Репетиция свадьбы

7

Осторожно, едва смея дышать, он наклонился и провел пальцами по ее щеке. В дивных русалочьих глазах Патриции сквозь испуг просвечивало неутоленное желание. Дрожа от возбуждения, он отыскал ее губы и осторожно поцеловал. Руки девушки обвились вокруг его шеи, и в этом движении чувствовался голодный огонь, который он сумел разжечь в ней.

Поцелуй изменился, когда Майлз дал волю так долго сдерживаемой страсти. Он собирался ласкать ее долго, чтобы возбуждение росло постепенно, пока естественное желание не выйдет из берегов запретов и ограничений. Но тело Патриции уже чутко отзывалось на многозначительные намеки ласкавших его рук, соски ее стали твердыми, требуя новых дразнящих прикосновений. Застонав, девушка изогнулась навстречу любовнику, и, когда их губы на миг соединились вновь, принялась жадно целовать его. Он прильнул губами к ее груди, и она обхватила его голову, изнемогая от наслаждения.

— Майлз! О боже мой, Майлз. — В этих словах смешались мольба, зов и требование.

Не в силах совладать с собственным неровным и хриплым дыханием, он провел кончиком языка по ее влажной горячей коже. Со вскриком Патриция приподнялась на своем ложе и потянулась к нему, уступая неистовому желанию. Майлз взобрался на стол и стал на колени у нее в ногах. Она и не подозревала, что он тоже обнажен, и теперь смотрела во все глаза на это прекрасное возбужденное мужское тело.

Он тяжело опустился сверху, целуя ее с самозабвенным исступлением, пока она не начала терять сознание от неудержимой тяги к любовному слиянию. И тогда он взял ее — с жадной яростью, которая была отголоском нестерпимо долгих месяцев одиночества, не подозревая, насколько осторожным ему надо быть сейчас.

Патриция закричала, и это был крик боли, а не экстаза.

Последовала короткая борьба, но слишком поздно, — ничто уже не могло остановить ритмичное движение их тел. Боль ушла, сменившись никогда еще не испытанным наслаждением…

Их возгласы и стоны заполнили тесное помещение, отражаясь от деревянных стен. Это были чудеснейшие мгновения в жизни Майлза Кейна. Он так долго стремился обладать своей любимой, так мучительно переживал ее связь с другими мужчинами, — и теперь обнаружил, что она была девственницей! Чувствуя, что рассудок отказывает ему, он мог лишь исступленно благодарить Провидение за такое чудо. Поцеловав Патрицию в губы, он выдохнул ее имя, и они в изнеможении прильнули друг к другу. И тут, осмелев, она снова раздула угасающий огонь нетерпеливыми движениями бедер, так и не выпустив Майлза из себя.

Пережив наивысший пик страсти, они лежали обессиленные, но с выражением полнейшего умиротворения на лицах. Голова Патриции покоилась на руке Майлза, и они отдыхали, вслушиваясь в бешеное биение своих сердец. Едва обретя дар речи, он с восхищением произнес:

— Выдрать бы тебя как следует за вранье!

Она рассмеялась, прислушиваясь к новым ощущениям.

— Ты тоже этого заслуживаешь!

— М-мм. — Он чмокнул ее в плечо. — Прости, если я тебя обидел. Если бы я только знал…

— Я рада, что ты не догадался. Это было… — Ее глаза сияли. — Это было потрясающе.

— О Пат! — Майлз привлек ее к себе и поцеловал. — Я так безумно люблю тебя, моя милая.

Со слезами счастья она легонько коснулась его лица, прежде чем вернуть поцелуй.

— Зачем ты придумала все это про Жана-Луи? — осторожно спросил он.

— Тсс! — Патриция приставила палец к его губам. — Никаких серьезных разговоров. Прошу тебя, не сейчас.

— Ты права.

Он подхватил ее на руки и принес в душевую. Они стояли рядышком, орошаемые каскадами струящейся воды. Он осторожно вымыл ей живот и грудь, и они снова принялись целоваться, забыв обо всем. Наконец Майлз выключил душ, отыскал полотенца и банные халаты и унес Патрицию на второй этаж в собственную спальню.

