Песня Стервятников. Реквием для зверя

НИКОЛАС

Стоило мне взглянуть на лицо спящей Даяны, как губы тут же растягивались в непроизвольной улыбке. Вот уже полчаса, как она уснула у меня груди, уткнувшись носом во влажную рубашку. Её слёзы пропитали светлую ткань, которая ещё больше прилипала к моей коже, нагреваясь от неторопливого дыхания.

Мне не хотелось её будить, но я ничего не мог с собой поделать. Желание прикасаться к Даяне стало практически навязчивой идеей…

Настойчивые пальцы скользили по нежному плечу, вырисовывая на сливочной коже незамысловатые узоры, длинные и запутанные кружева, позволяющие ощутить у себя на кончиках её по-настоящему бархатную кожу…

Мне нравилось её тепло и еле уловимое сердцебиение… Нравилось прикасаться губами к мягким волосам и втягивать в себя их приятный аромат…

Нравилось абсолютно всё, что было с ней связано…

Я чувствовал, как в этот момент мой внутренний собственник ликовал, словно безумный! Прыгал от радости и кружил вокруг своей оси. Сходил с ума от радости, наконец-то прекратив агонию, которая разрывала его на части все эти бесконечно долгие дни.

Дни, в которые он выгрызал себе путь на свободу. Вырывался из клетки, в которую я усадил его, решив отпустить Даяну. Выл от каждого её взгляда. Скулил от каждого прикосновения и задыхался от боли, когда я не позволял ему сделать хотя бы один лишний шаг в её сторону.

А ведь мне столько раз приходилось загонять его все глубже и глубже в совершенно безуспешной попытке понять, почему объёктом его вожделения стала именно она? Почему из всех доступных мне женщин он выбрал именно эту? И когда именно заставил понять, что она для меня куда больше, чем девочка для хорошего секса?

Сначала мне казалось, что я вижу в ней Мию. Но чем больше мы были вместе, тем отчётливей я понимал, насколько же они разные… Моя Мия всегда была настоящей стихией.

Огнём! Ураганом! Ливнем! Вся её жизнь была движением и страстью. Яркой! Бурной! Неукротимой!

В то время как Даяна стала для меня туманными рассветами и бархатными вечерами. Летним дождём и лёгким бризом. Бухтой, в которой ты можешь отдохнуть от всего на свете… Или же океаном, на чьих волнах можно обрести долгожданное умиротворение… Женщиной, рядом с которой хочется быть другим… или…

Переведя взгляд на высокий потолок, я вспомнил слова, которые однажды сказала мне Мия:

«Любовь – это не страсть и не эмоция. А очень глубокое понимание того, что кто-то другой завершает тебя. Делает замкнутым кругом, позволяя обрести настоящую свободу, быть собой».

Не знаю, может, именно её невинность оказывала на меня подобное воздействие? А может, именно то, что она стала единственной, в ком я сумел эту невинность найти?

Я видел, как Даяна росла. Видел, как она боролась со всеми ударами судьбы. И даже несмотря на это, всё равно оставалась всё такой же милой и ранимой девочкой, как и четыре года назад. Той, о которой хочется заботиться, которую хочется баловать, холить и лелеять. И именно это пугало меня до какого-то животного ужаса!

Заставляло забить эти желания простым сексом. Голой страстью и жаждой красивого тела. Выстроить между нами стену из отцовского долга, разницы в возрасте и общественного мнения. Ведь позволь я себе чувствовать всё именно так, как мне того хочется, и сразу же стал бы уязвим. А это было последним, чего мне хотелось.

Я думал, что, стоит мне убрать её с глаз, всё тут же станет на свои места. Что станет легче. Проще. Свободней. А в итоге лишь ещё больше загнал себя в глухой угол…

Смотреть на невесту своего сына, натягивая на лицо маску довольного отца, было всё равно что делать операцию без наркоза. Ты чувствуешь, как кто-то невидимый впивается рыболовными крючками в твоё лицо и тянет их в стороны, заставляя улыбаться.

Хочешь отвернуться, чтобы не смотреть на то, как мужские руки скользят по её талии, а чужие губы оставляют на ней свой след… Хочешь сделать это до зубного скрежета! И до сломанных пальцев! А вместо этого должен одобрительно кивать в знак согласия!

Хочешь уснуть, не думая о том, как кто-то другой заставляет её стонать под собой! Как касается её там, где когда-то был ты! Хочешь напиться до поросячьего визга, чтобы просто отключить до самого утра! А вместо этого рассказываешь своим друзьям о том, как сильно ты рад за своего сына и его прекрасную невесту!

От этих мыслей из грудной клетки вырвался тяжелый вздох, под гортанные звуки которого Даяна вздрогнула, прижимаясь ко мне ещё сильнее прежнего. Левая рука затекла, а свежую рану выжигало от боли, из-за которой я был абсолютно уверен, что один из швов лопнул, разорвав сросшуюся кожу.

Её маленький локоть упирался прямо в рёбра, заставляя тело напрягаться в мучительной агонии. Но я так долго ждал этого момента, что был готов терпеть всю эту боль, только бы Даяна и дальше спала у меня на груди.

Сейчас она была моей платой за то, что я забрал её у Джеймса. Ценой, которую мне пришлось заплатить, только бы снова почувствовать себя счастливым…

Я знал, что с моей стороны было настоящим эгоизмом радоваться тому, что у Джеймса хватило глупости добраться до её матери. Но именно он развязал мне руки. Именно он избавил меня от чувства родительского долга. И именно благодаря ему я мог плюнуть на то, что пообещал Даяне свободу, и просто забрать себе. Да и о чём тут вообще может идти речь, если она сама попросила не отдавать себя никому другому?!

