Лия прочистила горло. Она попыталась встать. Я не позволил ей. Вместо этого я раздвинул ей ноги и расположился между ними. Она визжала, прикрывая расстояние между ног рукой, захватившей подол юбки. Для меня это не имело значения. Я помнил, что там было, как это выглядело, как пробовал, чувствовал на губах.


Я должен был почувствовать это снова.


– Джек, что ты делаешь? – ее дыхание дразнило меня мельчайшими вздохами. Не из-за страха. Не из-за волнения.


Из-за желания.


– Ты чертовски хорошо знаешь, что я делаю, – я раздвинул ее ноги пошире. – Ты хоть представляешь, что ты со мной делаешь?


– Очевидно, я превращаю тебя в зверя. Отпусти меня.


Я ухмыльнулся и поднял ее ногу. Вода обрушилась на мои плавки. Это охладило мой член, но не на много. Я поцеловал пальцы ее ног, пятку, чувствительную впадинку.


– Джек, отпусти меня.


– Почему?


Ее лоб нахмурился, но слова оборвались, когда я стал посасывать ее палец.


– Мне не нужно объяснять тебе причину.


– Я хочу одного.


– Я сказала «нет».


– Ты боишься, что тебе это понравится.


Лия сглотнула.


– Мы не можем этого сделать, Джек.


– Я ничего не сделал, – сказал я. – Просто немного поцеловал тебя.


– Это именно то, что я имела в виду.


– Ты не хочешь, чтобы тебя целовали? – я продолжал дразнить ее ногу. Я поблагодарил Бога плодородия за то, что он благословил бассейн холодной водой. Это удерживало меня от взрыва от приблизившихся ко мне выгибающихся кончиков пальцев.


– Ты знаешь мою репутацию лучше, чем кто-либо. Я известен как щедрый любовник?


Мой язык щелкнул позади ее колена. Она задрожала.


– Я сомневаюсь, что ты когда-либо думал о ком-то, кроме себя, – сказала она.


– Ой, – в наказание я ущипнул ее за внутреннюю сторону бедра. – Я хочу, чтобы ты знала, я думал только о тебе последние несколько дней.


– Я должна в это поверить? – ее слова содрогнулись, когда я приблизился, положив другую ногу на мои плечи. Ее юбка задралась достаточно высоко, чтобы разглядеть трусики.


Сегодня розовые.


Невинные.


Чертовски сексуально.


Она смотрела на меня, встречая мой взгляд, когда я замедлил поцелуй, спускаясь, направляясь к той ее части, которая изливалась в мой рот. Я обрабатывал кулаком свой член два раза в день, только вспоминая о ее вкусе. Теперь она здесь. Ожидающая. Трепещущая.


Влажнее, чем я, а я был в бассейне.


– Ты только и думаешь о том, как бы уложить меня в постель, – сказала она.


– Не только в постель. На пол. У стены. Через ручку от дивана.


– Джек.


– Я хочу увидеть, как ты кончаешь.


– Ч-что?


Я раздвинул ее ноги, тяжело дыша от ее разгоряченного тела. Она запаниковала против собственного желания.


– Я хочу смотреть, как ты кончаешь. Одного раза было недостаточно, Кисс. Двух раз тоже будет недостаточно. Если бы это было по-моему, я бы оставил тебя голой и извивающейся на моей кровати до того момента, пока мы оба не отключились бы от истощения. Потом я разбудил бы тебя, чтобы снова попробовать твои сладкие сливки. Ты поняла меня?


– Я... Я не могу.


– Ты не можешь кончить? – моя усмешка была предназначена не для того, чтобы успокоить ее. Я предостерегал ее, прежде чем поглотить. – Конечно, можешь, Кисс. Ты сильно кончишь, как только я задвигаю своим языком над этим маленьким клитором. Я немного пососу, заставлю тебя мурлыкать. Буду вылизывать весь мед из тебя, пока ты не закричишь мое имя, и я прощу тебя за то, что ты отвергла меня.


– Джек.


– Я хочу, чтобы ты кончила. Я хочу, чтобы ты отблагодарила меня стоном. Я хочу попробовать твое удовольствие. И я хочу владеть каждой пульсацией дрожи этой маленькой киски. Теперь тебе понятно? – мои пальцы вонзились в ее бедра. – И ты позволишь мне, потому что чертовски хорошо знаешь, что это все, о чем ты тоже думала.


Ее ноги распахнулись для меня. Эти розовые трусики оказались у меня на пути. Я бы перегрыз их, если бы не волновался, что случайно задену то, чему я планировал поклоняться, погрузиться, раствориться в момент чистого экстаза.


Мой член затвердел, угрожая взорваться. Нет времени стягивать материал. Быстрым движением пальцев я сдвинул его в сторону, обнажая тонкий маленький бугорок.


Лия задержала дыхание, пока я не дотронулся до нее между ног.


Она испустила удивленный вздох, как только мой язык ударился о ее клитор. Я накрыл ее лоно и лепесток своим ртом и смаковал ту ее часть, которую я хотел пробовать, трогать и трахать, пока мы не рухнем.


Она не нуждалась в поддразниваниях, и я ждал слишком долго, чтобы снова вкусить ее. Мои губы скрутились над ее клитором, и я сосал так же, как раньше, просто чтобы услышать, как гортанный стон превращается в полный паники при наплыве ощущений, волнений и удовольствия. Ее ублюдок-жених никогда не заставлял ее чувствовать себя также. Скажу больше, я знал, что ее пальцы не смогли воспроизвести это чувство, когда она думала обо мне в постели ночью.


Голова Лии откинулась назад. Ее бедра изогнулись. Теперь я понял, почему она так отчаянно хотела держаться подальше от меня. Она знала, что после того, как я поймаю ее,


никогда больше не отпущу. Нет, до тех пор, пока она, блядь, не растает в луже полученного оргазма и не выскользнет из моих рук.


Но даже в этом случае не станет легче трахать ее.


Со мной женщины становились истощенными. Задыхающимися. Мучающимися. Но я никогда не испытывал от этого удовольствия. Я никогда не хотел, никогда не наслаждался этим до Лии.


Но я мог бы весь день смотреть, как извивается эта женщина. Я бы затаил дыхание и закипал бы от исступления, а затем я позволил бы ей сжаться, в то время как обернул бы себя ее ногами. Я планировал трахать эту женщину, пока она была бы в бреду своего собственного желания.


Ночь непрерывного удовольствия.


Член, похороненный внутри сжимающей, капающей, умоляющей киски.


Наблюдая, как Лия кончает, и кончает, и кончает вместе со мной.


Черт, какого черта я всю жизнь участвовал в чемпионате, когда единственное, чего я хотел, это доставить этой женщине удовольствие от того, что мой язык стучит по ее клитору?


– Джек... – ее пальцы пробежали по своим волосам, схватили цемент и потянулись ко мне. Ничто не облегчит ее нужду. Один оргазм или сто, это не имеет значения, когда девушка хочет, чтобы ее трахали и трахали. – Я...


Она не должна была этого говорить. Я почувствовал это. Напряжение ее тела, сжатие этой прекрасной киски на моем языке. Она прошептала мое имя, но в моей голове это звучало громче, чем когда объявляли о моем входе на стадион в день игры.


Лия выгнулась, раскололась и взорвалась для меня, из-за меня, и ничто в моей жизни не выглядело так красиво, как эта женщина, наслаждающаяся подарком, который я ей дал.


Она опустилась на цемент, упираясь в прогретый бетон и позволяя своим ногам широко раскинуться.


Она была моей.


– Джек, Боже...


Это был не первый раз, когда меня сравнивали с божеством. И не будет последним.


Хватит этого дерьма. Мне не продлевали контракта. Статьи собирались сделать из меня какого-то сексуального хищника.


Черт возьми.


Почему бы не получить одну хорошую вещь сегодня вечером?


Я выбрался из бассейна, остановившись только, чтобы заключить Лию в свои объятия. Я был мокрый, а она беспокоилась о своей одежде, но она не останется на ней достаточно долго, чтобы иметь значение.


Я пробрался через гостиную, оставляя следу от воды на ковре. Я бы разорвал его и купил новый, мне было все равно. Лия прошептала протест. Черт, нет. Я не отпущу ее.


Я остановился там, где мы были, поднял ее на руки и подарил ей еще один поцелуй – глубокий, горячий и обещающий гораздо больше, чем простой оргазм, доставленный у бассейна.


Лия застонала, крепко сжав меня.


Я был здесь.


Она была у меня.


Я опустил ее на диван. Звук от телевизора раздался внезапно. Пульт где-то спрятался, черт, если бы я знал, где. Я бы проигнорировал это…


... Но на спортивном канале, который я смотрел, произнесли мое имя.


Как мотылька к чертовой ловушке для насекомых, меня влекло к моей собственной гибели.


«...Никакое количество способностей не стоит того. Джек Карсон будет стоить сто миллионов долларов неприятностей»


Сукины дети. Я узнал ведущего – Эйнсли Рупорта, какого-то седовласого придурка, который никогда не выходил на поле, но думал, что может играть в защите лучше, чем я. Я угрожал многим журналистам. Только один заслужил удар, и я разозлился, что у меня не было шанса сломать ему нос.


Язык Лии переплетался с моим. Я попытался сосредоточиться на ней, но оскорбления продолжались.


«...С новыми положениями о морали и поведении в контрактах ни одна команда не будет рисковать штрафом для игрока, который отказывается поставить команду на первое место…»


Мои пальцы сжались на Лии. На экране появилось фото из игры чемпионата – конфетти, кружащееся над подиумом, когда защитник Тим Морган поднял трофей, который должен был быть моим.


«У Моргана твердая голова на плечах, и он должен ожидать значительного бонуса и продления своего контракта»


Бред сивой кобылы. У Тима Моргана в шкафу было больше шлюх, чем скелетов. Неужели этот ублюдок сейчас был любимым красавчиком?


Фото изменилось. Он держал трофей и свою годовалую дочь на пьедестале почета. Только Господь знает, кого он обрюхатил, но вот он. Размахивает ребенком. Изменяя сердца и умы.


Пресса любила ребенка больше, чем трофей.


«...Став отцом, он действительно изменил свою жизнь и сделал шаги, чтобы созреть и представить свою команду…»


Как, черт возьми, роль отца сделает из него того, кто будет хорошим защитником?


Нихуя себе.


Но они ворковали над проклятыми детскими фотографиями, как будто ребенок был стартовым защитником, а не Тим.


Идея врезалась мне в голову, так неожиданно и чертовски безумно, что я оставил Лию на диване, только для того, чтобы увеличить громкость.


– Джек? – Лия поправила юбку, смутившись.


Я не отрывал глаз от телевизора, моя улыбка росла с каждой секундой.


– Я только что решил нашу проблему с пиаром, Кисс.


– Что ты сделал?


– Я точно знаю, как победить в чемпионате.


Она села прямее, переведя взгляд от меня на телевизор.


– Как?


– Я хочу сделать ребенка.



Глава 7


Лия



Сделать ребенка?


Никогда не влюблявшийся…


– Ты совсем сошел с ума? – я одернула юбку вниз, прикрывая ту часть меня, которой слишком сильно угрожал перевозбудившийся Мистер Сделаю-Беременной. – Ты хочешь сделать... Нельзя сделать ребенка. Можно родить детей!


– Не придирайся, Кисс. К тому же, мне нужен только один.


Я сбежала с дивана. У него была жестокая и идиотская идея. Это был специально разработанный Проблемный Джек Карсон, и я не заказывала его.


– Ты хочешь, чтобы у тебя был ребенок?


– Посмотри на него! – он направился к телевизору, указывая на очень самодовольного и привлекательного мужчину, которого я узнала только после того, как они показали его в форме. – Это Тим Морган. Он ебанутый сукин сын. Если на земле был бы мудак, то им был бы он, разгуливающий, делающий вид, что он Божий подарок Лиге. Этот ублюдок употребил все существующие на рынке наркотики, трахнул каждую шлюху на побережье Мексиканского залива и проиграл в кубковой игре в колледже, потому что на кону были его деньги.


– Откуда ты знаешь? – спросила я.


Джек фыркнул.


– Раньше мы были друзьями.


– Меня это не удивляет.


– Тим обрюхатил какую-то девушку два сезона назад, и теперь этот мудак на каждой коробке с хлопьями и видеоиграх. Он ни черта не изменился. Просто держит ребенка, и люди думают, что он второе пришествие. Ребенок изменил его имидж. Все забыли эту чушь, и теперь они хвалят его за то, что он великий отец.


– Думаешь, рождение ребенка изменило его имидж?


– Да, да. И это сработало, – Джек сжал челюсть. Эта сексуальная решительность заразила его самыми худшими идеями. – Мне нужно завести ребенка.


– Желание изменить свой имидж – это не причина заводить ребенка.


– Почему нет? Мне нравятся дети.


– О, Боже мой, – мои ноги все еще дрожали от самого удивительного оргазма в моей жизни. – Ты серьезно сейчас говоришь?


– Ой-ой. Если тебе не понравилась эта идея, ты возненавидишь следующую...


Джек поднял брови. Его взгляд был определенно развратным.


Я точно знала, чего он хочет.


Я указала на него пальцем, но, к сожалению, не тем, который он заслужил.


– Точно нет.


– Иди сюда.


– О, да. Это убедительный аргумент, – я посмотрела на него, но была слишком взволнована для этого разговора, который разрушал мое настроение. – С таким же успехом можно просто умолять меня, потому что все крутые футболисты делают это.


– Выслушай меня.


– Джек, у меня с тобой не будет ребенка!


– Слушай, мы уже разыгрываем карту преданных отношений. Это заставило бы их думать, что я изменился.


– Как насчет того, чтобы вместо того, чтобы заставить их думать, что ты изменился, ты перестал бы попадать в неприятности? Стал бы более ответственным?


Он пожал плечами.


– Будь реалисткой. Лига любит иметь козла отпущения. Они хотят наказать меня. СМИ любят ловить меня со спущенными штанами и когда девушка сосет мой член. Они ищут причины, чтобы поиметь меня. Это не будет иметь значения, если я дам обет безбрачия и никогда не выйду из дома. Я совершу ошибку, и они используют ее против меня. Иметь ребенка – это как…


– Не говори этого.


– Страховка.


