал эту маленькую бестию в своей кровати. Вы спросите ее… спросите!

В крайнем смятении и растерянности он повернулся к Уитни. Этой ночью он любил ее, держал в своих объятиях, восхищался ее нежным телом. И сейчас, повинуясь своему первому инстинкту, постарался защитить ее, загородить от постороннего взгляда своим телом… Но вторгнувшийся оказался ее собственным отцом, полковник Гаспар потребовал объяснений, и внезапно Таунсенда ужаснул свой рыцарский порыв. Он хотел защитить Уитни? Да ведь это ему самому грозит неминуемая погибель… Его поймали на месте преступления, которое называется совращением невинной девушки.

О Господи! Опять над ним разразилась та же беда. Именно та, которой он так боялся. Он же чуял приближение опасности, почти ее видел. Катастрофа в облике женщины… в облике отважной, неотразимой и коварной Уиски Дэниелс. И пока он стоял перед ней, словно окаменев, в мозгу его пронеслись сцены их прежних столкновений, после которых его гордость мужчины и воина была унижена, спектакли, которые она разыгрывала с той же целью, получая от них явное удовольствие, и вспомнил ее последнюю угрозу, высказанную с поразившим его холодным спокойствием. Он пожалеет, сказала она тогда, имея в виду, что заставит его пожалеть.

Таунсенд весь содрогнулся, возмущаясь своей слабостью, которая выражалась в невероятном влечении к этой девушке, даже сейчас не остывшем в глубине его существа.

— Скажите же им! — потребовал он, нестерпимо страдая от боли и ненависти. — Господи, да не подстроили ли вы специально все это представление? Чтобы после свершившегося факта сюда ворвался ваш отец с оружием! — И пока он это говорил, его пронзила уверенность в правоте показавшегося ему сначала невероятным предположения. Ведь это точно укладывалось в ее хитроумные планы, точно соответствовало ее диким представлениям о том, что все имеет свою цену. И ценой за то, чтобы он избавился от этого позора, наверняка будет его уход из долины!

При виде переполнивших его отвращения и ярости — после того, что произошло между ними этой ночью — Уитни попросту лишилась сил. Молча и бездвижно стояла она, чувствуя себя побежденной и беззащитной, словно придавленная последствиями собственного заговора. Он угадал. Она сама, как Далила, пришла к нему в постель, чтобы заманить в ловушку и заставить уйти из долины. Но, стремясь погубить его, она нашла собственную погибель.

— Подлый лгун! — Блэк рванулся вперед, разъяренный обвинениями высокомерного майора и пораженный выражением боли и недоверчивости на лице своей дочери. Он никогда не видел ее такой маленькой, такой бледной и беззащитной. — Презренный негодяй! Ты еще смеешь обвинять мою дочь, когда сам коварно завлек ее, чтобы удовлетворить свое вожделение! Я отниму у тебя жизнь за то, что ты лишил ее невинности!

— Ничего себе невинная! — с возмущенной злостью огрызнулся Гарнер, хотя сердце в нем переворачивалось при виде боли в глазах Уитни. — Да свет не видывал такой изощренной и коварной Иезавели!

Завернувшись в одеяло, которое еще хранило запах их тел, Уитни неподвижно стояла, чувствуя на себе жадные взгляды. Поймана в сети собственной западни. Как она признается в этом отцу?

— Блэкстон? — раздался знакомый голос. — Уитни… Она здесь? С ней все в порядке? — Тетушка Кейт пробралась мимо солдат, столпившихся в дверях, и застыла как вкопанная при виде неожиданной сцены. — Силы небесные!

Сквозь подступившие слезы Уитни увидела искаженное ужасом лицо тетки, еще острее почувствовала ненависть Гарнера, ярость отца и жадное любопытство остальных свидетелей, не выдержала и вся затряслась от отчаянных рыданий. Ей нужно было что-то придумать, сказать что-нибудь, чтобы обратить новое унижение в преимущество. Она понимала, что настоящий коммерсант так и поступил бы, но все, что она могла сделать, это только заплакать, как слабая женщина.

Кейт ахнула и бросилась к Уитни, чтобы загородить ее от любопытных взглядов.

— О, Уитни, что он с тобой сделал?

— Это и так ясно. — Блэк снова поднял свой мушкет и обнаружил, что перед ним вырос низкий тучный человек с бульдожьим лицом, который буравил его маленькими злыми глазками.

— Только посмейте выстрелить в него, и я повешу вас за убийство! — закричал тот.

— А вы кто такой, чтобы здесь командовать? — презрительно поинтересовался Блэк.

