Решительная

Глава тринадцатая

Кайя пробиралась сквозь толпу, расталкивая сиренево-синие тела и пробиваясь через рои крошечных фей. Фука с козлиной головой и мертвыми белыми глазами окликнул ее, облизывая зубы кошачьим языком:

— Ликси-трикси-пикси!

Кайя поднырнула под локоть великана и вскочила на могильную плиту, чтобы не наступить на трех карликов, развалившихся в грязи. На вершине холма расположился двор королевы. Кайя вгляделась в пеструю толпу придворных и увидела Руддлза. Он пил из чаши, а затем передал ее каким-то существам со звериными головами. За его спиной стоял Эллебер. Его длинные волосы переливались всеми оттенками от винного до золотого, одежда и оружие были цвета темного мха.

Рядом Ройбен оживленно беседовал с тощей как палка женщиной. Ее черные волосы, связанные в хвост и перевитые бусами, ниспадали до пояса. Потом они переходили в настоящий хвост, тоже черный и богато украшенный. Издалека Кайя не могла понять, о чем они спорят. Она видела только, что Ройбен наклонился к женщине, а та яростно жестикулировала.

Неожиданно он повернулся и посмотрел в ту сторону, где стояла Кайя. От удивления девушка упала, забыв о крыльях, и стукнулась головой о землю. Сердце громко стучало у нее у груди. Это было ужасно — оказаться так близко от него и не иметь возможности заговорить.

— Если ты будешь грызть кости таким манером, то толку из этого не выйдет, — раздался голос рядом с ней. — Они слишком острые. Застрянут в кишках.

— Да ты никак перешел на пыльцу? — ответил другой голос. — Костный мозг гораздо вкуснее мяса, но сначала до него нужно добраться!

— Вставай. — Корни протянул руку, помогая Кайе подняться. — Не думаю, что он тебя заметил.

— Ройбен, может, и не заметил, — раздался рядом женский голос. — А я заметила.

Высокая женщина с костистыми крыльями смотрела на Кайю сверху вниз. В руке она держала нож с извилистым лезвием. Доспехи ее были такого же сияющего багрового цвета, как спинка жука.

— Дулькамара! — проговорила Кайя, поднимаясь. — Мои друзья хотят поговорить с Ройбеном.

— Может быть, — ответила та, испытующе глядя на девушку. — После поединка.

— Им надо поговорить с ним сейчас! Прошу тебя. Ройбену нельзя сражаться. Он должен любым способом отменить дуэль.

Дулькамара лизнула острие своего клинка, и он окрасился кровью.

— Я передам ему ваши слова, — сказала она. — Говорите.

— Дай поговорить с ним одну минутку! — выступил Корни. — Всего минутку. Он меня знает.

— Все смертные — лжецы, — ответила Дулькамара и ухмыльнулась.

Ее зубы были такими же острыми, как и у русалок, но не полупрозрачные пластинки, а полноценные клыки.

— Такова ваша природа.

— Давай я пойду, — предложила Кайя. — Я же не смертная.

— Тебе нельзя, — сказал Луис, кладя ей руку на плечо. — Забыла? Ему не позволено с тобой видеться.

«Все смертные — лжецы».

— В самом деле, — кивнула Дулькамара. — Даже не пытайся к нему подобраться. Больше никаких выходок с ореолом, как при Летнем дворе!

Ее слова крутились в голове Кайи. Лжецы. Неправда. Ложь. Смертные. Мертвые. Кайя подумала о шахматах фейри, о которых рассказывал Корни. Ей надо поменять правила игры и выполнить Задание. Но как соврать без вранья?

Кайя взглянула туда, где стоял Ройбен. За спиной у него висел меч, длинные платиновые волосы были заплетены в две косы. Он выглядел бледным, словно страдал от боли.

Кайя выдохнула и взвилась в воздух.

— Стой! — закричала Дулькамара.

Но Кайя уже летела, хаотически молотя по воздуху крыльями. На миг она увидела цепочку огней вдалеке, на Сити-Айленде, отсвет большого города на облаках и осознала, что умеет летать. Девушка ударила крыльями, чтобы взлететь еще выше, но вместо этого свалилась рядом с Ройбеном, прямо ему под ноги.

