Репетиция свадьбы

2

Наступила звенящая тишина, которую сменил возбужденный шепот. Каждый пытался выведать у соседей что-нибудь о подоплеке происходящего, и в то же время не пропустить ни слова из назревавшего скандала.

Первым пришел в себя Жан-Луи. Подозрительно прищурившись, он спросил:

— А с кем, собственно, имею честь?

— Меня зовут Майлз Кейн. Я англичанин.

— Ты знаешь его? Он говорит… правду? — Художник повернулся к Анжелике, в то время как Кейн сверлил девушку испытующим взглядом, словно пытаясь заглянуть ей в душу.

— Нет, что ты! — беззаботно рассмеялась та. — В жизни не встречала этого чудака. Наверное, у него не все дома. И, конечно же, он явился без приглашения. Так почему бы не выставить его на улицу? — Она с улыбкой взяла жениха под руку.

— Разумеется.

Повернувшись спиной к человеку, который называл себя Майлзом Кейном, художник вонзил нож в торт. Вокруг зааплодировали, но без особого воодушевления. Чувствовалось, что все испытывают разочарование от того, что главный сюрприз вечера — скандал — может не состояться.

Вырезав первый кусок, Жан-Луи обмакнул палец в нежную глазурь и нарисовал затейливый вензель на губах Анжелики. Девушка рассмеялась вновь, поймала его палец и слизнула сладкую приманку, с лукавым озорством глядя жениху прямо в глаза.

— Быть может, вам любопытно будет взглянуть вот на это, — вновь прозвучал голос англичанина.

Чувствуя нарастающую злость, Жан-Луи уже собирался сделать знак официантам, но при виде протянутой ему фотографии так и застыл на месте. Это был увеличенный черно-белый снимок, изображавший некую пару. Мужчина крепко обхватил рукой талию молоденькой женщины, глядя на нее с явной гордостью обладателя, а та с напускной безмятежностью улыбалась прямо в объектив. В мужчине легко было узнать Майлза Кейна, а юной особой была, без сомнения, Анжелика.

— А что вы скажете на это?

Кейн извлек из кармана газетную вырезку, тоже с фотографией. Она упала на торт. Затем с ловкостью фокусника он принялся доставать откуда-то все новые фотографии, небрежно разбрасывая их поверх яркого крема. На каждой из них был он в компании с Анжеликой.

Зарычав от бешенства, Жан-Луи взмахнул ножом и пронзил им черно-белую фотографию, пригвоздив ее к торту.

— Как это понимать? — обратился он к невесте.

— Может быть, мы выйдем отсюда и спокойно все обсудим, — опередив ее, быстро сказал Кейн.

Художник потряс сжатыми кулаками и заговорил медленно и угрожающе:

— Как вы смеете являться сюда и говорить подобные мерзости в такой момент? По-вашему меня остановит то, что Анжелика знала вас раньше? Ваш поезд ушел. Это за меня она выходит замуж…

— Но эта девушка — не Анжелика Касте, — проскрежетал Кейн, прерывая гневную речь эмоционального француза. — Она даже не чистокровная француженка. Ее настоящее имя — Патриция Шандо.

Оба мужчины разом повернулись к девушке, но та не замечала их пристальных взглядов. Внимание ее было приковано к фотографиям, а на лице застыло ошеломленное выражение. Она медленно протянула руку к одной из них, чтобы рассмотреть подробнее.

Похоже, снимок был сделан давно, потому что лицо ее выглядело по-детски невинным. Дело было не иначе, как на светской вечеринке, об этом свидетельствовало длинное декольтированное платье. Рядом, не дотрагиваясь до нее, стоял Майлз Кейн в строгом вечернем костюме. Он непринужденно улыбался, но его спутница выглядела слегка подавленной.

Внезапно, будто обжегшись, Анжелика выпустила фото из рук.

— Жан-Луи! — Она прильнула к нему и заговорила со смятением и тревогой: — Ничего не понимаю. Как были сделаны эти снимки? Я не знаю этого человека.

Во взгляде художника смешались озадаченность и недоверие.

— Но ты не можешь его не знать!

— Я действительно впервые его вижу, говорю тебе. Это какой-то фокус. Пусть он уйдет. Выгони его отсюда!

С видом оскорбленного дворянина Жан-Луи повернулся к противнику и приготовился к поединку. Но и англичанин выпрямился, расправив плечи. Он был выше и массивнее художника, а холодный и решительный блеск в его глазах мог остудить чей угодно пыл.