– Ты проглотил слишком много воды в бассейне.


Джек ухмыльнулся.


– Я проглотил больше тебя, Кисс. Ты полнее, чем бассейн.


– Остановись.


Я загнала себя в ловушку, оказавшись в пределах его досягаемости. Плечи и пресс Джека все еще блестели от капель воды, подчеркивая каждый мужественный рельеф и оттеняя его мышцы. Вода спускалась V-образно к его бедрам, по твердой форме спортсмена на его пике физического состояния и ниже. Я никогда не встречала такого привлекательного, восхитительного мужчину, как Джек.


Если бы я была умной, я бы больше не встречалась с ним.


Позволить ему прикоснуться ко мне этими умелыми руками и его соблазнительным языком было достаточно опасно. Теперь он смотрел на меня, как на женщину, которую нужно было трахнуть... и я не думаю, что сейчас он собирается пользоваться защитой.


– Ты хотела ребенка, – сказал Джек. – Парочку. Черт, ты уже планировала забеременеть.


Я знала, что это плохая идея – быть честной с плейбоем.


– Да. Я так же планировала выйти замуж.


– За того засранца, который изменил тебе.


Я сглотнула.


– Да, я собиралась выйти замуж за Уайата. Не оскорбляй жизнь, которую я хотела. Он разбил мне сердце.


Джек скрестил руки. Его мышцы напряглись, но единственная напряженность, которую я изучала, была между его ног.


– Ты не любила его.


– Извини?


– Я не думаю, что ты любила его.


Он был прав, но я никогда не признаю это.


– Ты думаешь, что так хорошо знаешь меня?


– Любовь переоценивают. Тебе нужна страсть и волнение, и ночь, когда ты сможешь попасть в неприятности. Он никогда не давал это тебе.


– Нет, но я никогда и не просила об этом. Я выбираю стабильность. Ответственность. План и распорядок дня. В этом нет абсолютно ничего плохого.


– Это скучно, – Джек дразнил меня улыбкой. – Тебе нужно больше, Кисс. Пришло время сделать этот шаг. Так что, если твой план будет выполнен не по порядку?


– Что…


– Со мной у тебя будет ребенок. Ты продвинешься в своей карьере. Черт, ты даже можешь путешествовать... по крайней мере, в разные города с парочкой стадионов, – он протянул руки. – Итак? Что ты на это скажешь?


Я побоялась снова встретиться с ним лицом к лицу. Я проскользнула перед его широкой грудью и попыталась вразумить человека, на котором каждая татуировка, нанесенная на его тело, напоминала о совершенных им ошибках.


– Джек, ты говоришь о том, чтобы завести ребенка.


– Ты хотела ребенка.


– Не так, – я смотрю на него, удивляясь, почему он все еще выглядит таким спокойным, таким преданным этому сумасшедшему предложению. – Просто перестань. У нас уже есть один скандал с этой статьей, выходящей завтра. Я... Я вернусь в офис. Посмотрим, смогу ли я организовать интервью или что-то вроде того, чтобы ты опроверг обвинения.


– Я дам тебе миллион долларов.


Мое сердце остановилось.


Я повернулась, уставившись на него, и в моем горле было сухо.


Он говорил не серьезно. Или серьезно?


– Ты... заплатишь мне?


– За своего ребенка. Да.


– Джек, ты…


– Кисс, я не могу придумать никого лучше для этого. Ты умная. Ты талантливая. Ты чертовски красивая. У нас хорошие отношения. Почему мы не можем иметь общего ребенка?


– Мы не влюблены друг в друга.


– И что? Мы справимся с этим.


Он был таким наивным? Я ничего не сказала, просто сделала несколько шагов назад и надеялась, что я ни во что не врежусь, бросившись к двери.


Джек знал, что совершил ошибку, но снова позвал меня.


– Я знаю, что ты хочешь быть партнером в фирме Джолин, – сказал он. – К черту ее. Оставь агентство, и я последую за тобой. Я буду твоим основным клиентом, и попрошу пару парней из команды тоже заключить контракт с тобой.


– Не делай этого.


– Зачем бороться, чтобы стать партнером, когда ты сможешь получить свое собственное агентство? Я дам его тебе, – его голос понизился. – Как сейчас выглядит этот план? Твоя собственная компания и твой ребенок одновременно. Это хорошая многозадачность.


Этого не произойдет. Это было бы не так, как я планировала.


И это не было тем, о чем я должна была рассуждать, пока моя сердцевина все еще не остыла от его прикосновений.


Я отступила.


– Джек, мы не можем этого сделать.


– Подумай об этом.


– Мне это не нужно.


– Подумайте об этом в любом случае.


– Я должна идти.


Я не позволила ему проводить меня. Я сбежала, схватив свои вещи, прежде чем я смогу совершить еще одну ошибку в руках Джека Карсона.


Ни за что.


Я даже не собиралась думать о безумии, которое он предложил.


Он втянул меня в неприятности, когда солгал, что мы встречаемся. До того, как мы начали фальшивые отношения, было трудно держать его подальше от новостей. Теперь, когда мне пришлось упоминать его в придуманных историях, бросая намеки о нашей жизни и отношениях, я не могу получить его в достаточном количестве статей. Никто не хотел этих новостей.


У Джека была плохая привычка сгруппировываться, когда он должен был выбросить мяч. Он сгруппировался, и теперь я столкнулась с ним.


Я не могу.


Миллион долларов?


Моя собственная пиар-компания?


Боже, он покупал у меня ребенка. Что было более бесчувственным – хотеть ребенка от меня или инсинуировать, что любовь не имеет отношения к началу семьи? Конечно, часто люди заводят детей, не будучи женатыми, но это не я.


… Или я?


Разве я еще не получила бумаги? Не подумывала найти донора?


Действительно ли моя жизнь настолько структурирована, что я могу впасть в отчаяние, если хоть что-то пойдет не по плану?


Мне не нравились эти мысли.


Я примчалась в офис и решила похоронить себя в работе. В крупном спортивном журнале опубликовали статью, порочащую Джека, о высокой благотворной семейной атмосфере, которую он, по всей видимости, запятнал, оставаясь в Лиге. Вся история была очередным репортажем, показывающим, насколько он плох.


Конечно, Джек был плохим, но он не был злым, он только хотел повеселиться.


Он был веселым.


И теперь я защищал его.


Свет в кабинете Джолин был включен. Я постучала в ее дверь. Она еще даже не собиралась домой. Часы на полке пробили восемь вечера. Она разогрела пенополистироловую чашку супа в микроволновке и жонглировала двумя телефонами и ноутбуком, разговаривая с двумя одновременно. Один звонок закончился, но у нее не было свободных рук, чтобы повесить трубку.


Я бросилась на помощь, когда упала стопка папок, газет и бумажных кофейных чашек. Она накричала на того, кто был на другом конце ее сотового, прекратила звонок и потеряла телефон где-то в бедствии своего стола.


– Все в порядке? – спросила я.


– У Брайана Вашингтона три иска о сексуальных домогательствах против него. Его агент собирается бросить его, и он хочет, чтобы я все уладила, – Джолин отхлебнула суп, обожгла губу и бросила всю чашку в мусор. – Это будет долгая ночь.


– Фрэнк Беннет участвовал в этом?


Джолин нахмурилась.


– Беннет в Крестовом походе с твоим Создателем проблем, а не Брайаном.


– Но... Брайана действительно арестовали.


– Не имеет значения. Защитник оказался более легкой мишенью, чем полузащитник. Сделай мне одолжение. Мне нужно, чтобы ты позвонила в авиакомпанию и отменила мой билет.


Мое сердце разбилось из-за нее.


– Но ты целый год планировала поездку на Гавайи.


Она потянулась, чтобы добраться до отброшенного маркера.


– Может быть, Брайан возьмет меня на игру, если он сделает команду звездой в этом году. Я могла бы сидеть рядом с тобой.


– Что?


Джолин ухмыльнулась.


– Ты и Джек. Джек, вероятно, будет признан как «Лучший игрок». Хорошо бы вам двоим взять отпуск, когда закончится сезон.


Воздух застрял где-то между ртом и легкими. Я закашлялась.


– Почему?


Джолин обвела руками беспорядок, которым был ее стол, ее офис, ее расплетенная коса и суп, разливающийся в ее мусорной корзине.


– Однажды все это будет твоим. У меня не было отпуска в течение пяти лет, и не похоже, что я получу его в этом году. Ты хотела путешествовать, верно?


– Я... да.


– Сделай это, пока ты молода, Лия. Прежде чем ты слишком завязнешь в этой карьере, а затем в детях.


– Детях?


– Да, детях. Ты говорила, что хочешь троих. Лия, что с тобой? Ты ведешь себя странно.


– У тебя не было отпуска в течение пяти лет?


– Я случайно выделяю день на маникюр-педикюр, но управление бизнесом 24/7, – подмигнула она. – Я забираю назад все, что я говорила о тебе и Джеке. Я рада, что сейчас ты выпускаешь пар. Я не была на свидании с тех пор, как... – она мрачнеет. – Ну, до моего последнего отпуска.


О, нет, нет, нет.


Это не то, что я хотела услышать.


Я знала, что Джолин была занята, но я думала, ей нравится быть такой. Я понятия не имела, что она была истощена, а отменив каникулы, которые стоили ей тысячи долларов, потеряла шанс на свидания и возможность увидеть мир…


Но не имело смысла приравнивать ее жизнь к моей. Мы были разными людьми. Мы хотели разных вещей.


Правильно?


Я зашла в свой офис и позвонила в авиакомпанию. Билет был невозвратным, как и депозит в ее отеле, и это не было новостью, которую она хотела бы услышать.


– Пусть это будет для тебя уроком, – Джолин собрала две сумки и ноутбук. – Эта карьера трудна, но хорошо, что ты точно знаешь, чего хочешь. Держись за это. С годами ты потеряешь эту юную, широко раскрытую невинность в мире. Не позволяй этому тебя огорчить, – она засунула большую часть своей работы в сумки, чтобы забрать домой. – Выключи свет, когда будешь уходить.


Я не ответила. Я вернулась к своему столу, глядя на бумаги и папки, которые загромождали верхний угол. Я должна была подать их до того, как уехала к Джеку, но я была…


Слишком занята.


Я открыла нижний ящик и вытащила информацию из центра планирования семьи – заметки о процедуре, расходах и донорах. Моя грудь сжалась, но я выбросила ее прямо в мусор.


Это не произойдет со мной.


Моя цель жизни уже была разрушена из-за неверности Уайата. Я не могу потратить ни секунды, надеясь получить свою идеальную жизнь, не работая на нее. Пришло время восстановить стабильность, которую я потеряла, когда вручила ему свое обручальное кольцо.


Но единственный способ добиться успеха – это закончить шараду с Джеком, чтобы я смогла найти подходящего мужчину для идеальной жизни.


Кроме того, я понятия не имела, где найти этого человека.


Хуже того, я боялась, что мое тело не разогреется ни для кого так, как для Джека.


Но такая физическая, дикая страсть не имела значения для меня раньше. Я не могу позволить этому повлиять на мои отношения. Мое решение было окончательным. Утром я распространю новость о дружеском расставании, и мы пойдем разными путями.


Но я плохо спала. Я хотела бы, чтобы это было из-за смиренного откровения о работе и ее требованиях, но это было не так. Я проснулась, приняла душ и попыталась игнорировать детали плана Джека, которые больше не казались такими сумасшедшими.


На самом деле... они звучали хорошо.


Моя собственная компания? Ребенок? Это то, чего я всегда хотела. Я никогда не думала, что похоть важна, до тех пор, пока я не извивалась от яростного желания. Я не могу вспомнить, чтобы Уайатт когда-либо доводил меня до оргазма своим ртом. Или даже когда он в последний раз пытался сделать это.


А Джек напал на меня дважды. Хотел доставить мне удовольствие. Смотреть, как я кончу. Заставить меня.


Тем больше причин уйти от него, пока вся моя организованная, упорядоченная жизнь не рухнула.


Я подъехала к зданию до начала плановой тренировки Рэйветс. Школьный автобус припарковался перед входом, и новостная команда транслировала благотворительное мероприятие, спонсируемое Лигой.


Я не знала, что я планировала сказать Джеку, или послушает ли он вообще. К счастью, у меня было время подумать, прежде чем я смогу его остановить.


Два десятка детей кричали, смеялись и болтались по полю, уклоняясь от игроков и неуправляемых футбольных мячей и, как правило, пропуская их над собой. Их волнение было очень милым, тем более что они уклонялись от инструкций, данных игроками, которым было поручено попытаться научить их игре. Тренер Томпсон изо всех сил старался удержать их внимание. Даже мой плюшевый мишка Калеб потерял хладнокровие и нашел убежище, когда полузащитники смеялись над их бедственным положением.


Только один игрок успешно пререкался с детьми. Он дрался с ними на поле и притворялся, что попал в сумасшедший дом, когда куча мальчиков прыгнула на него.


Джек.


Его смех разносился над полем, и он по очереди бросал детям мяч за мячом, отправляя их на длинную пробежку. Мячи были брошены мягко, но, после более десятка проходов, только один ребенок сумел поймать его.


И Джек закричал, как будто это был победный тачдаун игры чемпионата.


– Беги! – он переместился на другую часть поля, подбадривая мальчика, когда тот побежал в его сторону в зону защиты. – Продолжай! Он в двадцатке! Десятке... все еще в десятке, не завязывай ботинок! Беги!


Маленький мальчик пересек поле. Джек потерял контроль над собой. Он взвалил ребенка на плечи и танцевал с ним в зоне защиты. Я надеялась, что он не уронит мальчика, но Джек был слишком взволнован, чтобы делать что-то, кроме как праздновать.


Другие дети сошли с ума, как будто им никогда не было так весело в их жизни. Когда их директор лагеря свистнул и приказал им сесть в автобус, большинство детей остались на стороне Джека, умоляя о еще нескольких минутах.


Я ухмыльнулась, когда Джек тоже стал умолять.


Он был естественным с ними. Он сказал, что любит детей, но я не поверила, пока не увидела. Я сделала несколько снимков, на которых он играл с детьми, и опубликовала их в социальных сетях. В течение нескольких секунд появились десятки комментариев. Через пять минут их было сотни.