— Ты! — сказал он с непонятным выражением на лице.

Эллебер схватил Кайю за запястье и вывернул руку, заломив ее за спину.

— Пикси здесь не место!

Руддлз торжественно указал на нее когтистой лапой.

— Явившись перед очами нашего повелителя, ты тем самым даешь понять, что выполнила Задание. Если это не так, то обычай повелевает…

— Подожди с обычаем, — сказал Ройбен, отмахиваясь от дворецкого.

Затем он без всякого выражения посмотрел на Кайю и спросил:

— Где моя сестра?

— Ее забрала Силариаль, — запальчиво ответила та. — Насчет Этайн я и хотела с тобой поговорить.

В первый раз после десятины ей стало страшно рядом с Ройбеном. Раньше Кайя была уверена в том, что он никогда не причинит ей вреда, но теперь она в этом засомневалась. Этот новый Ройбен был способен на все.

«Лижи руку королевы Летнего двора, Рат Ройбен Ривен! Лижи ее, как собака!»

— Повелитель! — сказал Руддлз. — Позволь мне заметить, что эта пикси не имеет права находиться здесь, в вашем присутствии. Она еще не выполнила Задание, данное вами.

— Я сказал, отстань от нее! — закричал Ройбен.

— Я могу лгать.

Кайя задыхалась. Ее сердце стучало, как барабан, земля плыла под ногами. Все вокруг замолчали. Она понятия не имела, что из этого выйдет.

— Я могу лгать. Я — фейри, которая может лгать.

— Глупости, — ответил Руддлз. — Докажи.

— Так ты говоришь, что я не могу лгать? — спросила Кайя.

— Ни один фейри не может.

— Хорошо, — ответила Кайя, пытаясь успокоить дыхание. — Если я говорю, что могу лгать, а ты говоришь, что я не могу, значит, один из нас врет, верно? Значит, я или ты и есть этот лживый фейри. Выходит, что я выполнила Задание.

— Гм. Это напоминает шараду, но я не усматриваю ошибки, — согласился дворецкий.

Ройбен издал какой-то звук, однако не похоже было, чтобы он возражал. Возможно, это был подавленный смех.

— Неглупо. — Руддлз улыбнулся зубастой улыбкой. — Ответ принят.

— Что ж, тебе повезло, — тихо сказал Ройбен. — С этого мига твоя судьба связана с Зимним двором. Ты разделишь со мной трон.

— Скажи им, пусть отпустят меня, — попросила Кайя.

Она выиграла, но победа оказалась пустой, как яичная скорлупа.

— Прикажи им сама, — сказал Ройбен, не встречаясь с ней взглядом. — Они не посмеют тебя ослушаться.

Не успела Кайя открыть рот, как Эллебер отпустил ее руку.

Она повернулась к нему и дворецкому и приказала, стараясь говорить твердо:

— Идите.

Оба они взглянули на своего повелителя и, повинуясь его кивку, отошли в сторону. Кайя осталась рядом с Ройбеном не то чтобы наедине, но по крайней мере была к нему ближе прочих.

— Зачем ты пришла? — спросил он.

Кайе хотелось умолять его снова стать тем Ройбеном, которого она знала раньше. Который сказал, что она единственное, что ему нужно на свете. Который никогда не предавал ее и не смотрел на нее с ненавистью.

— Посмотри на меня, — попросила она. — Почему ты отводишь взгляд?

— Потому что видеть тебя — пытка.

Ройбен поднял взгляд. Его глаза были полны боли.

— Я надеялся, что уберегу тебя от этой войны, но приехал к Летнему двору и увидел, что ты ждешь меня там, словно нарочно, именно для того, чтобы показать мне, какой я дурак. А теперь ты здесь, где еще опаснее. Я так хотел спасти хоть что-то. Хоть одну вещь. Доказать самому себе, что во мне еще осталось что-то хорошее…

— Я не вещь, — заметила Кайя.