Художник вдруг осознал, что на приеме присутствует несколько репортеров, не говоря уже о богатых и влиятельных фигурах, от которых во многом зависела его дальнейшая карьера. Едва ли стоило устраивать потасовку при таком стечении народа, особенно если притязания Кейна все же на чем-то основаны. К тому же, не исключено, что англичанин выйдет из этой схватки победителем и выставит его, Жана-Луи, в крайне невыгодном свете.

— Может, все же поговорим где-нибудь в более подходящей обстановке? — вновь предложил Кейн. — Например, в кабинете управляющего рестораном?

Он сделал приглашающий жест, и изнывающая от любопытства публика расступилась перед ними, образовав коридор. Жан-Луи сердито взял Анжелику за руку и первым двинулся в указанном направлении. Майлз Кейн последовал за ними, предварительно собрав все фотографии.

Управляющий вначале запротестовал, но, увидев озабоченные лица всех троих, пожал плечами и вышел из кабинета. Дверь он, однако, оставил полуоткрытой. С едва заметной улыбкой Кейн плотно закрыл ее.

— Что все это значит? — гневно спросил Жан-Луи. — Чего вы добиваетесь?

Англичанин выпрямился.

— Я хочу, чтобы Патриция признала факт нашей помолвки. — Он сунул руки в карманы и хмуро взглянул на Анжелику. — И я добиваюсь внятного объяснения, — продолжал он отрывисто и угрожающе, — почему она исчезла. Как ей могло прийти в голову бросить всех — семью, друзей — и своего жениха впридачу?!

За все время инцидента он впервые выказал признаки волнения, хотя голоса по-прежнему не повышал. Впрочем, Анжелика не сомневалась, что за этой холодной невозмутимостью скрывается неукротимая ярость.

— Вы ошибаетесь, — как можно убедительней произнесла она. — Я вас не знаю. Вы принимаете меня за какую-то другую девушку.

— Всякий, кто видел эти фотографии, — шагнув к ней, резко сказал Кейн, — подтвердит, не колеблясь, что на них изображена ты.

— Ничего подобного! Эта девушка выглядит намного моложе.

— Они сделаны до твоего бегства. Но почему, почему ты поступила так?

Он подошел еще ближе, свирепо выкатив глаза и угрожающе выпятив подбородок. Было видно, что руки, которые он продолжал держать в карманах, сжаты в кулаки.

— Говорю вам, вы перепутали. — Она в испуге отступила на шаг. — Меня зовут Анжелика Касте, я француженка. Спросите Жана-Луи, если не верите.

Но Кейн не обращал на ее жениха ни малейшего внимания. Он бесцеремонно схватил девушку за локоть.

— Ну, за доказательствами дело не станет!

— Что вы хотите сказать? — вмешался художник.

— У Патриции Шандо есть особая примета — след от падения с велосипеда в детстве. Это шрам в форме серпа на левом плече — вот такой… — С этими словами он резким движением подтащил Анжелику к себе и потянул свободной рукой за рукав ее открытого платья.

Она вскрикнула от испуга и возмущения, и Жан-Луи инстинктивно вцепился в Кейна, чтобы оттащить его прочь, но, увидев обнаженное плечо девушки, застыл на месте.

Первым обрел дар речи англичанин.

— Так, так, до чего же хитро придумано, — хрипло рассмеялся он. Взгляд его серых глаз был более чем красноречив. — Такая миленькая кругленькая божья коровка — и дело в шляпе. И когда же, позволь поинтересоваться, у тебя появилась эта татуировка?

— Она была всегда, — вмешался Жан-Луи. — По крайней мере, с тех пор, как мы знакомы.

— И как же давно случилось это знаменательное событие?

— Несколько месяцев назад.

— Патриция Шандо исчезла уже больше года назад.

Высвободив руку, Анжелика привела платье в порядок и, вся красная от гнева, повернулась к Кейну.

— Я не та женщина, которую знати вы. Вы просто сумасшедший. Я уже битый час твержу, что никогда не видела вас раньше! — Она нетерпеливо повернулась, собираясь уйти. — Почему вы не оставите нас в покое?

— Так ты отрицаешь, что ты Патриция Шандо?

— Мне что, повторить еще раз? — Анжелика в бешенстве затрясла кулачками перед его лицом. — Вы отлично расслышали, как меня зовут!

— В таком случае, надеюсь, ты не будешь возражать против проверки отпечатков пальцев? — вкрадчиво предложил Кейн.

— Моих отпечатков пальцев? — опешила Анжелика.

— Конечно. Уж их-то не закамуфлируешь.

Прежде чем она успела ответить, в дверь постучали и вошел владелец художественной галереи.

