Размытые линии

― Я позвоню Винни, и мы сможем выехать через полчаса.

У меня окончательно поехала крыша. Но я молилась Богу о том, что не утащу маму в ад вместе с собой.

Глава 41

Прошел час, и мы все же вышли из дома. Дэвид недооценил время, которое потребовалось для того, чтобы убрать медицинское оборудование и очистить дом от любых следов нашего там пребывания. Но, наконец, в три часа ночи мы покинули дом в Куинсе и направились прямиком в Ньюарк. Патрик Миллер предоставил нам свой самолет, чтобы мы добрались до аэропорта «Джорджтаун-Скотт Каунти».

По пути туда я позвонила маме и сообщила, что возвращаюсь домой. Я знала, что мой ночной звонок выглядел странно, а также тот факт, что я привезу домой незнакомого мужчину, но она не стала задавать лишних вопросов. Я переживала, что мама увидит мои синяки, но она, как обычно решила подождать, пока я не буду готова рассказать ей все сама. У нее всегда было ангельское терпение.

Дорога домой проходила в тишине. Мы с Дэвидом почти не разговаривали, если дело не касалось регулярных проверок моего состояния. Я так волновалась, что он мне скажет, и как я на это отреагирую, что по максимуму старалась отсрочить этот момент. Прилетев в Джорджтаун, мы направились прямиком к дому мамы, который она делила с моей бабушкой.

Когда мы подъехали, бабушка уже спала, так что поприветствовать нас вышла только мама. Я могла с уверенностью сказать, что она была ошеломлена видом нас обоих. Моим ― из-за количества травм, а Дэвида ― из-за лица, от которого у всех женщин перехватывало дыхание. Мы вошли внутрь, и я пообещала поговорить с ней после того, как мы немного вздремнем. Мама согласилась, но я не упустила беспокойство, промелькнувшее на ее лице.

Мы с Дэвидом остановились в моей старой комнате. Это было плохой идеей, но моя мама, работая преподавателем, зарабатывала весьма скромно, и у нас никогда не было ничего, кроме нашего трехкомнатного дома и друг друга. По крайней мере, у меня в комнате имелся диван, на котором мог спать Дэвид, когда я займу кровать.

Я прошла прямиком в ванную и, приложив усилия, встала под душ. Я едва держалась на ногах, но все равно помылась. После чего натянула на себя старую пижаму и вышла из ванной. Дэвид стоял, чуть ли не прижимаясь носом к двери.

― Я хотел убедиться, что с тобой все в порядке, ― тихо пояснил он, наблюдая, как я направилась к своей кровати.

Я не произнесла ни слова.

― Лори…

― Не сейчас, Дэвид. Я устала как морально, так и физически. Всему, что ты хочешь мне сказать, придется подождать.

Дэвид кивнул, выражение его лица источало такую печаль, что я почти была готова передумать. Мужчина достал из чемодана какие-то вещи и направился в ванную. Я услышала, как включился душ, и этот звук каким-то образом меня убаюкал.

***

На следующий день, около полудня, меня разбудил Дэвид. Я открыла глаза и увидела его великолепное лицо всего в дюйме от своего собственного.

― Я знаю, что ты измучена, но тебе необходимо хотя бы что-нибудь съесть и принять лекарства.

Он даже принес поднос с яичницей, беконом и соком. Я проглотила все это в рекордные сроки, все еще задаваясь вопросом, какой разговор у него состоялся с моей мамой во время приготовления завтрака. Мне оставалось только надеяться, что его благоразумие победило ее вопросительный взгляд. Когда я была маленькой, маме стоило только посмотреть на меня этим взглядом, и я рассказывала ей обо всех своих проделках. Это то, что делало ее такой хорошей учительницей для средней школы.

Я схватила маленький стаканчик с водой, который принес мне Дэвид, и запила свои таблетки. После чего подошла к чемодану и достала из него тюбики с мазью, которые доктор дал Валенти. Его взгляд на мне ощущался каким-то странным, особенно учитывая то, что на мне почти не было одежды. Поэтому я направилась прямо в ванную, почистила зубы, приняла душ, а затем наложила на ссадины мазь.

Вернувшись в постель, я увидела, как мужчина попытался скрыть улыбку.

― Что?

― Ты что-то там напевала.

Дерьмо. Ну, конечно, я пела. Я так долго принимала душ под одну и ту же песню, что каким-то образом это вошло в привычку.

― Мне нравится эта песня.

― Я пел тебе эту песню.

Я задумалась.

― Ты пел мне ее, пока я была без сознания?

― Все время. Как заезженная пластинка.

― Я ее слышала, ― я улыбнулась и откашлялась. ― Я помню, что тоже отправила тебе песню, так что не забудь ее прослушать и, черт возьми, расскажи мне уже, что произошло.

Мужчина мгновенно стал серьезным. Я устроилась на постели и проследила за тем, как он сел на диван, на котором спал. Было странно видеть его в моей комнате с розовыми стенами и выцветшими плакатами Хансона и «Спайс Герлз». Но я чувствовала себя уютно в знакомой обстановке. Как будто это могло защитить меня от того, что он собирался мне сказать.