— Да. Разумеется. — Ройбен закрыл глаза и потер их. — Я неправильно выразился.

Кайя сжала его руки. Они были холодны, как падающий снег.

— Что ты с собой творишь? Что происходит?

— Когда я стал королем Зимнего двора, то был уверен в том, что нам не выиграть эту войну. Думал, мы будем сражаться и я умру. Я абсолютно не сомневался ни в первом, ни во втором, принял это как неизбежность. Как необходимую плату.

— Но почему? — спросила Кайя. — Зачем взваливать на себя такую ношу? Разве нельзя было сказать: «Отстаньте от меня все! Лучше я буду строить скворечники» или что-нибудь в таком роде?

— Чтобы убить Силариаль. — Глаза Ройбена блеснули остро и холодно. — Если королеву не остановить, то никто не спасется от ее жестокости. Я едва удержался, чтобы не сломать ей шею, когда целовал. Это было заметно по моему лицу, Кайя? Ты видела, как дрожали мои руки?

Кровь стучала в висках Кайи. Выходит, она перепутала ненависть и вожделение? Девушка вспомнила кровь на губах Силариаль и взгляд Ройбена. Тогда он казался ей горящим от страсти, но теперь она назвала бы его безумным.

— Но зачем ты тогда вообще целовал?..

— Потому что все они — мой народ. — Ройбен обвел рукой толпу фейри, занимавшую все пространство между тюрьмой и кладбищем. — Я хочу спасти их. Силариаль должна была поверить, что я в ее власти. Только тогда она приняла бы мои условия. Понимаю, что это выглядело не очень…

— Стой.

Кайя задрожала, словно ей по спине провели холодным пальцем.

— Я пришла сюда, чтобы сообщить тебе важные известия. Кое-что о поединке.

Ройбен поднял серебристую бровь.

— Что?

— Твоим противником Силариаль выберет Этайн.

Его сухой смех походил на рыдание.

— Откажись от поединка. Придумай вескую причину.

— А я все гадал, какого монстра против меня выставят, какую запретную магию применят. Я забыл, как умна королева.

— Тебе нельзя сражаться с Этайн!

Ройбен покачал головой.

— Ты не понимаешь. Ставки слишком высоки.

Кайя похолодела.

— Что ты задумал? — резко спросила она.

— Я собираюсь победить. А ты окажешь мне огромную услугу, если донесешь мои слова до Силариаль.

— Но ты не причинишь вреда Этайн?

— Тебе пора идти, Кайя.

Ройбен поднял руку и снял из-за спины ножны.

— Не прошу простить меня. Я этого не заслужил. Но знай, я всем сердцем люблю тебя.

— Тогда перестань так себя вести! Не надо утаивать от меня все это дерьмо, говорить, что это ради моего же блага, и все такое…

— По-моему, ты только что узнала от меня столько дерьма, что дальше некуда, — серьезно сказал Ройбен.

Кайя невольно рассмеялась, услышав ругательство из его уст. Ройбен слегка улыбнулся. На короткий миг он стал ей точно таким же родным и близким, как и раньше.

Ройбен протянул руку, словно желая дотронуться до ее лица, но вместо этого нежно и легко провел по волосам, едва коснувшись их. По коже Кайи пробежала дрожь.

— Если хочешь соврать по-настоящему, то скажи мне, что сегодня все кончится хорошо.

Ледяной ветер дунул легкой снежной пылью и взъерошил волосы Ройбена, когда тот вышел на площадку, отведенную для поединка. Фейри Зимнего и Летнего дворов в нетерпении толпились вокруг, перешептываясь и кутаясь в плащи из кожи и пушистых шкур.

Расталкивая толпу, Кайя пробралась на возвышение, где стояли придворные королевы Силариаль. Их одеяния развевались на ветру.

За спиной Ройбена шагали Дулькамара и Эллебер. Их жучиная броня сверкала, как лед, на фоне вымороженного кладбищенского пейзажа. Доспехи Ройбена были серыми, как пасмурное небо, нависшее над островом. Талатайн и другие рыцари Летнего двора оделись в зеленую кожу с круглыми медными накладками, что делало их немного похожими на гусениц.

