Решительная

Глава четырнадцатая

Когда Кайя и Корни вошли в маленькую квартирку, Кейт валялась посреди комнаты на матрасе и разрисовывала модный журнал. Она уже закрасила глаза Анджелине Джоли и теперь пририсовывала маленькие крылышки нетопыря к плечам Пэрис Хилтон.

— Умная девочка, — одобрительно сказал Корни. — Похожа на тебя в детстве.

— Мы купили лапшу и запеченные яблоки. — Кайя расстегнула сумку. — Держи коробку, из нее течет.

Кейт вскочила на ноги и откинула с лица прядь русых волос.

— Не хочу!

— Ладно. — Кайя поставила картонные коробки на столешницу. — А что ты хочешь?

— Когда придет Эллен?

Кайя взглянула в глаза девочке и увидела, что они покраснели, будто Кейт недавно плакала.

— Репетиция скоро закончится, и она придет.

Когда Кайя увидела Кейт в первый раз, та спряталась от нее под стол. Кайя не была уверена в том, что сейчас что-то изменилось к лучшему.

— Она сказала, что придет не поздно, так что нечего тут раскисать.

— Мы не кусаемся, — подбодрил ее Корни.

Кейт подобрала с пола журнал, забралась на кровать Эллен и забилась в самый дальний угол. Там она принялась отрывать кусочки страниц и катать их между пальцами.

Кайя тяжело вздохнула. В квартире пахло сигаретами и человеческой девочкой. Запах был знакомым, но странным.

Кейт нахмурилась и со свирепым видом бросила в Корни скомканную бумажку. Он увернулся.

Кайя открыла холодильник и достала слегка пожухлый апельсин. Еще там лежал кусок сыра чеддер, заплесневевший с краю. Девушка отрезала зеленую плесень и положила кусок на хлеб.

— Сделаю тебе горячий бутерброд, — сказала она девочке. — А ты пока съешь апельсин.

— Не буду, — заявила Кейт.

— Тогда дай ей просто хлеб и воду, как и положено маленькому бандиту в тюрьме, — предложил Корни и бессильно упал на кровать Эллен. — Блин, ненавижу сидеть с детьми.

Кейт подобрала апельсин и швырнула его в стену. Он упал с глухим шлепком, как кожаный мяч, и укатился под кровать.

Кайя понятия не имела, что с ней делать. Ее мучило чувство вины. У девочки были все причины ненавидеть ее.

Корни включил маленький телевизор. Почти все каналы ловились с помехами, но наконец он нашел нормальную картинку. На экране Баффи гонялась за вампирами.

— О, то, что надо, — сказал Корни. — Смотри, Кейт, и научишься всему, что нужно знать нормальному американскому тинейджеру.

Он покосился на Кайю и добавил:

— Там даже есть внезапное появление незнакомой сестры.

— Она мне не сестра, — возразила девочка. — Она просто украла мое имя.

Кайя застыла, словно ее ударили кулаком под дых.

— Но у меня нет своего имени, — сказала она тихо. — Только твое.

Кейт кивнула, не сводя глаз с экрана.

— Расскажи нам, что такое страна фейри! — потребовал Корни.

Кейт потянулась к журналу, оторвала кусок страницы и смяла его в кулаке.

— Там была прекрасная госпожа. Она заплетала мне косы, кормила яблоками и пела. Еще там были человек-козел и черничный мальчик. Иногда они со мной играли. А иногда забывали про меня, — хмуро добавила Кейт.

— Ты по ним скучаешь? — спросил Корни.

— Не знаю. Я очень много спала, иногда просыпалась и видела, что листья поменяли цвет.

У Кайи мороз пробежал по коже. Она не знала, привыкнет ли когда-нибудь к обыденной жестокости фейри, но надеялась, что нет. В мире людей Кейт, по крайней мере, могла просыпаться каждое утро.

Кайя потеребила рукав свитера, продевая пальцы сквозь петли.

— Хочешь, ты будешь Кайя, а я — Кейт?

— Дура! Ты и на фейри-то не похожа.

— Есть предложение, — сказала Кайя. — Я научу тебя, как бы человеком, а ты меня — как быть фейри.

Эти слова прозвучали на редкость нелепо. Но Кейт вроде бы задумалась над ними, хотя все еще хмурилась.

— Я помогу, — сказал Корни. — Начнем с изучения человеческих ругательств. Возможно, взамен на ругательства фейри, да?

Он вытащил из рюкзака колоду карт с разными мультяшными роботами на рубашке.

— Или поучимся играть в покер?