Публике понравилась эта версия Джека Карсона. Нежный гигант. Здоровый человек. Это была та его сторона, которую не показывали СМИ.


Он был прав.


Ребенок спасет его репутацию.


Он застукал меня за подсматриванием и помахал рукой.


– Оставайся там! – крикнул он. Он повернулся к детям. – Готовы?


Они закричали в унисон и напугали половину команды. Джек выбил мяч на сорок ярдов вдаль по полю, чтобы избавиться от них. Они убежали, и он побежал навстречу мне.


– Эй, – он не пытался поцеловать меня, хотя ему нравилось заставлять меня извиваться перед своими товарищами по команде. – Я пытался дозвониться до тебя прошлой ночью…


– Ты был прав.


Я не извинилась за то, что помешала ему. Вместо этого я взяла его за руку.


– Я думаю, что мы должны это сделать.


– Что сделать? – его глаза расширились. Их синева выглядела почти невинной, несмотря на намерение нашего соглашения. Он замялся. – Ты... хочешь это сделать?


– Да.


–... Ты уверена в этом?


– Нет, но я думаю, что это именно то, что мне нужно сделать.


Его рука скользнула по моей щеке, совсем близко и интимно. Это прикосновение было искренним, и от его волнения так сильно билось сердце, что я почувствовала это в его ладони.


– Ты в деле? – спросил он.


– Да.


Улыбка его выросла.


– Ты хочешь сделать это сейчас?


Я засмеялась, посмотрев на поле.


– Ты на тренировке.


– Я уйду отсюда.


– Джек.


– Окей, – эта ухмылка могла бы проникнуть сквозь мои штаны прямо здесь и сейчас. – Но ты серьезно настроена? Это не шутка?


Я провела рукой по его щеке.


– Джек... давай родим ребенка.

Глава 8


Джек



Впервые в жизни я хотел чего-то большего, чем чемпионат.



Я хотел Лию.



Я хотел, чтобы она лежала на кровати. Ноги раздвинуты. Пальцы зарываются в моем теле. Я представлял, как она задыхается, стонет, предлагая эту мокрую маленькую щель для меня, чтобы я мог войти и овладеть ею.



Я бы наполнил ее. Полностью. Как только мы остались бы одни, я взял бы ее, потому что мужчина должен иметь женщину.



И я бы, блядь, сделал ей ребенка.



Я не могу сосредоточиться на тренировке, и меня чуть не убили за это в тренажерном зале. Моя голова была не в игре. Я уже представлял, что сделаю с Лией. Она будет любить каждую чертову секунду, когда я с удовольствием разрушу ее и наполню своей спермой.



Семенем?



Технически. Кто будет заботиться о том, как она называется, когда она вольется в нее.



Я направился к ней в квартиру по ее просьбе, но мы не останемся там. Ни за что мы не останемся в ее однокомнатной коробке с радиатором больше, чем плита. Она останется со мной.



В моей постели.



В моих руках.



Окутанная моем теплом.



Она открыла дверь, но я не ожидал увидеть ее в милой маленькой маечке и тренировочных штанах. Я прочитал надпись над ее тугой маленькой задницей, когда она пригласила меня войти. Она была такой же сладкой, как и сообщали ее штаны, но это не сейчас. Лия была вся в делах, размахивая различными бумагами, папками и брошюрами.



– Я рада, что ты здесь, – сказала она. – Я нашла некоторую информацию в интернете. Думаю, я нашла способ сделать это правильно.



Она оставила меня стоять в дверях. Не то, что я ожидал. Я наблюдал, как она кусала конец карандаша, прежде чем яростно нацарапать им свои заметки.



Почему она делала заметки?



– Ты... Эм, какую информацию ты нашла? – я закрыл за собой дверь. – Я имею в виду, если тебе нужно, чтобы я объяснил, как это делается, у нас может быть небольшая проблема…



– Будь реалистом, Джек.



Лия присела на диван, в руке планшет. Она помахала над журнальным столиком, скрупулезно организованным со слишком большим количеством блестящих бумаг и брошюр. Она рассортировала все по цветам.



Какого черта нужно было сортировать по цветам?



По моему опыту, большинство людей подходят друг другу как мозаика... и соединяются. Я не обращал на это внимания в классе здоровья, но нам действительно нужна куча бумаг для этого?



– Эта процедура не всегда надежна, – объяснила она. – Могу я предложить тебе что-нибудь выпить?



Да, выпить что-то очень крепкое – звучит хорошо. По крайней мере, до тех пор, пока я не выясню, что, черт возьми, пошло не так с сегодняшнего утра и до сих пор? Она протянула мне бутылку воды из холодильника, но не оторвала глаз от бумаг в руке.



– Какая процедура? – спросил я.



– Это очень сложно. И не всегда есть отличный шанс зачать ребенка.



– Что? – я думал, что эта часть должна быть самой веселой. – Мы просто сделаем это снова, пока он не прилипнет.



Лия рассмеялась.



– Это стоит десятки тысяч долларов за каждую попытку.



Она берет почасовую оплату?



– Я уже предложил тебе заплатить.



А теперь я оскорбил ее. Она нахмурилась, вжавшись в диван.



– Я не возьму твои деньги.



– Ну, так кто же, черт возьми, получит тысячи долларов?



– Оплодотворивший врач.



– Ты хочешь трахнуться с врачом?



Планшет упал на пол.



– Извини?



– О чем, черт возьми, ты говоришь?



– О чем ты, черт возьми, говоришь?



Черт, если бы я знал.



– Ты хотела ребенка.



– И ты тоже, – сказала она.



– Так зачем все эти документы?



– Я нашла информацию... Экстракорпоральное оплодотворение – сложная процедура.



Просто одно это слово сморщило мои яйца. Я про себя заругался.



– О, Господи, Кисс. Не только ты хочешь получить удовольствие от рождения ребенка.



Выражение лица Лии исказилось. Она убрала выбившийся своенравный локон с глаз, но пальцы запутались в волосах. Она замерла.



– Ты думал, что мы будем...? – сторонясь меня и размахивая документами, она встала, как будто это спасет ее от моих намерений. – Ты шутишь.



И тут я понял, что она шутила со мной.



– Я подумал, что мы сделаем это по старинке. Проверено и верно.



– Ты хотел заняться сексом.



– А ты не хотела этого?



Ее рот распахнулся.



– Это был совсем не мой план.



– Да? Ты просто хотела сидеть здесь, скрестив пальцы, ожидая проклятого аиста?



– Я не думала…



– Что я буду трахать тебя?



Лия выдохнула, собрав свои бумаги и аккуратно-аккуратно сложив их все в папку.



– Я... Ты не думаешь, что это все усложнит?



– Больше, чем иметь ребенка?



– Ты прав, – она опустила голову. Я понял, что победил, услышав вздох, колебание в ее голосе. У нее была такая же реакция каждый раз, когда она отталкивала меня. – Джек, может нам не стоит…



– Переодевайся.



Ее лоб нахмурился.



– Что?



– Переодевайся. Я приглашаю тебя на свидание.



– Куда?



– В «Диву».



Лия расплылась в улыбке так сексуально, что я думал, что смогу увидеть ее такой, только уткнувшись головой между ее ног.



– Ты ведешь меня в ночной клуб?



– Нам нужен... новый подход, – засмеялся я. – Позволь мне тебя вытащить. Повеселиться. Увидеть самый жаркий клуб в городе. Это больше убедит людей, чем я, целующий твою щеку на бейсбольном матче.



– «Дива» – самый эксклюзивный клуб в Айронфилде, – усмехнулась она. – Черт, они даже не впустили Джолин и меня внутрь. Мы вносим наших клиентов в список, и они идут туда в одиночку.



– Я могу тебя впустить.



– Да, но какой ценой?



– Никаких ухищрений. Я думаю, тебе нужно немного больше удовольствия сегодня вечером, Кисс, и намного меньше... – я помахал брошюрам, – планирования. Переодевайся. Мы немного повеселимся.



Она взглянула на свою майку и задумалась. Мне нравился этот наряд, но «Дива» была чертовски модным местом. Она поругала меня, когда я попытался проследовать за ней в спальню.



– Подождите здесь, мистер Карсон.



– Нового я ничего уже не увижу, – мой голос понизился. – Мне просто хотелось бы увидеть это снова.



– Жди. Здесь, – она скрыла свое волнение за закрытой дверью. – Не могу поверить, что иду с тобой в клуб.



– Я докажу тебе, что мои ночи не такие скандальные.



– По чьему определению, Казанова? – ящик комода захлопнулся. – Не ошибись. Сегодня я крепко держу тебя на поводке.



– Если бы ты только знала, как сексуально это звучит.



Лия вышла из своей комнаты, одетая в крошечный красный клочок греха, который облегал ее изгибы и расколет мой член, если я не получу ее в свои руки.



– Это хорошо? – она покрутилась. – Я никогда раньше не была в «Диве».



Может ли человек говорить без крови в голове?



– Мы можем не ходить.



– Но... ты сказал, что хочешь отвезти меня куда-нибудь повеселиться?



– Да... мы могли бы повеселиться прямо здесь, – я снова обследовал эти бедра. – Никто не увидит тебя в этом платье.



– Ты ревнуешь?



Никогда не думал, что буду.



– Я не люблю делиться.



– Я купила это платье несколько месяцев назад, – она покрутилась для меня, вызывая у меня желание наброситься на нее, не позволяя ей выбраться из моего захвата. – Я беспокоюсь, что оно слишком обтягивающее.



– Ты выглядишь идеально.



– Если ты думаешь, что я хорошо выгляжу, то это слишком распутно.



– Хорошо. Тогда просто надень его для меня.



Лия вздохнула.



– Ну, если мы серьезно относимся к рождению ребенка... это может быть последний раз, когда я влезла в это платье. Я должна носить его, пока могу.



Образы вспыхнули в моей голове. Лия с маленьким животиком, ее тело мягкое и изменчивое, растет вместе с моим ребенком. Мой член не мог наказать меня еще больше, но мне никогда не было так тяжело.



Я всю жизнь старался не кончать в женщин, но теперь я должен был это делать. Это должно было напугать меня, но единственное, что было больше, чем это сексуальное платье, это мысль, что я буду тем, кто заявит на нее свои права. Все, что я хотел сделать, это бросить ее и наполнить ее чрево своим семенем.



Черт возьми, это была нормальная реакция для мужчины?



Каждая мышца в моем теле напряглась, подтягиваясь и требуя, чтобы я держал ее там, подо мной, со мной, на мне. Я должен был проникнуть внутрь нее.



Лия подмигнула.



– Мы идем? Ты больше не выглядишь таким уверенным, Джек.



Ебать. Мне не выжить. И она это знала. Она играла со мной.



Жаль, что я ненавидел проигрывать.



К концу ночи она будет просить об этом, умоляя меня освободить ее. Прикоснуться к ней. Держать ее. Чтобы трахал ее, пока мы не рухнем от наивысшего удовольствия, которые могут испытать мужчина и женщина.



Она попросила меня о ребенке.



И я дам ей его.



– Да... – я снова взглянул на ее тело и представил себе скрытые изгибы, которые будут моими. – У тебя будет ночь, которую ты никогда не забудешь.



– Обещаешь?



Я держал дверь открытой для нее.



– Я гарантирую это.



Ее застенчивая улыбка скрутила мои боксеры. Я подвел ее к своей машине, помогая ей сесть на пассажирское сиденье, как идеальный джентльмен.



Конечно, когда она скользнула внутрь, она случайно открыла мне обзор на ее мягкое бедро. Проблема – вот кем она была. Поглядев на нее, я могу превратиться в слюнявого идиота, который ловит запах ее духов, льстя себе. Она пахла фиалками и сладостью, как и то, что я попробовал своим языком.



Я подъехал к ночному клубу, оставил свою машину камердинеру и предложил свой локоть самой красивой женщины на свете. «Дива» не была пятидолларовой забегаловкой рядом с колледжами. Это был класс. Бархатные веревки и отброшенные имена. Здесь играла чувственная музыка, и продавали напитки от сорока долларов.



Лия никогда раньше не была внутри, но я не оставлю ее внизу. Человек моего статуса мог заработать VIP-ложу еще до того, как я инвестировал в клуб. Я позволил ей пройти передо мной, любуясь, как ее задница взмыла вверх по лестнице. Она тоже знала это, и каждый шаг был сделан медленно, сознательно, пока она не спряталась за занавесом из бисера и не заметила танцы внизу.



Она наклонилась над золотыми перилами и смотрела шоу. Пары флиртовали на танцполе, а те, кто уже не был одинок, сидели за столиками в темноте. VIP-ложе обошли с шампанским. Она отказалась, опустив глаза.



– Я не должна, на случай, если решу... – улыбнулась она. – Ты знаешь. Сделать процедуру.



Боже, это раздражает. Лия уставилась на клуб широкими глазами и заглянула через золотые перила. Ее бедра двигались под музыку, тонко. Так она танцевала в своем кабинете, когда думала, что никто не смотрит.



Но я смотрел. Я видел. Я задавался вопросом, как эта чувствительная задница будет ощущаться, прижимаясь ко мне.



Я протянул к ней руки, накрывая ее руки на перилах и заключая ее в объятия. Она напряглась, но не оттолкнула меня, даже когда я поцеловал уязвимое, пульсирующее местечко между ее шеей и ключицей.



Если ей хотелось выгнуться навстречу моим губам, она хорошо это скрывала. Ее глаза закрылись.



– Я хочу тебя, – я не должен был этого говорить. Мои штаны сковали мой член, и я расположил свою твердость напротив ее задницы, двигаясь в ритме музыки. – Я подарю тебе лучшую ночь в твоей жизни.



Лия не оттолкнула меня, но ее голос бросил мне вызов.



– Ты этого не знаешь. Может, у меня было много хороших ночей.



– Когда-нибудь была лучшая?



– Это субъективно.



– Не со мной. Проведи со мной ночь, и никогда больше не почувствуешь то же самое.



Лия ухмыльнулась, наслаждаясь музыкой, игнорируя, как мое тело окутало ее.



– Ты так наполнен самомнением.



– Ты хочешь быть наполненной мной?



– Ты можешь говорить серьезно?



Я оторвался от перил, позволив пальцам пощекотать ее руки, бока, талию.



– Я всегда серьезно отношусь к хорошему сексу.