— Жан-Луи, — сказал он с нотками нетерпения в голосе, — вас ищет американская миллионерша. Она хочет заказать вам портрет, но только при условии, что вы приступите к работе немедленно и закончите до ее возвращения в Штаты.

— Боже мой! — с досадой хлопнул себя по лбу художник. — Принесло же вас на нашу голову именно сегодня! — Он повернулся к невесте. — Придумай что-нибудь. Мне нет дела до того, знала ты его раньше или нет. Но нужно это уладить.

Он шагнул к двери, но Анжелика вцепилась ему в локоть.

— Постой! Как ты можешь оставлять меня наедине с этим…

— Там, за дверью, больше двухсот человек. — Жан-Луи стряхнул ее руку, начиная терять терпение. — Ну, закричишь в случае чего.

— Нет, я иду с тобой.

Девушка направилась к выходу, но Кейн удержал ее за руку.

— Тебе нужно еще слишком многое мне объяснить. — Он захлопнул дверь и прислонился к ней, отрезая путь к бегству. Анжелика потерла сдавленную кисть, глядя на него как на опасного маньяка.

— Что за игру вы затеяли? — с вызовом спросила она.

— Именно этот вопрос я как раз хотел задать тебе, Пат.

— Не называйте меня так! Это не мое имя.

— Хватит! — В порыве гнева он шагнул к ней. — Ты прекрасно знаешь, как тебя зовут. Так же как и то, что обещала выйти за меня замуж, — проговорил он с металлическими нотками в голосе. — Какого черта было бросаться такими словами? Отвечай! — Анжелика подняла руки, чтобы заткнуть уши, но ее попытка была решительно пресечена. — Неужели ты не понимаешь, каково было мне? Ты исчезла, не сказав никому ни слова, — и всего за неделю до свадьбы! Тебя искали по всей стране, но нашли только твою машину. Я думал, что с тобой…

— Да перестаньте же! — воскликнула Анжелика. — Прекратите на меня орать.

Он отпустил ее, и девушка схватилась за голову, надавив пальцами на виски. После паузы Кейн заговорил уже спокойнее:

— С тобой все в порядке? Может, принести воды?

— Нет, спасибо. Если я успокоюсь, это пройдет.

Англичанин нахмурился, внимательно изучая ее побледневшее лицо.

— И часто у тебя бывают головные боли?

— Теперь уже нет. По крайней мере, днем. Но по ночам порой… — Она запнулась, почувствовав, что взяла слишком доверительный тон в разговоре с незнакомым мужчиной.

— И что же по ночам? — настаивал он.

— Да ничего особенного, — сухо сказала девушка. — Так, скверные сны.

— Что тебе снится? — подался вперед он.

— С какой стати я должна рассказывать вам о своих снах? — презрительно хмыкнула Анжелика.

— Ладно. — Он вдруг перешел на английский. — У меня тут, кстати, твой паспорт, не хочешь посмотреть?

Их взгляды на мгновение встретились, и девушка отвела глаза.

— Я не понимаю.

— А мне так не кажется. — Достав из кармана паспорт в красной обложке, Кейн раскрыл его и продемонстрировал ей фотографию. — Она была сделана всего за несколько недель до твоего бегства. Мы собирались провести медовый месяц в Америке.

Медленно взяв документ, она принялась рассматривать фото. Изображенная на нем юная леди смотрела в объектив без всякого энтузиазма.

— Обрати внимание, что описание соответствует тебе до мельчайших подробностей, даже пресловутый шрам упомянут.

— Я не умею читать по-английски.

— Какой вздор! Бога ради, Патриция, прекрати, наконец, этот идиотский спектакль. — Он решительно шагнул к ней, но Анжелика отпрянула.

— Нет! Пожалуйста! Я не знаю вас. Мне очень жаль, но это так. — Она выставила вперед руки, защищаясь. — Пожалуйста, я вас умоляю, оставьте меня в покое.

Кейн остановился и, уловив в ее словах неподдельное страдание, взял себя в руки. Переходя вновь на французский, он процедил сквозь зубы:

— Извини. Я не хотел напугать тебя. Но почему ты не хочешь признаться, Пат?

— Я говорю чистую правду.

Его серые глаза вновь полыхнули гневом, но он сдержался.

— Хорошо. Допустим. Тогда кто же ты на самом деле?

— Я уже все объяснила. К чему повторяться?

— Ну, имя я слышал. Но мне нужно знать о тебе все. Где ты родилась, сколько тебе лет, кто твои родители, где ты училась, — словом, все о твоей жизни.

— Но зачем? — нахмурилась Анжелика.

— Чтобы убедиться раз и навсегда в своей ошибке.

— Нет уж, поищите себе помощников в другом месте, — зло отчеканила она.

