Ребёнок для плохого парня

Я фыркнул.

– Я куплю новый, если меня не выгонят из команды.

– Джек, не говори так.

– Почему нет? Это правда. Лига рассчитывает на это.

Я не должен был ходить, но сидение в одной и той же проклятой комнате ночь за ночью сводило меня с ума. Колено не заживет без движения, и я не смогу жить, пока не вернусь на поле. Мои ноги требовали бежать. Моя рука – бросать. Я больше не мог смотреть записи прошлого сезона. Я хотел читать реальную защиту.

Я мог справиться с тремя стремительными полузащитниками, но эта неопределенность была хуже, чем атака. Я понятия не имел, что случится с моей карьерой или как я могу это исправить.

Или можно ли это еще исправить.

Возможно, я все испортил.

Возможно, я уже все проебал.

– Это была всего лишь предсезонная игра, – Лия прислонилась к дивану. Она обмахнула лицо и рухнула на подушку, уронив сумочку на ноги. – Только одна. Новички играли только в первой четверти. Если бы ты был там, ты бы выглядел также впечатляюще, как Мэтт.

– Да, но меня там не было. Я был в стороне от этого. В чертовых трениках.

– Джек…

– Он был пятым. Пятым! Я был первым в общем зачете. Я побил рекорды. Я провел команду от одного из худших рекордов в Лиге до плей-офф в первый год. Мы второй год держим первенство. Это должен был быть мой сезон.

– Это все еще так.

– Ерунда. Это не так. Лига ищет причину, чтобы выгнать меня. Тренер Томпсон смотрит мне в лицо каждый чертов день и ждет, когда он сможет сделать звонок. И, Господи... – я указал на разбитый телевизор, – СМИ истекают слюной, ожидая момент, когда я совершу одну маленькую, чертову ошибку.

Лия сложила руки на коленях.

– Ты знаешь, что совершил много ошибок в прошлом.

– Я изменился!

– Нужно время, чтобы восстановить репутацию. Ты не можешь щелкнуть выключателем, решить, что ты изменился и ожидать, что все это примут, – она ухмыльнулась. – Если бы это было так, я бы осталась без работы.

– Но ты знаешь, что я изменился, – я уставился на нее, наблюдая, как ее идеальные губы приоткрываются. – Не так ли?

Эти большие шоколадные глаза слишком быстро отвернулись.

Этого-блядь-не может быть!

Мое сердце колотилось так сильно, что кровь чуть не капала из ушей.

– Ты не веришь, что я изменился.

Лия протянула руку.

– Я этого не говорила.

– Ты ничего не говорила.

– Мы только что... – она прочистила горло. – Я знаю настоящего тебя всего несколько месяцев.

– Да. С тех пор как ты носишь моего ребенка.

Лия замерла.

– Это несправедливо.

– Я был достаточно хорош, чтобы сделать тебе ребенка.

– Я никогда не говорила, что ты плохой человек.

– Ты никогда не говорила этого вслух, – я ходил, несмотря на боль в колене. – Команда не верит в меня. Лига считает меня куском дерьма. Что насчет тебя?

Она замолчала, ее рука коснулась живота и ребенка. Моего ребенка. Я не дал ей время на обдумывание. Это был несложный вопрос.

Мой голос ожесточился.

– Скажи мне, что ты думаешь обо мне.

– Зачем?

– Потому что мне нужно это услышать.

– Почему?

– Потому что по какой-то проклятой причине твое мнение имеет значение больше, чем чье-либо другое.

Молчание Лии ответило за нее. Она полезла в сумочку и достала фотографию – глянцевое изображение чего-то черно-белого, слишком нечеткого, чтобы разобрать.

– У меня сегодня был прием у врача, Джек, – сглотнула она. – Помнишь?

Нет. Я не помню. Я должен был помнить. Верно? Может быть?

О, черт.

– Что это? – спросил я.

– Сонограмма, – она говорила слишком тихо. Не то, чтобы она обидела меня, но как будто она уже сказала мне свой ответ. – Все в порядке. Ребенок здоров и подрастает.

– Почему ты не сказала мне, что у тебя назначена встреча с врачом?

– Я говорила. Ты сказал, что встретишь меня там.

Я смотрел на нечеткие линии на фотографии, пока они вдруг не обрели смысл. Голова. Тело.

Младенец.

Мой ребенок.

И меня там не было, чтобы увидеть это.

– Ты должна была напомнить мне, – я кипел от гнева. Я хотел разозлиться, но ни за что в аду я не стану рисковать помять хоть уголок самой удивительной картины, которую я когда-либо видел в своей жизни. – Почему ты мне не напомнила?

– Напомнила, прошлой ночью в постели ... – скрестила руки Лия. – Но ты был расстроен. Я не настаивала на этом. Я знала, что ты хочешь попасть в тренажерный зал этим утром раньше остальных членов команды…

– И что?

– Я не думала, что ты сможешь приехать.

– Нет, дело не в этом, – я направил фотографию на нее. – Не ври мне, Лия. Ты думала, что я не захочу приходить.

– Я не собиралась заставлять тебя выбирать между работой и каким-то обычным приемом врача, и не тогда, когда ты так беспокоишься о потере своей позиции.

– Это не обычный прием. Это мой ребенок!

– И все в порядке. Нормально. Я не нуждалась в тебе там.

– Ты вообще хотела, чтобы я был там?

Она ответила быстро, твердо.

– Это несправедливо.

Я засунул УЗИ в карман, прежде чем мои дрожащие пальцы случайно порвали бы бумагу.

– Ответь на вопрос.

– Конечно, я хотела, чтобы ты был там. Боже, Джек. Каждый раз, когда я хожу туда, я боюсь, что что-то будет не так. Я бы хотела, чтобы ты был там, чтобы ты держал меня за руку, пока я не услышу биение сердца. Но я пытаюсь облегчить твою участь. Я понятия не имею, как привлечь тебя или что ты ожидаешь…

– Так спроси меня!

Я не должен был кричать на нее. Святой Христос, единственный человек в мире, который заставлял меня чувствовать, что я, блядь, что-то значу, не доверял мне с проклятым ребенком, которого мы создали.

– Ты такого плохого мнения обо мне? – я смотрел на женщину, которая внезапно стала моим миром, моей мечтой, моим желанием. Она была скорее фантазией, чем реальностью. – Будь честной.

– Как ты можешь спрашивать меня об этом? – прошептала она. – После всего этого, ты все еще не знаешь, что я чувствую?

– Нет, – сказал я. – Ты не даешь мне шанса выяснить это.

– Я никогда не отталкивала тебя.

– Ты делаешь это каждый день. Ты думаешь, что я какой-то гребаный неудачник, который не может держаться подальше от неприятностей.

– Я никогда этого не говорила.

– Ну же, Кисс. Ты сомневалась, что я сдвину небо и землю, чтобы пойти с тобой к врачу. Черт, ты с трудом верила, что я могу сделать ребенка быстрее, чем гребаные деньги.

Лия прикусила свою губу.

– Ты хочешь сказать, что ты из тех, кто может остепениться? Завести семью? Держаться подальше от неприятностей?

– Да.

– На самом деле? – она раскинула руки, голос ее был сбит с толку. – Ты был тем, кто лгал Лиге и использовал фальшивые отношения, чтобы защитить себя.

Дерьмо.

– Смотря…

Она еще не закончила.

– Ты захотел завести ребенка после того, как увидел, насколько хорошо это работает у другого защитника, – ее голос понизился. – Дело не в том, чтобы исправить твою репутацию, Джек. Все дело в переменах, потому что ты хочешь быть другим человеком. Фальшивые отношения и ребенок убедили СМИ, но кого ты пытаешься убедить сейчас?

Боже, эта женщина. Если бы она знала, как легко она задавила меня одним вопросом.

– Все между нами фальшивое? – спросил я.

– Я не знаю, что между нами.

– Конечно, – и я знал, почему это так. – Зачем доверять мне, если можно верить во все скандалы.

– Что это значит?

Мои слова были горькими на вкус.

– Хоть раз, я хочу, чтобы ты забыла о моей репутации. Судила меня как человека, которым я являюсь, стоя здесь, умоляя тебя дать мне шанс.

– Джек…

К черту. Я перебил ее, слишком отчаянно желая услышать слова, которые никогда не сорвутся с ее губ.

– Сейчас я себя не очень люблю, – сказал я. – Но если ты…

Ее глаза расширились. Я заткнулся прежде, чем скажу какую-то глупость.

– Забудь об этом, – я вытащил свой телефон и написал Брайону. – Я ухожу.

Ее плечи поникли.

– Что?

– Мне нужно выбраться отсюда. Очистить голову.

У нее не было сил бороться. Ее слова смягчились, умоляя.

– Не с такими друзьями, Джек.

– Что не так с моими друзьями?

– Не притворяйся. Ты знаешь, что не так, – она встала, вцепившись пальцами в диван. – Не выбрасывай все, потому что ты расстроен…

– Я просто хочу выйти и повеселиться. Мне нужно выкинуть это из головы.

– Ты не очистишь свою голову. Ты уходишь, потому что это то, что делало тебя счастливым в прошлом.

– И что?

Она поймала мой взгляд.

– Не попадай в неприятности, потому что ты предполагаешь, что это все, что тебе нужно.

– О, избавь меня от проповеди, Кисс. Ради всего…

– Я серьезно. Не встречайся с этими парнями сегодня. Не стоит рисковать, драться или с женщиной…

– А если я сделаю это? – я переступил черту. – Ты боишься, что я пойду к ней домой? Что я буду трахать ее в туалете? Что я возьму столько шлюх, сколько смогут влезть в мою машину…

– Ты переходишь все границы.

Я вырвался из кабинета, ковыляя через весь дом. Лия последовала за мной, но я проигнорировал ее.

– Не жди меня.

Глаза ее наполнились слезами, а голос заострился.

– Если это то, как ты изменился, тебе не придется беспокоиться о том, что я буду ждать тебя. Меня здесь не будет, когда ты вернешься.