– Разве это не будет немного больше, чем секс?



– Да.



– Тогда не должны ли мы поговорить об этом? – спросила она. – Понимаешь ли ты сейчас всю серьезность?



Я заманил ее в самый сексуальный клуб в городе, не для того чтобы составить чертов список «за» / «против». Я увел ее из толпы в уединенную, темную часть VIP-ложи. У нас был приватный танцпол, святилище с пульсирующей музыкой и распущенной моралью. Лия запуталась в розовых и фиолетовых тенях, дрейфующих огнях в дыму и захватывающем клубе. Ее красное платье было не так красиво, как оттенок ее кожи. Она была знойной и соблазнительной, невинной и наивной.



Она должна была быть моей.



Я крепко держал ее.



– Что ты считаешь хорошим сексом?



– Разве не у всех одинаковое определение?



– Я начинаю думать, что ты более сложная, – я обнял ее крепче, поощряя ее танцевать. Ее бедра извивались, и мой член застыл, когда ее тело стало двигаться в идеальной, чувственной поэзии. Никогда не понимал этого раньше, но теперь я осознал, насколько это серьезно. – Что это значит для тебя?



Она прикусила губу.



– Это должно быть что-то... больше, чем просто удовольствие.



Ее пальцы щекотали мою шею. Она играла с моими волосами. Мягко. Наши груди сталкивались, и каждое горячее прикосновение делало более жестким мой член.



– Конечно, секс – это больше, чем удовольствие, – сказал я.



– Даже для тебя?



– Особенно для меня, – я наклонился, позволив своим губам прикоснуться к ее уху. – Это переживание. Это волнение. Страсть. Нет лучшего способа продемонстрировать мужскую силу, умение или агрессию.



– Агрессию?



– Секс – это агрессия. Это освобождение для подавляемого дикого инстинкта, которым мы обладаем, – я покусывал ее ухо. – Это животный инстинкт.



Она вздрогнула.



– Это не должно быть таким.



– Кто сказал?



У Лии не было ответа. Она взглянула на меня, ее глаза цвета мокко были тяжелыми и темными, с запретным любопытством.



– Как насчет романтики?



– Что насчет этого?



– Ты описываешь что-то... дикое и обезличенное.



Я наклонился, ударившись об ее лоб.



– Если мой член обезличен, то я сделал что-то не так.



Она отвела взгляд. Я не позволил ей этого сделать. Музыка сменилась на что-то медленное, мелодичное и пульсирующее. Идеальная песня, чтобы обещать ночь удовольствия.



– Было ли это обезличенным, когда я пожирал твою киску?



Лия сдвинулась, смутилась и попыталась отступить. Она не двигалась так легко, если только она не опускалась на кровать. Я понизил свой голос, раскрывая секрет только для нее, правду, которую она уже выяснила.



Вот что напугало ее больше всего.



– Я вылизывал тебя, – пробормотал я. – Попробовал тебя. Заставил тебя кончить. Это не было обезличено, Кисс. Я проник в тебя глубже, чем кто-либо, даже тот мудак, который тебя бросил.



– Мы не должны говорить об этом сейчас, – ее глаза опустились вниз, изучая нескольких танцоров в распутных платьях, которые могли бы привлечь мое внимание, если бы я не держал самую красивую женщину в мире. – Любой может услышать.



– Так пусть они услышат. Пусть знают, что я планирую сделать с тобой сегодня вечером.



– Джек.



– Ты собираешься трахаться, Кисс. Как будто тебя никогда раньше не имели. Я собираюсь владеть твоим телом. Я буду трахать тебя, пока ты не станешь грубить, кричать и умолять об этом все сильнее и быстрее. Лучше привыкай выкрикивать мое имя. Тебе придется делать это очень часто.



– Это не очень хорошая идея.



Господи, эта женщина.



– Что? Удовольствие не очень хорошая идея? Тебя нужно забрать с собой. Ты должна быть на коленях. Ты должна чувствовать, каково это, когда ты полностью переполнена страстью, и единственный способ избежать этого – сдаться своему собственному телу.



Она задрожала, глядя на мои губы. Ей хотелось поцеловать их. Мне этого недостаточно. Нет, пока она не станет умолять.



– Ты будешь стоять на коленях. Ты будешь лежать на спине. Ты можешь ездить на мне, когда встанет солнце. Я буду трахать тебя, пока ты не устанешь, не пропотеешь и не задохнешься от недостатка воздуха.



Тело Лии воспламенилось напротив меня.



– Но мы будем не просто заниматься сексом. Мы будем делать что-то... совершенно другое.



– Да. Вот что делает это таким захватывающим, – музыка пульсировала во мне. Лия тоже почувствовала это, приближаясь. Я подумал о том, чтобы прижать ее к задней стене и сделать то, чего мы оба хотели, прямо здесь и сейчас. Мой член не мог справиться с ее невинностью, ее скрытым желанием. – Сегодня ты будешь моей.



Она взглянула вниз, ища тех, кто может знать, какие дьявольские вещи мы обещали друг другу. Музыка нарастала, и мерцали огни, соединив нас в нашем собственном приватном танце посреди всего.



– Как насчет... последствий? – прошептала Лия. Ее пальцы вонзились в мои руки.



Я наклонился, захватив ее губы, заставляя услышать слова, которые я сказал, и те, которые потерялись в нашей нужде. Ребенок не был следствием. Мысль о моем семени в ней ослепила меня диким инстинктом и агрессивным желанием обладать. Другие мужчины в VIP-ложе смотрели на сексуальную женщину, дрожащую в моих руках.



Они смотрели, и это сводило меня с ума.



Лия была моей.



Эта женщина принадлежала мне.



И единственный способ доказать это всему миру, это если она будет вынашивать моего ребенка.



Я крепко поцеловал ее.



– Когда я возьму тебя, я буду трахать тебя голой. Совершенно незащищенной от всего, кроме моего семени.



– И... когда ты...?



– Я собираюсь кончать в тебя. Целую ночь, Кисс. Я не буду вытаскивать свой член из тебя ни разу, начиная с той минуты, когда он вонзится в эту идеальную маленькую киску.



Лия задрожала. Ее дыхание вырывалось разгоряченным хныканьем, и она замедлила свой танец, как будто она упала бы, если бы я не держал ее. Но она была со мной. Я поймал бы ее. Поймал бы ее в свои объятия и прижал бы к моему бушующему члену. Она подошла ближе. Угроза заинтриговала ее, но она не могла позволить себе представить все ужасные и совершенные вещи, которые мне хотелось сделать с ее телом.



Ее глаза умоляли меня о том, чтобы я подарил ей удовольствие, но это возможно только при условии ее капитуляции во время самого естественного опыта в мире.



Я прошептал.



– Ты хочешь знать, нормально ли для хорошей девушки, ответственной девушки, хотеть, чтобы плохой мальчик трахнул ее? Вошел внутрь ее незащищенного маленького тела?



Она кивнула. Я не хотел ничего, кроме как укусить ее дрожащую нижнюю губу.



– Ты хочешь знать, правильно ли это – ложиться спать с опасным человеком? Ты понимаешь, что я сделаю с твоим телом? Ты можешь себе представить, что произойдет, как только моя сперма заструится внутри тебя?…



Я не могу слышать Лию из-за музыки, но я читаю по ее губам.



– Да.



Я ухмыльнулся, захватив ее рот, когда она растворилась в моих объятиях. Она отдалась темному и чувственном



аудиторией людей, которые теперь знали о Джеке Карсоне и красивой женщине, которую он соблазнил в темноте VIP-ложи.



– Ты хочешь знать, станешь ли ты плохой, если будешь оттраханной, оплодотворенной и взятой таким человеком, как я?



– Да.



Я понизил голос, жаждущий ее желанного тела.



– Давай выясним это.



Глава 9

Лия



Я бы никогда не смогла так быстро добраться до его дома.



Мы ворвались в его дом, хлопнув дверью, ударились об стену и уронили картины, а затем опрокинули стол и все, что было на нем. Ничто не имело значения, пока мы касались друг друга, держались друг за друга, сбрасывали обувь и одежду на лестнице.



Джек и я упали на его кровать, руки сплелись. Наши рты расстались лишь для того, чтобы вдохнуть невысказанные слова и снова сблизить друг с другом. Наши языки двигались туда и обратно в бешеном ритме, доказывая, как сильно мы этого хотели.



Я никогда не думала, что буду так сильно нуждаться в мужчине.



Даже в самых смелых фантазиях я не представляла себе такой страсти. Секс всегда должен быть таким отчаянным? То, что я когда-то считала любовью – вежливые и извиняющие толчки под простынями – оказалось полностью и совершенно неправильным. Это было что-то выматывающее и дикое. Мы врывались друг в друга в безумном бреду.



Джек обещал ночь удовольствия без раскаяния.



Я поверила ему.



И я жаждала испытать это.



Моя жизнь была так структурирована, так спланирована, так продумана, что я никогда не позволяла себе никакой страсти. Эти волнительные открытия были потеряны, закопаны под годами угнетения и работы.



Его руки схватили меня, приблизив к нему, требуя, чтобы я отдалась его поцелую.



Мне был не знаком такой тип дикого и жаждущего секса.



Джек был самоуверен. Он был высокомерен. Он знал, насколько он сексуален, но не соблазнил меня. Я совратила себя. Я задолжала себе одну ночь совершенного, животного вожделения.



Джек мог дать мне это и многое другое. Слова, которые он произнес, скрутили все внутри меня, затягивая еще сильнее, так, что не освободиться.



Он сказал, что трахнет меня. Мне было интересно, каково это – быть полностью изнасилованной.



Он предупредил, что возьмет меня без защиты. Это еще сильнее возбудило меня.



Я жаждала ощущений «кожа к коже». Было опасно трахать его голый член. Но мы знали, что это произойдет. Мы согласились на это. Мы это приняли.



Мы этого хотели.



Он брал, он требовал, и мне нравилась каждая секунда. Это был не просто секс. Этот первобытный инстинкт сочетал в себе естественную тягу с подчинением, доминированием и удовольствием. Ночь уничтожит и снова создаст нас, а затем мы потеряемся в похоти наших собственных неограниченных желаний.



Наша одежда сорвана. Джек бросил меня на свою кровать с такой жестокой и мужественной гордостью, как будто он планировал это завоевание, впервые увидев меня.



Знал ли он, какими безрассудными мы станем в объятиях друг друга?



– Боже, я хочу тебя, – проворчал он.



– Не так сильно, как я хочу тебя.



Джек сорвал мои трусики с моих ног. Платье было потеряно где-то на лестнице. Я ждала его. Голая, потная. Его губы обжигали мою уже разогретую кожу.



Его голос приковал меня к кровати.



– Я хотел тебя с первого дня, когда увидел. Ты единственная чертова причина, по которой я подписал контракт с публицистом.



– Ты нуждался во мне.



– Возможно, – он снял свою рубашку. – Разве ты не заметила? Каждый раз, когда ты отвергала меня, я действовал. Вызывал новый скандал. Черт, Кисс. Чем больше у меня неприятностей, тем чаще я тебя вижу.



Мой живот перевернулся.



– Но ты сделал мою жизнь несчастной.



– Ты испытывала меня сильнее.



Я чувствовала, что могу быть честной с ним, пока голая. Я открою свое тело и самые сокровенные мысли человеку, который вскоре будет контролировать их обоих.



– Ты мог разрушить все, над чем так усердно работал, – сказала я.



Джек захватил мой сосок в рот. Его губы застыли на вершине.



– Говори за себя.



Я вздрогнула. Его язык закружился над моим соском, затвердевшему бутону, он посасывал его, от чего я взвизгнула, а затем застонала, а затем вздрогнула несколько десятков раз.



Его руки схватили меня, как будто я осмелилась бы убежать. У меня не было сил, чтобы выбраться из кровати, не в то время, когда он схватил мой сосок и сосал, наблюдая, как я извиваюсь. Мне требовалось больше его рта, его прикосновений, его тела. Его язык скользнул по моей груди, и мой каждый маленький кусочек стал звенеть. Ему понравилось это. Он усмехнулся, и я попыталась отодвинуться.



Это было бесполезно.



Джек был человеком-монстром. Покрытый татуировками. С накачанными мышцами. Гладкий член невероятно тяжелый и страшно большой напротив моей ноги. Он распрямился, опустив меня, позволяя рассмотреть рельефы на его натренированном теле.



Этот человек был Богом.



Я никогда не видела, никогда не прикасалась к таким мышцам. Он так расположился надо мной, что мы оказались на одном уровне. Его бицепс не дрогнул, когда он поддерживал весь свой вес. Он склонился надо мной, и одно было абсолютно точно.



Он был сильнее, сексуальнее, увереннее, чем мог бы быть любой мужчина.



И он это знал.



Вот почему его член был таким твердым. Именно поэтому он пировал на моем теле, отчего его поцелуи переходили от соска к соску. Они проложили горячий путь от нижней части моей груди к моему пупку. Затем, наконец, они спустились туда, где он уже дважды отметился своим ртом.



Я намокла для него. Сильно. Неловко так. Я была готова принять его и уйти с головой в безрассудство. Мои бедра выгнулись, чтобы встретиться с его ртом, и удар его языка о мой клитор сделал меня бесполезной, слабой и дрожащей.



– Так сладко, – пробормотал Джек. Он расстегнул штаны, но его губы не покинули мою киску. Он лизал и сосал, и наслаждался мной. – Я хочу, чтобы ты кончила со мной.



Боже, я кончала каждый раз, когда Джек прикасался ко мне. Каждый раз, когда я думала о нем. Когда я фантазировала о нем. Ночью я прикасалась к себе, представляя, что он меня раздевает и что я в его власти. В своей постели я погружала пальцы в щель и представляла, что удар моей руки – это его исследующий язык на моих лепестках.



И теперь я еще сильнее убедилась в том, что мое тело нуждается в нем.



Но на этот раз его языка было недостаточно. Я захныкала. Он понял. Джек раздвинул мои ноги и осмотрел мою наготу. Каждое мгновение его взгляда было бесконечной похвалой, и я никогда не ощущала такого желания.



Он облизал палец и уставился на меня. Я ахнула, когда он погрузил его в мою щель, исследуя мой узкий вход. Я задержала дыхание, когда он толкнулся в меня.



