Разлучница. В плену прошлого

Глава 14

— Возьми пистолет из бардачка, — немного строгий голос Вали выводит меня из ступора.

— Пистолет? — поворачиваю к нему голову. — Думаешь, стоит вернуться и перестрелять там всех к чертовой матери?

— Возьми пистолет из бардачка и приложи к руке. Он прохладный, а у тебя отек, — поясняет развернуто.

Опускаю взгляд на свои скрюченные пальцы и пытаюсь разогнуть, но получается слабовато. Послушно открываю бардачок и достаю оружие, задумчиво пристраивая его в ладони правой руки.

— Палец с курка, — грозно комментирует Валя.

— Хорошо, что у меня не было его десять минут назад, — опускаю ствол на костяшки пальцев и невольно закрываю глаза, ощутив что-то сродни экстазу. — Почему ты никогда не учил меня стрелять?

— Вот из-за таких вот мыслей, — наставительно отвечает Валя.

— Я не хотела скандалить, — оправдываюсь вяло, — он вышел за мной и… слово за слово, хером по столу. Сам знаешь, как это бывает.

— Знаю. И все слышал.

— Классные кусты, да? — фыркаю. — Надежное укрытие и никакой шумоизоляции.

— Да, но откуда об этом знаешь ты?

— Я снова заяц. И на меня открыт сезон охоты, — хмыкаю и рассказываю о своем небольшом приключении. — Так что возвращаемся вместе. Ты рад?

— Смотря чему, — ворчит Невзгодов.

— Конечно, ты рад, — улыбаюсь и переворачиваю пистолет другой стороной, вновь прикрывая глаза. — Классная вещь. Многофункциональная. Но у меня вопрос. Почему мы уезжаем прямо сейчас?

— Я все сделал днем.

— Ты копал могилу моего брата днем? — широко распахиваю глаза.

— Не лично, но да. Не ночью же этим заниматься. Разрешение от начальника кладбища имеется, будний день, посетителей раз два и обчелся, да и те в основном у свежих захоронений, так что… не вижу смысла задерживаться.

— Я с ним переспала, — брякаю не в тему.

— Ожидаемо, — скупо комментирует Невзгодов.

— Телефон разрядился, напомни в девять…

— Выпить противозачаточные. Хорошо, — он открывает подлокотник, а я вспоминаю, что в машине есть зарядка.

— Или так, — вздыхаю и достаю провод. — Что по жертвам? Есть новости?

— По предыдущим глухо. Результаты ДНК по останкам есть, но совпадений в базе нет. Так что наша единственная зацепка — твоя находка. Отличная работа, хвалю.

— Она жила в деревне Масловка. Можно попробовать найти ее родственников, ну и вообще поспрашивать, вдруг она все-таки вернулась туда? Вдали от дома тяжело, когда знаешь, где он. Она — знала.

— А ты — нет?

— Я уже ни в чем не уверена, Валь. Головой вроде понимаю, почему он так поступил… обидеть побольнее, отвадить от себя, отдалиться, решить проблемы. Мои проблемы, не свои даже. Вроде бы достойный поступок, но реализация и то, к чему это привело…

— Василий — темная лошадка, — размышляет Невзгодов, встав на шоссе за фурой. — Я до сих пор не понимаю его мотивы. То, что он пытался втемяшить сегодня тебе — бред сивой кобылы. И если бы он любил тебя, как уверяет Смолин, он бы ни за что не рискнул. Что хочешь дам на отсечение. А еще, надо иметь стальные яйца, чтобы вообще решиться на этот трюк с полетом с моста. Одна попытка, нужно сломать себя, перебороть все инстинкты, а на размышления — доля секунды. Профессиональные каскадеры годами нарабатывают эти навыки. Соглашусь со Смолиным вот в чем — парень не прост. Далеко.

— Ни любви, ни верности… семья? Его отец, судя по рассказам Смолина, тот еще тип.

— Как бабки на лавке, — недовольно хмурится Валя, а я прыскаю. — Но, допустим. Зачем? Смолин и без того согласился на его условия.

— Убить последний шанс на воссоединение. Ребенок — это не просто прилипчивая девчонка, это — ответственность, которую, уверена, он бы принял. И уделил бы максимум внимания, а все оно должно было быть сосредоточено в другом месте.

— Нужно побольше разузнать о нем. Попробую что-нибудь нарыть через своих новых знакомых, но для этого нужно что-то дать взамен…

— Кулон?

— Точно. Ты молодец.

— А еще… — нерешительно мямлю, — я понимаю, что мы и так закопались…

— Говори уже.