― Хорошо, ― вздохнул мужчина. ― В прошлый раз, когда я обо всем тебе рассказал, ты прогнала меня, а тебя похитили.

― Я никуда не исчезну, Дэвид, но мне нужно знать все, если я собираюсь принять взвешенное решение.

Он снова вздохнул.

― Я люблю тебя, Лори. Всегда любил и всегда буду. Я просто хочу, чтобы ты узнала об этом до того, как я расскажу что-нибудь еще.

Я кивнула, стараясь выглядеть невозмутимой, но внутри меня бурлили эмоции. В основном радостные. Он любил меня.

― Когда я вышел из твоего дома, то понял, что за мной следят, и попытался позвонить тебе, чтобы предупредить, но ты не сняла трубку.

― Телефон зазвонил уже после дверного звонка, так что я подумала, что это вернулся ты.

Он наклонил голову и потер шею. Желание узнать правду, ощущалось каким-то неправильным. Не этого мне хотелось. Все, чего хотела я ― это запрыгнуть к нему на колени и сказать, что я все равно его люблю. Несмотря ни на что. И что мы можем начать все сначала и забыть о прошлом. Но это было бы слишком просто. Я должна была услышать всю историю.

― Я вернулся и обнаружил, что тебя нет. С помощью Раффаэля я узнал о складах Нико в Джерси и в Бруклине. Я просчитался и поехал в Джерси, но тебя там не было. Так что я вернулся в Бруклин как раз вовремя, чтобы увидеть, как они перевозят тебя на Хойт. Это была чистая удача, что мы вообще узнали об этом доме. Если бы мы опоздали… ― его голос дрогнул, и он уставился на меня.

***

Позже Дэвид рассказал мне обо всем, что произошло, пока он предпринимал попытки спасти меня. Его рассказ закончился на том, что он привез меня в дом Раффаэля в Куинсе. Все это время я молчала. Я была довольна тем, что он сделал. Вероятно, это даже заставило меня полюбить его чуточку сильнее, если такое вообще было возможно. Он рисковал своей жизнью, чтобы спасти меня. Так что я решила проигнорировать тот факт, что если бы не встретила его, то никогда не подверглась бы опасности.

Меня беспокоило, что в процессе моего спасения, он убил так много людей, но их было явно меньше, чем следовало бы. Я не была жестоким человеком. Ни в коем случае, даже не напрягайте воображение. И я не потворствовала насилию ни в какой его форме. Но я была влюблена. А любовь делает тебя слепой. Она делает также тебя глухой и немой. Заставляет искать оправдания там, где их быть не должно.

― Господи, ты была настолько избитой, Лори. Этот образ не выходит у меня из головы; то, как выглядело твое лицо, когда я добрался до тебя, ― его глаза заблестели от непролитых слез.

Он мучился. Мне было так больно видеть его страдания.

― Я им ничего не рассказала, ― сообщила я.

Как будто моя храбрость могла сделать его сильнее. Облегчить его боль.

― Что?

― О тебе. Они пытались вытянуть из меня информацию. Но я ничего им не рассказала.

― Иисус, Лори.

Мужчина встал и подошел ко мне, выглядя так, будто хотел меня обнять, но не был уверен, что я ему это позволю. Я позволила.

Дэвид крепко сжал меня в своих руках и из его горла вырвался всхлип. Эти объятия причинили мне боль, но я стерпела, лишь слегка поморщившись. Он нуждался в этом. Так же, как и я.

― Мое сердце не может полюбить тебя еще сильнее, чем я люблю тебя сейчас. Ты действительно заполнила собой каждую мою частичку, ― Дэвид посмотрел на меня, и из его глаза вытекла одинокая слезинка. ― Я просто… не могу поверить, что ты защищала меня. Особенно после того, что они с тобой сделали, ― он указал на мое тело покрытое синяками, облаченное в подростковую пижаму. ― Я никогда не ожидал от тебя чего-то подобного, Лори. Я не хочу сказать, что ты слабая, потому что ты самый сильный человек, которого я знаю. Но я не стал бы злиться на тебя, если бы ты им все рассказала. Это элементарный инстинкт самосохранения, который у тебя вероятнее всего отсутствует.

Он выглядел удивленным, когда я оттолкнула его от своего тела.

― Для того чтобы быть вместе, этого мало, Дэвид. Но это может стать хорошим началом. Если ты приложишь усилия. У меня никогда не было большого количества поклонников. Я редко ходила на свидания, потому что вечно была занята в колледже. И после того, как мой буйный и злобный папаша свалил, все, что у меня осталось ― это женская солидарность. Так что я крайне недоверчива. Фрейду пришлось бы со мной основательно попотеть.

Я уставилась на Валенти, стоявшего так близко ко мне. Его зеленые глаза смотрелись такими усталыми. Как будто мужчина почти не спал.

― С тобой же я решилась нарушить собственные правила. В ту неделю в Барселоне, я делала то, на что никогда бы не осмелилась. Я вернулась, чтобы найти тебя, но даже это мне было несвойственно. Я убедила себя хотя бы раз прыгнуть с закрытыми глазами. У меня не было уверенности, что это не закончится плохо, но я надеялась, что ты все равно меня поймаешь.