– Дразнишься... – прошептала я.



Прикосновение только еще больше разгорячило меня. Его палец стал чем-то таким, что мое тело могло сжать. Я представляла, что это был его твердый член, фантазировала об обещанном потоке спермы.



Его губы обернулись вокруг моего клитора, когда он протолкнул пальцы внутрь и потирал каждый дюйм моего нежного ядра. Он согнул палец и дразнил чувствительное местечко.



– Черт, ты узкая ... – зарычал он. – Думаешь, ты сможешь поместить меня в эту крошечную киску, Кисс?



– О, Боже мой... – я схватилась за кровать. Ничего подобного я раньше не испытывала.



Джек засмеялся, когда мое тело стало сжимать его сильнее. Мои бедра выгнулись. Боже, он убивал меня. Мои руки вцепились в простыни. Мне хотелось прикоснуться к нему, а не только к его плечам или дразнить его волосы. Я еще не видела проблему, которую он упаковал между ног.



Я заслужила знать, что полностью уничтожит меня, когда он, наконец, сделает меня своей собственностью.



Я захныкала, сочетая мое собственное желание и робкое любопытство.



– Могу я попробовать тебя на вкус?



Это были слова, произнесенные Джеком «Проблемным» Карсоном, ради которых стоило жить, чтобы услышать их. Он застонал, когда вытаскивал пальцы из моей щели, и стал быстро двигаться. Он отбросил штаны и выпустил именно то, чего жаждало мое тело.



Его член торчал между ног. Гордый. Впечатляющий.



Почти устрашающий.



Татуировки на груди не заканчивались на бедрах. Они оборачивались вокруг него, сливаясь в полосы цвета и слов. Племенные знаки закручивались над его талией и сердито, намеренно, вокруг его члена.



Боже, какой мужчина рискнул бы сделать татуировку так близко?



Кто на самом деле хотел татуировку так близко к этой чувствительной области?



Я знала ответ. Единственным человеком, который будет татуировать его член, был плейбой, планировавший выставить его напоказ.



Это означало, что у меня, вероятно, были проблемы.



Мне начинали нравиться неприятности.



Когда Джек лег на кровать, он посадил меня на себя, повернув к себе спиной. Он направил на меня этот пульсирующий, утолщающийся член, когда мои ноги оседлали его голову. Мой живот перевернулся. Я никогда так себя не выставляла.



Мои страхи развеялись, как только его рот снова завоевал мою щель. Он схватил мой клитор и поглощал меня своим языком.



Мое тело вздрагивало, тряслось и потело. Его толстый член затвердел только для меня. Несмело я захватила его рукой, обернув пальцы вокруг твердого основания. Он ни за что не поместит это в меня. Его член был слишком большим, почти злодейским и пугающим. Я могу только представить, насколько я окажусь заполненной, когда он погрузится в мое ядро.



Проникнет в меня.



Пронзит меня.



Я застонала и провела языком по горячей плоти, прослеживая толстую пульсирующую вену, и услышала его благодарный стон. Приглушенный рык вибрировал между моих ног. Его язык проскользнул внутрь, когда головка его члена отправилась ко мне в рот. Соленая кожа сводила меня с ума, и я застонала, как распутная маленькая шлюха, от вкуса его члена.



Мужской. Чистый.



Приятный.



То, что должно было напугать, только сильнее возбудило меня. Мне нравился вес его члена в моей руке, его жар, невероятные размеры. Я смаковала во рту каждый его дюйм, пока он подготавливал мое тело, чтобы поместить то же самое в мою киску.



Без защиты.



– Блядь, Кисс, – его шепот возбуждал меня. – Черт возьми. Соси его.



Его язык поклонялся мне, обжигая нежную кожу своим вздохом и связывая меня в узел абсолютной нужды. Я взяла в рот столько его члена, сколько смогла. Это помешало мне умолять его. Он обещал моему клитору такое же удовольствие, какое я прошептала его разгоряченному члену.



Я не могла сдерживаться. Его твердость и жар украли мой разум, и я вульгарно раскрыла ему свои самые интимные секреты, переполненная предстоящими. Оргазм настиг меня стремительно, как будто кто-то ударил меня. Я проглотила его член и приглушила свой крик его толстой плотью. Кружение его языка приводило меня в совершенную агонию. Он сосал мой клитор и подготавливал меня к острым ощущениям чего-то гораздо большего.



Я выкрикнула его имя. Он не мог услышать меня из-за того, что мой рот был наполнен его членом. Это было самое безвозмездное, самое греховное, что я когда-либо делала, и я кончала снова и снова по его воле, из-за его губ, восхваляя его язык.



От своего оргазма я рухнула на его тело, и Джек захватил контроль. Он сбросил меня с себя, заставив встать на кровать и раздвинуть ноги.



Он все видел.



Мою дрожь.



Мою влажность.



Мою обнаженную и желающую киску, нуждающуюся в его члене, который наполнит меня его семенем.



Он уставился на меня, наблюдая, как я бьюсь в конвульсиях, и мое дыхание умоляло его оборванными вздохами. Его мышцы напряглись, как будто он боролся сам с собой. Его широкие плечи и бицепсы ужесточились. Каждая татуировка на его руках выгибалась.



Мы прошли через похоть и вошли в мир бушующего инстинкта. Его врожденное желание доминировать и захватывать заманило меня в ловушку между правильным и неправильным, и естественным подчинением.



Он раздвинул мои ноги и устроился между ними. Моя пухлая, опухшая щель умоляла заполнить ее на всю длину. Я дрожала от остатка моего оргазма, погружаясь в темноту, рискуя потерять зрение.



Я не могла дышать. Мне было все равно.



Я не могла пошевелиться. В мире не было другого места для меня.



Просканировав мое тело, член Джека стал тверже. Я пристально смотрела на него, и он сжал его своим кулаком. Он застонал от опасного возбуждения.



– Последний шанс повернуть назад, – предупредил он.



Я облизала нижнюю губу, попробовав место, где он слишком сильно укусил ее.



– Мне не страшно.



– Как только я засуну свой член в тебя, больше не вытащу его.



Его слова взволновали меня.



– Ты обещаешь мне? – прошептала я.



– Я не остановлюсь, Кисс. Мы трахнемся, и ничто не изменит этого. Но если ты хочешь, чтобы я надел презерватив, это твой последний шанс.



Нет.



Я ненавидела эту мысль. Я не хотела, чтобы нас что-то разделяло. Мое тело должно было быть заполнено им – не только его членом, но и всем остальным, что он сможет мне дать.



Я не ответила на его вопрос. Я уперлась в кровать и раздвинула ноги немного сильнее. Мои бедра приподнялись; обернув своей рукой, он дразнил головку своего незащищенного члена напротив моих влажных лепестков.



Джек был на грани. Он стал дрочить сильнее, а затем замедлился. Он приблизил свой член, чтобы испытать меня. Или, может быть, он дразнил себя. Он потерся возбужденной головкой о мою щель.



Как что-то такое жесткое могло ощущаться таким мягким?



И таким горячим…



Я никогда раньше не занималась сексом без защиты. Это было слишком рискованно по отношению к моему грандиозному плану. Головка покрыта опасной, блестящей



капелькой. Джек уставился на маленькую бусинку предэякуляционной жидкости. Мы оба задержали дыхание, когда он снова погрузил свой член в мою щель, смешивая мою влагу с его.



Ощущения переполняли меня. Я выгнулась, чуть ли не заставив его вонзиться в мою киску.



– Это то, чего я хочу, – умоляла я. – Ты. Внутри меня. Без защиты.



Настала очередь Джека стать диким. Он прижал член сильнее, глаза пугающе сузились.



– Лучше держись крепче, Кисс, – он ухмыльнулся в мужской, первобытной решимости. – Ты никогда еще так не трахалась.



– А ты?



Он ответил со всей честностью, которую мне нужно было услышать.



– Нет.



Головка прижалась к моей киске, смачивая меня, как будто Джек боялся, что разорвет меня пополам. Вероятно, он был прав.



Его член был либо девятидюймовым кошмаром плоти, либо пульсирующим обещанием чистого удовольствия.



Я понятия не имела, что произойдет, когда он, наконец, войдет в меня.



Толстая головка стала входить в меня, растягивая, наполняя бережно, но жестко, с особой терпеливостью. Я ахнула, мое удивленное «О» повторилось в тишине!



Он не торопился войти в меня, но это продлится не долго. Нам обоим нужно было больше, чем медленное, дюйм за дюймом, проникновение его незащищенного члена, который не использовался так... никогда.



– Такая... мягкая ... – отрывисто произнес Джек, вонзив свои пальцы в мои бедра. Он отодвинул мои ноги назад и наблюдал, как его толщина медленно пронзала меня. – Горячая.



Я кивнула, застонав, когда его бедра оживились, сталкиваясь с моими на полпути.



– Я никогда не чувствовала себя так... – прошептала я. Все слишком открыто.



Я не знала, имела ли я в виду, что мне никогда не было так волнительно от ожидаемого удовольствия от голого члена, скользнувшего в мою незащищенную киску, или сомневалась в том, что это действительно происходит.



Я чувствовала... изумление.



Что-то большее, чем похоть поглотило меня. Джек засунул свой невероятный член в меня, заставляя растянуться и вобрать в себя его размер.



Я была на грани оргазма, задыхалась и сходила с ума, когда жар захлестнул и Джека.



С рыком он вошел в меня, заполняя каждый изнывающий и удивительный дюйм моей сердцевины. Я выгнулась и застонала, выкрикивая его имя, умоляя его либо выйти, либо войти глубже.



Размер оказался нереальным, а шелковистая мягкость его кожи неоспорима в моей киске. Я сжала его. Импульсивно. Мое тело пыталось выдаивать его, прежде чем он был готов кончить. Мои стоны смягчились, когда мое дыхание потерялось в его ритмичных ударах.



Джек упал на меня, схватившись за меня руками. Он держал меня крепко, в то время как его бедра вколачивались в меня, заставляя его член ворваться еще раз. Дважды. Трижды. Он поймал мой оргазм своим неистовым поцелуем – как будто ему было недостаточно меня. Как будто я просто не отдала ему все свое тело.



Он украл мое дыхание, мои слова и мое удовольствие.



И он возвратил каждую часть, одарив меня блаженством своих тяжелых, напряженных толчков.



Он сошел с ума, как будто он был взбешен или поражен иррациональной необходимостью трахнуться со мной. Его поцелуи превратились в укусы от захватывания кожи на моей шее, в то время как наши тела сильнее сталкивались, двигались быстрее, становились более влажными.



– Моя... – прошептал он. – Ты моя.



Он опустился на меня, приблизив головку, но, не входя в меня. Как и обещал. Он не выйдет, пока не кончит. Возможно, даже и после этого. Может быть, он будет трахать меня все больше и больше, наполняя меня всем, что он предложит, и таким количеством, сколько мое тело сможет принять.



Я схватилась за его руки. Мои крошечные руки были ничем по сравнению с его мышцами, просто темной загорелой полосой, хватающейся, чтобы удержать меня в то время, когда я с интенсивностью погружусь в забвение. Это было слишком много и недостаточно одновременно.



И именно поэтому Джек Карсон был так плох для меня.



Он не был хорош для такой девушки, как я. Он не был респектабельным и ответственным. Он жил для удовольствия и момента, никогда не планируя заранее. Каждую ночь он имел разных женщин без угрызений совести и все еще нуждался в большем.



Но я смягчилась для него, даже зная, что он, в конце концов, возьмет меня, использует, погубит.



Или, может быть, он сделает мне величайший подарок в мире.



– Кисс…



Дыхание Джека стало прерывистым. Его толчки стали грубыми. Маниакальными. Почти невыносимыми. Он сокрушал меня изнутри, и я застонала, когда он придавил меня собой к кровати. Я напряглась, задержав дыхание, ожидая нашего взаимного освобождения.



Он предупредил меня с помощью поцелуя.



– Мне нужно кончить.



Как что-то настолько первобытное и дикое стало самыми захватывающими тремя словами, которые я когда-либо произносила в своей жизни?



– Войди в меня.



Я выгнулась, чтобы глубже вобрать его. Ему не нужно было ни разрешения, ни поощрения. Джек взревел, встав на колени. Согнув мои ноги в коленях, он положил их себе на плечи, а затем прижал к своей мускулистой груди и направленному в меня пульсирующему члену. Его тело поднималось и опускалось на мое, принимая каждый жаждущий стон, срывавшийся с моих губ.



Жестко.



Быстро.



Без угрызений совести.



Он трахал меня, как одержимый. Он знал, что делать и как яростно он должен был взять меня, чтобы сделать это. Мои бедра выгнулись, чтобы предоставить ему доступ, в котором он нуждался, и его член проскользнул глубже в меня. Слишком глубоко, затрагивая поразительно чувствительные места, вызывая либо восторг, либо испуг, и мне уже было все равно.



Раньше ничто для меня не было таким диким. Таким страстным.



Таким интимным.



И для него тоже. Глаза Джека расширились и вспыхнули синевой, прежде чем он кончил, как раз перед тем, как первая волна оргазма накрыла меня.



Я кончила с ним.



Мгновенно.



Моя сердцевина пульсировала, и я сжимала его утолщенный член. Он рос даже во мне, вновь становясь твердым, продлевая мой собственный оргазм.



Его семя покрыло мою сердцевину.



Я достигла вершины и выгнулась.



Моя дрожь выдоила еще один выстрел его спермы. Он застонал и толкнулся, снова и снова проникая внутрь меня, разрушая меня под ним.



Инстинктивно Джек заставил свой член полностью войти внутрь, погрузившись в мою матку и наполняя меня таким большим количеством его семени, что я едва могла дышать, двигаться, понимать, как сильно он хотел меня.



Я схватилась за его руки, изо всех сил пытаясь остаться в сознании, когда мое дыхание вырвалось у меня от изумленного блаженства.



Джек напрягся. Он провел рукой по моему лицу, губам, груди. Он опустился вниз по моему животику туда, куда вылилось его семя. Затем он нацелился на мой клитор.



Моя киска все еще была пронизана его толщиной. Вульгарная. Сексуальная. Наполненная. Затем он дважды ударился о мой клитор, вырвав из меня стон, который вызвал новую реакцию. Я чуть не согнулась пополам, но Джек приковал меня к кровати, прекратив мои бредовые конвульсии.