— Послушай, в случае твоего отказа я буду неотступно следовать за тобой по пятам, стану твоей тенью и не оставлю в покое до тех пор, пока не добьюсь признания в том, что ты — действительно Патриция Шандо. — Кейн говорил спокойно, но с явной угрозой в голосе. Смерив его изучающим взглядом, Анжелика пожала плечами.

— Что ж, извольте. Мне двадцать три года, я из Нормандии.

— Что ты говоришь! А точнее?

— Э-э… Лизье.

— Я хорошо знаю эти места. В какой части города ты живешь?

— Уже ни в какой. Я там родилась.

— Но ты должна его помнить. Где был ваш дом? Возле собора? — Он задал этот вопрос небрежным тоном, но при этом впился в нее таким взглядом, что Анжелике стало не по себе. Она покачала головой.

— Меня увезли оттуда очень маленькой. Я мало что помню.

— И ты туда больше не возвращалась?

— Увы.

— И кто же тебя увез?

— Родители, надо полагать.

— «Полагать»? Разве ты сомневаешься?

— Ну, разумеется, — с раздражением перебила она. — Родители, моя семья — кто же еще?

— И где же они теперь?

В серых глазах Анжелики мелькнуло затравленное выражение.

— Их… нет. Да, они умерли.

— А другие родственники? Братья или сестры? Дяди, тети, бабушка, племянники…

Она вновь медленно покачала головой.

— У меня никого нет. Я не пом… — Внезапно осекшись, она вскинула голову. — Теперь я живу в Париже и собираюсь замуж за Жана-Луи.

— Это мне известно. — Кейн пристально смотрел на нее, что-то соображая. — Ты живешь с ним?

— Отнюдь. У меня своя комната в Латинском квартале, — ответила она с холодным достоинством.

Его плечи как будто слегка обмякли.

— Ты ходила в школу здесь, в Париже?

— О, да! — живо закивала Анжелика, ухватившись за подсказку. — Я училась именно здесь.

— Что это за школа? В каком районе?

— Это были разные школы. — Она начала нервно расхаживать по комнате.

— Их названия?

— Не помню, — отрезала Анжелика, резко оборачиваясь и направляясь к дверям. — И посторонитесь, сэр! Меня ждут гости.

Но Кейн не двинулся с места.

— Ты не могла забыть такие вещи.

— Повторяю, я не помню! — гневно воскликнула девушка и вновь с гримасой боли поднесла руку к голове.

— Ладно, оставим это. Расскажи мне о своей работе.

На этот раз последовал уверенный и четкий ответ:

— Я работаю в «Ла Куполь».

— Что это за место?

— Большой ресторан с танцевальным залом на Монпарнасе.

Его лицо вытянулось.

— Ты танцуешь с клиентами?

— Нет, я обычная официантка. Там мы и познакомились с Жаном-Луи.

— Понятно. У тебя большой стаж?

— Скоро будет год.

— А до этого где ты работала?

— До этого я только искала работу, — ответила она уже с меньшей уверенностью.

— Как долго?

— Я… я не могу сказать точно. Несколько недель. После того, как… — Она проглотила конец фразы.

— Что-что? Продолжай же!

— После больницы, — медленно вымолвила Анжелика, отчаянно массируя пальцами виски.

— Так ты была больна? — Голос Майлза больше походил на шепот, — боже мой…

— Да. Мне сказали, что я попала в автокатастрофу.

— Кто сказал?

— Врачи в клинике.

— А сама ты…

— Нет. Нет. Я не помню. — Внезапно выпрямившись, она раздраженно бросила: — Итак, теперь вам известно все, что вы хотели узнать. Может, наконец, оставите меня в покое? Хватит с меня испорченного по вашей милости вечера!

— Еще минуту, пожалуйста. — Он извлек из кармана мятую газетную вырезку. — Важно, чтобы ты прочла вот это.

Анжелика с неохотой приняла из его рук клочок бумаги и, едва взглянув, равнодушно вернула обратно.

— Здесь написано по-английски.

На этот раз Кейн воздержался от комментариев.

— Что ж, придется перевести, — улыбнулся он. — Это сообщение о нашей помолвке. В заметке говорится, что этот брак скрепит узами родства деловое партнерство, связывающее наши семьи на протяжении уже более двух столетий. «Компания Кейна и Шандо до сих пор управлялась Майлзом Кейном, прямым наследником одного из отцов-основателей». — Покосившись на Анжелику, англичанин обнаружил, что с таким же успехом он мог бы пытаться заинтересовать буддийскую статую. Нимало не смутившись, он, тем не менее, продолжал: — Итак, половина акций предприятия — по-прежнему в собственности семьи Шандо, хотя с момента смерти Джорджа Шандо право наследования стало передаваться по женской линии. Дочь покойного вскоре вышла замуж за некоего француза, но брак оказался неудачным, и все акции перешли в собственность внучки Джорджа мисс Патриции Шандо. — Аккуратно сложив вырезку, Кейн выразительно посмотрел на девушку, но та стояла с безучастным видом.

