Развод с властным

Прекрасный принц

— Правда? Вы же меня совсем не знаете… — с восхищением говорит именинница. Думает, что она особенная. Что я заинтересовался в ней с первого взгляда — так ведь бывает.

— Настоящему мужчине не нужно повода, чтобы защищать женщин, — пафосно изрекаю я. Указываю Василисе ладонью, чтобы та проходила вперед.

Как и предполагал — мы натыкаемся на сердитого отца, который уже вовсю разыскивает потеряшку. Ему хочется, чтобы все любовались виновницей торжества. А в идеале — чтобы она обворожила всех гостей и завела много полезных связей. Но ей это не дано, сразу видно. Да и не лежит к этому душа, так что особо стараться не будет.

— Василиса! Где ты пропадаешь? Про тебя уже спрашивают, а я и не знаю, что ответить! Борис Львович настоятельно просил с тобой пообщаться. Иди, заговори с ним. Вон он, у кофейного столика.

Сальный престарелый мужичок, который не сводит похотливых глаз с юной девушки. Наверно, она очень сильно переживает, что папа засватает ее этому хрычу. Еще один плюс в мою копилку — сыграем на контрастах. Пока Вася будет молиться, чтобы ее не выдали за мерзкого старого борова, я ей покажусь самым прекрасным принцем на свете. И молодой, и красивый, и обаяния мне не занимать. Будет реветь от счастья от новости о нашем брачном союзе.

— Не ругайте ее сильно, Виктор Рузиевич, — исполнил я данное имениннице обещание, — это я отнял ее драгоценное время. Как хорошая хозяйка, девушка просто не могла сказать мне, чтобы я перестал болтать, и что ее ждут дела.

За спиной Василисы я подмигнул будущему зятю. Тот сдержанно улыбнулся и кивнул. Дело в шляпе. Девушка едва вздохнула, бросила на меня прощальный взгляд и поплелась к противному мужчине. Тот, наверно, тоже имеет на нее виды. Да обломится. Даже если он предложит сделку в десять раз выгоднее, Рузиевич — бизнесмен старой закалки. Если мы уже пожали руки, он не станет разрывать со мной соглашение. Честь превыше вторичной выгоды. Да и сам он не изверг, чтобы пихать дочь в лапы этой пожилой макаке.

— Скромная она у меня очень, — доверительно делится отец, — и тихая. Ирка всегда была бойкая. Ей палец в рот не клади — откусит. Когда было ее восемнадцатилетие, носилась тут как ураган, красовалась. Внимание обожала, комплименты. Умела расположить к себе. Васька как зверек пугливый — лишь бы в комнате своей спрятаться и затаиться.

— Ничего. Не все хотят светской жизни. Уверен, в материнстве эти качества раскроются в полной красе. Будет много времени проводить с детьми, читать им сказки, заниматься воспитанием.

Наконец-то замечаю Ирину, о которой говорил Виктор. Красная помада, глубокое декольте. Облокотилась на спинку кресла, чтобы еще и шикарную задницу в обтянутом платье было видно. Сексуальность на грани пошлости. Она с кем-то флиртует, и это явно не муж. Но малину тут же портят подбежавшие к ней дети. Теребят за руку, галдят — спугнули маме добычу.