― Я подвел тебя. Я ни за что не должен был тебя отпускать. Но ослепленный ненавистью и подпитываемый ею, я струсил. Мне казалось, что я не заслуживаю ничего, кроме того, что имею. Этого больше не повторится. Я никуда не уйду, Лори.

Он произнес это так убедительно, что я ему поверила.

Глава 42

― Расскажи мне о Гекторе.

Внезапная смена темы разговора для Дэвида стала как удар хлыстом. Я едва не улыбнулась из-за выражения его лица. Он думал, что я растворюсь в этих отношениях снова, так и не узнав всей истории? Я не наступлю на одни и те же грабли дважды.

― Я так разозлился, хотя нет, то, что я испытывал даже злостью не назвать. Я был совершенно убит тем, что он с тобой сделал. Добавь к этому то, что Гектор сделал с Изабелль, и мысль об убийстве человека, которого я годами считал своим единственным отцом… ― мужчина глубоко вздохнул, и я увидела, как он задрожал. Мы почти не говорили о смерти Раффаэля. ― Я выследил его с помощью большой группы парней из Каморры и крота, который находился среди людей Нико. Гектор попытался сбежать, но я… ― Валенти посмотрел мне прямо в глаза. ― Я убил его. Я собирался задушить его своими собственными руками. Я хотел убить его медленно, чтобы он вспомнил обо всех тех страданиях, которые он причинил моим любимым людям. Но мы оказались ограничены во времени, так что это произошло быстро.

В глазах Дэвида не было раскаяния. И я понимала, что он смотрел на меня только для того, чтобы я смогла это увидеть. Валенти не сожалел об убийстве Гектора, а я этого и не хотела. Он мне не лгал.

― Единственное, о чем я жалею, Лори, что не продлил страдания ублюдка.

― А Раффаэль?

Мужчина встал и начал расхаживать по моей маленькой комнате.

― Я не позволял себе даже думать о Раффаэле. Твое состояние испугало меня до смерти. Я молился, чтобы ты очнулась, и мы смогли уехать. Но Раффаэль…

Он замолчал и повернулся ко мне. Этот мужчина был совсем не похож на того Дэвида, с которым я познакомилась. Того Дэвида, в которого я влюбилась. Этот Дэвид выглядел сломленным. Он напомнил мне маленького потерявшегося мальчика.

― Копы явились за Раффаэлем в связи с тем, что произошло на Хойт. Как мне сказали, автомобиль, на котором его везли, вылетел на встречную полосу и совершил лобовое столкновение с другим авто. Полицейская машина, двигавшаяся следом, не смогла затормозить и, в конечном счете, въехала прямо в них. Все три машины от удара взорвались.

― И какое отношение к этому имеет Гектор?

― Он сказал, что никакого. Гектор подсунул следствию липового свидетеля, вот почему копы приехали за Раффаэлем. По словам Гектора, Раффаэль уже не вышел бы из тюрьмы живым. Авария в его планы не входила, просто: «Вселенная избавилась от подонка» ― его слова.

― И ты ему веришь?

― Я не знаю, чему верить. Но это уже не имеет значения. Раффаэль умер, а Гектора я убил. Правда теперь будет похоронена вместе с ними. Больше всего меня бесит, что я даже не попрощался с Раффаэлем. Мало кто знает о моем существовании, что хорошо из-за копов, но это означает, что никто не позвонит мне, чтобы провести опознание того, что осталось от тела.

Я посмотрела на его безутешное выражение лица. Он был в таком отчаянии, что я задумалась, а был ли у него хоть кто-то, кто в действительности о нем заботился? Он взвалил на свои плечи такую ношу, когда решился продолжить дело Раффаэля и отомстить.

Я подошла к мужчине и обняла его. У него сбилось дыхание, но он сжал меня в ответ. Изо всех сил стискивая меня в своих объятиях, его тело начало сотрясаться от мелкой дрожи.

Дэвида воспитывали мыслить иначе. Драться, убивать, мстить… было ли ему знакомо хоть что-то, кроме этого? Мог ли он приспособиться к другой жизни? Валенти был уверен, что хотел меня. Но могла ли я его исправить? И хотела ли этого? Разве, все мы не люди со своими привычками? А если да, то где гарантия того, что он не возьмется за старое?

Я потянула Дэвида назад к кровати. Мы вдвоем забрались на нее, и он уткнулся лицом мне в грудь. Его плечи все еще тряслись. Я запустила пальцы ему в волосы и продолжила прижимать мужчину к себе. Моя одежда намокла от его слез, разрывая мое сердце на части. Я хотела быть той, кто вернет его к жизни. Не потому, что я была эгоисткой или имела комплекс Бога, а потому, что он во мне нуждался. Вероятно, даже сильнее, чем в нем нуждалась я.

Не без труда, мужчина взял себя в руки и вытер глаза.

― Он был для меня хорошим отцом. Раффаэль. Я не хочу, чтобы ты думала, будто он разрушил мою жизнь. Потому что он ее спас.

Дэвид словно прочитал мои мысли.