— Я видела, на какой машине уехал этот Руслан. И записала номера.

— Пробьем, не проблема. Надеюсь, Смолин знает, что делает, но лучше быть наготове. Вспомнишь солнышко, — говорит неожиданно, бросив взгляд в зеркало заднего вида.

Я оборачиваюсь и вижу, как к нам стремительно приближается автомобиль. Обгоняет, вклинивается между нами и фурой и включает аварийные огни, постепенно сбавляя скорость и принуждая нас сделать то же самое.

Останавливаемся на обочине.

Смолин вываливается из машины, встает перед капотом машины Невзгодова, в свете фар. Порванная рубашка в крови, волосы в беспорядке, брюки грязные, на скуле ссадина, правый кулак разбит до живого мяса. Он смотрит прямо на меня, ждет. А я не знаю, что ему сказать. Мне тошно от его поступка и вместе с тем нестерпимо жалко нас обоих.

Выхожу, подхожу к нему. А он вдруг падает на колени и обхватывает меня обеими руками, прижавшись щекой. И дрожит. Плечи, весь, его трясет. У меня было шесть лет, чтобы справиться с потерей, у него — меньше часа. Да, наши ощущения могут отличаться, но кто сказал, что ему легче? Что ему проще? Он сам подвел к трагедии, своими руками, целенаправленно.

Запускаю пальцы в его волосы, и он обнимает меня еще крепче.

— Ангел мой, прости меня. Прости.

— Встань, Кость, — прошу тихо. — Встань, хватит. Ничего уже не вернуть.

— Мне не дали его убить. А я так этого хотел.

— Хотел стать убийцей? Странная фантазия, Смолин. Такие извращения мне не по душе.

Он хмыкает и поднимается, взяв меня за руки. Опускает взгляд и смотрит на наши разбитые припухшие костяшки.

— Моя малышка умеет драться, — бормочет озадаченно. — Моя милая нежная малышка разбила мужику нос.

— Не драться, а давать сдачи, — поправляю его. — Запомни этот день, этот момент и этот гребаный факт. Я уеду сейчас, уеду, потому что договаривались. Но, если ты еще хоть раз так со мной поступишь, если снова решишь за меня, на этом все. Никакого будущего у нас не будет. Мы либо партнеры, либо каждый идет своей дорогой. Услышал?

— Да, — отвечает тихо. — Услышал, Вик.

— Принял?

— Нет, но… приму. Так — честно.

— Мы поехали. Возвращайся в город.

Я отхожу, а он сжимает мою правую руку.

— Подожди! — выпаливает горячо. — Подожди, — выдыхает тихо и отводит взгляд. — Я… у тебя остался…

— Снимок?

— Да, — отвечает с облегчением. Поднимает взгляд. — Ты делала УЗИ?

— Нашему малышу было четырнадцать недель, — сообщаю по возможности спокойно, но слезы на глазах все равно наворачиваются, а голос твердым не назвать даже при большом желании. — Конечно, я делала УЗИ.

— Покажи, — просит хрипло.

Возвращаюсь к машине, беру свой клатч, в которой вместила все самое ценное. Достаю снимок из-под обложки паспорта и отдаю в протянутую руку Смолина.

Один взгляд и он накрывает глаза разбитой рукой и плотно смыкает губы. Деревенеет весь, пытаясь справиться с нахлынувшими эмоциями, не дать прорваться им в типичных для слабого пола слезах. Держится, глубоко вдыхает, и я шмыгаю носом, подходя вплотную и обнимая его. Потому что на снимке уже не просто точка. Там ребенок. Настоящий, крошечный, с отчетливо различимым телом, головой и носиком-кнопкой.

— Я себя ненавижу, — рычит сквозь зубы, — ненавижу.

— А я тебя — нет, — отвечаю шепотом.

Хотела. Пыталась. И потерпела сокрушительное поражение.

Стоим так довольно долго, прежде чем удается немного успокоить расшатавшиеся нервы. Говорить не хочется, и без того сказано слишком много. Целую его в щеку на прощанье, оставляю ему снимок, сажусь в машину и пристегиваюсь, а Валя плавно трогается с места.

— Как ты? — спрашивает минут через пять.

— Мне… легче, — обнаруживаю с некоторым недоумением. — Еще более пусто на душе, но легче. Не знаю, как будто выполнила квест длиной в шесть лет. Наконец-то дошла из пункта «А» в пункт «Б». Надеюсь, он не наделает глупостей.

— Включи телефон, почти девять. И я рад.