Страх разрывал мне кишки, но какая разница? Лия сказала свое слово. Нет необходимости говорить ей, что страх потерять ее был более ужасающим, чем, если бы я был уволен из команды и никогда не подписал контракта снова.

Но если она не доверяла мне, если я не мог доказать, что я хороший человек для нее?

Почему меня должно волновать, что остальной мир думает обо мне?

– Я хотел измениться, – сказал я. – Для тебя. Из-за тебя. Мне жаль, что ты этого не заметила.

Лия потянулась ко мне.

– Джек, подожди…

Я захлопнул за собой дверь.

Поездка в город не была самой большой ошибкой, которую я мог совершить.

Я был идиотом, что не сказал Лие, что влюблен в нее. Я не мог справиться с тем, что она не любила меня.

И это было больнее, чем любая травма.

Глава 20

Лия

Я совершила худшую ошибку в своей жизни.

И я знала об этом.

Я никогда, никогда не совершала ошибок. В моей жизни для них не было места, не тогда, когда каждое решение, которое я принимала, приходило со списком плюсов и минусов, которые запутывали меня в такой неопределенности, что я боялась сделать шаг и сделать выбор, который станет... неправильным.

Я прожила свою жизнь осторожно и методично. Я беременна, вынашиваю ребенка от мужчины, который думает, что ребенок поможет ему выглядеть более порядочным, нравственным джентльменом.

Но ребенок не был ошибкой. Даже если он или она истощали меня, портили мое отношение к любимой еде и вызвали у меня небольшой дискомфорт, я любила ребенка. Джека тоже. И я знала, что мы справимся с тем сложным беспорядком, который мы вызвали, подарив малышу жизнь, полную любви и счастья.

Я не последовала за Джеком. Вместо этого я спряталась в одной из комнат, которую мы разделили. Детская была не закончена, по крайней мере, не по плану Джека. Но комната поражала меня, одновременно такая умиротворенная и ожидающая волнений. Беременность была не такой, как я планировала, но, по крайней мере, я контролировала этот аспект своей жизни.

А все остальное?

Сложность, которую я никогда не должна была впускать в свое сердце, а лишь позволить хлопнуть дверью и уйти. Но я понятия не имела, что бы я сказала, если бы последовала за ним и догнала его.

Не уходи.

Давай поговорим.

Ты понятия не имеешь, как много значишь для меня, и мне страшно признаться в этом.

– Любой из них сработал бы, – я вздохнула, но чувство стеснения внутри меня не исчезло.

Я села в кресло-качалку и взяла в руки одну из десятков мягких игрушек, купленных Джеком и одетых в форму Рэйветс. У нас было слишком много вещей для ребенка – мебель и гаджеты, подушки и одеяла, множество комбинезончиков, которые можно бесконечно менять. Но ребенку нужно было только одно.

Любовь.

И мне тоже.

Пришло время принять некоторые решения.

Реальные решения.

Не только такие, где я собираюсь спать ночью или что мы будем готовить на ужин. Мы еще даже не придумали имена. Мы просто... существовали. Вместе. Моментом. Без движений.

Я должна была сделать первый шаг. Сколько настоящих отношений было у Джека? Он ничего не знает о развивающемся романе.

У нас вообще был роман?

До сих пор это были ночи, проведенные вместе. Секс. Нежная улыбка. Поддразнивание. Больше секса. Иногда кокетливый взгляд и обещание большего.

Секс.

Страстное, невероятно горячее занятие любовью.

Нет.

Все это было настоящее. Так и должно быть. Я не просто представляла, как ощущаются его руки, или как он бормочет слова, или как он смотрит на меня. Когда Джек брал меня в своей постели и пронзал меня таким большим и мощным членом и своей любовью, мы становились большим, чем два человека в пылу желания.

Как долго я смогу отрицать, что он мне нужен? У нас был мир. Комфорт. Мы предложили себя друг другу и получили гораздо больше взамен.

И все же... мы никогда не принимали это.

Это пугало меня. И для этого была причина. Большая причина. Та, которая застревала у меня в горле каждый раз, когда я собиралась ее произнести.

Джек тоже должен был это чувствовать. Боже, я надеялась, что он это чувствовал.

Или я собиралась выставить себя еще большей дурой.

Мой телефон зазвонил. Я бросилась за сумочкой, надеясь, что это Джек. Это не так. Хуже того, мне не понравились внезапные спазмы в животе, появившиеся при движении. Я сделала глубокий вдох и позволила дискомфорту пройти.

Это была нормальная боль?

Я не решалась ответить на звонок. У Джолин не было причин беспокоить меня, и я вздохнула, прежде чем поприветствовать ее.

– Лия? – Джолин говорила в спешке, слишком занята, чтобы звонить, при этом не проливать кофе и не прекращать стучать по клавиатуре. – О, Лия, я так рада слышать тебя. У тебя найдется минутка поговорить?

По крайней мере, кресло-качалка было достаточно удобным. Сейчас единственной реальной проблемой было то, что плохой мальчик, защитник Рэйветс был разозлен,

неконтролируем и в поиске проблемы, чтобы доказать, насколько он изменился. Конечно. Это было отличное время, чтобы ответить на звонок.

– Что случилось, Джолин?

– Во-первых... как поживаешь?

Я не хотела иметь дело с любезностями.

– Хорошо.

– И... как ребенок?

Сейчас она заботилась о ребенке? Я вспомнила ее последние слова мне, осуждающие меня за безрассудство и пренебрежение к собственной жизни. Очевидно, я позволила Джеку испортить меня.

С чем я была не согласна.

Но я положила руку на животик, поглаживая округлость. Я сдвинулась, но странный дискомфорт все еще отзывался болью во мне. Мне действительно нужно было успокоиться. Наверное, сегодня провела слишком много времени на жаре.

– Ребенок в порядке, – сказала я. – Все в порядке.

– Знаете пол ребенка?

– Нет. Мы решили, что это будет сюрприз.

– У тебя? – голос Джолин надломился. – Сюрприз?

Я взглянула на солнечно желтые стены и нейтрально зеленые одеяла и подушки.

– Это предложение Джека.

– И ты согласилась с этим?

– Ну... – я улыбнулась. – Да. Он подумал, что будет мило, если мы узнаем это вместе.

– Я не могу поверить, что это происходит с твоими... планами.

Как ни странно, это произошло. Все связанное с ребенком имело отношение к Джеку.

– Пока он или она здоровы, это все, чего мы хотим.

– Удивительно, – Джолин колебалась. – Значит, вы с Джеком...?

Разве это не вопрос вечера?

– Да?

– Лия, ты знаешь, что он не тот, кто тебе нужен.

– Джо, остановись…

– Просто послушай меня. Я знаю, что он красив, и это весело, и теперь в этом замешан ребенок, но это не та жизнь, которую ты хотела. Я беспокоюсь за тебя.

– Ты так волновалась, что уволила меня.

– Я хочу, чтобы ты вернулась.

Качалка дала обратный ход. Я чуть не выпрыгнула из нее.

– Вернулась?

– В агентство. Было неправильным уволить тебя.

– Вероятно, это даже было незаконно, – за исключением того, что я знала, что это лучше, чем бросить вызов PR-команде и хорошему другу в юридическом споре.

Джолин вздохнула.

– Репутация Джека – это не то, что мы можем исправить.

Я прикусила свою губу.

– Он, действительно, пытается измениться.

– Слишком мало, слишком поздно. Ты хочешь верить, что он другой человек…

– Так и есть.

– Очнись. Для кого-то он по-прежнему проблемный бабник, обходящий закон и теперь имеющий незаконнорожденного ребенка.

– Я знаю, что ты думаешь, и ты ошибаешься. Ребенок не был случайностью.

– Это еще больше тревожит. Ты, действительно, хочешь отказаться от всего, ради чего так старалась, ради Джека Карсона?

– Может быть, я работала над неправильными вещами?

Она фыркнула.

– О, прекрати это, Лия. Ты не выходишь замуж. У тебя больше нет работы. И у тебя будет ребенок от мужчины, с которым ты и представить не могла, что будешь обременена.

– Я не обременена им, – на самом деле, я должна была держать его на поводке. Это я виновата, что позволила сорваться с цепи. – Мне нравится моя жизнь. Я справлюсь со всем сама. Обещаю.

– Я хочу, чтобы ты вернулась ко мне на работу, – сказала Джолин.

– Ты уже упоминала об этом.

– Я дам тебе прибавку и служебную машину.

Я вздохнула.

– Это здорово, но ты же понимаешь, что у меня есть только пять с половиной месяцев, когда я смогу работать.

– Ты получишь декретный отпуск. Давай, Лия. Я пытаюсь тебе помочь.

– Мне не нужна никакая помощь.

Она понизила голос.

– А когда он бросит тебя?

– Он не сделает этого.

– Это Джек Карсон. Он ходячая, говорящая безответственность. Риск. Я хочу убедиться, что о тебе позаботятся, а ты знаешь, что он ненадежный. Черт, мы проводили день за днем, думая о фотосессиях и событиях, где бы он казался ответственным, и мы вдвоем не могли сделать это реалистичным.

– Это было раньше.

– Тебе нужно планировать то, что будет после, – Джолин колебалась. – Предложение о твоей работе в силе, но я не могу допустить скандала в своем офисе. Если ты вернешься на работу, я хочу, чтобы ты была одна.

– Что?

– Порви с ним, пока все не стало слишком сложно, и у тебя будет твоя прежняя работа с повышением и льготами. Лия, я выбрала тебя своим ассистентом, потому что однажды ты станешь партнером. Роди ребенка, и после того, как он или она родится, мы организуем для тебя повышение.

Мое сердце трепетало, содрогалось и разбивалось. Этого не могло произойти. Работа моей мечты была в моих руках, и все, что мне нужно было сделать, это протянуть руку, взять ее и захватить все, что я когда-либо хотела. Малыш. Карьера. Перспектива.

