Редкий дар

Глава 5

Погода резко изменилась, непривычное тепло позднего ноября испортили тёмные тучи и сильный ветер, который, казалось, с лёгкостью проникал сквозь толстый слой одежды и тяжёлое пальто. Предчувствие снега повисло в воздухе, и Каллиопа задалась вопросом, сколько работы над пристройкой будет сделано к моменту, когда погода совсем испортится.

Уайетт и его рабочие закончили каркас и последние несколько дней занимались крышей.

Когда они с этим закончат, то возьмутся за гипсокартон. Каллиопа надеялась, что они всё завершат до того, как пойдёт снег.

Ей уже пришлось переместить детскую игровую в другую секцию, чтобы Уайетт мог сделать проём в уже существующей стене для двери, и в целях безопасности нельзя было заходить в нынешнюю игровую до окончания работ. А это значило, что они ютились, как сельди в бочке, в другой игровой. Было не так уж и плохо, пока стояла тёплая погода и персонал мог вывести детей побегать на улицу, чтобы израсходовать накопившуюся энергию. Но как только пошёл снег, они снова торчали взаперти все вместе.

Этого она не ожидала.

Марси сегодня приболела, а это значило, что Каллиопа была на замене с трёхлетками. Прямо сейчас она выводила их во двор — идеальное место наблюдения за Уайеттом и его командой, которая занималась гипсокартоном.

Ветер был порывистым. Она сдвинула шляпу пониже, чтобы прикрыть глаза. Дети скакали вокруг и пищали от радости. Она замерзала. Ветер был северным и, казалось, проникал прямо под джинсы.

Ну и где те уютные пятнадцать градусов тепла? Она хотела, чтобы погода наладилась. Но погода не особо волновала Уайетта, который работал на крыше в футболке с коротким рукавом. От этой мысли она поёжилась ещё сильнее.

Ей хотелось, чтобы у неё было время облокотиться на изгородь и понаблюдать за ним, вот только нужно было не спускать глаз с детей; он и его рабочие почти уже закончили крышу и скоро пойдут внутрь, и она потеряет их из виду.

Как же плохо. Она действительно получала удовольствие оттого, что смотрела на него.

— Мисс Каллиопа, Джеффри не хочет уступать мне место на качелях.

Она взглянула вниз на веснушчатое личико Лоуренса и улыбнулась:

— Не хочет, да?

Лоуренс покачал головой. Она взяла его за руку.

— Давай посмотрим, что можно сделать, хорошо?

Уайетт сделал большой глоток из кувшина с водой, пытаясь не смотреть на Каллиопу с детьми.

Трудно было не остаться под впечатлением от того, как она умело управлялась с группой из пятнадцати малышей, которым было по три или четыре года. Они были неугомонными, дико кричали и носились на детской площадке. Но, когда она наклонялась и звала кого-нибудь из них, она полностью овладевала их вниманием.

Она не повышала голоса, всегда улыбалась... точно так же, как и с ним.

И она играла с малышами. Она не стояла над душой, как надзиратель. Она бегала по двору вместе с ними, карабкалась на площадке и визжала так же громко, как и они. Когда дети начали её щекотать, она упала и рассмеялась, затем поднялась и принялась их догонять, пока они хихикали.

Он был готов поспорить, что сегодня днём они будут отлично спать.

Каллиопа, несомненно, любила свою работу. Хотя для неё это была вовсе и не работа. Было видно, что она любила детей, и это было для неё больше чем просто работа.

Совсем не такая, как её сестра, просто день и ночь. Кассандра относилась к детям так, словно они были заразной болезнью. Она не хотела их заводить, хотя он не знал этого, когда женился на ней.

Они всегда хотели разных вещей от жизни. Как он только мог не видеть этого?

Хватит. Он отогнал мысли о Кассандре, и сделать это ему было намного проще, чем обычно.

Он собирался пойти внутрь центра, чтобы начать работу из уже существующей игровой через только что проделанный дверной проём, а это значило, что ему не удастся спрятаться от Каллиопы.