— Я командир майора. И если здесь совершена несправедливость, то я этим займусь. — И он обернулся к майору со злорадным огоньком в глазах.

Разумеется, полковник Оливер Гаспар наблюдал за происходящим с мстительной радостью. Именно такого поступка и стоило ожидать от этого холеного аристократа-бостонца… соблазнения дочери бедного фермера.

— Нет сомнений, сэр, что вы Опозорили свое имя и положение! — яростно набросился на Таунсенда полковник. — Я увольняю вас, и вам придется собрать свои вещи. Я не позволю запятнать репутацию своего полка! — Он метнул взгляд на Кейт, которая помогала Уитни добраться до кровати, и его негодование тем, чем могла закончиться «плотская утеха» майора, разгорелось до бешеной ярости.

— П-полковник… — У Таунсенда кровь бросилась в лицо. — Черт побери! Не можете же вы поверить обвинениям против Таунсенда!

— Почему это? — выступил вперед Блэк, до глубины души оскорбленный в своих родительских чувствах. — Вы лишили ее девственности да еще грязно обозвали ее…

— Всем молчать! — скомандовал Гаспар, радуясь возможности нанести сокрушительный удар врагу, которого ненавидел со всей силой вырвавшегося из низших слоев общества выскочки. — Как и большинство мужчин своего класса, — обернулся он к Таунсенду, — вы полагаете, что ваше состояние и общественное положение оградит вас от последствий вашего безнравственного и распутного поведения. — Он ткнул в Гарнера толстым пальцем. — Вы скомпрометировали и себя, и свой отряд. И я вынужден исправить ситуацию в интересах отряда и всего моего полка. Итак, или вы женитесь на девушке, или я позволю этому мужчине застрелить вас. И хотя лично я — за убийство, полагаю, что из двух зол вы выберете меньшее, а именно женитьбу.

Все буквально застыли, услышав этот унизительный для аристократа ультиматум. Женитьба — меньшее зло, пронеслось в смятенном мозгу Уитни. Она подняла от плеча Кейт залитое слезами лицо.

— Жениться? Нет! Вы не можете заставить его жениться…

— Нет, он женится на вас, девушка! — прогремел Гаспар. — И вы разделите с ним последствия своего легкомысленного поступка, вынужденная нести ярмо этого брака.

— Нет! — Она вскочила на ноги. — Я не выйду за него замуж! Вы не заставите меня… и его тоже. Мы просто вместе переспали. — Она поспешно стерла слезы с лица. — Ничего серьезного не произошло… Я… я все время этим занималась.

— Вы только послушайте! — До Таунсенда первого дошел смысл ее невероятного признания, и он обернулся к ней с искаженным бешенством лицом. У нее были и другие любовники? Эта мысль словно ошпарила его кипятком.

— Это была сделка, мы просто с ним договорились. А кроме того, может, у него уже есть жена, — заявила она с болью в душе. Действительно, она отдалась ему по любви и даже не знала, женат он или нет.

— Он холост, мне это точно известно! — Маленькие глазки Гаспара злорадно сверкнули.

— Ну а я не могу жениться на такой, как она, — заявил Таунсенд, у которого голова кружилась от желания обладать Уитни и отчаянного понимания, что необходимо любыми средствами избавиться от нее. — Маленькая проститутка… Она пьет виски, как мужчина, на каждом шагу врет и по ночам бегает по лесу с разными мужчинами. Вы же сами слышали, она постоянно этим занимается.

И вдруг от кровати донесся приглушенный вскрик. Уитни обернулась и увидела Кейт, которая уставилась на маленькое темное пятнышко на простыне. Затем его заметили Блэк и полковник. И когда Кейт встала и в ужасе отшатнулась, его увидел и Гарнер Таунсенд.

— Таунсенд, вы женитесь на этой девушке, — с торжеством ухмыльнулся Гаспар, — или вы пропали.

Было сделано несколько попыток смягчить полковника, но все они не имели успеха. Ненависть бывшего торгаша к сыну одного из виднейших аристократических семейств Бостона была неукротимой. И когда стало ясно, что он решительно намерен принудить их совершить брачный обряд, в качестве препятствия все сослались на отсутствие в Рэпчер-Вэлли священника, так что скрепить узы брака попросту некому. Полковник злорадно усмехнулся и послал за своим адъютантом, своим зятем, которым недавно был посвящен в духовный сан.