― В Неаполе я был бы никем. Вероятно, я пошел бы по тому же самому пути. Присоединился бы там к Каморре. Но то, что дал мне Раффаэль, было домом. Любовью. Он был не самым простым человеком и не всегда проявлял свои чувства должным образом, но я знал, как сильно он меня любил. И этого мне было достаточно. Я сделал бы ради него, что угодно.

― Я понимаю.

― Неужели? ― он отстранился и посмотрел на меня так, будто пытался что-то увидеть.

― Я понимаю ту любовь, которую ты к нему испытывал. Не утверждаю, что это одно и то же, но я всегда знала, что если бы мой отец вернулся, то я простила бы его. Даже после того, что он сделал с моей матерью, я все равно мечтала о его возвращении. Дети любят вопреки всему. Это то, что они умеют.

― Ты не можешь приравнять своего отца-бездельника к тому, что дал мне Раффаэль! ― огрызнулся Валенти.

― Я же сказала, что это не одно и то же. Послушай, Дэвид, у нас есть проблемы и намного более серьезные, так что давай не будем из-за этого ссориться?

Он вздохнул, а затем кивнул и снова уткнулся лицом мне в грудь.

― Мне жаль. Я просто скучаю по нему.

― Я понимаю.

― Спасибо тебе, Лори. Это первый раз, когда я позволил себе подумать о нем. Знаешь, когда я был моложе, я хотел стать футболистом. Я мечтал присоединиться к профессиональной команде футбольного клуба «Неаполь». Но Раффаэль настоял на том, чтобы я занимался контактными видами спорта: регби, американский футбол…

Я почувствовала, как мужчина улыбнулся. Это был один из лучших моментов его жизни.

― Я рада, что у тебя остались о нем хорошие воспоминания.

― Это все, что у меня есть. Он спас меня, Лори.

Я не понимала, как то, что маленького ребенка запихнули в банду, могло «спасти» его, но решила промолчать.

― А Каморра? Ты сказал, что ее возглавит кто-то другой?

― Да, это сделает Винни. Он, как никто подходит для этой работы. Он всегда был рядом с Раффаэлем, так что будет лучше, если во главе организации встанет он.

― Значит, ты вне игры?

― Да.

― Серьезно?

― Посмотри на меня, ― попросил мужчина и отстранился. ― Я действительно отошел от дел. Теперь, только ты и я.

― Но, судя потому, что ты мне рассказал, вы разозлили много людей. Парней Нико, Гектора…

― Это уже не моя проблема. Я хочу покинуть страну и уехать куда-нибудь подальше. Я хочу начать новую жизнь с тобой.

Я заколебалась.

― Другой жизни я не знал, Лори. Но это не значит, что я не смогу научиться чему-то новому. Дай мне шанс. Пожалуйста.

Я думала об этом. И поняла, я так сильно любила Дэвида, что простила его. За все. Я не могла винить его за убийство Гектора или чье-то еще, которое он совершил до того, как мы познакомились. Мне не нравилось, что мужчина обманул меня в нашу первую встречу, но что он мог сказать?

Интересно, чтобы я сделала, если бы заранее знала о том, что произойдет? Отошла бы в сторонку? Рациональная часть меня кричала: «Черт возьми, да!», но она давно была захвачена второй половиной, которая любила этого мужчину. Так что я решила не тратить свое время на предположения, а как оно могло бы быть.

― Я смогу заниматься юриспруденцией там, куда мы уедем?

Валенти сел.

― Это значит «да»?

― Это «может быть». Не спеши.

Дэвид улыбнулся.

― С «может быть» я могу работать.

― А я вот, вероятно, не смогу работать адвокатом там, куда мы отправимся, но у меня есть моя юридическая степень. Так что я не останусь без работы.

― Плюс в моем распоряжении куча денег из состояния Раффаэля.

Я нахмурилась.

― Во-первых, я не собираюсь сидеть дома и ждать, пока обо мне позаботятся. А во-вторых, разве ФБР не сможет отследить эти деньги?

― Это чистые деньги. Или, по крайней мере, их уже отмыли. Раффаэль хранил их на оффшорных швейцарских счетах с самого рождения Изабелль. И я получил к ним доступ сразу, как только мне исполнилось восемнадцать.

― Ладно, но я все равно планирую работать.

― Я буду счастлив, если ты просто будешь рядом, ― произнес мужчина и, взглянув на меня, спросил: ― Сейчас, я могу поцеловать тебя?

Я сохранила бесстрастное выражение лица, будто обдумывала его вопрос, пока он в ожидании ответа затаил дыхание. А потом я кивнула. Мужчина тут же впился в мои губы своими, и мы оба застонали. Я чувствовала, что изголодалась по нему, и, судя по тому, как он цеплялся за меня в ответ, это чувство было взаимным.

Мы отстранились друг от друга, и он начал покрывать невесомыми поцелуями мое лицо. После всего этого, Валенти прижался лицом к моей шее, целуя и облизывая то самое местечко за ушком, прикосновение к которому всегда заставляло меня дрожать.