У меня больше не было сил кончать, но и остановить это я тоже не могла.



Я крепко сжала его, и Джек вздрогнул. Дрожь пронеслась сквозь нас. Жар снова охватил меня. Со стоном Джек толкнулся еще раз, и он снова зарычал.



Его руки сжались на моей талии.



Его член не смягчился.



Я уставилась на него, заработав поцелуй, принимая его семя, и я поняла, что это все, что он обещал, все, чем он угрожал.



Все, чего я хотела.



Я заключила его в свои объятия и обвила ноги вокруг его талии, когда он продолжил трахать меня, наполняя своим семенем.



И я надеялась, что он никогда не остановится.



Глава 10


Джек



Это был не просто секс.



Так об этом говорила Лия, эти безумные мысли она пыталась засунуть в мою голову, это она имела в виду, говоря, что секс – это больше, чем секс?



Она была права.



Черт возьми, она была права.



И я понятия не имею, что теперь делать, кроме как продолжать трахать ее.



Мне хочется прижать ее к кровати, прижать к себе, выпустить всего меня внутрь нее. А потом?



... Я не заглядывал так далеко вперед.



Боже, я не распланировал, что произойдет, когда я, наконец, вытащу свой член из ее истекающей щели.



Расставание с ней было последним, чего бы мне хотелось. Всегда. Мне хотелось трахать ее, пока бы мы не упали от истощения, и держать ее под собой, пока она не стала бы задыхаться.



Наконец-то я нашел ее. Ее жар ошпарил меня. Эта идеальная мягкость окутала меня. Ее тугая, сжимающая, оргазмирующая киска выдаивала из меня каждую каплю семени.



А потом она потребовала большего.



Черт возьми, я просто мужчина. Гребаный смертный. Я не могу жить с этой богиней, но я бы убил себя, чтобы доставить ей удовольствие.



Что со мной случилось? Секс всегда был проще. Я не был сложным зверем. Я зарабатывал на жизнь, играя в профессиональный футбол, и мне предлагали миллион долларов за то, чтобы я носил обувь определенной марки. У меня не было никаких реальных амбиций в жизни, кроме как выиграть это чемпионское кольцо.



Моя жизнь была легкой. А затем Лия раздвинула ноги. Потом сказала, что хочет меня. Она приветствовала мой член в ее напряженном, содрогающемся теле и выкрикивала мое имя, когда была чертовски переполнена мной.



Она предложила себя и пообещала дать мне ребенка.



Это был не просто секс.



Я еще раз толкнулся в нее, удар за ударом, даже после того, как сбросил свой груз глубоко в ее матку и думал, что мое сердце вырвется из моей груди. Лия прошептала одобрение и прижала меня к себе, и, вздрагивая, поцеловала. Она не двигалась, а моя голова постепенно прояснялась, и приходило осознание произошедшего.



Она все еще отдыхала, потому что хотела, чтобы ни одна капля семени, которой я наполнил ее утробу, не выплеснулась из ее тела. Она лежала неподвижно, чтобы оно закрепилось в ней. Для того чтобы оно создало новую жизнь в ее животике.



Это было самое горячее и сексуальное, и самое твердеющее достижение моей жизни.



Но было легче доставить еще одну партию моего груза внутрь нее, чем ждать, пока она оживится, даже на несколько минут.



– На колени…



Мой голос хрипел как будто спросонья. Когда я вышел из нее в первый раз, содрогаясь, эта темная щель сверкнула всем, чем я заполнил ее. Я перевернул ее на живот. Ее красивая упругая попка предстала передо мной. Загорелая, шелковистая кожа, идеально подходящая для поцелуев и прикосновений.



Я хмыкнул.



– Мне снова хочется трахнуть тебя…



Лия повиновалась, хотя ее руки по-прежнему были шаткими, а тело слабым. Нам обоим нужно было отдохнуть. Нужно было поговорить. Мы часами трахались, пока не стали дрожать от усталости. Наши тела были мокрыми. Поглощенными.



Но я не мог перестать трахать ее.



Я использовал свою силу, чтобы держаться над ней, а затем пронзил ее тело. Мой член погрузился в ее влажность. Чуть раньше ее собственное желание покрывало ее бедра. Затем я устроил беспорядок в ней, и теперь ее сжимающая киска была наполнена моей спермой. После того, как мы кончим, у меня будет чертовски много времени для того, чтобы насладиться тем, как она будет захватывать своим ртом мой член, слизывая оба наших сока. Она снова почти осушит мои яйца, когда станет сосать всю мою длину.



Она ненасытная со мной.



Страстная.



Кончающая.



После года папок-регистраторов и копий писем, встреч и дисциплинарных взысканий, Лия выпустила чувства на волю.



И, черт возьми, я был не готов к этому.



Ее оргазмы дрожью переходили из ее тела в мое. Она выкрикивала мое имя с отчаянием, которое сделало мой член еще тверже. Я заглушил ее слова своими губами, заставляя прекратить ее мольбы до того, как она разорвет меня на части.



Я трахал ее. Я держал ее. Я отдал ей все. И я не был готов к тому, что случится с моим здравомыслием.



Я упал на Лию, прижимая ее к кровати. Мои руки вцепились в нее, прижимая ее сильнее к матрасу. Ее бедра изогнулись, позволив моему члену придвинуться прямо к ее центру. Я врезался в нее, все больше приближаясь к ее матке.



Теперь это было не опасно. Трахать ее голой не было рискованно.



Каждый удар был обещанием того, что мое семя укоренится в ее утробе.



Боже, я хотел бы, чтобы это произошло. Ничто меня не остановит. Я буду трахать ее, пока она не наполнится моим ребенком.



А потом я буду трахать ее еще больше.



Я прижался к ее бедрам, сжав пальцами ее задницу. Лия застонала и толкнулась назад, чтобы сильнее погрузить в себя мою длину.



Она будет принадлежать мне.



Она забеременеет. Она округлится. Она родит моего ребенка.



И я хотел бы, чтобы она была моей.



Первая женщина, которую я когда-либо хотел, внезапно стала слишком опасной для меня. Я понятия не имел, что чувствую. Черт, я не знал, что чувствует она. Это не имеет значения. Она моя и только моя. Будь я проклят, если позволю ей покинуть кровать, не зародив в ней моего ребенка.



Она попала в большие неприятности из-за своего любимого создателя неприятностей.



Она снова кончила. Сильно. Дрожа. Ее жар полностью окутал мой член.



– Я не могу... – она задыхалась напротив меня, вытянув руку и вцепившись в одеяло. – Это так…



– Просто наслаждайся этим.



– Так много…



– Когда-нибудь трахалась так?



– Боже, нет…



Да, и я тоже. Я чувствовал то же самое, вплоть до необходимости сжать что-то в руке. Мои пальцы вцепились в подушку, потому что я не доверял себе, хватая ее хрупкие, красивые пальцы. Я едва осознавал себя или свою силу, и последнее, что я хотел бы сделать, это причинить боль женщине, делающей мне самый удивительный подарок в моей жизни.



Я никогда раньше не трахал женщину без защиты. Хорошо, что я сделал это с ней. Если бы я знал, как это чертовски удивительно чувствовалось – трахать женщину без бремени резинового барьера...



Я никогда не думал, что будет так хорошо похоронить себя в женщине, когда я кончу.



Нет. Как хорошо было войти внутрь Лии.



Мой оргазм когда-то был единственной частью секса, которая имела значение. Больше нет. Я хотел смотреть, как она кончает. Мне нужно было видеть дрожание ее плеч и слышать сорвавшийся с ее губ стон.



Нет ничего прекраснее ее удовольствия.



Кроме... того, что будет сегодня вечером.



Из-за меня ее тело изменится. Из-за меня у нее внутри станет расти маленькая жизнь. Теперь у нас есть связь... из-за меня.



Я сильнее прижался к ней, вбирая своим телом ее тепло, все, что она предлагала, и даже то, чего она не желала отдавать. Я никогда не чувствовал такого с женщинами, которых трахал. Я никогда не представлял себе будущее, в котором бы попросил ребенка.



Черт, я никогда раньше не думал, что у меня будет ребенок.



И это был не какой-то пиар-трюк. Это была не просто причина, чтобы спасти мою задницу. Если от этого я буду выглядеть ответственным, хорошо. Но эта маленькая жизнь будет моей.



Так же, как и Лии.



И я так сильно хочу этого, черт побери, что погружаюсь в забвение и обратно.



– Джек… – ее голос заполнил мои мысли, разносясь эхом в моей голове восхитительным мяуканьем. Она казалась почти больной, ожидая, желая, чтобы я трахнул ее сильнее и вознес ее еще на одну вершину, сделав ее совершенно использованной мной. – Кончи со мной.



– Ты уверена, Кисс? Может, хочешь, чтобы я остановился?



– Нет…



– Хочешь, чтобы я кончил?



– Да.



Лия застонала, сдвинув бедра так, как будто я еще не достал до самой глубокой ее части. Я врезался в ее тело, быстро выбив воздух из ее груди. Она вцепилась в матрас, когда я стал вколачиваться в нее. Было нечестно использовать всю мою силу против нее, но эта женщина победила меня с того момента, когда впервые поцеловала. Она поставила меня на колени, чтобы попробовать ее. А теперь? Я, наконец, погрузился в нее, но она была той, кто ворвался в мое сердце, закрался в мою душу и наполнил каждую мышцу, сделав меня сильнее, больше, быстрее, чем мои противники.



Лия уничтожила меня изнутри.



Почему меня это не беспокоило?



Почему это было так... правильно?



– Куда мне направляться? – простонал я ей в ухо, каждое слово сопровождалась более глубоким, более жестким толчком. – Где ты хочешь, чтобы я кончил?



– Внутри... внутри меня.



– В твоей киске?



– Трахни меня, да. Туда.



– Почему в твоей киске?



Она застыла, но я знал, что она не забыла о нашей цели. Мы разрушили нашу силу воли и потеряли наше достоинство, когда трахались, как животные. Мы размножались. Мы спаривались. Каждый толчок делал ее моей должницей, потому что я дал ей это семя и оргазм, которые она выдаивала из меня.



И все же я был тем, кто просил. Эта женщина была нужна мне больше всего на свете.



Ничто никогда не оттолкнет ее от моих рук.



Ничто.



– Скажи мне, чего ты хочешь... – попросил я. – Скажи мне, Лия.



– Тебя. Я хочу тебя.



– Сохранишь ли ты мое семя внутри себя?



– Да.



– Обещаешь?



– Боже, да, Джек.



– Чего ты хочешь?



– Я хочу... мне нужно... – она сдалась. – Пожалуйста, трахни меня. Сделай мне ребенка.



По крайней мере, она была честной.



Это сломало мой разум. Я поддался этому звериному зову, слишком чертовски смиренный и благодарный, что эта женщина позволила мне трахнуть ее. Я сделаю все, что она захочет, что угодно, и этого будет недостаточно, пока я не услышу, как она скажет мне, что она будет моей.



И я не поверю ей, пока она не докажет это.



Пока она не заполнится моим ребенком.



Ничто не остановит это сейчас.



Покалывание началось в моем члене, поднявшись вверх по моему позвоночнику. Я стонал, вбиваясь в нее, используя ее изнывающее тело как маленькую игрушку, чтобы зародить тепло внутри нее. Мое семя стремилось в глубину ее лона, но я сдерживал свой член до тех пор, пока ее тело не сдалось. Наши тела соприкасались, обнаженная плоть к обнаженной плоти, и мои яйца еще сильнее ударились о ее вход.



Каждая волна моего оргазма истощала меня.



Я не мог дышать. Не мог думать. Я цеплялся за нее, как за единственный способ привязать меня к миру. Лия приняла меня, снова содрогнувшись от слабого и мучительного удовольствия. Мы оба рухнули.



Кончившие.



Разрушенные.



Стонущие.



Поверженные.



Я не спешил выйти из нее. Я бы никогда не вынул свой член из нее снова, если бы мне не пришлось. Мы перевернулись на бок, и мой член держал ее набитой всем, что я мог ей дать.



Она успокоилась в моих объятиях, но ее дыхание было прерывистым, как последствие после наших толчков, укравших ее голос. Она закрыла глаза, ее руки сжимали мою твердую руку, прижимая ее к себе.



Это не было похоже ни на что, что я когда-либо испытывал.



У меня никогда не было такого чувства близости с кем-либо. Никогда не было такого удовольствия. Я позволил ей отдохнуть от моего напора. Она имела полное право спать и наслаждаться чистым блаженством, которое обрушилось на нас, когда мы занимались любовью.



Блядь.



Занимались любовью?



Что бы ни случилось, это было ненормально.



Или, может быть, нормально? Может быть, именно так пары на самом деле испытывают страсть и занимаются любовью?



Я не знаю. У меня никогда не было ничего, кроме безумного веселья. Прямые физические реакции от губ вокруг моего члена или киски, отделенной от меня резиной. Черт, я никогда не говорил с девушками, которых трахал. Я даже не знал их имен.



Но я знал эту женщину. Я знал Лию. И это сделало секс... лучше.



Я трахнул ее естественно, без защиты. Боже. Презерватив не был той защитой, в которой я нуждался. Никто не предупреждал меня о безумии, которое я испытаю, оказавшись



внутри женщины, которая перемешала все внутри меня. Она залезла в мою голову, все испортила и оставила разбираться в этом беспорядке.



Секс очищал мой разум, чтобы я мог сосредоточиться на победе, успехе, чемпионатах.



Теперь я хотел большего. Этого. Близости. Взаимопонимания между нами двумя. Мы трахались, как животные в период течки, и использовали друг друга, чтобы получить именно то, что мы хотели, и мы объединились, чтобы создать что-то удивительное…



Но это был не просто секс. Мне понравилось.



Я натянул покрывало на ее дрожащее тело, прижал ее к себе и стал наблюдать, как Лия погружается в мирный сон.



Что-то изменилось во мне. Нечто большое. Нечто важное.



И это было так же чертовски волнующе, как и страшно.



Глава 11


Лия



Я проснулась напряженной, измученной и... липкой.



Очень липкой.



Везде. На моем бедре. В моей киске. Простыне.