Уже через час Уитни пригласили спуститься в таверну, где должно было состояться бракосочетание. Обряд затянулся только из-за настояний Кейт, чтобы Уитни дали возможность «освежиться» и переодеться. Уитни мылась и одевалась, стараясь не встречаться с горестным взглядом тетки. И, спустившись с лестницы, она не смела взглянуть на отца и соседей, которые набились в таверну, чтобы стать свидетелями ее поспешной свадьбы с Железным майором.

Вместе с местными жителями в таверну набились и солдаты. Сдерживая ярость, Таунсенд стоял около полыхавшего камина. Кейт пришлось подталкивать Уитни вперед, чтобы она встала рядом с ним, и следить, как бы она не убежала.

Уитни опустила голову и видела только сапоги облаченного в военный мундир проповедника, который сочетал их узами брака. Она не поднимала взгляда выше грубых костяных пуговиц на кителе майора. Проповедник произнес положенные слова и терпеливо ждал, чтобы майор взял руку девушки и повторил клятву. Голос Гарнера был глухим, а рука горячей. «Любить», уважать» и «защищать» — его голос был странно высоким и срывающимся.

Настала ее очередь принести свой обет. Она заставила себя посмотреть ему в лицо, ее глаза выражали сознание своей вины и мольбу о прощении. Она собрала все силы, чтобы произнести слова, которые связали их судьбы. Любить его… почитать его… и подчиняться. Это были хорошие слова, предназначенные для порядочной женщины, с болью подумала Уитни, а не для Далилы.

Видя ее отчаянное, несчастное лицо, Гарнер Таунсенд, как это ни странно, почти забыл о свалившейся на него катастрофе. Он вспомнил, что она готова была перед всеми принять на себя позор, объявив себя гулящей, лишь бы не выходить за него замуж. Он не мог поверить, что при всей свой хитрости и коварстве она способна изобразить на своем лице такую боль, когда она стояла, завернувшись в одеяло, и слушала, как он от нее отрекся. И помоги ему Бог, в эту самую минуту он готов был привлечь ее к себе и утешить нежными поцелуями. Его брак был наказанием, ниспосланным небесами за его грехи, и теперь он уже точно и навсегда опозорен в глазах семьи. Но сейчас он мог думать только о маленьком темном пятнышке на простыне и испытывать странное удовольствие при мысли, что Чарли Данбер не имеет к этому никакого отношения.

Тут Гарнер спохватился — она снова заставила его предаваться сентиментальным переживаниям! Стоит ему оказаться рядом с ней, и он буквально лишается рассудка, даже не в состоянии произнести связное предложение. Милостивый Боже, он прикован к ней неразрывными брачными узами и обречен провести остаток своей проклятой и такой несчастной жизни в этой дикой деревне!

За этими противоречивыми размышлениями он не заметил, как обряд закончился и ему вдруг предложили поцеловать свою невесту. Все в нем взбунтовалось против этого. Уитни стояла рядом, настороженно поглядывая по сторонам, как будто она искала возможность убежать. Вокруг воцарилась напряженная тишина, все затаили дыхание.

«А почему бы и нет? — с презрительной усмешкой над самим собой подумал он. — Все равно пропадать». Он приподнял подбородок Уитни и запечатлел на ее сочных припухших губах оскорбительно смелый поцелуй. Затем отстранился, круто повернулся и стал пробираться через толпу к выходу.

Ошеломленная и растерянная Уитни осталась на месте, чувствуя, как горят ее губы после поцелуя Гарнера. Блэк прятал глаза, крепко стиснув челюсти, тетушка Кейт обняла племянницу и, не скрываясь, заплакала. Полковник запечатлел на ее руке почтительный поцелуй, после чего Уитни окружили жители, поздравляя ее с ловкой брачной сделкой. Дядюшка Харви, тетушка Харриет, тетушка Сара и Делбертоны так радовались, как будто она совершила сделку века, а не вынужденно оказалась замужем за непримиримым противником всего, что связано с Рэпчер-Вэлли, в том числе ее собственного отца. Уитни была слишком подавлена произошедшим, чтобы отвечать на поздравления.

Полковник и члены его свиты вышли вслед за Таунсендом на улицу и немедленно приказали подать лошадей. Гаспар натянул перчатки на свои жирные пальцы и бросил удовлетворенный взгляд на холеного бостонца, чью жизнь он только что насмешливо перевернул вверх тормашками.

— Имейте в виду, Таунсенд, я готов забыть этот инцидент. — Он холодно улыбнулся. — Поскольку все улажено, считаю, что нет необходимости докладывать обо всем моему начальству… при условии…

— При каком условии? — спросил Таунсенд сквозь стиснутые зубы, испытывая непреодолимое желание швырнуть этого толстяка на землю и исступленно затоптать ногами.