Он нажал на кнопку звонка у парадного входа. Бэт («Вышибала», как он её называл) открыла дверь и окинула его взглядом.

— Мне нужно в игровую.

Она открыла дверь.

— Идите по полиэтилену, а то заляпаете весь пол грязью.

Он улыбнулся, услышав бесцеремонный тон. Он напомнил ему самого себя.

— Да, мадам.

Дети столпились в проходе, остановившись, чтобы поглазеть на него.

— А вы кто? — спросил маленький мальчик. У него были темные вьющиеся волосы и зелёные глаза, поверх которых он носил очки. Если бы у Каллиопы был сын, то выглядел бы он примерно так.

Он опустился на корточки.

— Я Уайетт. Я строю здесь новую комнату.

— У вас есть молотки и всякое такое?

— Да, есть.

Маленькая девочка подошла к нему:

— Вы грязный. Мисс Бэт должна была вас помыть, прежде чем пускать внутрь.

Уайетт поднял взгляд на Бэт, которая боролась, чтобы подавить самодовольную ухмылку.

— А ещё вам надо помыть ботинки, — сказал другой мальчик.

— Мисс Каллиопе всё равно, если вы придёте грязным. Она любит грязь.

— Она тоже часто пачкается. Она даже в грязи с нами играет.

Повсюду раздавались смешки, а затем дети убежали прочь, когда интерес к нему стал угасать. Он выпрямился и прошелся до конца коридора. Уловил краем глаза Каллиопу в другой комнате, в окружении десятка детей. Она сидела на полу и играла в кубики. Девушка взглянула вверх, поправила очки, улыбнулась и помахала ему.

Он не мог сдержать улыбки, которая тронула его губы, и непроизвольно он помахал в ответ.

Не мог он не чувствовать и тепла, которое наполнило его, когда он заметил, как зажглись её глаза при виде него.

Да, она была сестрой Кассандры. И что с того? Её, несомненно, влекло к нему, и только одному Богу было известно, как сильно он желал её, вопреки логике и здравому смыслу.

Но что может быть нелогичного или неразумного в желании быть с весёлой, искрящейся, дружелюбной и очевидно любящей детей женщиной? Разве Каллиопа не была той женщиной, с которой он всегда хотел быть, прежде чем соблазнился ослепительной красотой её сестры?

Может быть, он опасался, что яблоко от яблони недалеко падает? Она не была похожа на Кассандру — может быть, только на одну восьмидесятую. Для Кассандры было бы проще умереть, чем показаться на людях с грязными отпечатками ладоней на джинсах или мела на лице. Она не потратила бы и пяти минут на то, чтобы раскрашивать или читать книгу для кучи трёхлетних детишек, сидя на полу. Испачкаться не входило в список развлечений Кассандры.

Он бы не отказался поваляться в грязи вместе с Каллиопой. Мысль об этом заставила его напрячься и покрыться потом, несмотря на низкую температуру.

Он позволил страху и неудаче управлять собой так долго, что забыл все основные инстинкты. Например, как общаться с женщиной. Как пригласить её на свидание. Как позволить чувствам захватить себя и поддаться им.

Почему Каллиопа не была просто случайно встреченной им женщиной? Это всё бы упростило, потому что каждый раз, как он смотрит на неё, он проводит параллель с Кассандрой, и все ужасы его прошлого спешат к нему.

Это всё в его голове, а не в реальности. Каллиопа не имеет ничего общего с развалом его брака. Может быть, пришло время разделить сестёр, думать о Каллиопе как об индивидуальности и дать себе гребаную паузу?

Но прежде всего он на работе. Он сосредоточил своё внимание на гипсокартоне и позволил Каллиопе на некоторое время отойти на задний план.

Несколькими часами позже его бригада отправилась домой, а он всё ещё был в центре и решил, что ему тоже надо отправляться на ночёвку. Они закончили с гипсокартоном. Его ребята повесили брезент снаружи, чтобы убедиться, что плохая погода не разрушит их работу.

