Разрушительный

Глава 10

Два часа спустя Айви все еще с ним спорила. Быстрая поездка через Лондон — это одно, и все равно ее чуть не хватил сердечный приступ. Но она ни за что не хотела пересекать Ла-Манш, когда между ней и ледяной водой и смертью не было ничего, кроме раздутого эго мистера Крепкие руки. Не-а. Ни за что. Нет. Никогда больше.

Никогда в жизни.

Как оказалось, Баэн страдал той же ситуативной глухотой к слову «нет», что и средний бассет-хаунд к слову «сюда». Может быть, ей стоило попробовать подбрасывать ему корм и посмотреть, поможет ли это стимулировать правильную реакцию.

Осталось несколько часов до наступления темноты, когда Страж, очевидно, планировал подхватить ее на руки и перенести, как мешок с картошкой, через бурные моря и скалистые берега, отделяющие Англию от Франции. Времени было предостаточно, чтобы сбегать на рынок и прикупить по случаю несколько косточек.

В данный момент Баэн выглядел слишком уютно, раскинувшись на семи восьмых дивана, пока она расхаживала взад-вперед по квартире, якобы собирая вещи для поездки, а на самом деле пытаясь понять, есть ли в доме кузина Джейми что-нибудь достаточно большое и тяжелое, чтобы вбить в этот сверхъестественно толстый череп хоть какой-то смысл.

Айви сомневалась в этом. Лично она приходила к выводу, что ядерного оружия может оказаться недостаточно. И она всегда считала себя упрямой до мозга костей.

Ха!

— Ты должен поступать благоразумно, — снова попыталась она, запихивая пару трусиков в рюкзак и на секунду пожалев, что они не сделаны из свинца и не нацелены ему в затылок. — Эш и Драм летели в Ирландию на самолете, так что ты не можешь утверждать, что не поместишься в самолет коммерческой авиакомпании. Это вполне возможно.

— Это слишком большой риск. Мой план проще. Нам не нужно беспокоиться ни о властях, ни о расписании рейсов. Мы улетим, когда захотим, и прилетим, когда захотим. Никаких задержек, никаких хлопот и никаких шансов пропустить назначенную встречу с твоим знакомым. Это гораздо более разумный план.

— Конечно, если не считать повышенного шанса смерти и расчленения.

Он кивнул.

— Хорошо. Тогда решено.

Она сдержала разочарованный стон.

— Ничего не решено. Баэн… — Айви замолчала и закрыла глаза руками. От этого спора у нее сильно разболелась голова.

Айви не услышала, как огромный Страж пошевелился, но не успела сделать глубокий вдох и помолиться о силе, как его большие руки легли ей на плечи и нежно сжали.

— Что случилось? — спросил он своим грубым, как камень, голосом. — Ты ведь была ранена, не так ли? Так и знал, что нужно отвезти тебя к врачу. У тебя могли быть внутренние повреждения. Кровотечение или черепно-мозговая травма.

Она опустила руки и заставила себя не реагировать на горячее покалывание, которое проникало в нее от его легкого прикосновения. Должно быть, ей это показалось.

Мало того, что сейчас был самый неподходящий момент для того, чтобы оказаться в плену беспомощного сексуального влечения, так еще и Баэн был самым неподходящим объектом для ее чувств. Не тот вид, не тот темперамент, не то отношение, все не то.

«Да. Так что я просто буду стоять здесь со своей неправотой, ошибаться и привыкать к этому, — сказала она себе, цитируя одно из своих любимых старых телевизионных шоу. — Может быть, я даже сменю второе имя. Айви Неправильная Бекетт гораздо лучше, чем Айви Фицрой Бекетт. К тому же, из этого получится новая шикарная монограмма. Я смогу купить полотенца с вышивкой…»

Она сделала шаг назад, пытаясь увеличить дистанцию между собой и удивительно горячим Стражем. Честно говоря, было бы намного проще, если бы он просто был холодным, каменным и безэмоциональным, как она и ожидала от Стража. Этот озабоченный, горячий, сексуальный, заботливый мужчина был сущим адом для ее гормонов.

Может, в этом все дело. Может быть, она могла бы списать все на какой-то экзотический гормональный дисбаланс и получить справку от врача, чтобы доказать это: «Настоящая записка удостоверяет, что моя пациентка, Айви Неправильная Беккет, страдает от тяжелого, врожденного случая синдрома избыточного количества гормона горгульи (или болезни ИКГГ) и не может нести юридическую или моральную ответственность за свои поступки. На самом деле она вовсе не шлюха».