— К чему мне знать об этом? — поморщилась она. — И вообще, странный способ объявлять о помолвке. У вас в Англии светская хроника вся такая?

— Это напечатано не в сплетнях, а в колонке финансовых новостей.

— Так значит, вас связывало с невестой чисто деловое соглашение! — Рассмеявшись, она почти с жалостью взглянула на своего мучителя. — Ну, это я понять могу. Здесь, во Франции, толстосумы тоже любят устраивать подобные браки. — В глазах Анжелики явственно читалось пренебрежение. — Неудивительно, что вы так рьяно пытаетесь вернуть ее, что готовы даже прицепиться к другой девушке. Потерять половину акций никому не захочется, — добавила она с нескрываемой издевкой.

— Ты действительно так думаешь? — спросил Кейн, пристально глядя на нее.

— Какое вам дело до того, что я думаю? И прекратите обращаться ко мне на «ты»!

— Полноте! Ты для меня очень много значишь, Пат, — возразил Кейн с какой-то особенной теплотой в голосе.

— Как это может быть, если вы никогда меня прежде не видели? — прыснула Анжелика.

— Не в этом ли причина твоего бегства? — гнул свое он. — По-твоему брак с тобой открывал мне путь к полному контролю над компанией? Ты не могла бы заблуждаться сильнее, чем сейчас, Пат. Потому что мое сердце целиком принадлежит тебе.

Медленно подняв глаза, Анжелика встретилась с ним взглядом и не удержалась от ехидной улыбки.

— Всегда считала англичан беспросветными занудами — и теперь могу объяснить, почему.

— Не пытайся обидеть меня, Пат, — помолчав, сказал он.

— Перестаньте меня так называть, — снова помрачнела она. — Вы теряете время, упорствуя в своей ошибке. Повторяю: я не та, которую вы ищете.

— Все еще выясняем отношения? — послышался раздраженный голос. На пороге стоял Жан-Луи.

— Как у вас с английским, мсье Лене? — задал Кейн встречный вопрос и, получив в ответ утвердительный кивок, вручил жениху злополучный квадратик газетного текста.

— Вы утверждаете, что эта женщина и есть Анжелика? — пробежав глазами заметку, изумленно спросил художник.

— Я в этом абсолютно уверен.

— Если все так, как он говорит, солнышко, то ты превращаешься в богатую невесту. Послушайте, эта… Патриция Шандо действительно наследница миллионов? — Он покосился на вырезку.

— Именно так.

Некоторое время все трое молча изучали друг друга, пока наконец Жан-Луи не опомнился.

— Это в самом деле возможно, Анжелика?

— Нонсенс! Я…

— Я попросил ее рассказать о себе, — перебил Кейн, не обращая внимания на протестующий жест девушки. — Но, чем конкретнее были вопросы, тем больше она терялась и путалась. Наконец мне удалось выяснить, что всему виной несчастный случай, после которого события прошлого почти полностью стерлись из ее памяти.

— Это верно, — живо согласился француз. — Анжелика никогда не рассказывала мне о своем детстве, о семье. И я не встречал кого-либо, кто бы знал ее до нашей встречи. — Подойдя к невесте, он многозначительно произнес: — Если ты действительно та самая женщина, о которой идет речь, то должна немедленно заявить о своих правах на наследство.

— О чем ты говоришь? — В ее зеленых глазах блеснули льдинки.

— Возможно, ты права, и этот парень действительно ошибается, но что, если… — Жан-Луи развел руками.

— Никаких «если», — с яростью оборвала его Анжелика.

— Я хотел бы поговорить с моей невестой наедине, — помрачнев, обратился художник к Кейну.

— Как вам будет угодно, — после минутного колебания кивнул англичанин.

Он вышел, и Жан-Луи взял Анжелику за руку.

— Я дал согласие немедленно начать писать портрет американки. Завтра мы отправляемся в Шато де Гран Мот недалеко от Монпелье, где она собирается пожить у своих приятелей, и мне придется работать там. На это уйдет не меньше трех недель, и взять тебя с собой я не могу.

— И что же?