Уайетт вышел в соседнюю комнату через дверь и у окна остановился как вкопанный.

Снаружи было темно... и бешено валил снег. По его догадкам, уже намело где-то фут.

Он схватил свой телефон. Восемь вечера. Не удивительно, что его желудок начал урчать.

Чёрт, и о чём он только думал, и почему Каллиопа не пришла к нему сказать, что ей нужно закрыть центр?

Он увидел, что в её офисе горит свет и направился туда.

Она сидела к нему спиной, изучая что-то в своём компьютере и яростно стуча по клавишам.

— Ты всё еще здесь.

Она подпрыгнула, затем повернулась на стуле.

— Уайетт, ты меня до смерти напугал. Тут было так тихо, и я видела, что ты всё ещё работаешь, хотя остальные уже ушли, поэтому я решила тебе не мешать.

Он прислонился к дверному косяку.

— Могла бы сказать мне.

Она пожала плечами и поправила очки на переносице:

— Мне в любом случае надо делать отчеты. Я не против поработать допоздна.

— Там снега выпало с фут.

Её глаза расширились.

— Правда? — Она встала и подняла жалюзи в офисе. — Вот это да-а-а! Я знала, что сегодня может пойти снег. Но не подозревала, что он повалит так сильно и быстро.

И вот теперь ему выпал шанс в кои-то веки перестать быть сволочью.

— Ты что-нибудь ела?

Она подняла полупустой пакетик с арахисом.

— Перекусила. А ты?

— Нет.

— Ну тогда ты, наверное, уже не прочь уйти отсюда. Я закрыла парадный вход на ключ. Я тебя выпущу.

Она взяла ключи.

— Ты не уходишь?

Она остановилась напротив него в дверном проёме.

— Ухожу, но мне нужно выключить компьютер и забрать свои вещи.

— Я подожду тебя.

— Уверен?

— Я подожду. Иди выключай компьютер и бери пальто.

— Окей. Спасибо.

Она вернулась к своему столу и склонилась над компьютером. Он наслаждался видом её задницы, пока она собиралась. Каллиопа свернула пакетик с арахисом, засунула его в выдвижной ящик и взяла пальто, сумку и ключи.

— Мне нужно везде свет выключить, а потом я буду готова идти.

Уайетт последовал за ней, пока она выключала свет, проверяла двери, чтобы точно быть уверенной, заперты ли они, и проводил до входной двери. Он взял её пальто, и на этот раз помог надеть. Она бросила на него взгляд, пока продевала рукава.

— Лучше застегнись. Сильный ветер.

Улыбнувшись ему, она последовала его совету.

— Спасибо.

— У тебя есть перчатки и шапка?

— Да. В машине.

Он покачал головой, потянулся к своему пальто, вытащил свою шапку, надел ей на голову и отдал свои перчатки.

— Надень пока эти.

Девушка посмотрела вначале на перчатки, потом на него:

— А как же ты?

Он усмехнулся:

— Я довольно крепкий парень. Думаю, справлюсь.

Уайетт ухаживает за ней? Вот это шанс. Каллиопа не знала, что на него нашло, но не собиралась спрашивать его о таком редком даре, как его хорошее настроение.

Она натянула перчатки, хихикая оттого, как перчатки, больше размера на три, чем ей нужно, болтались на её руках. Ей пришлось сжать пальцы, чтобы перчатки не упали, пока Уайетт открывал дверь.

Ветер с силой ударил в открытую дверь, наметая снег на Каллиопу. Уайетт поддержал её за спину, помогая выйти.

— Ух ты, настоящая буря! — сказала она.

Уайетт взял у неё ключи, захлопнул и запер дверь, затем, приобняв Каллиопу, помог спуститься по лестнице. Она пожалела, что не взяла из машины свои сапоги, но никак не ожидала такого эпического снежного шторма. А теперь снег попал ей в теннисные туфли и в носки и промочил ноги.