— При условии, что вы выполните данный вам приказ. Захватите спиртное и винокуров, в чем вы поклялись. Предупреждаю, майор, у вас есть еще одна неделя. А затем вы должны покинуть это место, явиться с докладом ко мне, после чего доложите уже штабу дивизии в Питсбурге. — Полковник повернулся к адъютанту, чтобы тот помог ему забраться в седло, и надменно уставился на взбешенное лицо Таунсенда. — Запомните, майор, всего одна неделя!

Гарнер проводил его сверкающим от непередаваемой ненависти взглядом. Этот мерзкий тип прискакал сюда на минутку с проверкой, заставил его жениться на Уиски Дэниелс и тут же испарился, приказав ему…

Он замер. Боже милостивый! Он же только что женился на дочери одного из самогонщиков, которых требовал арестовать Гаспар! А самым главным самогонщиком в долине был человек, который стал его тестем! Его словно обдало кипятком. И был только один способ потушить этот жар.

— Лексоулт! — заорал он, плечами расталкивая перешептывающихся солдат и решительно направляясь в центр лагеря. — Куда, к черту, девался кувшин с тошнотворным пойлом, который мы нашли?

Остаток этого дня и большую часть ночи Железный майор провел, предаваясь гнусному пьянству, — впервые за двенадцать лет. Его люди пили вместе с ним, хотя заметно от него отставали. Учитывая внезапный отказ майора от воздержания, его способность поглощать смешанное с водой крепкое виски вызывала восхищение. Солдаты смотрели на своего командира со все растущим уважением. Он был настоящим мужчиной, их Железный майор, работал больше всех, женился на самой красивой девушке, мог больше всех выпить…

Поздно ночью солдаты разбрелись по своим палаткам, тогда как сравнительно трезвые Лексоулт и лейтенант помогли майору добраться до свадебного ложа. Застав в нем мирно спавших детишек Дедхема, они озадаченно почесали затылки.

Способный еще рассуждать лейтенант высказал предположение, что отныне майор должен жить в семье своей новобрачной. Лексоулт напряг мозги и, найдя его утверждение разумным, согласился. Майор, который только что слегка пришел в себя, не смог озвучить свои возражения, поэтому его взвалили на лошадь и повезли к ферме Дэниелсов, которая находилась в полутора милях. Они громко постучали в дверь, подняв на ноги весь дом, хотя и не оторвали от сна, потому что его обитатели не смогли заснуть. Войдя в дом и теряясь под бешеным взглядом Блэка, они пробормотали:

— Он слегка того… перепил.

Затем они перетащили майора на французский диван Кейт и побрели обратно с сознанием выполненного долга.

Уитни стояла на лестнице, глядя на своего «слегка перепившего» новобрачного, и не знала, смеяться ей или плакать. Суровый, высокомерный трезвенник Железный майор напился до бесчувствия в брачную ночь, в их брачную ночь. У нее перехватило горло, слезы обожгли глаза, и она умчалась в свою комнату.

На следующее утро Уитни, которой удалось более или менее взять себя в руки, спустилась вниз, привлеченная запахом жареного бекона и только что сваренного кофе, и застала майора все так же распростертым на кушетке. Она остановилась рядом, в рубашке и юбке, глядя на его прекрасное лицо, слегка потемневшее от отросшей за ночь щетины и допущенных накануне излишеств. Невольно ей захотелось убрать упавшие ему на лоб волосы, и он пошевелился. На лице Таунсенда отразилось смущение, когда он открыл налитые кровью глаза и увидел ее и окружающую обстановку. Но как только он хотел заговорить, у него вдруг судорожно задергались плечи, и он поспешно зажал рот рукой. Он мгновенно вскочил и, пошатываясь, двинулся к двери. Ему удалось добраться до каменных ступеней, и там его вырвало.

Понимая, что он глубоко страдает от унижения и похмелья, Уитни терпеливо стояла рядом, ожидая, когда пройдет приступ рвоты, затем помогла ему встать на ноги. Закинув его руку себе на плечо, она подхватила его за пояс и потащила наверх, в свою комнату.

— Это вы? — прохрипел он, сев на ее кровать.

— Да, я, — мягко сказала она. — Вероятно, вы были правы, майор. Человеку, который не умеет удерживать в себе спиртное, не стоит пить. — Она видела, как его покрасневшие глаза закрылись, словно ее вид только добавлял ему мучений, но набралась смелости и осталась с ним, твердя себе, что по ее вине его принудили жениться, по ее вине он так напился. Она обязана ему помочь.

