Развод. Я не вернусь (СИ)

Глава 29

В Москву мы вернулись в воскресенье во второй половине дня. Я сходила к папе, мы поболтали о моей поездке и о том, что буквально через пару дней он собирался улетать к маме и Вике в Феодосию. Потом мы созвонились по видеосвязи с нашими, и вскоре я вернулась домой.

На душе было тоскливо и неспокойно. Я скучала по Вике, но ничего не могла поделать: работу никто не отменял. И хоть Дмитрий Иванович дал мне карт-бланш на появление в офисе, все же работать мне было удобнее всего именно оттуда. Тем более все эскизы, нарисованные для Спартака, мне предстояла перевести в электронный формат и создать 3D-модель. Обычно я работала так: сначала делала наброски от руки, показывала их клиенту, при необходимости вносила правки, затем все это представляла в виде компьютерной трехмерной модели, чтобы клиент мог воочию увидеть, как будет выглядеть его жилье; затем наступала пора выбирать материалы и предметы интерьера, ну а потом — непосредственно работы на самом объекте, где я следила за всеми этапами преображения голых стен и пустых комнат в красивые и уютные помещения.

Со Спартаком все было не так. Вчера после выставки мы пошли в уютный ночной ресторан и стали обсуждать работу над интерьером в его доме. Он заявил, что хочет работать не так, как привыкла я, поэтапно, а идти от комнаты к комнате.

— То есть вы не хотите ждать, когда будет готов проект всего дома полностью? — уточнила я, крутя пальцами бокал за тонкую ножку.

— Нет. Ты делаешь эскиз, мы его обсуждаем, дальше ты выбираешь материалы и все нужное, и мы делаем эту комнату.

— Так нельзя, — запротестовала я.

— Кто сказал?

— Ну, так никто не работает.

— Мне плевать, — сказал он таким тоном, что я поняла: будет по его. — Ты же делала дизайн для однокомнатной или двухкомнатной квартиры. Так и здесь.

— Но у вас огромный дом.

— Именно. И я не хочу ждать месяц, пока ты закончишь все эскизы, потом ещё пару месяцев, пока мы наконец-то начнём обставлять коттедж.

— Но если я буду делать эскизы и параллельно заниматься подборкой материалов, выбором мебели, к тому же мне придётся много времени проводить за городом, чтобы следить за всем, то работы могут затянуться.

— Я не против, — прищурился он и добавил: — Проводить с тобой больше времени.

— Вы, что же, тоже сами будете следить за продвижением работ?

— Каждый день будешь отчитываться, — растянулся он в улыбке и посмотрел на мои губы.

— Вы не боитесь, если мы будете работать так, как предлагаете вы, в результате не получится общей концепции? — проигнорировав его откровенный взгляд и реакцию собственного тела на него, спросила я.

— Не боюсь. Ты знаешь, в каком стиле мне нужен интерьер. Я убедился, что у тебя есть вкус и на многие вещи наши взгляды совпадают. Так что нет, Лада, я не боюсь.

— Ладно, — вздохнула я. — Будь по вашему. — И сделала большой глоток белого вина. — Но если меня понесёт не в ту степь, потом не ругайтесь.

— Я буду рядом и буду следить, чтобы тебя понесло туда, куда нужно мне, — улыбнулся он, как кот, которому перепала большая порция сметаны.

Потом мы ещё долго обсуждали интерьеры, а когда вернулись в гостиницу, Спартак лишь пожелал мне спокойной ночи и ушёл к себе. Даже поцеловать не попытался, а ведь я была уверена, что поцелует. Лада, Лада! Ты сама не знаешь, чего хочешь!

По возвращении в Москву Спартака встречал автомобиль. Я отказалась, чтобы меня подвозили, и Спартак настаивать не стал, лишь заставил своего шофёра найти мне такси и оплатить его.

Пашка позвонил мне вечером того же дня, и мы договорились встретиться в понедельник после шести.

Мы решили вспомнить юность и погулять на Чистых прудах. Было здорово снова идти бок о бок и болтать ни о чем, наслаждаясь тёплым вечером.

— У тебя замечательная дочка, — сказал Пашка, когда после прогулки мы зашли в небольшое кафе. — Просто очаровательная.

— По-моему, ты тоже очаровал и её, и маму, — засмеялась я.

— А что Костик? Видится с Викой?

— На днях проявил желание, — поморщилась я. — Правда, когда я заикнулась об алиментах, желание пропало.

— Так он что, вообще тебе не помогает?

— Ну, на момент развода он был официально безработным. Чего с него было брать?

— Это понятно, но ведь моральные принципы никто не отменял.

— Для тебя, но у Костика они, видимо, какие-то свои. Ладно, черт с ним, — махнула я рукой. — В среду мы договорились встретиться у нотариуса и подписать соглашение об алиментах. Надеюсь, сможем договориться, а ещё надеюсь, что он перестанет появляться в жизни дочери, — призналась я.

— Почему?

— Не хочу, чтобы он появлялся раз в месяц, а потом исчезал, а Вика ждала бы его.

— Понимаю, — кивнул Пашка. — Мне кажется, вам нужно сесть и спокойно обо всем договориться с Костиком.

— Тебе правильно кажется, Паш, но нам с Костиком не так-то легко разговаривать друг с другом.

Пашка тактично промолчал, за что я была ему безмерно благодарна.

— А у тебя что? — перевела я разговор на другую тему. — Решил с работой?

— Я решил попробовать поработать здесь, в России, — улыбнулся Пашка. — Мы договорились об испытательном сроке в три месяца.

— Только не тебя будут испытывать, а ты их, — засмеялась я.

— Что-то типа того. Они согласились терпеть все мои выходки.

— Ты, наверное, нереально крутой специалист!

— Ну, есть такое, — расхохотался он.

Позже мы медленно шли по вечернему городу. Пашка взял меня за руку и переплел наши пальцы. Я чувствовала себя школьницей, которая впервые гуляет за ручку с мальчиком. Но, к сожалению, было одно большое «но»: я не испытывала того трепета, что должна испытывать влюблённая девчонка. Прикосновение Пашкиной руки не было мне неприятно, но я оставалась к нему равнодушной. Зато моя услужливая память тут же напомнила другое переплетение рук: самолёт, моя паника, Спартак и его нежное, но такое настойчивое прикосновение, которое заставило меня забыть о своём страхе перед полетом.

Я могла сколько угодно обманывать окружающих, но с собой я уж могла быть честной: меня отталкивало от Пашки как от мужчины ровно с той же огромной силой, с которой меня влекло к Спартаку.