Развод и девичья фамилия (СИ)

Глава 56

Димка вернулся после полудня, как раз я успела вытащить ватрушку из духовки. Отправив ее остывать на подоконник. Аромат выпечки витал по квартире. И едва войдя в прихожую, сын заводил носом.

— М-м-м, вкусно пахнет, у нас будут гости? — поинтересовался он, скидывая ботинки. Один из них перелетел через коврик, пару раз кувырнулся и плюхнулся рядом с Элайджей, неторопливо вышагивающим по коридору. Он сладко дрых на кровати с Настей и сейчас сонный плелся встречать хозяина. Я проследила за полетом и покачала головой.

— ЗдорОва, чудовище! — обрадовался сын питомцу, и, подхватив его на руки, пару раз подкинул. Элайджа, не ожидавший такого активного внимания, принялся истошно лаять то ли от радости, то ли наоборот.

— Поставь, ему не нравится! — заступилась за собаку Настя, вышедшая как всегда с медведем, волочившимся позади нее. С момента появления в нашем доме эта панда стала ее любимой игрушкой, разве что в туалет дочь соглашалась ходить без нее. И то, подозреваю, что потому, что она в дверь не пролезет.

— Какая мишка большая! — тут же переключил свое внимание сын, судя по загоревшимся глазкам, он придумал что с ней сделает. Очевидно, что сестра тоже это поняла и попятилась, споткнулась о лапу медведя и упала на попу.

— Дима, прекрати! — пришлось повысить голос, чтобы утихомирить его. Вот минуты не прошло, как приехал, а уже назревает ссора между детьми.

— Да ладно, пошутил я. Чего вы, шуток не понимаете? — Димка дал заднюю, — Где взяла-то?

— Ваня подарил. — Задрала нос Настя от гордости.

— Это который? Рыжий или картавый?

В саду у Настасьи два мальчика с таким именем, вот про них-то сын и вспомнил. Он повесил куртку и в принципе, не ожидая ответа, пошел в ванную. А Настя вдруг произнесла.

— Неа, бородатый такой, который маме цветы подарил. — Димка замер с занесенной над порогом ногой и медленно обернулся.

— Чего-о-о? Ма-а-а? — расширились его глаза.

И вот тут, глядя на него, мне стало страшно. Еще секунду назад это был хорошо знакомый мне мальчик, ну хорошо, парень, улыбающийся, задирающий сестру. А сейчас он смотрел на меня без тени улыбки, побледневший и холодный, чужой.

— Дим, я должна тебе рассказать. — Дура, отругала себя. Надо было раньше это сделать, тянула, сама не знаю почему. Да и что рассказывать-то? Ну да, симпатия, взаимная я вижу это. Но никаких шагов к сближению он не делает, не самой же на шее виснуть? Может я вообще все придумала, и ему безразлична?

— А надо⁈ — выплюнул сын, ядовито, — Зачем? Я думал, что ты…А ты как он, все за спиной! — очевидно речь шла про отца, про его измены. Но ведь я же не…

Настя сидела на медведе, как на пуфе и, открыв рот, смотрела на брата, таким она его еще никогда не видела.

— Нет, все совсем не так, послушай! — я попыталась подойти ближе, но Димка вытянул руки вперед ладонями.

— Не подходи! — в глазах такая тоска, обида. — Ты нас предала!

— Не правда, я не… — трель звонка прервала меня, сорвался с места Элайджа, залаял, охраняя нас.

Кого там черт принес? Так вовремя? Распахнула двери, обнаружив на лестничной клетке Ивана, рядом с которым переминался с ноги на ногу высокий худой паренек, по возрасту ровесник Димки, лицо наполовину закрыто черной прядью. Внешнее сходство с Иваном наталкивало на мысль, что это его сын, неужели привел знакомиться?

— Алиса? — встревожено оглядел меня шеф, — Что случилось?

Наверное, выглядела я и вправду не очень, однако меня это волновало в последнюю очередь. Что случилось? Пока ничего, но как раз назревает. Одна Настасья с радостным кличем промчалась по коридору и повисла на шее Ивана.

— Доброе утро! Мы тебя ждали. Мама скучала. А Димка ругается. Он хотел панду отобрать, но я не дала. Купи ему вторую, тогда он подобреет! — моментально выдала версию происходящего в нашей семье лисичка.

Поняв, кто на пороге, Димка еще больше побледнел, схватил с крючка свою куртку, натянул ботинки и, толкнув плечом Ивана, успевшего войти внутрь, взялся за ручку двери.

— Дима! Постой! — я хотела обнять сына, остановить его. Куда он собрался?

— Давай поговорим, — миролюбиво предложил Иван, но в сына, словно бес вселился, он вылетел на лестницу, не слушая никого.