Но никакого Джека.

Слезы навернулись на глаза. Я не могла от него отвернуться. Не сейчас, не для повышения или продвижения, или предложения, которое дало бы мне комфортную жизнь. Я бы никогда больше не заманила себя в ловушку бесстрастного существования. До него я не понимала, что мне нужно в жизни. Теперь понимаю.

Он подарил мне страсть, волнение и романтику. Он научил меня проживать один день за раз вместо того, чтобы планировать жизнь на пятнадцать лет вперед. Он заботился обо мне. Занимался со мной любовью. Я так боролась за то, чтобы видеть, как он меняется, и по-прежнему хочу этого.

Джек умолял меня быть честной. Он хотел знать, что я о нем думаю.

Ответ был простым. Он был всем, что мне было нужно, чтобы сделать мою жизнь полной.

– Джолин, я не могу этого принять, – сказала я.

– Господи, Лия. Почему нет?

Я улыбнулась, когда сказала это, мое сердце трепетало, когда я, наконец, признала это вслух.

– Потому что я влюблена в Джека Карсона.

– Лия…

Я держала телефон, но обняла одну из плюшевых игрушек ребенка.

– Извини, мой ответ – нет.

– Надеюсь, ты в этом уверена.

Так же уверена, как никогда в чем бы то ни было.

Я прекратила разговор по телефону. Я сказала ей, но кто-то другой заслужил знать, что я чувствую. Где-то в этом мире Джек тонул в собственном одиночестве и страданиях. Один единственный мужчина, которого я любила, не должен был чувствовать себя так одиноко, когда я ждала его здесь.

Когда я и его ребенок ждали его.

Я опустила мягкую игрушку на пол и оттолкнулась от кресла.

Острая боль в моем животе остановила меня. Это был не просто дискомфорт. Стояние вызвало всплеск боли в моем теле. Я схватилась за животик. Я сделала шаг и снова почувствовала это.

Слезы затуманили мои глаза, но, как всегда, у меня был план, и он не включал в себя панику.

Я крепко держала телефон и сжимала детскую кроватку, мое сердце билось слишком быстро, и было страшно за малыша моего проблемного мужчины. Телефон Джека переключился на голосовую почту. Я спокойным голосом оставила сообщение, надеясь, что он получит его до того, как случится что-то плохое.

– Джек... это все еще я. Я думаю, что-то не так, – я сдерживала слезы, но я сорвалась, когда еще один шаг снова вызвал сжимающую боль внутри меня. – Пожалуйста, позвони мне. Мне нужно в больницу.

Глава 21

Джек

Брайон всегда был готов выпить... или принять участие, хотя даже я не был настолько глуп.

Один звонок, и он с командой, собравшейся у него дома; каждый человек привозил что-то более сильное и дорогое, чем предыдущий. Пиво. Вино. Одна особенно красивая бутылка скотча.

Мы встретились в его гостиной, потому что большая часть команды не была безрассудна и переживала, что, когда большинство Рэйветсов встречались в публичном месте, это обычно вызывало проблемы, как для учреждения, так и для идиотов внутри, которые выбирали бои.

Но сегодня не нужно было переживать за старые ошибки. Сегодняшний вечер был для создания новых. По-видимому, это было все, в чем я был хорош.

Джек Карсон – создатель проблем, бабник, преступник.

Отец?

О, не сейчас. У меня все еще было пять с половиной месяцев, чтобы разрушить свою жизнь, не говоря уже о том, чтобы испортить жизнь ребенка.

По крайней мере, у ребенка была Лия. У нее было достаточно здравого смысла и убеждений, чтобы получить от жизни то, что ей нужно, даже если это был не я.

Но почему она не хотела меня? Разве она не понимала, как меня это волнует? Что я могу для нее сделать? Что она и ребенок изменили меня?

И все это было напрасно. Она даже не знала, что я…

К черту все.

Брайон хлопнул меня по плечу и повел в свою гостиную. Его дом был десятью тысячами квадратных футов свинарника, потому что он не мог перестать преследовать своих горничных достаточно долго, чтобы позволить им убрать чертов дом. Он зажег сигару и указал мне на диван.

– Что, черт возьми, с тобой? – спросил он.

Я не захватил костыли при выходе из дома. Теперь я пожалел об этом. По крайней мере, у всех создалось впечатление, что мне больно. Прихрамывая, я выглядел как героический ветеран войны для трех женщин, которых Брайон позвал специально для нашего собрания. Женщины – две блондинки и девушка с темной кожей, как у Лии – поспешили оказаться рядом. Брайон усмехнулся. Они ползли по кожаному дивану в мини-юбках, а под ними ничего не было.

Просто неприятности, которые мне нравились.

Раньше нравилось.

Почему мне когда-то это нравилось?

Я не мог выбросить Лию из головы, и шлюхи, окружившие меня, не помогали. Лия была последней женщиной, которая сидела у меня на коленях, и она переворачивала мой мир с ног на голову округлившейся талией и сексуальной улыбкой, которую она дарила мне, когда я ласкал ее животик.

Она понятия не имела, какая она замечательная, и с каждым днем становилась все красивее. Я не мог дождаться, чтобы увидеть, как еще беременность преобразит ее. Она думала, что она меня не привлекает, увеличиваясь в объеме. Боже, ей повезет, если я смогу держать свои руки подальше от нее.

Я когда-нибудь говорил ей об этом?

Я когда-нибудь говорил ей что-нибудь подобное? Я знаю, что чувствовал в постели. Каждый раз, когда я брал ее, это был более значимый и романтичный опыт, чем предыдущий, но я никогда не думал произнести слова, которые раздирали меня изнутри.

Черт, неужели я настолько глуп?

Блондинка прижалась слишком близко и попыталась что-то прошептать мне на ухо. Я оттолкнул ее от себя.

– Джек, да что с тобой? – Брайон протянул мне стакан, наполненный чем-то, что наверняка обожжет мне горло. – Пей, чувак. Пусть тебе отсосут. Хватит хандрить. Ты пугаешь меня до усрачки.

– Извини, – я уставился в стакан. Брайон занял диван напротив меня, два моих верных нападающих, Орландо и Маркус, остались на другой стороне комнаты. – Это просто... Лия.

– Эта сучка?

– Она не сучка, – мой голос повысился. Брайон извинился. – Она пошла к врачу без меня.

Брайон пожал плечами.

– Ребенок в порядке?

– Да.

– Тогда в чем проблема?

– Меня не было там. Она не хотела, чтобы я был там.

– Черт возьми, похоже, она сделала тебе одолжение. Кто хочет провести время в женской консультации? Гребаное детское дерьмо повсюду и яичники, – вздрогнул Брайон. – У меня от этого мурашки по телу.

– Да, а сколько женщин оказалось там из-за тебя?

– Меня никто не обвиняет в отцовстве. Ты сам себя подставил, сынок.

Нет, я этого не делал. Этот ребенок и его мать были величайшими вещами в моей жизни. Я отхлебнул немного алкоголя. Это был дешевый скотч, но он справлялся со своей задачей.

– Тебе нужно избавиться от этих отношений, – сказал Брайон. – Эта сучка сильно зацепила тебя.

– Я был не против.

– Да, но сейчас ты не кажешься слишком счастливым. Черт, мы не видели тебя вообще. А ведь это не вечеринка, если не появился Джек Карсон, чувак.

Я пожал плечами.

– Был занят.

– Отцепись от ее задницы и верни свою жизнь.

– Это довольно сложно объяснить, – одна мысль о потере Лии скручивала мне живот. – Она помогает мне. Если я с ней, это выглядит хорошо для Лиги. Ты меня понял? И так как они ищут любую причину, чтобы поиметь меня…

Брайон взглянул на линейных. Губы его искривились в улыбке.

– Джек, ты беспокоишься о своем положении?

– А разве ты не делаешь того же?

– Чувак, расслабься, блядь. Смотри, – его голос понизился, когда он указал на наших друзей. – Мэтт нормальный, но ты можешь сказать лишь слово, и мы сделаем его немного менее удачным приобретением.

Он как будто ударил меня кулаком.

– Что?

– Просто говорю. Может быть, некоторые блоки пропустит. Может, ему стоит ускориться. У Мэтта нет таких навыков, как у тебя. Мы помогали ему хорошо выглядеть. Если ты думаешь, что это поможет, мы можем помочь ему выглядеть... не так хорошо.

– Господи, ебать, послушай себя! – я чуть не соскочил с дивана. Мое колено не работает так, как должно, и я сразу же покажу это. – Господи, нет! Я не позволю тебе рисковать игрой, потому что ты хочешь, чтобы я был главным. Я хочу свою позицию, потому что я лучший в этом, а не потому что…

Брайон поднял руки вверх.

– Хорошо, хорошо. Тебе достаточно только сказать, Джек. Предложение в силе.

– Мне это не нужно, – я поставил стакан слишком сильно, при этом пролив часть содержимого. – И если я когда-нибудь узнаю, что один из вас, придурков, не выкладывается на сто процентов…

– Никто ничего не сделает, Джек. Успокойся, – усмехнулся Брайон. – Мы здесь все друзья.

Он щелкнул пальцами, и одна блондинка ушла, чтобы развлечь Орландо и Маркуса. Они отступили в угол комнаты. Вторую блондинку Брайон оставил себе.

Третья женщина ждала меня, опустив темные пальцы на мою грудь.

– Я думаю, она больше в твоем вкусе, – подмигнул Брайон.

Не она. Лия. Эта девушка была ее плохой имитацией.

Ее кожа не была богатой шоколадно-молочной кожей Лии. Ее прикосновение к моему плечу не было робким поглаживанием руки Лии. Мне всегда приходилось говорить Лие, что ей разрешено прикасаться ко мне, особенно держаться за меня, когда я трахал ее в забвении каждую ночь в своей кровати.

В нашей кровати?

Что совершенно точно, в кровати. Не имело значения, чья именно кровать. Просто было важно, что Лия в ней была.