Ройбен поклонился королеве так низко, что казалось, еще немного — и он коснется губами снега. Силариаль ответила небрежным кивком.

Он откашлялся и громко произнес:

— Много лет длилось перемирие между Зимним и Летним дворами. Я сам тому доказательство и свидетель. Сейчас я желаю заключить его снова. Если рыцарь Летнего двора будет побежден, то война между нашими дворами прекратится. Госпожа Силариаль, согласна ли ты с этим условием?

— Да, если ты нанесешь моему рыцарю смертельный удар, — уточнила Силариаль. — Если мой рыцарь умрет на этом поле, то ты получишь свой мир.

— Нет ли у тебя еще каких-нибудь условий?

Силариаль улыбнулась.

— Я передам власть леди Этайн. Своими руками с радостью водружу корону на ее чело, расцелую ее и сяду на ступенях подле трона. Если ты выиграешь.

Со своего места Кайя видела лицо Ройбена, но не могла разглядеть его выражение.

— Если я паду на поле битвы, то ты будешь править Зимним двором вместо меня, госпожа Силариаль. Слова сказаны.

— Пришло время назвать имя моего рыцаря, — произнесла королева с легкой усмешкой. — Леди Этайн, подними за меня меч! Сегодня ты будешь защитником Летнего двора!

На кладбище воцарилось ужасное молчание. Этайн застыла как парализованная. Даже ветер затих.

— Как же ты меня ненавидишь, — едва слышно произнес Ройбен, но его слова услышали все фейри, собравшиеся поглазеть на поединок.

Силариаль завернулась в белоснежную мантию и удалилась с поля под навес из плюща. Ее слуги облачили Этайн в тонкие доспехи и дали ей в руки длинный меч.

— Идите, — отпустил Ройбен своих рыцарей.

Эллебер и Дулькамара неохотно покинули поле.

Кайя чувствовала напряжение, копившееся вокруг, видела неуверенность на лицах зимних фейри.

Руддлз стиснул зубастые челюсти и мрачно смотрел на Этайн блестящими черными глазками. Они поставили на Ройбена свои жизни, но не были уверены в его лояльности. Особенно сейчас.

Место поединка обошли карлики, раскидывая травы, чтобы обозначить границы поля. Ройбен вышел на середину площадки, поклонился и вытащил меч, изогнутый, как месяц, и блестящий, как вода.

— Ты же не собираешься пустить его в ход, — неуверенно сказала Этайн.

— Ты готова?

Ройбен вскинул меч, салютуя ей. В лезвии отразилась половина его лица. Вторая половина осталась в тени.

Этайн покачала головой.

«Нет».

Кайе было видно, что сестру Ройбена бьет дрожь. По ее бледным щекам катились слезы. Она уронила меч.

— Подними, — сказал ей Ройбен терпеливо, как ребенку.

Кайя встрепенулась и продолжила путь к шатру, увитому плющом, где восседала королева Летнего двора. Талатайн поднял лук, но не стал ее останавливать. Лязг столкнувшихся клинков заставил девушку оглянуться. Этайн пыталась устоять на ногах. Удар брата едва не повалил ее. Кайе стало дурно.

Силариаль восседала под сводом из плюща, любуясь на поединок и разглаживая ладонью подол белоснежной юбки. Ее медные волосы украшал тонкий золотой венец, усаженный темно-синими ягодами.

— Какой сюрприз, — протянула она. — Кайя! Ты удивлена?

— Он знал, с кем ему придется сражаться.

— Да?

Силариаль нахмурилась.

— Это я ему рассказала. — Кайя села рядом с ней на помост и добавила: — После того, как выполнила то дурацкое Задание.

— Так ты теперь супруга короля Зимнего двора? — Силариаль взглянула на нее с жалостливой улыбкой. — Странно, что ты все еще его хочешь.

Кайя хотела возразить, но слова замерли у нее на губах.

— Что ж, теперь он твой. До самой его смерти.