Было трудно идти — по крайней мере, ей. Уайетт был обут в рабочие сапоги и не испытывал никаких сложностей. Он взял её за руку и повел её к тому месту, где стоял её маленький, засыпанный снегом автомобиль.

Она посмотрела на машину.

— Это займет некоторое время. Я оставила лопату в багажнике.

— Ты не сможешь выехать. Мы поедем на моем грузовике.

Снег уже запорошил его волосы. Он падал так быстро, что она почти ничего не видела и не собиралась спорить с Уайеттом. Он повел её на боковую улицу, где была припаркована его машина. Каллиопа приложила усилия, чтобы туда добраться, и это полностью исчерпало её силы. К тому времени, как он открыл дверь и помог ей залезть внутрь, её джинсы и ноги были мокрые и замерзшие, а сама она дрожала так сильно, что стучали зубы.

Он завёл машину, включил обогреватели на полную мощность, а потом отправился наружу очищать скребком окна, пока она сидела внутри. Её стопы и лодыжки свело от холода.

Она должна вернуть ему шапку и перчатки. Температура на улице стремительно падала, а он с голыми руками и без шапки. Должно быть, он уже замерз.

Он залез внутрь и посмотрел на неё:

— Пристегнись.

Она кивнула, заметив его покрасневшие руки.

— Ты должен взять у меня перчатки.

— Я в порядке. Я привык работать на улице при любой погоде.

Он включил передачу и осторожно начал отъезжать от тротуара. Грузовик начало заносить, но Уайетту удалось с ним справиться. Дорога стала опасной, уже намело сугробы, и снег продолжал падать с такой скоростью, что даже включённые на полную дворники не могли разогнать белую мглу со стекла.

Каллиопа сидела тихо, позволив Уайетту сконцентрироваться на дороге. Он повернул направо и направился дальше по узкой улице. Она была рада, что её дом находится в нескольких кварталах от центра, но сейчас даже это расстояние казалось большим, учитывая коварство дороги. На улице не было больше ни одной машины. Ужасная буря. Он свернул к её подъездной дорожке, и она порадовалась, что тут не было горки.

— Приготовила ключи? — спросил он, заглушив двигатель.

Она уже сняла перчатки и протянула их обратно Уайетту.

— У меня в руке.

Уайетт взял у неё ключи.

— Я открою дверь. А ты надень перчатки обратно. И не выходи из машины, пока я не приду за тобой. У тебя же нет сапог.

— Ты останешься у меня? Дорога дальше будет ещё хуже.

Он посмотрел на неё взглядом, означающим «ты же шутишь, да?», каким иногда парни смотрят на девушек, когда девушка сомневается, сможет ли парень что-то сделать... например, забраться на гору.

— У меня полноприводный грузовик. Я уверен, что справлюсь.

Но она, как сумасшедшая, продолжала волноваться, как же он поедет.

— Я сварю суп.

— Обязательно.

Она улыбнулась и подождала, пока он обойдет вокруг машины и откроет её дверь, мгновенно задрожав снова от порыва холодного ветра и летящего на неё снега. Они совершили безумный рывок к её двери — такой, какой могут сделать два человека, проваливающиеся в снег. Уайетт отпер дверь, и они ввалились внутрь. Он захлопнул дверь и запер её.

Она, вздрагивая от холода, стянула шапку, пальто и промокшие теннисные туфли.

— Мне нужно переодеться.

Уайетт стоял на ковре перед входной дверью и смахивал на снеговика.

— А я пока постою тут и оттаю.

Она засмеялась:

— Нет. Снимай куртку и проходи на кухню. Я переоденусь и сварю кофе, а потом примусь за суп.

Она побежала в спальню, сняла мокрую одежду, схватила сухие носки, потом быстро забежала в ванную посмотреть на себя в зеркало.

Ох, ух. Она протерла очки от мокрых капель растаявшего снега, в любом случае не было времени сушить волосы, так как она не думала, что Уайетт будет ей признателен, если она потратит время на душ и мейкап.

Больше всего он сейчас хочет кофе и домашний суп, а не гламурную девчонку.