— Нельзя заключать сделки со смертными, — с самодовольным видом сказала Кейт, словно цитируя какой-то свод правил. — Клятвы смертных не стоят и крысиного хвоста. Вот вам первый урок.

— Так и запишем, — кивнула Кайя. — А мы поучим тебя радостям человеческой еды, хочешь?

— Нет. — Кейт помотала головой. — Хочу играть в карты.

К тому времени, когда вернулась Эллен, Корни выиграл у них обеих всю мелочь, какая только нашлась в карманах и под кроватью. По телевизору шел «Закон и порядок». Кейт милостиво согласилась съесть один «гадательный» пирожок. В нем оказалось такое предсказание: «Кое-кто пригласит тебя на вечеринку с караоке».

— Эй, там на углу какие-то парни продают пиратские диски с фильмами по два бакса штука, — сказала Эллен.

Она вошла в квартиру, кинула пальто на стул, а все остальное — на пол.

— Я прикупила парочку для вас, детки.

— Наверняка там будет торчать чей-нибудь затылок во весь экран, — предположил Корни.

Эллен взяла со столешницы нераспечатанную пачку лапши.

— Что, даже не попробовали?

— Кейт отказалась это есть, — сообщила Кайя.

— Малоежка! Это еще слабо сказано, — понизив голос, заявила Эллен. — Добро бы ей не нравились какие-то конкретные вещи вроде соусов. Нет, она вообще ничего не хочет! Не то что ты в детстве. Ты сметала любую пищу, словно у тебя в кишках сидел ленточный глист.

Кайя отвернулась, сделав вид, что очень занята уборкой объедков со стола. Неужели теперь каждое детское воспоминание будет жалить ее, как терновый шип, как еще одно свидетельство чужеродности?

— Все в порядке? — встревожилась Эллен.

— Просто я еще не привыкла с кем-то тебя делить, — тихо ответила Кайя.

Эллен погладила ее по зеленым волосам.

— Ты всегда будешь моей маленькой деткой, милая.

Она посмотрела в глаза Кайи долгим взглядом, потом отвернулась и прикурила сигарету от газовой плиты.

— Но твоя работа беби-ситтера только начинается.

Луис категорически не захотел расплачиваться за похороны брата заколдованными листьями и получил то, на что смог наскрести денег сам, — урну с прахом в руки и полную свободу делать с ней все, что угодно. Корни подвез Луиса до крематория, где работник выдал ему урну, напоминавшую жестяную банку для специй.

Небо было затянуто тучами, но снег уже начинал таять и превращаться в грязь. После поединка Луис провел немало времени в Нью-Йорке, разбираясь с бумагами и доказывая, что Дэйв в самом деле являлся его братом.

— Что ты собираешься делать с прахом? — спросил Корни, садясь в машину.

— Наверное, развею его, — ответил Луис, откидываясь на спинку сиденья.

Кто-то заново переплел его брэды, и теперь они блестели, как черный шелк, когда он поворачивал голову.

— Но эта урна сбивает меня с толку. Никак не могу отделаться от мысли, что прах — что-то вроде сухого молока. Ты разбавляешь его водой и получаешь целого и невредимого брата.

Корни положил руки на руль.

— Так сохрани его. Поставь урну в специальную нишу.

Луис улыбнулся.

— Нет. Я собираюсь отвезти ее на Харт-Айленд. Брат любил шариться по разным загадочным местам. Ему понравился бы этот заброшенный остров. Он будет покоиться рядом с родителями.

— Хорошая идея. По-моему, лучше, чем торжественные похороны с кучей родственников, которым нечего сказать.

— Я поеду туда на Новый год. Это будет как бы символ пробуждения.

Корни кивнул, собрался было повернуть ключ в замке зажигания, но Луис остановил его руку. Корни повернулся, и их губы встретились.

— Прости. Я был в таком отчаянии, — бормотал Луис между поцелуями. — Это ужасно! Что я говорю?..

Корни пробормотал нечто утвердительное. Пальцы Луиса впились в его бедра. Парни рванулись навстречу друг другу.

Три дня спустя они привезли русалкам еще один пакет мяса, сели в лодку и снова отправились на Харт-Айленд. Корни где-то откопал винтажный голубой смокинг и надел его вместе с джинсами. Луис, как всегда, был в мешковатой куртке с капюшоном и тяжелых ботинках. Кайя одолжила у бабушки черное платье и заколола зеленые волосы костяными резными шпильками в виде бабочек. Русалки выпросили три такие шпильки в придачу к мясу.

Корни оглянулся. Небо над городом было светлым как днем. Даже над Харт-Айлендом нельзя было разглядеть звезды.

