Развод. Я устал от тебя

Глава 9

После успокоительного укола, сделанного “скорой”, вызванной для меня Алиной из страха, что моя истерика не прекратиться, я вырубилась на диване в ее квартире, а проснулась в шесть вечера. От нахлынувших воспоминаний меня окатило обжигающей волной стыда. Мозг в деталях услужливо воспроизвел как я набросилась на девку, как вырывалась из рук оттащившего меня от нее мужика, как потом мчалась в слезах по улице, как упала, ободрав колени об асфальт, и как потом какими-то остатками разума сообразила позвонить сестре…

Я не такой человек. Настолько невменяемое поведение мне не свойственно. Было несвойственно до этого дня. Так что же случилось со мной? Как я могла так низко пасть? И правда дура с мозгом как у воробушка, Вова прав.

— Проснулась? — держа в руках стакан с водой ко мне подошла Алина.

Я закрыла лицо руками. Смотреть на нее было стыдно. Настолько, как никогда раньше. Впрочем, раньше я такого и не чудила.

— Выпей водички, — сестра села рядом со мной на диван и, обняв за плечи, вложила в руку стакан.

Я принялась пить. Вода показалась какой-то по-особенному вкусной, просто восхитительной. Я буквально чувствовала, как она наполняет пустыню, образовавшуюся внутри меня, после слез и успокоительного.

— Тебе звонил адвокат. Я с ним поговорила, уж извини, — проговорила сестра. — Перенесла встречу на завтрашнее утро. Переночуешь у меня и сразу поедем.

— Я не хочу…

— Так, посмотри-ка на меня, — забрав опустевший стакан из моих рук, девушка встряхнула меня за плечи.

Этот жест напомнил о том незнакомце из ресторана и я снова почувствовала, как сгораю от стыда.

— Я тебя несколько дней не трогала, Лена, давала побыть овощем и пожалеть себя, но теперь все, хватит.

— Ты тоже считаешь, что я дура, да? И правильно, — простонала я, отворачиваясь.

— Я считаю, — девушка обхватила меня пальцами за подбородок и развернула к себе, — что каждый проживает свое горе так, как может, и имеет на это полное право. Но проживает, а не тонет в нем. Жизнь продолжается, Лена. Ее нужно жить, как бы тяжело не было это делать. Я тебя во всем поддержу, моя дорогая, но не смогу за тебя сделать то, что можешь только ты.

Ответить я не смогла. Зато смогла разреветься. В который раз, да. Алина обняла меня, стала гладить по волосам, давая выплакаться. Уж сколько я пыталась это сделать за минувшие дни, но все никак не получалось.

Потом она отправила в душ, а после заставила съесть ужин. Паста, морепродукты… Все из хорошего ресторана. Вкусно, наверное, но я не чувствовала так ли это. Машинально ела потому, что ощущала себя обязанной это сделать и так начудила дальше некуда. Хлопот доставила, опозорила…

И что это поменяло? Абсолютно ничего.

Вова меня не любит. Я ему больше не нужна. Устал. Надоела. Наскучила. Старая стала. Глупая. Не то что Доминика…

— Алин, вот скажи, только честно… Я и правда такая дура, да? — всхлипнула я. — Мне Вова сказал…

— Так вот только не надо цитировать этого мерзавца, — взвилась сестра.

Отстранилась, поймала мой взгляд.

— Он скажет абсолютно все, что угодно, чтоб оправдать свой гадкий поступок. Вот только, поправочка, оправдания ему нет ни малейшего. Он сам сделал такой выбор…

— Она молодая, красивая, яркая, успешная… А я уже…

— Да, а ты уже старуха в тридцать лет, — фыркнула девушка, — Дряхлая и стремная.

— Нет, но все же не такая уже, как была…

— Да-а-а, не такая. Взрослая, умная, ухоженная, стильная женщина с хорошим вкусом и при этом заботливая, умеющая хорошо готовить…

— Но ему не нужная, — перебила я.

— Так бывает, Лена, — Алина пожала плечами, — Это очень-очень больно, но отношения иногда заканчиваются. Увы, это жизнь. Но вот как их закончить — это уже вопрос личного выбора. И Сорокин сделал самый мерзкий, какой только мог сделать. Если крах отношений это результат ошибок двоих, то поступок этого козла — только его вина.

— Я вот все думаю, где я совершила ошибку? В какой момент все пошло не так? Может быть нужно было родить ему раньше?