— Неужели тебе кажется, что он все тот же мальчик, которого ты отослала к Зимнему двору? Угадай, что он сделал, когда я рассказала ему про Этайн? Он рассмеялся и сказал, что теперь точно выиграет.

— Нет, — живо ответила Силариаль. — Не поверю, что он стал бы играть с ней в кошки-мышки, прежде чем убить.

Кайя фыркнула.

— А что он, по-твоему, сейчас делает? И вообще, не так-то легко убить собственную сестру!

Силариаль покачала головой.

— Ройбен жаждет смерти точно так же, как хочет получить меня. Сложись все иначе, он, может, вел бы себя по-другому, но я не оставила ему выхода. Сейчас он раздразнит Этайн и наговорит ей такого, что она разозлится, выйдет из себя и, возможно, сумеет нанести смертельный удар, к чему он и стремится. Я знаю его гораздо лучше, чем ты.

Кайя зажмурилась, потом заставила себя открыть глаза и смотреть на поединок. Слова Силариаль заставили ее сомневаться в своей правоте. Кайя в самом деле не знала, хватит ли Ройбену духа убить сестру. Она даже не могла сказать, как будет лучше. Оба варианта казались ей ужасными.

— Я не уверена в том, что ты права, — осторожно ответила она королеве. — Насчет самопожертвования ничего сказать не могу, но на службе у Никневин Ройбену приходилось убивать, причем часто.

Словно в ответ на ее слова, вокруг поднялся оглушительный крик. Этайн барахталась в снегу, пытаясь подняться. Ройбен держал острие меча у ее горла и улыбался ей так ласково, словно она просто поскользнулась и не могла подняться.

— Никневин заставляла его убивать, — быстро сказала королева.

— А сейчас ты его заставляешь, — со злобой в голосе ответила Кайя.

Над толпой разнесся громкий голос Ройбена:

— Этайн, поскольку по условиям поединка корона Летнего двора перейдет к тебе только после твоей смерти, скажи, кому ты ее завещаешь? Я исполню твою последнюю волю, как должно любящему брату.

Кайя испытала огромное облегчение. У него был план.

— Стой! — вскричала Силариаль, выскочила из шатра и устремилась на поле. — Это не входило в условия сделки!

Королева перешагнула кольцо травы, и оно вспыхнуло зеленым пламенем.

Фейри Зимнего двора орали и выли. Летние фейри хранили мертвое молчание.

Ройбен отступил на шаг и убрал меч от горла сестры. Этайн попыталась встать и опрокинулась навзничь.

— Никто не имеет права вмешиваться в поединок, — холодно сказал Ройбен. — Никто не может отказываться от сделки, потому что ему перестали нравиться условия.

Его слова заставили умолкнуть представителей Зимнего двора. Но общий гул приглушенных голосов на кладбище только усилился.

Этайн с трудом поднялась на ноги. Ройбен протянул ей руку, но она проигнорировала ее. В глазах Этайн пылала ненависть, но не к брату, а к королеве. Она подняла меч и сжала рукоять так сильно, что ее пальцы побелели.

— Я поклялась, что корона перейдет к Этайн после того, как ты убьешь моего рыцаря, — резко сказала Силариаль. — Я не клялась, что позволю ей выбрать преемника!

— Не тебе определять последнюю волю Этайн, — возразил Ройбен. — Только она на смертном одре имеет право назначить своего преемника. Вдруг сестра вернет корону тебе? Корона Зимнего двора добывается кровью, корона Летнего — передается по доброй воле.

— С какой стати я позволю одной из служанок выбирать наследника моего трона? Почему я должна выслушивать поучения от того, кто валялся у меня в ногах? Не пытайся уподобиться Никневин!

— Зато ты на нее чересчур похожа, — ответил Ройбен.

Тем временем рыцари из свиты Силариаль спустились на поле и окружили ее, отгородив собой от Ройбена.

— Позволь напомнить, что мои войска гораздо сильнее твоих, — сказала королева. — Я в любой миг могу выиграть войну. Одно это позволяет мне диктовать условия.