– Ты выглядишь напряженным, малыш, – прошептала женщина. – Могу я тебе помочь?

Брайон кивнул. Я был не в настроении и уж точно никого не искал.

Я не был уверен, когда это произошло, но откровение не было неожиданностью. Я хотел быть с Лией и только с Лией.

– Не надо... – я оттолкнул женщину. Она нахмурилась, а я пожал плечами. – Ничего против тебя не имею.

– Но…

– Никаких «но». Мне не интересно.

– Но ты – Джек Карсон... – рассмеялась девушка. – Я думала, сегодня будет весело.

С каких это пор я должен оправдывать себя или свой член? Моя репутация была настолько плохой? Люди, действительно, думали, что я трахаю все, что говорит?

Я полез в карман и достал снимок УЗИ. Я не был уверен, что я буду делать с ним, но изображение все еще заставляло меня улыбаться. Я показывал это женщине.

– Это мой ребенок, – сказал я. – У него мое телосложение, верно?

– О, – женщина даже не взглянула на картину. – Тебе нужно немного внимания.

– Что?

– Ну, ты знаешь... Дома мамочка вся больная и капризная. А папочка? – она облизнула свои губы. – Папочке нужна дополнительная любовь. Я могу помочь.

– Я не нуждаюсь ни в чьей помощи.

– Иди сюда. О чем ты беспокоишься? Только на одну ночь, Джек. Только я и только ты. Без обязательств. Никаких детей и жен.

– Она не является моей женой.

Почему, черт возьми, я не предложил ей пожениться.

– Еще лучше. То, чего она не знает, ей не навредит...

Женщина облизнула губы и потянула рубашку вниз, обнажив округлости груди.

Это то, чего я все еще хотел? Бессмысленный, случайный, забываемый секс? Раньше от этого мне было хорошо, и это меня спасало. Никаких вопросов. Никаких привязанностей. Я всегда быстро сбегал, прежде чем девушка захотела бы что-то глупое, например, завтрак или мой номер телефона.

Или представить меня как кого-то уважаемого.

Чтобы заставить меня думать о ком-то, кроме себя.

О своем ребенке.

Господи. Я никогда не хотел обязательств, семьи и всех оков, связанных с ними, но сейчас? Это единственное, что имело смысл.

Я разозлил Лию до смерти. Мне нужно поговорить с ней, прежде чем она выполнит свою угрозу и уйдет. И, как только я найду ее, я не собираюсь ее отпускать. Больше никаких шансов. Ничего из этого нерешительного, неопределенного дерьма. Лия была единственной женщиной для меня – сейчас и навсегда. Впервые в жизни мне нужно было что-то, кроме чемпионата, чтобы доказать свою ценность.

Я хотел кого-то любить.

Я оттолкнул женщину от себя и помахал Брайону.

– Мне нужно возвращаться домой.

Брайон хмыкнул, заставив блондинку вернуть руку к джинсам.

– Дай ей остыть. Эти беременные раздражены все время.

– Да, но я не хочу, чтобы она волновалась. Я должен убедиться, что она не волнуется. Спасибо за…

За то, что показал мне, как все было пусто. За то, что доказал, что Лия права, а я был не прав и, наконец, признал, что у меня в жизни есть что-то большее, чем поверхностное дерьмо.

Я кивнул ему головой.

– Увидимся завтра.

Я вышел, вдохнув глоток свежего воздуха, когда ночь затопила мир. Раньше мне это тоже нравилось. Никто не мог видеть, что или кто делает в темноте. Но сегодня было слишком... одиноко.

Я запрыгнул в машину и вытащил телефон. Я выключил его в ярости, как осел. Меня не удивило имя Лии на пропущенных звонках. По крайней мере, у нее хватило ума звонить, как разумному взрослому человеку, в момент, когда наступили трудные времена.

Я выехал на улицу и прослушал сообщение, но мои пальцы сжались на руле, когда голос Лии прошептал в телефоне. Голосовое сообщение пришло час назад. Страх в ее словах передался мне, охлаждая мою кровь и разрывая мою плоть сырой агонией.

Сообщение воспроизводится снова.

Мне казалось, что боль в колене – это ужасно. Но это было хуже.

Это был ад.

Это был каждый ужасный кошмар, который ожил, потому что я был чертовски эгоистичен, чтобы видеть мир за пределами себя.

Я нажал на тормоз и развернул машину на сто восемьдесят градусов посреди перекрестка. Машина завизжала и, сменив направление, помчалась к городской больнице.

Ее слова не выходили у меня из головы, проигрываясь снова и снова.

«Джек... Это все еще я. Я думаю, что-то не так. Пожалуйста, позвони мне. Мне нужно в больницу».

Глава 22

Джек

Шоссе проносится под машиной. Я не проверял, насколько быстро я ехал.

Я обогнал шесть машин справа, две слева, и сцепился с каждым мудаком, который не мог понять, как работает их гребаный ускоритель. Ничто не помешает мне добраться до больницы.

Ничто.

Это была моя вина. Я заставил ее расстроиться. Я поссорился с ней. Я ушел. А потом что-то случилось с ребенком.

Черт, я знал, что с ней что-то не так. Там было много признаков этого. Она была уставшей. Слабой. Она схватилась за диван для поддержки.

Что, черт возьми, я наделал?

Мое сердце билось о грудную клетку. Это было несправедливо. Я никогда не прощу себя, если что-нибудь случится с Лией, но если ребенок в опасности?

Ебать.

Я не был хорошим человеком. Я не был образцом для подражания. Но, черт возьми, я думал, что смогу быть хорошим отцом.

Хорошим мужем.

Если бы у меня была такая возможность. Если бы Лия дала мне шанс, и чертов мир дал мне гребаный перерыв, я бы доказал всем, что Джек Карсон не был каким-то ублюдком, который хотел только быстрого траха, быстрых автомобилей и никаких обязанностей. Ничто не звучало лучше для меня, чем ночь, проведенная за укачиванием моего ребенка, спящего на моих руках, когда бы я смотрел ночные спортивные моменты.

Я посигналил и обогнал еще одного идиота, не превышающего скорости в левом ряду. Я потерял десять минут. Казалось, прошло десять дней. Я не успел связаться с Лией. Она не отвечала на звонки, и я надеялся, что это значит, что она уже была с врачом, а не…

Не то, чтобы она не могла ответить по какой-то причине.

Дерьмо собачье. Я заставил машину ехать быстрее и помчался по шоссе, замедляясь только для того, чтобы не сломать себе шею, заезжая с рампы в город. Больница была менее чем в миле, но в тот момент, когда я оказался Хейс-стрит, красные и синие огни вспыхнули в моем зеркале.

Полицейская машина включила сирену и пристроилась сзади к моему бамперу.

Этого не могло происходить.

– Блядь... только не сейчас! – я стукнул рукой по рулю. Ударился. Это все, что мне было нужно. Сломанные пальцы со штрафами за превышение скорости, оставив Лию одну в больнице, испуганную за себя и ребенка и…

Я не мог остановиться ради копа.

Но что будет, если я сбегу?

По крайней мере, Лия будет точно знать, где я был, когда больничные телевизоры покажут освещение высокоскоростной погони с заголовком «Джек-придурок-Карсон все еще на свободе после того, как все испортил».

Я не мог заставить Лию пройти через это, особенно когда она уже страдала. Сколько времени может занять остановка? Минутку? Две?

– Держись, Кисс, – я остановился. – Я буду там так быстро, как только смогу.

Огни вспыхивали неоднократно, но офицер не вытаскивал свою ленивую задницу из машины. Прошла минута, прежде чем я сдался закону вместо Лии. Затем прошла вторая. Третья.

Я открыл бардачок и нашел страховку и документы. Мои водительские права согнуты в руке. Он все еще не выбрался из машины. Я бы отдал ему всю свою чековую книжку и предложил взятку каждому засранцу в участке, если бы это означало вернуться на дорогу.

Как только офицер стал двигаться, я понял, что мне пиздец.

Я смотрел в зеркало, как его толстый ботинок опустился на землю. Пыль и гравий дороги отлетали от его ног. Он уже знал, кого поймал. Уверен, он проверил мои номера и у него встал, просто думая о том, как он будет мучить меня сегодня вечером.

Он был тем же копом, который разогнал драку в баре. Он пришел за мной первым и убедился, что я был в наручниках, хотя я был единственным, кто облажался. У меня был почерневший глаз – видимо, это также означало, что я ударил кого-то локтем по ребрам и относился к какому-то панку-придурку-преступнику.

Офицер Берк возненавидел, что обвинения были сняты. Теперь он отомстит, только вот ему не удастся расстроить меня. Каждую секунду он ублажал свое эго – погоней, тестостероном, комплексом власти надо мной, но была еще Лия, которая ждала меня в больнице.

Она никогда меня не простит.

Что с ней сейчас происходит?

Офицер Берк наклонился к Порше и ухмыльнулся, кончиками пальцев поглаживая краску на машине, которая была слишком дорогой для его зарплаты. Ему пришлось бы гоняться за многими гонщиками, чтобы получить это повышение. Он кивнул мне, его толстый язык терся о зубы, как будто он готовился полакомиться стейком.

Еще одно слишком дорогое удовольствие для такого человека, как он.

– Джек Карсон, – фыркнул он. – Придется попросить тебя выйти из машины…

– Слушайте…

– Сейчас же.

– Я на пути…

– Мне плевать, куда ты едешь и почему. Ты мчишься по моим дорогам, снова вызывая общественные беспорядки. Вытащи свою задницу из машины.

– Я направляюсь в больницу.

– Ты сядешь в тюрьму, если не выйдешь из этой чертовой машины!

Сукин сын.

Я ногой распахнул дверь. Офицер Берк затащил меня за машину и ударил меня ногой. Моя коленка подогнулась, и это дало ему преимущество, позволившее ему захлопнуть машину и обыскивать меня, как проклятого преступника.