— Лен, ребенок еще ни одни отношения не спас. Господи, откуда в твоей голове этот совковый бред…, - воскликнула она.

Увидев, как мои глаза снова наполняются слезами, добавила:

— Для работы над ошибками время еще не пришло. Самое главное для тебя сейчас понять — в измене виноват только Сорокин. Даже не эта наглая блонда и тем более не ты. Это он такой выбор сделал и ответственность только на нем. Уясни это.

Он сделала паузу.

— Я не знаю, что мне делать. Как жить дальше…

— Для начала тебе нужно выспаться. Завтра поехать на встречу с адвокатом и там не устраивать истерик, а забрать причитающееся себе…

— Да не надо мне от него ничего…

— Ну, супер. Не надо, так не надо. Пусть этой стерве-Доминике достанется то, что твое по закону.

— У нас брачный контракт, Алин. Все равно там глухо…

— Вот завтра и узнаем, насколько…

У сестры включился телефон и она, извинившись, ушла говорить в другую комнату. А я сидела за столом на кухне, сгорбившись и смотрела в пространство. Чувствовала себя какой-то развалиной. Не могла собраться. Не могла думать ни о чем кроме того, что у меня больше нет мужа. Что я ему не нужна. Что любит он теперь не меня, а другую женщину.

Несколько минут спустя сестра вернулась. Даже в своем убитом состоянии я увидела, что на ее спокойном лице радостно горят глаза.

— Хорошие новости?

— Вроде того, — улыбнулась она. — Я нам чай заварю.

— Я вся во внимании…

— Да, я тебе не рассказывала… Пока ничего не понятно, поэтому… В общем, у меня вроде как парень появился. Эрик зовут. Мы на Бали познакомились недавно. Вот, общаемся, переписываемся.

— Это же замечательно, сестренка. Я так рада за тебя.

И это было искренне. В какую-то секунду я побоялась, что позавидую сестре, но этого чувства внутри не возникло и это было приятно. Не такая я и пропащая, выходит.

Этой ночью я как-то даже умудрилась полностью проспать. Может быть это было остаточным после успокоительного, а может организм просто измотался за эти жуткие две недели… Да-да, именно две недели. Именно столько времени-всего ничего-прошло с момента, как мне на плечи рухнули небеса. А казалось, что я вечность пребываю в этом аду. И что не будет ему никакого конца.

Утром позвонила мама.

— Лен, я места себе не нахожу. Ты трубку не берешь, Алина отмахивается… Что случилось, как все прошло?

Я закусила губу. Снова накатившие воспоминания обожгли стыдом. Хоть бы мама не узнала…

— Мы разведемся, мам, — сказали мои губы, — Все кончено.

Сказанное вызвало обжигающую боль. Такую сильную, что подогнулись колени и я сползла по стенке на пол. Из глаз снова покатились слезы.

— Что конкретно он сказал? Повтори мне слово в слово и что-то придумаем…

Мамин голос доносился как сквозь вату. Слепо глядя перед собой полными слез глазами я как-то вдруг осознала, что вот так случайно озвучила возникшее внутри и до этого момента неосознаваемое откровение.

Все кончено. Между мной и Вовой все кончено. Мы разводимся. Нас больше нет.

— … надо ему еще времени дать подумать. Главное развод не давай, не подписывай ничего, понятно?

— Я не хочу, мама. Не хочу давать ему время подумать, это ничего не изменит. Между нами все кончено.

— Не хочет она. А одна остаться хочешь?

— А я и так уже одна, — сказала я и положила трубку.

Мама перезвонила, но я не ответила. Ушла в ванную комнату. Там приняла душ и вымыла волосы. А потом долго-долго укладывала их, превращая кудри в прямые волосы. В какой-то момент остановилась…. Это Вова любил, чтоб у меня были прямые волосы, а не я. Я любила свои кудри, но забыла об этом. Черта с два я буду их выравнивать….

Снова намочила волосы. И снова высушила их. Почти забытыми за эти годы движениями подкручивая, чтоб сделать локоны чуть более аккуратными. Потом накрасилась. Да, лицо безнадежно опухшее от слез, но с макияжем все равно выглядит лучше.

Пошла в кухню. Там Алина уже выкладывала в тарелки омлет. Увидев меня, девушка ласково улыбнулась.

— Услышала, что ты встала и вот сообразила завтрак. Садись давай.

— Спасибо…

— Пожалуйста, дорогая.

