Развод. Прощай, предатель

Глава 31

Появление в кабинете Сергея сродни ощущению, будто ты дважды вступаешь в ту же самую воду или делаешь шаг в прошлую жизнь. Заглядываешь в нее всего на минутку. Но это ощущение сжигает внутренности. Догорает то, что не догорело в прошлый раз.

Бросив взгляд на дверь в комнатку, в которой я застала Сергея с Виолеттой, судорожно вздыхаю и прохожу к кожаному дивану, на который указывает Сергей. Я занимаю место с краю и кладу сумку на колени. Не собираюсь здесь задерживаться, так что не располагаюсь с удобством. Мой бывший устраивается рядом.

— Я рад тебя видеть, — призносит он, снова переворачивая мои внутренности, а я смотрю на него так, будто у него внезапно появился третий глаз на лбу. Интересно, его после восстановления проверяли на психические отклонения? Потому что у меня стойкое ощущение, что у Лескова биполярное расстройство. Я читала о нем, когда изучала его амнезию.

— Я здесь не ради любезностей, — выдавливаю из себя. Я еще никогда так не разговаривала с Сергеем, и произнесение даже такой простой фразы требует от меня всей моей смелости.

— А зачем же? — спрашивает он и, склонив голову набок, с интересом рассматривает меня, а потом начинает хмуриться. Подается вперед и кладет два пальца мне на скулу. Разворачивает мою голову так, чтобы смотреть на меня в профиль. — Черт, — выдыхает. — Блядь. Саш, прости меня. Я был не в себе. Я…

Дергаю головой, и его пальцы соскальзывают с моего подбородка. Но напоминание о той пощечине возвращает мне боевой настрой.

— Я пришла, чтобы сказать тебе, что ничего не подписывала. Никакие документы из предложенных Добрыниным. Я бы никогда так с тобой… не предала бы, — меняю формулировку, чтобы избежать обсуждения моих чувств.

— А он предлагал? — спрашивает Сергей, слегка хмурясь.

— Да. Когда ты был без сознания.

— И что он давал тебе подписать?

— Ничего не давал. Только говорил о документах.

— Что именно? Ты помнишь?

— Да. Он сказал, что из-за твоей аварии срывается какая-то очень важная сделка, и что у меня есть… право подписать документы. Я отказалась. Сказала, что пока ты не придешь в себя, я ничего подписывать не буду.

— Почему ты не сказала мне? — резко спрашивает Сергей. Мне даже кажется, что он злится. — Почему сразу не сказала?!

— Я не… забыла, — растерянно бормочу я. — Мне было не до этого, когда ты пришел в себя. Если ты забыл, то ты потерял память и не помнил, кто я такая! — вскакиваю на ноги. — Как думаешь, мне было дело до бумажек? Нет! — сама отвечаю на вопрос, раздражаясь все сильнее. — Для меня важнее всего было твое здоровье! Убедиться, что у тебя нет гематом в голове, из-за которых ты можешь умереть! Что сосуды головного мозга не повреждены! Что… да я, черт побери, стала ходячей энциклопедией по нейрохирургии! Потому что было так много рисков!

— Тихо, спокойно, — он тоже встает. — Что еще тебе сказал Добрынин?

— Что я… — шумно выдыхаю, потому что уже закипела настолько, что не могу говорить нормально, только кричать. — Что я имею право на подписание. Якобы ты сделал какую-то доверенность на меня.

— Сделал, — кивает он.

— Зачем? — выдыхаю пораженно.

— Как раз на случай, если со мной что-то случится. Чтобы ты могла, не дожидаясь вступления в права наследования, взять на себя руководство компанией.

— Я же… я ничего в этом не понимаю, — мои плечи опускаются. — И ты… получается, поставил меня под удар. Ты дал возможность Добрынину… Погоди. Но я ведь ничего не подписывала, а ты сказал, что подписала.

— Саш, — со вздохом произносит Сергей и кладет руки на свою талию. Поднимает голову и снова вздыхает. — Короче, похоже, твою подпись подделали, а подстроили все так, будто это ты подписала. Ты же видела Марата только что. Мы с ним решали, как поступить.

— И что это за документы?

— По ним шестьдесят процентов акций моей компании переходят к Виолетте Добрыни… Лесковой. В смысле, она получает это в качестве свадебного подарка. Это был протокол заседания акционеров, в котором решался только этот вопрос.

— И там стоит моя подпись? — в шоке шепчу я. — Я бы никогда такое не подписала. Никогда добровольно не отдала бы этой пиранье то, над чем твоя семья работала так много лет. — Качаю головой, и на глазах выступают слезы. — Как ты мог поверить в это?

— Саша, — Сергей сокращает расстояние между нами и взяв меня за плечи, присаживается, чтобы наши лица были на одном уровне. — Сашенька.

— Не называй меня так! — Резко дергаюсь и сбрасываю его руки со своего тела.

— Саш…

— Нет! — выставляю вперед ладонь, не позволяя ему приблизиться ко мне. — Я скажу, зачем пришла, и уйду. Не хочу тебя слушать! Ни слова, слышишь?!

— Саша, нам надо поговорить.

— Нет! Слушай внимательно, потому что я не стану повторять. Мы уже выяснили, что никакие документы я не подписывала. Я хочу только добавить, что я так сильно любила тебя, что никогда — слышишь? Никогда! Даже под страхом смерти! — не сделала бы ничего, что тебе бы навредило! И я бы даже в руки не взяла никакие документы, не посоветовавшись с твоим адвокатом! Но на тот момент я не была уверена ни в ком, кроме себя! Поэтому, не зная, что делать, решила отложить все вопросы до твоего выздоровления. Если бы ты… если бы тебя не стало… — всхлипываю и быстро вытираю слезы со щек. — Тогда я бы думала, что делать дальше. А в тот момент… я боролась за твое здоровье! Все остальные вопросы отошли на второй план! Мне было плевать на все! Деньги, машины, квартиры, дома, компания. Да пусть бы оно все пошло прахом, если бы тебя не стало! Ты был важен, понимаешь?! Только ты! Остальное было… фоном! Когда твой любимый человек находится при смерти, материальное внезапно перестает иметь значение!

Задыхаюсь от клокочущих эмоций и чувств. Захлебываюсь ими, пытаясь сдержать рыдание. Все то, что я испытывала, когда Сережа лежал на больничной койке, внезапно всплывает так ярко, что мне становится больно.

Вешаю сумку на плечо и снова выставляю ладонь вперед, потому что Сергей опять пытается приблизиться. Его лицо перекошено то ли от боли, то ли от ярости. Сейчас у меня нет желания ловить и разгадывать его эмоции, как я это делала раньше.

— Я все сказала, — судорожно вздохнув, уже спокойнее произношу я. — Воспринимай как хочешь. Я надеюсь, тебе удастся восстановить свое положение и при этом сохранить свой драгоценный брак. Потому что в погоне за материальным первый свой брак ты разрушил. И меня вместе с ним, — добавляю глухо и, развернувшись, покидаю кабинет Сергея.

— Александра Ивановна, — Алена подскакивает со своего места, но я даже не смотрю в ее сторону.

— Спасибо, — выдавливаю из себя и вылетаю из приемной.

Мне нужно как можно скорее оказаться на улице, иначе я рискую продемонстрировать сотрудникам Сергея свою истерику. Я чувствую, как она нарастает внутри меня. Как отчаяние и адская, просто невыносимая боль скручивает изнутри. Сжимает мое горло, не позволяя дышать. Но, прежде, чем слезы прорываются наружу, я успеваю толкнуть тяжелую дверь и вырваться на свободу.