Каллиопа уложила мокрые кудряшки, как смогла, обула тапочки и пошла на кухню.

Она вдохнула, когда входила:

— Пахнет кофе.

— Я полазил по твоим шкафчикам и устроился как дома.

В животе у неё все перевернулось от теплоты.

— Я рада. Прости, что так долго.

— Ничего страшного. Не думал, что нужно дожидаться тебя, когда я прекрасно могу сам заварить кофе.

Он налил ей чашку. Она полезла в холодильник.

— Сливки?

— Да.

— Сахар?

— Нет, спасибо.

Она схватила с кухонного стола сахарницу, насыпала полную ложку сахара в чашку, перемешала и посмотрела на него.

Никогда на её кухне не было мужчины. Время от времени она с кем-то встречалась, но никогда не приглашала их домой, и уж точно, чёрт возьми, никто из них не варил кофе для неё на её кухне.

Вид высокого и поджарого тела Уайетта, расслабленно сидевшего за кухонной стойкой, немного дезориентировал её. Он был такой большой, а её кухня такой маленькой.

И, говоря о кухне...

Она сделала глоток кофе и отставила чашку в сторону.

— Давай я начну варить суп, который обещала.

— Ты не обязана это делать.

Она наклонилась, чтобы достать кастрюлю, и улыбнулась ему.

— Конечно, должна. Я проголодалась.

Она поставила кастрюлю на плиту, потом полезла в морозильник за куриным бульоном, весьма довольная, что он оказался под рукой.

Она поставила контейнер в микроволновку, чтобы разморозить, затем открыла холодильник, тоже радуясь, что сходила вчера в магазин.

— Что я могу сделать, чтобы помочь?

— Как ты по части обращения с ножом?

Он подошел к раковине и засучил рукава, чтобы вымыть руки.

— Эксперт.

— Хорошо.

Она положила сельдерей и морковку на разделочную доску.

— Начинай резать.

Пока он занимался этим, она положила курицу в кастрюлю, добавила немного чеснока, имбиря и специй. Вскоре суп закипел, она отправила в духовку буханку хлеба, чтобы подогреть, а потом добавила в бульон морковь и сельдерей, которые нарезал Уайетт.

У неё было несколько минут, пока суп доваривался, а хлеб подогревался, так что она вернулась к своему кофе. Уайетт сидел за столиком, который она купила на гаражной распродаже.

— Ты арендуешь этот дом? — спросил он.

Она покачала головой:

— Нет, это мой.

Он поднял бровь:

— Правда? Этот и центр?

— Ну, этот крошечный. Только одна спальня. Но это то, что мне хотелось, когда я переезжала сюда.

— Почему не апартаменты? Я имею в виду, ты же молодая и одна. Думаю, квартира с несколькими комнатами подошла бы тебе лучше.

— Это пустая трата денег каждый месяц.

Он засмеялся:

— Многие молодые люди так делают.

Она сделала еще глоток кофе.

— Ты говоришь так, словно мне шестнадцать, и ты — мой отец. Мне двадцать шесть, и я хотела вложить деньги. Я купила этот маленький домик, похожий на коробку из-под крекеров, потому что это всё, что я могла себе позволить.

Когда моя бабушка умерла, половина денег перешла мне, и я точно знала, что хотела с ними сделать, — вложить в детский центр. Но ещё я хотела дом, чтобы не тратить каждый месяц деньги на квартиру. Я нашла этот. Он маленький, но разве мне нужно больше?

Я одна, детей нет, мужа нет, бойфренда нет. Так что для первоначальной инвестиции это было как раз то, что нужно.

Он смотрел на неё с непроницаемым выражением лица, так что она не могла сказать, о чём именно он думал.

— Что?

— Ты удивила меня.

Она повернулась, чтобы помешать суп.

— Да? Чем?

— Я всегда думал о тебе как о ребенке. Но ты не ребенок. Ты выросла.

— Я уже давно выросла, Уайетт. Может быть, в прошлый раз ты понял это.

— Да, я догадывался.