— Не слишком ли широкая у тебя кровать? — спросила она.

Он снял полотенце, обернутое вокруг ее головы.

— Дай-ка я подсушу тебе волосы.

Она села на кровати, откинув назад голову, а Майлз пристроился на коленях сзади. Свободный халатик соскользнул с ее плеч, обнажив роскошную грудь.

— Сейчас же накинь халат, — приказал он.

— Зачем? — невинно спросила Патриция, прекрасно понимая, в чем дело.

— Если ты этого не сделаешь, я за себя не отвечаю.

— Неужели? — она обернулась, скосив глаза. — Так чего же ты ждешь?

— Вот ведьма, — простонал он и начат легонько ласкать ей грудь, но вскоре этого оказалось недостаточно.

Патриция взлетала на головокружительные вершины блаженства, пока они оба не вскрикнули в момент кульминации.

— Теперь у этой кровати появилась и хозяйка, — сказала она чуть позже с сонным смешком.

— Ты станешь моей женой? — спросил Майлз хриплым, срывающимся от волнения голосом.

— Женой… — Она попробовала слово на вкус, улыбаясь с закрытыми глазами. — Звучит неплохо.

— Правда? — Он приподнялся на локте, не веря своим ушам.

Ответом ему был пристальный взгляд русалочьих глаз.

— Истинная правда, — заверила его Патриция.

— Я… я боялся, что этого не случится никогда, — задыхаясь, вымолвил он. — Быть в дюйме от счастья и внезапно потерять все… — Говорить он уже не мог, и лишь порывисто прижал к губам ее руку.

— Наверное, мы с самого начала были созданы друг для друга, — отозвалась она хрипловатым голосом.

— Да, все было предопределено. Я знал это с тех пор, как впервые увидел тебя.

— Мы скоро поженимся?

— Очень скоро, любовь моя.

— И будем вместе каждую ночь?

— И каждое утро, — торжественно объявил он.

— А утром можно? — усомнилась Патриция, уткнувшись носом в его грудь.

— Если ты замужем, то можно, — великодушно разрешил Майлз.

Она прыснула, но вдруг капризно надула губки.

— Пить очень хочется.

— Пойду поищу чего-нибудь. — Он поцеловал ее в ямочку на шее. — Только никуда больше не исчезай!

— Торжественно обещаю навсегда остаться в этой постели, — рассмеялась она.

Пока Майлз ходил в гостиную. Патриция задремала, и ему пришлось лизнуть ее плечо, чтобы заставить очнуться.

— Ух ты, шампанское! — воскликнула она.

— Держи, малышка. — Он откупорил бутылку и наполнил два высоких фужера. — За нас с тобой и за то, чтобы все наши ночи были такими же прекрасными, как эта.

— За это надо непременно выпить, — оживилась Патриция, жадно припадая к напитку.

— Тебе никто не говорил, что шампанское полагается пить маленькими глотками, а не опрокидывать залпом? — с улыбкой глядя на нее, сказал Майлз.

— Учту на будущее, — притворно сконфузилась она, подставляя опустевший фужер для новой порции.

Он спускался в винный погреб в халате, но сейчас одним движением освободился от своего одеяния.

Патриция глядела на него, как завороженная. Его стройному телу мог бы позавидовать любой атлет, и ей сразу вспомнился Давид, знаменитое творение Микеланджело.

— Ты великолепен, — прошептала она.

— А ведь ты не впервые видишь меня обнаженным, — усмехнулся он. — Помнишь, как я купался в бассейне, а ты подсматривала?

— Ты меня заметил! — ахнула она.

— Нет, я не видел тебя, но чувствовал, что ты рядом. Я становлюсь настоящим экстрасенсом, когда дело касается тебя.

— Ты всегда им был, — рассмеялась Патриция. — Помнишь, я когда-то спряталась в буфе… — Она в ужасе прикусила язык и, пытаясь сделать вид, что ничего не произошло, поспешно заговорила с напускной небрежностью: — Ведь ты разыскал меня в Париже! — Голос ее задрожат и смолк, когда она перехватила потрясенный взгляд Майлза.

Отшатнувшись, он крепко сжал кулаки. Лицо его потемнело.