— Как вы думаете, береговая охрана до нас доберется? — спросил Корни.

— Ройбен сказал, что нет, — ответил Луис.

— Когда ты с ним разговаривал? — спросил Корни.

Луис пожал плечами, тронул шрам на губе.

— Он приходил со мной повидаться. Сказал, что официально берет меня под свое покровительство. В его землях я могу ходить куда захочу и смотреть на что угодно. Никто не посмеет прикоснуться к моим глазам. Знаешь, я испытываю куда большее облегчение, чем ожидал.

Кайя опустила взгляд и принялась рассматривать свои руки.

— Не знаю, что сказать ему сегодня.

— Ты супруга короля, верно? — спросила Люти-лу. — Не хочешь покоролевствовать? Или дай ему Задание. Пусть теперь он помучается. Прикажи ему выстроить для тебя дворец из бумаги.

Кайя усмехнулась уголком рта.

— Дворец для королевы — из бумаги? — возмутился Корни. — По меньшей мере из игральных карт!

Он толкнул Кайю в бок и спросил:

— Кстати, как ты ухитрилась выполнить Задание?

Кайя повернулась к нему, но в этот миг с берега донеслись приветственные крики. Девушка с короткими рыжими волосами вытаскивала из воды каноэ. Рядом с ней возился золотоглазый тролль. Он доставал розовое шампанское и распаковывал пластиковые стаканы. Еще одна человеческая девушка в пестром коротком пальто кружилась в танце на песке. Она остановилась и помахала им рукой.

Даже Ройбен уже прибыл. Он стоял, прислонившись к дереву, его длинный шерстяной плащ блестел от влаги.

Кайя выпрыгнула из лодки и зашлепала по мелководью, таща ее за собой на веревке.

Она держала лодку, пока Корни и Луис не вылезли на берег.

— Это Равус, — сказал Луис, кивая на тролля. — А это Вэл и Рут.

— Привет! — воскликнула девушка с короткой стрижкой.

Луис сжал руку Корни.

— Сейчас вернусь.

Он подошел к знакомым как раз в тот момент, когда из бутылки шампанского выскочила пробка и ударил фонтан пены. Девушки расхохотались. Корни хотел последовать за Луисом, но постеснялся.

Кайя заправила за ухо прядь волос и посмотрела на волны.

— Отсюда весь город как на ладони. Жалко, что не видно заката.

— Напоминает какое-нибудь фэнтези, — сказал Корни. — Заколдованный остров, где живу только я и мой верный друг-эльф.

— Это я — твой верный друг-эльф? — прыснула Кайя.

— Ну, может, и не верный, — ухмыльнулся Корни. — Ладно, хватит глупостей. Какая-то часть меня по-прежнему тянется к фейри. Видимо, она меня когда-нибудь и погубит. Как Дэйва. Как Дженет.

— Ты все еще жалеешь о том, что родился человеком?

Корни нахмурился и глянул на Луиса, болтающего с друзьями.

— Я думал, это были тайные желания!

— Так ты же сам мне его показал.

— Ну и что? — Корни вздохнул. — Не знаю. Сейчас мне очень даже нравится быть человеком. Но это сейчас. А каково тебе быть фейри?

— Я как раз осознала, что фейри не надо делать целую кучу вещей, — сказала Кайя. — Зарабатывать деньги, к примеру. Если мне нужны деньги, то я превращаю в них листья. Не надо поступать в колледж. Какой в этом смысл? Работать-то нет нужды!

— А само по себе образование тебя не интересует?

— Что, задумался о будущем? Помнишь ваш разговор с Луисом в машине?

— Угу. — Корни помнил, как Луис надеялся отправить брата учиться.

— А я подумываю о том, чтобы открыть кофейню. Точнее, в одной половине будет кафе, а во второй — библиотека, где можно будет получать реальные сведения о фейри. Там же стоит устроить кабинет, где Луис будет снимать с людей проклятия. Ты мог бы стать нашим сисадмином. Заниматься Интернетом, и все такое.

— Гм…

Воображение Корни нарисовало зеленые стены, темное дерево и медные автоматы для приготовления капучино, тихонько шипящие на заднем плане.

— Думаешь, это сумасшедший план? Луис на такое никогда не согласится, а я слишком безответственна?

Корни ухмыльнулся во весь рот.

— Я думаю, план гениален. Но что скажет Ройбен? Ты вообще собираешься стать королевой под холмом или как?