— Так ты разрываешь нашу сделку? — спросил Ройбен. — Ты останавливаешь поединок?

— Лучше так, чем отдать тебе корону, — выплюнула Силариаль.

— Эллебер! — закричал Ройбен.

Рыцарь Зимнего двора вытащил из-за обшлага маленькую деревянную флейту и поднес ее ко рту. Три чистые ноты прозвучали над притихшей толпой.

Со всех сторон острова возникло какое-то движение. На берег полезли водяные создания. Из заброшенных зданий, из-за деревьев, из могил выбирались на свет фейри. Великан с зеленой бородой, держащий в руках два медных топора. Худощавый тролль с косматыми черными волосами. Обитатели парков, улиц, огромных зданий — все они явились сегодня на Харт-Айленд.

Изгнанники.

Бормотание толпы превратилось в крик. Некоторые из собравшихся потянулись к оружию. Изгнанники, свободные фейри и жители Зимнего двора окружили летних рыцарей.

— Так ты планировал захват власти? — воскликнула Силариаль.

— Просто обзавелся союзниками.

У Ройбена был такой вид, будто он старался скрыть улыбку.

— Некоторые изгнанники… на самом деле даже очень многие, интересовались, приму ли я их в Зимний двор. Я предложил им свое покровительство за день и ночь службы. За нынешний день и нынешнюю ночь. Не только ты умеешь плести интриги, моя госпожа.

— Значит, ты все это разыгрывал. — Силариаль смотрела на Ройбена так, будто видела его в первый раз. — Но зачем? С какой целью? Смерть Этайн тяжким бременем легла бы на твое сердце, от ее крови ты не отмылся бы никогда!

— Ты знаешь, что говорится во время коронации при Зимнем дворе? — спросил Ройбен с загадочным видом, словно собираясь поведать ей великую тайну. — «Да будет твое сердце изо льда!» С чего ты взяла, что меня беспокоят собственные чувства? С чего ты взяла, что я вообще что-нибудь чувствую? Откажись от короны и передай ее моей сестре.

— Нет, — сказала Силариаль. — Никогда!

— Тогда будет битва. Если Зимний двор победит, то я сорву корону с твоей головы и распоряжусь ею по своему усмотрению.

— Всякое случается во время войны, — и Силариаль кивнула в сторону, указывая на кого-то в толпе.

К месту поединка приближался Талатайн, толкая перед собой Кайю. Одной рукой он грубо зажимал ей рот.

— Одно движение, один приказ — и она станет первой жертвой, — предупредила Силариаль.

— Ах, Талатайн, как низко ты пал, — вздохнул Ройбен. — Я-то считал тебя рыцарем, а ты просто лесничий из тех, кто уводит девочек в лес, чтобы там вырезать у них сердце.

Талатайн крепче сжал Кайю, заставив ее вскрикнуть от боли. Она приказала себе успокоиться, внушала, что если не забьется в истерике, то непременно найдет выход. Но пока никаких идей на ум ей не приходило.

— Ну а теперь отдай мне корону, Ройбен, — велела Силариаль. — Отдай мне власть над Зимним двором, как следовало бы поступить уже давно. Такова будет дань преданности своей королеве.

— Ты не его королева, — воскликнула Этайн. — И не моя!

Силариаль повернулась к ней, и в тот же миг Этайн пронзила мечом ее грудь. Горячая кровь хлынула на снег, словно россыпь пылающих рубинов.

Силариаль покачнулась. На ее лице отразилось удивление, и она упала.

Талатайн закричал, но было уже слишком поздно. Тогда он оттолкнул Кайю, и она упала на четвереньки рядом с телом королевы.

Талатайн, не обращая на нее внимания, выхватил позолоченный меч и бросился на Этайн. Она ожидала смерти, даже не пытаясь защититься. В последний миг Ройбен бросился перед ней и принял удар на себя.

Лезвие скользнуло по его спине, разрубило броню и оставило длинную красную полосу от плеча до бедра.

Ройбен рухнул на снег, подмяв под себя Этайн. Она пронзительно закричала.