Весь день она провела рядом с Гарнером, поддерживая ему голову, когда его рвало, и обтирая ему лицо холодной влажной салфеткой. Только далеко после полудня ему стало лучше, и он крепко заснул. Она сидела рядом в слабых вечерних сумерках, читая на его осунувшемся несчастном лице мрачные перспективы своего вынужденного брака.

Пойманная в собственную западню, она расстроенно вздыхала. Как мог рухнуть такой простой план? Просто ей дьявольски не повезло, что отец возвратился именно сейчас и что здесь оказался командир майора со своим никому не нужным чувством справедливости, которое и заставило его добиться их наказания. Но больше всего Уитни возмущало свое собственное непостижимое поведение, то, что она позволила себе совершенно забыть о смысле своего появления у майора в ту же минуту, как только он снял китель со своих широких плеч.

Против воли в ней разлилось тепло при воспоминании об их физической близости. Кто бы мог подумать, что охваченный страстью майор проявит такую нежность и заботливость при выполнении своей сделки с ней!

Сделка. Сделка между мужчиной и женщиной. Такая сделка всегда представлялась ей чем-то ясным и разумным… и таким далеким. Но в том, что она испытала в кровати майора Таунсенда, не было с этим ничего общего. Все произошло как в огне, стремительно и непредсказуемо, и поразило ее своей интимностью… как будто на какое-то время она целиком слилась с ним. У нее перехватило дыхание, когда она об этом подумала.

Да, именно это и произошло с ними: они слились друг с другом телом и душой. Она смотрела на прекрасное лицо Гарнера, угадывая в нем глубокую нежность и одиночество, которые он прятал под своими иронией и высокомерием. И обнаружила в себе неопытную, уязвимую девушку, которая пряталась в глубине ее души, в чем она даже отцу никогда бы не призналась. Отныне Уитни уже не могла смотреть на Гарнера, не думая о нежном, чувствительном мужчине, скрывавшемся в нем, и не желая снова испытать его нежность. А он после перенесенного им страшного унижения, когда его застали с ней в постели и принудили жениться, не сможет смотреть на нее, не думая о хитрой, завлекшей его в западню Далиле, которая пробралась в его кровать с намерением подкупить. Он будет ненавидеть ее все больше, тогда как она будет все больше его жаждать.

Она не сможет избавиться от своего безысходного желания, потому что в ней произошли глубочайшие перемены. В ее жизни появился Гарнер и заставил ее тело проснуться и зажить своей, независимой от ее воли жизнью. Да и душа ее вдруг стала подвластна невероятно глубоким и страстным чувствам. Куда же делся ее дар речи, когда он был так ей необходим? Где был ее непревзойденный инстинкт извлекать выгоду из любой ситуации? И что выйдет из ее брака с единственным мужчиной, который заставил ее забыть об отце, о своих земляках и обо всем, что ей было известно о сделках?

Широкоплечий, с сединой на висках Блэк Дэниелс, тихо ступая, поднялся по лестнице и потихоньку заглянул в комнату дочери. Он видел, как она заботливо ухаживает за этим надменным выходцем с востока. Что-то в ее движениях, в нежной задумчивости лица напомнило ему жену, Маргарет, чего он никогда прежде не замечал. Уит всегда была его копией: отчаянной и смелой, быстрой на язык и остроумной. У нее были его большие глаза с густыми ресницами, его ослепительная улыбка, его ловкие руки и его нос с характерным вздернутым кончиком. У нее была его походка, его взрывной шарм, его дар речи. Блэку было странно видеть ее одетой и причесанной так, как подобает молодой женщине, и осознавать, насколько она походит на свою мать — даже отчаянной верностью своему сердцу и упрямством воли.

Кейт была права, когда говорила, что Уитни стала женщиной, с горечью утраты признал он. И наверное, не ошибалась насчет влюбленности Уит в этого парня из благородных, потому что он не мог представить, чтобы какой-нибудь мужчина мог взять силой невинность Уит, не пролив собственной крови. В схватке она не замедлила бы прибегнуть к запрещенным приемам.

Он вздрогнул, в полной мере ощутив смысл, который скрывался за этим событием. Одним махом этот негодяй украл у него и дочь, и партнера, и любовь. Это было слишком много. Но он к тому же доказал, сколь низко ценит украденное сокровище, когда в таверне при всех назвал проституткой любимую дочь и гордость Блэка Дэниелса. В Блэке снова закипела кровь, и глаза его стали метать молнии.

Но в жизни ничто не дается даром. И, стоя на темной лестнице и глядя на грустное лицо своей дочери, Блэк Дэниелс решил, что заставит этого блестящего негодяя как следует заплатить за то, что он украл.