Слава Богу, Джека не было в постели. Я выскользнул из одеяла, встала на шаткие ноги и осмотрела беспорядок. По крайней мере, я могу оценить ущерб без него, наблюдающего и сверкающего его знающей улыбкой.



Не то, чтобы я не заслужила это после прошлой ночи. Эта великолепная, дерзкая ухмылка ошеломила меня, когда я была под ним, покорила меня, когда я объезжала его, или когда он управлял мной, даже когда расположила свое тело напротив него, чтобы еще раз сделать его член твердым. Я хотела, чтобы он брал меня снова и снова.



Я добилась своего.



Три раза. Может четыре?



Я даже не могу вспомнить. Ночь была размытым пятном радости, энергии и неоспоримой, неутолимой потребности. Я никогда, никогда не испытывала ничего настолько эротического или безумного, или невероятно сексуального.



Теперь взошло солнце. Я должна была вернуться в обычное состояние уважения и пресечения.



Но как я могу справиться с человеком, который превратил меня из ответственной, контролируемой Лии в сумасшедшего сексуального котенка? Я вспомнила свои требования. Голый член. Погружение. Оргазмы.



Дети.



О, Боже. Я была не в себе. Моя сердцевина по–прежнему горячая. Она тоже липкая.



У меня был незащищенный секс. В большом количестве.



Но у меня не было никаких сожалений. Это была странная часть, тем более что я обычно сгорала от стыда после моих ночей с Уайатом. Даже после долгих свиданий мы занимались сексом только под одеялом, осторожно, медленно и всегда с презервативом. Последнее, чего мы оба хотели, это ошибки, которые разрушат наши разумные жизни.



Ну, этот план жизни разрушен до того, как успел начаться. Теперь у меня будет ребенок в двадцать четыре года со звездой, защитником, плейбоем из Рэйветсов. Это был такой же хороший план, как и любой другой, тем более, что это означало секс с мужчиной, который управлял моим телом с той же легкостью, что и руководил на футбольным полем.



Я проверила свой телефон. Восемь часов. По крайней мере, это была суббота, или я чертовски повеселилась бы, объясняя Джолин свое опоздание. Нет, извини, вчера вечером



Джек Карсон выебал мне мозги. Нет, мы совсем не были осторожны! Я приняла в себя так много его семени, что оно все еще вытекает этим утром…



Господи, эта мысль не должна меня возбуждать. Но это так. Ужасно. Позорно.



Я позволяю своим пальцам скользнуть по влажности между ног – часть из меня, но большинство из Джека. Клитор пульсирует от моего прикосновения, и малейшее прикосновение едва не вытесняет воздух из моих легких.



Я все еще была чувствительной. Все еще желающей.



Я была бомбой замедленного действия, и мне придется выйти из спальни, чтобы столкнуться с самим нарушителем спокойствия.



Я помылась в его дорогом, красивом душе с большим количеством мыла и масел, циферблатов и температурных параметров, в каких когда–либо нуждался такой человек, как Джек Карсон. Спа-ванна выглядела удобной. В понедельник утром эта замечательная ванна была лучшим другом защитника. Также как и баночка аспирина. И я вспомнила, что Джек говорил мне, что он часто, конечно же, добавлял минет к своим рекомендуемым рецептам.



Не стоило мне думать, что, может быть, я буду той, кто даст ему такое маленькое утешение после тяжелой игры.



Мне нечего было надеть, поэтому я решила позаимствовать у него одну из его рубашек, первую, которую найду на ощупь в ящике. Конечно, это была майка. Если после прошлой ночи надену ее, то это только повысит его эго? Может быть, он заслужил это.



Майка была достаточно длинной, чтобы прикрыть мою попку. На нем черные и малиновые полосы выглядели лучше, но, по крайней мере, это защищало большую часть моей наготы от этого человека.



Не то, чтобы он не запомнил меня.



Он-то точно навсегда останется в моей памяти.



Я направилась на кухню. Он, обнаженный по пояс, переворачивал блинчики и хрустящий бекон. Это был такой же хороший вид, как и вчерашние напряженные мышцы и темные татуировки, обнимающие мое тело. Я проскользнула на табуретку перед кухонным островком, удивляясь совершенно новой плите, счетчикам и приборам, которые приравняли кухню к профессиональному классу.



Джек собирался сказать что–то умное. Однако после того как взглянул на майку, его ухмылка стала злобной.



– Черт возьми, Кисс, ты понятия не имеешь, как сильно я хочу трахнуть тебя, пока ты это носишь.



Я одернула материал, притворяясь незаинтересованной, как будто передо мной имя его соперника в Лиге.



– Я искала майку Тима Моргана, но подумала, что твоя тоже подойдет.



Поддразнивание над ним не возымело желаемых последствий. Его член затвердел, растянув его боксеры. Лопатка полетела на прилавок, и он набросился на меня, заставив ответить на поцелуй.



Все внутри меня растаяло, но я не была готова снова потерять себя в этой безрассудной, поглощающей страсти.



Наверное, нам нужно было поговорить.



Я так и думаю.



Может быть?



О чем нужно было говорить? Мы договорились завести ребенка. У нас был секс. Теперь горит бекон.



Я выскользнула из его рук, чтобы занять свой пост перед плитой, мои босые ноги охладились на холодном кафеле. Это была моя единственная холодная часть. Все остальное горело, как будто я облила себя жиром.



Я переворачивала блинчики, когда руки Джека обхватили мои бедра. Жар превратился в ад, и я застонала, когда его губы коснулись моей шеи. Он укусил меня там прошлой ночью. Теперь его рот задел чувствительные маленькие синяки и засосы. Пытаясь извиниться. Снова возбудить. Соблазнить меня снова и снова.



Я понятия не имела, что сказать ему или даже с чего начать, когда мои слова растворились в чувственном мурлыканье. Я прошептала его имя. Его хватка усилилась на мне.



– Ты повеселилась прошлой ночью? – от его слов защемило сердце.



Его мускулистые руки обвились вокруг меня, поддерживая, прижимая к его твердой, сильной, вздымающейся, обнаженной груди. Этого было слишком много. Мой рот высох. Вместо ответа я кивнула.



– Ты сожалеешь об этом?



Я облизала губы, желая, чтобы он поцеловал меня вместо того, чтобы заставлять меня говорить.



– Абсолютно нет, – сказала я.



Я услышала ухмылку Джека сквозь его слова, приглушенные чувствительной впадиной у моего горла.



– Я сделал тебе больно?



– Больно мне?



– Я взял тебя сильнее, чем планировал, – он выключил плиту и поднял меня, посадив на стол, снова расположился между моими ногами. Его голубые глаза вспыхнули озорным



взглядом хищника, который смотрит, как бы украсть то, что он уже взял. – Ты превратила меня в животное, Кисс. Не мог сдержать себя.



– Я выжила.



– Я хотел бы того же. Не могу перестать думать о тебе. Если бы ты знала, каким твердым я был…



Я прекрасно знала, каким твердым он был. Я чувствовала, что это давит на меня и прямо сейчас. Я выгнула бровь.



– Ты все еще хочешь большего? – спросила я. – Даже после предыдущей ночи?



– Да, черт возьми, да, – пальцы Джека задели мою голую ногу, щекоча около края майки. – Скажи мне, что это был лучший секс в твоей жизни.



– Разве ты не самодовольный?



– Я заслуживаю этого. Я потряс твой мир.



Я закатила глаза.



– Боже правый, Джек. Ты думаешь, что мир каждого вращается вокруг тебя.



– Скажи мне, что я не ошибаюсь. Скажи мне, что ты все еще слаба в коленях и горячее, чем ад, из-за меня.



Он знал ответ на этот вопрос. Я посмотрела вниз, но мой взгляд упал только на его определенно широкую грудь. Этот человек был голыми мышцами, абсолютно твердым во всех местах, где его тело соприкасалось с моим.



– Ты не ошибаешься, – я не боялась быть с ним честной. – У меня никогда не было такой ночи. Никогда раньше такого не было.



Джек нахмурился.



– Даже с твоим бывшим?



– Особенно с Уайатом.



– А что до него?



Сложная, опасная территория.



– До него... никого не было.



Джек сделал шаг назад.



– У тебя был секс только с одним парнем до меня?



–Да.



– Почему?



Я не думала, что он поймет.



– Потому что у меня был план. Мы с Уайатом встречались в колледже, мы собирались пожениться. Я продумала детей, рабочие места и все остальное. Это должно было сработать. Я готовилась к идеальной жизни, ко всему, чего хотела.



Выражение лица Джека помрачнело.



– А потом он изменил тебе.



Мой живот перевернулся. Я все еще не пережила эту боль, даже спустя год.



– Да. Он... хотел немного свободы. Ему больше не нравился этот план, и вместо того, чтобы сказать мне об этом, он решил переспать с моей лучшей подругой. Они... они поженились после того, как она поняла, что беременна.



– Прости, Кисс.



– Все в порядке. Я думала, что смогу просто... прорваться через это. Я бы все равно получила то, что хотела. С тех пор я никому не доверяю.



Он кивнул.



– Это усложняет задачу выйти замуж и иметь детей, не так ли?



Я сдвинулась, мои пальцы сжали стол.



– На этот счет у меня тоже был план.



– Меня это не удивляет.



– Я... получала информацию о донорах спермы.



Джек засмеялся.



– Ты серьезно говоришь?



– Это, наверное, звучит безумно, но я всегда знала, чего хочу от жизни. Я... подумала, что смогу достичь этого без брака и мужа.



– Тогда я не буду чувствовать себя виноватым за то, что хочу оплодотворить тебя, – Джек произнес это как шутку, но я услышала желание в его словах. – Эта договоренность хорошо сработала для тебя.



– Это еще предстоит выяснить.



Джек взглянул на майку, на мои мягкие ноги. Клянусь, он видел сквозь материал мою голую плоть внизу.



– Я позабочусь об этом ребенке, Кисс.



– Сомневаюсь, но спасибо.



– Я серьезно. Я могу справиться с полуночными кормлениями. Со сменой подгузника. Со всеми этими вещами.



– Что ты знаешь о детях?



– Совсем немного, но я могу научиться.



Я потянулась за ломтиком бекона, откусив его на конце. Джек уставился на мои губы.



– Тебе нравятся дети?– спросила я.



– Черт возьми, да, – Джек завернул три ломтика бекона в сложенный блин и окунул импровизированный тако для завтрака в сироп. Он много откусил и удивился, когда я скептически ухмыльнулась. – Конечно, мне нравятся дети. Они великолепны. Они любят веселье. У них нет никаких ожиданий или обязанностей. Им нравится хорошо проводить время. Как и мне.



– Это я уже поняла.



Джек сглотнул, его улыбка исчезла.



– Мой ребенок будет иметь все самое интересное в жизни. Все это. Парки развлечений, игрушки, каникулы и все такое. У него будет все, потому что не каждому ребенку выпадает шанс сделать что-то настолько простое, как побросать мяч со своим отцом.



Я отложила бекон. Джек больше не смотрел на меня. Он сосредоточился только на воспоминаниях, которыми, я думаю, он ни с кем не делился. Все начало обретать смысл.



Он жертвовал деньги непосредственно областной больнице МакГрин. Педиатрическому отделению.



Он не хотел, чтобы кто-то знал о пожертвовании.



Для этого была причина.



– Джек... – я обратила на себя его внимание. – Почему ты был в областной МакГрин?



Он оттолкнулся от стола. Мое тело замерзло без него между моих ног. Свет в глазах потух ненадолго, но я уже скучала по его улыбке.



– Мой младший брат умер, когда ему было девять, – сказал Джек.



Ух. Мое дыхание вырвалось в скорбном вздохе.



– Мне очень жаль.



– Лейкоз. Мне было семнадцать, когда это случилось.



Мое сердце разбилось из-за него. Джек выбросил остаток своего завтрака. Его рука дрожала, и он сжал ее в кулак. Он взглянул на меня, сжав челюсть.



– Он был чертовски хорошим спортсменом. Или мог бы им стать.



– Все в вашей семье спортивные?



– Нет. Он был лучше, чем я. Делал такие вещи, когда был ребенком, которые я не мог повторить. Если бы он не заболел, он мог бы заниматься чем угодно. Футбол, соккер, бейсбол. Чертовы Олимпийские игры.



– Похоже, ты действительно любил его.



Джек сглотнул.



– Да. Он боготворил меня по какой-то глупой причине. Он любил ходить на мои школьные игры. Он болел за меня громче, чем моя мама, – он сделал паузу, и я поняла, что, вероятно, это был первый раз, когда он рассказывал кому-либо об этом. – Когда он был не в состоянии приходить на игры, я приносил запись, и мы смотрели ее вместе. Последний раз он улыбался, когда мы смотрели запись полуфинала. Я прослушал сигнал «хат» и пересек базу на линии ворот. Он перемотал этот эпизод так много раз, что я разозлился и сломал DVD. Он думал, что это было весело.



– Как его звали?



– Сэм.



Джек вышагивал по кухне. Я ненавидела, что ему было так больно, но он все равно продолжил рассказывать мне. Это был дар, откровение, которое, я думаю, он никому не доверял.



– Сэм заслужил лучшую жизнь. Я смотрел, как этот маленький ребенок просто... пропадает, – он ненадолго остановился, вспоминая о большем, заставляя меня правильно прочувствовать, прося услышать. – Врачи сделали все, что могли. Они все перепробовали, и о нем всегда заботились. Так что я... – он пожал плечами. – Я думаю, что могу вернуть что-то отделению в его память.



Можно ли его обнять? Я прижала его к себе, потянув за руку, развернув лицом к себе.



– Я не знала, что у тебя был младший брат.



– Я не многим рассказывал о нем.



– Мы могли бы поделиться этой историей. Пусть они увидят, что ты жертвуешь. Это поможет тебе…



– Меня не волнует мой имидж. Это личное. Он был моим младшим братом. Я не стану использовать память о нем.



Я сжала его руку.



– Это не использование. Ты в центре внимания, Джек. Это издержки профессии. Люди должны видеть тебя с другой стороны.



– Почему?



– Потому что такова жизнь. Ты известная личность.



– Я никогда не просил быть образцом для подражания.



Я выгнула бровь.



– А если это сработает? Если у нас будет ребенок?



Джек успокоился. Он изучал мое тело.



– Это сработает.



– Ты должны будешь стать примером для своего сына.



