Развод. Я устал от тебя

Глава 8

Я не спала. Вообще не могла спать хоть с успокоительными, хоть без. Одну ночь, потом вторую, третью… Думала. Так и эдак крутила в голове нашу с Вовой жизнь. Пыталась найти ту самую точку, после которой все сломалось. После которой что-то пошло не так. Быть может, после потери ребенка…

Но жестокие слова мужа о том, что это я хотела его, а не он… Неужели это уже так долго длится? А я не замечала. Жила словно в каком-то коконе, вакууме. Наполненном готовкой, какими-то съемками для контента в социальных сетях, которые делала по привычке, тренировками, салонами красоты, сессиями с психотерапевтом, которые завершила лишь пару месяцев назад, ивентами, посиделками…

Как я могла не замечать? Риторический вопрос.

А вот вопрос о том, что буду делать, если Вова и правда попросит прощения — очень насущный. Смогу ли простить? Смогу ли просто вернуться в наш с ним дом и жить как раньше?

Я боялась отвечать на него даже самой себе. Потому что абсолютно четко понимала — простить его поступок не смогу. Не смогу простить предательства. Но и не знаю, как жить дальше без Вовы. Не умею просто… И мама говорит, что за семью нужно бороться и свекровь, которая снова звонила несколько раз тоже. Обещала, что Вова одумается. Но вот прошло уже почти две недели, а от него не было ни слова. Вообще.

В понедельник мне позвонил его адвокат Семен Александрович и назначил встречу. Назначил холодно и жестко. Предупредил, что если не приеду, то это все равно ничего не изменит, а мое положение ухудшит. Его звонок был как удар. Я поняла, что до этого момента еще на что-то надеялась, но теперь…

— Ленка, ты что бы простила его? Ну вот скажи мне, а?

— Алин, я не знаю… Не знаю, как дальше жить, — рыдала я сестре в трубку.

— Нормально жить. Хорошо жить. Как все жить. Собой заняться наконец-то, а не мимикрировать под его болото, Лена, — выпалила сестра, — Короче, к адвокату я с тобой поеду. Буду читать все, что тебе подсунут, чтоб ты лишнего не подписала. На сколько там встреча?

— Алин, да не нужно. Это неудобно как-то…

— Неудобно спать на потолке. Говори время. Я заеду за тобой.

Уточнив время, мы распрощались.

— Я бы на твоем месте не ехала, — сказала слышавшая наш разговор мама. — Накрасилась бы, в порядок себя привела и к мужу. Пара недель прошло, он сам побыл, понял каково это когда в холодильнике пусто… Одумался.

— И поэтому прислал адвоката?

— Мужикам, знаешь, трудно свои ошибки признавать. Инициативу надо проявлять, Лена. Бороться за свое счастье да за семью. И меньше Алину слушать. Она тоже моя любимая дочь, но в личной жизни точно не советчик. У самой-то никого и ничего…

Я посмотрела на часы. До назначенной адвокатом встречи оставалось несколько часов. Что, если мама права? Я хотя бы попробовать могу, верно? Просто поговорить нормально, а не так, как тогда…

Мама удовлетворенно наблюдала за тем, как я собираюсь, усиливая ощущение, что поступаю правильно. Как-никак она с папой много лет душа в душу прожила, а значит знала, что говорит и советует. Да, конечно, ей он не изменял. Это же папа… Он бы не мог. Никогда. Но и с другой стороны, танго же танцуют вдвоем, а значит и в маме дело. Она из тех, которым не изменяют, а я… В какой момент я совершила ошибку? Что во мне не так?

— Вот, смотри, ты вполне еще ничего у меня, дочка, — сказала мама, когда я закончила сборы, — Красивая. Приди, на совесть надави, на жалость. Напомни о совместно прожитых годах, о том, что ребенка на нервах потеряла из-за того, как сильно хотела его для него родить. О Дне рождения, перед которым он тебя бросил напомни.

Я кивнула.

Еще раз оценила свое отражение в зеркале. Стрелки, румяна на заострившихся от нервов скулах, блеск на губах, выровненные утюжком блестящие длинные волосы. Да, мне уже не двадцать три года. Но я красивая женщина. Даже если убрать гиалуронку из губ и подбородка — красивая.

Что же тогда со мной не так?

Стройная фигура — результат многочасовых тренировок в зале и правильного питания. Брючный костюм с коротким топом, обнажающим живот, прекрасно сидел. Не хуже, чем на модели какой-то.