– Мне нужно попасть в больницу! – выплюнул я слова, слишком долго размышляя о ненормативной лексике и просто оставляя ее. Мои слова звучали не менее неуважительно. – Моя девушка…

– Ты думаешь, что можешь делать в этом городе все, что захочешь, не так ли?

Я хмыкнул и попытался оттолкнуться от машины. Металлическая дубинка в его руке вытянулась. Он ударил меня по спине и использовал сталь, чтобы удержать меня.

Не та ночь, чтобы так со мной поступать.

Я мог бы оторвать ему голову, если бы захотел. Мне не нужно мое колено, когда у меня была сила, чтобы побороться с тремя полузащитниками и еще пронестись по футбольному поле сорок ярдов вниз, чтобы совершить бросок.

Я не сопротивлялся ему. Я сражался со всеми инстинктами, чтобы бороться за свою гордость.

Я не мог позволить гневу победить. Если бы у него была причина взять меня, он бы это сделал. Но это станет преградой, чтобы скорее добраться до Лии.

Она и ребенок нуждались во мне.

Сейчас я был абсолютно беспомощен.

– У меня для тебя новости, Карсон, – усмехнулся офицер Берк. – Я поклонник Эшвилла.

– Это многое объясняет.

– Ты должен был держать свою задницу в тюрьме после той драки в баре. Хулиганство. Физическое нападение. Ты должен был получить чертов урок. В тебе нет ничего особенного, потому что ты можешь бросать мяч. И ты не выше закона.

– Я не участвовал в той драке, – сказал я. – И если вы попытаетесь что-нибудь повесить на меня, я заставлю своего адвоката выебать этот полицейский участок за каждый цент, который я смогу получить.

– Ты маленький…

– Я не выше закона, но я могу заплатить за чертовски хорошую защиту. Выпиши мне чертов штраф и отпусти меня. Мне нужно в больницу!

Это просто вывело его из себя. Я полагал, что так и будет. Он толкнул меня на тротуар, и сломанный бордюр поцарапал мне ладони, когда я упал. У меня подскочило давление.

Сукин сын.

Ярость ослепила меня, но я боролся с ней больше, чем чертов полицейский. Я не мог устроить сцену. Он хотел, чтобы я дрался. Ему нужен был предлог, чтобы выплеснуть свою агрессию на меня и использовать меня как козла отпущения.

Как и все остальные.

И возможно я заслужил это однажды, но не сейчас. Не когда кто-то зависел от меня. Лия была права. Моя репутация предшествует мне, и не в хорошем смысле. Это повлияло на восприятие меня всеми. Теперь мой имидж причинял неприятности, и из-за этого меня имели.

Я уставился в темноту, ощущая автомобильные выхлопы и медный вкус крови на том месте, где я прикусил губу при падении на землю.

Она тоже была ранена?

– Ты сядешь, – сказал офицер Берк. – Я засек тебя за рулем, едущим достаточно быстро, и этого достаточно, чтобы конфисковать эту милую маленькую машину и посадить твою задницу за неосторожное вождение.

– Тогда позволь мне позвонить моему адвокату, чтобы я мог подать в суд на твою задницу за то, что не дал мне попасть в больницу.

Офицер Берк ухмыльнулся и потянулся к рации. Он вызвал диспетчера.

– Офицер двадцать три тридцать запрашивает подкрепление на перекресток Хейс и четвертой.

Ебать. Тебя.

Я сжал кулаки, но вместо того, чтобы бушевать, потянулся к телефону. Светодиодный фонарик засранца ослепил меня. Офицер Берк хмыкнул.

– Возможно, мы должны сделать тест на трезвость.

Господи, я сделал один глоток этого напитка. Даже если бы я сделал два глотка, во мне было шесть футов четыре дюйма и более двухсот фунтов. Ничто не повлияет на меня и на мою голову, даже, если это будет целая бутылка.

Офицер Берк поднял меня на ноги и засмеялся.

– Стоять на одной ноге со сломанным коленом должно быть весело, да, Карсон? Ты можешь это сделать?

И не нанести ущерб? И не испортить мою карьеру?

– Нет.

– Отлично, я отвезу тебя на анализ крови.

Господи. Этого не могло происходить.

– Нет. Я сделаю это. Просто поторопитесь.

– Легко, Создатель Проблем. Только на моем поле мы делаем все медленно, понимаешь?

Унижение. Ярость. Мой страх за ребенка перерезал мне вены.

Какого черта я должен делать? Если я не уберусь к чертям из этого бардака сейчас, только Бог знает, что Лие придется выдержать в одиночку.

Что случится, если она потеряет ребенка, а меня там не будет?

Офицер Берк прочитал инструкцию для теста на трезвость, когда подъехал еще один патруль. Второй офицер поспешил на место происшествия, и я вздохнул немного легче, когда узнал его.

– Джек Карсон! – сказал офицер Райан. – Не мог представить, что ты снова в беде.

Если у ночи и было одно преимущество, то это был офицер Райан. Он был офицером, приехавшим на мою аварию несколько месяцев назад, и он только что доставил мне полицейский отчет на прошлой неделе. Он приветствовал нас обоих, и я воспользовался своим шансом, прежде чем Берк мог выложить ему детали.

– Моя беременная девушка попала в больницу. Что-то не так с моим ребенком, и я пытаюсь добраться до нее.

Офицер Берк нахмурился.

– Он собирался на скорости семьдесят сойти с рампы. Я подумываю затащить его к нам.

Офицер Райан был моложе, и кольцо на его пальце было свободно, как будто оно было слишком новым, и он забыл изменить его размер. Если кто-то и собирался понять новую семью, я надеялся, что это будет он.

– Ты можешь послушать голосовое сообщение, которое я получил, – я не потянулся к карману, но указал, где находится мой телефон. – Прослушайте. Я просто хотел добраться до нее.

– Как там ее зовут?

– Лия Уильямс.

– Я посмотрю, подтвердится ли эта история, – он достал рацию и позвонил диспетчеру, выдав всю информацию. Потрескивания с голосами раздались через минуту или около того. Он повернулся ко мне.

– Она была доставлена скорой помощью в МакГрин.

Скорая помощь.

Потому что меня не было рядом, чтобы помочь ей.

Ей пришлось ждать, пока незнакомцы спасут ее. Сколько времени было потрачено впустую, чтобы помочь ей?

Офицер Берк чертыхнулся. Он указал на меня.

– Не двигайся.

– Мы должны отпустить его, – сказал офицер Райан. – Он отнесет это в СМИ, скажет, что мы задержали его, пока у его девушки были проблемы с беременностью? Боже упаси, говорить о плохом в прессе.

Наконец-то, чья-то репутация сработала в мою пользу. Берк выругался и вырвал страницу из штрафной книжки. Он надписал мое имя и бросил ее мне под ноги. Офицер Райан кивнул.

– Я провожу тебя до больницы, чтобы ты не убил себя или кого-то еще.

Мое колено заныло, когда я бросился к машине, но я отказывался позволить ему остановить меня. Я обернулся и, не желая этого, задал вопрос.

– Они сказали, что с ней все в порядке?

Офицер Райан покачал головой.

– Мы поедем и выясним. Следуй за мной.

Адреналин медленно заполнял меня. Мне нужно было бежать. Бороться. Держать Лию. Вместо этого я забрался в свою машину и последовал за полицейской машиной с мигалкой.

Это не дало мне надежды.

Наоборот.

Мое сердце разбилось, когда мы подъехали к больнице. Она была одна так долго.

Наверное, я опоздал.

Глава 23

Лия

По крайней мере, все закончилось.

Мои пальцы дрожали, когда я переодевалась, натягивая майку через голову и желая быть одетой во что-то другое, кроме розовых спортивных штанов, гордо провозглашающих «сладкая» на моей заднице.

Мое сердце все еще колотилось. Я не думаю, что оно, вообще, когда-нибудь замедлится. Еще больше слез появилось на моих щеках. Медсестры протянули мне горсть салфеток после того, как передали бланки выписок. Это не помогло.

Мне нужен Джек.

Я сидела на кровати, когда в коридоре раздался крик. Это невежливо, но я не ожидала, что он будет таковым. Мой рыцарь в сияющих доспехах прорывался через чертов госпиталь так агрессивно и неподобающе, как только мог. Слава Богу, здесь не было камер, чтобы заснять это.

Я была так рада услышать его голос, даже повторяющий отвратительное проклятие в адрес старшей медсестры, которая отказалась сказать ему номер моей палаты. Я вытащила свой сотовый и сделала пометку, чтобы отправить корзину с различными аксессуарами Рэйветс медицинскому персоналу, который вынужден иметь дело с последней истерикой Джека Карсона.

Джек ворвался в палату, тяжело хромая на ногу. Он не замедлился, пока я не оказалась в безопасности в его объятиях.

Я упала в его объятия, и он яростно поцеловал меня, безмолвно извиняясь, что потрясло меня до глубины души. Я прижалась к нему, наконец, окруженная теплотой и спокойствием. Он отстранился только для того, чтобы посмотреть на меня, его слова были тяжелыми, торжественными и полными того же страха, который я испытывала несколько минут назад.

– Мне очень жаль, – прошептал он. – Я получил твое сообщение... и я пытался... но я был…

– Все хорошо.

– Ты? – у него надломился голос. Он опустил руку, как будто боялся дотронуться до моего животика. – Это…

– Все в порядке.

Глаза Джека расширились, загоревшись синим цветом, таким ярким, что я испугалась. Он смотрел так, как будто я солгала единственному мужчине, которого любила.

Он выдохнул.

– Все нормально?

– Да.

– Но ты была…

– Слишком остро реагируешь? – я прикусила губу. – Это... необычно для меня признаюсь я тебе.

– Что случилось?

– Женщины могут испытывать так называемую круговую боль в матке. Это мышечная боль, когда их матка растет для ребенка, – я сглотнула. – Например, если она расширяется для очень большого сына очень большого защитника.