Ройбен перекатился на бок и приподнялся. Но Талатайн уже забыл о нем. Он стоял на коленях рядом с Силариаль, держа в ладонях ее прекрасное лицо. Глаза королевы неподвижно смотрели в небо, губы уже остывали.

Ройбен медленно встал. Этайн лежала на снегу, содрогаясь от рыданий.

— Что ты наделала? — горестно воскликнул Талатайн.

Этайн принялась рвать на себе волосы и платье, пока Кайя не остановила ее.

— Он не заслужил, чтобы с ним так обращались, — прорыдала она и разразилась безумным хохотом.

Ее ногти глубоко впивались в кожу Кайи, но та не отнимала рук.

— Все кончено.

Кайя пыталась успокоить сестру короля, но ей и самой было страшно. Девушке казалось, что она разыгрывала пьесу на сцене, а орды Зимнего двора только и ждали знака, чтобы растерзать летних фейри.

— Давай, Этайн, вставай.

Ройбен срезал золотой обруч с волос Силариаль. С него посыпались синие ягоды.

— Это корона не твоя, — заявил Талатайн без особой убежденности.

Он оглянулся. Со всех сторон его окружали фейри Зимнего двора и изгнанники. Летние рыцари маячили за пределами круга, их лица были мрачны.

— Я просто передам корону сестре, — сказал Ройбен.

Этайн содрогнулась при виде обруча, за который все еще цеплялись обрезки медных волос.

— Сейчас, — сказал Ройбен, быстро обрывая волосы и протирая обруч рукавом.

Золото окрасилось кровью. Ройбен смутился. Кайя заметила, что его доспехи в крови, да и руки тоже красны, словно на них надели кровавые перчатки.

— Твои…

Кайя хотела сказать «твои руки!», но вдруг поняла, что это ведь не его кровь.

— Что ж, посади на трон свою марионетку, — сказал Талатайн. — Ты можешь сделать ее королевой, но такое правление не затянется надолго.

Этайн задрожала, ее лицо стало белым, как бумага.

— Моему брату понадобятся слуги.

— Ты приносил ей цветы, — напомнил Ройбен. — Не забыл?

Талатайн покачал головой.

— Это было очень давно, еще до того, как она убила мою королеву. Нет, Этайн не будет править долго. Я за этим прослежу.

— Что ж, — медленно произнес Ройбен. — Если ты не хочешь поклясться в верности Этайн, то, возможно, принесешь клятву мне.

Талатайн выхватил меч.

— Ты не сможешь убить каждого, кто преграждает тебе путь к короне Летнего двора!

— Погоди, — сказал Ройбен и повернулся к сестре. — Если ты не хочешь править сама, то кому передашь корону?

— Ее слова не имеют значения, — возразил Талатайн, держа меч наготове.

— Нет, имеют! — крикнула Кайя. — Силариаль сама сделала Этайн своей наследницей. Нравится тебе или нет, но решать сейчас будет Этайн.

Руддлз вышел на середину поля, подмигнув по дороге Кайе.

Он откашлялся и объявил:

— В случае, если один двор захвачен рыцарями другого, правила наследования захваченного двора остаются неизменными.

— Мы следуем своим обычаям, — проворчала Дулькамара.

— Нет, — возразила Кайя. — Сейчас Этайн выберет, кому передать корону, или оставит ее себе.

— Кайя права, — согласился Ройбен, перебивая дворецкого. — Пусть решит сестра.

— Забирай ее себе, — глухим голосом сказала Этайн. — Забирай и будь проклят.

Пальцы Ройбена пробежали по знакам и символам на золотом обруче.

Когда он заговорил, его голос прозвучал отстранение:

— Кажется, я все-таки возвращаюсь домой.

Талатайн шагнул к Этайн. Кайя напряглась, хотя и не представляла, что сможет сделать, если он в самом деле нападет на нее.

— Как ты можешь передать нас во власть этого чудовища?! Он хотел заплатить за мир твоей смертью!

— Ройбен не собирался ее убивать, — заметила Кайя.

— Все мы превратились сегодня в чудовищ, — не глядя на рыцаря, сказала Этайн.