Чувствую себя выжатой мимо стакана половинкой апельсина. Как собраться — не ясно. И на помощь, как всегда, приходит Валя. Когда время близится к двенадцати, он сворачивают с шоссе на развилке и едет в незнакомый город. Вопросов не задаю, доверившись ему. Спустя сорок минут мы заселяемся в гостиницу, взяв один номер.

Валя достает из своей небольшой спортивной сумки пакет и со слабой улыбкой протягивает мне. Заглядываю, а там мои вещи, из родительской квартиры. Ничего особенного: кеды, джинсы, футболка и толстовка, но забота отзывается теплом на сердце.

— Я первый в душ, — подмигивает мне и закрывается в ванной.

А я переодеваюсь в его футболку, нахально выудив из той же сумки, ложусь и почти мгновенно засыпаю, даже не пытаясь дождаться своей очереди.

С утра рука болит еще сильнее, чем вечером. Факт этот меня неприятно удручает, но присутствие Вали в моей постели затмевает все прочие чувства. Почему-то неловко. Мы столько раз спали вместе, но именно сейчас — неловко. Потому что я пялюсь, будто вижу его впервые в жизни и никак не могу отвести взгляд.

У Невзгодова красивая фигура. Там и матушка-природа постаралась, и армия, и служба, и бесконечная беготня на частном поприще. Я давно не видела его без футболки и сейчас понимаю, что он довольно сильно похудел: я вижу и различаю каждую мышцу. И это тоже странно: обычно в браке мужчины, наоборот, матереют. Но не он. Валька вообще своеобразный парень. Хотя по характеру сильно напоминает брата. Наверное, поэтому рядом с ним я чувствую себя в безопасности.

Он еще спит, но вдруг переворачивается на другой бок, будто нарочно предлагая мне полюбоваться еще и его спиной. Спасибо, конечно, но с меня хватит. Тем более, что одеяло сползло ниже некуда и я вижу резинку его боксеров. Или в чем он там…

Подскакиваю с кровати и, шурша пакетом, сбегаю в ванную. Провожу подушечкой большого пальца по остальным. Да, я помню не только что там под плавками, но и какой он весь на ощупь. У него невероятно нежная кожа. Нереально! Бархат. При том, что я совершенно точно знаю, что никакими кремами он втайне не мажется и скрабами в ванной втихую не балуется. Просто пощечина всем женщинам, иначе не назовешь. Приятная до умопомрачения в моменты близости пощечина. Бонус ко всему остальному, чем его наделила природа.

— Ну, что? — через зевоту спрашивает Валя, когда я выхожу полностью одетой. Закидывает руки за голову, медленно моргает и оставляет глаза закрытыми. — Недоспал, — констатирует со вздохом. — Сейчас соберусь, момент.

— Слушай, а давай я пару часов погуляю, а ты поспишь? Вернусь с завтраком, перекусим и поедем. В этом городе я еще не бывала, так что безопасно.

Валя раздумывает с минуту.

— Два часа, — выносит вердикт. — И встречаемся возле машины.

Первое, что делаю — оседаю на ближайшей лавке и меняю сим-карту на ту, с которой уезжала из родного города. Тогда еще можно было купить из-под полы без паспорта, так что периодически я кидаю на нее денег и делаю звонки, чтобы не заблокировали: подобными экспонатами не разбрасываются.

Жду пару минут, пока телефон уверенно поймает сеть и вздрагиваю, получив сообщение о пропущенном вызове.

— Прости, я не могу сейчас заняться еще и этим, — стону тихо. — Прости…

Листаю список вызовов, сохраненных в память карты, нахожу номер, с которого поступил первый звонок, особенно не рассчитывая на успех нажимаю на вызов и неожиданно слышу длинные гудки.

— Вика? — слышу дрожащий голосок Светы. — Что случилось?

— Люба, — отвечаю тихо. — Она… ее…

— О, Господи… когда?

— Давно, Свет. Почти шесть лет назад. Нашли не так давно.

— Господи…

— Прости, что как снег на голову.

— С ума сошла?! — возмущается. — Чем я могу помочь?

— Надо поговорить. Все, что вспомнишь. Даты, звонки, как вы вообще познакомились. Любая мелочь. Где ты сейчас живешь?

— Без проблем, в любое время, — отвечает с готовностью.

Она называет город, а я понимаю, какой Валя хитрец. И что он до сих пор из кожи вон лезет, чтобы уберечь мою дурную голову. Думает на несколько шагов вперед, предугадывает события, заботится. Идеальный по всем параметрам мужчина, с которым никогда не бывает скучно. А я своими собственными руками толкнула его в объятия другой, продолжая с маниакальной настойчивостью гоняться за собственным хвостом.