Вызвала себе такси к ресторану. Понедельник, Вова явно будет там в это время.

Сердце колотилось словно сумасшедшее. Так и эдак снова и снова я крутила в голове то, что скажу ему, то, что отвечу на различные варианты его слов. Меня качало от ощущения того, что я полная дура, раз еду, до того, что это правильно и нужно пытаться спасти нашу семью. Потому что, как говорила мама, гордостью согрета не будешь.

И вот такси затормозило у знакомого входа. Сколько же раз мы с Вовой поднимались по этим ступенькам, держась за руки… Сколько раз сидели за нашим особым столиком и ужинали вместе… А сколько праздников было отпраздновано здесь. Мой День рождения тоже должен был…

Я закусила губу. Нечего думать об этом сейчас. Расплачусь, а появиться я должна как королева. Спокойная и уверенная в себе женщина. Сделав глубокий вдох я поднялась по ступенькам, толкнула дверь и вошла в зал. И сразу же, вот прям сразу же увидела их. Вову и ту другую женщину. Точнее девушку. Я ее наглядно знала. Эта была известная лайфстайл-блогер Доминика Никитина. Ее голубые глаза, натуральные блондинистые волосы и сделанная грудь примелькались везде, где только можно. В свои двадцать три года девушка уже была хозяйкой личного бренда одежды и любовницей моего мужа. Нескучной, яркой, а не серой, неприторной, в отличие от меня. А еще молодой.

Они сидели за “нашим” столиком лицами ко входу. Вова держал ее за руку и то и дело целовал костяшки пальцев, а девка царственно принимала эти поцелуи. А я застыла, как вкопанная, на пороге не в силах отвести глаз от картины, от которой внутренне подыхала.

Это очень больно видеть, как твой любимый мужчина, любимый муж, которому отдано семь лет жизни, душа, сердце и тело, сидит и целует другую. Как он смотрит на нее так, как когда-то смотрел на тебя. Видеть и понимать, что она теперь на твоем месте. В его жизни, в его душе, в его сердце, в его постели. В вашем с ним доме, вероятно. Нет, скорее всего. Спит на твоей половине кровати, кофе пьет из твоей чашки по утрам.

— Елена Владиславовна, — возле меня выросла Лера, молоденькая хостес.

На ее детском лице была вся гамма эмоций. От испуга до раздражения, от паники до злости.

В этот момент Вова заметил меня. Застыл на секунду и я увидела, как обожание на его лице сменяется гневом и толикой брезгливости. Девка тоже обратила на меня внимание. И на ее излишне тюнингованном лице отразился триумф.

Едва понимая, что делаю, я двинулась к их столику.

— Зачем ты пришла, Лена? — вскочил на ноги муж.

А и правда. Зачем?

— Так, Вова, я тебя в машине подожду, — царственно выплыла из-за стола Доминика, — Только не задерживайся, пожалуйста, я очень устала после перелета и хочу спать.

— Нет, Ника…

— Я не любитель сцен и истерик в исполнении старых и обманутых жен. Разбирайся с ней сам, без меня, — смерив меня насмешливым взглядом, пропела девка.

А потом ушла, плавно покачивая обтянутыми лосинами бедрами.

— Иди-ка сюда, — муж схватил меня за предплечье и потащил из зала в свой кабинет. Втолкнул внутрь так, что я едва не упала.

— Я давно уже предполагал, что у тебя мозг как у воробышка, а теперь в этом абсолютно уверен, — брезгливо скривившись, сказал муж. — Какого черта ты приперлась сюда? Опозорить меня перед подчиненными? Мало было того, что настучала моим родителям, да? Отец отрекся от меня из-за тебя! Да! Что глазками хлопаешь? Нежданчик, да?

Его глаза сверкали от гнева, рот искривился в оскале. Сейчас от мужа исходили чистые ненависть и презрение и они ранили, терзали мою душу.

— Нет, ты реально думала, что если отец со мной поговорит, то ты снова будешь мне нужна, да, Лена? Серьезно?

Я… Я ни о чем не думала. Я за соломинку цеплялась. Пыталась сохранить свою жизнь. Прежнюю жизнь с ним. Любыми способами избежать катастрофы.

— Тебе адвокат встречу назначил, чтоб развод оформить, а ты все равно поперлась сюда чтобы что? Нет, скажи мне! Интересно же что происходит в бабском курином мозгу, — орал он.