Теперь Джек выглядел ослабевшим. Я провела его к кровати, взяв его руку и прижав к животику. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но не смог и рухнул назад. Я рассмеялась, позволив ему немного отдохнуть, пока новости ошеломляли его.

– Сын? – спросил он.

– Они сделали сегодня вечером хороший снимок на УЗИ, но еще очень рано. Через пару недель нам придется снова проверить.

– Ты думаешь, это мальчик?

– Я думаю, что это мальчик.

– С ним все в порядке? Ты не... тебе не было больно?

– Я просто немного стеснялась.

Джек оттолкнулся с силой, которой я позавидовала. Он покачал головой, притягивая меня к себе для еще одного поцелуя.

– Никогда. Не смей говорить, что ты стесняешься. Черт, я пожертвовал достаточно денег на это место. Должно быть целое крыло, которое я могу использовать. Я могу держать тебя здесь со всеми врачами, медсестрами и персоналом, пока мы не будем абсолютно уверены…

– Я уверена, что твои пожертвования лучше распределить на детей в педиатрии, – сказала я. – У меня был некоторый дискомфорт, когда я стояла и ходила, но это совершенно нормально, правда пугает маму в первый раз. Врачи сказали следить за этим.

– Мы вместе, – пообещал он. – Ты можешь поспать. Я не буду. Пока этот ребенок не родится и не будет в безопасности…

– Джек, – улыбнулась я, – я в порядке. Ты будешь первым, кто узнает, если появятся какие-либо проблемы.

– Чертовски верно, это буду я, – Джек усадил меня на кровать, чтобы он мог ходить по палате. Его шаги слишком громко опускались на пол, и я даже не могла представить себе ущерб, который он нанес себе, бегая по коридорам.

Я вздохнула.

– Остановись. Я отправлю тебя вниз делать МРТ, если ты повредишь колено.

– Я отрежу эту чертову штуку.

– Тебе, возможно, будет немного трудно играть в футбол на одной ноге, – пожала плечами я. – Ты большой парень, Джек, но даже протез не сможет выбить тебя из турнира.

– Я серьезно, Кисс.

– Все в порядке. Я просто жду, когда мне скажут, что я слишком остро отреагировала.

– Ты не слишком остро отреагировала, – прогремел его голос. – У тебя не было никого, кто мог бы тебе помочь.

– Я могу постоять за себя.

– Ты не должна была этого делать.

– Даже если бы ты был там, ничего бы не изменилось.

Он мне просто не поверил.

– Это неправда…

– Я бы не стала ничем рисковать. Мы бы поехали в больницу, только отвез бы меня ты.

– Да, – он ударил себя в грудь кулаком. – Мы бы поехали вместе. Я должен был там присутствовать. Я бы держал тебя в безопасности и спокойствии и помог тебе. Но меня там не оказалось.

Нет, его не было, и мне было все равно. Я была в порядке. Он был в порядке.

С нашим сыном все было хорошо.

Это была самая лучшая новость, которую мне когда-либо сообщали.

– Я не злюсь на тебя, – сказала я.

Джек успокоился, хотя казалось, что он возбужден, каждый дюйм его тела бушевал, напрягался и готовился к битве, которую он, к его собственному сожалению, никогда не сможет выиграть.

– Я буду злиться на себя.

– Джек…

– Лия, я влюблен в тебя.

Я опустилась на кровать. Джек преклонил передо мной колени, и мне, действительно, нужно было вернуть мою руку, чтобы прикрыть вздох, который вырвался из моих губ. Он взял мою ладонь, обе, и поцеловал их. Его взгляд остановился на мне. Я верила каждому его слову.

– Я люблю тебя, – сказал он. – Я был полным идиотом. Я не знал, что делать из-за травмы, и сорвался на тебе. Я ошибался.

– Ты любишь меня?

– Я пошел на вечеринку, потому что думал, что это сделает меня счастливым. Как это всегда было раньше.

У меня пересохло во рту.

– Ты любишь меня.

– У них была выпивка. И у них были девочки. И трое из них были у меня на коленях.

Не та деталь, которую стоит включать в извинения. Я понизила свой голос.

– Но ты ведь любишь меня?

– Мне они были не нужны. Я продолжал думать о тебе. Я оставил тебя такой злой и обиженной. Черт, я был таким глупым. Я не видел, что у меня было, – он сжал мои руки. – Ты думаешь, что я безответственный. Ты думаешь, что не можешь на меня положиться. Ты, наверное, права, но я над этим поработаю. Я буду рядом с тобой, с ребенком, с нами.

– Ты любишь меня.

Джек кивнул.

– Ты единственная женщина, которую я когда-либо любил. Ты единственная женщина, которая может заставить меня любить кого-то, кроме меня. Прости, что заставил тебя думать иначе.

Усталость и гормоны были во мне еще до его слов, но теперь я представляла собой полный бардак из слез. Я всхлипнула, вцепившись в его плечо, и посмотрела на своего невероятного мужчину.

– Ты меня знаешь... – прошептала я. – У меня есть планы на все. Я знаю, что делать, что говорить, как реагировать. Я могу предотвратить любую катастрофу.

– Я теперь катастрофа? – усмехнулся Джек.

– Худший ее вид, – я прикоснулась к его щеке. – Я понятия не имею, что делать, когда я рядом с тобой. Нет такого плана, который мог бы защитить мое сердце. Мне пришлось бы оставить тебя, чтобы защитить себя от всего, что я чувствую, и, Джек, если бы мне пришлось провести еще одно мгновение без тебя, я бы потерялась.

– Но я здесь, – сказал он.

– Ты здесь. И ты понятия не имеешь, как много значишь для меня. Ты спросил, что я о тебе думаю? Все просто. Ты – мой мир. Ты – все, чего я когда-либо могла хотеть в этой жизни.

Его улыбка согрела меня, прогнала страхи и стресс.

– Ты любишь меня.

– Я люблю тебя. Как тебе такой заголовок: «Респектабельная, удивительная женщина влюбляется в Идиота-Нарушителя порядка».

– Мы можем превратить это в нечто более позитивное. Вот почему ты платишь мне большие деньги.

Джек смягчился. Он уставился на меня, его дыхание все еще содрогалось от адреналина.

– Выйдешь за меня?

Вызовите скорую, у меня начался шок.

– Выйти за тебя замуж?

– Да.

– Джек, мы только что сказали…

– Меня это не волнует. Выходи за меня.

Дикий, глупый, импульсивный человек.

– Это немного неожиданно. Спонтанно, – мои губы дрожали. – Романтично.

Прежняя я ничего бы не ответила, но теперь это звучало правильно. На этот раз, я не думала о своем ответе.

– Да, – прошептала я.

– Да?

– Да.

Джек вскочил на ноги.

– Сейчас?

О, Боже милостивый. Мои глаза расширились. По крайней мере, он остановил себя до того, как сильно завелся.

– Хорошо, – засмеялся он. – Нам нужно время, чтобы спланировать все.

– Может быть, совсем немного.

– Но мы должны сделать что-то сейчас. Кое-что... для нас.

Для начала нужно выбраться из больницы. Я положила руку на животик и посмотрела на него.

– Как насчет того, чтобы дать имя ребенку?

Джек замолчал.

– Как бы ты хотела его назвать?

– Я... у меня только одно на уме.

– Только одно? Мне казалось, что у тебя есть электронная таблица с десятком имен в алфавитном порядке и соответствующим цветом…

– Сэм.

Потребовалось время, чтобы осознать. Выражение лица Джека исказилось от боли. Сначала он произнес имя молча. Его взгляд встретился с моим.

– В честь моего…

Я кивнула головой.

– В честь твоего младшего брата.

Он вдохнул полной грудью.

– Мне нравится «Сэм».

– Мне тоже.

– Я... – снова подойдя ко мне, он поцеловал меня так нежно, как будто думал, что я сломаюсь. – Спасибо тебе.

Я улыбнулась, и Джек помог мне встать на ноги. Его рука никогда не покидала мою.

– Что я могу сделать? – спросил он.

Это просто.

– Я хочу пойти домой и поспать. Позволь мне вернуть эти бланки, и мы пойдем.

Медсестры за стойкой обменялись ухмылками, когда я подошла к столу. Милая брюнетка в розовом халате, которая осматривала меня первой, подмигнула мне.

– Я тоже была здесь, дорогая, – сказала она. – Особенно с моим первым ребенком.

– Спасибо Вам.

– Это был ваш знакомый, который привел офицера полиции?

Полиция? Какого черта... конечно, это должен был быть Джек.

Я повернулась, следуя ее кивку. Я совсем не удивилась, увидев полицейского в униформе, пожимающего руку Джека. Джек поблагодарил его за сопровождение.

Сопровождение?

Я скрестила руки на груди.

– Джек Карсон, ты можешь выйти из дома хоть на одну ночь, чтобы никто не вызвал полицию?

Он пожал плечами, хлопнув офицера по плечу.

– Что я могу сказать, Кисс? Может, мне просто нравятся хорошие наручники.

Боже. Весь медпункт хихикал. По крайней мере, они думали, что это очаровательно.

Я тоже.

Я улыбнулась.

– Может быть, он будет достаточно любезен, чтобы одолжить мне их…

Вспышка камеры дезориентировала меня. Двое мужчин бросились через коридоры больницы, преследуемые толстым охранником, который кричал, чтобы они остановились. Видеокамера была нацелена прямо на меня, карманная камера настроена на Джека.

Микрофон направлен на мое лицо.

Я споткнулась, облокотившись на стойку медсестринского персонала.

– Лия! – маленький червяк, держащий микрофон, приблизился с оператором. Я узнала его скрипучий голос. Он был тем же слизняком, который назвал меня шлюхой на моем первом свидании с Джеком. – Лия, можно задать вам пару вопросов?

Джек закрыл меня собой, но не раньше, чем слизняк успел оттолкнуть его и сделать еще один снимок.