Да. Это было бы круто.

К сожалению, каждый дюйм, который она пыталась увеличить между собой и Баэном, он, казалось, сокращал его на два. Он отказался отпускать ее плечи и остановил, прежде чем Айви смогла выскользнуть из его хватки. Он никогда не оказывал слишком сильного давления, никогда не причинял ей ни малейшего дискомфорта; просто отказывался ослабить свою хватку.

— Я в порядке, — сказала она. То же самое повторяла тысячу раз с тех пор, как они собрались на той площадке, пока местная пожарная команда ликвидировала пожар, из которого они только что выбрались. — Я не пострадала, лишь немного испугалась и оцепенела. Мне не нужен доктор. Или чрезмерно заботливая, твердолобая сиделка

Глаза Баэна сузились.

— Сиделка? Ты считаешь меня навязчивой женщиной? Возможно, чтобы изменить твое мнение, необходимы решительные действия.

Сирена в ее голове взревела при виде блеска в темных глазах, но Айви знала, что это прозвучало с опозданием всего на долю секунды. Видимо, для Стража это было слишком сильным оскорблением.

Она попыталась отступить так быстро, что было слышно, как цепи сорвались с ее шестеренок. Она открыла рот, чтобы забрать свои слова обратно, но так и не успела. Баэн набросился на нее, как большой кот, а она… да поможет ей Бог… запищала, как маленькая пушистая церковная мышка.

Это было унизительно.

Это было потрясающе.

Баэн набросился на ее губы, словно она находилась в средневековой деревне, и не в укрепленной, со стенами, рвами и настоящей действующей обороной. Нет, она была до смешного уязвимой, где не осталось мужчин моложе девяноста лет, чтобы отбиться от нападавших, и никто не ел нормальной пищи в течение шести месяцев, так что у них едва хватало сил бежать и прятаться.

Да кого она обманывала? Айви практически устроила ему вечеринку по случаю возвращения домой и провозгласила его королем своего либидо. Это было ужасно неловко.

Так бы оно и было, если бы она не была слишком занята, наслаждалась, чтобы так много думать.

На вкус он ощущался как огонь, или, по крайней мере, таким, каким она его себе представляла, — как жжение от алкоголя, но без острой горечи. Только свет, тепло и разрушительная сила. Баэн уничтожил все протесты в ее голове еще до того, как они успели сформироваться, оставив ее слабой, безвольной и жаждущей новых ощущений от его пьянящего вкуса.

У нее закружилась голова, и Айви потянулась, чтобы за что-нибудь ухватиться, но вцепилась в гладкую ткань его рубашки, а затем прижалась к нему. Либо так, либо упасть на задницу, а, если она упадет, то уже не сможет дотянуться до его губ. Это было совершенно неприемлемо.

Похоже, Баэну эта идея тоже не понравилась. Наконец он отпустил ее плечи, чтобы обхватить своими мускулистыми руками и прижать к своему твердому телу.

Благодаря разнице в росте он переместился, оторвав ее ноги от земли и оставив болтаться в воздухе, пока продолжал пожирать ее рот. Айви почувствовала, как одна рука обхватила ее за талию, прижимая к себе, а другая переместилась ниже и обхватила изгиб ее попы, чтобы поддержать.

Ну и, знаете, пощупать.

Именно это, наконец, заставило клетки ее мозга вернуться в рабочее состояние — ощущение того, как эта большая рука сжимает ее задницу. Не то чтобы это ощущение было ей неприятно, но оно застало ее врасплох.

Прошло много времени с ее последнего свидания, не говоря уже о том, когда она в последний раз была так захвачена простыми объятиями, и она почти забыла, как это — чувствовать на себе мужские руки. Никто из них не вызывал у нее таких чувств. Особенно до первого свидания.

Игнорируя внутренний голос в своей голове, призывающий не делать этого, Айви оторвалась от губ Баэна и прижала ладони к его груди. Она открыла рот, чтобы произнести какую-нибудь остроумную фразу, но ничего не вышло, поскольку была слишком взволнована. Он разбил ее мозг, как яйцо, и даже после того, как она хорошенько встряхнула головой, ничего не встало на свои места.

Что с ней не так?

«Дело в гормонах», — сказал ее разум.

«Ты слишком много думаешь», — взбунтовались ее гормоны.

«Прокатись на нем, как на арендованном пони!» — прокричало либидо.

Айви проигнорировала последнее предложение и сжала бедра, чтобы подавить дальнейшие комментарии из этого квартала. В последний раз, когда она проверяла, ее гениталии не были зарегистрированы для голосования.