Я смотрела на него во все глаза. Смотрела и ощущала, что он прав. Нет, не в своем поступке, но в оценке моего. Это и правда нужно быть полнейшей дурой, чтоб поверить что отец мог бы его переубедить разводиться или что мой приезд и разговор, какие-то глупые манипуляции могли бы что-то изменить. Любить не заставишь. Это просто невозможно.

— У тебя совсем нет гордости, Лена. Ты ничтожество, тряпка, поняла? Будь на твоем месте Доминика, она бы не унижалась. Она бы ушла с гордо поднятой головой потому что она настоящая женщина, а ты так, жалкое подобие… Красивая и пустая обертка. И то красота уже поплывшая…

Меня трясло. Я всхлипывала и хватала ртом воздух. Стояла перед этим мужчиной, который шесть лет был моим мужем, с которым я шесть лет делила постель, которому отдала свою жизнь, от которого хотела детей, смотрела на него и понимала, что все кончено. Что наша с ним жизнь и правда закончена. Что теперь я одна.

— Пошла вон, Лена. А продинамишь адвоката, учти, вообще без копейки оставлю. Кассиром пойдешь пахать на три копейки потому что больше ничего не умеешь.

Я выбежала за дверь. Промчалась по залу в слезах под любопытными взглядами персонала. А в дверях налетела на какого-то мужчину.

— Извините! — мельком поймав взгляд его черных, как ночь, глаз, выпалила я.

— У вас что-то случилось? Я могу помочь? — очень низким, хриплым голосом спросил он, продолжая поддерживать меня за плечи своими большими ладонями.

— Нет! Отпустите! — пролепетала я и вылетела на улицу.

Там увидела что Доминика стоит, облокотившись на машину Вовы и потягивает гадкий и мерзкий “айкос”. При виде меня ее глаза насмешливо прищурились, а губы искривились в триумфальной улыбке.

— Вижу, что поговорили, — бросила она. — И это, Лен, ты бы хоть гордость какую-то имела, ну серьезно. Взрослая тетка, а ведешь себя жалко, как малолетка.

— А не жалко чужих мужей отбивать? Семьи разрушать? — выплюнула я.

— Муж что мяч, чтоб его отбивать, Ленка? Пойми наконец, что это было его решение и я тут ни при чем. Ты постарела, надоела ему… Ну а что ты хотела?

Не знаю, что на меня нашло, но уже через секунду я осознала, что с визгом вцепилась пальцами в блондинистые волосы девки. Она заверещала, принялась отбиваться… Через секунду меня схватили чьи-то крепкие руки и оттащили от нее.

— Хватит! Перестаньте! Все! — знакомый голос. — Возьмите себя в руки!

Тот самый мужчина, в которого я влетела несколько секунд назад. Он развернул меня к себе, встряхнул за плечи!

— Прекратите! Это того не стоит!

— Да отпусти ты меня! — крикнула я, вырываясь.

От унижения хотелось прямо здесь провалиться сквозь землю. Исчезнуть. Сдохнуть на месте. Но земля не хотела меня поглощать, исчезнуть тоже не получалось. И жизнь никуда из меня не уходила.

— Какого черта ты творишь? — услышала я голос мужа. — Совсем офигела, дура?

— Это я офигела? — заорала я. — Ты изменил мне с этой тварью, унизил меня, а офигела я?!

Он стоял, обнимая рыдающую Доминику и с ненавистью смотрел на меня.

— Я сейчас санитаров вызову, в психушку поедешь!

— А вызывай!

— Думаю, можно обойтись без этого, — зазвучал над головой хриплый голос незнакомца.

— Мужик, а ты кто такой? — агрессивно выпалил Вова, словно бы только что заметил его присутствие.

— Вов, не надо, он спас меня от этой сумасшедшей, — прохныкала девка.

— Извините… Такая ситуация, — сразу же смягчился тот. — Спасибо вам.

— Не за что, — отмахнулся незнакомец, — Девушка, лучше нам уйти. Серьезно. Вы своим поведением только себе хуже делаете. Давайте я вас отвезу, куда скажете…

— Сильно добрый и небезразличный, да? Бетмен?! Да отпусти ты меня, не трону я ее, — заорала я, вырываясь.

Он настороженно убрал руки, а я бросилась бежать. Задыхалась, спотыкалась, рыдала… Казалось, что я сейчас сойду с ума. От боли, унижения, стыда…