Она чувствовала на себе его взгляд, но не обернулась. Он мог просто посмеяться над тем, что она сказала.

Суп и хлеб, наконец, были готовы, Каллиопа накрыла на стол, и они сели есть, пить и, что самое удивительное, они действительно разговаривали.

Уайетт рассказал ей об успехах в строительстве дополнительной комнаты в центре, а также о других проектах, которыми занималась его компания. Она могла сказать, что он действительно любил семейный бизнес, хотя казалось, что его братья раздражают его.

— Я понимаю, семейные отношения… — сказала она, когда они перебрались после завершения трапезы в гостиную.

Она налила им по бокалу её любимой зимней слабости... бренди. Может быть, ей удастся напоить его и воспользоваться шансом.

— Семья может подкинуть тебе испытаний, но в глубине души, я знаю, ты любишь своих братьев.

Он кивнул и покачал бренди внутри стакана:

— Они испытывают моё терпение — я уверен — половину моей жизни. Броди дразнит, а Итан подстрекает его. И оба они наваливаются на меня.

— Скорее всего раздражение достигает цели, потому что ты склонен к нему.

Он наклонил стакан в её сторону.

— Люди, говорящие мне подобные вещи, всю жизнь сожалеют об этом.

Она откинулась на диване и усмехнулась ему:

— Хорошо, что я знаю, что твой лай опасней, чем твой укус.

— Ты уверена в этом? Я не кусал тебя... ещё.

Ого. И откуда только это? Это была самая что ни на есть сексуальная атака, и Каллиопа чуть было не воспламенилась на месте. Жар пылал в каждой частичке её тела. Казалось, вся комната была в огне, или, быть может, все дело было в ней самой или в том, как её прожигал взгляд Уайетта. Её соски стали твёрдыми, и всё её женское естество кричало от радости.

У неё не было ни малейшей идеи, что сказать, хотя обычно она за словом в карман не лезла.

Уайетт поставил бренди, затем встал.

— Ну, мне надо идти.

Она откупорила содовую.

— Что? Ты спятил? Там два фута снега. Ты никуда сегодня не уйдешь.

Он изогнул бровь:

— Ты вздумала меня держать тут, словно пленника?

— Так и будет, если тебе в голову придёт ещё одна глупая идея наподобие того, чтобы ехать в такую погоду.

— Снег утром не кончится, Каллиопа.

— К завтрашнему дню дорожные службы, которые будут всю ночь работать, уже расчистят снег и посыплют дороги солью. Они будут в более приличном состоянии, чем сейчас. А что, если ты увязнешь в снегу по дороге домой? Не думаю, что сегодня много желающих тащить тебя на буксире. Я уверена, что застряло много машин.

Он одарил её подозрительным взглядом.

— Мы живем не в мегаполисе. Я могу позвонить Роджеру. У него два аварийных тягача в городе, и он мог бы меня дотащить.

Она скрестила руки.

— Ну или ты мог бы воспользоваться здравым смыслом и не быть одним из тех идиотов, которые сегодня на дороге.

— Я думаю, ты пытаешься меня здесь задержать в своих злодейских целях.

Она рассмеялась.

— Ага, пятьдесят восемь моих килограммов строят планы... — она взглянула поверх него — девяноста твоих?

— Девяносто восьми.

— Так ты почти вдвое меня тяжелее. Уверена, если я наброшусь на тебя, то сшибу с ног.

Она увидела, как сжались его челюсти.

— Ты можешь попытаться.

— Правда могла бы?

В комнате определённо стало жарче, и сексуальные намеки витали вокруг, как сумасшедшие летучие мыши.

Она подумала, что могла бы сразу перейти к делу, но было бы чудесно, если бы инициативу ради разнообразия проявил Уайетт.

Она устала быть тем, кто вечно делает первый шаг.

Наконец он всё же присел и откинулся на диване.

— Предпочел бы, чтобы ты перестала называть меня идиотом.

— Так как очевидно, что ты сел и решил остаться, я воздержусь от дальнейших оскорбительных комментариев по поводу твоего рассудка.