Она откашлялась, чтобы убедиться, что не потеряла голос, а затем снова попыталась заговорить.

— Может, тебе стоит меня опустить?

Вместо протеста, которого она ожидала, Баэн лишь ослабил хватку, позволив ей встать на ноги. Медленно. Со множеством интересных фрикций, которые рассказали ей больше, чем она хотела знать о том, как сильно на него подействовал поцелуй. Не поймите ее неправильно, она была польщена, но неужели?

Что ж, польщена и немного напугана. Ну и ну.

Айви снова надавила на его грудь, и на этот раз он позволил ей оставить между ними несколько сантиметров. Подождите, это прозвучало неправильно. Несколько дюймов пространства между ними.

— Не уверена, что это была хорошая идея.

— По-моему, получилось все очень хорошо, — произнес он, и глубокий, вибрирующий звук донесся прямо до той части ее тела, которая меньше всего была склонна вести себя прилично, когда она приказывала. — Ты восхитительна на вкус.

— Спасибо. Подожди! Я имею в виду… — Айви запнулась и почувствовала, как все ее тело внезапно вспыхнуло.

Ну, ладно, не совсем так, но она покраснела от пяток до пробора в волосах.

Она выдохнула и решительно шагнула назад, небольшая часть ее мозга удивилась, когда она ни обо что не споткнулась и не подняла уровень унижения еще на одну ступень.

— Я имела в виду, что не стоит говорить такие вещи. Это неуместно. Мы должны сосредоточиться на задании, не позволяя себе отвлекаться на… хм… мелочи. Если ты действительно думаешь, что я каким-то образом являюсь твоим Хранителем, то это означает, что мы работаем вместе, и у меня есть строгое правило: я никогда не встречаюсь с коллегами. И точка.

Баэн пристально посмотрел на нее, его глаза потемнели и в них загорелся огонек, а уголки рта приподнялись в мужском самодовольстве, известном во всем мире как ухмылка. Он ухмылялся ей, и этот ублюдок имел наглость выглядеть сексуально, пока делал это.

Придурок.

Когда он продолжил молчать, скрестив руки на мускулистой груди, Айви оторвала взгляд от всех этих соблазнительных выпуклостей и повернулась к нему спиной. Может быть, если она перестанет на это смотреть, нелепое осознание того, что он есть, наконец-то исчезнет.

Предательская плоть между бедер подсказывала ей, что не стоит надеяться на лучшее.

— Хорошо. Я рада, что ты согласен со мной, — сказала Айви, не дожидаясь, согласится он или нет. — Это упростит ситуацию, и я уверена, что, в конечном итоге, мы все будем намного счастливее. Я посмотрю в Интернете, смогу ли найти для нас последний рейс на сегодня, а потом изучу книгу по магии, которую оставил мне Драм. Он сказал, что там есть пара простых защитных заклинаний, которые я смогу освоить за пару часов практики. После сегодняшнего дня у меня появилось ощущение, что они мне понадобятся.

Не поворачиваясь к нему, она направилась к двери в свою спальню и к ноутбуку, который оставила там. Она не убежала. Нет, сэр. В лучшем случае некоторые ненавистники могли бы назвать это стратегическим отступлением, но в этом не было никакого побега. Айви даже не пробежала.

Ладно, может быть, как на беговой дорожке, но не более того.

Честное слово.

Позади нее Баэн усмехнулся, и это звук был хриплым от долгого молчания, но полным самодовольства. Чертова ухмылка. Она с резким щелчком закрыла за собой дверь, затем прислонилась спиной к прохладной панели и закрыла глаза. Ее соски так и остались напряженными от возбуждения, дразня ее.

Мужчины — отстой.

По-видимому, даже мифические.

* * *

Баэн остался в гостиной уютной квартиры после того, как Айви ушла, и его переполняло удовлетворение. Может, она и сбежала от него в этот раз, но тот поцелуй подсказал ему несколько очень важных вещей. Во-первых, он повлиял на его маленького человечка точно так же, как и она на него.

Он почувствовал, как Айви ответила на его поцелуй, как ее соски напряглись, прижавшись к его груди. Почувствовал, как она вздрогнула, когда его язык коснулся ее языка и погрузился в глубины ее сладкого рта. Она хотела его так же сильно, как и он ее. Это было хорошо.

Во-вторых, и самое главное, это подсказало Баэну, что есть шанс найти не только нового Хранителя, который поможет ему противостоять угрозе, исходящей от Тьмы; возможно, он нашел свою пару.