― Я так сильно люблю тебя, Лори, ― Дэвид что-то пробормотал мне в шею, а потом вернулся к моим губам, сжав нижнюю из них зубами и нежно ее посасывая. Отпустив ее, мужчина снова поцеловал меня в губы. ― Я потрачу каждый день свой жизни, чтобы сделать тебя счастливой.

Валенти навалился сверху, удерживая себя на локтях, чтобы не раздавить меня.

― Я знаю, что причинил тебе много боли. Если бы только я держался от тебя подальше…

― Остановись. Теперь мы вместе, разве не это главное?

― Нет. Я должен извиниться. Я был эгоистом. Меня не волновало ничего, кроме собственной мести, поэтому я никогда даже не задумывался, как наша связь отразится на тебе, и за это я прошу прощение. Но именно месть привела меня к тебе. Из-за нее я открыл сердце чувствам, от которых прятался. Я даже не осознавал, насколько мне одиноко, пока в моей жизни не появилась ты. Так что после того, как ты покинула Барселону, я должен был отвлечься, чтобы не думать о тебе. Но второй раз я даже этого не смог сделать.

Я не хотела представлять себе, как он отвлекался, но ничего не смогла с собой поделать. Вероятно, я была мазохисткой.

― Женщины? ― спросила я.

― Женщины… и алкоголь.

Я закрыла глаза. С моей стороны было глупо думать, что у такого великолепного мужчины может быть дефицит в общении с женщинами. Или, что он будет их избегать.

― Все изменилось в тот момент, когда я признался себе, какие сильные эмоции ты у меня вызываешь. С тех самых пор, ты ― единственная женщина, которую я хочу. Я не могу даже мысли вынести о ком-то другом. И это для меня ново. Я не понимал, настолько пустой была моя жизнь, пока ты не показала мне, что я могу иметь.

Я увидела искренность в его глазах, и это заставило меня почувствовать себя еще лучше от принятого мной решения.

― Я люблю тебя, Дэвид.

Он снова поцеловал меня, и в этом поцелуе таились честность и обещание. А когда мужчина отстранился, я улыбнулась, ощутив его выпуклость.

― Ничего подобного, пока я не поговорю с мамой, ― предупредила я.

Валенти рассмеялся.

― Он живет своей жизнью, клянусь. Я ничего такого даже не планировал.

― Нет? Какое разочарование, ― ухмыльнулась я.

― Поверь мне, этого у нас будет очень много, до конца наших дней.

Мне понравилось, как это прозвучало. «До конца наших дней».

― Так что ты скажешь своей матери? Я не хочу, чтобы ты ей лгала, но если ты расскажешь все, это лишь напугает ее, не говоря уже о том, что подвергнет опасности и сделает соучастницей.

― Я скажу ей только то, что ей нужно знать. Давай освежимся и поговорим с ней.

― Вместе? ― спросил Дэвид.

― Навсегда.

Глава 43

Дэвид с легкостью проложил себе путь к сердцам моих мамы и бабушки. Похоже, я была не единственной женщиной Бринкли, восприимчивой к его очарованию. Он был общительным, красноречивым и бесспорно сильным мужчиной. Но с недавних пор он тоже стал уязвимым, о чем я даже не подозревала, пока не увидела это своими глазами. Когда я спросила об этом Дэвида, он ответил, что теперь ему было что терять, и это его пугало.

Я не думала, что смогу полюбить этого мужчину еще сильнее, но буквально трещала по швам от этого чувства. Мы прекрасно провели время, пообедав на веранде дома вместе с мамой и бабушкой. Как только бабушка ушла вздремнуть, я рассказала маме о Дэвиде. Он сидел рядом со мной, и я знала, что ему было неловко, но Валенти держал меня за руку на протяжении всего разговора.

Я рассказала маме только то, что, как я знала, будет лучше для нее. Что я любила его. Что он был менеджером в отеле, где я его и встретила. Полуправда, но мне показалось, что ей эта история понравилась. Я рассказала ей, что Дэвид приехал за мной и что мы собираемся перебраться в Европу. Эта новость ее слегка огорчила, но мама всегда поддерживала мою независимость. К тому же, она была уверена, что у меня хорошая голова на плечах, поэтому безоговорочно мне доверяла. О чем не забыла упомянуть.

Мама восприняла всю информацию, которую я на нее обрушила, спокойно. Но от меня не ускользнуло, как она время от времени поглядывала на наши соединенные руки. Я понимала, что у нее еще остались вопросы, и надеялась, что смогу на них ответить. Вероятно, Дэвид это тоже заметил и после кофе оставил нас наедине.

Мама тратить время зря не стала.

― Это он наставил тебе синяков?

― Господи, нет!

Она уставилась на меня, прожигая насквозь своим взглядом. Я выдержала его, зная, что даже если я и обманула ее в чем-то, то она поймет, что в этом вопросе я была с ней честна.

― Я попала в аварию, мама. Он обо мне заботится.

― Ты уверена? Потому что я даже не могу вспомнить точное количество раз, которое я покрывала твоего отца. Я не хочу, чтобы ты повторила мою судьбу.

― Я говорю тебе правду, мам. Он любит меня, Дэвид никогда меня не обидит.