– Ты потеряла ребенка, Лия? – репортер прокричал это так, чтобы все могли услышать. – На какой вечеринке был Джек, когда умер ребенок?

Я схватилась за животик, вдруг испугавшись, что врачи допустили ужасную ошибку или отказались рассказать мне какой-то темный и ужасный секрет. Мои глаза были полны слез и неверия. У меня не было времени ответить.

Джек взорвался, его кулак соединился с лицом засранца. Слизняку повезло, что удар пришелся на него, когда он был в больнице. Он оказался без сознания до того, как ударился о землю.

Оператор снял все на камеру.

Джек бросился в мою сторону.

Медсестры закричали.

Охранник позвал на помощь.

И, что хуже всего, он заснял, как офицер полиции пытается прекратить этот хаос. Врачи бросились к человеку без сознания, но я не так сильно беспокоилась об ублюдке, который осмелился опошлить здоровье моего ребенка. Я сосредоточилась на Джеке.

Как и офицер полиции.

Офицер извинился, когда оттащил Джека.

– Мне, действительно, хотелось бы, чтобы ты не бил его передо мной, – сказал он.

Как и я. Как и Джек. Но мой плохой мальчик не боялся хорошей драки.

Джек усмехнулся.

– Это был чертовски удачный удар, да?

Офицер кивнул.

– Твой адвокат будет в восторге.

О, этого не могло произойти. Снова. Джек посмотрел на меня с позором, затемняющим его взгляд. Он придал голосу легкости.

– Эй, я знаю, что много говорил о переменах. Много. Но... мне надо…

Я закончила за него.

– В тюрьму.

– Да.

– Снова.

Джек воспринял это, как мужчина.

– По крайней мере, ты знаешь, откуда меня забрать?

Я могла бы разозлиться. Я должна была заплакать. Вместо этого, я была так рада, что он напал на засранца раньше меня, иначе от этого слизняка-журналиста ничего бы не осталось.

Я поцеловала его в щеку.

– Скажи мне, что ты не хочешь жениться на мне только для того, чтобы у тебя был кто-то, кто вытащит тебя из тюрьмы?

– По крайней мере, ты будешь знать, где чековая книжка, – сказал он. – Это в последний раз. Обещаю.

Да, старые привычки отмирают с трудом. Я вытащила свой сотовый и приготовилась сделать свой обычный список звонков.

– Я возьму с Вас сверхурочные, мистер Карсон.

– Вот почему я люблю тебя, – улыбка Джека исчезла, когда офицер повел его к лифтам. – Ты практичный человек.

– Один из нас должен им быть.

– Я выберусь из этого. Обещаю, – он задержал мой взгляд. – Я люблю тебя.

Я наблюдала, как моего будущего мужа и отца моего ребенка арестовывают во второй раз всего за несколько месяцев. Следующее я произнесла мягким голосом.

– Я тоже тебя люблю.

И как, черт возьми, я собиралась это раскрутить?

Глава 24

Лия

– Я не собираюсь этого делать.

Я ожидала сопротивления Джека.

Я поправила ему галстук и расправила складки на его пиджаке. Он сжал в руке речь, которую я подготовила. Если он порвет ее, у меня есть запасные. Копия в моей сумочке, другая в его пиджаке, и у меня все еще были планшет и телефон с копиями, готовыми появиться в любой момент.

Он давал пресс-конференцию.

И он собирался прочитать мою речь.

Даже если он ненавидел это. Если он хотел остаться в Лиге, это был единственный способ.

– Джек, не каждый человек получает третий, четвертый и пятый шанс, – предупредила я. – Тебе повезло с судьей, но только потому, что он закрыл дело с некоторыми глупыми классами управления гневом, это не значит, что твои поклонники или Лига поймут.

Он поднял лист с речью.

– И это должно все исправить?

– Джек, это извинение – единственное, что спасет твою карьеру.

– Как ты можешь быть уверена в этом?

– Потому что это написала я, – я притянула его к себе, чтобы поцеловать. – Прочитай, что там написано. Серьезно, и посмотрим, что будет, когда Лига завершит расследование.

– Но я не это имел в виду! – его голос заострился. – Без вопросов принять отстранение от четырех игр? Полностью поддержать любое их решение, которое они озвучат? Заплатить штраф и пожертвовать столько же на благотворительность?

Я нахмурила бровь.

– Ты жертвуешь деньги больнице.

– Да, – он отрицательно покачал головой. – Но теперь все будут знать. Я позволю обосрать свое имя, но я не хочу, чтобы они говорили что-нибудь о моем младшем брате…

– Они не будут этого делать. Поверь мне, Джек, это покажет, что у тебя есть обязательства помимо себя.

Он взял меня за руку и поцеловал палец, на котором теперь выделялось красивое бриллиантовое кольцо.

– У меня уже есть обязательства. У меня есть ты. У меня Сэм.

– Обаяние не вытащит тебя из этого, плохой мальчик.

– Что, если я опущу тебя на скамейку запасных, пообещаю вести себя хорошо и оближу тебя на всю оставшуюся жизнь?

– Прямо в раздевалке?

– Это всегда было моей фантазией.

– И так оно и останется, – я ткнула его в грудь. – Сейчас речь. Облизывать позже.

– Обещаешь?

– Я все еще держу тебя на поводке, Джек Карсон. Крепче, чем когда-либо.

Его улыбка только увеличилась. Я должна была знать об этом, прежде чем поощрять его, но даже в самые темные моменты он всегда хотел флиртовать.

Он поцеловал меня и погладил животик. Я положила свои руки на его. Джек еще не оправился от нашего страха, и он проводил каждую минуту бодрствования, заботясь о моих потребностях – предлагая мне еду, одеяла, любые забавные шалости второго триместра, которые щекотали мое воображение.

Но его колено исцелилось, и тренировочный лагерь подходил к концу. Никто не знал, кто станет квотербеком. Джек только надеялся, что у него будет место в команде, когда начнется сезон.

Я не могла позволить последнему скандалу разрушить его карьеру. Я написала речь, чтобы показать его сердце, рост и личную ответственность. Он примет любые из выбранных Лигой последствий как справедливые и честные.

Но мы знали, что это будет жестоко. Они не наказывали Джека. Его пример служил уроком для всех других плохих мальчиков в Лиге, но если ему разрешать остаться…

Один из представителей Рэйветс постучал в дверь. Он махнул нам рукой, и я обняла Джека так сильно, как позволил мой живот.

– Просто будь там, – сказала я.

– Раздраженный и саркастичный?

Я поцеловала его.

– Будь мужчиной, которого я люблю.

Он ухмыльнулся.

– У меня это хорошо получается.

– Не будь самоуверенным.

– У меня это тоже хорошо получается.

И это было то, чего я боялась. Я засунула речь в его пиджак и позволила ему отвести нас в пресс-центр. Медиа-зал был достаточно большим, чтобы вместить обычную массу местных репортеров, но сегодня он был полностью заполонен, переполнен в коридоре и занят большим количество камер и фотографов, чем во время плей-офф прошлого сезона.

Джек раздавал окружающим улыбки, несмотря на то, что я сказала ему выглядеть настолько торжественным, насколько он мог. Похоже, этого не случиться. Я скрестила пальцы на груди.

– Сегодня много камер, – Джек откашлялся и подошел к импровизированному подиуму. – Не волнуйся, я не побью их.

Блин. Теперь я скрестила оба пальца.

Джек достал речь из своего кармана. Он посмотрел на нее и вздохнул с облегчением. С видом глубокого раскаяния, но я заметила кое-что еще.

Это неповиновение.

Он ненавидел это так сильно. Мое сердце болело за него, но это был единственный способ.

Джек не умолял о пощаде. Он заработал шансы, которые получил, потому что он был лучшим защитником в проклятой Лиге, и все это знали.

Что означает, что он уже принял решение.

Я знала об этом раньше него.

– Добрый вечер, – прочитал Джек из написанной речи. Камеры задвигались и защелкали. Вспышки света захватили жесткий угол его челюсти, его растущий хмурый взгляд. – Я хотел бы воспользоваться этой возможностью, чтобы поблагодарить представителей прессы и моих фанатов за то, что позволили мне в этот момент выразить мое искреннее раскаяние за... – он остановился. Выдохнул. – За…

Я видела, как это произошло. Он передумал.

По крайней мере, он почти произнес первый абзац.

Поведение Джека изменилось. Он покачал головой и разорвал речь. Репортеры бормотали себе под нос.

– Нет, – Джек начал все сначала. – Я не сожалею о том, что случилось той ночью. Да, меня арестовали. Снова. И да, я получил огромный штраф за превышение скорости и чуть не лишился лицензии. Я сожалею о неприятностях, которые это вызвало у команды, Лиги и моей семьи, но я не могу извиниться за то, что это произошло. На самом деле, я бы сделал все это снова, если бы пришлось.

Ни одна пиар-компания этого не спасет. Я ждала, когда Джек столкнется со всеми, кто освежует его заживо за смелость быть честным, когда СМИ понадобится сенсация.

– Той ночью я думал, что потерял нерождённого сына, – его слова были мрачными. – Я думал, что женщина, которую я люблю, была в опасности. Да, я ускорил поездку в больницу. Да, у нас была проблема с журналистом. Но я сделал все, что мог, чтобы поспешить к ней. Я не извиняюсь за то, что отец должен сделать, чтобы защитить своего ребенка.

Комната задвигалась. Больше света и вспышек. Джек пожал мне плечами.

– Мало что еще остается мужчине делать, пока мы ждем рождения ребенка. Я покрасил детскую. У меня есть ночное мороженое. Делал массаж ног. Но это ничего, когда ты понимаешь, насколько ты беспомощен, если возникает проблема, – почувствовав себя увереннее, он ожесточил свой голос. – Я не могу сделать много для него сейчас, но я всегда буду там, если он в беде, независимо от проклятых последствий.

Я обняла живот, встречая взгляд Джека нежной улыбкой.