— Слышь, пацан, как там тебя? — в след за ним выскочил пришедший с Иваном парень, — Если ты валить из дома, пошли вместе, мне твоя мамка тоже не понравилась!

— Илья! — удивленно вскинул брови шеф, но сын шепнул.

— Спокуха, папаня, я знаю, что делаю. — Он заговорчески подмигнул. — Мы скоро вернемся. Ну или не скоро, но вернемся, — и, перепрыгивая через ступеньку, помчался догонять Диму.

Я хотела пойти за ними, но Иван не пустил.

— Ему надо остыть, все обдумать, он вернется. — Обнимая, успокаивал меня он, — Илька справится.

— Ма, а что значит, ты ему не понравилась? — вертелась вокруг любопытная Настя.

Как хорошо, что она еще маленькая и не очень понимает, что происходит. С Димкой сложнее. Он воспринимает все остро, болезненно. На слова сына шефа я не обиделась, понятно, что это сказано было не всерьез. Просто что бы как-то расшевелись Димку, завязать с ним диалог.

— Илья пошутил, — вместо меня ответил Иван, — Лисичка, помнишь, ты собиралась нарисовать дом, в котором ты бы хотела жить?

Вот это да? Когда она успела? Изумилась я, видя, как Настя кивнула.

— Конечно, сейчас сделаю! — и она помчала выполнять обещание, оставляя нас наедине.

Что бы хоть как-то успокоить нервы, я принялась шуршать по кухне, достала турку, насыпала кофе и поставила на огонь. Чашки, тарелки, ложки — загремела посудой, расставляя ее на столе.

Иван молча наблюдал за мной, стоя в дверном проеме и сложив руки на груди.

Вспомнила про пирог на подоконнике и взялась руками за металлическую форму. Конечно тут же обожглась и зашипела. Как назло кофе пошел через край, заливая чистую плиту, вымытую до блеска часом ранее. Слезы брызнули из глаз, все шло не так. Казалось, вся жизнь летела к черту.

— Успокойся, — шаг, и Иван обнял меня, прижимая к груди. — Ты слишком нервничаешь. Все будет хорошо, вот увидишь!

Помотала головой и позорно разревелась. Слезы текли и текли, не желая останавливаться. Мы так и стояли посреди маленькой кухни, Иван гладил по спине, волосам, что-то говорил, но я не слышала слов. Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем мне удалось взять себя в руки.

Пока приводила себя в ванной в порядок, взглянула в зеркало. М-да, лучше бы я этого не делала. В отражении вместо прежней меня кто-то мало знакомый, глаза опухли, нос покраснел, оттого, что Иван прижимал меня к себе, волосы наэлектризовались и торчали в разные стороны.

— Вот сейчас посмотрит на такую Алиску и сбежит, роняя тапки, — ворчала я на себя, пытаясь придать себе приличный вид. Но такую 'красоту" исправить сложно в короткий срок. Пришлось выходить.

По дороге заглянула к Насте, та, достав огромный лист для рисования формата А3, расположилась на полу и, улыбаясь, старательно вырисовывала розовый замок на белом фоне, ну хоть кто-то счастлив.

Меня не было от силы минут десять, а Иван успел убрать следы моего безобразия: оттер плиту, сварил кофе, разрезал пирог. И сейчас сидел у окна, прижав к уху телефон.

— Не берет трубку. Значит все хорошо. — Загадочно сказал он и, видя непонимание в моих глазах, пояснил, — Илье звонил.

— Разве хорошо, что не берет? — странная логика не доступная мне.

— Конечно, — Кивнул Иван, — Значит, они разговаривают.

Ну, может он и прав, не стала спорить. Мужской ход мыслей не всегда совпадает с женским. Ему виднее. Пока я размышляла, мне в руки сунули чашку с кофе, пододвинули блюдце с ватрушкой. За всей этой суматохой я вообще упустила из виду, что утренний визит шефа не был запланирован, тем более вместе с сыном. И уже открыла рот спросить, зачем он появился на пороге моей квартиры, как тот сам заговорил.

— Вчера увидел, что ты выставила квартиру, — он крутил в руках чашку, задумчиво глядя на кофе, словно хотел там что-то рассмотреть.

— Ну да, чего тянуть? Мне еще надо вещи собрать, найти, куда съехать, — мысль о том, что придется менять жилье, угнетала. И не столько тем, что оно будет съемным, сколько тем, что придется паковать вещи. Переезд это такое отвратительное мероприятие, я его ненавидела всей душой.

— Мне нравится твоя квартира, я ее покупаю.

Удивленно уставилась на Ивана, зачем ему нужна моя старенькая трешка? Но то, что он произнес дальше, заставило меня удивиться еще больше.