― Но не спешишь ли ты с переездом? Ты не можешь остаться здесь на какое-то время? Дело не в том, что я тебе не доверяю, мне просто нужно быть уверенной, что ты его не покрываешь.

― Мы останемся здесь настолько, насколько потребуется, пока не решим, где мы хотим жить. Но мы оба знаем, что хотим быть вместе.

― Почему вы не можете остаться здесь? Или в Нью-Йорке?

― Мы решили начать все сначала, а ты же знаешь, как я всегда мечтала пожить заграницей. Так что это мой шанс.

Я могла с полной уверенностью сказать, что мама догадалась, что я что-то от нее утаила, но она никогда бы не стала бы совать свой нос в чужие дела.

― Ты же знаешь, что я люблю тебя, Лори. И всегда поддержу. Если ты уверена, то я вас благословляю.

Мы обнялись и крепко прижались друг к другу. Я надеялась, что куда бы я ни отправилась, я смогу поддерживать с ней связь.

***

Позже, в тот же день после разговора с Мэйси, которая теперь стала младшим помощником юриста и была принята в основную команду «Миллер и Миллер», мы с Дэвидом решили прогуляться. Я показала ему среднюю школу Скотт-Каунти, в которой была членом дискуссионного клуба. Мы прошли мимо того самого места, где я подарила свой первые поцелуй Кристоферу О'Коннеру, и Дэвид сделал вид, будто поцеловав меня в засос, стер все мои прошлые воспоминания, что вызвало несколько любопытных взглядов.

Мы дошли до парка, в котором я провела большую часть своих школьных дней, читая или болтая с друзьями. Я отвела его на свое место на лужайке за огромным валуном, рядом с крошечным ручьем. Он сел, а я положила голову ему на живот, уставившись на пушистые облака. Все казалось таким мирным. Это дало мне надежду на то, что мы сможем найти где-нибудь свое место и, наконец, обретем тот мир, который как я считала, мы заслужили.

― Куда ты хочешь поехать? ― Дэвид посмотрел на меня сверху-вниз, загородив собой вид на облака. ― Мы можем отправиться куда угодно, куда ты только пожелаешь.

― Я всегда хотела жить в Латинской Америке.

― Ладно, забираю назад фразу «куда угодно».

― Что? Почему?

― Подумай сама, детка. Глава картеля в Синалоа хороший друг Нико, не говоря уже о том, какой бардак творится в самой стране, поэтому Мексика нам не подходит. И мы оба знаем, что Доминиканская Республика ― это равносильно тому, чтобы добровольно сдаться людям Нико. На самом деле, давай полностью исключим из списка Южную Америку.

Я фыркнула.

― Ладно, полагаю, Европа тоже вне игры?

― Не вся Европа. Мне нравится Испания, но лучше нам туда не ехать. Рядом с ней находится Италия, а из-за этого, я не буду чувствовать себя комфортно.

― Похоже, нам нужна карта, чтобы обозначить нежелательные зоны, ― сказала я, изображая недовольство.

Он засмеялся, и я тут же улыбнулась. Я была слишком счастлива в его объятиях, чтобы думать о чем-то, кроме этих ощущений.

― Почему ты улыбаешься?

― Мне это нравится. Быть с тобой.

― Мне тоже.

Я перевернулась и села на него верхом. Повязка с его руки исчезла. Вероятно, Дэвид снял ее раньше времени. Я понимала, что его рука все еще не зажила, поэтому постаралась быть нежной. Я наклонилась вперед и начала целовать его, прижимаясь к мужчине всем телом. Мне было необходимо, чтобы он занялся со мной любовью. Валенти застонал и отстранился.

― Прямо здесь? ― спросил он.

Я кивнула и продолжила атаковать его губы. Мне так хотелось вновь познакомиться с его телом, а он, казалось, был вовсе не против.

― Я чуть не умер без тебя, Лори. Скажи мне, что ты тоже в этом нуждаешься, ― произнес мужчина.

― Ты нужен мне. Пожалуйста. Просто… заставь меня забыть обо всех, кроме тебя, ― сказала я и потерлась об выпуклость на его штанах.

Мужчина приподнял на мне блузку и замер, когда увидел поблекшие синяки на моих ребрах.

― Не обращай на них внимание. Пожалуйста.

Дэвид провел дрожащей рукой по синякам и наклонился, чтобы поцеловать их. А затем осторожно перекатил меня на спину и стащил с меня рубашку. Он спустился вниз по моему телу, целуя каждый дюйм, до которого только мог дотянуться губами. После чего вернулся обратно и расстегнул на мне лифчик. Губами он тут же обхватил мой сосок, чем вызвал у меня возбужденный стон. Жар от его действий распространился по всему моему телу и сконцентрировался у меня между ног. Я слышала те неразборчивые, но в тоже время поощряющие его звуки, которые издавала.

― Такая отзывчивая, ― прошептал мужчина.