Она взяла его пустой стакан.

— Как насчёт добавки?

— Найдется пиво? Это дерьмо слишком сладкое.

— Конечно.

Она наполнила свой стакан, пока ходила, протянула ему пиво, и села обратно на диван, подогнув под себя ноги.

— Хочешь посмотреть телевизор?

— Я не особый любитель телика.

— Я тоже.

Он изучал её. Она опустила стакан.

— Что ты делаешь по вечерам? — спросил он.

— Читаю. Я обычно жутко выматываюсь, когда добираюсь до дома, ужинаю, принимаю горячую ванну и лежу, отмокаю какое-то время, затем устраиваюсь поудобнее с хорошей книжкой и обычно быстро вырубаюсь.

— Дети выматывают, да?

Она рассмеялась:

— Да, иногда они такие.

— Почему ты решила открыть дневной детский центр?

— Всё просто. Я люблю детей. Так было всегда, с тех пор как я устроилась на свою первую работу няней, когда была ещё подростком. Я всегда знала, что хочу заниматься чем-то связанным с детьми.

Что-то промелькнуло в его глазах.

— А почему ты не стала учительницей?

— У меня есть степень по дошкольному образованию, я думала о том, чтобы стать учительницей, но малышня вечно вьёт из меня веревки и не дает уйти. Я работала во многих дневных центрах, пока была в колледже, и моя карьера естественным образом стала развиваться в этом направлении. Я начинала своё обучение под руководством директора недалеко от моего колледжа и работала сама директором в Небраске несколько лет. Когда мне подвернулась возможность выкупить долю у мисс Бэтти, я ухватилась за неё, потому что теперь могла владеть своим собственным бизнесом, и это был шанс найти себя.

— Это много работы.

Она кивнула:

— Да, но это благодарная работа. Коллектив просто великолепный, а я чувствую, что делаю что-то важное. Я не могу представить, насколько переживают родители, которым приходится оставлять своих малышей, чтобы пойти на работу. Мне нравится думать, что я хоть немного успокаиваю их нервы тем, что они знают: за их детьми хорошо присматривают.

Он сделал большой глоток пива. Ей нравилось смотреть, как двигался кадык, нравилась его небольшая щетина, ей было интересно, каково это — ощутить её на своём лице... и на остальных частях тела.

Снова краткая вспышка жара полоснула её изнутри.

Ей на самом деле надо было прекратить думать о сексе, особенно о сексе с Уайеттом. Особенно когда Уайетт сидел на расстоянии меньше метра от неё. Он побоялся, что она могла наброситься на него? Не так далеко от правды.

Кент поставил пустую пивную банку на стол. Она поднялась.

— Я принесу тебе ещё.

Он схватил её за руку.

— Я знаю, где у тебя холодильник. Я могу сам принести себе пива, если захочу. Тебе не надо за мной ухаживать.

— Я не против.

Он отпустил её руку, и она поспешила на кухню. То, что ей было нужно, — минута-другая, перевести дыхание. Она открыла холодильник, чтобы прохладный воздух охладил её лицо. Она сделала глубокий вдох, пытаясь утихомирить своё бушующее либидо.

Господи, Каллиопа. Тебе же больше не шестнадцать. Держи себя в руках.

Она встала, закрыла дверь и, когда обернулась, вскрикнула, увидев, что Уайетт стоял прямо там.

— Что ты тут делаешь? — спросила она.

— А мне интересно, какого дьявола делаешь ты. Ты чертовски долго рассматриваешь содержимое холодильника, не думаешь?

— О... э-э-э… Ну я не совсем это делала.

Он положил руку на дверь холодильника, совсем рядом с её плечом.

— Да? И что же ты делала?

— Ну, конечно же, искала это.

Она передала ему пиво.

Он взял у неё банку.

— Ты немного странная, Каллиопа.

— Я предпочитаю слово «причудливая».

Она обошла его и направилась обратно в гостиную, понимая, что он идёт прямо за ней.