– Это совсем другое.



– Почему?



– Потому что он будет моим сыном.



Я не ожидала такой уверенности. Джек удерживал мой взгляд, приближаясь ко мне.



– Или она будет моей дочерью, – сказал он. – Я буду должен своему ребенку все, но я не должен врать миру какую-то чушь. Меня зовут Джек Карсон. Я не святой. То, чем я занимаюсь в выходные, с кем встречаюсь, чем занимаюсь, кого забираю домой... это мое дело. Я не позволю Лиге приручить меня, потому что они думают, что моя репутация имеет какое-то отношение к тому, как хорошо я играю в футбол.



– Ты не можешь вечно веселиться, Джек. Однажды тебе придется повзрослеть.



– Ты тоже не можешь планировать свою жизнь до минуты и надеяться, что ничто не собьет тебя с курса, – он подмигнул, погладив рукой мой живот. – Или надеясь, что кто-то тебя собьет.



Я ткнула его в грудь, но моя рука прошлась по выпуклым мышцам его грудной клетки.



– Тебе лучше отнестись к этому серьезно, Джек.



– Прямо сейчас я очень серьезен, – его ухмылка очаровывала меня, даже когда я думала, что смогу противостоять ей больше всего. – Думаешь, еще слишком рано делать тест на беременность?



Я засмеялась.



– О, ты ничего не знаешь о женском теле, не так ли?



– Я знаю путь в него. Никто еще не жаловался.



– Еще слишком рано делать тест.



Взгляд Джека остановился на мне. Он схватил подол майки и потянул его, обнажая мои скрещенные ноги. Твердой рукой он взялся за мои колени, раздвинул бедра и уставился на мою припухшую щель, уже намокшую под его взглядом.



Его голос был жарким, диким ревом.



– Еще не поздно продолжить попытки сделать ребенка?



Я вздрогнула, когда он наклонился ко мне, захватил мой рот и уверенно провел пальцем по моей киске. Один маленький щелчок, и мое тело задрожало в ожидании опасного удовольствия.



– Мы, вероятно, могли бы... – я втянула воздух, когда он закружил по моему клитору, но его рука немедленно исчезла, чтобы освободиться его от шорт. Я встретила его взгляд. – Увеличить наши шансы…



Его член был жестким, горячим и более чем готовым попробовать еще раз. Я задохнулась, когда толстая головка пронзила мой центр, все еще опухший и влажный после прошлой ночи. Он зарычал, предупредив меня, прежде чем погрузить свой каждый дюйм в меня. Я застонала, схватившись за его плечи, крепко держась, когда он начал двигаться.



Я обхватила своими ногами его талию и попросила поцеловать меня. Джек не был человеком, который отказал бы мне. Я таяла от его губ и наслаждалась ощущением его тела на моем.



Горячего.



Сильного.



Близкого.



Каждым движением Джек исследовал мое тело и доставлял мне удовольствие, и воровал у меня последнюю защиту, которую я создала от него. Я ничего не могла от него скрыть, пока его член растягивал меня, мучил и восхищал. Я никогда не представляла, что испытаю такую страстную близость с ним.



Никогда не думала, что мне так это понравится.



Что я буду нуждаться в этом.



Что я буду так сильно этого желать.



Я быстро кончила вслед за ним, дрожа от своих внезапных открытий.



Было бы слишком легко влюбиться в Джека Карсона, желать непостижимого и рисковать разбить свое сердце высокомерным создателем проблем.



Я должна быть осторожнее, я отдам ему только свое тело.



Я не могу рисковать, отдав ему еще и свое сердце.



Глава 12

Джек



Команда зааплодировала, когда я повернулся, немного расслабился и бросил бомбу, которая поразила нашего полузащитника на отметке шестьдесят ярдов.



Если бы это был не тренировочный лагерь, мы, действительно, закрепились на нашей площадке и стали играть в настоящую игру, это побило бы мой личный рекорд.



Только что это дало мне цель на этот сезон. Это был хороший пас. Это было хорошо. Это выглядело хорошо для кричащих болельщиков и прессы, посещающих наш тренировочный лагерь.



Я чувствовал это. Это будет мой сезон.



Мой год.



Мой чемпионат.



Брайан закончил свои растяжки и накинулся на меня.



– Детка, ты на ступеньку выше в этом межсезонье.



– Черт возьми, я знаю это, – я взял бутылку у тренера и выпил прохладной воды. Проклятый август убивал меня, и это была только первая неделя лагеря. – Просто превью того, что грядет, джентльмены.



Брайан оживил команду.



– Осторожно!



– Лучше начните создавать новые прозвища. Создатель проблем станет воплощением мечты.



Ребята засмеялись. Брайан насмехался надо мной, подняв руки.



– Проповедуй это, Джек.



– Я самый плохой ублюдок на этом поле. Тебе лучше позвонить мамочкам в понедельник. Никто не будет укладывать тебя спать в воскресенье вечером после того, как ты трахнешься со мной.



Команда ликовала, моя наступательная линия была предвестником еще одного выстрела ненормативной лексики. Мой запасной толкнул меня.



– Чувак, здесь есть дети, – Мэтт не был палкой в грязи, он был проклятой кучей грязи. – Лучше следи за языком.



– Иисус Христос, это тренировка. Как будто они не слышали этого дерьма раньше…



Голос тренера Томпсона был пронзительным, как свисток. Это заставило всех на поле замолчать.



– Карсон!



Что за хрень. Я был в определенном ритме. Какого черта мы остановились?



Я бросил тренировку и побежал к тренерскому штабу, разрабатывая стратегию с тактикой. Остальная часть команды жужжала на поле: некоторые бегали, некоторые играли, большинство новобранцев показывали себя, пытаясь произвести хорошее впечатление.



Думаю, я был в таком же положении. Мои переговоры по контракту еще не начались. Я сомневался, что они позволят мне погрязнуть в том, что я изначально подписал в прошлом году. Это была бы грандиозная дерьмовая идея для команды, особенно после того, как я посмотрел на тренировочный лагерь в этом году.



Я был лучше, чем в прошлом сезоне. Более сильный. Здоровый. Я знал о своих преступлениях лучше, чем планировку моего дома. И у меня была причина победить – не только потому, что я был самым безумно одаренным защитником, который вошел в Лигу за двадцать лет.



Мне нужно было вернуть свою гордость. Я старался забыть о проигранных играх. И они это знали.



– Карсон, ты так и собираешься смотреть на поле, – тренер Томпсон указал на меня толстым пальцем. – На самом деле, ты собираешься закрыть этот рот. Бросай чертов мяч и делай свою работу.



Обида поднялась из глубины. Я сузил глаза.



– Разве я этого не делал?



– Ты будешь выпендриваться, когда у тебя будет кольцо на пальце, чтобы показать, что ты горячее дерьмо. Ты хвастаешься минутами после финальной победы. Что на данный момент? – он постучал по своим часам. – Новый сезон, Создатель проблем. Ты сейчас в моем времени, и пока нет ни победителей, ни проигравших. Ты должен проявить себя, как и все остальные.



– Ты ведь шутишь, верно?



Тренер был мускулистым человеком, бывшим судьей на линии, который забыл, что он больше не сжигает, упражняясь, тысячи калорий в день. Он пытался запугать меня. Не имело значения, лицом скольких листовок он был, он не выведет меня.



Я выпил еще и надеялся, что из-за жары я стал таким раздражительным. Я поставил бутылку с водой у ног и повернулся к своей команде.



Тренер Томпсон фыркнул на меня.



– Ты думаешь, что ты особенный, Джек?



Я бы засунул этот свисток ему в горло. Я столкнулся с ним, глаза сузились, каждая мышца в моем теле напряжена и готова доказать, что я был спортсменом один-на-миллион, который больше не будет терпеть его дерьмо.



– В чем, черт возьми, твоя проблема? – я указал на поле. – У меня пятьдесят два человека, которых я верну в чемпионат. И знаешь, что я собираюсь получить?



– Победу на этот раз?



– По-блядь-беду. Не говори мне, что я должен проявить себя. Я точно знаю, что мне нужно делать.



Он кивнул на других тренеров, поддерживая их, когда я почувствовал, что мое самообладание – наживка, контролируемая или вызывающая ярость. Он похлопал меня по плечу, но этот сукин сын не имел права раздражать меня, настоятельно призывая прислушаться к нему, чтобы позже насрать на меня.



– Ты хорошо справляешься последние несколько недель, Джек. Держись подальше от неприятностей.



– Не покровительствуйте мне.



– Не давай мне повода относиться к тебе, как к ребенку.



Я хорошо знал, о чем это говорит. Если я дам волю чувствам, меня услышат СМИ, нависшие слишком близко. Они всегда обрушивались, когда думали, что будет фейерверк.



Нахуй их. Я не давал им никаких материалов, чтобы привести их к Лие. Было достаточно плохо, что она все еще имела дело с автомобильной аварией и инцидентом с камерой. Эти скандалы усложняли мои ночи с моим публицистом, когда она должна была жаловаться на меня, прежде чем я бросал ее на кровать и пытался сделать беременной.



Однако это были хорошие пару недель попыток. Киска Лии была в большом стрессе. Что-то типа того, что такая девушка, как она, попала в беду, даже если она дала мне разрешение, было достаточно сексуально, чтобы возбуждать меня каждую минуту каждого дня.



Тренер Томпсон схватил меня за плечо. Это был плохой ход, но я позволил ему вернуть меня.



– Послушай меня, Джек. Ты не высовываешься. Ты делаешь хорошую работу. Ты пришел вовремя. И ты не был с Брайаном, когда он попал в центр этой неразберихи со шлюхой. Ты делаешь то, что должен делать. Ты меня понимаешь?



Так почему же я сопротивлялся этому?



– Да. Я новейший пес Лиги. Ты научил меня не лаять в доме, но все равно хочешь, чтобы меня кастрировали.



– Чертовски верно, так мы и сделаем. Ты останешься на этом пути.



– Я?



– Да, ты. Я не знаю, почему мы всегда ссоримся с тобой, – он указал на поле, наблюдая, как мужчины бегают, играя без меня. – Ты один из самых одаренных спортсменов,



которых я когда-либо видел, но ты отказываешься сотрудничать с кем-либо. Ты агрессивен. Ты устраиваешь истерики. Ты настаиваешь на том, чтобы использовать свой член для принятия важных решений.



Не могу поспорить с этим, но когда мой член привел меня к неправильному?



– В прошлом месяце ты вел себя так, и да, я говорю вел себя, потому что ты единственный взрослый человек, которого я должен рассматривать как подростка. У меня дома дети, Джек, мне не нужна еще одна команда неблагодарных говнюков, понял? – он посмотрел на меня, но все равно не попытался меня уважать. – Ты не так часто посещал вечеринки.



Да, потому что я был ночью по самые яйца глубоко в Лие, пытаясь изо всех сил сделать ее оргазм настолько сильным, чтобы она упала в обморок на мой член. Каждому мужчине снится сон. Этот был новым. Не включал в себя игру чемпионата, но занимал много моих ночей.



– Ты сосредоточен, Джек, – сказал он. – Ты сконцентрирован. Ты в отличной форме. Ты не прячешься за солнечными очками от бушующего у тебя похмелья. Теперь ты понимаешь? Ты готов возглавить эту команду так, как она должна быть возглавлена, и ты становишься человеком, которым ты должен был быть три года назад. Я не знаю, что изменилось, но что-то повернуло этот переключатель в твоей голове. Это приведет нас к победе.



Я не изменился. Ничего не изменилось. Боже, люди так отчаянно хотели увидеть связи и истории в моем поведении. Ничего необычного не произошло.



Ничего, кроме Лии.



Ничего, кроме притворства в отношениях с богиней с шоколадной кожей. Женщиной класса, изящества и абсолютной чувственности, которая не хотела ничего, кроме меня, берущего ее снова и снова, пока я не заполню ее моим ребенком.



Я догадался, что все по-другому.



Тренер Томпсон вышел на поле, чтобы покричать на защиту. Тренер Уоллес, тренер защитника, подмигнул мне. Он похлопал меня по плечу, прежде чем схватить книгу, чтобы посоветоваться с Мэттом.



– Джек, ты играешь лучше. Значительно. Разве ты этого не чувствуешь?



Да.



– Наверное.



– Тогда я бы продолжал делать то, что ты делаешь, независимо от того, кому это нравится. Пока ты получаешь результаты, какое, черт возьми, имеет значение, если это делает Лигу и тренера Томпсона счастливыми? Держи этот талисман удачи или новую тренировку. Это работает.



Только это была не удача или я.



Это была Лия.



Черт возьми, они были правы. Это был не просто мой образ. Это была Лия.



Я схватил еще одну бутылку воды и смыл пот. Мои глаза просканировали толпу. Достаточно людей и прессы, детей и болельщиков, заполняющих тренировочный центр. Тренировочный лагерь был большим событием, и посмотреть открытые тренировки приходило много людей.



Сегодня я знал, где искать. Лия обещала зайти во время обеда. Я оглядел лица в толпе, пока не нашел ее. Она воспользовалась моим советом и ждала рядом с полем, за веревками, оцепляющими болельщиков от тех, кто получил разрешение, чтобы быть ближе к игрокам.



Боже, она была прекрасной.



И улыбающейся.



И, обмахиваясь от жары, она искала тень в стороне от поля. Она скрутила пропуск посетителя и использовала его, чтобы охладить лицо. Ее взмах стал нерешительным, и она споткнулась.



Попятилась.



Мой живот сжался, когда она снова покачнулась. Я закричал, пересекая поле и расталкивая своих товарищей по команде. Я перепрыгнул через ограждение, установленное рядом с боковой линией. Мои ноги напряглись сильнее, чем, когда я бежал за сорок, и я был уверен, что побил свои проклятые рекорды, бросившись к Лие.

ТЕЛЕГРАМ

Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)

Поиск книг

Свежие любовные романы в удобных форматах

Любовные романы

Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками

Книжный Вестник
ВКОНТАКТЕ

Цитаты, афоризмы, стихи, книжные подборки, обсуждения и многое другое

Книжный Вестник
БИБЛИОТЕКИ

Большая библиотека с любыми жанрами и авторами

Большая Библиотека

Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров

Фантастика

Самые популярные книги в формате фб2

Топ фб2 книги