Я почувствовала, как рукой он принялся расстегивать на мне джинсы. Извиваясь, я помогла ему стащить их с себя, а потом пальцами Валенти проскользнул под мои трусики. Выпустив изо рта мой сосок, Дэвид спустился ниже и прижался ртом к моей киске. Он был нежен, но я чувствовала, что он едва сдерживался, дабы не навредить мне. Хотя, я нуждалась в нем так сильно, что мне уже было больно.

― Дэвид, прошу. Мне нужно больше, ― взмолилась я.

Он лизнул клитор, раздвинув мои складочки пальцами, а затем вошел в меня одним из них. Глубоко. Боже, это было так приятно. Я чувствовала себя буквально поглощенной им. Он продолжил свои поглаживания, и я ощутила, что вот-вот достигну кульминации. Но внезапно мужчина остановился. Я едва не заплакала. Вполне вероятно, что я все же это сделала. Валенти прижался ко мне и сжал мое лицо в ладонях. Его влажные пальцы оказались возле моих губ. Я высунула язык и лизнула его палец. Дэвид вздохнул и закрыл глаза, словно наслаждаясь этим ощущением.

― Для меня, ты ― единственная женщина, Лори. Моя единственная семья, ― голос мужчины прозвучал с придыханием. ― Я хочу, чтобы ты это понимала.

Я кивнула и снова сжалась. Мне было просто необходимо кончить.

― Я знаю, что тебе нужно, ― улыбнулся он. ― Но я хочу смотреть тебе в глаза, когда ты будешь кончать.

Валенти стянул с себя джинсы и боксеры, а потом заскользил головкой члена между моими складочками. Пару секунд спустя, он одним плавным движением вошел в меня на всю длину.

Я вздохнула, закатив глаза и выгнув спину. То, как мы прижимались друг к другу, ощущалось просто замечательно. Он заполнял меня изнутри и будто бы во всех остальных смыслах тоже. В тот момент, когда Дэвид начал двигаться, мы встретились с ним взглядами. От каждого его толчка, у меня закрывались глаза, как бы сильно я не старалась смотреть только на него.

― Я буду любить тебя вечно, ― прохрипел он.

Я не смогла ответить. Мне было мало того, что происходило между нами. Получив все, что хотела, я все еще нуждалась в большем. Ощущений было слишком много, но больше всего мне нравились толчки его члена, которые теперь снова и снова достигали идеального местечка. И каждый раз, когда мужчина входил в меня, его зрачки расширялись все сильнее, как будто он испытывал то же самое удовольствие, что и я.

― Ты владеешь мной так же, как я тобой, ― признался Дэвид, и я зарыдала. Ощущения были такими приятными, что я не могла ясно мыслить. ― Скажи это! ― приказал он.

― Твоя, вся твоя…

Он застонал и закрыл глаза, словно эти слова доставили ему удовольствие.

― Господи, я… я… ― я попыталась заговорить, но сквозь меня прошла волна удовольствия, которая лишила меня дара речи.

Дэвид начал двигаться быстрее.

― Кончи со мной… ― произнес он и его взгляд запылал от волны желания.

Волны желания. И любви. Я закрыла глаза и позволила ему поглотить меня. То, как он занимался со мной любовью, не было просто сексом. Дэвид делал все медленно и уверенно. Как будто он точно знал, что у него впереди еще целая жизнь, чтобы трахать меня так, как ему того захочется. Но в этот раз мужчина словно пытался привязать меня к себе. Как будто я уже не была неразрывно с ним связана. Я кончила с вырвавшимся из меня стоном чистейшего блаженства. Валенти же застонал так мучительно, будто его телесное освобождение, было омрачено каким-то глубоким очищением. Тотальной перезагрузкой.

Для меня этой перезагрузкой стал он. Этот мужчина стал для меня любовью всей моей жизни. Постоянной. Неизменной. Упрямой. Выносливой. Бессмертной.

Эпилог

― Мне чертовски здесь нравится, ― произнесла Лори и взмахнула кулаком, что совсем не соответствовало ее стилю, но очень рассмешило Дэвида.

― Мне тоже чертовски здесь нравится, ― ответил мужчина и слегка шлепнул ее по попке.

Лори лежала на пляжном полотенце, выглядя просто невероятно в своем красном бикини с распущенными волосами и сверкающими карими глазами. Они находились на пляже одного из регионов Португалии в Алгарве. Вот где они в итоге остановились. Девушка нуждалась в солнце и достаточно укромном месте. А что могло быть лучше, чем мыс Кабо-де-Сан-Висенте, который когда-то считался краем света? Ей нравилась подобная ирония.

А еще Лори нравилось, что они могли поплавать на лодках по пещерам возле Лагоса и позагорать на живописных пляжах, или же просто выпить с туристами с Олд Таун Сквер в Албуфейра. Наконец-то, все было идеально.

Вот только это место не было их конечной точкой, потому что Лори все еще не знала, что делать со своим дипломом юриста в Португалии. Тем более она не говорила по-португальски. Она была взволнована возможным переездом в Африку, вероятно, из-за ошибочно сформированного мнения об этом континенте. Но ее планы менялись почти каждый день, так что завтра их новым домом могла бы стать и Азия. Дэвид был готов отправиться куда угодно, лишь бы Лори была счастлива. Все, что имело для него значение ― это ее благополучие.