Разве она этого не хотела? Чтобы он побегал за ней?

Так почему она внезапно так оробела?

Скорее всего, потому что ей не хватало опыта. У неё никогда не было очереди из кавалеров, гоняющихся за ней.

Одно дело заигрывать с Уайеттом, ведь она была вполне уверена, что он не поведется.

А теперь он заинтересовался? Да, это уже совсем другая история!

Он был настоящим мужчиной. Справится ли она с ним?

Она выдохнула и принялась за бренди.

— Каллиопа.

Она подняла на него взгляд:

— Да?

— Хочешь, я поеду?

Она покачала головой:

— Нет. Я не хочу, чтобы ты уходил.

— Но тебе неудобно. Да и мне тоже.

Чёрт. Она всё испортила. Засомневалась. Но она была не из тех, кто сдается.

Каллиопа наклонилась вперед:

— Я не привыкла приглашать мужчин в дом.

— Никогда?

— Ох... нет.

Она никогда не приводила парней домой. Это было так... интимно. Да, у неё был секс в колледже, но тогда это была комната Стива. Потом был один раз в мотеле с Бобби. Но нет, она никогда не приводила мужчин домой. У неё никогда не было длительных отношений, потому что она была не способна... выдержать ни одного из парней.

— Так ты девственница?

Она вскинула голову:

— Нет.

Его губы скривились:

— Ага, по тебе видно, что ты набралась опыта.

Он встал и отправился на кухню.

Теперь, уже раздражённая, она последовала за ним.

— Можешь говорить о чём угодно, но не о моём... опыте.

Он швырнул пустую пивную банку в мусорное ведро, затем повернулся к ней лицом.

— Милая, ты как ягненок, который встретил волка.

Она изогнула бровь:

— А ты большой страшный серый волк, я полагаю?

Он ухмыльнулся:

— Всё верно поняла.

— Думаешь, я с тобой не справлюсь?

— Я знаю, что ты со мной не справишься.

— Испытай меня.

Он рассмеялся и прошел мимо неё:

— Не думаю, что это нужно.

Теперь она взбесилась. Он обращался с ней как с ребенком.

— Тебе нравятся более опытные женщины.

— Мне вообще не нужна женщина.

— Лжешь. С самого первого момента, как мы встретились, ты пытаешься скрыть, что я привлекаю тебя. Но так как я сестра Кэсси, ты отступил, потому что у тебя какое-то дурацкое убеждение, что мы с ней одинаковые.

Он окинул её взглядом с головы до ног, его глаза блуждали по её телу.

— Каллиопа, ты совсем не такая, как Кассандра. Ни во внешности, ни в поступках, ни в чём.

Она знала, что он чувствовал к Кэсси. Это не было оскорблением.

— Так ты перестал сравнивать меня с моей сестрой?

Он поднял руки вверх:

— Поднимаю белый флаг. Ты выиграла.

Она скривила губы:

— Ну, не знаю, Уайетт. Кажется мне, мы оба выиграли. Так почему бы не взять то, что ты хочешь — что мы оба хотим, — и перестать сражаться?

Её сердце колотилось, пока она стояла в центре комнаты, положив руки на бедра. Ничтожное расстояние разъединяло их, но она не собиралась нарушать дистанцию. Если он её хочет (а она знала, чёрт возьми, что он хочет), то пускай сам сделает первый шаг.

Он смотрел на неё сверху вниз. Он был взбешён, на неё или на себя, она не знала. Откровенно говоря, ей было всё равно. Сейчас или никогда, больше она его никогда не попросит.

Он подошёл к ней двумя быстрыми шагами и заключил в объятия.

А затем он замялся, его губы были всего в нескольких сантиметрах от её.

Не уходи. Только не снова.

Он впился в неё взглядом, и она чуть было не осела на пол. Она поняла по его горящему взгляду, что в этот раз он не уйдет. Когда он поцеловал её, от первого прикосновения его губ у неё перехватило дыхание.

Она зажглась пламенем, а тело взорвалось диким огненным жаром.