– Что касается обвинения в нападении, – преданный отец исчез, и вернулся ожесточенный любовник. – Никто никогда не будет терроризировать женщину, которую я люблю, особенно если она в больнице опасается за жизнь нашего ребенка. Если забота о ней, ее защита делает меня преступником, тогда я преступник. Исключите меня из команды. Выгоните меня из Лиги.

В комнате загудело. Джеку было все равно.

– Возможно, я больше не квотербек, но, по крайней мере, я знаю, что буду чертовски хорошим мужем и отцом. За это не нужно извиняться.

Пресса замолчала. Мои глаза наполнились слезами, я была совершенно тронута человеком, которого я любила. Это было не то извинение, которое я ему написала, и это было не то, что потерпит Лига. Это не имело никакого значения. Он совершил ошибку, попал в беду, но на этот раз... это не было чем-то эгоистичным и невнимательным.

Он пожертвовал всем ради меня.

Джек кивнул.

– Теперь я прошу прощения за юридические проблемы, которые это вызывает. Мое вождение было безрассудным, и я ударил парня, – остановился он. – Я знаю, как мое поведение отражается на Лиге и команде. Черт, я знаю, что это заставляет Лию извиваться, потому что я отказался от ее речи. Просто позвольте мне сказать, я приму наказание. То, чего хочет Лига. И я не буду жаловаться, потому что это заслуженно. Но я не буду извиняться за то, что защищаю свою семью. Я люблю ее. Я люблю своего ребенка. И я сделаю все возможное, чтобы они были защищены и в безопасности.

Джек засунул мятую речь в карман. СМИ стояли, выкрикивая вопросы и называя его имя. Он игнорировал их, протянув мне руку. Он вытащил меня из этого зверинца и увел, пока мы не оказались в тихом, тусклом угловом офисе. Я потерялась в его руках.

Его поцелуй украл мое дыхание.

– Выходи за меня, – сказал он. – Если моя карьера заканчивается, по крайней мере, я буду знать, что у меня есть ты, Кисс. Давай поженимся сейчас и будем счастливы.

Я смотрела в эти бандитские голубые глаза.

– Ты, действительно, плохой, не так ли?

– Готова сделать что-то безрассудное?

– Любить тебя не безрассудно.

– Ты уверена?

– Это свидетельство моего терпения, но это не безрассудство. Все просто.

Джек улыбнулся.

– Это «да»?

Я поцеловала его снова, ослабляя напряженность его тела простым касанием своих губ.

– Я люблю тебя, – прошептала я. – Давай поженимся.

Эпилог

Джек

Его кроватка была теплой и удобной. Сэм смотрел на меня большими глазами цвета шоколада, такими же выразительными, как и у его матери. Ему нравилось, когда я слонялся вокруг него без дела, он ворковал и пинался ногами так сильно, что я надеялся, что он хочет играть в футбол и станет игроком.

Я не был уверен, сколько ночей я провел, наблюдая за маленьким парнем. Лия доставила мне с этим много хлопот. Она сказала, что Сэм не может перестать смотреть на меня, когда я рядом, и что я завожу его, когда он должен уже спать.

Аналогично, малыш.

Я не мог все время следовать всем правилам. Мой сын стоил того, чтобы сломать их все.

Я засунул маленький футбольный мяч ему под подбородок. Он улыбнулся. У него была моя улыбка. Теперь Лия имела дело с нами обоими.

– Так, – я положил мяч на дно его кроватки. – Ты пропустил чемпионат, приятель. Я имею в виду, ты был там, в своей маме, но у тебя там было не много места. Это была хорошая игра. Я сказал твоей маме, что буду играть за нее, и я заслужил звание лучшего игрока.

Сэм выдул пузырь слюней. Я воспринял это как комплимент.

– Это твой первый урок, – я ткнул в его пухлый животик. – Когда ты выигрываешь, ты будешь вести себя так, как будто делал так всегда. Ты меня слышишь, Сэм? Всегда.

Он булькнул и немного завизжал. Его пальцы пошевелились, и это были самые удивительные вещи, которые я когда-либо видел в своей жизни. Я положил на него руку, удивляясь, как я создал что-то такое маленькое и в то же время абсолютно пугающее, потрясающее и совершенное.

– Прошлый год был для твоей мамы, – сказал я. – Мне нужно было ей что-то доказать. В этом году? Это все для тебя, Сэм. Каждую игру, каждый драйв, каждую победу. Это все из-за тебя. Ты являешься моей причиной.

Я мог сказать, что он мой ребенок, потому что у него не было ни капли смирения в этих розовых щеках. Я улыбнулся.

– Знаешь, не повредит, если ты скажешь своей маме, что ... я думаю, услышав это от тебя, я заработаю несколько очков…

Лия хихикнула с порога. Я подмигнул ей, когда увидел, что она ждет меня. Ее руки скрещены.

– Он должен был спать.

Попались.

– Он скоро уснет.

– Рассказываешь ему историю?

– Просто даю обещания, – я провел рукой по его щеке и ухмыльнулся. – Он искупался и ложится спать.

– Я могла бы тебе помочь.

Малыш еще не спал, но скоро будет спать. Я встал с кровати и взял Лию за руку, потащив ее из детской в нашу спальню.

– Сборы начинаются завтра, – я возвышался над ней, но она была готова для меня. Я знал, чего она хотела. Она ухмыльнулась, позволив мужу отвести ее к кровати. – Меня не будет рядом так часто.

– Как будто я могу оттащить тебя от этого ребенка.

Я бросился на нее, опустил ее на кровать и атаковал ее шею, губы, подбородок жадными поцелуями.

– Говори за себя..., – я засунул пальцы ей под юбку. – Что ты собираешься делать завтра, когда все новостные команды и пресса прибудут в лагерь?

– Преимущество работы на дому. У меня все подготовлено в детской комнате.

– О, да?

Она встала, позволяя мне стащить блузку с ее плеч.

– У меня в десять назначено интервью со спортивной нацией о твоем новом пятилетнем контракте. После тренировки в больнице в педиатрической палате будет фотосессия. В этот раз ты должен принести детям только одну футболку.

– Но им нужны дом и соответствующие ему цвета.

– У тебя большое сердце, ты знаешь это?

Я ухмыльнулся.

– У меня есть очень много всего большого.

– Например?

– Продемонстрировать?

Она хихикнула.

– Твоя последняя демонстрация закончилась маленьким ребенком в детской.

– И ты видела, как это было весело…

Ее тело было мягким, теплым и абсолютно совершенным. Я прижал ее руки к голове, прижавшись к ее ногам.

– Ты же знаешь, что я люблю тебя, правда? – прошептал я.

– Ты уже женился на мне и завел ребенка, Джек Карсон, – поддразнила Лия, двигая бедрами. – Не надо мне больше льстить.

– Я серьезно, – я наклонился к ней, поцеловал, попробовал на вкус, пораженный ею. – Я сделаю для тебя все, что угодно. Что угодно. Только назови это.

– Займешься со мной любовью?

– Я уже собирался это сделать.

– Тогда мне легко угодить.

– И ты знаешь, я люблю смотреть, как ты радуешься, – я поцеловал ее снова. – Ты счастлива?

– Очень.

– Как тебе такой грандиозный план?

Руки Лии нашли мои, теребя молнию. Она касалась моего члена, наблюдая, как я вздрагивал от каждого идеального поглаживания ее руки.

– Замужество. Ребенок. Работа... – ее выражение лица замерцало, когда я раскрыл ей ноги, надавливая на ее вход, дразня ее влажность. Я толкнулся внутрь, чтобы услышать, как она ловит воздух. – Страсть.

Черт, да. Я застонал, когда я пронзил ее полностью.

– Любовь.

– Любовь.

– Ты знаешь, что ты совсем не такая, какой я себе тебя представлял, – прошептал я.

– На самом деле?

Я наслаждался ее тугостью, отступив и заработав ее вскрик.

– Я не против быть неправым.

– Хорошо, – ее руки сжались на моих руках. – Потому что я всегда права.

– Ты – все, чего я хочу.

Красивая улыбка Лии только усложнила мне жизнь.

– Я тоже.

– Докажи это, – я схватил ее и перевернулся на спину. Лия балансировала на моих грудных мышцах, но она знала, чего я хочу. Ее бедра упирались в мои, когда она стала объезжать меня так, как мне нравилось. – Сегодня мы докажем это друг другу.

– Всю ночь?

Я трахал самую красивую женщину в мире – любовь всей моей жизни и мать моего ребенка. Какой лучший способ доказать, что нам не нужно ничего другого?

– Всю ночь напролет, – я крепко прижал ее бедра к своим. – Это мой любимый способ повеселиться, Кисс.

Конец.

За дальнейшим переводом серии следите в группе

Passion of love

♔

Перевод книг 18+ (https://vk.com/passion.oflove)

Аннотация ко второй книге серии:

Потерять туфельку. Откусить яблоко. Влюбиться в чудовище.

Звездный полузащитник Коул Хоторн – зверь на поле, ликвидирующий и уничтожающий по одному защитнику за раз. Хоть он и одаренный спортсмен, но его агрессивная репутация делает его ответственным перед своей командой и злодеем в Лиге.

Как агент Коула, я обязана убедить задумчивого одиночку, что быть проданным лучше, чем быть изгнанным из игры. Если он потеряет контракт, то мать-одиночка останется без работы.

Так что, задача «приручить зверя» специально для меня.

Но чем ближе я подхожу к свирепому монстру, тем сильнее я влюбляюсь в страстного мужчину под ним. Он грубый и обаятельный. Жесткий и милый. Опасный... но даже он не может устоять перед хихиканьем моего ребенка.

Отрицание своих чувств может защитить мое сердце, но срок продажи приближается. Когда Коул раскрывает грязную правду о сделке, я не могу позволить Лиге разлучить нас.

Я спасаю свою карьеру... или защищаю человека, который заслуживает счастья?

Может быть, никто не может полюбить зверя…

Но они еще не встречались с Коулом Хоторном.