Валенти пытался объяснить девушке, что она не обязана работать, но каждый раз этот разговор заканчивался ссорой. Тем не менее, они оба знали, что им нужно некоторое время побыть наедине друг с другом в расслабляющем месте, и именно поэтому они еще не покинули Португалию.

Дэвид арендовал великолепный дом с видом на океан в гавани Албуфейра, где они собирались просто отдыхать. И заниматься любовью. А это они делали часто. Валенти никогда в жизни не чувствовал себя таким свободным. Здесь он не оглядывался через плечо. Никаких кошмаров о том, что он мог бы что-то изменить в судьбе Изабелль. Никаких мыслей о Каморре. Он был сосредоточен на Лори, ведь она олицетворяла собой все, чего он когда-либо желал.

Ей удалось заставить мужчину забыть о своем прошлом. О своих грехах. Все, что теперь заботило Дэвида ― только она, и казалось, это сдерживало все остальные страхи. Он даже смирился со смертью Раффаэля. Так что сейчас Валенти был доволен своей жизнью.

Этим вечером он решился сделать ей предложение. Они уже подарили друг другу настолько много, что кольцо на безымянном пальце, могло показаться чем-то незначительным. Но он любил ее и хотел, чтобы она как можно скорее стала миссис Валенти. Ну, не совсем миссис Валенти, поскольку они оба приобрели новые паспорта. Как бы то ни было, они уже были женаты согласно их новым документам. Мистер и миссис Беннет. Простая фамилия, которая олицетворяла их простую жизнь. Таких фамилий как Валенти, Д'Амато и даже Бринкли больше не существовало.

Дэвид увидел, как Лори встала и принялась отряхивать песок, прилипший к ее длинным ногам. Она полностью восстановилась и снова стала той самой Лори, которую он когда-то встретил в Барселоне. Слегка застенчивая, милая и добродушная. И пусть она утратила часть своей наивности, но каким-то образом, все равно смогла остаться собой. Единственным существенным изменением было то, что теперь девушка боялась выходить куда-то в одиночестве, и Дэвид понимал, что это было остатком психологической травмы связанной с похищением.

Валенти понимал ее. Он хотел защитить Лори. Он всегда будет ее защищать. Мужчина никак не мог насытиться тем, как она смотрела на него. Как будто ему было под силу все на свете. Ее герой. Он не чувствовал себя героем, но ему нравилось, что она воспринимала его именно так. И он планировал соответствовать этой роли.

Она потянулась к сумке и достала свой айпод. Дэвид купил ей точно такой же, фиолетового оттенка, какой у нее был, и замени на новый. Лори закрыла глаза, надела наушники и нажала на кнопку воспроизведения. На нем была записана только одна песня. Нет, не «Куда бы ты ни отправилась». Ее слова они оба знали наизусть. И теперь, когда они были вместе, то не хотели ворошить прошлое.

Девушка посмотрела на мужчину и улыбнулась, а на ее лице отразились все испытываемые ею эмоции. Дэвид выучил слова этой песни буквально наизусть, потому что ассоциировал их с собой. Он долго пытался отыскать композицию, которая смогла бы рассказать Лори о его чувствах. У них уже вошло в привычку оставлять друг другу записки с названиями песен, которые соответствовали их любовной истории. Так что мысль, что она услышала его новое послание в песне Джона Ледженда «Всего себя», заставила Валенти улыбнуться.

Лори подошла к Дэвиду и поцеловала его в губы.

― Я люблю ее. И я люблю тебя, ― мужчина стер ее слезы большими пальцами и поцеловал еще раз. ― Это больше не повторится. Я хочу, чтобы ты была счастлива.

― Я счастлива.

― У нас на вечер забронирован столик в «Кастель-Де-Мар». Хочешь вернуться в отель прямо сейчас?

― Сначала я схожу поплавать. Не хочешь ко мне присоединиться? Мы можем заняться любовью в воде, и никто об этом не узнает, ― игриво пошевелила бровями девушка.

Дэвид рассмеялся. В последнее время он очень часто это делал.

― Иди. Я только закажу вино и сразу же к тебе присоединюсь.

― Еще закажи немного креветок темпура! ― выкрикнула она, уже направляясь к морю и покачивая бедрами, из-за чего мужчина потерял всякую концентрацию.

Он осмотрелся по сторонам, чтобы подозвать официанта, когда зазвонил его телефон. Что было весьма странно. Дэвид не давал этот номер никому, кроме управляющего того дома, который он арендовал.

― Алло?

― Мистер Д'Амато?

Дэвид напрягся.

― Вы ошиблись номером.

― Мы оба знаем, что я не ошибаюсь, Дэвид.

Этот голос казался таким знакомым. Но этого просто не могло быть. Вероятно, Валенти потерял рассудок.

― Оглянись назад, ― приказал голос на линии.

Дэвид обернулся, и у него мгновенно отвисла челюсть.

Перед ним стоял Раффаэль Д'Амато во плоти, и выглядел он ни чуть не хуже, чем раньше.

― Теперь ты понимаешь, почему я захотел начать все с чистого листа.

КОНЕЦ