— Детка, я допускаю, что этот парень порет чепуху и ты никогда не была в Англии. Но ты постоянно уходила от моих вопросов о твоем детстве, о жизни до приезда в Париж. Все, что я узнал о тебе — это то, что ты попала в аварию. Стало быть, ты вполне можешь оказаться этой девушкой. — Подумав немного, он добавил: — Кейн, похоже, не сомневается в этом, но, даже если ты — не она, почему бы не попытать счастья? Оно же само идет нам в руки!

— Мне не нужны деньги. Все, чего я хочу — это быть твоей женой и моделью.

— Ты останешься и той, и другой. Но преимущества богатства очевидны. Подумай, мы сможем вернуть ссуду, взятую у галереи! Я буду выставляться, где мне вздумается. Посвящу себя свободному творчеству, вместо того, чтобы постоянно зависеть от заказов. Наконец я…

— Получишь возможность постоянно щеголять в костюмах от Армани, посещать приемы и пить шампанское круглые сутки, — смерив его ледяным взглядом, ядовито закончила Анжелика. — Особняк на Таити, квартира в Нью-Йорке… Путешествия, визиты и море общения с богатыми людьми, которыми ты так восхищаешься.

— А что в этом предосудительного?! — воскликнул слегка уязвленный художник. — Большому таланту нужна питательная среда. Тебе должно быть приятно, что это ты создашь мне все условия для подлинно творческой работы.

— Приятно? — саркастически усмехнулась она. — Знать, что ты в любой момент сможешь отложить кисть в сторону, чтобы насладиться женским вниманием?

— А, вот ты и попалась, моя ненаглядная! — Жан-Луи, рассмеявшись, нежно привлек ее к себе. — Ты просто ревнуешь. По-твоему, стоит нам разбогатеть, и я начну бегать за юбками! Но ты же знаешь, что с того момента, как мы встретились, я не взглянул ни на кого другого. Это любовь с первого взгляда. Отныне я твой покорный раб, я — пол под каблучками твоих туфелек. — Чувственные поцелуи сыпались на ее шею, уголки рта, глаза. — Ты же знаешь, что я готов отдать за тебя жизнь. Как я могу смотреть на другую женщину, будучи ослеплен твоей красотой? Каждый миг в разлуке с тобой превращается в вечность. Я просто ненавижу эту американку за то, что она вынуждает меня уехать, но бессилен что-либо изменить, — выдохнул он, с сожалением отпуская ее. — Будь у нас свои деньги, я не отходил бы от тебя ни на шаг!

Анжелика внимала его изощренным комплиментам, невольно сравнивая их со спокойным «мое сердце целиком принадлежит тебе» англичанина. Эти двое мужчин такие разные… Один — холодно-сдержанный, привыкший к строгому самоконтролю, другой — яркий, необузданный, не стесняющийся открыто проявлять чувства и пользоваться мужским обаянием, чтобы склонить ее действовать в своих интересах.

Она слегка оттолкнула Жана-Луи и назидательно сказала, не сводя глаз с его вдохновенной физиономии:

— Чтобы добиться звания великого художника, нужно много трудиться.

— А разве я не вкалывал как проклятый последние десять лет? — запальчиво воскликнул ее суженый.

— Да, и, в конце концов, получил известность. Зачем тебе плоды чужого везения? Все, чего ты хочешь, вполне в твоей власти, будет чем гордиться потом.

— Но мне понадобится не меньше пяти лет, чтобы завоевать независимость, — заявил Жан-Луи, начиная сердиться. — А если ты сумеешь получить деньги этой женщины, я получу свободу уже сейчас. Неужели ты так эгоистична, что можешь лишить меня этой возможности, а мир — права любоваться плодами моего выкупленного у нужды таланта?

— Я была счастлива и без этого, — с горечью сказала Анжелика.

— Деньги еще никому не мешали.

— Ошибаешься, они несут одни неприятности. Я против, Жан-Луи!

Но золотой мираж будущего уже застилал ему глаза, заслоняя окружающую реальность.

— Если ты любишь меня, — с жаром сказал художник, — то отправишься с Кейном в Англию и попробуешь добыть эти деньги для нас.

— Погоди, я не понимаю. Ты хочешь, чтобы я получила наследство, которое принадлежит другому человеку?

— А почему бы и нет? — Художник сделал легкомысленный жест. — Если он так хочет подарить тебе это счастье, то почему бы просто не протянуть руку?

— Ты такой же, как все, Жан-Луи, — пристально глядя на него, с отвращением выдавила девушка. — Мне казалось, что ты вылеплен из другого теста, но я ошиблась. Я верила в цельность твоей натуры, по крайней мере, в том, что касается искусства, но у тебя нет даже этого.