— Если платой за мир будет всего лишь твоя ненависть, то я согласен, — сказал ей Ройбен.

Талатайн сплюнул.

— Я никогда не признаю тебя королем Летнего двора!

Ройбен невозмутимо возложил себе на голову венец. Кровь запятнала его серебристые волосы.

— Признаешь ты или нет, но дело сделано, — сказал Руддлз.

— Давай закончим поединок, — не мог успокоиться Талатайн. — Я займу место твоей сестры.

— Трус, — вмешалась Кайя. — Он же ранен!

— К тому же твоя госпожа разорвала сделку, — добавила Дулькамара. — Повелитель, можно, я убью этого рыцаря в твою честь?

— Сразись со мной, Ройбен! — настаивал Талатайн.

Ройбен кивнул, нагнулся и поднял из снега меч. Клинок заиндевел от холода.

— Что ж, пусть они получат поединок, ради которого собрались.

И они начали кружить друг против друга, раскачиваясь, словно две змеи. Их клинки почти соприкасались. Внезапно Талатайн сделал выпад, но Ройбен с силой парировал его. Талатайн отступил на шаг, потом снова нанес удар и отскочил, будто надеясь вымотать противника осторожными атаками. Капля крови поползла по запястью Ройбена, оставляя за собой багровую дорожку.

— Ты опять ранен, — сообщил Талатайн. — Сколько ты еще продержишься?

— Достаточно, — ответил Ройбен.

Кайя смотрела на его окровавленную спину, замедленные движения и отнюдь не была в этом уверена. Ей казалось, что Ройбен сражается со своим зеркальным отражением. Словно он пытался уничтожить того, в кого превратился, став королем.

— Силариаль была права? — спросил Талатайн. — Она сказала, что ты ищешь смерти.

— Иди сюда и проверь. — Ройбен взмахнул мечом так стремительно, что воздух загудел.

Клинки с лязгом столкнулись. Талатайн парировал удар, атаковал в ответ и ударил противника в левый бок.

Ройбен изогнулся, перехватил рукоять его меча и рванул на себя. Талатайн потерял равновесие и упал на снег.

Ройбен встал над ним и прижал конец лезвия к его горлу.

— Иди и забери корону, если она тебе еще нужна! Встань и сними ее с меня!

Кайя не могла разобрать, вызов это, насмешка или искренняя мольба.

Талатайн не шевелился.

Фейри, покрытый бурой чешуей и оттого похожий на сосновую шишку, нагнулся и вынул золоченый меч из руки Талатайна. Другой плюнул в снег рядом с ним.

— Ты не справишься с двумя дворами, — произнес Талатайн, пытаясь встать на колени.

Ройбен покачнулся. Кайя подхватила его под руку. Он оперся на нее всем весом, и она чуть не упала.

— Мы разберемся с Летним двором так же, как твоя хозяйка — с нашим, — проворчала Дулькамара.

Она опустилась на корточки рядом с Талатайном и прижала сияющее лезвие ножа к его щеке.

— Ты пришпилен, как муха, и брошен в грязь. Теперь расскажи своему новому повелителю, какого славного щенка приобрела его мудрость. Скажи, что будешь лаять по его приказу!

Этайн застыла, будто окаменев, и закрыла глаза.

— Я не стану служить Зимнему двору, — твердо ответил Талатайн. — Я никогда не стану таким, как ты.

— Я тебе даже завидую, — ответил Ройбен.

— Сейчас он у меня загавкает, — пообещала Дулькамара.

— Нет. Отпусти его. Пусть уходит.

Дулькамара с удивлением подняла голову. Талатайн мигом вскочил на ноги и ушел, расталкивая толпу.

— Узрите нашего несомненного повелителя Ройбена, короля Летнего и Зимнего дворов! Явите ему свою преданность! — завопил Руддлз.

Ройбен покачнулся, и Кайя подхватила его, хотя рука короля была скользкой от крови. Он кое-как устоял на ногах.

— Я буду лучшим королем, чем она, — услышала Кайя его голос.