Есть не хотелось, но я заставила себя. И поняла, что чувствую себя как-то иначе. Не могла бы описать это ощущение, но знала, что оно было. Словно бы эти две недели я была листком, оторванным от ветки дерева холодным и порывистым ветром, и носимым им по незнакомым местам, а теперь вот ветер стих и листок упал на землю. Да, новую и незнакомую, зато твердую.

— Вот и умница, — одобрительно сказала сестра, когда я закончила есть, — А теперь давай-ка собираться, а то опоздаем к адвокату.

Адвокат… Упоминание о нем и новый приступ боли. Словно бы я на несколько минут позабыла о ней, как-то абстрагировалась и вот опять…

Не знаю как, но я сумела сдержать слезы. И сумела сохранить слегка надменную маску на лице, когда мы с сестрой подходили к столику в ресторане, за которым он нас ждал.

— Елена Владиславовна, — начал он, когда мы сели за столик, — ознакомьтесь, пожалуйста, вот с этим документом.

Протянул мне пару листков А4.

— Дай сюда, — Алина забрала их у меня.

— Извините, девушка… Я позволил вам присутствовать при разговоре, но…

— Так, во-первых, — отложив бумаги, сестра устремила на него пронзительный давящий взгляд, — меня Алина Владиславовна зовут, никакая я вам не “девушка”. Во-вторых, уточните на каком законном основании я не могу ознакомиться с этим документом?

Адвокат хмыкнул. Алина принялась читать.

— Сотрясение мозга? Что за бред? — скривилась она.

— Это никакой не бред, Алина Владиславовна, — оскалился адвокат. — Это заключение судебно-медицинской экспертизы, которое пока что не приложено к заявлению о нанесении телесных повреждений Доминике Алексеевне.

— Телесных повреждений? — опешила я. — Пара вырванных перьев теперь телесные повреждения?!

— Елена Владиславовна, успокойтесь, пожалуйста, — сказал он. — Вы таким поведением делаете себе только хуже.

Снова вспомнился вчерашний незнакомец. И злость, вспыхнувшая внутри, сменилась чувством стыда.

— Лен…

Я откинулась на спинку стула. Попыталась глубоко вздохнуть, но вышло плохо.

— Елена Владиславовна, Владимир Вадимович предлагает вам выбор: либо вы подписываете документы о разводе и не создаете больше неприятностей, либо же это заявление ляжет на стол к следователю и тогда у вас будут проблемы с законом. А разведут вас с моим клиентом все равно, вы это знаете. Если попробуете претендовать на какое-то имущество, то напоминаю о брачном контракте.

— Ну или мы докажем, что экспертиза сфальсифицирована и тогда проблемы с законом будут не у нее, а у вашего клиента.

— Попробуйте это сделать, Алина Владиславовна, посмотрим, что получится…

— И попробую…

Я закрыла глаза. Меня трясло, в ушах стоял гул, а в голове была полнейшая каша. Вова решил подставить меня! Значит вот так… Воображение услужливо нарисовало тюремную камеру, нары, решетки, страшных соседок… Позор нарисовало. Стало страшно до паники. Страшно за себя, за свою жизнь, о которой я так легко забыла. У Алины есть связи и деньги, да. Но они не ровня тем, что есть у Сорокина. Да его отец прокурор. Действующий.

— Давайте я подпишу, — услышала я свой голос.

Адвокат удивленно изогнул брови. Подтолкнул ко мне документы. Алина принялась их читать. Я ждала.

— Если она подписывает, какие гарантии того, что этому делу не будет дан ход? — спросила она, прочитав.

— Алина Владисла… Алина. Давайте как люди поговорим? — по-свойски, сказал адвокат, — Все, что нужно моему клиенту — это развод без ненужной волокиты и проблем. Если ваша сестра не будет их создавать, то он ответит тем же.

Мы с сестрой переглянулись. А потом я поставила размашистую подпись в нужном месте.

— Вы приняли правильное решение, Елена, это я вам не как адвокат говорю. Кстати, вот эта сумма будет в ближайшее время переведена на ваш счет, — сказал адвокат. — Свидетельство о разводе я передам вам через несколько дней.

Я открыла рот, чтоб сказать, куда ему идти со своими подачками, но поймала предостерегающий взгляд сестры. Ну и ладно…

Взгляд зацепился за обручальные кольца на безымянном пальце правой руки. Они оставались там все это время, да. Я так привыкла к ним, что даже перестала замечать. Или убеждала себя в том, что до сих пор не сняла их именно поэтому, а не потому что…

Стащила с пальца.

— А это передайте ему…