Хотя… если быть уж совсем честным, то предложением найти покровителя я лишь подтолкнул её к тому, чтобы она сама приняла решения быть со мной. И может, я не собирался брать её силой, да только прекрасно понимал, что если она и раньше была готова стать моей любовницей, то сейчас между нами и вовсе нет никаких преград, чтобы не быть вместе.

А это значит только одно – наши отношения были теперь лишь вопросом времени…

И я бы, конечно, мог и дальше представлять всевозможные варианты того, как именно она будет извиваться в моих руках. Как её мягкая кожа начнёт покрываться жаркой испариной, когда я снова и снова буду входить в неё под очередной гортанный стон.

– У… – прозвучало в нескольких сантиметрах от моего лица, придавая этой фантазии настолько сочные краски, что тело тут же прошибло электрическим разрядом.

Хриплый вздох сорвался с её влажных губ, заставляя меня напрячься ещё сильнее прежнего. По телу пробежала дрожь, а в голову ударило желание схватить её за тонкое запястье и подтянуть к себе!

Запустить пальцы в волосы, сжимая на затылке до болезненного стона. Обвести кончиком языка контур аккуратного рта и впиться в него глубоким и жадным поцелуем.

Сука! И как же только тяжело, когда желание ласкать и трахать до беспамятства переплетаются в тебе настолько сильно, что ты раз и навсегда перестаёшь быть хозяином своего собственного тела!

О нет… уж если и говорить о хозяевах, то теперь-то я был более чем уверен, кто именно мог заставить меня подчиниться своей воли. И хорошо, что эта девчонка всё ещё была достаточно молода и неопытна, чтобы не видеть того, о чём бы догадалась любая прожженная потаскуха.

– Хм… – снова выдыхает Даяна, начиная ёрзать и растягиваться у меня на груди, словно изящная кошечка.

Маленькая головка неспешно поднимается, позволяя мне поймать её сонный взгляд, и я снова улыбаюсь. Томные карие глаза обжигают меня невидимым огнём. Кукольные ресницы слиплись от слёз, нос покраснел, а пухлые губы налились кровью, делая Бэмби ещё более соблазнительной, чем в моих распутных мыслях.

Я знаю, что ещё рано. Знаю, что она всё ещё слишком ранима, чтобы соблазнять её. Знаю…. И всё равно мне хочется подтянуть Даяну ближе! Запустить пальцы в такие мягкие волосы и сжать на затылке, пробуя на вкус её приятные стоны! Скользить языком по этим горячил губам, заставляя эту маленькую и безумно соблазнительную девочку захлёбываться от возбуждения и удовольствия!

«Бляяядь!..» – проносится у меня в голове, выламывая составы! Ну почему она не пришла всего на двадцать минут позже?! Всего двадцать минут, и я бы смог как следует спустить пар с Лаурой.

Хотя нет… Двадцати минут было бы маловато…

Чтобы заставить член впасть в необходимую спячку, мне наверняка бы пришлось трахать её, по меньшей мере, минут сорок! Брать во всех возможных позах, пока бы я наконец-то не почувствовал себя выжатым до последней капли спермы! Так сильно и долго, чтобы и руки и ноги тряслись от усталости, а мой агрегат не реагировал даже на оральные ласки!

– С пробуждением, малышка, – улыбнулся ей, отгоняя пошлые мысли.

Пару секунд она смотрит на меня через лёгкую дымку сновидения, словно и сама не понимая, где сон, а где реальность. Но затем карие глаза начинают увеличиваться в смущенном испуге.

– Извини, Ник… – прошептала Бэмби осипшим голосом, пытаясь подняться, и то, как сильно она упёрлась в этот момент точно в зудящую рану, помогло остыть похлеще любого душа!

«Ну вот… Кажется, теперь стонать придётся именно мне…»

Запрокинув голову и стиснув зубы, я взял её за предплечья, помогая пересесть на диван. И стоило мне согнуться, как край перевязочного пластыря тут же отошел от кожи, выпуская струю крови.

– Ничего страшного, – прижав руку к животу, я встал с дивана.

Сейчас нужно было как можно быстрей добраться до ванной и проверить, что, чёрт побери, осталось от моих ёбаных швов?!

Что-что, но без анестезии эта дрянь болела как ненормальная! Каждое моё движение отзывалось очередной волной острой боли. Внутренности буквально рвало на части! Словно я снова и снова проглатываю куски битого стекла, осколки которых начинают прорывать себе путь наружу не только из кровоточащей раны, но и из всего моего тела!

– Ник, постой! Ник! – спрыгнув с дивана, Даяна помчалась следом за мной.

– Мне нужно в уборную, – отчеканил по слогам, не допуская в голосе ни единого проявления боли.

– Но, Ник!

– Что?! – несдержанно рявкнул, когда она схватила меня за руку, останавливая прямо перед белой дверью. – Чёрт, – тут же пришел в себя, видя, как сильно съежилась Даяна от звука моего недовольного голоса. – Прости, – произнёс куда более сдержанно, нервно поджимая губы. – Но сейчас мне на самом деле нужно отойти.

– Я знаю, Ник, знаю… – виновато покачал она головой, выставляя передо мной испачканную в кровь ладонь.