— Хватит нотаций, детка. — Он нетерпеливо щелкнул пальцами. — Разве я хочу получить это богатство не для того, чтобы полностью посвятить себя работе? Неужели ты совсем слепая?

Девушка еще внимательнее вгляделась в глаза своего жениха. Жан-Луи отвел взгляд первым, и, резко повернувшись на каблуках, направился к двери.

— Кейн! — позвал он, и англичанин вновь появился в кабинете.

— Слушаю вас.

— Мы все обсудили. Анжелика не помнит ничего из событий, предшествовавших несчастному случаю, поэтому вполне может оказаться той женщиной, которую вы ищете.

Кейн какое-то время по очереди рассматривал их, после чего сказал:

— Я хотел бы, чтобы она вернулась со мной в Англию.

— Прекрасно, она едет.

— Это и твое решение? — серьезно спросил Кейн, глядя на Анжелику в упор. Поколебавшись, она кивнула. — Может статься, что, вспомнив свою прежнюю жизнь, ты пожелаешь к ней вернуться, — осторожно заметил англичанин.

— Вернуться к роли вашей невесты, вы это имеете в виду? — Ее глаза холодно блеснули.

— Как только все дела будут улажены, Анжелика вернется ко мне, — расхохотался Жан-Луи, и с вызывающей самоуверенностью обняв девушку за плечи, легонько ткнулся носом в ее обнаженную шею. Она едва заметно поежилась, но не двинулась с места.

Лицо Кейна оставалось невозмутимым.

— Отлично, только не говорите потом, что о такой возможности не было речи, если она все-таки решит остаться. Обещайте, что в этом случае вы не станете посягать на свободу Патриции, — потребовал он.

— Патриция может поступать, как ей вздумается, — высокомерно улыбнулся художник, — но, уверяю вас, Анжелика будет верна мне.

Итак, перчатка была брошена. Кейн принял вызов, не моргнув глазом.

— Где ты живешь? — обратился он к девушке и, услышав адрес, заявил: — Я заеду за тобой завтра в десять утра. Постарайся не проспать. — И, отвесив короткий поклон, он быстро вышел из комнаты.

Схватив Анжелику в охапку, Жан-Луи едва не задушил ее в объятиях.

— Золотце мое, нам светит богатство! — пропел он, кружа ее по кабинету. — И ждет сказочная ночь, а?

Собравшись с силами, она двинула его коленкой в пах и уже от дверей бросила:

— Если ты воображаешь, что я после всего этого лягу с тобой в постель, то у тебя точно не все дома!

Длинный автомобиль с британскими номерами затормозил у ее дверей точно в десять часов утра, почти перекрыв движение на узкой улочке. Когда Майлз Кейн позвонил, Анжелика постаралась протянуть время, втайне надеясь, что бдительный дорожный патруль в голубых фуражках успеет поймать нарушителя, но, когда звонок раздался в третий раз, ей ничего не оставалось, как открыть.

Неласково взглянув на хозяйку, он воздержатся, однако, от замечаний по поводу ее медлительности, ограничившись лаконичным:

— Ты готова?

Анжелика нехотя кивнула.

— У тебя только этот чемодан?

— А зачем брать больше? Я не собираюсь уезжать надолго, — сухо возразила она.

Шофера, на которого она втайне рассчитывала, в машине не оказалось. Открыв переднюю дверцу, Кейн предложил девушке снять пальто.

— Как вам угодно.

Она высвободилась из длинного — по щиколотку — одеяния и осталась в вязаной безрукавке, туго обтягивавшей грудь, и короткой юбке, открывающей длинные загорелые ноги.

Кейн быстро окинул взглядом ее фигуру, и хотя выражение его лица не изменилось, Анжелика явственно ощутила неодобрение. Кокетливо подмигнув ему, она демонстративно закинула ногу на ногу, отчего юбка задралась еще выше. Он поджал губы, захлопнул дверцу и перешел на свою сторону автомобиля, так и не сказав ни слова.

— Какие же вы, англичане, чопорные! Не нравятся мои ноги? — рассмеялась Анжелика.

— Ты никогда так не одевалась, — с показным равнодушием заметил он.

— Еще не поздно, — поддразнила Анжелика. — Если мой облик и манеры до такой степени не устраивают вас, самое время выкинуть из головы всю эту бредовую затею. Забудьте обо мне. А вашу беглянку поищите где-нибудь в других краях.

Потемневшее лицо Кейна было единственным свидетельством того, что ее насмешка попала в цель, ибо ответ его прозвучал совершенно буднично:

— Да нет, напротив. Я убежден, что ты как раз та женщина, которая мне нужна. И теперь, когда я нашел тебя, у меня нет ни малейшего желания идти на попятную.