Эта возможность заставляла его сердце и разум биться быстрее.

Хотя общение с Эш и ее Хранителем продолжалось недолго, они успели поделиться несколькими важными новостями о других представителях своего вида.

Все пятеро Стражей, проснувшихся за это время, оказались в паре с Хранителем противоположного пола, который, казалось, отвечал всем чертам, о которых рассказывалось в легенде «О Стражах и Девах».

Все, кроме Драма, конечно, но, если он оказался исключением, то это было вполне логично, потому что Эш составляла самое большое исключение, которое Баэн только мог себе представить. За всю историю их рода ни разу не было женщины-Стража, и именно поэтому Баэн был так потрясен, услышав, что она назвала его своим братом.

Сейчас же ему было стыдно, что он так плохо отреагировал на эту новость и отнесся к ней с таким пренебрежением, но от неожиданности Баэн временно потерял способность думать. Ему и в голову не приходило, что ее существование возможно, но, очевидно, так оно и было, что делало место Драма рядом с ней не только возможным, но и необходимым.

Эта старая история, которой Стражи так дорожили и которую передавали из уст в уста от призыва к призыву, значила гораздо больше, чем предполагали те, кто слышал ее впервые. Слушатели часто пытались отмахнуться от нее как от романтической фантазии, истории любви, не имеющей никаких последствий в суровом мире бесконечных конфликтов, в котором существовали Стражи, но легенда значила гораздо больше.

Эта история давала надежду собратьям Баэна на то, что однажды они смогут вырваться из бесконечного цикла сна и борьбы, который определял их существование, найдя себе пару, но она сделала кое-что еще более важное.

Баэн верил, что она указывает им истинный путь к победе над Семерыми в битве. Ведь, согласно легенде, девы, пробудившие первое поколение Стражей после того, как те проигнорировали призыв Академии, дали воинам цель и дополнительную силу.

Они присоединились к ним в битве, встали рядом с ними и помогли победить Тьму, что не случилось бы без них.

Баэн знал, что его идеи были радикальными. Академия давно утверждала, что пары ослабляют сторону Света, поскольку выводят из борьбы опытных и проверенных в боях Стражей, заставляя вызывать новых, не проверенных в деле.

Этот аргумент не укладывался в голове Баэна. Он сам когда-то был недавно призван и прекрасно знал, что каждый Страж появляется в мире людей со всеми навыками и воспоминаниями тех, кто служил ранее.

Новому Стражу не понадобится время на обучение. Он будет вооруженным, полностью обученным и готовым к бою, таким же смертоносным, как и брат, которого он заменил.

Это заставило его задуматься, чего Академия надеялась достичь, сохраняя свою позицию неодобрения и обескураживания.

«Власть», — прошептал его внутренний голос. Это всегда связано с властью.

Баэн не мог с этим поспорить. Для Стража стремление людей к власти всегда оставалось загадкой. Жажда власти, легко признанная порождающим грехом вида, казалась людям причиной всех великих конфликтов в их истории.

Конечно, она стояла за планами Общества Вечного Мрака и тех, кто следовал за своими хозяевами, ведь сама Тьма всегда была жадной до власти. Возможно, это происходило от осознания того, что самой важной силой во вселенной была та, которой Тьма никогда не обладала, — Силой Творения. Только Свет мог породить новую жизнь; Тьма могла лишь развращать, захватывать и разрушать.

Теперь он начал философствовать, признался себе Баэн с некоторым весельем. Похоже, его маленькая женщина вдохновляла не только на глубокие мысли, но и на глубокие чувства. Часть его души побуждала пойти за ней, загнать ее в угол в маленькой комнате, где она закрылась, и соблазнить, чтобы Айви призналась в своих чувствах к нему.

Он с трудом подавил это желание. Если его инстинкты были верны и Айви могла стать его парой, той, кому суждено изменить ход его существования, он ничего не получит, подталкивая ее. Ничего, кроме злобной, плюющейся кошки женского пола. У его человека была независимая натура.

И, как Баэн помнил, она довольно ловко управлялась со своим маленьким освященным ножом. Ему следовало отступить и дать ей немного времени, чтобы лучше разобраться в собственных чувствах. Так он и поступит. В этот раз.

В конце концов, через несколько часов у него будет возможность отвлечь ее на три часа, которые потребуются ему, чтобы долететь из Лондона в Париж. Зажатая в его объятиях высоко в ночном небе, она не сможет убежать.

Баэн не мог этого дождаться.