Корни увидел, как тролль положил на плечо Луиса свою здоровенную лапищу и того это ничуть не смутило. Рут — девушка с темными волосами — сказала что-то Вэл, и та рассмеялась. Ройбен вышел из-под деревьев и направился к ним. Люти сорвалась с плеча Кайи и взвилась в воздух.

— А я-то думала, что Луис ненавидит фейри, — сказала Кайя.

Корни пожал плечами.

— Ты же знаешь нас, смертных. У нас семь пятниц на неделе.

Похороны были очень простыми. Все встали полукругом, и Луис открыл металлическую крышку урны. Они выкопали неглубокую ямку на краю ряда пронумерованных могил, разлили шампанское по стаканам.

— Если вы знали моего брата, то, наверное, уже составили о нем какое-то мнение, — начал Луис. — Я думаю, что оно было верным, но не единственным. Я буду помнить Дэвида — мальчика, который находил жилье для нас обоих, когда я не знал, куда податься на ночь, и брата, которого любил.

Луис перевернул жестяную урну. Ветер подхватил прах и разметал часть по полю. Остальное высыпалось в ямку. Корни подумал, что прах серый, как старые газеты.

— С Новым годом, братишка, — сказал Луис. — Хотел бы я, чтобы ты выпил сегодня с нами.

Ройбен стоял у воды, отхлебывая шампанское прямо из бутылки. Его волосы цвета соли в беспорядке падали на плечи и лицо. Кайя подкралась, вытащила из кармана пластмассовую пищалку, дунула, и наружу с резким звуком выскочил длинный бумажный язык.

Ройбен улыбнулся. Кайя застонала.

— Знаешь, ты просто жуткий бойфренд.

Он кивнул.

— Когда пресытишься балладами, понятия о романтике становятся несколько странными.

— Все равно все эти баллады ерунда, — сказала Кайя, отобрала у него бутылку и отпила из горлышка. — Баллады, песни, эпические поэмы, в которых люди по правильным причинам совершают неправильные поступки.

— Ты выполнила Невозможное Задание и спасла меня от королевы Летнего двора, — тихо сказал он. — Совсем как в балладе, правда?

— Я просто хочу, чтобы ты перестал оберегать меня, — сказала Кайя. — Не надо скрывать от меня разные неприятные вещи, щадить мои чувства, жертвовать собой ради меня, и все такое. Просто рассказывай мне правду, ладно?

Ройбен выхватил у нее шампанское. Вино брызнуло на снег и покрыло его розовыми пятнами.

— Я пытался задушить в себе все чувства, а ты их пробудила.

Дыхание Кайи облачком вырывалось изо рта.

— Поэтому я — твоя слабость?

— Да.

Ройбен оглянулся на черный океан, потом снова посмотрел на нее.

— Когда оживают чувства, становится больно. Но я рад тому, что чувствую боль.

Кайя шагнула ближе к нему. Свечение города озаряло его лицо, острые уши четко выделялись среди светлых волос. Он выглядел одновременно чужим и непривычно близким.

— Я знаю, что вел себя неправильно, — заговорил Ройбен. — Все эти истории, когда влюбляешься в существо…

— Ну вот, сначала я была вещью, теперь стала существом!

Ройбен рассмеялся.

— В историях обычно упоминается именно существо. Какой-нибудь заколдованный зверь. Змея, которая по ночам превращается в женщину. Или медведь, которого можно расколдовать, только сняв с него шкуру.

— Как насчет лисицы? — спросила Кайя, вспомнив историю Силариаль о терновых зарослях.

Ройбен нахмурился.

— Как хочешь. Ты достаточно хитра.

— Тогда пусть будет лисица.

— Так вот, в этих историях герой должен сделать с этим созданием что-нибудь невозможно ужасное. Например, вырезать сердце. Это проверка. Тест не на любовь, а на доверие, которое и снимает чары.

— Что должен был сделать ты? Отрубить мне голову? — поинтересовалась Кайя.

— Я должен был принять твое Заявление, как бы к нему ни относился. Но я любил тебя слишком сильно, поэтому не доверился и отверг его.

— Хорошо, что я все-таки не лисица, — сказал Кайя. — Или змея, или медведь. Хорошо, что мне хватило смекалки решить твое глупое Задание.

Ройбен вздохнул.

— Я хотел спасти тебя, но сколько раз ты приходила ко мне на помощь! Если бы ты не предупредила меня насчет Этайн, то я мог бы сделать именно то, чего добивалась Силариаль.

Кайя опустила взгляд. Ее щеки зарумянились от удовольствия. Она сунула руки в карманы пальто и с удивлением нащупала какой-то металлический обруч.

— Я сделала для тебя кое-что.