Брезгливо поморщившись, Анжелика отвернулась и зевнула.

— Не выспалась? — тут же отреагировал он.

— А вы как думали? — Она покосилась на него. — Ведь вчера вечером мне пришлось пережить прощание с Жаном-Луи. На мне словно воду возили.

И опять игра желваков на челюстях Кейна, к вящему удовольствию его спутницы, выдала охватившую его ярость.

Впрочем, «парижских улиц ад» требовал предельного внимания от каждого водителя, поэтому они больше не произнесли ни слова до тех пор, пока не заняли места в поезде, с огромной скоростью пересекавшем Францию в направлении туннеля, за которым ждала их Англия.

— Ты говорила, что попала в аварию, — напомнил Кейн девушке. — Что это было?

— Я ничего об этом не помню. — На ее лицо словно легла тень. — Знаю только то, о чем мне рассказали. — Поколебавшись, она медленно начала: — Судя по всему, я ехала на автобусе, следовавшем из Лизье в Руан во время сильного шторма. Шедший впереди огромный контейнеровоз внезапно занесло, и произошло столкновение. Большинство пассажиров чудом выбралось из вдребезги разбитого автобуса, который тут же загорелся. Двоих спасти не удалось.

— Ты очень пострадала?

— Нет. Только рассадила плечо и набила здоровенную шишку на голове.

— Как им удалось узнать твое имя?

— В моем кармане нашли клочок бумаги. Там было написано: «Анжелика Касте, место рождения — Лизье». И дата рождения.

— И это все?

— Несколько кое-как нацарапанных цифр и слов, которые мне решительно ничего не говорили.

— Эта бумага сохранилась?

— Наверное. Где-то должна быть. — А с собой ты ее не захватила?

— Нет, с какой стати?

— Ты в состоянии вспомнить хоть что-нибудь из того, что было до катастрофы? — подавшись вперед и испытующе гладя на нее, спросил Кейн.

— Иногда по ночам мне снятся места, которые я воспринимаю как знакомые, но наутро… — Она сдула с ладони воображаемую пушинку. — …Никаких подробностей!

— А люди?

— Увы, — фыркнула Анжелика, смешно наморщив нос, — вас в моих снах не бывало никогда.

— Да, тебе палец в рот не клади. — На невозмутимом лице Кейна появилось подобие улыбки. — В ближайшие дни нам придется довольно тесно общаться. Я понимаю, что тебе все это не по душе, но коль уж решение принято — не могли бы мы, по крайней мере, соблюдать элементарные приличия по отношению друг к другу?

— Приличия? Мне жаловаться не на что.

— А я могу просить тебя о том же? — криво усмехнулся он.

— Меня?!

— Для начала ты могла бы обращаться ко мне по имени.

— Как скажете, мсье Кейн.

— Меня зовут Майлз, — напомнил он.

— Ну и имечко…

— Я и сам не в восторге, но мама бы очень расстроилась, если бы мне вздумалось сменить его.

— У вас есть мать?

— Как и у большинства людей.

— У нормальных людей. — Ее лицо помрачнело.

— Прости, пожалуйста. — Кейн мягко накрыл ладонью ее запястье. — Но мне бы очень хотелось услышать что-нибудь о твоей семье, Пат.

Итак, для него она по-прежнему близкий человек, его девушка! К тому же потерявшая память.

— Вы по-прежнему намерены называть меня именно так?

— Это ведь твое имя.

Анжелику вдруг охватила злость.

— И после этого вы ждете, чтобы я миндальничала с человеком, который перевернул мою жизнь вверх дном, превратил в скандал мою помолвку и разлучил с женихом?!

— Хватит, — резко перебил Майлз. — Я только возвращаю тебе прошлое, которого ты нечаянно лишилась. И даже если ты, в конце концов, откажешься от этого варианта, никто не смеет лишать тебя права выбора!

Захваченная врасплох этой тирадой, она вглядывалась в его лицо, пока вдруг не сообразила, что от волнения англичанин перешел на родной язык.

В ту же самую секунду Майлз понял, что происходит, и широко раскрыл глаза.

— Ты же все понимаешь, да? Ты понимаешь?!

Патриция долго не отвечала, глядя куда-то сквозь него.

— Как вы догадались, где меня искать? — спросила она на чистейшем английском.

— Портрет! Я купил журнал с репродукциями картин и наткнулся на него. В сопроводительной статье упоминалось о приеме по случаю вашей помолвки с Жаном-Луи. Разве меня могли обмануть твои глаза? — выдохнул он, откинувшись назад и жадно вглядываясь в ее черты.