Девушка достала браслет, косичку зеленых волос, оправленную в серебряную проволоку.

— Твои волосы? — спросил Ройбен.

— Это дар леди своему рыцарю, — объяснила она. — Чтобы ты носил его, когда мы в разлуке. Я уже давно собиралась отдать его тебе, но ни разу не подвернулся подходящий случай.

Ройбен осторожно взял браслет и изумленно посмотрел на Кайю.

— Ты сама сделала его? Для меня?

Она кивнула. Ройбен протянул руку, чтобы она могла застегнуть на ней браслет. Его кожа была горячей.

В воде отразились огни фейерверка. Пылающие шары взрывались в небе и рассыпались золотым дождем. Кайя смотрела на Ройбена, а тот — на свое запястье.

— Ты велела носить его, когда мы будем в разлуке. Ты ведь не собираешься бросить меня? — спросил он, поднимая взгляд.

Кайя подумала о фейри с древними глазами, с которым она разговаривала в ночном лесу на острове Силариаль.

«Говорят, безымянные вещи постоянно меняются. Имена, как булавки, пришпиливают сущности к мирозданию. Безымянные сущности не вполне реальны. Как ты».

Кайя не хотела быть пришпиленной. Она не собиралась всю жизнь притворяться смертной, но и покидать мир людей у нее не было никакого желания. Она не хотела принадлежать к какому-то месту, но не хотела и выбирать.

— Как ты собираешься править обоими дворами? — ответила она вопросом на вопрос.

Ройбен покачал головой.

— Попробую балансировать, стоять в двух лодках одновременно. Буду хранить мир между дворами, пока хватит сил. Если война и начнется, то не из-за меня и не при мне.

— А я хочу открыть кофейню, — быстро сказала Кайя. — У Железнобоких. Помогать людям решать проблемы с фейри, как это делает Луис. Может, я даже смогу помогать фейри решать проблемы, возникающие между ними.

— Ты знаешь, что я предложил изгнанникам сделку, исходя из того, что ни один нормальный фейри не хочет жить в городе?

Ройбен вздохнул и опустил голову, словно признавая, что спорить с Кайей бессмысленно.

— Как ты назовешь кофейню?

— «Луна в чашке», — ответила она. — Хотя еще не уверена в этом. Я как раз думаю, не съехать ли мне от бабушки, чтобы половину времени работать в кофейне, а вторую проводить с тобой. Если, конечно, ты не возражаешь.

Ройбен улыбнулся. Это была настоящая, светлая улыбка, без всякой скрытой печали.

— Как Персефона?

— Что?

Кайя шагнула к Ройбену, приникла к нему и обхватила руками. Его дыхание стало неровным. Он протянул руку и погладил Кайю по спине, в том месте, откуда росли крылья.

— Это древнегреческий миф. Гадес, царь подземного мира, полюбил девушку, Персефону, дочь Деметры, богини плодородия и смены времен года. Гадес похитил Персефону, отнес в свой подземный дворец и стал искушать волшебным гранатом, чьи зернышки сияли, как рубины. Персефона знала, что ей нельзя ни пить, ни есть в подземном мире, иначе она останется там навсегда. Но искушение оказалось слишком велико. Она съела шесть зернышек и после этого была обречена проводить под землей шесть месяцев в году. По одному за каждое зернышко.

— Как и ты обречен половину времени отдавать Зимнему двору, а половину — Летнему? — лукаво спросила Кайя.

Ройбен рассмеялся.

— Похоже на то!

Кайя взглянула на дальний берег. Над зданиями, похожими на обломанные зубы, все так же взмывали в небо огни новогодних фейерверков, а на берегу Корни и прочие дули в пищалки и пили дешевое шампанское из пластиковых стаканов.

Кайя вывернулась из объятий Ройбена и закружилась на песчаном пляже. От воды тянуло холодом. Кайя засмеялась и закружилась еще быстрее, ловя ртом студеный воздух и вдыхая слабый запах дыма от фейерверков. Галька хрустела под ее подошвами.

— Ты мне так и не рассказала, — услышала она голос Ройбена.

Кайя вскинула руки над головой и резко остановилась.

— Не рассказала что?

Он ухмыльнулся.

— Как тебе удалось выполнить Задание. Как ты ухитрилась сказать, что способна лгать?

— О, проще простого!

Кайя упала на спину и растянулась на заснеженном пляже, глядя на Ройбена снизу вверх.

— Смотри, — сказала она голосом, полным озорства, и указала на себя длинным пальцем. — Я говорю, что способна лгать. Видишь, как просто?